Текст книги "Ворон белый. Стихи и проза"

ТОПОЛИНЫЙ ПУХ

 
Улыбаясь на ходу,
Я по городу иду,
Наизусть я знаю улочки эти.
Мне сегодня девять лет,
Дома ждет велосипед,
И меня счастливей нет в целом свете…
А бреду я как всегда,
Ниоткуда – в никуда…
Город детства, в нем всего – десять улиц…
Жизни радуясь своей,
Я пугаю голубей,
Тех, которые еще не проснулись…
 
 
Тополиный пух лежит белой простынью,
Незаметно жизнь идет – стали взрослыми…
Тополиный пух летит – не кончается
Мне сегодня те года вспоминаются.
 
 
Семьдесят четвертый год,
Нет проблем, и нет забот,
А с экрана чушь несет вечный Брежнев:
Пионер всегда пример…
Жив еще СССР,
Мы в хоккее – чемпионы – как прежде…
А вчера через забор
Забрались мы в школьный двор
С одноклассником, что жил по соседству…
Перешли мы в третий класс,
И каникулы у нас…
Впереди есть целых восемь лет детства…
 
 
Тополиный пух лежит белой простынью,
Незаметно жизнь идет – стали взрослыми…
Тополиный пух летит – не кончается
Мне сегодня те года вспоминаются.
 
 
А на небе облака…
И не думал я пока
О далекой, как Москва, жизни взрослой.
И на станции, с моста
Провожая поезда,
Мне казалось, что легко все и просто…
Борщ горячий на обед,
Живы бабушка и дед,
Папа с мамой на работу шли рано…
Я чуть-чуть передохну,
И к друзьям – играть в войну…!
И стране – еще пять лет до Афгана…
 
 
Тополиный пух лежит белой простынью,
Незаметно жизнь идет – стали взрослыми…
Тополиный пух летит – не кончается,
Мне сегодня те года вспоминаются.
 
 
Тополиный пух – метель,
Жизнь – шальная карусель…
Разбросает, разменяет, разделит,
Растревожит, рассмешит…
И заставит просто жить…
И надеяться, и помнить, и верить!
И изменит насовсем,
Все, что дорого нам всем,
От названий улиц и до погоды…
Неизменно лишь одно,
Что в открытое окно
С тополиным пухом лето приходит.
 
 
Тополиный пух лежит белой простынью,
Незаметно жизнь идет – стали взрослыми…
Тополиный пух летит – не кончается,
Мне сегодня те года вспоминаются.
 

Я с отцом – в школе подготовка к Новогоднему празднику

АФГАН

Кажется, я учился в восьмом классе, когда в поселок наш пришли первые цинковые гробы из Афганистана… Рушились чьи-то жизни, разбивались чьи-то судьбы и надежды на счастье… Об этом не говорили (нельзя было говорить), а все больше – шептались…

А через некоторое время появились и те, кто эту войну прошел… Искалеченные физически и морально… Это были пацаны всего то на два-три года старше меня, но уже повидавшие кровь, смерть, боль… А с ними появились военные «афганские» рассказы и песни… Непривычные… Жестокие… Тогда это казалось чем-то запредельным. Мурашки бежали по коже…

Я ВЕРНУЛСЯ

 
Смерть за горло нас брала рукой,
Пули вились, как пчелиный рой,
От усталости лежал порой
Без сил…
Разрывалось сердце на куски,
Угрожали утопить пески,
Волком, чтоб не умереть с тоски
Я выл…
 
 
Я вернулся, я вернулся,
Только по ночам мне снова снится бой.
Я вернулся, я вернулся,
Я вернулся навсегда к себе домой…
 
 
Пот ручьем холодным по спине,
Нет надежды на спасенье мне,
Остается лишь пропасть в огне…
Беда…
Если выжить не осталось сил,
Просто их у Бога попроси!
Было так и будет на Руси
Всегда!
 
 
Я вернулся, я вернулся,
Только по ночам мне снова снится бой.
Я вернулся, я вернулся,
Я вернулся навсегда к себе домой…
 
 
Цену жизни знаю я теперь,
И распахиваю в небо дверь…
Страшных мне не возвратит потерь
Война…
Пусть друзья ко мне приходят в дом,
С ними сядем рядом за столом,
За погибших полную нальем.
– До дна!
 
