Текст книги "Щупальца спрута"

30

– Ты не новичок в милиции и сам должен понять, что ничего из этого не получится, – сказал майор Алексеев, когда Стас Кручинин обратился к нему за советом по поводу условно досрочного освобождения для Наташи. Хотя Стас и сам понимал всю несерьезность своего вопроса.

Нанятый для Наташи один из лучших адвокатов лез из кожи, доказывая на суде, что его подзащитная принимала участие в преступлениях банды под давлением со стороны главаря Котова, угрожавшего ей в случаи отказа физической расправой. Суд учел это, а также беременность Наташи и ее действия по спасению жизни капитана Кручинина, благодаря чему члены банды были задержаны. Майор Алексеев пошел Кручинину навстречу и оформил для Наташи явку с повинной, будто девушка раскаялась за содеянное и принимала активное участие в операции по обезвреживанию банды на кладбище.

Но нельзя было не принять во внимание и другое: за бандой тянулся длинный кровавый след. И прокурор обратил внимание судьи на тот факт, что подсудимая не сразу обратилась в органы с добровольной явкой, а после того, как уже было совершено множество убийств. В отсутствие пристрастия к закону его вряд ли было бы можно обвинить. И он просил для девушки максимального срока лишения свободы. Но судья все же проявил снисхождение и Наташу осудили всего лишь на девять лет.

Стас не находил себе места.

– Я люблю ее. Пусть она такая. Но я люблю, – сказал он Алексееву, не отрекаясь от Наташи.

Майор жалел Кручинина, отговаривал как мог, говорил, что Стас не пропадет, найдет себе другую девушку. Но все его отговоры и убеждения ни к чему не привели.

– У нее будет от меня ребенок.

– В благородство играешь? И не думаешь о том, что этой любовью можешь поставить крест на своей карьере, – предупредил Алексеев.

– Пускай, – твердо заявил Стас, отчего вывел старика Алексеева из себя. Нет, если бы дело касалось кого-нибудь другого, может бы и ничего. Но Кручинин не кто-нибудь другой. Он один из лучших сотрудников РУБОПА. И потому естественным желанием непосредственного начальника было уберечь своего подчиненного от неверного шага. Хотя, все оказалось уже немного поздновато.

– Ах, Стас, Стас, – вздыхал Алексеев. – Влип ты по самые некуда. Только ты подожди, не суетись зря. Ведь сам прекрасно знаешь, что ничего с условно досрочным освобождением не выйдет. Нужно отсидеть хотя бы половину срока. А она только осуждена.

– Так какой же выход? – спросил Кручинин.

Алексеев вздохнул. Нечем ему обрадовать подчиненного. И все же сказал правду:

– Выход один. Ждать.

* * *

Вечером Стас напился. От досады. От того, что в жизни по странному стечению обстоятельств получается все не так, как хотелось бы. Зато и брала обида милицейского капитана. Многое бы сейчас он отдал за то, чтобы увидеться с Наташей. Да только далеко она. Стас знал, что Наташу отправили под Пермь в женскую колонию.

Так за невеселыми мыслями и не заметил, как литровая бутылка водки оказалась пустой. Сходить бы за другой, да сил уже нет подняться из-за стола. И потому, когда зазвонил телефон, он даже не захотел тянуться за трубкой мобильника, лежавшей на другом конце стола, сказав:

– Да пошли все к черту!

Но телефон не умолкал. Более того, поставленная еще и на виброзвонок, трубка ползала по столу, приближаясь к Стасу, словно напрашиваясь к нему в руки.

Кручинин вздохнул.

– Проклятущая работа, нечего сказать. Нет покоя ни днем ни ночью.

Он поднял трубку и не очень вежливо буркнул.

– Алло.

– Стас, любимый, – услышал он из трубки знакомый голос и не поверил. Может кажется ему это.

Звонила Наташа.

– Наташка, ты? – он стряхнул с лица начинавшую было одолевать дрему. Даже как будто протрезвел.

– Вот видишь, ты меня уже стал забывать, – упрекнула его Наташа. – А и прошло-то всего полгода. Через девять лет и вовсе забудешь.

– Наташенька, о чем ты говоришь, – воскликнул Стас.

