Текст книги "Психопат: ночь в аэропорту. Том 1"

– Еще кого-нибудь обнаружили? Британцы, китайцы, пакистанцы?

– Нет, британец… кхм… немец оказался первым, – поправился агент. – Но, чувствую, их здесь много, – в голосе мужчины уже не было следа явного страха.

– Замечали ли вы репортеров, которые ведут себя слишком тихо? – пересаживался Майкл на переднее сидение фургона.

– Ммм … – задумался шпион.

– Ищите таких еще приблизительно час, – прервал Шерман, осознавая, что агент запинается при каждом вопросе. – Обычно так ведут себя британцы. Они могут таскаться за всеми подряд, смеяться, брать интервью, не привлекая к себе лишнего внимания, но их движения слишком скованы.

– Хорошо. Я передам информацию. А остальные?

– На остальных у меня нет времени, – заявил Майкл, извлекая из-за отогнутого козырька фотографию безжизненного оператора.

На снимке были запечатлены мертвый мужчина и привлекательная женщина с белоснежной улыбкой. Агент перевернул фотографию.

«Лоран и Клер – навсегда»

Шерман достал нож, прислонил фотографию к поверхности чуть выше бардачка и провел посередине. Часть, с изображением женщины, упала на коврик под его ногами, а другую, с мужчиной, Майкл положил в бумажник, взятый у оператора.

– Мне пора, – произнес агент, вернувшись к своему холодному тону, забирая с собой камеру.

– Мы будем рядом.

– Нет, ты останешься здесь. Скоро сюда придет женщина. Убей ее, – в голосе Шермана агент уловил скрытое возбуждение и злобу одновременно. Он высказывал это с непонятным хладнокровием и страстью, которая не характерна для человека в здравом уме, даже в их профессиональной сфере. Мужчина побоялся что-либо ответить, поэтому только кивнул, когда Майкл уже захлопывал заднюю дверь фургона.

Майкл Шерман направился прямиком в аэропорт. Подойдя к одному из полицейских, он представился как оператор, готовый взять интервью, скрыв часть своей журналисткой визы под курткой.

– У нас уже есть оператор, – ответил полицейский.

– И журналист?

– Да. Прошу вас отойти.

Майкл, сдерживая гнев, взял себя в руки и отошел от блюстителя порядка. Настаивать не было смысла. Ему придется обдумывать новый план, учитывая появление людей, готовых брать интервью у Каррагера. Время поджимало.

– Сэр, – раздался голос сзади. – Сэр! – обернулся на голос Майкл. – Извините, нам нужен оператор, наш исчез, и его никто не может найти. Вы согласны?

Американские агенты устраняли все препятствия, образовывающиеся на пути их главного шпиона.

– Да.

– Покажите, пожалуйста, ваше удостоверение.

– Конечно, – делая весьма признательную и покорную мину, ответил Шерман.

– Это… это не вы месье.

Майкл с непонимающим видом взглянул на документ.

– Вот черт! Мы с моим мужем, кажется, перепутали удостоверения, – с досадой проворчал агент.

– Простите, но я не могу вам позволить пройти со мной.

– Я понимаю, я могу сейчас вернуться за удостоверением, оно здесь в фургоне. Просто мы с моим малышом, – сделал добрую улыбку агент на последнем слове, – перепутали удостоверения. Этот дурак, наверное, сейчас гуляет где-то здесь с моим! Вот смотрите, – достал из бумажника обрезанную фотографию Шерман. – У него вторая половина. Если соединить…

– Месье, – пытался прервать рассказать Майкла. – Месье!

– Ай, да? Извините, когда я начинаю говорить о нем… завожусь… сегодня утром мы поссорились… Простите, я сейчас вернусь со своим удостоверением.

В рации у полицейского раздался голос комиссара Уолтера Дюрана.

– Нам нужен оператор, срочно! Всем постам повторяю, срочно нужен оператор. Привести его ко мне.