 
Я вернулся, я вернулся,
Только по ночам мне снова снятся сны…
Я вернулся, я вернулся,
В этих снах осталась память той войны…
 

БАБУШКА

Очень любил я свою бабушку Наташу (маму моей мамы). Вырос у нее на руках (меня ведь даже в детский сад не отдавали никогда). Мне казалось – что она была всегда и должна быть всегда. Как что-то по-настоящему незыблемое и вечное…

Помню ее руки, узловатые, натруженные колхозными работами, с плохо гнущимися пальцами – она всю жизнь проработала в колхозе, в полях. И как только она ухитрялась руками этими и огород обрабатывать, и вязать, и готовить… А какие пирожки она умела печь, а какие вареники с капустой и картошкой она лепила. Вкуснятина! Объедение! Я с тех пор таких нигде не пробовал. Боюсь, что теперь уже и не попробую никогда…

Когда бабушка умерла (было мне лет 20 в то время) – я плакал навзрыд, как ребенок, и никак не мог успокоиться – наверное, потому, что в этот миг кончилось мое детство…

Я рыдаю, а моя бабушка Наташа меня умело утешает

ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ ИЮНЯ

 
      Нашим Бабушкам  и всем выпускникам школы 1941 г. – посвящается…
 
 
Во дворах сидели люди,
Во дворах шумело лето…
И война, возможно, будет,
Но никто не верил в это…
И, вдыхая запах вербы,
Любовались ночью лунной,
В ту субботу, в сорок первом,
Двадцать первого июня…
 
 
Выпускные сшиты платья.
Туфли мамины обуты…
Поцелуи и объятья —
Взрослой жизни атрибуты…
Этим счастливы безмерно,
Жизнерадостны и юны…
В ту субботу, в сорок первом,
Двадцать первого июня…
 
 
Слышен легкой паутинкой
Перелив аккордеона,
И заплакала пластинка
Под иголкой граммофона…
Как натянутые нервы
Застонали скрипки струны…
В ту субботу, в сорок первом,
Двадцать первого июня…
 
 
А пластинка все вертелась…
И от звуков этих стройных
Удивительно хотелось
Просто жить, любить и строить…
В мире хрупком, эфемерном,
У ненастья накануне,
В ту субботу, в сорок первом,
Двадцать первого июня…
 

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

9 мая – с некоторых пор считаю одним из самых важных праздников. В детстве – больше любил дни рождения, в юности – Новый Год, а сейчас понимаю – что 9 мая – это и есть настоящий Праздник. Он важнее. И честнее…

Оба моих деда воевали. Дед Андрей (отец мамы – Ткачев Андрей Трофимович) был комиссован в 1941-м по ранению, инвалид – правая рука пробита осколком, пальцы не сгибались. Дед Кузьма (отец папы – Стольный Кузьма Устинович) – пропал без вести в первый год войны. Долго о нем не было вообще никаких сведений. Да, предполагаю, в те времена опасно было искать любые сведения о пропавших без вести – мало ли что… Время было непростое… И только недавно, видимо после того как открылись какие-то архивы, нашел я запись о нем в Книге Памяти по Воронежской области. Мой дед Кузьма умер от ран в госпитале 8 июля 1942 года и похоронен в Калужской области. Я отыскал эту братскую могилу…

Выходит, что и меня коснулась та война…

ТРЕТИЙ ТОСТ

 
Вот край села, пригорок, хаты…
И скромный памятник простой,
Что неизвестному солдату,
Стоит, со ржавою звездой…
Никто забыть вас не посмеет,
Ведь, кто забыл – с того и спрос…
За всех, чьи звездочки ржавеют,
Мы подымаем третий тост.
 
 
Здесь шли бои, горело небо…
И жизни прерван был полет…
И пусть я с вами рядом не был,
Та боль во мне всегда живет.
Победный май листвы коснулся,
В поля тепло с собой принес…
За всех, кто с фронта не вернулся,
Мы подымаем третий тост.
 
 
Всем вам, кто смерть отважно встретил —
Земли окопной благодать…
А жены, матери и дети
Вас вечно дома будут ждать…
Село в тени цветущих вишен…
И на окраине – погост…
За тех, кто писем не напишет,
Мы подымаем третий тост.
 
