Текст книги "Таких любит море"

Герой далёкого континента
( малоизвестный эпизод второй мировой войны)

В тесном кубрике корвета «Армидейл», используя свободное от вахт время, тихо переговаривались матросы. Зелёный свет ночного фонаря падал на их встревоженные лица. Корабль выполнял важное задание и шёл к острову Тимор для эвакуации последних защитников оборонительного форпоста Австралии – голландских и португальских партизан и должен был доставить новую австралийскую десантную группу. Весь экипаж корвета жил напряжённым ожиданием атаки с воздуха японских торпедоносцев. Матрос 2 класса – комендор зенитного пулемёта «Эрликон» Эдвард Шин, среди друзей именовавшийся просто Тэдди, не прислушивался к разговорам бодрствующих товарищей. Он размышлял о быстротечности времени, о мимолётности событий, произошедших со дня его поступления на Королевский австралийский флот. Печальной датой 19 февраля 1941 года врезалась в память страшная бомбёжка японской авиацией города Дарвин. Тогда более двухсот самолётов устроили настоящий австралийский Пёрл – Харбор, нанеся городу невосполнимый урон, что всколыхнуло всё население страны. Ещё в апреле он проходил начальную военно – морскую подготовку, стараясь не отставать от своих братьев, уже служивших в армии, в мае отправлен в Сидней на учебный паром «Каттабал»», его спас краткосрочный отпуск на родину, в Тасманию, когда вернувшись, узнал о уничтожении подводными лодками своего учебного судна. Новенький корвет «Армидейл», построенный в январе 1942 года, совершавший до этого патрульно – конвойную службу вдоль восточного побережья Австралии и Новой Гвинеи стал для него, наконец, следующим назначением.

В нескольких кабельтовых от «Армидейла» параллельным курсом на Бетано – пункт сбора эвакуируемых на острове шёл его систершип – корвет «Каслмейн». Ещё до рассвета корабли сблизились с тендером «Куру», перевозившем людей. Тендер благополучно доставил эвакуируемых и передал их на «Каслмейн», взявший курс на Дарвин.

Воспоминания Тэдди были внезапно прерваны пронзительным рёвом корабельной сирены. В динамиках прозвучала команда – «Всем по бевым постам! Воздушная атака!» Находившиеся в кубриках матросы срывались со своих мест, по палубе громко застучали шаги десятков бегущих, и уже через считанные минуты экипаж корабля был готов отражать нападение с воздуха.

«Армидейл» и «Куру» внезапно стали движущимися мишенями для 13 японских торпедоносцев, начинавших свою атаку. Самолёты, летевшие на большой высоте, быстро снижались почти до бреющего полёта, выбирая нужный угол пикирования с целью дальности до цели. Корвет начал маневрирование, отстреливаясь зенитками, уклоняясь от выпущенных японцами торпед.

Находясь у своего «Эрликона», Тэдди не уставал поворачивать турель то в одну,то в другую сторону, ведя прицельный огонь. Он уже не слышал рёва пикирующих самолётов и разрыва сбрасываемых ими бомб, в этом кромешном аду всё было подчинено одной цели – сбивать врага, сорвать его нападение. Внезапно он почувствовал страшный удар, от которого содрогнулся весь корпус «Армидейла», палуба под ногами заходила, как в лихорадке. Ещё мгновение – за ним последовал второй, такой же сильный. Тэдди понял: торпеды поразили корабль.

Тем временем командир «Армидейла» – лейтенант – коммандер Дэвид Ричардсон, оценив повреждения и поняв, что спасти торпедированный корвет уже не удастся, отдал приказ: «Всем покинуть корабль!», полагая, это решение позволит сберечь экипаж и перевозимый десант.

«Армидейл» с двумя огромными пробоинами значительно потерял скорость и стал крениться на один борт.

Тэдди, выполняя приказ, бросился помогать освобождать спасательный плот. На нём им удалось отойти от корабля, в то же время другая группа воспользовалась моторной лодкой. На спасательном плоту уже не было места, и Тэдди оказался в воде, держась за его кромку одной рукой. От тонущего корабля отплывали другие, бросившиеся за борт, моряки. Вдруг Тэдди увидел, как японские самолёты стали расстреливать из пулемётов спасавшихся людей. Яростно сжав зубы, он посмотрел назад на свой тонущий корабль; тот ещё держался на плаву, и решился. Оттолкнувшись от плота, Тэдди поплыл обратно. Взобравшись на вздымающуюся палубу, привязал себя ремнём к орудию и открыл огонь. Ему всё – таки удалось сбить один торпедоносец и нанести повреждения двум другим. Получив смертельное ранение в грудь, он уже не чувствовал, как вода заливает его тело, лишь руки крепко сжимали рукояти зенитного пулемёта.

