Текст книги "Щупальца спрута"

Когда все доллары из кожаного кейса перекочевали в цветник, Зотов позвал бомжей:

– Эй, помощники. Идите сюда. Берите цемент и воду. Мешайте и заливайте ножки цветника, чтобы какие-нибудь вандалы не выворотили его из земли. И на этом все. Работа ваша закончена.

– Видал, какой умный, – тихонько шепнул один бомж другому. – На этом все. Хрен тебе в сраку. В город с ним не поедем. Пусть один едет, а мы вернемся сами. Надо поглядеть, чего он там прятал.

Второй бомж промолчал, усердно орудуя лопатой, перемешивая в небольшом корыте цемент с песком. Но он во всем соглашался со своим приятелем, и маленькие черненькие глазки на непромытом лице подозрительно поглядывали на важного господина в шикарном костюме и галстуке. И в то же время сомнение сосало ему бомжацкую душу, почему он их нанял для этой работы, а не местных работяг.

Закончив с цветником, Зотов предложил бомжам поехать с ним, но обои отказались и попросили довезти их только до автотрассы. Там возле шоссе стоял продуктовый магазин.

– Мы там водочки купим. Трубы внутри горят, – оба грязнульки бомжа рассмеялись. – А в город мы и сами вернемся. На электричке и вернемся. Ты нас к магазину вези.

Зотов покосился на кейс.

– А чего вам томиться? До магазина тянуть? Чтоб трубы окончательно сгорели? Водка у меня есть.

– Есть? – оба бомжа от нетерпения заерзали на заднем сиденье, отчего по салону пошла невыносимая вонь. – Чего ж ты молчал? Хоть бы по сто грамм налил, когда мы пыхтели там на кладбище, – укорили они Зотова.

– Да вы ж не спрашивали. Да и не время было. Работу надо сперва закончить. Так полагается. А сейчас закончили, можно и выпить, – Зотов свернул на обочину, но далеко в лес уезжать не стал. Поставил машину за кустами, чтоб с шоссе ее было не видно.

Бомжи расселись на травке.

– Вот только с закуской у меня незадача вышла, – с некоторым сожалением произнес Зотов.

Но это только рассмешило бомжей.

– Нашел о чем горевать, мил человек. Мы народ привычный. Давай свой выпивон сюда.

Зотов достал стакан и, свинтив с бутылки пробку, смял ее, но не выбросил, а незаметно от бомжей сунул в карман. Налил обоим по стакану. Большего им не потребовалось. Он не стал смотреть, как они умирают в страшных муках. Отошел к машине и вылил на землю остатки водки, потом забросил бутылку в канаву наполненную водой. Туда же полетел и стакан, из которого они только что пили.

Сидя за рулем машины, он старался не думать о том, что произошло, находя различные оправдания своему поступку. И одно из них, самое главное, они видели, как он прятал в тайник деньги. Значит, могли кому-то рассказать, или сами украсть. Они должны были умереть. Так спокойней ему. И кто знает, может смерть для них ни что иное, как избавление от житейских мук. Ведь у этих людей нет даже имен. Только клички, как у животных. И сами они из людей давно превратились в человекоподобных существ, для которых жизнь – это сплошные страдания. И ничего более. Так разве нет оправдания человеку, лишившего их мучений? Главное не сомневаться и не раскаиваться за свои поступки. И тогда легче будет.

Сергей Николаевич Зотов постарался выбросить из головы все мысли об этих замухрышках, тем более что у него есть дела поважней. Еще там, на шоссе, он связался по сотовому со своими сбытчиками и временно запретил все незаконные поставки с фабрики, не пускаясь в какие-либо объяснения. Его слово – закон. Теперь необходимо было подождать. Сколько это продлиться, Сергей Николаевич точно не знал. И не очень-то удивился приходу в офис молодой корреспондентки. Он уже давно перестал удивляться, чему бы то ни было в этой суетной жизни.

23

Стас лежал на диване, даже не соизволив прикрыться простыней и подложив под голову руку, наблюдал, как Наташа играла с котенком.

А выглядело это довольно эффектно.

