Текст книги "Таких любит море"

Удача капитана Декатура

Они не виделись со времён американской Революции. Первый капитан Континентального флота, коммодор Джон Бэрри был очень рад видеть своего старого друга – Стефена Декатура, оказавшегося не у дел, ранее бороздившего моря на торговых судах.

«Да, Стефен, страна переживает сейчас нелёгкие времена. Континентальный флот, послуживший Революции, распущен, капитаны не получают жалованье, а корабли распроданы. А без защиты военного флота наши торговые суда постоянно подвергаются грабежам со стороны французских пиратов,» – с сожалением говорил Д. Бэрри.

«Соглашусь с тобой, дорогой Джон. И это не смотря на то, что правительство не раз заявляло Франции решительный протест таким пиратским действиям.»

«Вот, что, Стефен: совсем недавно в Филадельфии на государственные средства купили шлюп, правда, торговый, чтобы затем переоборудовать его в военный патрульный корабль для защиты наших «купцов». Старое название «Hamburgh Packet» сменили на «Delaware». Я знаю тебя, как отличного моряка, и ты мог бы стать на нём капитаном, а я посодействую. Соглашайся.»

Для Стефена Декатура предложение морского офицера, известного всему флоту, было неожиданным и в то же время желанным. Море всегда являлось родной стихией, как для него, так и отца Стефена.

6 июля 1798 года американский военный корабль «Delaware», вооружённый 20 пушками, вышел из Делавэрской гавани. Его капитан – Стефен Декатур получил задание: «Обеспечить всю возможную защиту торговым судам у берегов восточного побережья от французских пиратов». У мыса Хинлопен «Delaware» встретил торговое судно «Alexander Hamilton», следовавшее с грузом вина и бренди из Нью – Йорка в Балтимор. Декатура огорчило известие капитана «купца» о его недавнем ограблении французским кораблём «La Croyable». «Delaware» спешно отправился на поиски пиратского судна, взяв курс на Бостон.

На следующий день с «Delaware» заметили вдали паруса и очертания 4 – х пока неизвестных кораблей. Декатур решил быстро приблизиться к ним, а затем резко изменить направление движения, направив свой корабль обратно в Делавэрскую гавань. И тут один из них стал преследовать «Delawere». Маневр Декатура удался: догонявшее судно и было тем самым пиратским – «La Croyable». Когда оно почти догнало «Delaware», французы опешили, увидев американский военный корабль с сильным вооружением. Поняв свою ошибку, капитан «La Croyable» развернул его и направил к выходу из гавани в нейтральные воды. «Delaware» открыл стрельбу из своих орудий столь сильно, чем заставил французское судно остановиться.

Французский капитан, поднявшись на борт «Delaware», недоумённо спросил Декатура:

«Сир, объясните, почему ваш корабль открыл огонь? Насколько я знаю: между нашими странами ведь нет войны.»

Декатур тут же ответил: «Это вы, французы, нападаете на американские корабли, поэтому мы вынуждены защищаться!»

Последовал ещё один вопрос от француза:

«Я захвачен?»

Капитан «Delaware» продолжил:

«Я буду удовлетворён, если вы вернётесь на свой корабль, и мы можем продолжить морской поединок.»

Однако, этого не произошло. Французский капитан предпочёл сдаться, и очень сожалел, что принял «Delawere» за британский торговый корабль. «La Croyable» спустил флаг и последовал за «Delaware», который привёл его в форт Миффлин. Захват французского корабля произошёл 7 июля 1798 года у мыса Мэй, в гавани Греат Эгг. Это был первый в истории нового американского флота захват вражеского корабля, совершённый благодаря умелым действиям капитана Стефена Декатура. В течение последующих 2 – х лет существенные выходы в море возрождающегося американского флота заставили французское правительство отказаться от захвата торговых кораблей, а Декатур прославился, как герой.

Рассказать эту давнюю историю помогла тарелка из моей коллекции маринистики. Изготовлена она в Англии, на её обратной стороне – клеймо фирмы Альфреда Меакина из Ханлей, Сток – он – Трента. Историческое событие, которое описано выше, запечатлено техникой медной гравировки. Такие тарелки с различными морскими сценами выпускались под общим названием «Огненные ветры» («Fair Winds»). Изготовлена она в 1940 – 50 – е годы.

