Текст книги "Развод. Вторая семья моего мужа"

Глава 33

Лика

Пиарщик забрал документы и покинул конференц-зал, а муж покручивался на кресле и задумчиво щелкал ручкой. Наверняка размышлял об информации, которую нам предоставили. Здесь было о чем подумать.

– Что мы теперь будем делать? – поинтересовалась я у него, а у самой голова аж голова пухла от мыслей.

Как же нам со всем этим справиться? Неужели придется общаться с моими родственниками? Зачем это всё надо?

– Ты ни о чем не будешь думать, – заявил Орлов, поворачиваясь ко мне всем корпусом и внимательно осматривая, – во всех этих проблемах виноват только я, мне это всё и разгребать, проведу пресс-конференцию. Надо дать понять бизнес-сообществу, что я никак не пострадал финансово. Об этом даже не думай. Это не твоя зона ответственности. А еще дам понять, что на вопросы личного характера я никак отвечать общественности не обязан. И ты тоже никому ничего не должна. Пошумят и перестанут.

– А мне что делать? Я хочу вернуться на работу, она у меня стоит с той поры, как ты в аварию попал. У меня вообще словно вся жизнь на паузу поставлена. Вроде бы столько всего произошло, а я как будто застыла. Ощущение такое, странное немного.

Я поежилась, почувствовав озноб по телу, никак не могла избавиться от оцепенения, охватившего все конечности. Они как отмороженные были, закоченевшие. Стала их растирать, а Орлов вдруг подхватился со своего места, и я оказалась поднята в воздух. Посадил меня на столешницу, встал напротив и ноги мои в стороны развел.

Я даже ахнуть не успела.

– Что ты делаешь? – испуганно оглянулась на дверь.

Закрыта вроде. Но может кто угодно зайти. Что у Орлова на уме?

– А что я делаю? Жену свою люблю, – пробормотал он, поглаживая меня по бедрам, затем руки перешли на спину, прошлись по бокам, и вот он уже прижимает меня к себе, а губы проделывают дорожку поцелуев по шее.

Господи боже мой…

Как же сразу стало жарко, я ожила. Почувствовала себя снова живой. Так вот что мне нужно было. Вот чего мне так не хватало. Именно сам Орлов был мне необходим, чтобы снова ощутить себя живой. Женщиной, любимой им. Мне ласки его не хватало, объятий, нежностей, любви.

Всё это время мы решали наши общие проблемы, но были порознь.

– Девочка моя, мы же с тобой всё преодолеем, – шептал он в губы, – драгоценная моя, любимая, я же для тебя всё, и в огонь, и в воду, всех врагов одолею, от всего откажусь ради тебя, только бы ты меня простила. Скажи, простила?

Он уже столько раз спрашивал меня об этом, но ни разу я не чувствовала в себе силы ответить положительно. А сегодня смогла. Сегодня я ощутила, что иного ответа не могу ему дать. Да разве есть он, иной ответ?

Иначе зачем это всё? Иначе зачем я остаюсь с ним рядом?

Как не простить, когда я тоже его люблю? Когда не могу без него, не дышу, не существую. Задышала чаще, воздуха было так мало, а тяга к мужу – непреодолима.

Я готова была наплевать на всё вокруг, забыть о таком враждебном мире, который постоянно ставил подножки, а в объятиях любимого человека я могла потеряться и представить, что мы одним на всем белом свете.

– Да, – выдохнула ему в губы, протяжно так, как в любовном соитии, по которому я соскучилась нещадно.

До ломоты, до хруста в костях, до лихорадки хотела своего мужа.

Хотела ему отдаться и показать, как он мне нужен, как я его люблю.

Ему было достаточно моего ответа, чтобы пойти дальше. Он с жадностью овладел мной на этом самом офисном столе, стремился показать свою любовь и нежность, а я принимала с радостью его сильные, но в то же время бережные толчки.

Ведь мы оба думали о нашем ребенке.

Я зажмурилась от охватившего меня счастья, когда всё закончилось, но Дима всё еще оставался во мне и поглаживал, прижимаясь всем телом.

И мне было так хорошо, что я чуть не умирала от этого самого счастья.

Думала о нас, о будущем. Что всего этого могло и не быть.

Если бы не малыш, я бы, наверное, была уже далеко, сбежала бы куда глаза глядят, отказавшись от собственного счастья. Но раз уж я осталась, то не буду вспоминать о прошлом и упрекать в нем Диму. Так уж сложилось, что у него есть сын, он случился из-за короткой измены, которая имела последствия.