Голая красавица бегает по квартире с ниткой в руке, на конце которой привязан клочок меха. Пришлось Стасу пожертвовать своей старой дубленкой. И мех был не серый, а коричневый, но это не мешало белоснежному пушистому котенку принимать его за живое мохнатое существо. И он стремительно носился по ковру, пытаясь поймать его, и высоко подпрыгивал, выставляя свои когтистые лапки.

Глядя на его безуспешные попытки, Наташа заливалась хохотом. Казалось, ничего другого ей для настоящего счастья и не надо. Сколько раз Стас замечал, с каким усталым, измученным лицом появлялась она у него. А ведь видятся они по большому счету, три, ну четыре дня. И за это время что-то с ней происходит. Она не говорит что. Отшучивается. Не позволяет Стасу лезть в душу. Или не доверяет, потому что ничего из личного старается не рассказывать. И только потом отходит, когда Стас осыплет ее нежными ласками и поцелуями с головы до ног. Стас ее не раз сравнивал с цветком, попавшим в хорошие хозяйские руки. Оживает цветок на глазах. Так и Наташа. Потом – безумный секс, по которому они оба успевают истосковаться за время расставания. Стас не сомневался, если бы Наташа была с ним каждый день, то и любовью бы они занимались каждый день. И не пришлось бы мучиться друг без друга.

Тут же Стас подумал еще и о том, что они уже столько встречаются, а он даже не знает ни ее телефона ни адреса. Просто смешно. «Она приходит ниоткуда и уходит в никуда», – подумал он и не сдержал улыбки, глядя на голую красавицу. А Наташа отреагировала на улыбку по-своему. Встала посередине комнаты, выставляя всю себя напоказ. Уперла кулачки в бедра.

– Ты чего улыбаешься? Что-нибудь не так?

Стас лег на спину, положил руки за голову.

– Нет, ты не увиливай от ответа. Говори, – голос девушки зазвучал настойчиво и даже немного рассержено.

– Да так я. Просто посмотрел на тебя.

– Ну и что ты во мне увидел такого?.. – Наташа бросила играть с котенком и, запрыгнув на диван, как разъяренная амазонка оседлала Стаса, как резвого. Оставалось только хлыст взять в руки и поскакать. – Говори, негодный мальчишка. Что ты нашел во мне смешного.

Стас расхохотался, отбиваясь от нападения девушки. Но продолжалось это недолго. Прошло время. Наташа по своему обыкновению взглянула на часы и немного с грустью в голосе сказала:

– Хорошо у тебя.

– Так в чем дело? Оставайся. Я уже не раз предлагал тебе.

Наташа легла рядом. Его губы оказались между упругих грудей девушки, и Стас поочередно поцеловал сначала один, потом другой сосок. Знал, она всегда возбуждается от этого.

– А ты, оказывается, шалунишка, – отреагировала на эту ласку Наташа короткой похвалой. – Хватит секса, Стас. Я устала. Честно.

– Как скажешь, – в голосе Стаса прозвучала обида. И Наташа заметила это, с нежностью провела ладошкой по его щеке.

– Не сердись, пожалуйста. Но я действительно устала. – Она посмотрела на котенка. Тот свернулся калачиком и трепал когтями пойманное мохнатое существо, привязанное к нитке.

– Хорошо. Не буду сердиться, – пообещал Стас. А Наташа спросила:

– Скажи мне Стас, только честно. Я тебе нравлюсь?

Он так и не понял, какая причина была у нее для подобного вопроса. И решил не разочаровывать Наташу.

– Очень. Ни с одной из девушек мне не было так хорошо как с тобой. Могу поклясться, если хочешь. Хочешь? Скажи.

– Зачем? Не надо. Я тебе верю. Только, знаешь…

– Что?

– Ведь ты меня совсем не знаешь. Я имею в виду, ту другую Наташу.

– Так вас что, двое? – пошутил Стас. Но девушка ответила серьезно.

– Двое. Есть еще одна. И она живет внутри меня.

– Ничего себе. Но я хотя бы могу надеяться, что она такая же хорошая, как ты, – выдал Стас очередную шутку. А девушка упрямо помотала головой, пряча лицо в волосах.

– Нет, Стас. Она плохая. Она очень плохая. Поверь мне.

Стас увидел, как у Наташи заблестели глаза. Вот-вот расплачется.

