Текст книги "Разведка боем"

– Этого нам будет вполне достаточно.

Встреча состоялась в просторном кабинете, стены которого закрывали полки с книгами. Вопреки ожиданиям, камина или еще чего-то показного тут не было, зато на столе стоял ноутбук и лампа, а в мягком кожаном кресле сидел…

– Ваши друзья подождут в другой комнате, проходите. – Человек, сидевший за столом был знаком каждому школьнику. Высокий лоб, небольшие водянистые глаза с крохотными зрачками, залысины и резкая речь… – Иванов улыбнулся и показал Всеволоду на свободный стул. – Присаживайтесь, господин майор. Нам с вами предстоит большой разговор, от исхода которого, возможно, зависит судьба миллионов.

– Господин премьер-министр…

– Вы ошибаетесь, майор. Для всех я именно он, но открою вам свой маленький секрет. Я всего лишь его двойник. Точный шаблон, копия, если угодно, существующий чтобы принимать на себя пули снайперов. Работа хлопотная, но платят хорошо.

– Так чем обязан? – Курехин упал на стул и с вызовом посмотрел на хозяина кабинета.

– Кот из дома, мыши в пляс. – Губы двойника прьемера тронула чуть заметная печальная улыбка. – Я ваш шанс на долгую и счастливую жизнь, Курехин, а вы, соответственно на мою. Ключевые фигуры заварушки находятся в Москве, а я, так уж срослось, в Питере.

Став двойником видного политического деятеля, Иванов в полной мере ощутил как преимущества, так и недостатки новой жизни. Путешествуя вместе с ним или порознь, он наговаривал на камеру выученные тексты, общался с указанными людьми и жал руку строго определенным шахтерам. Но первостепенной задачей было совсем не это. Андрей был двойником и дублером, способным в случае крайней необходимости, болезни или смерти лидера, подменить его, чтобы страна не осталась без своего вожака.

Любые личные контакты пришлось рубить на корню. Служба безопасности запретила ему пользоваться мобильным телефоном, компьютером, самому управлять автомобилем и вообще выходить из дома без соответствующего распоряжения оригинала. Жизнь Иванова разделилась на две части, одну из которых он проводил в Москве перед объективами фотокамер. Вторая, более спокойная с виду, но на деле не менее хлопотная и энергозатратная протекала в резиденции оригинала в Ленинградской области.

Переломный момент в его существовании произошел после досадного инцидента, когда не справившаяся служба безопасности пропустила какого-то сумасшедшего в толпу встречающих Иванова в аэропорту людей. Пулевое ранение, крики, много крови и долгие часы на операционном столе, а затем пол года реабилитации, дабы снова встать в строй, заставили Андрея по-новому взглянуть на свое нынешнее положение. Ошейник уже серьезно сдавливал горло, хотелось плюнуть на все, собрать чемоданы и укатить восвояси, только вот кто позволит? Куратор почти наверняка отдаст команду на уничтожение двойника, а личная охрана премьера обставит все в лучшем виде, да так, что и останки Андрея опознать не получится. Нужно было искать выход, и он его нашел, а точнее, выход нашел самого Иванова.

С оказией, которую можно было назвать чудом, в руки двойника попала папка, оставленная зачем-то на столе оригиналом. Со своей тенью премьер если и общался, то мимоходом, а вот замы его были вполне приветливы. Особенно сдружился Иванов с руководителем особых проектов, бывшим военным, а ныне вполне цивильным гражданином, по фамилии Скоряков.

Дослужившись до чина подполковника, Скоряков еще во времена службы имел какое-то отношение к новому проекту Советов, грозившему стать заменой ядерному щиту и начисто отбить у американских товарищей желание вести холодные, горячие и прочие температурные войны, но что-то не сложилось. То ли подвело финансирование, то ли на этапе согласования что-то пошло не так, но проект был временно приостановлен, а затем и вовсе заморожен. Когда же пошел дележ имущества, Скоряков и несколько сослуживцев, реально оценивающих стоимость проекта, прихватили интеллектуальную собственность и спешно покинули ставший суверенным Казахстан.