 
Вот край села, пригорок, хаты…
И скромный памятник простой,
Что неизвестному солдату,
Стоит, со ржавою звездой…
Приходит в дом беда незвано,
Закон войны суров, но прост…
Кто с именем, кто безымянный,
За всех подымем третий тост…
 

МОЯ МАМА

Мама моя – Нина Андреевна (дай ей Бог здоровья и счастливой старости) – всегда была и остается человеком «волнительным». Она легко находит повод для волнений даже тогда, когда его нет и быть не может. Это – особый талант. Возможно (я даже уверен) – это такой способ проявления любви.

Выражается эта ее «волнительность» в самых разных мелочах – как то, например, выход к поезду за три часа до отправления («чтобы не опоздать»), или утренняя суета на кухне с приготовлением горячего завтрака – чтобы свежий и вкусный был (главное при этом, встать пораньше, приготовить и разбудить всех остальных, мотивируя – «а то остынет»).

Поскольку исправить эту черту ее характера уже нельзя – приходится с этим просто мириться… Это же моя мама…!

Моя мама – урок английского языка

МАМА

 
На свет появился комочек живой
И он человеком растет.
А жизнью обязан он женщине той,
Которую мамой зовет.
 
 
Она самый близкий ему человек:
И мама, и друг, и судья…
И долг матерям – это долг наш на век.
О нем позабыть нам нельзя.
 
 
Заботою, нежностью, лаской своей
Давайте всю жизнь им платить.
Друзья, берегите своих матерей!
Старайтесь их крепче любить.
 
 
Чтоб прямо могли посмотреть им в глаза,
Душою своей не кривя.
Чтоб честно и искренне смели сказать:
Любимая мама моя.
 
 
Спасибо тебе за заботу твою.
Тебя называю любимою самой.
Еще раз спасибо тебе говорю
За то, что ты есть, моя милая Мама.
 

КЛЕН

 
Там, где над рекою клен шумит,
Там, где ночью звездочка горит,
Там, где птица вольная парит
В синих облаках,
Со щеки слезу смахнув рукой,
Потеряв и сон свой и покой,
Провожала мать на смертный бой
Сына казака…
 
 
Под горою – краешек зари.
Над горой летели журавли.
И на счастье горсть родной земли
Сыну мать дала…
Как она в ту горсть смогла вложить
Шум дождя и запах спелой ржи?
Дом родной и часть своей души,
Как вместить смогла?
 
 
У того младого казака
Верный глаз и крепкая рука,
И булат червленого клинка
Молнией блестит…
Рано утром шпорами звеня,
Он в лугах росой поил коня,
И поля широкие хранят
Музыку копыт.
 
 
Может быть, погибнет он в бою,
Защищая Родину свою…
Вдруг казачье сердце на скаку
Повстречает сталь…
Значит, не дождется мать сынка,
Своего лихого казака,
И от слез соленая река
Убегает вдаль.
 
 
А быть может он придет домой,
Пусть устал, изранен, но живой…
И обняв здоровою рукой,
Поцелует мать.
Значит, будет хлебом пахнуть дом.
Значит, будут гости за столом.
Знать, невесту скоро будет он
Женою звать…
 
 
Было это все, а может, нет…
Кто расскажет, кто найдет ответ?
Неисповедимые пути
Что прикажут ждать?
Сын казак уходит на войну,
И, взмахнув платочком вслед ему,
И, взмахнув платочком вслед ему,
Тихо плачет мать…
 

СОН НОЧНОЙ

 
Этот сон давно знакомый
Часто снится мне теперь,
Будто вышел я из дома
За собой прикрывши дверь.
Будто ночь была прекрасна,
Ветер дул со всех сторон…
Жаль, что это все напрасно,
Это был все лишь сон…
 
 
Сон ночной,
Снишься зачем ты мне, сон ночной?
 
 
Мне приснилось алым небо
И сиреневой вода,
То, где был я и где не был,
Где не буду никогда…
Голубые чудо-кони
С седоками на спине…
А когда проснулся – понял
Это было лишь во сне.
 
 
Сон ночной,
Снишься зачем ты мне, сон ночной?
 
 
Оттого в душе тревога,
Оттого на сердце грусть,
Что взрослеем понемногу,
Начиная жизни путь.
Открывая в счастье двери,
Предстоит тебе и мне
Понимать, любить и верить
Наяву, а не во сне…
 
 
Сон ночной,
Снишься зачем ты мне, сон ночной?
 

