Текст книги "Социология"

Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н. э.) – выдающийся римский политический оратор, яркий социальный мыслитель. Он получил юридическое образование, стал блестящим адвокатом, сумел подняться к вершинам политической власти, был избран консулом. Но, приняв во вражде между Цезарем и Помпеем сторону последнего, был после покушения на Цезаря убит его сторонниками.

Главные труды Цицерона: «О государстве» (51), «О законах» (52), «О границах добра и зла» (45), «Катон Старший, или О старости» (44), «Лелий, или О дружбе» (44); «Об обязанностях» (43) и др.

Признавая приоритет естественного закона над всем сущим, Цицерон видел в нем не только причину того, что происходит в социальной жизни людей, но и образец, в соответствии с которым должно формироваться законодательство государства. Благодаря разуму люди имеют возможность обретать знания о высшем, божественном праве, о его требованиях и запретах. Поскольку миропорядку в целом присущи устойчивость и законосообразность, то человек также обязан стремиться к разумной сдержанности своих проявлений, обуздывать стихийные порывы своих страстей, соотносить все поступки с представлениями о мере, порядке и гармонии. В свою очередь мера и порядок должны быть ориентированы на благо государства и общества. Человек, руководствующийся нормами морали и права, обеспечивает себе устойчивое положение и в государстве и внутри космического миропорядка.

Человеком движут четыре основных стремления, которые являются одновременно и его способностями, – это стремление к истине, порядку, величию и благопристойности. На основе стремления к порядку, под которым Цицерон подразумевает, в первую очередь, общественный порядок, формируется сознание справедливости, способность ценить ее и ориентироваться на нее. Ориентация на справедливость естественна для человеческого разума, поэтому все, что связано с готовностью людей созидать справедливый общественный порядок, Цицерон называет естественным правом.

В основе естественного права лежит вечный, неписаный Закон, который люди как бы вдыхают вместе с воздухом природы, т. е. усваивают его самопроизвольно, бессознательно. Этот естественный Закон, в свою очередь, восходит к божественному Разуму. Человек не в состоянии каким-либо образом воздействовать на них. Никто из смертных – ни народы, ни властелины – не могут их изменить или тем более отменить. Во всех уголках мира, во все времена этот Закон довлел и всегда будет довлеть над людьми.

Христианская цивилизация – это по преимуществу западный социальный мир, ценностно-нормативным ядром которого является христианская религиозная система с ее доктринальной и культово-обрядовой сторонами.

Христианство – планетарная религия, возникшая в I в. и придавшая общую характерную ценностно-нормативную направленность целому ряду локальных цивилизаций и культур западного и славянского миров. Христианство вышло из античного мира, явившись одновременно и его порождением, и его отрицанием. Оно стало одним из духовных средств преодоления кризисного состояния античной, эллинско-римской цивилизации. Падение нравов, распространение зла, несправедливости, насилия, преступлений, а также сознание бессилия перед угрозой некой грядущей тьмы, надвигающейся на мир, заставляли людей искать средства спасения от грозящей гибели. Рассудочно-прагматическая идеология официального Рима, господствующая в гигантской Империи, не могла выразить в адекватных понятиях всю трагическую сложность тех метаморфоз, которые происходили внутри социальной реальности. В этой противоречивой духовной атмосфере переходного, перерождающегося социального мира возникло новое религиозное направление, у истоков которого стоял Иисус Христос. Деятельность одного из величайших реформаторов в истории человечества, духовный труд его учеников и последователей привели к тому, что к концу первого столетия новой эры христианство перестало быть исключительно еврейским вероисповеданием.

Христианство указало значительной части человеческого рода путь выхода из состояния духовного упадка, морального декаданса. Оно не только дало шанс на духовное возрождение, но и сообщило мощный импульс духовной жизни ряда народов. С возникновением и утверждением христианства связан характерный парадокс, на который обратил внимание Э. Ренан, писавший: «При всех своих громадных недостатках еврейский народ – суровый, эгоист, пересмешник, жестокий, узкий и тонкий софист – создал, тем не менее, самое дивное движение бескорыстного энтузиазма, о каком говорит история» (Ренан Э. Жизнь Иисуса. М., 1991. С. 96).

Недоверие, поначалу испытываемое по отношению к христианству большинством жителей Римской империи, а также преследования официальными властями стали постепенно сменяться признанием. Обнаружилось, что идея единого Бога созвучна официальной идеологии цезаризма и в гораздо большей степени способствует централизованному управлению Римской империей, чем традиционное многобожие. Новое вероучение все шире распространялось среди многонационального населения, став впоследствии официальной религией. Так, внутри умирающего социального тела языческой империи зародилось ядро новой духовной жизни, новой культуры.