Проект пылился на полке, а его хозяева, ученые и программисты, пытались выжить в новой реальности рыночной экономики и плюрализма. Не многие остались на плаву, а пронырливые, вроде Скорякова рванули к власти, четко вычленив будущих лидеров в числе бывших комсомольских вожаков, рэкетиров, бандитов и прочего криминального сброда. Обворовав страну при приватизации, распилив бюджет и заключив с десяток контрактов на поставку топлива, новые хозяева страны успокоились и начали делить власть. Этот этап прошел для страны практически незаметно. Разве что бедных стало еще больше, да вполне оформилась та самая пресловутая черта бедности, за которой оказалась большая часть населения страны.

Слово за слово, услуга за услугу, Скоряков перебрался в Москву, где по очередной протекции старых приятелей из министерства обороны попал в один из информационных отделов полпреда президента, а оттуда прямиком отправился в Кремль. Внешне практически молниеносный, путь этот был труден и тернист. Унижения, взятки, мелкие услуги и большие одолжения, все семь кругов ада, через которые пробирался бывший военный, лелея в голове мечту пропихнуть в жизнь удивительные технологии, сулившие небывалые дивиденды. Он мог пойти и другой дорогой, найдя инвесторов или предложив разработки американцам, но природная жадность и осторожность заставляла разыскивать другие пути.

– Я безумно опечален, что история вашей жизни столь сложна. Одного понять не могу, каким образом она может спасти мой рассудок от безумия или чего еще похуже, приготовленного Новым рубежом? – Спокойно поинтересовался майор.

– Терпение, мой друг. – Иванов посмотрел на часы, словно ожидая чего-то. – Скоряков обманул меня, как я сам хотел обмануть свой оригинал. Он посадил меня на крючок, снял отпечаток личности и замкнул его в едином файле. Теперь я не просто его сторонник, я его раб. Сначала он просто намекал, а потом предложил мне заменить премьера. – Ну, чем ты рискуешь? – Ухмылялся он. – Верных людей у меня в аппарате выше крыши, мы все обделаем так, что и муха носа не подточит. На фоне тех двойников, что я повидал на своем веку, ты же самый идентичный. Разговор, походка, манера общаться. – А почему ты не обратишься напрямую к нему? – Удивлялся я. – Да потому мой друг, вторил Скоряков, что делиться, это одно, а жрать объедки с барского стола, совсем другое. У меня уже есть и негласная поддержка большой тройки, финансирование со стороны. Мне нужен оперативный простор, а премьер вскоре станет президентом. Вот разгул-то будет. Полигон в миллиарды баранов, вечная жизнь за копейку.

– И вы согласились? – Выгнул бровь Курехин.

– Отказался. – Усмехнулся Иванов. – Я же не упырь, хоть соблазн побыть игрушечным королем был сильно велик. – Тогда эта тварь пошла по другому пути. С меня в беспамятстве сняли отпечаток личности, и теперь я вынужден плясать под его дудку.

– Однако местами с премьером вы пока не поменялись?

– Это временно. Вот пройдет избирательная компания, потом выборы. Исход их, кстати, давно решен, а потом он войдет в комнату, а выйду уже я. Игрушечный король настоящей империи.

– Что вы хотите от нас?

– Помощи. Я могу дать команду о выводе вас из мозгового блокиратора и соединения электронной копии с реальной, но только после того как вы вытащите меня из этого ада. Вам только и нужно будет, что отклониться от курса. Как только я буду независим от Скорякова, я смогу послать его ко всем чертям, да и вы в накладе не останетесь. Как вас наградить, я придумаю.

– А почему вы сами не можете организовать экспедицию?

