Текст книги "Развод. Вторая семья моего мужа"

 Глава 17

– И что, Орлов, ты предлагаешь мне сейчас жить с твоей любовницей и ребенком в одном доме? Вот так мы теперь будем жить? – бросила я с вызовом, начиная тяжелый для меня разговор.

Я не стала ждать, пока Дима завезет машину в гараж возле дома. И в больнице я тоже поостереглась устраивать скандал. Позволила себя увезти.

Молчала всю дорогу, пока он вез меня в особняк, а как только мы заехали в ворота, решила расставить все точки над “i”. Мне удалось даже в какой-то степени успокоиться, и я подумала, что смогу достучаться до мужа. Как ни крути, я его не разлюбила, несмотря на последние события.

Я надеялась, что мы можем поговорить как цивилизованные люди.

Он всё объяснит, а я всё пойму. Или нет…

В любом случае любовь не проходит просто по щелчку пальцев. Я будто по инерции думала о нем как о любимом муже, заботилась о нем, переживала за него. Хоть над нашим браком нависла угроза, я всё же опасалась говорить под руку тому, кто недавно попал в аварию.

– У меня нет любовниц, – со сжатыми челюстями проговорил он, сжимая руки на руле и поворачиваясь ко мне, – но мы обсудим это только тогда, когда ты ляжешь в постель и врач тебя осмотрит. Я хочу убедиться, что тебе ничего не угрожает.

Я даже фыркнула и всплеснула руками, закатывая глаза от его мнимой заботы.

– Если бы ты хотел, чтобы я была в порядке, не приволок бы меня домой, а оставил бы в больнице, где я лежала на сохранении.

Взгляд мужа упал на мой живот, который всё еще оставался плоским, и будто бы ничего не говорило о моей беременности. Я понимала, что муж не привык еще к этой мысли, что он считает меня – по какой-то глупой причине – изменницей. Но всё же мне было так горько оттого, что мои прекрасные мечты о том, как мы вместе будем радоваться нашему долгожданному малышу, были растоптаны и разбиты!

И это я Орлову не прощу ни за что. Даже когда недоразумение прояснится, останутся вещи, которые нельзя прощать. Измены, дети на стороне и недоверие.

– Раз ты говорила с отцом, должна понимать, что всем нам грозит опасность. Я не знаю, через кого на меня захотят воздействовать. Через тебя, через сына, через родителей или брата.

Сердце дрогнуло, когда он поставил в один ряд со мной и родней сына, о существовании которого я не знала еще несколько дней назад, и щеки запекло. В уголках слез снова появились слезы. Я чувствовала себя хрупкой и уязвимой, как ваза, поставленная на самый край полки и готовая упасть, чтобы разбиться на тысячу осколков.

Поморгала, чтобы не заплакать в присутствии Орлова, отвернулась и закусила губу. Я не знала, что ответить, поэтому молчала, изучая слепым взглядом очертания дома, когда-то моего дома, а сейчас – вражеского стана, где я не могу быть в безопасности.

Физически, возможно, да. А вот морально – вряд ли…

– Почему, Дим, почему? – забормотала я, всхлипнув, посмотрела на меня больными глазами. – Почему ты скрыл ребенка? Сусанну? Что между вами?

– Я уже говорил. Сусанна – ничто. Она – никто для меня. Случайность, ошибка…

– Не говори так! Разве ты не понимаешь, что унижаешь ее? – упрекнула я его, а Дима вздернул бровь.

– Защищаешь ее?

– Не ее! Я защищаю себя! Если ты так обошелся с ней, то что может ждать меня?

– Ты сравнила хрен с маслом, – зло выплюнул он, – ты моя жена. Я выбрал тебя сам. Женился на тебе. Меня никто не заставлял, я был в здравом уме. Тогда как с ней случилась простая интрижка. Она могла и не рожать, зная, что ей со мной ничего не светит.

– Ты делаешь только хуже, – замотала я головой, не желая слушать циничные высказывания мужа, – говоришь ужасные вещи!

– А было бы лучше как? А, милая? – проскрипел Орлов, заставляя меня посмотреть ему в глаза. Его рука захватила мой затылок, приближая мое лицо к его. – Я говорю, что она мне не любовница. Что она ничего не значит. Как жена, ты должна только радоваться моим словам. Что тебе не так? Что за извращенная логика в твоей глупой головке?

– Глупой? – ахнула я и стала его отталкивать. – Значит, я глупышка? Поэтому ты решил навешать мне лапши на уши и наставить рога без зазрения совести? А кто еще глупый? Может быть, моя сестра?