– Что с тобой? Ты можешь мне рассказать? – осторожно попытался он выяснить причину ее столь не понятного поведения. Но она не ответила. Взяла сигарету и почти выкурила ее всю, прежде чем заговорила опять.

– Скажи, тебе людей убивать приходилось? – вдруг спросила она, очень удивив его таким вопросом.

– Убивать людей? – спросил он, немного обескураженный, соображая, к чему она задала такой странный вопрос. Он вспомнил, как в самом начале милицейской работы при задержании банды, пришлось застрелить одного бандита.

Молодого парня. Не старше двадцати. Наверное, можно было попытаться взять его живым. Но тогда Стас рисковать не стал. Попросту струсил. У парня в руке был здоровенный маузер, какими комиссары восстанавливали советскую власть. И если бы тот выстрелил…. Но Стас опередил молодого бандита. Сказались профессиональные качества мастера спорта по стрельбе. К несчастью, бандит этого не знал, а то бы, возможно, не стал наводить ствол на молодого опера.

Тот случай Стас не любил вспоминать. Считал необходимой самообороной. Еще больше не любил рассказывать о нем. И сейчас остался верен себе.

– Нет, не приходилось. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Так, – ответила она и тут же предложила. – Давай, замнем эту тему.

Стас согласился, обнял ее. Странная она какая-то, его новая подружка.

– Можно, я тебя тоже спрошу кой о чем? Почему ты не хочешь сказать мне своего адреса? Разве это какая-то тайна? – Уже в который раз Стас пытался узнать у Наташи, хотя бы номер телефона. Но каждый раз она упрямо избегала прямого ответа. То начинала говорить про строгих родителей. То про больную бабушку. Стас понимал, Наташа врет. Но как всякий тактичный человек не подавал вида, склоняясь к версии о замужестве. Девчонка выскочила замуж, скорее всего не по любви, а теперь вот мается. И боится ему сказать. Хотя для Стаса это не столь важно. В конце концов, ей предстоит делать выбор между ним и мужем.

Чтобы убедиться в этом Стас решил заглянуть в ее паспорт. Однажды воспользовавшись тем, что Наташа ушла в ванну, он выскочил в прихожую, где висела ее сумочка. Включил свет, а дальше повел себя самым недостойным образом. Если бы Наташа увидела его за этим занятием, вряд ли захотела бы еще переступить порог его холостяцкой квартиры. И мнение о Стасе, как о человеке порядочном, у нее бы сразу переменилось на противоположное. Но, к счастью для Стаса, она плескалась в ванне.

Стас раскрыл сумочку, рассматривая ее содержимое. А его оказалось не так уж и мало для такой небольшой на вид сумочки. Ключи от квартиры. Косметичка. Пузырек дорогих духов. Губная помада. Кошелек и … парик с белокурыми волосами. Под ним, Стас нашел очки – хамелеон, с затемненными стеклами.

«На фига ей эти причиндалы? – Стас в недоумении вертел в руках парик и очки, – Рыжие кудри ей вполне идут. С ними она выглядит даже более экстравагантней, чем в этом дурацком парике. И очки…»

Последние две недели стояла дождливая погода, и Стас просто не понимал, зачем Наташа таскает с собой в сумочке эти стекляшки. По крайней мере, в них она ни разу не появлялась перед Стасом.

Но вот то, ради чего пришлось решиться на такой неприятный поступок, в сумочке он не нашел. Не было в ней паспорта.

Услышав, что в ванне перестала литься вода, Стас быстро уложил все в сумочку, повесил ее на прежнее место и на цыпочках прошмыгнул в комнату.

24

Стас несколько раз перечитал объяснение, взятое с секретарши генерального директора мебельной фабрики Зотова.

Раиса Лукьянова уверяла, что более кристально честного человека, чем их директор, не встречала в своей жизни. Жалко покойный Зотов не мог слышать ее лестных отзывов. Он бы застыдился и уж точно покраснел, потому что никто, ничего подобного не говорил ему при жизни. Никогда.

И опять в объяснении фигурировала девушка. Молодая, симпатичная корреспондентка какого-то журнала. Какого именно, секретарша Лукьянова не помнила. И вообще, с вышеупомянутой особой она виделась один единственный раз здесь, в приемной директора.