– Да, да. Так и будет. Время бежит. Ты там, а я тут, – грустно произнесла девушка, и Стас почувствовал, как сердце сжимается от тоски. Она права. Время действительно бежит. Он посмотрел на стул, на котором лежал Снежок. Из маленького пушистого котенка, Снежок превратился в молодого и уже взрослого кота. И кажется, он уже забыл про свою хозяйку. Но Стас никогда не забудет Наташу, в чем он и решил поклясться, сказать, что он любит ее и будет любить, но как оказалось, этого не требовалось.

Наташа не захотела. Ее голос звучал грустно.

– Знаешь, я хотела тебе сказать, чтобы ты там сильно не тосковал обо мне, – начала она.

– Наташка, что ты говоришь?..

– Да, да. Не перебивай меня. Я звоню из кабинета хозяина. И у меня мало времени для разговора. Так я вот чего тебе хотела сказать. Если тебе станет невмоготу, можешь найти себе другую девушку. Можешь даже жениться. Я не против.

Стас опешил. Неужели Наташа ему только за этим и звонит. Весь этот разговор как будто бы прощальный. Хотя они и так не вместе.

– Наташа, я не забыл о тебе. Потерпи, родная. Немного потерпи. Я постараюсь что-нибудь придумать. Возможно, удастся добиться для тебя условно досрочного освобождения. Только ты постарайся, не нарушай там режим…

Наташа рассмеялась.

– Я здесь в передовиках. Вон первое место заняла в конкурсе на мисс зоны. Так что можешь гордиться мною, – произнесла она шутливо, сама не зная, для чего все это рассказывает Стасу и добавила: – Не надо, милый. Не суетись понапрасну. Зря все это.

– И ничего не зря. Я советовался с нужными людьми. И майор Алексеев обещал помочь…

Стасу показалось, что в голосе Наташи появилась нервозность да и заторопилась она как-то сразу, сказав напоследок:

– Я больше не могу говорить. Прощай…

Стас закричал в трубку:

– Алло! Наташа?! – но телефон предательски замолчал.

Стас с ненавистью швырнул трубку, и она вертясь заскользила по столу, пока не упала на пол. Даже Снежок открыл глаза, проследив куда шмякнулся мобильник. А Стас закурил и грустно глядя в окно задумался о том, что означало все сказанное Наташей. Уж на покаяние это никак не походило. Да и каким образом ей удалось позвонить ему из кабинета начальника колонии. Если это ей удалось без ведома начальника, то вряд ли вообще можно вести речь о досрочном освобождении. Да и не возможно такое, чтобы зечка проникла в кабинет администрации. Там охрана, дежурный офицер.

Кручинин сразу отверг такой вариант как мало подходящий. Оставался другой, наиболее приемлемый, который вызвал у капитана приступ ревности. Хозяин колонии сам позволил Багире позвонить. Но вряд ли такая милость была за просто так.

– Неужели он ее трахает? Сволочь! Ведь ей же скоро рожать. – Стас сожалел, что ничего не успел расспросить о самочувствие Наташи.

Утром он пришел на работу с больной головой. Почти всю ночь не спал. Выкурил пару пачек сигарет, да еще с похмела.

Встретив его в коридоре, Алексеев покачал головой, но снисхождения не проявил. Сказал как требовала того должность:

– Дел полно, а ты раскисаешь. Осталось только в запой уйти.

Стас застыдился. Прав майор, нельзя так. Но о том, что звонила Наташа, Алексееву говорить ничего не стал. Посчитал, ни к чему это. Почти весь день он провел в кабинете. Нужно было допросить троих бандитов из грузинской группировки. Две недели назад возле ресторана «Арагви» средь бела дня произошла перестрелка двух противоборствующих группировок. С одной стороны выступила грузинская бригада, с другой курганские. Последние захотели отобрать у кутаисских лакомый кусочек. Как и полагается забили стрелку, которая тут же переросла в бойню.

По мнению Стаса, дело было плевое, если не копать глубоко и не лезть в политику. Есть задержанные с обоих сторон, которым и придется ответить по закону за содеянное. А их главари как и подобает, остались в стороне. И пытались оказать давление на следствие.