Примечания:

Джон Бэрри (1745 – 1803) – морской офицер Континентального американского флота во время Революции, позже – коммодор военно – морского флота Америки, получивший это звание от президента Джорджа Вашингтона в 1797 году. Считается «Отцом американского флота» и знаменит также, как и Джон Пол Джонс.

Стефен Декатур (1751 – 1808) – капитан американского военно – морского флота, участник Революции 1775 – 1783 годов и Квази – войны с Францией. Отец знаменитого героя Стефена Декатура II, прославившегося в Берберийских войнах.

Квази – война – «квази» – «как – бы», необъявленная война Америки с Францией, корабли которой грабили торговые суда.

«Ихтинео» – предшественницы субмарин

В маленькой рыбацкой деревушке под названием Кадакес царили уют и покой. Ослепительно белые домики рыбаков подступали к самому морю, а далеко за ними проглядывались горные вершины Пиренеев. Морская гладь под яркими лучами солнца приобретала аквамариновый оттенок, радуя глаз. Пожалуй, не зря это чудесное место избрал для работы молодой мечтатель – утопист Нарцис Монтуриоль. Мечты уносили его далеко к светлому будущему без угнетателей и угнетённых. С ранних лет он увлёкся идеями коммунизма, пацифизма, феминизма, предрекая родной Каталонии избрание наиболее верного и справедливого пути, об этом он уже написал целый ряд работ, подвергая критике существующий в Испании диктаторский режим.

Нарцис любил бродить берегом моря, наблюдать, как местные рыбаки занимаются ловлей рыбы и крабов, как отважные ныряльщики добывают настоящее морское сокровище – кораллы. Он восхищался их опасной и трудной работой под водой, в глубинах «нового континента», прозванного им так за обширность и неизведанность.

Однажды, Монтуриоль стал свидетелем гибели одного из ныряльщиков. Этот несчастный случай потряс его до глубины души.

«Неужели ничего нельзя сделать, чтобы обезопасить их нелёгкий труд, приносящий не так уж много доходов?» – возникший вопрос теперь отодвинул на задний план все другие мысли Монтуриоля, не давая ему покоя ни днём, ни ночью.

«А освоение нового континента несомненно принесёт огромную пользу, приоткроет завесу его таинственности,» – об этом теперь мечтал юный Монтуриоль. Однако, нужно было переходить от мечтаний к делу.

В 1857 году Монтуриоль вернулся в родной Фигерас с окончательно сформировавшимся решением – создать подводное плавучее средство, способное погружаться в глубины моря и собирать кораллы. Отец Монтуриоля давно занимался изготовлением бочек для вина и надеялся, что сын станет продолжателем ремесла, но этому не довелось случиться, правда, бондарное дело стало основой для будущего изобретения Монтуриоля.

Рассматривая как – то уже готовые бочки для вина, Монтуриоля вдруг осенило, а что если подводное средство сделать в виде такой вот, но только гораздо крупнее по размерам, винной бочки, имеющей закрытую коническую форму на концах. Это ведь так просто, но зато гениально.

Летом 1859 года осуществилась мечта изобретателя; он с отцом и нанятым кораблестроителем собрали лодку. В длину она достигала 23 фута, имела двойной корпус из оливковой древесины, обшитый медью, несла приспособление для сбора кораллов. В движение приводилась при помощи педалей, используя мускульную силу ног человека, находящегося внутри неё. Монтуриолю не терпелось испытать её вместе с экипажем, состоящем из трёх человек в гавани Барселоны и даже совершить вояж до Кадакеса. Субмарина получила название «Ихтинео» – сочетание греческих слов.

Испытание «Ихтинео» прошло успешно, затем Монтуриоль совершил более 50 погружений, убедившись, что лодка способна уходить на глубину до 60 футов и находиться там некоторое время. Пробные погружения были не такими уж простыми. Монтуриоль позднее напишет: «Тревожили тишина, сопровождающая каждый спуск под воду, постепенное исчезновение солнечного света, огромные валы воды, готовые раздавить корпус, снижение скорости хода, стеснённое дыхание, рыбы, проплывающие за иллюминаторами – всё это способствовало волнению экипажа.»