Кое-что в письменном объяснении секретарши Стасу не нравилось. Чувствовалась какая-то фальшь, спешка, с которой оно писалось. И Кручинин решил сам наведаться на мебельную фабрику. В отделе никому об этом говорить не стал.

Конечно же, секретарша Раиса, довольно приятная на вид женщина, его приходу не обрадовалась. Глянув в удостоверение, она повела бровями от удивления.

– Опять? Только вчера приходил ваш сотрудник. Целый час задавал мне вопросы. И вот вы… – Ее возмущению не было предела.

И Стас решил, что в сложившейся ситуации без вранья не обойтись.

– Это не наш. Он из другого отдела, – соврал Стас, не моргнув глазом. А что еще оставалось делать? Эта кукла к смерти своего шефа не имеет никакого отношения, а раз так, может сослаться на занятость и отфутболить Кручинина отсюда, чего бы ему очень не хотелось. И он поспешил заверить строгую Раису:

– Наша беседа займет гораздо меньше времени, чем вы думаете. Честное слово. Всего лишь несколько вопросов.

Раиса сжалилась. Ее взгляд уже не был таким сердитым.

– Ну, если вы обещаете… – согласно кивнула она.

– Обещаю. – Сейчас Стас был готов наобещать ей чего угодно. Но этого делать не пришлось.

Женщина взглянула на него уже добрее и сказала:

– Спрашивайте, что вас интересует? Так и быть, я постараюсь вам помочь. – Ее великодушию не было предела, как считала она сама.

А Стас решил, проверить, так ли все на самом деле написано в объяснение, как считает это сама секретарша Раиса. Нет ли в нем фальсификации. Для начала задал вопрос по поводу характеристики ее шефа.

– Сергей Николаевич был неплохой человек, – сказала Раиса, и Стас заметил, как женщина грустно вздохнула. Наверное, она и в самом деле была хорошего мнения о Зотове, Хотя и соизволила назвать его деспотом. В ее понимании, это было одной из положительных черт генерального директора.

– Знаете, он никому спуску не давал. Не то, что его заместители, – Раиса покосилась на дверь, опасалась, чтобы ее не подслушали. – При нем порядок был. Не как сейчас. Сейчас у нас бардак.

Ну, насчет бардака, Стас заметил еще на проходной, когда дежуривший охранник даже не стал заглядывать в его служебное удостоверение. Но это внутренние дела предприятия. Они Стаса не касались. Его заботило другое. И он перешел к следующему вопросу:

– А вы за Сергеем Николаевичем не замечали каких-либо странностей?

Раиса от удивления вытаращила глаза.

– Это чего? С головой, что ли?

Кручинин понял, что вопрос поставил немного не так, поспешил пояснить более доходчиво:

– Может быть в его поведении, вам что-то показалось странным. Знаете, как бывает. С человеком происходит что-то, и он совершает поступок, который у окружающих вызывает удивление или непонимание. Вы ведь сказали, что Зотова знаете давно. В последнее время он был таким, как и всегда? Или может все-таки в его поведении, что-то изменилось? Удивило вас, как человека долгое время работающего с ним?

Раиса призадумалась. Зря наговаривать на человека она не станет. Да и вопрос какой-то не совсем понятный. Она даже посчитала нужным переспросить:

– Удивило? – Она пожала худенькими плечами. – Да нет, вроде ничего. Хотя пожалуй, вот только… – она посмотрела на Стаса, как бы сомневаясь, стоит ли ему рассказывать. Но колебалась недолго. – Так меня вообще-то в его поведении ничего не удивляло. Ко всему привыкла. Знала его характер. Привычки. Но вот недавно…

– Продолжайте, пожалуйста. Мне необходимо знать все. Для дела. Так что, давайте в подробностях, – попросил Стас.

– Ну, в общем, Зотов велел мне подыскать мастерскую, где делают цветники на могилы из цинка…

Стас с трудом соображал, в чем тут странность Зотова. Казалось бы, обычное дело, заказать приличный цветник на могилу близким родственникам.

– Да? – Раиса не скрывала удивления. – Он сказал, что собирается его поставить на могилу жены. Она у него умерла недавно. Хотя у нее уже установлен цветник. Не то из мрамора, не то из гранита. Я точно не помню. Но знаю, что он довольно дорогой. И смотрится богаче. Для чего его менять? Я уверена, жене бы больше понравился тот, чем этот из цинка.