Японские лётчики, получив отпор, посчитав задачу выполненной, ушли на свою базу. Оставшиеся в живых, с ужасом смотрели на то место, где ещё недавно вздымалась корма «Армидейла» с вращающимися в воздухе винтами, унёсшая в пучину Арафурского моря их бесстрашного товарища, который отдал свою жизнь, спасая других. Было ему всего лишь 18 лет.

Однако, до берега добрались не все, бывшие на корвете. Из 149 человек уцелели 102. Моторная лодка и часть людей, нашедшая брошенную китобойную шхуну, была подобрана корветом «Калгурли». 35 человек на самодельном плоту пропали без вести, их безрезультатно разыскивали с баз Дарвина. Удивительно, но деревянный тендер «Куру» вернулся благополучно, не получив ни одной пробоины.

Героический поступок Эдварда Шина был отмечен командованием только в депешах за храбрость. Вообще, австралийским морякам, совершавшим подвиги во время второй мировой войны, не везло на награды. Никто из них не удостоился британской (Австралия была союзником Британии) награды «Креста Виктории». Собственный австралийский «Крест Виктории» появился уже позже, а так как героем Шин стал до утверждения этой награды, она ему так и не досталась, хоть и посмертно.

В АВСТРАЛИИ НЕ ЗАБЫЛИ СВОЕГО ЮНОГО ГЕРОЯ: НА ЕГО РОДИНЕ, В ЛАТРОУБЕ, ВОЗДВИГНУТ ПАМЯТНЫЙ МОНУМЕНТ, ПОДЛОДКА ВОЕННО – МОРСКОГО ФЛОТА АВСТРАЛИИ (1999) НОСИТ ИМЯ ШИНА. ХУДОЖНИК ДЭЙЛ МАРШ ЗАПЕЧАТЛЕЛ ПОДВИГ ЭДВАРДА ШИНА НА СВОЕЙ КАРТИНЕ.

БЕССТРАШНЫЙ ТЭДДИ С «АРМИДЕЙЛА» НАВСЕГДА ОСТАЛСЯ В ПАМЯТИ ЛЮДЕЙ, ПРОКЛИНАЮЩИХ ВОЙНУ.

Примечание: Упоминаемый в очерке остров Тимор до захвата его японцами во время второй мировой войны принадлежал как португальцам, так и голландцам. Последние с сочувствием относились к австралийцам и не желали оставаться под японской оккупацией, поэтому остров стал ареной оборонительной борьбы Австралии. Португальские и голландские партизаны вместе с заброшенными австралийскими десантными группами вели непрерывную борьбу против японцев. К моменту описываемых событий эти столкновения обострились.

Изобретение братьев Дин

Небольшой городок Уайстэйбл на юго-востоке Англии, в графстве Кент, знаменитый устричным промыслом, стал местом жительства и работы бывшего моряка торгового флота Джона Дина (1800 – 1884). Вместе со своим старшим братом Чарльзом (1796 – 1848), а родились они с разницей в четыре года и выросли рядом с корабельными верфями на окраине Лондона, бывшей когда – то рыбачьим посёлком на Темзе, злачном портовом месте Депфорд Грин. Семья Дин жила в трущобах, имеющих дурную славу, там, кроме верфей, скотобоен, свечных фабрик не было ничего, что оправдывало бы название «зелёный».

В средние века их фамилия была знаменитой, прапрадед Сэр Энтони Дин (1638 – 1721) – известный в Англии кораблестроитель создавал для короля Чарльза II новейшие конструкции кораблей, снискавшие королевскому флоту славу и превосходство над флотами всей Европы. Его книга – «Доктрина корабельной архитектуры» (1670) – одна из ранних и важных работ по гидродинамике на протяжении многих лет служила многим поколениям корабелов, в том числе и российским. Один из 16 детей Сэра Энтони – Джон (1679 – 1761) также принёс известность семье Дин, когда был приглашён русским царём Петром I создавать российский флот.