Создатель субмарины пытался пробудить интерес среди инвесторов, способных вложить свои средства для создания более совершенных, чем «Ихтинео» лодок. Богатые каталонцы не жалели денег на концерты, театральные представления и другие увеселительные мероприятия, но их совсем не привлекала какая – то подлодка, могущая не сегодня, завтра утонуть. Наконец, один только день 1862 года полностью разрушил все планы Монтуриоля – грузовое судно протаранило «Ихтинео», стоявшую в гавани Барселоны, разбив её вдребезги.

Горести и отчаяния создателя не было предела, ведь субмарина стала теперь делом всей его жизни, и он принялся строить «Ихтинео – 2», более крупную по размерам субмарину.

Она сошла на воду в 1867 году, хорошо показав себя на первых испытаниях. Конечно, «Ихтинео – 2» сильно отличалась от предшественницы и приводилась в движение паром. Сам по себе паровой двигатель не был тогда новшеством, он появился ещё два столетия назад, но Монтуриоль использовал в двигателе химическую реакцию между хлоратом калия, цинком и диоксидом марганца, получая таким образом, как тепло, так и кислород, необходимый для дыхания внутри лодки.

«Ихтинео – 2» погружалась на глубину до 98 футов и более. Удивительно, но только более чем через 70 лет, такой паровой двигатель на химической реакции стали широко использовать в подводном кораблестроении.

Когда Монтуриоль начинал создавать своё второе «детище», в США вспыхнула гражданская война, и он, решив предложить своё изобретение использовать в этом конфликте, написал о нём секретарю военно – морских сил Севера Г. Уэллесу. К сожалению, пока тот раздумывал, война успела закончиться. Всё было тщетно, ни в самой Испании, ни за океаном интереса к лодке Монтуриоля не проявлялось. Разочарованному изобретателю ничего не оставалось, как продать её на лом. Разве, что только иллюминаторы лодки пошли для украшения чьей – то богатой ванны, а её двигатель стал частью оборудования, использовавшегося для обмолота пшеницы.

Такой уж несчастливой оказалась судьба первой испанской подводной лодки, да и имя самого Монтуриоля – предшественника и земляка Сальвадора Дали, умело работавшего не кистью, а инструментами инженера – конструктора, долго ещё оставалось в Каталонии в тени, пока, в память о нём не появилась в Фигерасе его скульптура, а барселонскую гавань украсила копия его «Ихтинео», как напоминание потомкам – «НЕ ЗАБЫВАЙТЕ!»

Загадка «Позолоченного Дракона»

В столице Инсюлинде (гол. Индонезия) – Батавии (Джакарта), городе которым владела Ост – Индская компания, начинался обычный день. В узкую гавань, окружённую четырьмя фортами, охранявшие Батавский порт, уже шли голландские флейты с Запада и Востока. Одновременно, гружённые яванскими пряностями – имбирём, перцем, кофе, корицей, мускатным орехом регулярно отправлялись океанские суда, чтобы достичь родных берегов.

Из – за зелёных островных гор всходило солнце, и его первые лучи коснулись заболоченных рисовых полей, верхушек непроходимых тропических лесов. Однако, начинавшееся утро не приносило прохлады, воздух по – прежнему был душным, предстоял нестерпимо жаркий день.

Моряк голландского торгового флота Авраам Лиман ван Сандвик шёл по улицам городка, до встречи с генерал – губернатором Яном Мацуйкером ещё было достаточно времени, поэтому он не торопился. Если бы не пальмы, во множестве встречаемые на пути, полуодетые яванцы, спешащие по своим делам и необычная сырость, разлитая в воздухе, то всё окружающее казалось ему почти голландским, только в миниатюре. Дома совсем не отличались от амстердамских, глубокие тёмные каналы, прорезавшие улочки, взметнувшийся в небо шпиль кирхи, вывески на родном языке, приглашавшие в разные заведения и лавки, а чего стоили роскошные дворцы купцов и местной знати, окружённые настоящими голландскими садами. Правда, часто встречались грязные китайские магазины, из которых в течение дня неслись призывные крики продавцов, а из заведений, где китайцы метали кости, несло чесноком и местной кухней.

Генерал – губернатор Ян Мацуйкер был умелым и успешным руководителем компании. Благодаря ему островные дела шли, как нельзя лучше: огромные дивиденды от акций, прибыль от торговли пряностями делали из директоров факторий настоящих богачей. Однако, жизнь в Батавии проходила отнюдь не безмятежно, каждая неделя увеличивала число жертв от лихорадки и других болезней, число стычек с яванцами внутри страны не уменьшалось. Конечно, голландские мушкеты являлись неплохим средством против отравленных стрел островитян, результат действия которых повышался сразу за пределами крепостных стен.