Кручинин на сделку с совестью не пошел. Капитану предложили взятку в миллион долларов, если он освободит одного молодого грузина. Тот оказался братом известного лидера кутаисских. Разочаровал его капитан своей неподкупностью, а может и нажил себе еще одного врага.

31

Поначалу Стас не придал значения тому, что его вдруг срочно вызвал к себе майор Алексеев.

– Тут вот такое дело, – отводя глаза в сторону, сказал майор. – В общем, бумага пришла. На почитай, – протянул Алексеев.

Едва глянув на исписанный лист, Кручинин понял, что бумага эта пришла из главного управления по исполнению наказания, куда он направлял запрос по поводу условно досрочного освобождения Наташи. Он стал читать ответ и вдруг почувствовал себя нехорошо. Там сообщалось, что ни о каком досрочном освобождении не может идти речи в виду смерти лица отбывавшего наказание.

– Как? – растерянно посмотрел Стас на майора Алексеева, но тот только развел руками. Он и сам был не в курсе всех подробностей.

– Там сказано, – он кивнул на лист, который подрагивал в руках у Стаса, – что она погибла в результате несчастного случая. Так бывает, Стас. Смирись. Судьба, – Алексеев хотел в эти слова вложить побольше сочувствия, но получилось как-то уж слишком дежурно.

– Плевать мне на такую судьбу. И вообще, на все плевать. Я люблю ее. Понимаете? Она должна была родить. И вот, – Стас скомкал листок, сжимая его в кулаке так, что посинели пальцы.

Алексеев молчал, стараясь не глядеть в глаза своему подчиненному. Помочь Кручинину он ничем не мог. А когда Кручинин ушел, сидел один в кабинете и долго размышлял о замысловатостях жизни, приходя к логическому выводу, что бывает всякое и к великому сожалению плохого больше чем хорошего. Стас Кручинин, видный парень и казалось бы мог влюбиться в какую-то другую девушку, разумеется не подмочившую репутацию на криминальных делах, но жизнь свела его с бандиткой. И как оно все теперь будет дальше для самого Кручинина, один только Бог знает.

Повертев в руках авторучку, Алексеев подписал рапорт, в котором капитан Кручинин просил дать ему неделю отгулов в счет отпуска.

* * *

В тот же вечер купив билет на самолет, Стас Кручинин вылетел из Москвы. А уже в десять часов утра следующего дня он был в кабинете у полковника Зубрикова, начальника той самой колонии, где Наташа Багрова отбывала наказание целых восемь месяцев.

С самого начала Зубриков произвел на Кручинина нехорошее впечатление. Ко всему прочему он оказался человеком въедливым и долго изучал рубоповское удостоверение Стаса, держа его в руке так, словно пытался определить на вес, достойно оно того, кому принадлежит или нет.

А Кручинин тем временем рассматривал самого полковника. Так называемого хозяина зоны. Когда добирался сюда из города на автобусе, случайно услышал разговор двух молоденьких солдат, возвращающихся из отпуска. От них и узнал, что на зоне к хозяину прилипла кличка Зубр. И кажется это не только из-за фамилии. У Зубрикова была довольно крупная голова и впечатляющее лицо. Казалось на всё вокруг, он смотрел с недоверием, насупившись, чуть наклонив голову вперед. «Ему бы рога приделать и точно был бы зубром», – подумал Кручинин, начиная скучать. Уж слишком затянулось их молчаливое знакомство.

– А разрешите вас спросить, по какой надобности к нам? – наконец-то заговорил полковник возвращая Кручинину удостоверение. Голос у Зубрикова оказался басовитым, и грубоватым, что тоже вписывалось под кличку. Так и казалось вот сейчас этот крепенький мужичок, задерет вверх свою голову и замычит как ревет настоящий Зубр во время весеннего гона.

Стас Кручинин присел к столу заполучив приглашение полковника и подробно изложил причину своего приезда, разумеется не словом не обмолвившись об их с Наташей отношениях. И про свои усилия по поводу досрочного освобождения её посчитал лучше умолчать. Да и какой смысл теперь говорить об этом. Всю правду. Но в то, что Наташи больше нет, Стас не хотел верить и ожидал подробностей от Зубрикова. Пришлось соврать полковнику, будто появились кой, какие новые обстоятельства по ее делу, поэтому возникла необходимость побеседовать с зечкой.