– Я вообще так и не понял, что за тема с Юлей, – заледенел он и стал выглядеть отстраненным, глаза стали холодными, жесткими. – Я не спал с твоей сестрой. Если она утверждает обратное, то с этим надо разобраться.

– Я видела вас в машине! Прямо перед аварией. Камера дорожного видеонаблюдения зафиксировала ее на переднем сиденье твоей машины, а потом она пришла сюда и заявила, что беременна от тебя!

– Подожди, – муж потер лоб рукой, хмурясь и словно что-то вспоминая. – Черт, я не помню этого. Не помню, чтобы подвозил ее в тот день.

– В тот день…

Он уставился на меня и вдруг чертыхнулся.

– Подожди, ты не так поняла, – осекся он.

– Так все-так ты возил мою сестру?! – взвизгнула я, и спокойствие слетело с меня в одно мгновение. – Ты заврался, Орлов! Сложно держать несколько версий в голове, верно?!

– Сидеть! – рявкнул он, видя, что я готова вылететь из машины, но если я думала, что он начнет снова меня прессовать, то ошиблась. Сверхусилием он взял себя в руки и посмотрел на меня уверенно и спокойно: – Прекращаем эти споры до прихода врача. Я не хочу стать причиной твоего выкидыша. Врач и так пропесочила меня за то, что увожу тебя. Но ты сама виновата! Сбежала от охраны! Я не мог оставлять тебя там и думать, что ты в безопасности.

Мы перестали спорить, и я сочла за благо выйти из машины и пойти к дому. Дом. Я всегда так мечтала о месте, которое назову своим домом. В интернате невозможно было что-то считать по-настоящему своим, всё было казенным, общим.

В доме отца у меня отобрала собственную комнату чужая девочка, которую надо было звать сестрой. Потом общежитие. У меня никогда не было своего, личного угла. Думала, обрела его наконец в этом роскошном особняке, и дело было не в богатой остановке, я просто так мечтала о семейном гнездышке и детях, что прикипела к нему всей душой. Влюбилась в каждый сантиметр и, глупая, мечтала, что особняк станет родовым поместьем Орловых, а я буду воспитывать здесь своих детей и потом звать в гости внуков.

А что теперь? Я не могла больше считать свой дом надежным убежищем, теперь мне казалось, что это чужое место, где я уже не хозяйка.

Я не понимала, почему меня так задели слова Орлова насчет Сусанны, что она – ничто. Почему я их перекладывала на себя, зачем приравнивала себя к чужой женщине, зачем вообще думала о ней. Наверное, никак не могла привыкнуть к мысли, что я теперь всегда буду оглядываться на ее и ее сына. Придется принимать их в расчет.

Никуда теперь от это не деться.

Слишком жестокий факт, но Ваня будет братом моего ребенка. И эта мысль уничтожала меня по кусочкам. А то, что и у Юли мог родиться ребенок Орлова, и вовсе сводило меня с ума. Лучше пока про это не думать. Это чересчур, слишком. Потом…

Сейчас надо сосредоточиться на ребенке и надеяться, что мне обеспечат нужный медицинский уход, такой же как в больнице. Пока надо пользоваться благами влиятельного и богатого мужа, чтобы спасти малыша, ведь кто знает, что будет потом. Возможно, я тоже стану никем и ничем, когда меня выкинут из дома за ненадобностью.

Раньше такая перспектива не привиделась бы мне и в страшном сне, но жизнь умеет преподносить жесткие уроки.

Я так задумалась, что не заметила, как муж, следовавший позади меня, решил, что ходить пешком мне небезопасно. Не спрашивая разрешения, подхватил меня на руки, и мне только и оставалось, что ухватиться за его шею.

– Поставь меня, я сама пойду, – потребовала, но он даже не стал слушать, понес меня к дому.

Тоска по прошлому, уже потерянному, рвала сердце. От вопросов без ответов хотелось кричать. И сдерживаться при муже было еще труднее, чем тогда, когда он лежал в коме и не мог мне ответить. Теперь мне приходилось терпеть его присутствие рядом. Дышать им. Вдыхать аромат кардамона и перца, насыщающий меня воспоминаниями о совсем еще недалеком счастье.

Каких-то несколько дней назад я не знала, что счастлива безмерно. Меня заботили мелкие неурядицы и несущественные мелочи. Я думала, что вот это – проблема! А оказалось, реальные проблемы наступили сейчас, а тогда я парила на крыльях, но не осознавала. И не знала, что вся моя жизнь была миражом.