Ян Мацуйкер принял Лимана в обширной губернаторской зале с верандой, выходящей в огромный голландский сад с цветами и экзотическими деревьями. Предложил гостю бамбуковое кресло и велел слуге принести голландского пива, ставшего в этих краях прекрасным средством утоления жажды от жары.

«Я рад твоему визиту, достопочтенный Авраам Лиман ван Сандвик! Все Высокомощные Генеральные Штаты восхищены твоими смелыми плаваниями в поисках части экипажа корабля «Vergulde Draeck» («Позолоченный Дракон»), корабля нашедшего погибель у коварных коралловых рифов Австралии. Наши суда – «Waeckende Boey» и «Emeloordt», отправленные на поиски «Дракона» вернулись ни с чем, а спустя некоторое время на спасательной шлюпке, преодолев Тиморское море, и также никого не обнаружив, ты совершил свой смелый переход. Поэтому, компания, отдавая должное твоим беспримерным поступкам, решила совсем прекратить поиски. Sit bonum faustumque (Да будет благим и счастливым) твоё пребывание на этом свете!»

«Мне очень жаль, Ваше превосходительство, ведь там остались мои друзья, и что с ними произошло – неизвестно, – с горечью ответил Лиман, – капитан Петер Альбертсон был славным моряком и он надеялся на спасение.»

«На всё воля божья!» – сказал губернатор, поднявшись с кресла, дав этим понять, что разговор закончен.

Сообщение генерал – губернатора очень огорчило Лимана, так много предпринимавшего для спасения моряков с «Позолоченного Дракона». Задумчивый и печальный он шёл по улицам Батавии, ничего не замечая вокруг. В памяти то и дело всплывали события уже минувших дней.

Он отчётливо помнил тот октябрьский день 1655 года – день своего отплытия на большом торговом корабле «Позолоченный Дракон» из Амстердама в Батавию. Волнующий момент, когда под грохот пушек и крики команд корабль стал отходить от каменного причала. Провожающих было много, а уходящие, сняв шапки, молились. По традиции, накануне он и капитан «Позолоченного Дракона» заглянули в портовый кабачок, найдя свободное место в дальнем углу заведения.

«Ну, что, помощник, давай, за удачный поход, – сказал тогда Петер Альбертсон – За наш праздник – дальнее плавание! В этот раз пойдём с важным и ценным грузом – богатой казной, которая с товаром потянет почти на 200 тысяч гульденов. Да поможет нам Бог!»

До мыса Доброй Надежды добрались благополучно, используя попутные ветры. Капитан вёл корабль «маршрутом Хенрика Браувера» – известного голландского мореплавателя, первым открывшим кратчайший путь до Зондского пролива. Он проходил южнее опасных «ревущих сороковых», широт, славящихся своими штормами, позволяя их избежать. До этого голландские корабли шли, минуя острова Маврикий и Цейлон, к Бантаму, что задерживало их в пути примерно на 6 месяцев. Была в том маршруте одна проблема: правильное определение точки поворота на север, чтобы точно выйти к островам Индонезии.

Им не повезло, они слишком поздно пошли на север. «Позолоченный Дракон» на всех парусах апрельским утром 1656 года влетел на коралловые рифы западного побережья Австралии. Это была катастрофа.

Спастись удалось только 75 членам экипажа во главе с капитаном. На двух уцелевших лодках переправились на безжизненный берег, захватив с собой сохранившиеся небольшие запасы пищи и навигационные инструменты. После десяти дней пребывания на суше капитан решил отправить в Батавию за помощью одну лодку с семью моряками просить прислать корабль для спасения остальных. Авраам был старшим среди других шести, направившихся к яванским берегам. Немного еды и пресной воды быстро таяли в этом, почти 40 – дневном переходе, но они дошли, преодолев более 1400 морских миль.

Последовавшие поиски на двух других кораблях, направившихся к месту кораблекрушения, не увенчались успехом, кроме того, один из них вернулся без 11 человек, пропавших без вести при обследовании австралийского берега.

Когда поутихли бушевавшие в июне и июле сильные шторма у берегов Австралии, из Батавии вновь отправились для спасения экипажа «Позолоченного Дракона» два корабля «Waeckende Boey» и «Emeloordt» с наказом отыскать пропавших людей и, возможно, ещё сохранившиеся серебряные монеты.