– Скажите, а почему вам это показалось странным?

Раиса ответила не сразу. И в ответе сквозило непонимание.

– Не знаю. Странным мне это не показалось. А вот удивить, удивило.

– Зачем менять красивый и дорогой цветник, на дешевый цинковый.

Просто не понимаю, – Раиса повела худенькими плечами.

– Да. Действительно, зачем? Может, блажь? Богатым все дозволено.

– Не знаю. Блажь это, или старческие причуды. Можно понимать по разному. Но это меня здорово удивило, – повторила Раиса, призадумавшись.

Призадумался и Стас. Минуту, другую молчал, а потом спросил:

– А вы не знаете, где похоронена жена Зотова?

– Почему же? Знаю. В Никольском. Там у нее какие-то родственники. Но Зотов с ними почти не общался. Да, по-моему, и жена тоже. Сам-то Сергей Николаевич из Калининграда. Все собирался уехать на родину. Купить там небольшой домик и встречать старость. И вот уехал. Только не туда, – грустно добавила Раиса и взглянула на часы, тем самым давая понять, что беседа их затянулась.

Стас это понял и напомнил, что сейчас уйдет. Но перед тем, как уйти решил задать самый последний вопрос, из-за которого он, собственно, и появился здесь.

– Скажите, к вам в офис приходила девушка, корреспондентка?

– Да. Такая яркая блондинка в очках, – оживилась секретарша.

– Блондинка? – пальцы руки капитана Кручинина лежавшей на папке с бумагами принялись выбивать дробь.

– Знаете, но мне показалось, что никакая она и не блондинка. Просто голове у нее парик. А лицо приятное. А вот глаза… У нее были солнцезащитные очки – хамелеон.

С минуту Стас сидел с каменным лицом. Почему-то вспомнил содержимое Наташиной сумочки. В особенности две детали: парик и очки. Как-то нехорошо засосало под ложечкой. «А что если она…» – он испугался этой мысли, тут же прогоняя ее от себя.

* * *

Сразу из офиса бывшего директора Зотова, Кручинин помчался в управление и, не заходя в кабинет, поднялся в фотолабораторию.

Долго мучить ребят не пришлось. Он хорошо, с точностью до мельчайших подробностей, помнил не только лицо Наташи, но и все особенности ее тела, безукоризненного с точки зрения эталона красоты. Мог дать его точное описание, хотя понимал, что в данном случаи, этого не нужно. Сейчас важны приметы лица: нос, овал лица, подбородок, губы и глаза, которые попросил скрыть под очками.

Уже через десять минут был составлен фоторобот. И рассматривая фотографию, Стас больше всего боялся, что секретарша опознает в ней – Наташу. Упорно вбивал себе мысль, что это ошибка, или всего лишь – совпадение. Такое бывает часто.

Чтобы развеять все за и против, вернулся в офис к Раисе, попросив ее задержаться на пару минут. Достав из папки фотографию Наташи, положил на стол и, скрывая волнение, спросил:

– Это она? Посмотрите.

Одного короткого взгляда было достаточно Раисе, чтобы узнать в предложенной фотографии ту корреспондентку.

– Да. Она. Откуда вы узнали про серьги? Я ведь кажется, вам не говорила, какие у нее были серьги…

– Да вот узнал, – сказал Кручинин. Он не стал объяснять секретарше, что Наташа всегда носила эти серьги, по форме цветок ромашки. Когда-то, ей их подарила мать на удачу, и с тех пор девушка не расставалась с ними. Так по крайней мере говорила сама Наташа.

В управление Стас вернулся злой. Засев в своем кабинете, долго листал телефонный справочник. Куда-то, зачем-то звонил.

Лейтенант Лугин даже боялся лишний раз показаться Кручинину на глаза, не понимая, что происходит со старшим их группы.

25

Этой встречи с Наташей, Стас не ожидал. Поэтому, удивился, когда в дверь позвонили. Как раз собирался приготовить себе ужин. А тут этот звонок. «Кто это, может быть?» – пришла к нему неприятная мысль. Кручинину сейчас никого не хотелось видеть и он не спешил открыть дверь. Может позвонят и уйдут.

