Текст книги "Славянская энциклопедия"

Княжой город

У князей были свои города: Выш город (Ольги), Белгород (Владимира), Изяславль (Рогнеды) и т. д.

В этих городах, являвшихся центрами не только военно-административного, но и административно-хозяйственного управления, сосредоточивались разного рода «княжие мужи» и челядь: данщики, вирники, ябетники, мечники, мостники, городники, тиуны, рядовичи, ремесленники, холопы. Одни из них были управителями, другие – слугами, третьи выступали в качестве рабочей силы в княжеском хозяйстве. В военное время из этих управителей и слуг формировалась княжеская «молодшая» дружина.

Такой княжой город был заселен княжескими ремесленниками: оружейниками, ювелирами, «каменосечцами», гончарами и другими, ставившими на своих изделиях родовой знак своего князя.

Княжеские родовые клейма на изделиях ремесленников-холопов обнаружены как раз там, где княжеское хозяйство в IX–XI вв. было больше всего развито: Киев, Чернигов, Белгород, Вышгород, Изяславль, Остерский Городок, Канев. Это были княжеские города, цент ры княжеского хозяйства. Здесь княжеский «красный двор», где иногда живет подолгу сам князь, но чаще всего его посадник, здесь князья заводят свое хозяйство, наблюдают за ним. Тут склады «узорочья», «тяжкого товара» и всякой «готовизны»; меда в «медовушах», вина, воска, хлеба, которые доставляют «тянущие» к городу «волости» и «земли», выгоны и выпасы, «бобровые гоны», «ловища», «перевесища», «бортные ухожаи», обслуживаемые «трудом всякого рода челяди: холопов, смердов, рядовичей.

Княжой город окружают села – княжеские сельские поселения, находящиеся под управлением и наблюдением сельских и ратайных старост и тиунов и всякого рода слуг – рядовичей. Здесь пасутся стада скота, косяки лошадей.

Сюда, в город, стекается дань и военная добыча, поборы и штрафы, товары и рабы, тут вся жизнь князей.

Такой княжой город становился центром освоения окрестной земли. Вокруг него возникали княжие села и слободы, и деревни сельских общинников постепенно втягивались в княжеское хозяйство. Всюду появлялась княжеская администрация, ставившая «затесы» на дубах и соснах, прокладывавшая межи, устанавливавшая повсюду всякого рода «знамения», строго преследовавшая за «перетес», каравшая всякого, кто «межоу переореть», пускавшая на некогда общинные выгоны стада скота с княжим «пятном».

Печати Новгорода Великого

Всюду появлялись княжие села, «ловища и перевесища», «рольи» и «бортные ухожаи», трудились княжеские холопы и смерды, ремесленники и рядовичи, всюду хозяйничали огнищане и конюхи, тиуны и посельские.

И специальные «княжие мужи» – «городники» – «нарубали» все новые и новые города, становившиеся военно-административными центрами. Такой княжой город, где жили ремесленники и концентрировались всякого рода товары и «узорочья», где находились «склады» живого товара – рабов, – естественно, привлекал к себе купцов и ремесленников, соблазненных перспективой торга и безопасной работы под защитой городских валов и стен, под защитой княжеской дружины, и княжеский город обрастал «околоградьем» – посадом.

Челядь

В древнейших дошедших до нас источниках, договорах Олега и Игоря с Византией, заключающих в себе остатки еще более древнего «закона русского», в «Русской Правде» Ярослава говорится о продаже и покупке холопов (рабов) и челяди. Челядь – первая категория зависимого люда на Руси, вырастающая из патриархального рабства. В глубокой древности термин «челядь», «челядо» означал членов семейной общины, детей, подчиненных власти отца, патриарха.

Трахтемировское городище на Днепре

Позднее в состав богатых семей стали входить рабы-пленные, всякого рода слуги, люди, задолжавшие и обязанные работать на своих господ, и т. д. И с течением времени термин «челядь» стал обозначать людей, обслуживающих хозяйство князей, бояр и прочей знати.

«Челядь» – прежде всего рабы, приобретаемые в результате «полона», в процессе войн и «примучивания» таких сборов дани, которые иногда очень мало чем отличались от первого.