Полицейский стоял, явно колеблясь в решении. Майкл сверкал своими незаинтересованными глазами, будто не слышал приказ комиссара. Времени оставалось мало. Если кто-то узнает, что у полицейского был оператор, которого он отправил обратно из-за неких формальностей, а террорист воспользуется этим временем для убийства заложника, то с него снимут три шкуры. Поэтому, недолго раздумывая, сотрудник заявил:

– Пройдемте.

Ловушка захлопнулась. Шерман и Каррагер должны были встретиться лицом к лицу.

Программа «Железная воля», начавшаяся много лет назад, должна была завершиться, выбрав сильнейшего. Час наступающего забвения окутывал лики двух лучших шпионов Америки, где призрачные образы, скрывающиеся во тьме, ожидали одного из них в рядах своей армии.

Глава 14

– Вы все поняли? – обратился Эжен Бутен к Майклу Шерману и Аннет Бибо. – Никаких вопросов. Он должен рассказывать все, что посчитает нужным.

К руководителю подошел один из помощников и передал камеру Шерману.

– Мы вмонтировали в вашу камеру регулятор видеозаписи. Теперь все, что вы будете снимать, будет отображаться у нас на экранах. Делайте все, что говорит вам Джим Каррагер.

Майкл покорно кивнул.

– Аннет, у вас главная задача. Сейчас вам необходимо подавить свой журналистский энтузиазм. Это интервью не принесет вам славы. Его не покажут ни на одном канале. Однако жизни многих людей зависят от ваших действий. Каррагер – ваше все. Не задавайте вопросов, выходящих за границы дозволенного.

– За границы дозволенного? – выражая недопонимание, переспросила Аннет. – Это как? Он террорист, по-моему, любой вопрос выйдет за границы дозволенного.

– Когда вы с ним встретитесь, он даст вам понять, что можно спрашивать, а что нет, и когда лучше это сделать. Свою инициативу проявляйте только в крайнем случае. Мы будем видеть и слышать вас, – обращался Эжен к двум журналистам. – Если он откроет огонь, к сожалению, мы не сможем вам помочь. Думаю, вы это понимаете. Когда зайдете внутрь, его поведение может быть непредсказуемым. В первую очередь отвечайте правдиво на его вопросы. Полагаю, он будет проверять вас, действительно ли вы являетесь журналистами, поэтому будьте максимально открыты с ним.

– Шеф, – обратился один из помощников, – время. Осталось 6 минут.

Руководитель кивнул головой.

– Следуйте за мной, у нас больше нет времени.

Майкл Шерман и Аннет Бибо встали, следуя за своим наставником.

– Генерал, боюсь, вам придется покинуть это помещение вместе со своими людьми. Вы мне будете нужны возле зала ожидания.

Гюстав Женёре стал краснеть как бык, но держал себя в руках. Он уже смирился с положением дел, поэтому у него только широко раскрылись ноздри, словно открывшийся зонтик под проливным дождем.

– Когда вы потерпите неудачу, – водил указательным пальцем генерал перед лицом агента, – не рассчитывайте на мою помощь. – После этих слов Гюстав и его жандармы покинули помещение.

– Комиссар, думаю, вы сделали все, что могли.

Уолтер с поджатыми губами кивнул головой.

– Займитесь репортерами и полицейскими возле аэропорта. Остальные перейдут под мое командование.

– Да, – глухо ответил комиссар и направился со своими людьми на выход.

– За мной, – обратился Эжен, раздавая приказы налево и направо.

У зала ожидания пустовало, за исключением, пожалуй, оравы вооруженных людей, не было слышно и звуков, доносящихся от гражданских. Почти весь блок перекрыт охраной, и никто не мог проникнуть на территорию без их разрешения.

Эжен Бутен подошел к стене и постучал кулаком.

Глава 15

Обстановка в зале успокоилась. Джим Каррагер стоял возле столба и лишь периодически делал замечания шуршащей толпе. Он поглядывал на часы, ожидая решения комиссара полиции. Время подходило к концу.

– Сереж … – шепнула Наталья на ухо своему герою.