– Так я её почти и организовал. – Усмехнулся Иванов. – Ваше в ней прямое участие, кстати, не моя вина, зато подсказки и наводки моих рук дело. Как правило, попадая на полигон игровой среды, человек остается в полном неведении. Потому и смертность высокая, и дурачков в стране прибавляется ударными темпами. Удивительно, как Скоряков с компанией до сих пор скрывают свои эксперименты, диву даюсь. Впрочем, я тоже сложа руки не сидел. В охране президента, ГРУ и МВД, а так же в основной испытательной лаборатории, чей датацентр находится сразу под нами, есть и мои люди.

– Да, господин двойник, вижу фрукт вы еще тот. – Оскалился Всеволод, но тут же прикусил язык, встретившись с холодным колючим взглядом Иванова.

– Я живу как на вулкане, – скривился тот. – Вынужден вилять, лебезить, скрывать свои истинные намерения практически ото всех, но те люди, что меня окружают, верны мне как псы. Кому-то я помог с операцией для ребенка, кому-то посодействовал с получением средств для бизнеса. Все, кто находится вокруг меня, связаны круговой порукой без возможности дать задний ход. Кто предан от чистого сердца, а кто с подстраховкой. За годы работы тенью я научился видеть людей насквозь, и как только чую гнильцу, собираю досье, да такое что закачаешься. Стоит такому псевдоверному сделать неверный шаг и на белый свет всплывут такие подробности его биографии, что он превратится в грязь. Ту самую, из которой вылез.

– Ладно, сдаюсь. – Майор поднял руки вверх. – Не стоило так пылить. Я и сам зажат в рамки скорого перехода в состояние с жизнью не совместимое.

– Тогда сразу к делу, – губы Иванова исказила какая-то выстраданная гримаса. Взгляды тени и майора встретились. Курехин ужаснулся тому, что прочитал он в глазах Иванова. Этот человек никого не боялся, точнее, больше никого не боялся, как это могло быть только у затравленного волка. Ни эмоций, ни сочувствия, ода лишь слепая ярость и готовность защищать свою жизнь до последнего клочка шерсти, капли крови, глотка воздуха. – У вас в команде осталось трое непричастных к делу господ. Это, как вы уже поняли, временно безработные Блохин и Лютиков, и подполковник ГРУ Капустин. С последним особенно интересно. Достичь столь высокого положения за считанные годы, не вылизывать чужие задницы и иметь авторитет и любовь подчиненных. Я даже знаю его секрет, но к нашему делу он не относиться.

– И то, правда, – сморщился Курехин. – Оставим Винни в покое и займемся нашими баранами.

– Да, верно, – Андрей кивнул и безумным взглядом впился в майора. – Один ты, майор, не справишься. Ваша программа-шпион хоть и наделена особыми свойствами, но артподготовку устроить не может, да и Давыдов, как бы он не поднатаскался за последние игровые месяцы, не боец. У вас есть трое опытных, проверенных в горячих точках боевика. Далее все просто. Ваша локация вычислена до последнего пиксела. Ваши друзья добровольно входят в систему, и вы, как бы это выразить, идете в несколько другую сторону.

– Отклониться от курса?

– Да. Верные мне люди пересчитают точку перехода и внесут изменения в код, где вы сможете найти мою цифровую копию. Как только я пойму, что все нормально, я дам команду на новую программу, и вас выбросит прямиком в финал.

– А что если я откажусь? – Нахмурился Всеволод.

– Воля ваша, – развел руками двойник премьера, – только ни перед оригиналом, ни перед Скоряковым я отчитываться не намерен. Вас просто уничтожат, физически. Следы же своего присутствия в комплексе в столь щепетильный момент я подчищу лучше любого специалиста.

Переброска прошла почти буднично. Верные боевые товарищи, услышав о просьбе Курехина, согласились, даже после того как майор в красках описал все возможные последствия эксперимента.

– Кровоизлияние в мозг, отказ органов, токсическое заражение… – Всеволод еще раз обвел взглядом троицу но ни один мужичина не дал слабины.

– Ладно тебе, командир, – взял на себя смелость Вини, – чего уж там. Знали, на что шли тогда, знаем во что лезем сейчас. Ведь другого выхода, как понимаю, нет и не предвидится.