Однако, со временем семейные титулы забылись, а когда родились Чарльз и Джон, их отцу пришлось выполнять тяжёлую работу латальщика корпусов кораблей на верфях Депфорда. Испытывая постоянные трудности по содержанию семьи, было решено обоих мальчиков записать как «объекты благотворительности» в морскую школу Королевского Госпиталя. Там они получили субсидированное образование, но в качестве компенсации должны были провести на флоте долгие семь лет, как низкооплачиваемые матросы. Старший брат Чарльз начал службу в 1810 году на торговых судах в возрасте 14 лет. Тремя годами позже Джон выбрал для себя должность помощника капитана. Они ходили на многих судах, совершая длительные переходы в индийские порты – Мадрас и Бомбей, а также в Макао. Отплавав положенный срок, Джон устроился в спасательную компанию, занимающуюся подъёмом потерянных кораблями якорей и других корабельных грузов на морских отмелях. За грязную и тяжёлую работу Джон носил прозвище «чистильщика» или «проклятого водолаза». Плата за неё была умеренная, но труд отличался постоянством, зато методы поднятия затонувших грузов оставляли желать лучшего из – за примитивности и ограниченности воздушного колокола. Часто Джон доставал со дня моря разные интересные находки: то тюк хлопка или лесоматериалы, то латунную пушку, а один раз – целый ящик бренди. Чарльз вернулся в Депфорд и жил почти у дома своего детства, ему пришлось трудиться на верфях, выполняя всё ту же отцовскую работу.

Однажды, в один из редких нерабочих дней Джон прогуливался по посёлку и, проходя мимо одной из ферм, увидел, как пожарные пытаются потушить огонь, охвативший её пристройки. Взволнованный хозяин беспомощно вздевал руки к небесам, причитая: «Мои лошади, что же теперь будет?» Не смотря на усилия пожарных, огонь уже перекинулся на фермерскую конюшню. Ловкий и сообразительный Джон мгновенно оценил ситуацию. Оттолкнув фермера, он бросился в его дом на поиски ведра, но с ходу налетел на стоящие в комнате рыцарские доспехи. В голове, словно молнией , промелькнула идея быстрого спасения животных. Сорвал рыцарский шлём, натянул его на голову, подскочил к пожарному насосу и засунув его конец под шлём, успел только сказать пожарным, чтобы качали воздух, а не воду, ринулся в конюшню. Испуганные лошади метались внутри заполненного дымом пространства в поисках выхода. Почувствовав живительную струю воздуха внутри рыцарского шлёма, Джон стал наощупь искать запертые ворота. Наконец, ему удалось открыть засов, и лошади выбрались на свободу спасёнными. Тогда ему было только 18 лет.

После этого происшествия, приключившегося с ним, Джон серьёзно задумался о создании аппарата, помогающего беспрепятственно проникать в задымлённые помещения, как на суше, так и на корабле, самой большой опасностью для которого на море является не вода, а огонь. Джон поделился своими соображениями со старшим братом Чарльзом, обладавшим инженерным талантом, очевидно унаследованным от своих предков. Результатом этих исканий стала разработка Чарльзом оригинального противопожарного

аппарата, представлявшего из себя медный шлём с тремя иллюминаторами, приклёпанный к кожаному или полотняному нагруднику и соединённого двумя шлангами – одним для подачи воздуха от насоса, другой, шедший по низу тела к лодыжкам, выводил выдыхаемый воздух. Для оформления патента Чарльз описал его, как: «Приспособление, надеваемое на человека, проникающего в помещение или другие места, полные дыма или газа для гашения огня или освобождения людей и их имущества во время пожара.» Так как изобретение сулило немалую выгоду, Чарльз смог убедить своего работодателя на верфи инвестировать в проект 418 фунтов стерлингов. Работая на верфи, он смог за пару лет усовершенствовать своё изобретение, создав четыре прототипа. Изобретатель надеялся, что противодымный шлём повысит его авторитет и даст возможность заработать большие деньги. Он демонстрировал аппарат везде, но, к сожалению, не обладая даром коммерсанта и бизнесмена, так и не смог найти покупателя. Отчаявшись, Чарльз забросил свои шлёмы на полку, где они лежали долгие месяцы, будучи практически забытыми.