Нам как-то с этим жить, но если я сделала выбор в пользу нашего брака, то не буду тратить жизнь на бесконечные метания и упреки, я постараюсь забыть о прошлом и смело смотреть в будущее рука об руку с любимым человеком.

Орлов уговаривал меня поехать в гостиницу, чтобы дальше продолжить наше примирение, но я настояла на том, чтобы вернуться домой, так как у нас теперь была новая ответственность – его сын.

– Я не смогу расслабиться, зная, что он там один и ждет нас там, тебя ждет, – сказала твердо, объясняя свое решение, когда мы уже сидели в машине и ехали по направлению к дому. – Знаешь, легче всего спрятать голову в песок и позволить проблемам наслаиваться и как-то решиться без твоего участия. Но я поняла, что это не выход. Так что пусть будет и конференция, и прием устроим, и с Ваней будем жить дружно. Наладим с его матерью совместную опеку, когда она выздоровеет. И с семьей моей тоже разберемся. Пригласим их сегодня на ужин, как думаешь?

Орлов уставился на меня, и хорошо, что мы стояли на светофоре, потому что он буквально замер, не зная, как реагировать.

– Ты уверена? Справишься?

– Нет. Справимся. Мы с тобой со всем справимся вместе.

Сжала ему руку и открыто улыбнулась.

Да. Вместе.

***

С утра я открыла глаза и потянулась, блаженная улыбка застыла на губах. Так я была рада тому, что проснулась в постели нашей с мужем спальни. Мы провели весь день и всю ночь вместе. Он пошевелился рядом. И я ощутила нежные объятия, жмурясь от удовольствия. Протянула руку, чтобы взять его ладонь, нежно поцеловала тыльную сторону.

– Доброе утро, – нежно прошептал Орлов, – надеюсь, ты теперь всегда будешь спать здесь.

Ответа не требовалось, ведь мы оба понимали, что примирение наше окончательное. Я не могу без него, а он – без меня.

Он не выпускал меня из своих крепких рук, а я улыбалась, радуясь тому, как уютно было ощущать себя защищенной и разнеженной.

Мы приняли душ вместе, а потом, пока я вытиралась, Орлов переместился на кухню. Мне стало любопытно, что же он такого там делает. Неужели завтрак готовит? В самом начале наших отношений он порой баловал меня таким излишеством.

Заглянула на кухню, где кроме мужа никого не было, а он стоял у плиты и что-то вдохновенно смешивал. Пахло яичницей и мясом. Надо же. Я угадала, Орлов решил удивить меня своим кулинарным талантом. Встав у кухонного проема, я залюбовалась прекрасным видом, как любимый мужчина готовит мне завтрак. Не удержалась. Оказалась рядом, подойдя со спины. Мои руки сами по себе обняли его за талию. Прижалась лицом к спине. Пахло от него умопомрачительно. Им. Лучшего запаха не существовало.

– Почти готово, – улыбнулся гордой улыбкой, – только тебе омлет, а мне яичница с беконом. Беременным вредно есть жирное.

Сколько прошло событий, а мы так мало времени уделяли тому факту, что я беременна, и сейчас будто заново отмечали это событие. Дима гладил мой живот и встал на колени, целуя его, когда приподнял край футболки.

– Так хочу знать, кто там, – посмотрел на меня снизу вверх, пока я ерошила его волосы, – поедем вместе на УЗИ?

– Поедем. Но не сейчас. Сейчас я с ума сойду, если ты меня не накормишь, – рассмеялась я, Дима меня отпустил, выключил газ, а я достала тарелки.

Краем глаза заметила, что Людмила появилась в арке кухни, но увидела нас и, поняв, что будет лишней, удалилась.

Мы сели за стол напротив друг друга. Его взгляды были очень откровенными, Орлов не скрывал, что хочет меня. Я закусила губу. Надо же, смущаюсь своего мужа. Но между нами будто снова вспыхнула былая страсть, с новой силой. Стала еще ярче, острее. К ней добавилась нотка новизны. В моих мыслях мелькали картинки нашей ночи. Я вспоминала жаркие касания его губ. Жадные, настойчивые. Сильные руки, прижимающие меня к мужскому телу. Я снова и снова погружалась в этот омут и не хотела выплывать. Я опять влюблялась в собственного мужа. И по его глазам видела, что он разделяет мои чувства.

Не успели мы доесть завтрак, как Дима снова потащил меня в спальню. Сопротивляться я не стала.

– Подкрепились – можно продолжить, – посмеивался он.

– Продолжить? Мы сегодня выйдем вообще из спальни? – возмутилась я, чувствуя, как мурашки предвкушения бегут по коже. Всё же я жутко соскучилась за то время, что мы с ним были в ссоре и в напряженных отношениях.