Русский молчал, ожидая продолжения сказанных слов. Для нее он был словно тонущий корабль, с которого нужно было прыгать в воду и грести изо всех сил, спасаясь от этого горестного счастья. Только в этом случае трюм каравеллы был наполнен благоухающей изломанностью человеческой души. Души, истерзанной когтями судьбы, но продолжающей бороться. Именно таким для нее был Сергей – истинным порывом души, вымученный за свою непродолжительную жизнь всеми испытаниями опустошенного земного царства. Он забирал у нее все моральные и физические силы, волновал и мучил, оставлял одну посреди океана слез. Однако, несмотря на это, она оставалась на борту корабля, готовая пойти на дно вместе с ним.

Нет женщины верней, оберегавшей все худшее в своем мужчине, что по иронии судьбы предназначалось ей. Вот почему она всегда будет с ним, чтобы пережить все трудности, сброшенные на ее плечи, и с неослабленным страстным порывом станет пробуждать все лучшее в своем герое.

– Ты бы хотел попробовать все снова … – кротко бросила Наталья.

– Мы разговариваем с тобой, как старики, – впервые за это долгое время с улыбкой произнес Сергей. – И нам не нужно пробовать, потому что я и так всегда был и буду твоим.

Утихший, едва уловимый стук сердца в груди отдавался эхом в голове Натальи, погрузившейся в тихий омут любви. Голос Сергея звучал в ее сознании. Русская девушка прижалась к его плечу. Сцепив руки, они стали ожидать рассвета будущей совместной жизни.

– А как же то, что ты бросил ему пистолет? – взволнованно прошептала Наталья, едва поднимая голову. – Сереж… это видели многие. Зачем ты это сделал?

– Не беспокойся, – ответил русский. – Не было другого выбора.

– Я не полечу обратно без тебя, – прислоняясь щекой к плечу, произнесла девушка в стиле любовной лирики.

– Жаль, могла бы посмотреть, как Артем трясется в самолете. У него так нервно подергивалась бороденка, – шепотом добавил Сергей. – Мне начинает казаться, что стюардессы задумают выбросить его из самолета без парашюта.

Наталья замолчала, растворяясь в глупых разговорах своего возлюбленного. Она старалась сильнее прижаться к его плечу, но делала это с особой нежностью, сжимая его ладонь в своей, в страхе отпустить ее и потеряться в окружающем их хаосе. Вместе, согревая друг друга и ощущая единство, они наслаждались моментом счастья.

– Хотя это неважно, – нарушил тишину Сергей. – Вот та старушка, которая полоскала свои челюсти в стакане. Еще вода так булькала… Я бы ее поцеловал…

– Фу… ты отвратителен, – с легкой улыбкой ответила девушка.

– Что? По мне так, она еще совсем ничего. Челюсть у нее, так сказать, рабочая.

– Боже, замолчи…

– О! Кажется, кто-то заревновал. Да, – протянул Сергей, – эти опытные женщины… они знают, чего хотят мужчины. Не то, что ты!

– Ей было лет 90…

– Люблю постарше.

– Ты точно больной.

– Да. Но зато твой.

Наталья, словно маленький пудель, терлась своей мягкой щечкой по плечу своего героя. Молодой человек же опустил голову на ее локоны, улавливая желанный аромат волос, а пальцы поглаживали нежную кожу рук.

– Сереж… я знаю, что сейчас не самое подходящее время… но… я хочу спросить тебя.

– Да? – Сергей свел брови, услышав робкую интонацию, плавно переплетающуюся с чем-то тревожащим.

– Помнишь, полтора года назад, когда мы в последний раз виделись… С кем ты… С кем ты разговаривал, когда сидел на лавке на улице?

В этот момент послышался стук, и лавина безмолвия заставила сомкнуть губы.

Решение было принято.

Каррагер подошел к заложникам и стал оглядывать каждого. Его взгляд на секунду остановился на Сергее, затем проскользнул дальше.

Наталья затаила дыхание, сжимая обеими руками ладонь своего героя.

– Я пойду, – заявил русский.

Все присутствующие обернулись на голос самозванца. Джим Каррагер оценивающе оглядел молодого человека и затем кивнул в знак согласия.