– Есть один, – Всеволод смущенно развел руками. – Дождаться пока моя копия даст жару всем жутикам в моей голове, но зная, что в ней твориться, я бы на цифрового двойника сильно не надеялся. Да и какая у него поддержка. Аналитик, да компьютерный вирус.

– А значит меня со счетов? – В лабораторию просочился Давыдов и присев на табурет потянулся к пробиркам, закрепленным на стенде, от чего тут же получил по руке бдительным лаборантом.

– Не пойми меня, Сема, неправильно, но я уж лучше со своими. – Кивнул майор.

И снова ящики с аппаратурой, и катетер на руке, но на это раз все будто в игре и не с тобой происходит, а будто со стороны. Блохин молча смотрит в потолок пока люди в белых халатах стучат по клавиатурам и закрепляют на лбу электроды, Лютиков заметно нервничает. Бойцу явно не по себе. Он и раньше больницы не любил, а сейчас и вовсе не питал к ним нежных чувств. Один только Капустин почти весел. На лице загадочная ухмылка, в глазах боевой азарт от близкого боя. В голове незнамо что.

– Готовы? – Парень за пультом обернулся к кушеткам. Кто-то хмыкнул, кто-то поднял вверх большой палец, кто-то матюгнулся. Приняв все это за согласие, парень вдавил кнопку. Жидкости побежали по трубкам. Мониторы оживились, выдавая потоки информации. В воздухе как будто запахло озоном, как после грозы. – Раз, два, три, – готовность копий тридцать процентов. Сопротивление подсознания умеренное.

– У меня отклонение от нормы на три децибела, – это связист, крутит ручки, подстраивает технику.

– Готовность копий сорок три процента. – Парень за пультом напряжен, но делает это почти привычно, как будто газировки налить. Никто не обращает внимания на подопытных. Тянет в сон, во рту мерзкий стальной привкус, усиливающийся с каждой минутой. Реальность растягивается, будто резина, расслаивается на тысячи тонких нитей. Сознание кричит, не в силах отделить химические реакции от реальных событий.

– Долго еще? – Вини скрежещет зубами, комкая белоснежную простынь.

– Готовность девяносто процентов, пропускная способность канала в норме. GSM-вышки работают на полную.

– Долго еще? Все тело ломит, будто под самосвал попал. – Это уже Лютый. Лежит смирно, но закусил губу, так что по подбородку заструилась тонкая струйка крови.

– Болевые ощущения сильные? – Беспокоится лаборант за пультом.

– Терпимо, – цедит боец. – Но почему я не отключаюсь?

– Так надо, – бормочет белый халат. – Так надо, терпите. Экстренный вброс.

Восемь дней до часа «икс». День. Локация 4. Временной отрезок 1:3

Дверь крохотной камеры, толстые железные прутья в пару сантиметров толщиной, выходили в общий коридор, а за ним, если заглянуть за поручни, можно было увидеть всю грандиозность сооружения. Тюрьма как тюрьма, просто очень большая. Экран, вмонтированный в стену, был защищен тремя слоями плексигласа, и почти нон-стопом проводил информационную атаку на любого оказавшегося в заключении. Очевидные следы повреждений от заточек, кулаков и каблуков ботинок ярко свидетельствовали о нежелании заключенного слушать всю эту ересь, но парень на записи был доволен и свеж, а сама трансляция продолжалась почти весь световой период и умолкала только после отбоя.