Христианство явилось духовным звеном, связующим два исторических мира, две цивилизации, античную и средневековую, сообщив мощный импульс для небывалого взлета человеческого духа. На протяжении пяти столетий, с I по V в., шли процессы формирования и канонизации его идейного содержания. Распространившись поначалу в восточных, малоазийских, провинциях империи, оно постепенно проникало и на запад. По свидетельству историков, в III в. в Риме, населенном полутора миллионами жителей, было от 30 до 50 тыс. христиан. В таких крупных городах, как Александрия и Карфаген, их число не превышало 5-10 тыс. в каждом. В 312 г. император Константин придал христианству статус официальной государственной религии.

Важнейшим текстом, в котором сосредоточились главные идеи и принципы христианского миросозерцания, стал Новый Завет. В него вошли 27 произведений – четыре Евангелия (от Матфея, Марка, Луки, Иоанна), книга «Деяния святых Апостолов», 21 послание апостолов и «Откровение Иоанна Богослова», или Апокалипсис.

Появившиеся за период с 50 по 120 г., они были впоследствии канонизированы и обрели статус Священных книг христианства.

В отличие от Ветхого Завета, Новый Завет представил принципиально иную систему норм и ценностей, составившую религиозно-нравственное основание будущих концепций естественного права европейских мыслителей. В евангельских текстах, в притчах Христа и сентенциях апостолов предстают смысловые, ценностные и нормативные очертания нового миросозерцания.

Создатели Нового Завета высказываются по всем важнейшим социально-философским, этико-правовым и религиозно-экзистенциальным вопросам, волновавшим культурное, нравственное, правовое сознание людей переходной исторической эпохи. Они говорят о добре и зле, власти и подчинении, государстве и личности, насилии и воспитании, долге и ответственности, пороке и злодеяниях.

Ведущая социально-религиозная идея Нового Завета имеет вид констатации, характерной своей категоричностью: «Мир лежит во зле». В ней – неприятие этого мира и мечта о мире ином, где царили бы добро и справедливость. Значительная часть зла проистекает от государства и его неправедной власти над людьми. Для творцов Нового Завета это в первую очередь Римское государство. Жестокое и бесчеловечное, погрязшее в разврате и преступлениях, казнившее Христа, оно вызывает у них неприязнь и отвращение. В Апокалипсисе языческий Рим именуется «Вавилонской блудницей». Иоанн Богослов пишет, что этот современный ему «Вавилон» «сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу», что он «яростным вином блудодеяния своего напоил все народы». Под властью такого государства мир обречен «лежать во зле», но Господь осудил Рим за его преступления, и он обречен.

Наряду с негативным отношением к государству в Новом Завете присутствует и другой мотив. Так, апостол Петр в своем первом послании настаивает на необходимости быть покорным властям: «Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству для Господа: царю ли как духовной власти, правителям ли как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, ибо такова есть воля Божия… Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым». К повиновению государству призывал и апостол Павел.

Эти две модели отношений человека и государства дополняются в Новом Завете еще одной, третьей. Образу Рима, погрязшего во зле, противостоит образ идеального государства, обозначаемого словами «Царство Божие», «Град Божий», «Новый Иерусалим». Своеобразным зародышем этого идеального будущего государства являлась, по убеждению первых христиан, церковная община с присущим ей особым складом нравственных отношений. Внутри нее нет места антагонизмам, насилию, преступлениям, поэтому она не нуждается во вмешательствах полиции и судей. Аналогичным образом и в идеальном государстве не будет в них нужды, поскольку там станут безраздельно господствовать правда и справедливость. Мир, где «не о себе только каждый заботится, но каждый о других», будет царством безупречного правопорядка и социальной гармонии.

Из исходной евангельской посылки «Мир лежит во зле» вытекает еще одно важное этическое следствие, суть которого в том, что человек, живя в немилосердном к нему мире, отнюдь не обречен на прозябание во тьме и ничтожестве. У него есть шанс вырваться из плена зла и возродиться к истинной, нравственной жизни. Этот шанс ему дает учение Христа: если твердо следовать заветам Сына Божьего, возможность духовно-нравственного возрождения становится реальностью.