– Все будет хорошо. Скоро все закончится, – поднялся со своего места русский.

Ладони Натальи соскользнули с руки Сергея, и тот направился к террористу.

– Не можешь закрыть свой рот, – вставил Каррагер, следуя вместе с русским к выходу из крепости.

– Я уже говорил, со мной не будет никаких проблем.

Приблизившись к стене, русский вновь принялся разбирать стену.

– Джим, – показалось незнакомое лицо. – Добрый день, меня зовут Эжен Бутен. Мы выполним ваше условие об интервью, но никакого прямого эфира. Вы можете рассчитывать только на публикацию в газетах. И это не обсуждается. Я говорю вам абсолютную правду сразу же, чтобы у нас не имелось недопониманий.

– Где комиссар?

– Он больше не участвует в операции. Теперь я руковожу людьми.

Каррагер понимал, что на лучшее он и не мог рассчитывать. Если его интервью попадет в газеты, то директору ЦРУ Динлейку придет конец. Возмездие настанет.

– Отойдите! Всем отойти на 20 метров от входа! – приказал террорист.

Эжен Бутен покорно кивнул и приказал своим людям отойти. У порога крепости стояли Майкл Шерман и Аннет Бибо.

Сергей, по приказу Джима, снял еще несколько вещей и приоткрыл маленькую щелку, чтобы репортеры смогли протиснуться. Каррагер держал вход на мушке пистолета.

В зал вошла кудрявая смуглянка в белой блузке, подчеркивающей ее бюст. За ней проследовал оператор с камерой. Сергей быстрыми движениями рук начал восстанавливать стену замка.

Эжен Бутен со своими людьми направился в смотровую, а Густав Женерё остался охранять вход.

– Руки, – выпалил Каррагер, как только те зашли.

Шерман опустил камеру и поднял руки вверх. Журналистка последовала его примеру.

Агент ожидал, пока стена крепости снова отстроится.

Оказавшись внутри, Майкл быстро провел взгляд по всему помещению. Его основной целью был чемодан, который ему не удавалось найти. Однако он обратил внимание на другие, ласкающие его взгляд вещи: едва видневшийся темно-коричневый ботинок, выглядывавший из-за столба и накрытый черным пиджаком, вокруг которого неброско образовалась лужица крови; в некоторых местах на полу были образованы размазанные пятна крови, напоминающие обстановку комнат, где проводились средневековые пытки. Майкл возбудился от увиденного, и его шарм, покрытый забвением жажды убийства Каррагера, едва не захлестнул разум. Зрачки расширились, а мускулы заиграли под курткой. Но совершать возмездие рано, нужно выяснить, где находится чемодан.

В Аннет Бибо играл двуликий маяк человеческой сущности: энтузиазм журналиста, с каждой секундой испаряющийся от ужаса, который она видела на лицах заложников; и набирающая силу, словно лавина снега на склоне горы, паника, заставляющая ее сердце биться быстрее.

Во что я ввязалась?

– Пойди к ним и подними руки вверх, – отдал Джим поручение русскому. – Сергей послушно выполнял все указания агента.

Затем Каррагер приказал выйти вперед журналистке. Аннет робко сделала шаг вперед. Джим начал осматривать ее одежду, обувь, волосы. В итоге нашел один адаптер в виде пуговицы на ее блузке.

*****

– Все в порядке, – обратился Эжен к своим подчиненным в смотровой – у нас есть еще два подобных. Он нашел только один.

*****

– Встань обратно. Теперь ты, – предатель направил дуло пистолета на Шермана.

Майкл медленно выступил вперед, стараясь удержаться от опрометчивых действий.

Каррагер осмотрел его с ног до головы.

– Сними куртку, – приказал Джим.

Шерман медленно передал ветровку в руки врага. Каррагер прощупал ее и обнаружил еще один адаптер.

*****

– Он чертовски хорош, шеф, – отметил один из подручных Эжена.

– Вижу, – ответил руководитель отдела «№6 лис», перекрестив руки на груди, и продолжил внимательно наблюдать за происходящим на мониторе.