– Тюрьма Сан-Антонио, крупнейшее пеницитарное заведение современности, – делился с экрана лощеный субъект в дорогом костюме, непрерывно суша десны и поправляя галстук. – Четырнадцать корпусов разбитых на сектора по степени тяжести преступлений заключенных, независимая энергостанция, универсальные охранники, новейшая разработка компании «Базис Секьюрити Рубеж» оберегающие покой местных граждан, трехразовое питание, библиотека. Все это и не только финансируется корпорацией, давая честному человеку, возможность не платить за тех, кто преступил закон. «Базис Секьюрити Рубеж» – пионер в области безопасности жизни человека. По проекту инженеров возведенный комплекс стал неприступной крепостью, а сами заключенные образцовыми гражданами. Продуманная система наказаний и поощрений, схемы движения, немедленное пресечение агрессивных действий. Будь лоялен к своему сокамернику. Ты выйдешь на свободу честным человеком.

В какой то момент Всеволод понял, что все страхи и переживания, что так умело генерировала система, принадлежали отнюдь не Семену. Давыдов, находящийся в соседней камере, и вовсе в ус не дул, предпочитая покой собственного тюремного блока, а вот для Курехина это представлялось большой проблемой.

Локация, где они очутились сразу после перехода, оказалась большим помещением с серыми бетонными стенами, и странными устройствами, закрепленными по всему периметру. Не было ни техники, ни оружия, ни даже перочинного ножа, а вместо всего этого имелись толстые решетки на окнах, автоматические турели под потолком и хмурый парень в форме мышиного цвета, не спеша щелкающий по клавишам компьютера.

Майор оглянулся, и снова был неприятно поражен. Чуть позади, на расстоянии вытянутой руки за ними возвышались две механические четырехногие громадины, с поблескивающим значком «Безопасность», на начищенных до блеска бронированных пластинках закрывающих то место, где у обычных хомо-сапиенс частенько располагалось лицо.

– Первого давай. – Тяжело вздохнул парень за клавиатурой, и цепкий стальной манипулятор охранного механизма вытолкнул вперед Хелла. – Так, так, так, – почти нараспев произнес серый, и забряцал в ящике стола в поисках кружки. Еще пару минут он старательно накладывал песок, вскрывал чайный пакетик, а затем совершал вояж туда и обратно в дальний конец помещения, чтобы налить себе кипятка и куллера кипятка.

– Хочу поинтересоваться, что тут вообще… – резкий болевой шок и Всеволод сам того не желая оказался на полу.

– Заключенным не следует вступать в разговор первыми, – довольно приятным, почти женским голосом пояснила одна из машин, пряча шокер куда-то в недра своего бронированного смокинга. – Любое общение происходит только по инициативе охранного периметра и служащих рангом не ниже мастер-сержант. Разве вас не снабдили кодексом прав, которые вы могли изучить в ходе транспортировки в комплекс?

Вместо того чтобы ответить, Курехин благоразумно кивнул, и с неким оттенком иронии взглянул на застывших позади него секьюрити. В обычном, не компьютерном мире, до таких технологий еще не доросли, и если и было что-то подобное, то глубоко внутри военных лабораторий, скрытое за семью печатями и охраняемое столь же ревностно, как главный государственный секрет или военную тайну. Существо, по-своему уродливое и неприятное, было выполнено почти безукоризненно. Каждая ступня-нога была снабжена сервоприводом. Это было слышно по характерному звуку, когда робот-убийца, изменяя положение туловища, перемещался по залу. Толстые бронированные листы, закрывающие почти весь корпус, были не цельными, а имели некоторые прорехи, сквозь которые можно было различить кинематику. Другие пластины были ширмой, скрывающей несколько видов оружия, и некоторые из них выскакивали время от времени из бронированных окошек, будто кукушка из часов. Роботы тестировали собственный план вооружения, что стало ясно после того как тот, что не участвовал в экзекуции, вдруг застыл как истукан и сообщил радостным голосом.

– Система безопасности закончила контрольный тест. Тип теста девяносто семь, огнестрельное оружие и боезапас. Код теста зеленый.

Парень в форме, совладав с чаем, снова уселся в кресло, повернулся к Хелу в пол оборота и долго щелкал по клавишам. – Странно, – бормотал он, бросая частые взгляды на проводника. – Очень странно. – Десять минут поиска окончательно испортили хмурому служаке настроение.