– Не-а, – коротко ответил он, захлопнул дверь и прижал меня к себе. Я с удовольствием ответила на поцелуй, который мы не разрывали, пока не упали на постель.

– Я боюсь навредить ребенку, – нахмурилась я, вспоминая про свое положение, хотя чувствовала себя прекрасно и врач не запрещал мне интимные отношения.

– Я буду очень-очень нежен, – пообещал Дима, – ты такая сладкая, что я не могу удержаться и забываю обо всем.

Он был прав. Сейчас, когда мы были вдвоем в нашей спальне, все проблемы казались далекими и несущественными, а мир за пределами комнаты мог и подождать эти короткие мгновения, которые мы украли для себя…

Глава 34

Лика

– Волнуешься? – спросил Дима, зайдя в гардеробную, где я наводила последние штрихи перед ужином с родней. От волнения у меня дрожали пальцы, но я надеялась, что смогу держаться на высоте и не покажу никому, как переживаю за исход мероприятия, от которого так много зависит.

Залюбовалась своим мужем. В классическом костюме и черных туфлях, он, как обычно, производил впечатление. Он поцеловал меня в открытое бежевым платьем плечо и обнял за плечи.

– Если честно, то очень. Как не волноваться? – не стала скрывать свое состояние и посмотрела на него через зеркальное отражение.

Надо признать, выглядели мы красивой парой. Я постаралась над образом, чтобы не ударить в грязь лицом. Платье длиной чуть ниже колена было немного собрано на животе, чтобы скрыть мой наметившийся живот. Накрасилась я чуть более броско, чем обычно, так ощущала себя более уверенной, да и хотела компенсировать светлый тон платья. Туфли подобрала телесного цвета, аккуратные лодочки, удобные, чтобы не натирали ногу.

Не хватало еще, чтобы такая мелочь, как мозоль, испортила вечер.

– Я тоже волновался на пресс-конференции, – поделился муж и, взяв с вешалки короткий пиджачок, помог мне его надеть. Подал клатч, который я закрыла, проверив наличие там телефона.

– Ты шутишь? – оглянулась я через плечо, встречаясь с искренним взглядом.

Мне казалось, что во время этой пресс-конференции, которую я смотрела онлайн, я просто умру от волнения, а мой муж держался невозмутимо и собранно, на все провокационные вопросы журналистов отвечал уверенно и остроумно. Давал понять, что не позволит макать свою семью в грязь лицом, и умело переводил разговор на непринужденные темы.

Они у него в итоге просто с руки ели. Я бы ни за что не решилась на такое испытание, да я вообще как-то не была сильна в публичных выступлениях, а вот Орлов всё выдержал достойно, стоя на страже нашей семьи и защиты нашей репутации.

– Конечно серьезно. На кону стояла репутация нашей семьи и концерна.

– Ты так ловко ответил на все вопросы, что я даже и не поняла, что ничего толком и не сказал, – поделилась я мнением, вспоминая уклончивые ответы мужа.

– А это потому, что никому и не надо знать, как обстоят дела в нашей семье.

– Как там Ваня? Может, зайдем к нему? – спросила я, искренне переживая за мальчика, чья мама всё еще оставалась в больнице.

Мы наладили его режим и отправили в детский сад, как и советовала Людмила. Сусанна тоже согласилась, что не нужно нарушать жизненные ритмы ребенка. Мы потихоньку налаживали быт. Отвели ребенку комнату, обустроили ее, купили множество игрушек, вещей, развивающих книжек и гаджетов. Ване некогда было скучать, он всегда был занят, няню тоже ему наняли, я старалась уделять ему время, как и Дима учился быть отцом.

Это всё нас очень сплотило, хоть и поначалу мы испытывали неловкость, обсуждая моменты общего проживания с сыном моего мужа от другой женщины. Ирина Кирилловна не переставала переживать за репутацию и хваталась за сердце, когда рассказывала, что ей приходится выслушивать сплетни и отвечать на прямые вопросы.

Но это та цена, которую мы платили за принятое решение оставить мальчика у нас. И я ни о чем не жалела. Старалась, по крайней мере. Дима всё время называл меня святой. Но я ею не была, просто пыталась жить по совести, чтобы мне не в чем было себя упрекнуть. Компенсировала свое детство, каждый раз при наплыве негативных эмоций вспоминая долю маленькой брошенной девочки, живущей в интернате.