Но звонок повторился еще и еще. И Стас понял, открыть ему придется. Глянул на шипящий, на сковороде кусок ветчины с жареной картошкой, проглотил слюнки и с неохотой поплелся к двери.

На площадке он увидел Наташу. «Она пришла? Но ведь мы не договаривались, что сегодня она придет. Наверное, что-то случилось», – решил он, быстро справившись с замком.

– Ты чего так долго не открывал дверь? – озабоченно спросила она, глянув почему-то не на него, а в комнату. И не дождавшись ответа, посмотрела Стасу в лицо.

– Ты чего такой мрачный? Что-то случилось? Стас? Ну, скажи.

Он молча пошел в кухню. Не хотелось портить себе ужин неприятным разговором. Но видно его не избежать. Это Стас знал точно. И может быть даже хорошо, что Наташа решила придти к нему сегодня, а не через два дня как договаривались.

– Стас, ты любишь жареного карпа? Смотри, какого красавца я купила. Сейчас зажарю и накормлю тебя. Последнее время ты стал плохо питаться. Это нехорошо, Стас. Ну, чего ты молчишь? Чего надулся, как пузырь? – Девушка вошла в кухню с пакетом, из которого торчал рыбий хвост. Повела носом. – Фу, чем это у тебя так прет? – она сняла с конфорки сковородку с подгоревшей картошкой. – Это есть нельзя. Придется выкинуть.

Стас и на это не проронил ни слова. Стоял и смотрел, как котенок от радости кидался Наташе на ноги, цепляясь коготками за джинсы. Каждый раз, когда она приходила, брала его на руки. Это вошло в привычку. Но на этот раз девушка точно забыла про своего любимца, не обращала внимания.

Она подошла к Стасу и посмотрела в глаза.

– Ты можешь, наконец, объяснить, что случилось, пока меня не было? Ты завел себе любовницу?

Он отвернулся к окну. Понимал, она может обидеться. Но и ему каково. Его девушка состоит в банде грабителей и убийц. Сейчас он спросит ее об этом. И если она сознается… Стас сейчас не хотел видеть ее.

– Стас?! – она взяла его за рукав рубашки и развернула к себе, чтобы видеть его лицо.

Он обернулся. Глаза злые. Таким Наташа его еще не видела. И сколько не пытался он спрятать взгляд, ему не удавалось.

– Стас, я хочу знать, что произошло?.. Ответь.

Он криво усмехнулся.

– Ты действительно хочешь знать?

– Да. Совсем недавно ты был совершенно другим человеком…

– Ты не ответила, – зло произнес он. Не хотел начинать этот неприятный разговор. Ведь, если подтвердится, что Наташа причастна к смерти Зотова, Помиранцева и других, тогда… Что будет с ней тогда, сейчас ему додумывать не хотелось.

– Ладно. Хорошо. Я хочу знать… – сказала Наташа и глянула на Стаса подозрительно. Кажется, уже начала сожалеть, что пришла не вовремя. Спешила, как дура. А это совсем было не обязательно.

Стас решил побеседовать с ней обо всем сейчас и здесь в своей квартире. Раз она сама пришла. Потом может получиться так, что им не удастся поговорить наедине. И не хотел видеть ее в наручниках.

Он вздохнул и видя, что Наташа выжидающе смотрит на него, достал из кармана пиджака фотографию, которую предъявлял секретарше Зотова и спросил холодно:

– Скажи, тебе эта фотка никого не напоминает? Только учти, про парик и очки я знаю. – Он сунул ей в руку фотографию.

– Что? Парик и очки? – девушка точно вздрогнула и сразу переменилась в лице. Глаза забегали по комнате и остановились на фотографии. И Стас понял, она узнала, кто на фотографии. Изо всех сил боролась с охватившим ее волнением и, кажется, проигрывала. Фотография в руках дрожала.

– Откуда это у тебя? Ты что, ме… – у нее чуть не вырвалось «мент».

Стас продолжил за нее:

– Я – мент. Оперативник РУБОПА. Веду расследование по факту смерти директора мебельной фабрики Зотова. Помиранцева. И других. Надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю?