– Тут какая-то ошибка, – наконец выдал он. – Идентификатора по вам нет, уважаемый, распоряжения тоже отсутствуют. Побудьте пока в комплексе изоляции.

Робот-садист дернулся и, тяжело шагнув вперед, довольно бодро направился в дальний конец тамбура, подталкивая перед собой проводника. Проводив взглядом странного гостя, парень в форме сделал над собой волевое усилие и, отхлебнув из замызганной чашки немного горячей жидкости, переключился на оставшихся.

– Следующий. – Новый толчок и на этот раз вперед шагнул Давыдов. – Так, посмотрим. Ничего интересного. Несколько правонарушений административного толка, штраф по закладной. Ах, вот, – парень расцвел от увиденного на мерцающем мониторе. – Вождение в состоянии алкогольного опьянения. Что же вы, гражданин.

Семен что-то хотел возразить, но память об ударе током по ничего не подозревающему Всеволоду быстро остудила его пыл. «Что будет, то будет». Решил консультант. Все то время, что он стоял в ангаре, Давыдов пытался понять, что же с ними все-таки происходит. В этот раз ситуация была несколько иная, чем та, к которой он уже почти начал привыкать. Завязки не было. Ни бегства по пересеченной местности, не пальбы по движущимся мишеням, ни обратного огня, ничего такого с чего можно было бы начать. Просто миг осознания, и вот ты уже заключенный, а за спиной у тебя возвышается машина для убийства, готовая в любой момент пресечь все твои попытки бегства. Турели под потолком, и странные устройства по периметру, которые Семен идентифицировал как камеры слежения, тоже оптимизма не внушали, да и тяжелая стальная дверь, портал в полметра толщиной, куда увели проводника, являлся единственным видимым выходом из этого помещения. Решетки на окнах были прочнее некуда, стены непоколебимы, и даже если бы аналитик вдруг изловчился и, увернувшись от цепких манипуляторов охраны, смог каким-то чудом проникнуть сквозь прутья решетки, то оставалось еще сотни две немаловажных фактора, готовых перерасти в кровоизлияние в мозг и отправить единственно верного носителя на больничную койку. В худшем, скорее всего смерть.

Тюрьма, это явно была она, а значит, за стенами блока имелась охрана, забор и пущенная поверху егоза. Но что было еще не так в этом мире? Пулеметные турели на крышах? Ток по колючей проволоке? Ров с серной кислотой? Знать бы еще, а пока лучше не отсвечивать и изучать обстановку.

– Вы приговорены к трем года заключения умеренного режима в первом блоке тюрьмы Сан-Антонио. На выходе вы подвергнетесь санитарной обработке. Все личные вещи будут упакованы и по желанию сохранены для вас, а затем выданы после истечения срока наказания. Возможности апелляции нет. Возможности связи с внешним миром нет. Возможности подать жалобу не существует. Добро пожаловать в твой новый дом, парень. Привыкай.

Когда Семен остался в помещении почти один, служащего тюрьмы можно было не считать, турель шевельнулась и уперлась тупым многоствольным рылом почти в переносицу Курехина. Конечно, она висела под потолком, но складывалось такое впечатление, будто стальная смерть, где-то рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Шевельнись не так, скажи неправильно слово, поведи себя в данной ситуации неправильно и механизм извергнет из себя рой свинцовых пчел. В какой-то момент Всеволод готов был поклясться, что механизмом управляет не автомат, но оператор, сидевший где-то вне досягаемости и бдительно следя за их реакцией. Просчет, и вот уже кнопка нажата, а турель дергается на держателе, вгоняя в тело бедолаги одну свинцовую подружку за другой.

– Теперь с вами, – парень вновь отхлебнул чая и отставил кружку в сторону. – На счет вас, гражданин, особое распоряжение. Роботы-надсмотрщики присутствовали только для того, чтобы отконвоировать тех двоих. Вы же на особом контроле. Бывший полицейский, идеальный послужной список. Пара наград даже есть, как погляжу. Вы будете помещены в блок одиннадцать, строгий режим. Пять лет, которые вам дал суд, вы, думаю, не протяните. В блок почти наверняка прошла информация о вашем прибытии, и многие отбывающие там пожизненное, будут рады всадить заточку в мента. – На лице парня отразилось почти натуральное сожаление.