Исполняя обязанности штурмана на «Waeckende Boey», Авраам участвовал в спасении своего капитана. Поисковая группа под его командой на лодке высадилась на место кораблекрушения и нашла странное сооружение в виде круга из досок, поставленных вертикально. Что это значило, так и не удалось установить.

Не раз и не два высаживались они на австралийский берег, а, однажды, внезапно налетевший шторм разбил руль лодки, и спасатели на вёслах нашли укрытие в маленькой бухте, зажатой между скал. Из – за бури их корабль поднял якоря и ушёл в открытое море, а по прошествии четырёх дней возвратился на то место, где последний раз была замечена их лодка. Её не оказалось на месте, сигнальные пушечные залпы остались без ответа. На корабле их посчитали погибшими во время шторма и отправились в Батавию.

Не дождавшись своего корабля и не теряя времени с трудом починили лодку, стали готовиться к долгому путешествию обратно. Сделанными вручную силками ловили на побережье птиц, собирали дождевую воду. Измученные и истощённые они всё – таки добрались до Батавии, но что случилось с теми 68 членами экипажа «Позолоченного Дракона» и 11– ю, пропавшими позже, так и не удалось узнать.

С тех пор прошли столетия. Возможно, о трагедии, случившейся с голландским торговым кораблём «Позолоченный Дракон» и забыли бы совсем, не случись событию, произошедшему в 1931 году на австралийском берегу. Игравший мальчик в песке обнаружил 40 голландских монет, датированных между 1619 и 1655 годами. По единому мнению историков они могли быть теми, что перевозил погибший корабль. Это дало толчок новым поискам, и вот настал день 14 апреля 1963 года, когда, наконец, в местечке Ladge Point были найдены останки печально известного корабля, а в честь смелого голландского моряка Авраама Лимана ван Сандвика небольшой городок, недалеко от места крушения «Позолоченного Дракона» назвали в 1961 году именем Лиман. Только загадка: куда пропала часть оставшегося экипажа корабля по – прежнему так и осталась неразрешённой. Хочется верить, что и она будет разгадана когда – нибудь.

От мечты – к действительности

Сэймон Лэйк слыл в школе небольшого посёлка Плизантвилль в штате Нью – Джерси плохим учеником, постоянно нарушающим заведённый и признанный порядок. Учителя видели в нём маленького рыжего «дьяволёнка», который в любой момент мог преподнести какой – нибудь неприятный «сюрприз». Копна рыжих волос на голове, огромные веснушки на лице, глаза с хитрым прищуром – всё это разительно отличало Сэймона от остальных его одноклассников, а его бойцовский характер способствовал участию во всех драках, возникавших в классе, даже из – за небольшого пустяка. Мать Сэймона умерла когда ему было три года, и отец – владелец небольшого заводика, оставил мальчика на попечение бабушки, а сам уехал на Запад. Она, воспитанная в строгом пуританском духе, старалась как – то повлиять на Сэймона, но ей это никак не удавалась.

Однажды, за очередное неподчинение, вконец рассерженный учитель, которого звали Роджер, схватил Сэймона и связал ему руки шарфом, попытавшись подвесить мальчика на большом гвозде, вбитом в стене класса. Однако, Сэймону удалось вырваться, но учитель снова поймал его и запер в тёмную кладовку под лестницей. Это было место, где дворник держал мётлы, вёдра и другие принадлежности, а учитель оставлял свои шляпу и пальто на время занятий. Очутившись там, Сэймон включил свет, огляделся и, увидев обед учителя, стоявший на полке, конечно, съел его. Затем он обнаружил горшок чёрной краски, и тут в голове мальчишки моментально родился план очередной выходки, только для этого необходимо было как – то выбраться отсюда. Над старым большим замком пришлось немало потрудиться, чтобы провернуть вставленный снаружи ключ. Сэймон выскользнул из кладовки с горшком краски, и пока ещё шёл урок, успел покрасить перила школьной лестницы, их обычно ученики использовали для катания верхом. Мальчик снова вернулся в место заточения, закрыл дверь на замок и стал ожидать дальнейших событий. Перед лэнчем вернулся учитель Роджер, он ещё не успел заметить свой исчезнувший обед и обратился к Сэймону: «У тебя не будет сейчас времени, для лэнча, чтобы отправиться домой. Вот тебе никель, сходи в магазин и купи себе что – нибудь из еды.» Сэймон решил использовать монету для розыгрыша. В магазине он купил пригоршню красного перца, крупные горошины которого очень походили на конфеты – драже. Встречая возвращавшихся с лэнча девчонок, он стал угощать их. Узнав о новых проделках Сэймона, учитель совсем вышел из себя, а после того, как рыжий «дьяволёнок» обозвал его прямо в лицо непристойным прозвищем, схватил нарушителя за ухо и, не медля ни минуты, повёл домой к бабушке. Учитель Роджер был мужчиной высокого роста и он буквально на весу тащил бедного коротышку почти целую милю.