Кто-то забывает свое детство, но я помнила до мелочей все свои чувства. Оттого мне было так легко понять Ваню и не винить его ни в чем, не обращаться с ним плохо. Очень надеялась, что смогу с ним даже подружиться. Он выползал из своей брони и уже не был таким забитым и стеснительным.

– Папа! Тетя Лика! – он бросился к нам со всех ног, увидев, как мы заходим в комнату. – Посмотрите, какой самолет! Тебя Лика как принцесса, – улыбнулся он. – Папа, ты тоже красивый. Как президент.

– Но я не президент, – ухмыльнулся Орлов, присаживаясь на низкий пуфик, сын тут же сел с ним рядом на пол. – Разве что этого дома.

– А где тогда твоя охрана? – оглянулся Ваня.

– А мне она не нужна, – успокоил сына Дима и потрепал по макушке. – И тебе не нужна. И никому больше. Ты не волнуйся, Вань, злой дядя уже не придет, он в тюрьме, – сочинял он на благо ребенка, поглядывая на меня.

Я закусила губу, надеясь, что на Ване никак не отразится та история с похищением. По крайней мере, у него не было ночных кошмаров, несмотря на то, что он спал в отдельной комнате с ночником. Мама ему часто звонила по видеосвязи. Как и брат, с которым он тоже поддерживал связь. Как я поняла, у Павла были проблемы с зависимостью от игр, но Орлов провел с ним беседу и наставил на путь истинный, сказав, что он отвечает за ребенка. Ведь опека с Сусанной у них будет совместная, и Ваня будет жить с мамой, а к нам приезжать на выходные и на праздники.

А если захочет переехать навсегда, двери дома будут для него открыты.

Мы немного посидели с Ваней, и он даже показал мне свои рисунки. Меня порадовало, что мне тоже нашлось местечко на них. Детские рисунки говорят о многом. Они у Вани были яркие, светлые, без черных пятен, нарисованных жесткими штрихами.

Хороший знак.

– Ладно, сын, мы сходим на ужин здесь в доме, а ты ложись спать. Я приду тебя проверить ближе к ночи. Окей? – спросил Орлов и дал сыну пять, тот отбил жест и вернулся к своим играм под надзором няни.

Вроде бы ничуть не расстроился и был в настроении.

– А тебе идет быть отцом, – подметила я, когда мы спускались по лестнице.

Общение с мальчиком немного меня расслабило и сняло напряжение. Я готова была встретиться лицом к лицу с родней.

– А из тебя получилась отличная вторая мама, – расцвел он от похвалы и обнял меня за талию, – мачехой назвать не могу. Они все злые. Твоя так точно. Готова с ней увидеться?

– Надеюсь, что это будет в последний раз, для дела, – высказала я свою мечту, и мы спустились в гостиную, где застыли у накрытого стола, ожидая гостей, которых встретила домработница и провела к нам.

Юля с моей мачехой под ручку гордо шли впереди, папа тащился позади, стараясь быть незаметным. Жених сводной сестры с несчастным видом шел как заключенный в сопровождении своих родителей, строгих и с суровыми лицами. Мы переглянулись с Орловым и едва не хихикнули.

Сперва я ничего не знала о новой родне сестры, но муж мне рассказал, что родители ее жениха будут похлеще, чем мои свекры. Они не потерпят никакого скандала. И не позволят родиться ребенку не в браке. Так что даже если их сын не хотел брать Юлю в жены, ему придется, раз уж он сделал ребенка.

Родители Димы и его брат прибыли чуть позже. Мы все расселись за столом, за которым натянуто общались. Я видела по лицам родни, что они не понимают, зачем мы их пригласили, да еще и с новыми родственниками. После тех слухов, что распускала Юля, радушие и проявление любви с нашей стороны было максимально странным. Кто бы на нашем месте захотел после такого общаться?

Но это был наш, так сказать, коварный план. Ловушка, в которую родственники попались как малые дети. Кто бы уже поверил Юле или Алле, если бы они начали говорить гадости о тех прекрасных людях, которые позвали их в гости и привечали с улыбками. Мы всем показали тем самым, что между нами нет никакой вражды. Если Юля решит показать другое, рассказывая небылицы, она просто проявит себя как полная дура.

Вечер шел своим чередом, и до сестры с мачехой стала доходить эта правда.

Юля уставилась меня, и ее глаза выжигали во мне дыру, так что я не выдержала и посмотрела на нее в упор. Она встала и подошла ко мне, отзывая в сторонку.

– Ты не покажешь мне дом? – позвала, на ходу придумав причину, чтобы вызвать меня на словесную дуэль.

– Ты справишься? – спросил Дима одними губами, хватая меня за руку.