Но понятие «челядь» несколько шире, чем собственно раб – «холоп» или «роба». Этих последних позднее стали называть «челядин полный». Итак, всякий холоп – челядин, но не всякий челядин – холоп. Челядью являются и слуги, работающие в хозяйстве господина. Это были рядовичи – люди, задолжавшие и заключившие «ряд» (договор) с господином и обязанные работать на него, закупы – люди, взявшие «купу», т. е. ссуду, и отрабатывающие за нее в хозяйстве своего заимодавца, ремесленники и т. д.

Челядью называли и управляющих хозяйством князей и бояр и их домом и двором: огнищан, ведавших княжим домом – «огнищем», старост, тиунов, конюхов, кормильцев и т. д. Это были привилегированные слуги, в военное время составлявшие личную дружину князя или боярина, а в мирное время являвшиеся их опорой и помощниками в деле управления.

Эти слуги, фактически отличаясь своим положением от раба, юридически являются теми же рабами. Самый факт, что все, в какой-то мере попавшие в зависимость от князя или боярина, становятся в положение раба, чрезвычайно характерен для того времени. Даже наем свободной рабочей силы в те времена часто приводил к потере «наймитом» своей независимости.

Небольшое по своим размерам хозяйство, включающее в себе запашку, сады, огороды, выпасы и выгоны для скота, самый скот, «бортные ухожаи», «бобровые гоны», «ловища» и «перевесища» и прочие промыслово-охотничьи и рыболовные угодья, держится на челяди.

Челядь обслуживает и собственное хозяйство князя, и хозяйство «великих» и «светлых» князьков и бояр и прочих «нарочитых», «лучших людей», и их двор в широком смысле слова – усадьбу, дом, семью, разных «воев», скоморохов, волхвов и прочих лиц, сливающихся с семьей князя и крупных бояр и наполняющих их «горницы» и «гридницы», их «хоромы» и «сени».

В городе, населенном княжой «челядью» от огнищанина и конюха до холопа, сосредоточивается управление окрестной княжеской землей. На ее территории стоят княжеские села. Некоторые из них известны нам по именам, так как о них попутно, случайно упомянул летописец. Это село Ольжичи, принадлежавшее Ольге, Берестово, село князя Владимира. Источники называют еще село Будутино, принадлежавшее Малуше, матери Владимира, село Ракома под Новгородом, куда ездил Ярослав в свой «двор» в 1015 г.

Вокруг сел лежали «нивы», «ловища», «перевесища», «места», обнесенные «знаменьями» с княжеской тамгой. Князья либо захватывали свободные земли и угодья, либо отнимали земли у общин, превращая «сельских людей», «простую чадь» в рабочую силу своего хозяйства.

В этих «градах» и селах князья сажали на землю своих пленников – холопов. Так зарождалось и росло княжое землевладение.

В княжеских селах стояли «хоромы», где живал сам князь, как это было во времена Владимира и Ярослава (Берестово и Ракома). Тут же жили княжеские тиуны, старосты, разного рода слуги, часто занимавшие высокие посты в дворцовой иерархии, работали холопы, рядовичи, смерды.

На дворе стояли всякие хозяйственные постройки: клети, овины, гумна, хлебные ямы, хлевы. Тут же располагались скотный двор и птичник.

На лугах паслись стада скота и косяки лошадей с княжеским «пятном» – клеймом, находившиеся под наблюдением конюхов и сельских тиунов или старост. На эти же выпасы гоняли свой скот княжеские смерды, холопы и прочая челядь, работавшая на князя.

В доходах князя вместо всякого рода поборов, штрафов, военной добычи и т. д. все большее и большее значение приобретают поступления от хозяйства.

Вслед за княжеским развивалось и боярское землевладение. Первое время, на заре русской государственности, в период войн и походов, доходы княжеских дружинников состояли главным образом из военной добычи, части дани, которой делился с ними князь, полюдья, наконец, из части княжеских судебно-административных доходов.

Наиболее видным, богатым и влиятельным дружинникам князья давали дань с покоренных племен и присоединенных земель.

К концу X и особенно в XI в. картина резко меняется. Времена походов с целью захвата военной добычи и взимания дани кончаются. Источником обогащения становится население самой Руси. Устанавливаются характер и нормы дани – «уроки», создаются административно-финансовые единицы – «погосты», «места», местные организационные центры, где сосредоточивается княжеская администрация.

Ускользнуть от обложения данью становится все труднее и труднее. Всюду рыщут княжеские тиуны, «аки огнь», и рядовичи, «аки искры», всюду княжие мужи: посадники, данщики, вирники, мечники, ябетники, мостники, городники и т. д.