Связь с Майклом была утеряна.

*****

– Ты, – обратился Джим к Сергею, – принеси мне камеру.

Русский положил камеру к ногам захватчика и, приняв искомое положение, вернулся обратно.

Каррагер принялся разбирать и осматривать камеру. Он извлек небольшой звукозаписывающий адаптер и размозжил его своим ботинком.

*****

– Шеф, у нас остался только регулятор записи. Если он найдет его, мы потеряем с ними связь.

Эжен нервно молчал.

*****

Джим продолжал рыться в камере, внимательно проверяя каждое устройство, извлекая и вставляя их обратно. Затем он обнаружил регулятор видеозаписи и вынул его.

*****

– Нет-нет! Черта с два! – взбесился Эжен.

– Шеф, теперь мы отрезаны от них.

– Так, оставаться всем здесь!

Руководитель выбежал из смотровой и направился к входу в зал ожидания терминала 2D.

– Что происходит? – встретил его генерал.

– Мне нужна прослушка, срочно, – обратился к одному из своих подчинённых Эжен.

– Что он сделал?

– Генерал! Выполняйте свою работу и не мешайте мне выполнять свою!

Жандарм что-то буркнул себе под нос и отдалился на несколько шагов.

Буквально через минуту Эжену Бутену была предоставлена прослушка зала ожидания.

– Оно работает? – спросил руководитель, услышав лишь тишину в наушниках.

– Да, шеф – ответил помощник, глядя на мерцающий зеленый огонек. – Значит, они молчат. Вероятно…

– Тишина! – прервал Эжен. – Всем молчать! – отдал приказ руководитель, поднимая указательный палец вверх. Командир начал вслушиваться в появившиеся звуки.

Что это?

Бутен услышал сперва журчание, затем отдаленный хрип, потом вовсе детские голоса, нарастающие в силе, и вскоре они заполонили собой все слышимые звуки, доносящиеся из наушников.

Начальник снял наушники и медленно положил их. Все подчиненные пристально наблюдали за ним. На лице руководителя напряженно заиграли скулы, ноздри едва оттопырились, он тяжело вздохнул и сказал:

– Он нас обманул.

Затем его гримаса изменилась, и он молчаливо удалился в смотровую комнату.

*****

Оказалось, после того, как Джим вывел из строя регулятор видеозаписи, он быстро направился к толпе. Понимая, что за ним организуют прослушку, агент приказал всем достать свои телефоны и включить на них громкую музыку. После этого Каррагер собрал их в одну из ветровок и направился к стенам терминала. Никто не понимал, что он задумал. Даже Шерман сначала не мог догадаться, с какой целью агент предпринимает данные действия.

Однако все оказалось гораздо проще. Джим прохаживался вдоль стены и выкладывал звенящие телефоны в линию, прижимая их к крепости. Таким образом, он создавал своеобразный звуковой барьер, порождающий дополнительные звуковые волны, в результате чего подслушивающее устройство реагировало фактически на шум брюзжащих одичалых детей.

– Теперь можем начинать, – объявил агент журналистам под звон мешающих звуков.

– Можно опустить руки? – спросила Аннет.

– Да – утвердительно ответил Джим. – Можешь взять свою камеру, – обратился Каррагер к Шерману. – Теперь за мной, – приказал шпион.

Они отошли от выхода из зала ожидания ко второму столбу, чтобы звонкие мелодии телефонов не заглушали их разговор.

Проходя по залу ожидания, Майкл своим пронзительным волчьим взглядом окутывал все помещение, стремясь отыскать скрытый от его глаз чемодан.

Вот он!

Тот самый чемодан, за которым охотились все спецслужбы мира, едва выглядывал из-за колонны в нескольких шагах от Майкла. Теперь пришло время убить Каррагера.

– Начинаем, – прозвучал властный голос полководца крепости.

Майкл нажал на кнопку. Запись пошла.

– Представьтесь, пожалуйста, – начала свое интервью Аннет Бибо.

– Я не знаю точную дату своего рождения, так же, как и собственное имя.