СТАРЫЕ ГАЗЕТЫ

 
Новые обои. Старые газеты.
Те, что пролежали тридцать лет на чердаке…
Клею их на стену – рядом – ту и эту…
И читать пытаюсь ту, которая в руке.
Вот газета «Правда» – толстая такая —
Шесть страниц колхозов и боев за урожай…
Правду из газеты вряд ли мы узнаем,
Но былых читателей мне почему-то жаль…
Вот еще – чуть тоньше. Лозунгов – не меньше —
Сборник агитации под названьем «Труд».
Обнаружить сплетни про красивых женщин
Мы, при всем желании, не сумеем тут…
Есть погода. В рамке. Солнечная очень.
Жалко только то, что это тридцать лет назад…
Днем – плюс двадцать восемь и семнадцать ночью…
Было все же лето – вот что в прессе говорят…
Старые газеты – новые обои…
Дней минувших летопись. Этих дней не счесть…
Вспомнил я какими были мы с тобою,
И увидел в зеркале то, какой я есть…
Мне порою стыдно, что читаю мало,
Вместо книг на полке – стопка видеокассет…
А в квартире нашей чуть теплее стало.
То ли от обоев, то ль от стареньких газет…
 

ДЕТСТВО НАШЕ

Детство наше – оно как одежда, из которой вырос. Эта одежда, казалось бы и целая, и красивая, и нравится – носил бы и носил еще – ан нет! Уже мала стала…

И только в уголках нашей памяти да на старых, пожелтевших от времени фотографиях остаются годы, которые минули, люди, которых уже нет, места, которые давно изменились…

Но, несмотря ни на что, где-то в глубине моей души, есть ощущение, что это не они исчезли бесследно – это просто ты сам, как будто бы, переехал навсегда жить в другой город…

А там, где-то далеко-далеко, в стране, называющейся твоим детством, все это, такое родное и близкое, существует до сих пор… И, очень хочется верить, что там – все живы и счастливы…

Моя сестра Лена, мой дед Андрей, моя тетя и я во дворе нашего дома

ЖУРАВЛИ

 
Меж облаками синими,
В заоблачной дали,
Красивые и сильные
Летели журавли…
Зачем летите в край родной? —
Решил у них спросить…
– Летим туда к себе домой,
Там легче петь и жить…
 
 
А ты, вожак, что их ведешь,
Остановись на миг…
Что сделал в жизни? Чем живешь?
К чему зовешь других?
– Не забывал я никогда
О совести своей…
Всегда был первым, и всегда
Умел ценить друзей…
 
 
Но вот последний мой вопрос,
Что обращаю к вам…
Его прошу принять всерьез,
Прислушаться к словам…
Мне, буду очень я просить,
Вас дать один совет…
– Умей смеяться и любить…, —
Услышал я в ответ.
И стаю, рвущуюся ввысь,
Я взглядом проводил…
Зачем дана мне эта жизнь,
Я для себя решил…
Прекрасен мир. Мой счастлив дом.
И все в моих руках.
А журавли, взмахнув крылом,
Исчезли в облаках…
 

Книга 2 – Ворон серый…

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

 
У детства не бывает продолженья…
Не удержать поток минувших дней.
И мы идем к друзьям на день рожденья,
Чтоб с молодостью встретиться своей.
 
 
Мы очень долго ждали этой встречи.
Прошло лет сто, а может, триста лет.
И лист кленовый падает на плечи,
Как будто золотистый эполет.
 
 
И полумрак не примет наши души…
Они чисты, хоть вечер нас настиг.
И пусть воспоминаний не нарушит
Никто из нас. Хотя бы в этот миг…
 
 
Морщинами пусть беды остаются,
И на висках снежинки сединой…
Люблю друзей, когда они смеются,
Еще люблю, когда они со мной.
 
 
У детства не бывает продолженья…
Не удержать поток минувших дней.
И мы идем к друзьям на день рожденья,
Чтоб с молодостью встретиться своей.
 

В МОСКВУ

Думаю, эту часть своего рассказа мне стоит начать, как говорится, «от печки, от родимого порога»… Так будет и правильнее, и понятнее… Да и вспоминать по порядку легче.

Среднюю школу, практически без особого труда, я закончил с золотой медалью. Вопрос о том, что делать дальше передо мной даже не стоял – за годы учебы, путем внушения со стороны советской системы (практически догма – «учитель и врач – самые важные профессии»), разговоров родителей, да пожалуй, и самовнушения, у меня сложилось мнение что я обязательно должен поступать в медицинский институт, а точнее – стать врачом.