Наташе трудно было сдержать эмоции. И без того большие ее глаза, округлились. Брови поползли вверх по лбу. Сначала она ничего не могла выговорить. Только слушала Стаса. Но потом овладела собой, и голосом, в котором отчетливо проступала дрожь, проговорила:

– Ты – работаешь в милиции?

Она не хотела верить всему, что тут наговорил Стас. Но с другой стороны, откуда он может знать про Зотова, Помиранцева? Значит действительно мент…

Он достал служебное удостоверение, положил на стол перед ней в развернутом виде.

– Капитан РУБОПА, – медленно прочитала Наташа его звание и расхохоталась. Причем, делала это с таким упоением, что Стас невольно подумал, не свихнулась ли она?

– Прекрати! Слышишь, прекрати немедленно хохотать! – Ее смех его раздражал. В нем слышалась злость и отчаянье человека возненавидевшего весь мир, и Стаса, в частности.

Наташа перестала смеяться. Взяла стул и села по другую от Стаса сторону стола. Сказала:

– И так, гражданин начальник, приступаем к допросу? Надеюсь, руки выкручивать не будете? – она положила на стол свои ладошки.

– Перестань, Наташа, – взмолился Стас, вскочил со стула и чуть не наступил на котенка.

Наташа закричала:

– Осторожней! Ты чуть не раздавил его. Второй раз, между прочим. – Она подняла котенка с пола, посадила себе на колени и заплакала.

Стас сидел напротив и молча ковырял ногтем узорчатую салфетку. У него не было слов для утешения. Да и что можно сказать? Ведь теперь он знает, что она преступница.

– Знаешь, за что я люблю животных? – сказала Наташа проплакавшись, подняв на Стаса свои грустные глаза.

Стасу сейчас было совсем неинтересно это знать. Разве о том нужно ей думать? Но сам не зная, почему, он спросил:

– За что?

– Они не умеют лгать.

– А ты? Ты всегда говоришь правду? – Наверное, не стоило мучить ее этим вопросом. Да и какая, собственно, разница, теперь уже?

– Не всегда. Но я хочу быть искренней. Вот как, например, с тобой. Можешь мне не верить, но рядом с тобой, мне всегда хотелось быть хорошей девочкой. Я забывала про все плохое, – она кисло улыбнулась.

Но Стас как будто не заметил этой улыбки. Услышав про искренность, спросил:

– Значит, ты была у Зотова?

– Была. И не только у него. Что еще ты хочешь знать? То, чем я с ними занималась?

– Об этом я догадываюсь. Но мне хотелось узнать и другое. Неужели тебе нравилось смотреть, как убивают людей? Надеюсь ты сама не убивала?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет, не убивала.

– Но зачем? Зачем ты влезла во все это? – воскликнул Стас запальчиво, потому что действительно не понимал. Красивая девушка и вдруг опуститься до такого.

Наташа посмотрела на Стаса с жалостью. И протяжно вздохнула.

– А ты разве не догадываешься? Стас. А еще – опер.

Он не ответил. И тогда ответила Наташа:

– Деньги. Много денег. У этих людей много денег, – она произнесла это с презрительной ухмылкой и добавила: – А раз так, всегда найдутся те, кто хочет у них эти деньги отобрать.

– И ты, конечно, принадлежишь к ним? Надеюсь, ты хотя бы понимаешь, что являешься соучастницей убийств? Догадываешься, что тебя за это по головке не погладят? Или думаешь, все сойдет с рук?

На этот раз она не подняла на него своих печальных глаз. Сказала, как человек давно готовый к расплате:

– Что ж. Значит, буду отвечать. – Помолчала, потом спросила: – Ты меня сейчас повезешь в тюрьму?..

– Дура! – Стас схватил себя обеими руками за волосы. – Самая настоящая. И зачем ты только влезла в мою жизнь.

– Ты найдешь себе другую девушку. Капитан Кручинин.

– Замолчи. Немедленно! Ты даже не догадываешься, какой срок тебе «светит».

– Жить буду. Сейчас расстрел отменен, – она поймала на себе его укоризненный взгляд и с обидой заговорила: – А что, что мне делать? Если я влезла в это дерьмо.

Стас подвинул свой стул к ней и сжал ее холодные руки своими ладонями.

– Наташа, ты должна мне все рассказать. Понимаешь?