Аннет Бибо смутилась.

– На кого вы работаете?

Прощай, Каррагер, твое время пришло.

– До недавнего времени я числился в рядах тайных агентов правительства США. Главным образом специализировался на наиболее важных операциях в области разработки ядерного, атомного, технологического и иного оружия массового поражения.

Журналистка засомневалась в услышанном, поэтому задала следующий вопрос:

– Вы утверждаете, что не знаете ни дату своего рождения, ни собственного имени?

– Верно.

– Как такое может быть, если вы работаете… извините, работали, – поправила формулировку журналистка, – на Правительство США?

– В возрасте 8 лет я оказался в рамках незаконной программы, организованной одним из руководителей центрального разведывательного управления Дилана Динлейка. Эта программа, известная под кодовым названием «Железная воля», была воплощена в жизнь вне федеральной юрисдикции и даже не под ее контролем.

Похотливое желание смерти, будоражащее сознание Шермана, сдерживалось историей, начатой Каррагером. Его память окунулась в чувства погибших сожалений, распластанных на поприще уродливого детства.

– Инициатором и единственным руководителем данной программы являлся Дилан Динлейк, – снова повторил агент это имя со скрытым гневом, едва прижимая губы. – Целью данной программы было формирование личного состава директора, состоящего из «сверхлюдей», которые должны исполнить любое его поручение. Мы находились под пристальным наблюдение специалистов на протяжении десятилетий. Психологи. Хирурги. Физиологи. Психиатры. Биологи, – Джим усмехнулся. – Нам запрещали практически все, что выходило за рамки нашей программы: спать, общаться, быть в курсе новостей, иметь взаимоотношения – все, что говорило о развитии человека как личности, обладающей свободой воли. Мы были животными. Нас лишили права выбора. Да мы и не знали, что это значит… выбирать… вы ранее задумывались, почему имеете возможность говорить все, что вам захочется?

– Я не все могу говорить вслух, но я имею право высказывать свою позицию. Это право гарантировано мне Конституцией Франции. Некоторые верят, что это дар Божий.

– Конституция, – усмехнулся агент. – Боги… Клочок бумажки и воля невидимого существа? Я скажу, кто действительно дарует вам право выбора – люди. Люди, которые находятся в больших домах и играются вами. Думаете, проведение социальной политики, развитие экономики, улучшение системы здравоохранения – все это для блага человека? Какой пастух будет управлять стадом, если стадо исчезнет? Государство гарантирует не жизнь, а выживание. Будь у человека действительно выбор, не было бы кем управлять. Не было бы государства. Не было бы власти.

Аннет сидела напротив Каррагера и позволила себе непростительную ошибку журналиста: она отводила взгляд, обдумывая слова оппонента, а затем, не соглашаясь с доводами, всем своим изысканным видом продолжала гордо молчать, уверенно демонстрируя свою правоту.

С улыбкой на лице Джим хмыкнул, отвел свой взгляд в сторону и продолжил:

– Люди настолько беспечны в иллюзиях свободы, что забывают о своем рабстве. Скажите честно … – Каррагер пытался подыскать имя журналистке…

– Аннет.

– Аннет, – обратился агент. – вы видели или может чувствовали благодарность?

– Благодарность?

– Да, обычную благодарность, которую люди испытывают во время бескорыстной помощи.

Журналистка смутилась от такого вопроса, который отвлек их от основного разговора.

– Прошу прощения, – выбрала нужный такт начинающий осведомитель. – Давайте вернемся к обсуждению целей захвата аэропорта.

– Ответьте, – прием не удался.

– Да. Я видела и испытывала чувство благодарности. Какой человек его не испытывал?

– В такие моменты вам хотелось в последующем отплатить тем же? Не так ли?

– Да.

– Так откуда же тогда у вас право выбора?

– Что простите? Как эти вопросы связаны с Конституцией, политическим строем, правом выбора?