Христианство предложило новую шкалу социально-этических ценностей, утверждая принципы всеохватной любви, всепрощения и непротивления. Вместе с тем Христос говорил, что он пришел не нарушать Закон, а исполнить его. Это значило, что предлагаемые им нормативно-ценностные принципы не отвергали тех положительных начал нравственности и правопорядка, которые уже существовали в человеческом обществе. Экономика, торговля, судопроизводство, при всех сопутствующих им недостатках и издержках, не подлежали ни разрушению, ни отмене. Христос призывал лишь к тому, чтобы существующие социальные отношения между людьми в максимальной степени подчинялись религиозно-нравственным началам. Христианское сознание не допускает сомнений в правильности новозаветной иерархии критериев и оценок. Во взглядах на социальную жизнь оно теократично: для него наилучшая форма социального устройства – это государство, признающее духовный приоритет церкви и подчиняющее ее требованиям всю свою практическую деятельность. Его нормы и принципы носят абсолютный характер, указывая на незыблемые запреты и безусловные ценности. Они свидетельствуют о том, что человек не может жить в мире, где все относительно и опираться лишь на договорные основания, сформулированные самими людьми. Так, право заимствует принцип абсолютности из сфер религии и нравственности, с которыми оно тесно связано и которые издавна культивируют область духовно-практических отношений человека с абсолютными ценностями и нормами. Когда естественно-правовым императивам сообщается абсолютный характер, это означает, что они перестают нуждаться в доказательствах, обретают догматический статус.

Систему таких абсолютных естественно-правовых ценностей, как жизнь, личность, свобода, достоинство, венчает сверхабсолют – Бог. Без Него они утрачивают в человеческом сознании свою абсолютность и становятся относительными, а значит беззащитными перед критическими и скептическими выпадами.

На протяжении последующих веков христианство благодаря миссионерской активности его апологетов распространилось на север Европы, пришло в жизнь германских племен. Нордическая мифология воинственных германцев с присущим ей внутренним динамизмом и трансгрессивными порывами к безграничному обнаружила способность сопрягаться с христианскими идеями и образами. Как отмечал Р. Гвардини, нордический фермент, успевший в средние века пропитать все европейское социальное пространство, соединился с христианской устремленностью к беспредельности. Так возник особый тип западной, романо-германской духовности.

В последующие века христианство обрело множество интерпретаций и ответвлений. Некоторым из них удалось организационно оформиться в самостоятельные направления. В результате образовались три его наиболее крупные ветви. Романское понимание учения Христа обрело вид католицизма. Его греко-славянское толкование оформилось как православие. А северогерманское понимание обернулось утверждением и распространением протестантизма.

Исходные идеи и образы христианского вероучения проходили через разные социокультурные фильтры. Шел процесс раскрытия неисчерпаемой многозначности его базовых, основополагающих смыслов. Изначально полифоничные, открытые и предрасположенные к различным интерпретациям, они инициировали и по сей день продолжают стимулировать духовно-интеллектуальные искания и наполнять жизнь христианского духа множеством драматических коллизий. Несмотря на то, что в этой жизни светлое переплелось с темным, что «на каждую мать Терезу находился свой Великий Инквизитор» (М. Рьюз), что миллионы людей спаслись именем Христа, а многие были погублены во имя его, христианство не угасло. И причина этого заключается в том, что христианство не является рядовой системой воззрений, стоящей в одном ряду с другими религиями. Его место совершенно особое: это вершина религиозности, открывшаяся человеческому духу. К ней он долго пробирался сквозь различные формы верований, что походило на восхождение по склону горы. Потребовалось пройти длинный путь, преодолеть множество препятствий, накопить значительный религиозный опыт, прежде чем человеку открылся тот особый мир откровений, который ярким светом озарил его душу. Долго грезивший о бессмертии, жаждавший его, робко пытавшийся постичь его суть при помощи различных дохристианских идей и образов, предчувствовавший его возможность, но не знавший пути, ведущего к нему, человек в итоге получил возможность сказать: «Свершилось!». Дух обрел то, что искал. То, что дотоле представлялось в метафизическом мареве смутным, искаженным, приблизительным, засияло светом абсолютной истины с приходом Сына Божьего. Отпала необходимость во многих смысловых туманностях дохристианского религиозного опыта и в дальнейших мучительных исканиях.

Христианство позволило множеству людей увидеть то, чего не замечала античная культура, – уходящую ввысь духовно-нравственную перспективу человеческой истории. Христианство одарило человеческий дух необычайной, невиданной дотоле свободой. Прикованный, привязанный естественными узами к миру земной стихийности, рабски покорный зову почвы, внутри которой «все полно демонов», дух узрел перед собой возможность освобождения и спасения от ига материальной отягощенности и от связанных с нею страданий. Естественный миропорядок предстал не как единственный оплот людей, являющийся одновременно их колыбелью и могилой, но как стартовая площадка, с которой человеческий дух способен воспарить в ослепительную высь, где царит Сын Божий, готовый утереть всякую слезу и претворить всякое страдание в бесконечную радость.