Для этого все свои девятый и десятый классы я упорно ходил заниматься «химией» у репетитора. Конечно, параллельно самостоятельно штудировал «физику» с «биологией», но основная надежда все-таки была возложена на «химию». Надо напомнить, что в те времена, при поступлении в институт, «медалист», сдавший первый экзамен (он назывался «профилирующим») на «пятерку», поступал в институт без сдачи остальных 3-х экзаменов. Оставалось только выбрать из мединститутов тот, в котором в качестве профилирующего экзамена была бы заветная «химия».

Как назло (а теперь уже думаю – на мое счастье), в ближайшем к Кантемировке Воронежском мединституте профилирующей «химии» не было. На семейном совете решили ехать в Ленинград. Через Москву.

Пятнадцать часов поездом до Москвы (плюс перспектива пересадки, ожидания и еще десять часов езды до Ленинграда) меня, семнадцатилетнего пацана, который никогда, никуда так далеко из дома самостоятельно не уезжал, просто «выбили из колеи». Причем так «выбили», что я твердо заявил родителям – дальше не поеду и буду поступать в институт Москве. Но и в Москве профилирующая «химия» тоже была только на «фармфаке»…. Черт с ним – решил я – пусть будет «фармфак», лишь бы дальше не ехать. Институт то в конце концов – медицинский… На том и порешили. Как и планировалось – без всяких проблем, сдав «химию» на «пять», я стал студентом-первокурсником фармацевтического факультета 1-го Московского медицинского института.

Смею заметить, что ключевое слово в этом предложении – московского! Так, по стечению цепи обстоятельств, началась история моего, уже более чем тридцатилетнего, романа с этим удивительным вечным городом.

ЛЮБЛЮ МОСКВУ Я

 
В седом предутреннем тумане
Свет фонарей, как россыпь звезд…
Люблю Москву я утром ранним,
И летом знойным, и в мороз…
Красой ее смертельно ранен,
Да так, что голову кружит…
Люблю Москву я утром ранним,
Когда еще весь город спит,
 
 
Когда еще толпы летящей
Не захлестнул ее поток…
Люблю простой и настоящей…
Без пробок, шума… И глоток
Той атмосферы, что без пыли
От миллионов ног людских…
Ее такую мы забыли,
Как свежесть улиц городских…
 
 
Как то, что можно летом жарким
Войти в прохладное метро…
Кольцо бульваров, зелень парков,
Хитровку, что жила хитро…
Таких не счесть воспоминаний,
В них юность, ветреность и пыл…
В них чистота дворов и зданий…
В них то, что я и сам забыл…
 
 
Чтоб выйти в этот час из дома
Себе будильник заведу.
Пройду по улицам знакомым,
По Красной площади пройду…
В седом предутреннем тумане,
Где фонарей, как звезд, не счесть…
Люблю Москву я утром ранним…
Люблю такой, какая есть…!
 

СУВОРОВСКИЙ

В центре Москвы есть очень красивый бульвар, который сейчас носит название Никитский…

А три десятилетия назад, я хорошо это помню, он назывался Суворовским. На нем стоял (да и сейчас стоит) корпус фармацевтического факультета 1-го ММИ им. Сеченова (сейчас это Московская медицинская академия), в котором мне довелось учиться…

И ходил там – по Суворовскому бульвару – троллейбус номер 15, мимо Арбата, по Пречистенке, до самой Пироговки… Там, кстати, тоже до сих пор стоит немало учебных корпусов и клиник нашего медицинского института.

Сейчас этого троллейбусного маршрута больше нет. Как нет и много из того, что было дорого мне, в те, теперь уже такие далекие годы…

ТРОЛЛЕЙБУСА ПЯТНАДЦАТЫЙ МАРШРУТ

Проходит все, но чтоб мне не сказали,

Ведь, утверждая это, я не вру,

Что помню я с закрытыми глазами

Троллейбуса пятнадцатый маршрут

Мне снится мир, что был моим когда-то,

Он сложен так и так безмерно прост,

Как переулки Старого Арбата,

Как белый рай Измайловских берез…

Забылось что-то. Память не бумага,

Но вспомню вдруг, и в шутку, и всерьез,

Я нашу институтскую общагу,

Где было столько радостей и слез…

Суворовский. Знакомые ребята.