– Но как-же так. – Внутри у Всеволода все похолодело. Как сотрудник органов он отлично знал, как относятся к бывшим полицейским в подобных учреждениях. Как правило, если кто-то из сотрудников получал срок, то его отправляли в специальную тюрьму, где такие же, как он проворовавшиеся, коррумпированные или просто несостоятельные, тянули свою лямку, без особой угрозы для жизни. Но если о нем тут знают, то зеки должны были из кожи вон лезть, лишь бы дотянуться до его скромного горла. Смерть тут, кстати, была не сильно страшным вариантом развития событий. Гораздо эффективнее и приятнее для криминального элемента было унизить, или по-простому, опустить мента.

– Сам не знаю. – Парень вновь забарабанил по клавишам. – Видать, насолил ты кому-то сильно. Знаешь, а на первых порах я тебе помогу. Организую проход до камеры. Сейчас все заключенные на прогулке во внутренних дворах корпусов. У тебя полтора часа чтобы сдать свои гражданские пожитки и, так сказать, влиться в коллектив.

Оставшись один, тюремный клерк вновь зачем-то открыл дела новых заключенных и в некотором раздумии пролистывал их. На глаза так же попался и рапорт береговой охраны, капитана Макарова, чей катер пошел наперехват бежавшим заключенным. Одно лишь было странно. В момент перехвата эта троица как будто беглецами вовсе не являлась и откуда пришел сигнал о побеге, в рапорте тоже указанно не было. Данные по тройке появились будто из воздуха. Не было их, а теперь хлоп, и пухлые файлы, повествующие о неправедной жизни, уже есть в базе данных. За сухими строчками отчета не было ясно, как Капустин и его подельники смогли пройти полосу охраны на пирсе, спустить плот и, запасшись большей долей безумия и скромным провиантом пуститься вплавь в открытое море.

– Зачем? – Засомневался клерк. – Бред какой-то. Такое впечатление, что этих зэков достали из кармана прям посреди воды и маякнули береговой, чтоб их забрали, а затем к нам отвезли.

Впрочем, особо задумываться о странной подтасовке фактов клерк и не думал. Впереди был конец смены, добрая порция пива с луковыми кольцами в баре и футбольный матч на большом экране, и чтобы заранее не портить себе настроение, он поспешно закрыл файл, запаролил компьютер и спешно засобирался.

Семь дней до часа «икс». День. Локация 4. Временной отрезок 1:3

Вини остановил фургон почти на въезде в поселок и, открыв окошко, ведущее в кузов, помахал рукой. Переброска принесла массу неожиданностей и начисто дезориентировала бойцов. Вот подвал и горы дурно пахнущих пробирок, и вот уже ты лежишь на грязных досках пирса, а вокруг рыскаю непонятные типы, стремясь поживиться на дармовщинку. Впрочем, подготовка снаряжения оказалась на высоте. Неподалеку за ржавым остовом списанного «корыта» притаилась бронированный грузовичок, а несколько АК в кузове и добрый боезапас давали шанс на успех. Выдвигались споро, едва отряхнув запачкавшуюся одежд. Броневик покинул порт и началась основная игра.

– Почти приехали, упыри, выгружаемся.

– Приехали? – Лютый открыл глаза, печально вздохнул и начал разминать затекшие суставы. – Может, пожрем сначала?

– Тебе бы все пожрать. – Блохин, не заснувший ни на секунду с того момента как был снят слепок сознания, а он, к своему удивлению, оказался в какой-то деревне, в сарае забитом курами, дерьмом, бронированным грузовичком и десятком автоматических стволов различного применения, желание товарища подкрепиться почему-то не поддержал.