– Всё в порядке, – успокоила я его ободряющей улыбкой. – Я покажу сестре первый этаж. На втором ничего интересного.

Забота супруга придала мне сил. На сердце было тепло от того, как он меня поддерживает. И что мы держимся единым фронтом против всех врагов. После всех этих испытаний, что выпали на нашу долю после той злосчастной аварии, наша семья не распалась, а стала еще более крепкой и сплоченной.

Когда мы выходили, нас провожали взглядами буквально все, а когда мы покинули гостиную и пошли по коридору, Юля резко меня остановила.

– Я разгадала ваш план! – заявила, набрасываясь с привычными обвинениями в мой адрес. Ничего другого я от нее не ждала. – Решили показать себя миленькими!

– О чем ты? Не понимаю тебя. Ты можешь говорить яснее? В чем ты меня обвиняешь? – пыталась я изображать вежливость. Всем видом говорила ей, что ее обвинения беспочвенные и по меньшей мере странные.

Как можно обвинять в том, что мы с мужем проявили радушие и пригласили их в гости, вместо того чтобы вычеркнуть из жизни? Как Юля не понимает, что муж мог просто закопать их семейку, и неважно, от кого она была беременна. Его власти бы хватило просто их уничтожить, всех до единого. Она радоваться должна, что он сделал такой выбор, а она, напротив, осмеливается высказывать мне какие-то претензии.

Ничему ее жизнь не учит. Не изменится Юля. Я это уже поняла. Но пусть она остается собой, просто меня не трогает. Постараюсь дать ей понять это. Надеюсь, ей хватит ума понять, как обстоят дела в том высшем обществе, куда она всегда так стремилась понять.

– В чем? – едкая ухмылка исказила накрашенные ярко-красной помадой губы сестры. – Я всё думала, зачем вы нас позвали. Думала, опозорите перед новой родней, не хотела идти, но свекруха настояла. С Орловыми все хотят породниться, – выплюнула пренебрежительно.

– Так и зачем, по-твоему, мы вас позвали? – подводила ее к сути и видела, как до сестры доходит, как глупо она сейчас себя выдает.

Наверняка она не подумала о том, что мне скажет, когда вызывала в коридор. Это просто был порыв. А теперь она о нем жалела. Ведь выдала себя с потрохами.

– Да ты всё знаешь, Лика, хватит уже изображать из себя паиньку. Ты пробралась в высшее общество, и тебя отсюда ничем не вышибить, – смерила меня высокомерным взглядом. – Но и я пробралась, – погладила свой выпирающий живот. – Хочешь не хочешь, а мы родня. Придется общаться. Надеюсь, что не часто!

– И я на это надеюсь.

“А также на то, что мы будем пересекаться как можно реже. И что Юле хватит денег. И положение в обществе ее устроит так, чтобы она больше не цеплялась ко мне и вообще про меня забыла. И надеюсь, что желчь, которой в ней так много, не отравит несчастного малыша, которому так не повезло с мамой”.

Когда мы всё прояснили, Юля будто даже повеселела и с тоской посмотрела в окно. Мне вдруг показалось, что ее тяготит та роль, к которой она так стремилась. Там, в окне, проехала по заснеженной дороге веселая компания соседей на снегоходах. Они так громко верещали, что становилось ясно, как им весело.

Моя сестра точно не была домоседкой, а беременность не предполагает бурной активности, так что я могла понять, почему в глазах сестры появилась грусть.

– Юлия! – вдруг оказалась рядом ее свекровь. Сухая как щепка женщина с острым носом и строгими глазами. – Невежливо уходить так надолго. И вообще, ты зря съела то мясо. Разве я тебе не говорила, как важно поддерживать сбалансированный режим питания? Ты совсем меня не слушаешь! Хочешь навредить малышу? И мы, кстати, скоро домой. Ты должна рано ложиться, чтобы хорошо высыпаться. Я слышала, как ты вчера ночью гремела на кухне. Неужели ты там ела?

В непокорных глазах сестры вспыхнула злость. Вот это да. У нее, оказывается, очень строгая свекровь. Ну что, сестричка, исполнилась твоя мечта о высшем обществе?

– Анжелика, вы отлично выглядите, цвет кожи чудесный. Наверняка вы не едите мяса. Расскажите, милочка, своей сестре, как правильно ведет себя беременная женщина. Не болтайте много, девочки, – она похлопала меня по руке, а Юлю одарила надменным взглядом и пошла обратно в гостиную.

– Старая ведьма, – пробормотала сестра и, когда я вымученно ей улыбнулась, тряхнула волосами. – В твоей жалости не нуждаюсь!