Число их все увеличивается, а функции умножаются. Содержание их падает на плечи населения. «Кормы», «поминки», «поборы», «виры», «продажи», «пошлины» всей своей тяжестью ложатся на плечи простого «людья». Дань перерастает в феодальную ренту, и особенно быстро этот процесс протекает на княжеских землях.

Начинается «окняжение» земли. В этом процессе окняжения земли князьям помогают их соратники по былым войнам и походам – дружинники. Они становятся правой рукой князя. Из их среды формируются княжеская администрация и вотчинные слуги. Она, эта дружинная среда, выделяет, с одной стороны, посадников, данщиков, вирников, мечников, ябетников и прочих членов княжеской администрации, с другой – огнищан, тиунов, старост и других деятелей княжеского вотчинного управления. Их «кормит» сельский люд, данники, князья, в их пользу поступают некоторые поборы, с ними делится своими доходами князь, многие из них живут с князем под одной крышей и сидят на княжеских пирах за одним столом с ним.

Теперь не дани с земли, а сама земля с сидящим на ней людом представляет собой ценность в глазах дружинника. И вчерашний воин, мечтавший о военной добыче и грабеже, о «серебряных лжицах», выкованных из серебра, добытого князем в результате успешной войны, превращается в землевладельца.

Смерды

С течением времени расширяется круг зависимого люда. Среди зависимых людей в XI в. упоминаются смерды.

Термин «смерд» уходит к доисторическому племенному названию. В различных языках это слово, конечно, звучало различно. В ряде языков оно звучало «мер», «морд», «мард», «мурд».

У некоторых потомков древнейшего доисторического населения Европы этот термин сохранился в обозначении народа (меря, мурома, мордва, удмурды), у других же он превратился в социальный термин. Так, в славянских языках термин «смерд» стал обозначать «страдника», работника, подчиненного, зависимого человека. В древней Руси смерды являлись особой категорией сельского люда.

Смерды – данники князя, но не только данники. Просто данники носили название «людье», «простая чадь», «сельские люди». Смерды – это те общинники-данники, которые принадлежали князю, с которых собирали всякие «поборы» княжие дружинники, отправляясь в «полюдье». О них, об этих смердах, современник Ярославичей Ян Вышатич говорил: «Яко смерда еста моя и моего князя». Позднее, с оседанием дружины на землю, бояре-дружинники превращали их из данников в своих крепостных, так как теперь они были заинтересованы не в дани со смердов, а в самих смердах, в их хозяйстве, в их лошадях и пашнях.

Поэтому-то термин «смерд» отложился прежде всего в топонимике «внешней Руси», в землях подвластных киевскому князю племен, куда ходила в «полюдье» его дружина во времена Константина Багрянородного. В собственно «Руси», в среднем Приднепровье, термин «смерд» в топонимике почти не встречается.

Смерд – зависимый от князя человек. Об этом говорят вознаграждение за убийство и за «муку» смерда, идущее в пользу князя, переход имущества умершего смерда князю, если у покойного не было сыновей, штраф за убийство смерда, равный «вире», уплачиваемой князю за убийство его холопа, пастьба скота смерда вместе со скотом князя и т. д.

Смерды «живут по селам», а селом называлось в древней Руси поселение, где находился княжеский или боярский двор. Смерд дарится вместе с землей. Он прикреплен к земле. Он крепостной. Изменить свое состояние он может, только выйдя из общины, бежав, т. е. перестав быть смердом.

Смерд обязан платить оброк, т. е. дань, и нести барщину.

Изгои

«Изгой» – это человек, вырванный из своей обычной среды. В те времена постоянного разрушения древних родовых и общинных связей, распада и разложения семейных и территориальных общин всякий «людин», порвавший связь со своей общиной, вышедший из нее, становился изгоем.

Изгои выходили из сельских общин, изгоев порождала и городская жизнь, выходили изгои и из других групп населения. Старый термин «изгой», вначале означавший человека, «выжитого» из рода, переносится на людей, потерявших связь с общиной, с городской сотней, быть может, даже дружиной, людей, лишенных «жизни», т. е. имущества.

В источниках более поздних термин изгой, как правило, обозначает церковных и монастырских зависимых людей.

Русь накануне образования Киевского государства

Первая половина IX в. На необозримых пространствах Восточной Европы, среди лесов и болот, в пущах и по берегам рек, у самой кромки лесов, на границе со степью и на далеком севере, у побережья Ильменя, в Карпатских горах и по Оке, раскинулись поселения русских племен.