Экзамены и каверзный вопрос.

И переулки Старого Арбата…

И белый рай Измайловских берез…

Мы прошлое так быстро забываем.

Мы тонем в неувязках бытовых.

Знакомым в спешке руки пожимаем

И часто так не замечаем их…

Пусть будут вечно белыми халаты!

К сердцам друзей пусть вечным будет мост!

Как переулки Старого Арбата!

Как белый рай Измайловских берез!

Веселая студенческая пора…

ОБЩАГА

Там же на Суворовском, в соседнем от нашего факультета, доме (а дом считался тогда элитным), был один из лучших в то время винных магазинов. И мы, студенты, частенько после занятий, забегали туда, чтобы купить недоступные в обычных магазинах, как тогда говорили,«дефицитные» напитки. Иногда это было красное вино «Арбатское», иногда – белое сухое «Свадебное», а уж если удавалось заполучить кипрский «Мускат» – то это был просто праздник…

Кстати, поговаривали, что в этом доме жила в то время Ирина Роднина, наша прославленная фигуристка… А может врали… Да что уж теперь говорить, столько воды утекло…

Студенчество – счастливая пора. А уж сколько песен было написано и спето в коридоре институтской общаги – этого не сосчитать!

КАК БУДТО В МОЛОДОСТЬ МОЮ

 
Что ворошить былые ссоры,
Что вспоминать минувший стыд…
Нас жизнь так разметала скоро,
Как будто пыль из-под копыт.
Тех дней исписаны страницы…
И по ночам я плохо сплю…
Но утром этим пели птицы,
Как будто в молодость мою…
 
 
Нас нет почти… Прошли все сроки,
И на крови растет лоза…
И писем выцветшие строки
Уже не радуют глаза…
Теперь других мы учим сами,
Но я советов не даю,
Ведь лес ласкал меня ветвями,
Как будто в молодость мою…
 
 
За расставаньем будут встречи…
Кто так сказал – тот просто лжец!
Я помню каждый день и вечер,
Любви начало и конец…
Давно уж не пишу я песен…
И не пишу, и не пою…
Но вновь спокоен стал и весел,
Как будто в молодость мою…
 
 
Что ворошить былые ссоры,
Что вспоминать минувший стыд…
Нас жизнь так разметала скоро,
Как будто пыль из-под копыт…
Не нужно мне ничье участие,
Свою печаль я сам допью…
И снится мне: я снова счастлив,
Как будто в молодость мою…
 

Как молоды мы были…

РОСЫ

 
Мой старый друг, быть может в этот час
Ты дашь ответ на все мои вопросы…
Скажи, зачем нужны на свете росы?
– Чтобы искриться в солнечных лучах…
 
 
Скажи тогда, зачем нужна весна
И это небо с глубиною синей?
– Затем, чтоб напитать природу силой,
Чтоб радость людям принесла она…
 
 
А это значит, мы сберечь должны
Росу и травы, звуки трели птичьей…
Чтобы пожара не могло случиться,
Чтобы на свете не было войны…
 

Первый курс института – первые песни

ЗЕМЛЯ, ТА ЧТО МИРНОЮ СОЗДАНА

 
Родная планета, родная Земля,
С дождями, пургой и морозами,
Земля где родился, Земля, та что примет меня,
Земля, та что мирною создана…
 
 
Тяжелые тучи от ядерных дюз
И небо с ракетами грозными…
Зачем тебе этот губительный груз?
Земля, ты же мирною создана!
 
 
Земля моя, тебя спасем,
И от огня убережем,
Войны угрозу мы с корнями вырвем.
Чтоб мир сберечь и отстоять,
Чтоб не было войны опять,
Чтоб небо голубое было мирным…
 
 
Зачем нам, скажи, миллионы смертей?
Ведь дети растут здесь под звездами…
Нас спросят об этом и дети детей…
Земля, ты же мирною создана…
 
 
Поднимем свой голос в защиту Земли.
Земли незнакомой и познанной…
Земли, где живем и где в будущем жить мы должны,
Земли, той что мирною создана.
 
 
Земля моя, тебя спасем,
И от огня убережем,
Войны угрозу мы с корнями вырвем.
Чтоб мир сберечь и отстоять,
Чтоб не было войны опять,
Чтоб небо голубое было мирным…