Когда братья предъявили своё изобретение Пожарной Страховой компании и Адмиралтейству им просто указали на дверь. Однако, это не остановило их, у Джона вдруг появилась мысль о использовании аппарата под водой. Ведь подводные спасательные работы велись пока с помощью неудобного водолазного колокола и были очень обременительными, стоит только вспомнить, как молодой изобретатель Изомбард Кингдом Брюнель сделал серию опасных погружений на дно Темзы, пытаясь найти затопленный туннель, построенный его отцом. Доработанный ими для применения под водой, аппарат мог послужить водолазам для свободного передвижения по дну. Это значительно повышало его шансы быть приобретённым покупателями.

В 1828 году братья модифицировали свой противодымный шлём. Он стал тяжелее, имел суженные иллюминаторы, снабжался корсетом, переходящим в безрукавный жакет. Из шлёма выходил только один шланг, соединённый с насосом, а выдыхаемый воздух отводился через низ жакета. Тяжёлые грузы на груди предотвращали непредвиденное всплытие и удерживали водолаза на глубине. Когда конструкторы доработали свой аппарат, наступило время испытания. В 1829 году братья впервые испробовали его в действии, отправившись из Уайстэйблской гавани на морскую отмель. Впоследствии они стали первыми профессиональными водолазами и могли начать поисковые работы на дне моря. Изобретением заинтересовался прибывший в Лондон прусский инженер точной механики Аугуст Сиебе и взялся за производство. Джон Дин написал инструкцию по использованию подводного костюма, начинавшуюся словами:

«Персона, экипированная этим аппаратом, может погружаться на глубины от 120 до 180 футов и пробыть там несколько часов, свободно передвигаясь и манипулируя на дне, способствуя поднятию скрытых морем сокровищ…»

В течение последующих лет братья были заняты поиском и поднятием предметов и вооружения с затонувших больших кораблей королевского флота «Король Георг» и «Мэри Роуз». Пока Чарльз Дин приводил аргументы в пользу достоверности найденных находок, принадлежащих этим кораблям, Аугуст Сиебе оформил и получил контракт на производство подводного костюма, изобретённого братьями Дин, как стандартной экипировки для морских водолазов, которая затем почти не изменялась последующие 150 лет. ИМЕНА БРАТЬЕВ ДИН – ЧАРЛЬЗА И ДЖОНА НЕ БЫЛИ ЗАБЫТЫ, ИХ ИЗОБРЕТЕНИЕ ПРОШЛО ДОЛГИЙ И ТРУДНЫЙ ПУТЬ К ПРИЗНАНИЮ И ПРИМЕНЕНИЮ В ИСТОРИИ ОСВОЕНИЯ МОРЯ И ЕГО ГЛУБИН.

«Отец океанских лайнеров»

Владельцем гамбургского агентства «Morris & Co» был молодой человек Альберт Баллин, которому к тому времени исполнилось только 20 лет. Фирма, основанная ещё в 1852 году, перешла к нему после смерти отца и занималась оформлением заказов на перевозки и продажей билетов для эмигрантов из Шлезвиг – Гольштейна и Мекленбурга. Небольшой бизнес – привлечение людей и организация их рейсов в Америку поначалу вполне устраивал её владельца.

Тем временем миграционный поток из Европы в Америку неуклонно возрастал, начиная с 1880 года. Одной из главных причин такого небывалого всплеска эмигрантской волны стало улучшение экономической ситуации в США, а также число участившихся еврейских погромов, заставлявшие людей искать лучшей доли за океаном.

Альберт Баллин – сын эмигрантов из Дании, рождённый в Гамбурге, этом «вольном ганзейском городе», «городе рек» или как его ещё называли «воротами мира», с детства был тесно связан с жизнью порта, так как семья жила на улице Baumwall , 6, расположенной почти рядом с ним.

Юношу отличали необычайная усидчивость и отличная память. За сравнительно короткое время он в совершенстве освоил английский язык. Изучая судоходное дело, Альберт обратил внимание на преобладающую роль Британии при классификации бесчисленных переходов английских судов с эмигрантами в США. Это и стало решающим фактором успешного начала его карьеры.

В один из дней 1881 года по улицам Гамбурга шагал молодой человек небольшого роста, склонив свою курчавую голову чуть на сторону, привычка отличавшая его с детства, направляясь в контору компании « Carr Line.» Альберт Баллин, а это был он, шёл с заманчивым предложением для её владельца – племянника главного гамбургского судовладельца Роберта Майла Сломана – Эдварда Карра (1835 – 1892). Компания Карра занималась перевозками грузов за океан. Эдвард, конечно, не ожидал такого непредвиденного визита.