Обширные земли занял «словенеск язык на Руси». И везде «свое княженье», везде свои «светлые и великие князья», везде свое «всякое княжье»: «в Полях» княжье «свое», «в Деревлях свое, а Дреговичи свое, а Словени свое в Новегороде, а другое на Полоте, иже Полочане».

Племенных князей окружают «лучшие», «нарочитые мужи», «старая» или «нарочитая чадь». Эти князья «держат» свою землю, свое племенное княжение.

Ростовский кремль

Они опираются на родоплеменную знать, порождены ею, тесно связаны с советом племенных старейшин – «лучших мужей», с вечем-сходом племени, на котором «сдумаша», решали все вопросы «земли».

Хазарский каганат

Падение державы волынян, разгромленной аварами, ослабило восточное славянство и привело к тому, что южные и восточные русские племена подпадают под власть хазар – полукочевых племен различного происхождения, среди которых господствующую роль играли племена тюркского происхождения.

Хазарский воин

В VIII в. складывается Хазарское государство, так называемый Хазарский каганат, занимавший обширную территорию от Закавказья на юге до Камы на севере, где его соседом было государство камских или серебряных болгар, ближайших сородичей хазар, и от Днепра и Сожа на западе до закаспийских степей на востоке.

Связи между русскими племенами и хазарами установились очень давно. Они были результатом торговых и культурных сношений населения Восточной Европы с Востоком еще в домусульманские времена, в V–VI вв. н. э. Эти связи привели восточных славян в состав хазар.

В «Истории албанов» Моисея Утийца помещен рассказ о нападении хазар на города Тбилиси и Бердаа в Закавказье, причем среди хазар были воины, называвшие жир «салом», а посуду – «шаром» или «череп» (черепок), т. е. говорившие по-русски. Это было в VII в.

Существовало ли здесь, на юге, сплошное русское, славянское население? Конечно, нет. В южных, прикавказских и приволжских областях Хазарии жили русские купцы, воины-дружинники, населявшие хазарские города. Сюда, на восток, их привлекала перспектива торговли и службы в войске могущественного хазарского кагана. Власть хазарского кагана распространилась на племена восточных славян не позднее VIII в.

Это были времена, когда каждое племя жило «особе» «и живяху кождо с своим родом и на своих местах, владеюще кождо родом своим», когда русские племена «свою волость имели», и каждое племя имело «княженье» свое.

Летопись датирует начало установления хазарского владычества в среднем Приднепровье смертью легендарных трех братьев, основателей Киева – Кия, Щека и Хорива.

В народном предании о Кие отразились времена походов на Дунай и в земли Византии, и речь идет не о воспоминаниях о походах Олега, Игоря и Святослава, память о которых не успела изгладиться еще в представлении киевлян летописных времен, а о походах гораздо более ранних. И летописец прав, связывая установление хазарского владычества со смертью легендарных братьев – основателей Киева, ибо это событие, действительно, имело место после упадка варварских политических образований антов, т. е. после VII в.

«По сих же летех, по смерти братья сея быша обидимы Древлями и инеми околними, и наидоша я Козаре, седящая на горах сих и в лесах, и реша Козари: „платите нам дань“».

Летопись сообщает, что до «призвания варагов» «Козари имаху на Полянех и на Северех и на Вятичех, имаху по белей веверице от дыма».

Из дальнейшего рассказа летописца мы узнаем, что и радимичи платили дань хазарам «по щьлягу». По щьлягу «от рала» платили дань хазарам и вятичи, хотя ранее летопись указывает на уплату вятичами хазарам «по белей веверице от дыма». В данном случае, по-видимому, имела место замена более древней дани «веверицами» от каждого «дыма» данью «щьлягами», т. е. деньгами, «от рала» (плуга).

Таким образом, вся восточная группа славянских племен – поляне, северяне, вятичи и радимичи – оказались под властью хазарского кагана.