– Дайте голодному человеку кусок хлеба, и он будет благодарен, дайте сытому – и он скажет, что ему мало. Государство – это прототип подачки. Чем меньше будешь давать, тем больше получать – это правильный лозунг любого политического вектора. В противном случае не будет подчинения. Любая излишняя свобода приведет вас к хаосу. Недаром вам запрещено давать какие-либо комментарии по этому собеседованию, а если прямых запретов еще и не было, то будьте уверены – они последуют. Простой пример: посмотрите статистику психопатов в Америке в соотношении к доле населения Земли, и вы удивитесь, что может произойти в условиях абсолютной демократии.

Внезапно наступило молчание, нарушаемое лишь отголосками брезжащих телефонов.

Затем Каррагер, словно вынырнув из мира иллюзии собственных идей, продолжил:

– Впоследствии они отказались от этой программы, развивая идею, где личная мотивация человека, верующего в справедливость своих действий, более эффективна, чем рефлекторное восприятие реальности. Полагаю, я последний оставшийся агент данной программы.

Сергей, стоявший в двух шагах от Джима за кадром, пристально всматривался в болезненную физиономию агента. Хоть на лице его и не было ломаных линий, русский видел, с каким трудом и пережитком боли рассказывает историю американец. Глаза Каррагера были тусклыми, словно зимнее морозное солнце – светящееся, но не дающее человеческого тепла. А еще больше всего в его глазах виднелось только одно – сожаление. Сожаление о том, что его жизнь подходит к концу, и он никогда не почувствует настоящего человеческого счастья. Единственным лучом надежды, который Сергей заметил в американце, была женщина, смягчающая страдания тайного агента и дарующая очаровательный сон рассвета ласкающего благоденствия.

– Извините, – перебила Аннет. – Вы сказали о человеке под именем Дилан Динлейк. Вы имеете в виду человека, который является директором ЦРУ?

Джим утвердительно кивнул.

Разразилась мертвая тишина.

– Я не знаю, как зовут меня на самом деле, – немного помедлив, продолжил агент.

– Но за всю жизнь в ЦРУ у меня было два имени, по крайне мере, которые принадлежали именно мне: «Объект №8» и Джим Каррагер.

Аннет была в растерянности и не могла определить, либо этот человек сошел с ума, либо перед ней действительно стоял один из объектов мировой значимости, помеченный секретным грифом «Тайный агент ЦРУ Джим Каррагер».

Журналистка была в смятении. Правила ведения интервью растворились в пространстве. Ежесекундно у нее возникало множество вопросов, сменяющихся одним за другим, но, как правильно сформулировать и задать их, она не знала.

– Зачем вы захватили терминал и потребовали интервью? – спросила Бибо.

– Выключи камеру, – обратился Каррагер к Шерману. – После того, как вы выйдете отсюда, – продолжил Джим, – у вас сразу же отберут камеру. Они приступят к изучению пленки, а вас отправят на допрос. Я хочу, чтобы вы написали статью или передали то, что сейчас я вам скажу, человеку, который сможет это сделать. Это касается всех вас.

– Всех нас?

– Всех людей на Земле.

Аннет неловко оглянулась на оператора, а затем мельком бросила взгляд на рядом стоящего парня и повернулась обратно. Джим наблюдал за ней, не отрывая своих глаз, которые наполнились невообразимой решимостью хищника с пылающей страстью, жаждущего добраться до своей жертвы «во что бы то ни стало».

Шерману было необходимо устранить Каррагера, но он хотел услышать больше информации от агента. А именно – о директоре. Рассказ Джима заставил Майкла окунуться в пучину воспоминаний: когда его избивали дни напролет или привязывали к столбам под гнетом солнцепека на несколько суток; когда он терял сознание, просыпаясь в собственном же дерьме, а глотка покрывалась сухой корочкой жажды. Сейчас инстинкты Майкла обострились с неимоверной силой. Он следил за каждым движением, каждым звуком, исходящим из уст Каррагера. Время замедлялось. Любая секунда могла быть последней.

Джим слегка наклонился вперед.