«Рад видеть Вас, герр Карр! – начал приветливо Альберт, – не могли бы Вы уделить мне время для важного разговора?»

«Чем же я так обязан компании «Morris & Co» в столь ранний час, герр Баллин?»

«Не ошибусь, если стану утверждать, что любая компания стремится улучшить свои дела в бизнесе, – продолжал Баллин, – вот и я к Вам сегодня с деловым предложением».

Такое начало насторожило Эдварда Карра: «Уж не думаете ли Вы, герр Баллин, что наша компания начнёт продавать билеты пассажирам, подобно Вашей «Morris & Co?»

«Нет, нет, что Вы! Суть моего предложения совершенно в другом. Представьте, что Вы, герр Карр, выделяете нам два своих грузовых парохода, положим, для начала. Помещения в них, предназначенные для перевозки грузов, мы переоборудуем для пассажиров – эмигрантов, но не так, как это принято в трансатлантических пароходах в виде кают первого и второго, третьего эмигрантского классов, а создадим такое комплексное пространство, служащее общей комнатой отдыха в течение дня и спальными местами ночью. В качестве компенсации за столь простое размещение всем пассажирам будет предоставляться открытый доступ на палубу, до этого бывший привилегией только для первого и второго классов. Отсутствие кают предполагает больше места для размещения груза, что обеспечивает дополнительные источники дохода. Смотрите дальше, обратный переход из Америки в Гамбург корабли используют полностью только для перевозки грузов».

«Повторите, пожалуйста, я не совсем улавливаю ход Ваших мыслей, – стушевался Карр, – комплексное пространство, пассажиры, какой доход?»

«Объясняю, во время рейса пассажиры жертвуют определённым комфортом, зато цена в 82 марки за билет будет значительно ниже, чем у конкурентов. Я гарантирую полную загрузку пароходов, к примеру, 600 пассажиров за рейс и обещаю большую отдачу, в противном случае, моя компания обязуется компенсировать неудачный исход предложения» – убеждал Альберт своего коллегу.

Всё это Баллин произносил своим мягким и необычайным голосом, всегда удивлявшем окружающих и способствующим убеждению и привлечению к нему любого собеседника. По выражению «горящих» глаз Эдварда Карра юноша понял, что он почти убедил его.

«Вы просто гений, герр Балин, я восхищаюсь Вашей прозорливостью. Было бы большой глупостью не принять Ваше заманчивое предложение. Жму Вашу руку, герр Альберт Баллин!»

Претворение в жизнь идеи А. Баллина имело полный успех. Уже летом, 7 июня 1881 года, первое судно компании Карра с 800 эмигрантами вышло из Гамбурга. Почти через год, Карр отправил уже шесть пароходов с 12200 эмигрантами, что составило около 17 % всего гамбургского потока пассажиров. Позднее, число эмигрантов выросло до 16500 человек в год, и фирма начала конкурировать с ведущей и главной судоходной компанией – HAPAG – Гамбург – Американской – «Hamburg – Amerikanische Packetfahrt – Actien – Gesellschaft,», имевшей 22 океанских парохода водоизмещением 60500 т. Она была создана в 1847 году и переняла ганзейский девиз – «Наше место – весь мир!»

В 1883 году HAPAG перевезла около 53400 человек за 75 рейсов в Северную Америку. Даже такой успех, имея конкурентом «Curr – Line», тревожил ганзейских джентельменов. Они окончательно вступили в ценовую войну и в 1882 году понизили рейсовые цены за переход от 120 до 90, а годом позже – до 80 марок. Э. Карр и А. Баллин ответили понижением своих цен, взяв в партнёры компанию Роберта Майла Сломана «Robert Miles Sloman & Co», вместе с которой образовав «Union Line». Борьба разгоралась не на шутку.

Благодаря своей деловой хватке и предприимчивости, упорству в достижении цели А. Баллин начал соревноваться с мощной HAPAG. Однажды ночью он сам скрытно поместил вывеску компании Карра на здании офиса HAPAG на Deichstrasse. Наконец, в 1886 году было достигнуто соглашение о соблюдении общих интересов: «Union Line» предоставлялось право снижать цены, пока HAPAG возьмёт на себя управление рейсовой службой обеих компаний, обязуясь размещать на своих судах почти четверть пассажиров конкурента. Отдельный контракт, подписанный с HAPAG, давал право А. Баллину возглавить рейсовый департамент с окладом в десять тысяч марок, а через два года он вступает в должность директора компании HAPAG, к тому времени А. Баллину было всего лишь 30 лет.