– Так ведь дело завершено. Все кто остался живым из банды получили срока, – напомнил въедливый полковник Зубр, сверля Кручинина своими огромными глазищами.

– Все верно, – вынужденно согласился Стас, испытывая к Зубру раздражение и ничего более. Этот красномордый бычок по какой-то причине явно не желал идти на откровенность. И пока было неясно, почему.

– Я же вам сказал, появились новые обстоятельства, – напомнил Стас и добавил веско: – Раскрывать которые, я не имею права.

– В интересах следствия? – с ехидством уточнил полковник Зубр. – Или его как такового нет?

– Его нет, – кивнул Стас говоря: – Пока нет. Но оно может быть. Я вам тогда сообщу, – не сдержался он от сарказма. Хотя возможно и зря. Полковник Зубр безусловно был здесь настоящим хозяином и привык, что все и подчиненные и уж тем более зечки разговаривали с ним с почтением. А тут вдруг приезжает какой-то московский нахал в чине капитана…

– Вот что, капитан, – сказал Зубриков с недовольством. – Я бы мог вообще с тобой не разговаривать, а послать куда подальше. У тебя ведь нет на руках официального запроса…

Стас промолчал. Этот бычок был прав и никакого запроса у Кручинина нет. Получалось, что прибыл он сюда по личной инициативе. А инициатива в подобном случаи не слишком хороша. И если бычок захочет, то поднимется такой шум, что вряд ли Стасу поздоровится.

– Но я добрый человек. Это вы там в Москве зажрались. А мы тут не такие. Мы тут – добрые, – особенно подчеркнуто произнес Зубриков. – Поэтому, я кое-что скажу тебе.

Кручинин посмотрел на полковника с надеждой. Кто знает, может этот Зубр и неплохой человек. И возможно первое впечатление об нем – обманчиво. А излишняя строгость отпечатавшаяся на его лице, всего лишь необходимость. Все-таки, быть начальником такой огромной колонии не так-то просто.

Стас приготовился внимательно и с удовольствием выслушать полковника. Даже захотелось под этот разговор распечатать бутылочку хорошего коньяка, который он привез с собой. Но с этим Кручинин решил повременить.

– Прежде чем ехать сюда к нам, тебе надо было выяснить. Мог бы и позвонить. И тогда бы узнал, что интересующей тебя зечки уже нет в живых.

Капитан Кручинин сидел с каменным лицом, лишь уголки губ немного вздрогнули. Он смотрел Зубру прямо в глаза и всем своим нутром чувствовал, тот лукавит. Причем, нагло и цинично. Видно не все тут так просто, как того хочется выдать полковнику.

– Да, да. И не смотри на меня так. Произошел несчастный случай. Мы уже сообщили ее родным. Так что ты капитан опоздал со своими новыми обстоятельствами. И побеседовать тебе с Багровой не придется. Возвращайся в Москву, – посоветовал Зубриков, закуривая.

Кручинин с жадностью сглотнул слюну, наблюдая за тем, как полковник Зубриков не торопливо достал из пачки сигарету, а потом все также не торопливо сунул ее в рот и поднес огонек зажигалки. И стал курить, стряхивая пепелок в пепельницу. Проделать то же самое, он, Стасу не предложил.

Видя, что Зубриков так и не собирается вдаваться в подробности и давать какие-либо объяснения по поводу смерти Наташи, Кручинин решил разузнать другое:

– Насколько нам известно, девушка была беременна. Месяц назад она должна была родить?.. – Он заметил, что тема эта полковнику Зубрикову явно надоела. Красномордый зубр сейчас с большей охотой поговорил бы о чем-нибудь другом. Например, об охоте, или рыбалке, но только не о зечке. Да и стоит ли забивать голову о таком пустяке. Вон их сколько у него в колонии. И если о каждой забивать голову, так и с ума можно сойти.

Притушив недокуренную сигарету, что не осталось не замеченным Кручининым, полковник спросил сухо:

– А почему ты интересуешься этим? Разве ее беременность имеет какое-то отношение к новым обстоятельствам? Ладно, – проявил он вдруг милость и даже махнул рукой. – Скажу, раз так интересуешься.