– Я не хотел захватывать терминал … – тяжело вздохнул агент. – Меня пытались убить. Можете попросить видеозаписи с камер наблюдения. Но у меня не осталось иного выбора, кроме как раскрыть правду о Правительстве США. Сейчас, когда вы выйдите из терминала, вокруг вас будут шпионы практически каждого государства Земли. Они здесь с целью убить меня и завладеть секретными данными. Данными, позволяющими доминировать на международной арене против любого государственного союза. Эти данные позволяют создать техническое устройство, способное взломать любой информационный носитель. В нашем мире нет такой защиты, которую это устройство не сможет обойти. Но самое главное – вы ввязались в игру, из которой невозможно выбраться. Аннет, – едва помедлил Джим. – У вас не осталось выбора.

– Извините, но поймите меня правильно. Все это время я находилась по другую сторону баррикад, где только и говорилось, что некий человек, – тщательно подбирала слова журналистка, – захватил аэропорт, а также устроил перестрелку, в ходе которой погибло множество людей. Сейчас за вашей спиной я вижу много раненых, которые не то, что подняться не могут, им дышать тяжело. И вы мне говорите, что в данный момент являетесь одним из наиболее значимых людей в мире? Человек, обладающий данными, способными подчинять целые народы? И вы хотите, чтобы я рассказала об этом миру?

Джим тяжело вздохнул. Он и не надеялся, что она поверит, но предупредить об этом было его собственным желанием. Слишком много невинных смертей произошло сегодня.

– Включай камеру.

Сперва Аннет не поверила, что этот человек так легко сдался, но затем он уселся поудобнее и направил свой взгляд в объектив.

Запись пошла.

– Меня зовут Джим Каррагер. Сейчас, – взглянул на запястье шпион, – 16:08 24 июля 2016 года. Я захватил зал ожидания в терминале 2D аэропорта Шарль-де-Голль. В ближайший час или два я должен буду умереть. Перед своей смертью я хочу рассказать об угрозе, исходящей от правительства США. Ряд высших должностных лиц, – история началась, – сумели не просто захватить власть, а обустроить ее по своему усмотрению. Эти люди действуют втайне от своего правительства и вершат личное правосудие. Главным лицом, ответственным за множество смертей, включая проведение массовых операций по убийству мирных граждан, является директор ЦРУ Дилан Динлейк. 13 ноября 2005 года, теракт на Казанском вокзале в России – 43 погибших. 25 февраля 2008 года, убийство турецкого посла Эмира Шахина в Армении – разрыв дипломатических отношений с Россией. 19 апреля 2014 года, теракт в супермаркете «Ariel»…

– Это же … – прошептала Аннет.

– Франция, – подхватил Каррагер. – 59 погибших. Итогом стало вмешательство американских войск в воздушное пространство Сирии. За всем этим, как и за большинством других международных и государственных преступлений, стоит директор ЦРУ Дилан Динлейк. Но самое главное – это его жажда контролировать весь мир. Пять месяцев назад китайский ученый Тао Чжоу создал портативное устройство, способное взломать любую систему. Мне было поручено украсть технологию для правительства США. Я выполнил данную операцию, но вскоре мне пришлось бежать из страны. Я узнал, как директор собирался использовать оружие. И, кроме того, он планировал избавиться от меня. Во всех отчетах директора о проделанной работе я числился, как убитый. Также стало известно, что его целью было создать собственное производство таких устройств с целью контролировать весь мир.

На счету директора стоят преступления не только в сфере международных отношений, но также и в сфере национальной безопасности. Детройт, Нью-Йорк, Вашингтон, Атланта – огромное количество пропавших детей появилось вследствие приказа директора, обучающего собственную армию. Заполучив первые эскизы устройства, он построил завод для производства приборов с целью получения компрометирующей информации на лидеров стран мира.

Сергей осторожно обводил глазами присутствующих, стремясь оставаться незаметным.

Что это?

Каждый раз, когда Каррагер упоминал слово «директор» или «Дилан Динлейк», у оператора едва заметно играла скула. Русский чувствовал, как его ум стал окружать легкий бриз полета аналитической мысли. Сергей сделал бесшумный шаг, затем еще один, не спуская глаз с оператора.