Журнал «Die Weltbuhne» напишет о нём, как о человеке обязательном и деятельном, обладающем любознательностью, сочетающейся с необычной фантазией, тонким расчётом и оценкой фактов. Чувствительный и весьма амбициозный, он вскоре благодаря своей преданности судовой компании становится непревзойдённым среди других руководителей, акционеров и служащих.

А. Баллин удивлял всех своей огромной работоспособностью. Уделяя службе по 16 часов в день, был настоящим генератором идей, непрерывно находил новые решения, используя нешаблонные методы работы. Хороший друг Альфреда Баллина – Теодор Вольфф – шеф – издатель «Berliner Tagesblatt» – известной немецкой деловой газеты писал: «В отличие от многих других важных людей бизнеса в Германии он никогда не возвышался над кем – либо и не проявлял собственной важности, сохраняя равенство со всеми, непринуждённость и чувство такта». Сам кайзер Вильгельм II видел в нём человека, имевшего огромное значение для процветания Германии и даже предложил ему пост министра промышленности, правда, с одним немаловажным условием, поменять своё вероисповедание. Однако, А. Баллин отказался, он не хотел предавать веру своих родителей.

Когда Баллин стал генеральным директором компании HAPAG она располагала 26 судами с тоннажем 66 тысяч тонн. Первым быстроходным пароходом, появившимся в 1889 году, стала «Принцесса Аугуста Виктория». Это было воплощение в жизнь ещё одного большого проекта руководителя компании на постройку современных двухвинтовых кораблей с капиталовложением в 20 млн. марок. За «Принцессой Аугустой Викторией» и «Колумбией» двумя годами позднее вступили в строй «Норманния» и «Фюрст Бисмарк», а в 1914 году флот компании составлял 175 судов.

А. Баллин впервые в судоходстве начал использовать названия «океанский лайнер» и «круиз». В трудные для трансатлантического перехода зимние месяцы он направлял корабли компании в тёплые моря. Богатые пассажиры охотно совершали путешествия на комфортабельных судах, принося огромный доход. Первым таким круизным лайнером стал специально построенный для этих целей пароход «Принцесса Виктория Луиза» (1890 г.) Поистине самыми большими океанскими лайнерами в мире считались гиганты – «Император» (превосходивший знаменитый «Титаник») и «Дойчланд». Лайнер «Дойчланд» стал даже обладателем приза «Голубая лента Атлантики» за рекордно быстрый переход из Европы в Нью – Йорк. Однако, Альберт Баллин, не любивший излишнего шума и бахвальства, позднее выдвинул девиз своей компании – «Роскошь превыше скорости».

Рост процветания HAPAG продолжался до самого начала первой мировой войны. А. Баллин выступал против неё и даже призывал самого кайзера отказаться от участия в военных действиях, но всё было тщетно. Маховик безжалостной войны раскручивался всё быстрее и быстрее, приводя к упадку достигнутое А. Баллином за многие годы. Предчувствуя гибель компании и неизбежность конца всего, к чему он стремился, А. Баллин, приняв большую дозу снотворного, закончил свою, полную достижений, жизнь самоубийством.

В ИСТОРИИ МИРОВОГО СУДОХОДСТВА ОН НАВСЕГДА ОСТАЛСЯ ПОИСТИНЕ НАСТОЯЩИМ «ОТЦОМ ОКЕАНСКИХ ЛАЙНЕРОВ», ОСНОВАТЕЛЕМ «ДЕРЗКИХ МОРСКИХ ПЕРЕХОДОВ», ПРОСТО СКРОМНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ И НЕУТОМИМЫМ БИЗНЕСМЕНОМ.

Примечание:

В честь А. Баллина в 1922 году со стапелей верфи Блом & Восс был спущен на воду океанский лайнер, названный его именем. В 1935 году носил название «Ханса», по репарации перешёл СССР. После восстановления и ремонта в 1953 году судно получило официальное название «Советский Союз» и вошло в состав морского флота СССР и являлось самым крупным пассажирским лайнером того времени.