Заключенная Багрова родила мертвого ребенка.

– Что? – произнесено это было так, словно бы Стас выкрикнул и эхо его голоса закружило по кабинету и влетело в левое ухо полковнику.

Зубриков поморщился и сунув толстый палец в ухо, поковырял там, словно опасаясь, что громкий голос капитана застрянет в его башке и будет его беспокоить.

Никто и никогда не смел повышать голос до такого крика в его кабинете. Да и вообще, Зубриков никому не позволял кричать. И он даже покачал головой, глядя на Кручинина с нескрываемой подозрительностью и немым вопросом по поводу того, есть ли у капитана еще что-то к нему.

– Скажите, я могу переговорить с медперсоналом? – попросил Стас.

Густые бровки Зубра удивленно поползли вверх. Молодой капитан обидел его своим недоверием. Что тоже выходило за рамки обыденного и привычного.

– Хотелось бы выяснить, почему вполне здоровая девушка вдруг родила мертвого ребенка, – произнес Стас это так, словно за все что случилось с Наташей и ребенком непосредственно обвинял полковника Зубрикова. По крайней мере, сам Зубриков все сказанное Кручининым воспринял именно так. И обиделся. Но потом решил особенно не связываться с москвичом. Кто знает, может он не спроста появился тут. Конечно он не из их системы, но рубоповцам такую власть дали, что они от фсбэшников не отстают. Этот тут сидит, а десяток может за воротами шастают, внюхивают. «Ладно. Черт с ним. Пусть поговорит, раз ему так хочется», – решил Зубриков, устав от этого разговора и мучаясь догадками, чего этого капитана принесло к ним. Если было бы что-то серьезное, наверняка бы из Москвы его предупредили. Мало что ли денег он им туда шлет.

Зубриков встал из-за стола.

– Извини, капитан. Но мне пора обедать. Если проголодался, пойдем, отведаешь нашенских харчей? Угощаю.

Стас проголодался. Но приглашение прозвучало так, что Кручинин решил отказаться. Вот только перед тем, как уйти из кабинета Зубрикова, не упустил задать последний вопрос, который все это время не давал ему покоя.

– Около месяца назад заключенная Наталья Багрова звонила из вашего кабинета…

Зубриков охотно кивнул.

– Да. Было такое. Я разрешил в виде исключения. Багрова была красивая девушка. На областном конкурсе красоты заняла первое место. К тому же наша передовица. В местном клубе занялась постановкой спектаклей. Никогда у нас такого не было. Представляешь, капитан? Спектакль за колючей проволокой.

Стас промолчал.

– Потянулись к ней зечки. Зауважали. Жить, как говорится, стало веселей. Попросила как-то меня, чтоб я разрешил ей позвонить домой родителям. Ну я и разрешил.

– А почему из вашего кабинета? Что во всей администрации другого телефона не нашлось? – потребовал Кручинин уточнений, которые Зубрикову давать не хотелось.

Он ухмыльнулся и покачал головой.

– Вот что значит, опер РУБОПА, – сказал он, как показалось Стасу несколько заискивающе, и добавил тут же: – Знаешь, капитан, в этом нет нарушения. Это так сказать, в виде поощрения. Да и какая разница, откуда она звонила. Согласись? И не надо, капитан, под меня копать. Я не первый год сижу в этом кресле. И тебе его из-под меня не вышибить. Лучше не пытайся. Я не знаю, зачем ты сюда приехал. Если только узнать как погибла Багрова, так в документах все есть. Читай. Кажется, я ответил на все твои вопросы. Извини, но больше у меня на тебя времени нет.

– Ну да, – кивнул Стас. – Я забыл. У вас ведь по расписанию – обед.

– Не дерзи, капитан. Это не в твою пользу, – с угрозой заметил Зубр.

Посмотрев в упор на полковника и больше ничего не сказав, Стас вышел из кабинета и едва не столкнулся с плотным широкоплечим майором. На его внешне вполне приятном лице был единственный недостаток. Это глаза. Ледяные серые глаза, смотрели на каждого так, что невольно по спине пробегал холодок.

Сейчас эти глаза остановились на Стасе Кручинине и смотрели изучающе. Хотя встреча их была более чем короткой, но Стас не сомневался, этот взгляд он запомнит на всю жизнь.