Христианство предполагает, что история движется к общей цели – превращению человечества в единого субъекта, в совершенную общину, всечеловеческую христианскую церковь как социальную целостность («тело Христово»). Это превращение должно происходить в историческом промежутке между распятием Христа и общим искуплением, имея вид неуклонного возрастания общего духовно-нравственного потенциала, значимости начал любви. В итоге церковь должна предстать как живой организм, наделенный жизненными силами и духовным совершенством, способным обеспечить прочные связи между индивидами, наивысшую полноту их земного существования и его прочную привязанность к целям спасения.

Гностик Птолемей, размышляя о нормах Ветхого и Нового Заветов, выделял три вида библейских заповедей: 1) заповеди, соблюдаемые Христом и ставшие впоследствии обязательными для всех христиан; 2) нормы, упраздненные Христом, среди которых на первом месте предписания в духе талиона; 3) заповеди в виде различных символических и аллегорических предписаний.

Иисус Христос, а вслед за ним и апостолы сформулировали новую концепцию человека и общества. Христос дал миру принципы новой организации духовной и социальной жизни, предложил новую шкалу социально-этических ценностей. Эти принципы легли впоследствии в основание новообразующихся мировоззренческих, теологических, метафизических, социально-философских, этико-психологических, естественно-правовых построений богословов, философов, моралистов последующих веков.

Утверждая принципы всеохватной любви, всепрощения и непротивления, Христос вместе с тем говорил, что пришел не нарушать Закон, а исполнить его. Это значило, что предлагаемые им нормативно-ценностные принципы не отвергали тех положительных начал нравственности и правопорядка, которые уже существовали в человеческом обществе.

В проповедях и притчах Христа, переданных евангелистами, сформулированы важнейшие принципы нового законоучения. В них не отвергается моральный опыт Ветхого Завета, а, напротив, требуется неукоснительное выполнение заповедей Моисея: «Не подумайте, что Я пришел упразднить Закон или Пророков» (Мф. 5:17). Но декалог и Моисеево право фиксировали лишь необходимый нормативный минимум нравственно-правовой культуры человеческих отношений. Это была система запретов и повелений, которые препятствовали наиболее опасным порокам и преступлениям, но не давали человеку необходимых духовно-нравственных сил для победы над злом внутри себя. Христос поставил перед людьми новые этические «сверхзадачи», обозначил принципиально важные ценностные перспективы. Христианская этика имеет двоякую ориентированность – на идеалы личного совершенства («Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный» (Мф. 5:48) и идеалы социальной справедливости («Ищите прежде всего Царства Божия и правды Его» (Мф. 6:33). Он часто начинал свои проповеди словами: «Сказано древними…», а затем, изложив, ветхозаветную заповедь, продолжал: «А Я говорю вам…» И далее следовала формулировка нравственных требований, значительно более трудных для выполнения, чем заповеди Моисея. Так, требуя от людей любви друг к другу, даже если они враги, Христос не желал слушать никаких рассудочных возражений о невозможности такой любви. Свою задачу он видел в том, чтобы обозначить наиважнейший нравственный ориентир, на который каждому человеку можно было бы в любой момент обратить взор, как на Полярную звезду, и тем самым определить верность своего жизненного пути.

Заповедь «не убий» Христос дополняет требованием, запрещающим покушаться не только на жизнь, но даже на достоинство другого человека: «Кто скажет брату своему „пустая голова“, подлежит суду». Ветхозаветному талиону, требующему равного воздаяния за нанесенный ущерб («око за око, зуб за зуб…»), противопоставляется призыв стоически сносить зло, не противиться ему насилием, проявлять терпение и смирение: «Не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Это означает: будь выше зла и тех, кто зол и несправедлив, не опускайся до их уровня, не удостаивай их аналогичными ответными действиями и тем самым не приумножай массу зла на земле.

Важнейшие из заповедей Христа сосредоточены в его Нагорной проповеди, в которой он говорит о препятствиях на пути к совершению дел любви и добра. Христос призывает не проявлять излишней тяги к материальным ценностям, не заботиться о завтрашнем дне, ибо довольно для каждого дня своей заботы. В пику склонности людей судить ближних лицемерно и жестокосердно звучит призыв быть сдержанными в своих суждениях и, в первую очередь, строго судить самих себя.

Для человеческого существа, склонного к трансгрессии и агрессии, эти требования и призывы звучали крайне непривычно. Чтобы принять их, необходимо многое изменить в себе и по-новому взглянуть на окружающий мир и на самого себя. Требовались метанойя (перестройка ума) и дианойя (перестройка души), опирающиеся не на уверенность в достаточности собственных сил для подобного внутреннего переворота, но на веру в Иисуса Христа.