Проделки Сэймона продолжались и в другой школе городка Кэмден, куда вернувшийся отец перевёл сына. Жестокие методы наказания довели Сэймона, и он решил совсем бросить школу. Отец, выслушавший исповедь сына, не стал наказывать его, а отправил в Форт – Плэйн на курсы бизнеса.

Кто – бы мог подумать, что всего лишь книга известного фантаста Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой» полностью изменит жизнь шаловливого мальчугана Сэймона Лэйка. Попав однажды ему в руки, она целиком захватила его юношеские мечты, поразила воображение подводным кораблём капитана Немо «Наутилусом». С тех пор книга не давала ему покоя. Сэймон интересуется путешествиями под водой, историями о пионерах – исследователях морских глубин. Вот он уже задумывается о создании своего подводного аппарата, подобного «Наутилусу» Жюля Верна. Наверно, это не случайно, ведь изобретательство издавна являлось уделом жизни целого поколения Лэйков. Различные инструменты, чертёжная доска, циркуль всегда были обычными и необходимыми вещами в их доме. Ещё девяти лет от роду Сэймон полностью разобрал, а потом снова собрал бабушкину швейную машину, которая стала работать ещё лучше, успешно помогал отцу ремонтировать часовые механизмы.

Сэймон штудирует литературу, имевшую отношение к изучению устройств для проникновения в глубины моря, особенно, распространённого в те годы водолазного колокола. Свой будущий подводный аппарат он назовёт «Аргонавтом», так именовался вид морских организмов – физалий, распространённых в заливах у Филадельфии и способных, как к плаванию в морской среде, так и к передвижению по дну моря. «Аргонавт» задумывался, как подводное средство, имевшее колёса, чтобы двигаться подобно физалиям и люк для выхода водолаза.

Создавая проект своего «Аргонавта», Сэймон всегда с улыбкой вспоминал о летающей машине – изобретении своих родственников – дядьёв – Джесси и Эзре Лэйков, совершивших полёт с галереи плизантвилльской церкви прямо в огород самого её настоятеля. Дядя Джесси, вообще, был талантливым изобретателем, ему принадлежало первенство в создании предвестника гусеничного трактора, использовавшегося на строительстве шоссе от Плизантвилля до Атлантик – Сити, протяжённостью пять миль. Он сконструировал свистящий бакен для указания мелей на реке. Дедушка Сэймона – конструктор первой механизированной сеялки, а его кузен – Винцент демонстрировал на выставке в Бруклине свою пишущую машинку. Другой кузен деда – Рэсли Лэйк вместе с братом изобрели приспособление для офсетной цветной печати, Дэвид Лэйк создал машину для пошива обуви, а Ирэ Лэйк – рабочий телефон, когда Александер Грэхэм Белл объявил о своём успехе.

Так, следуя традиции целого поколения Лэйков, начиналось, с годами крепло дело молодого конструктора, а созданный им собственноручно подводный аппарат «Аргонавт» в 1898 году успешно прошёл 300 миль от Норфолка до Нью – Йорка. Позднее, сошедший со стапелей фирмы «Lake Torpedo Boat Company» подводный корабль «Protector» («Защитник») стал прототипом целого «рыбного» семейства российских подводных лодок – «Осетра», «Кефали», «Сига», «Бычка», «Палтуса» и «Плотвы».

За свою жизнь (1866 – 1945) Сэймон Лэйк сконструировал и создал более 100 подводных аппаратов – немало для изобретателя, детство которого было таким непростым, ведь не зря его прозвали ОТЦОМ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК.

Примечание: Никель – пятицентовая монета.