Она посмотрела ему в глаза. Так хотелось как прежде, прикоснуться к нему губами, но она боялась. Боялась, он не захочет, оттолкнет. Хотя чего уж бояться теперь. Она всегда боялась, что когда-нибудь он узнает. И вот теперь это случилось. Но что он не может запретить ей, это смотреть на него. Потому что скоро они расстанутся и Наташа знает, что уже никогда не увидит его.

– Тебе, расскажу. Только не думаю, что тебе будет это все приятно слушать. В подробностях.

– Ничего. Я потерплю.

Ей не надо было задавать вопросы. Даже не пришлось ни в чем поправлять. Наташа сама рассказала и про бывшего своего любовника Кирилла, про Коваля и Толяна боксера. Назвала адреса, где Коваль и Толян жили. Единственное, что осталось не выясненным – это фамилия человека в отделе уголовного розыска. Человека, которого она не знала. С ним встречался только Кирилл и всегда один на один без свидетелей. Ей лишь было известно, что однажды тот человек здорово помог Котову, когда того привлекли по подозрению в совершении убийства. Тогда дело замяли.

Зная, что бюрократия не обошла стороной и их доблестные органы, Стас понял, что отыскать списанное в архив дело, скорее всего не удастся. Для этого придется перевернуть половину архива. Тем более, что произошло это не вчера и не позавчера, а четыре года назад. И кто вообще даст гарантию, что списанное дело окажется там. Когда за последний год из-за прорыва в теплосистеме архив, располагающийся в подвале, уже два раза переезжал с места на место. И бережливости к списанным делам никто не проявлял, поэтому некоторые в прямом смысле, подмокли.

Наташа замолчала. Стас видел как она мучается, что-то не договаривает. Или не хочет договаривать. Спросил:

– Что-то еще?

Смахнув слезинку на щеке, Наташа улыбнулась.

– Даже не знаю, стоит ли тебе говорить?..

– Стоит, стоит. Договаривай, – голос его прозвучал грубовато.

– У меня будет ребенок… – тихо сказала Наташа.

Стас едва не выронил сигарету.

– Что? Что ты сказала?

– Это твой ребенок, Стас. Я собственно и приехала, чтобы сообщить тебе. Сегодня я была в поликлинике…

Кручинин почувствовал себя не хорошо. Он долго молчал, задумчиво глядел в окно, казалось, напрочь, забыв о присутствии Наташи. Потом вдруг встал и ушел в другую комнату, но скоро вернулся и положил на стол перед девушкой три тысячи долларов.

– Что это? – Наташа не понимала, для чего он принес деньги.

– Тебе нужно срочно уехать. Немедля. Понимаешь? Это тебе, – подвинул он деньги к Наташе. – Я копил на новую машину. Но знаешь, я как-то уже привык к своей старушке. Да и не накопить мне. Новые машины стоят дорого. А тебе деньги пригодятся. Уезжай отсюда куда-нибудь подальше. Это единственное, что я могу тебе посоветовать при сложившихся обстоятельствах.

Наташа смотрела на деньги, и слезы текли по щекам. Еще никто и никогда ради нее ничем не жертвовал. И дело не столько в этих бумажках. Ведь если узнают, что Стас отпустил ее, у него возникнут большие неприятности. И вряд ли дело обойдется одним увольнением.

Она обвила шею Стаса руками и долго целовала его солоноватыми от слез губами.

– Прости меня, Стас. Пожалуйста. Я виновата перед тобой. Искалечила тебе жизнь, – плача, шептала она, не выпуская его из своих объятий. Понимала, теперь она потеряет его навсегда.

– Нет. Я никуда не поеду. Я не хочу от тебя уезжать. Стас. Я хочу быть с тобой. Разреши. Пожалуйста. Хотя бы изредка видеть тебя. Иначе я не смогу жить. Можешь ты это понять? Как хочешь. Вот я такая плохая. Но я люблю тебя, Стас. И буду всегда любить. – Она предчувствовала, что скорее всего никогда не будет так, как ей этого хочется. И потому на душе было невыносимо горько. Если б сейчас ей предложили смерть вместе с ним, она бы не раздумывая, шагнула на эшафот. И пусть палач старается. Но уехать. Нет. Она не уедет. Что бы ни случилось, она останется тут.