– Нет в тебе, брат, здоровой доли пофигизма, – хмыкнул Лютиков.

– Хорош бакланить, – Капустин заглушил двигатель, выпрыгнул из кабины и, обойдя фургон, распахнул заднюю дверь. – Тут мозговать надо. Был бы у меня полк, вскрыли бы эту скорлупу как нехрен делать. От наших действий зависит, выживет ли командир или нет, так что если жрать, то на ходу.

– Да говори ты толком, – Лютый вылез наружу, прихватив с собой бинокль и начал шарить окулярами по лесистой окрестности. – Природа не наша. – Наконец заявил он. – Дорожки ухоженные, лес чистый. Ни тебе осколков стекла, ни пьяных рож у покосившихся заборов. Что с вводной?

– Подай, – Вини кивнул Блохину, и тот, расстегнув саквояж, вынул толстую папку с документами и передал её товарищу.

– Локация-зона, – с сомнением прочитал тот. – Спецы сказали, что тут не так все просто. По легенде некая корпорация взяла на себя тяжкое бремя по надсмотру за заключенными почти по все территории Евразии. Корни у корпорации южно-амеркинские, посему и тюрьму назвали Сан-Антонио, или по-нашему Блаженный Тоша. Это не государственное учреждение, всем там управляет «Базис Секьюрити Рубеж», лидер мирового рынка по защитным технологиям, средствам активной самообороны и охраны периметра. Сама Сан-Антонио, огромный закрытый комплекс из почти тридцати блоков. Каждый размером с квартал. Община почти, полностью закрытое и самодостаточное заведение с передовыми системами охраны, включающими в себя интеллектуальные системы ведения боя и полукибернетические организмы подавления сопротивления. Проникнуть внутрь невозможно ни с воздуха, ни с суши, ни с моря.

– А что с системой допуска и персоналом?

– Последний нанимается компанией. – Винни вновь зашелестел страницами. – Основное собеседование в центральном офисе корпорации, проверка по всем фронтам. Платят хорошо, потому и конкурс на место, да и открытые вакансии тут не особо частое явление. С допуском тоже сложно. Идентификация по коду ДНК. Один образец в базе данных самой Сан-Антонио, другой в центральном офисе. Данные вшивают в ладонь в виде чипа. Прислоняешь грабку к сканеру, система чешет код со своих баз, одновременно связываясь с головным офисом, и только после двойного подтверждения сотрудник получает допуск в то или иное помещение.

– А если нахрапом? – Резонно предложил Лютый. – Ну, взять эту шарашкину контору штурмом. Забрать командира и тикать оттуда во все лопатки?

– Помимо пассивной защиты, в комплексе присутствует и активная, – продолжал читать Капустин. – Турели самонаводящегося огня имеют свою личную базу кода допуска и сличают каждого находящегося в комплексе охранника со своими данными. Если что-то не так, то тебя просто нашпигуют свинцом.

– Так, подожди. – Лютый закончил физические упражнения и полез в сумку в поисках съестного. – То есть получается, что проникнуть туда можно двумя способами. Первый, долгий и трудный в качестве охранника комплекса, или технического персонала, ремонтников и прочего. Второй…

– Верно мыслишь, – кивнул подполковник. – В качестве заключенного. Если нанявшись в корпорацию, ты не факт что окажешься в Сан-Антонио, то совершив противоправное действие, будешь кантоваться там наверняка.

– Значит стволы не для штурма?

– Верно. Будем нарушать закон. Только без жертв, это к тебе, Лютый, относится персонально.

– А как нарушим-то?

– Давайте банк грабанем, – оживился Блоха. – Всегда хотел сказать что-то типа «Внимание, это налет. Мобильники складываем в сумку. Никому не двигаться, кроме сотрудников банка, которые сейчас отсыплют нам миллион долларов в облигациях на предъявителя».

– А почему не в долларах США?

– Балда ты, Лютый. Ну, какие тут баксы? Крутые парни берут только облигации. Это же закон жанра.