– Извините, – извинился Стас перед старшим по званию за то, что едва не наступил тому на носок ботинка и пошел по коридору. Перед тем, как повернуть к лестнице, Кручинин обернулся.

Майор с серыми глазами открыл дверь и вошел в кабинет к полковнику Зубрикову.

* * *

Зубриков выглядел слегка раздраженным, что случалось с ним не так уж часто. Обычно полковник умел держать себя в руках. А тут не сдержался и запустил матюжком в адрес Стаса.

– Из Москвы приехал щенок, – кивнул он на дверь, словно был свидетелем того, как майор нос к носу столкнулся с Кручининым.

Майор прошел к столу. Выдвинув мягкий стул, уселся на него.

– Он мне не понравился. Сразу видно, настырный, – сказал майор в угоду Зубру. Тот закивал.

– Еще какой. Падла рубоповская.

– Чего ему надо? – решил выяснить майор цель пребывания московского гостя у них. Непрошенного и нежданного. Хотя какой он гость. О гостях предупреждают заранее. Их встречают. Хорошенько угощают. А потом в баньку с девочками. А этого капитанишку Зубр даже в сортир не поведет.

– Багровой интересуется.

– Багровой? С чего бы это? – спросил майор, при этом удивленно хмыкнув.

Полковник Зубриков кивнул, внимательно поглядел на Марата, продолжив:

– Говорит, что появились какие-то новые обстоятельства по ее делу. А откровенно говоря пиз…т. Считает, что он такой умный, а мы тут дурачки. Сказал бы сразу начистоту, чего ему надо, так нет, сволочь московская, юлит. Думает, можно меня за нос водить. Вот ему, – Зубр скрутил здоровенный кукиш, но поднес его сейчас не тому, кому он предназначался, то бишь капитану Кручинину, а сидящему за столом майору.

– Может его хлопнуть? Раз и нету капитана, – предложил майор, стукнув огромной ладонью по столу, отчего стоящая рядом пепельница с окурками, слегка подпрыгнула и тут же вернулась на свое место.

Полковник Зубриков покосился на дверь. Не подслушал бы кто. Доверять нынче никому нельзя. И он оторвав задницу от мягкого кресла, подошел и поплотнее закрыл дверь. Хотя они и говорили тут негромко, даже можно сказать тише обычного, но лучше, если их все-таки никто не услышит.

– Только это надо сделать аккуратно. И не в территории колонии. А скажем, где-нибудь по дороге к городу, – сказал Зубриков, возвращаясь в свое мягкое кресло, которое тут же приняло его грузное тело.

Майор понимающе кивнул и поднялся со стула.

– И вот что еще, Марат, – обратился Зубриков к майору, назвав того по имени. – Я ему разрешил поговорить с медперсоналом. Будь добр, проследи, чтобы никто не наболтал ничего лишнего. Да и повнимательней там. Разузнай в поселке, один он приехал? Чужаков не видали? Может, машина какая подозрительная. Или еще что. Ну давай. Иди.

Майор и на это кивнул, и поспешил уйти. А Зубриков достал из шкафа бутылку коньяка и стакан.

– Как же надоело все. Может уйти на пенсию? – говоря все это, Зубр посмотрел в окно. Там вдалеке за трехметровым забором из колючей проволоки была тайга. Зеленые шапки высоченных сосен точно вальсируя, раскачивались под порывами ветра. Но сейчас они казались Зубрикову набегавшими на берег волнами моря. Того самого моря, где он отдыхал в прошлом году с молодой любовницей. Жизнь там показалась Зубру сказкой, наверное, поэтому ему и захотелось купить дом в пригороде Сочи. И чтобы море было видно прямо из окна. Но для того, чтобы мечта осуществилась, требовалось много денег. Скоро они у Зубра будут. Если, конечно, эти две сучки не подведут.

Он не стал пить за удачу, чтобы не спугнуть ее. При всей своей жесткости характера, полковник Зубриков был очень суеверным человеком. Поэтому выпил молча и без всяких хороших и не очень мыслей.

В дверь постучали. Зубриков спрятал бутылку и пустой стакан в стол.

– Войдите, – громко сказал он.