Сообщение летописи подтверждается письмом хазарского царя Иосифа ученому испанскому еврею Хасдаи-ибн-Шафруту, в котором перечисляются народы, живущие в Волжско-Окском бассейне, по Дону и на левом берегу Днепра и подвластные хазарам: «На этой реке (Итишь) живут многие народы – буртас, булгар, арису (ерзя), цармис (черемисы), вентит (вятичи), савар (север, северяне), славиун (славяне)…»

В письме хазарского царя Иосифа среди хазарских данников упоминаются северяне и вятичи. Что же касается третьего племени восточных славян, подвластных кагану, а именно «славиун», то интересно отметить, что царь Иосиф перечисляет эти народы, как бы двигаясь по карте с севера на юг и на юго-восток. «Славиун» он помещает на юго-восток от северян, т. е. где-то на Северном Донце или на Дону. И это вполне понятно – под покровительством кагана, обезопасившего на долгое время от вторжений кочевников степи Восточной Европы, русское население начинает спускаться по Дону все дальше и дальше на юг.

Примитивная хазарская держава ограничивалась лишь сбором дани с покоренных славянских племен. И под властью хазарского кагана «володеюще роды своими», правя в своей земле, своим племенем, и мало считаясь с хазарским властелином, «живяху кождо с родом», племенем своим, жили и управляли племенные князья, «светлые и великие князья», «всякое княжье Руския земля», дожившее до времен Олега и Игоря.

Вовлечение в торговлю с Востоком, в походы и войны хазарских каганов привело славян в города Хазарии. И это было уже в VIII и в самом начале IX в.

Еще Ибн-Хордадбег (середина IX в.) сообщает, что «Русы, а они принадлежат к славянам…» ездят Доном и Волгой в столицу Хазарии.

В Итиле, лежавшем в устье Волги, был целый район, заселенный славянами и называвшийся «Славянской частью». Он был расположен в восточной, торговой части Итиля, в так называемом Хазеране.

Из «русов и славян», по свидетельству Масуди (X в.), формировалась стража хазарского кагана и его прислуга.

«Для славян и русов и других язычников» в Итиле был особый судья, который судил «по закону разума».

Фахр ад-дин Мубарак-шах сообщает, что у «хазар есть письмо, заимствованное у русских… И они пишут слева направо и буквы друг с другом не соединяются, и букв не больше, чем двадцать одна». Это письмо видел у одного руса в Херсонесе Константин Философ (Кирилл) во время своей поездки в Хазарию в середине IX в.

Таким образом, хазарская письменность уходит корнями в древнее русское, славянское письмо, а это свидетельствует о большой роли славянства в жизни народов Хазарии.

Мадьяры

Постепенно власть хазар ослабевала. На сцену выступили мадьяры. Вихрем по степям Восточной Европы пронеслись их орды. Одетые в звериные шкуры, малорослые, с тремя косичками на бритой голове, на своих маленьких, лохматых и выносливых лошадях, венгры своим внешним видом, своей стремительностью в бою, жестокостью и воинственностью наводили страх на народы, встречавшиеся им на пути их продвижения на юг и на запад.

В конце 20-х или начале 30-х гг. IX в. мадьяры появляются в Лебеди – стране, лежащей где-то между Доном и Днепром в причерноморских степях. В те времена венгры подчинялись хазарам. В Лебедии мадьяры пробыли недолго и через три года под давлением кочевых тюркских племен – печенегов – перебрались в область между Днепром и Дунаем, так называемую Ателькузу. Здесь они обосновались на более длительный срок и отсюда они совершали свои грабительские налеты в земли восточных славян для захвата добычи и пленных-рабов.

Ибн-Росте сообщает: «Мадьяры господствуют над всеми соседними славянами, налагают на них тяжелые дани и обращаются с ними, как с военнопленными (т. е. рабами)». Захваченных в плен славян венгры продавали в рабство грекам.

Но набеги венгров на славян были далеки от «примучивания» аваров. Народная память не оставила нам воспоминаний о венгерском владычестве. Наша летопись сохранила только одно упоминание об уграх.

«Идоша Угри мимо Киев горою, еже ся зоветь ныне Угорьское, и пришедше к Днепру сташа вежами, беша бо ходяще аки се Половци. Пришедше от въстока и устремишеся через горы великие, яже прозвашася горы Угорьскиа…»

«По сих же обрах придоша Печенези; паки идоша Угри Чернии мимо Киев, послеже при Олзе».

Но во времена летописца на Руси об уграх уже основательно позабыли, и сообщения летописи сбивчивы и туманны.

Из Ателькузу венгры переходят через Карпаты, заняв Паннонию (современная Венгрия) и оставив следом своего пребывания на Руси лишь «Угорское» под Киевом да «угринов» – дружинников киевских князей.