– Перестань упрямиться, сейчас твое здоровье первостепенно, – подхватил меня крепче муж, иначе от своих дерганий я бы могла выскользнуть из его рук.

Он уверенно шел дальше, а я проявляла чудеса гибкости, стараясь отстраниться и одновременно не грохнуться на мощеную дорожку.

– И не дергайся! – пробормотал он, морщась от боли. – Я, знаешь ли, правда поломал ребра.

Жалость к мужу взметнулась внутри снопом искр, и они тут же растворились в небытии. Пусть его жалеют другие женщины, которых он завел в таком количестве, что впору записывать в блокнот!

– Так поставь меня! Я могу идти сама!

Орлов ничего не сказал, не принимая во внимание мое требование, и вскоре уже вносил меня в дом. Наконец-то! Быть с ним так близко и принимать его заботу было невыносимо.

– Я вызвал врачебную бригаду, тебя осмотрят, сделают УЗИ, поставят капельницу, если нужно, – сообщил, ставя меня на пол в гостиной.

Вел себя по-деловому, словно ничего не случилось, словно в доме не жили новые жильцы. А я так и ждала, что Сусанна выволочет Ваню за ручку пред наши очи и огорошит очередными невыносимыми фактами, которые мне придется снова проглотить, ведь сейчас я не могу уйти из этого дома.

– О, давай я тебе помогу, дорогая, – сразу же кинулась ко мне домработница, которая вышла на шум, и вела она себя так, будто я вернулась из кругосветного путешествия, причем неизлечимо больной. – Пойдем скорее в комнату. Ты такая бледненькая, усталая.

– Да, проводите ее, – небрежно бросил Орлов, хватаясь за телефон и, видимо, планируя совершить несколько важных звонков, – позаботьтесь обо всем необходимом. Лика, – привлек он мое внимание, заставив задержаться и посмотреть ему в глаза. Сейчас в них преобладала решимость. – Будь благоразумной. Не дури.

Я сомкнула губы, чтобы снова не приняться спорить, больше не собиралась с ним сейчас разговаривать. Несмотря на то, что путь до дома я проделала в машине сидя, ноги всё равно устали, тело тоже ослабло, и мне сильно хотелось прилечь. Так вымоталась, что чувствовала себя больной древней старухой.

– Как же всё нехорошо получилось, – причитала домработница, пока вела меня в комнату, заботливо поглаживая по спине, – как же нехорошо, но слава богу, что Дмитрий Олегович пришел в себя. Теперь всё пойдет на лад, он со всем разберется, – с надеждой бормотала она, а когда мы зашли в спальню, которую я делила с мужем, проводила меня до постели.

Правда, сперва я умылась и переоделась.

Она даже не скрывала, что в курсе всего, что происходит в доме. Это и ясно, для прислуги нет секретов, а она была еще и близким человеком. Ну и славно, не придется отвечать на вопросы и что-то пояснять.

– Спасибо, – сиротливо прижалась я к полной груди домработницы, надеясь найти утешение. Она села рядом и гладила меня по спине.

Пусть говорит любую ерунду, лишь бы не оставляла меня одну. У меня даже не было сил оспаривать те глупости, которые она несла.

– Он тебя любит. Как же любит! – с пылом вещала она. – Я такой любви никогда не видела! Хоть и богач, но с добрым сердцем. Я ведь знаю, как оно бывает порой. Прислугу за людей не держат. Здесь не так. Я всем довольна. Дмитрий Олегович хороший человек, порядочный. Всё это сплошное недоразумение. Врут эти прилипалы. Детей на него вешают. Я никому не верю. Ванечка-то, конечно, больно похож на хозяина. Может, и правда сын. Но мало ли как эта гадкая женщина умудрилась забеременеть. Точно ничего между ними нет, не любит он ее, он тебя любит! Вы же душа в душу! На руках носит, пылинки сдувает, а теперь и ребеночек родится. Детка, не наделал глупостей только. Попробуй простить и принять ситуацию. Ради ребенка, ради его будущего. Не думай о побеге. Где ж тебе будет лучше, чем здесь?

– О побеге? – нахмурилась я, отрываясь от груди Людмилы и глядя ей в глазах. – С чего вы взяли, что я хочу сбежать?

 Глава 18

– А с того, детка, что я тебя знаю, – домработница ласково погладила меня по волосам и заботливо убрала пряди за уши, взгляд был теплым, материнским, – тяжело тебе здесь, ты не заслужила таких испытаний. Но Дмитрий Олегович что-то обязательно придумает. Ты потерпи, милая, потерпи. Ради малыша. Ляг, подумай о чем-то хорошем. Всё наладится.

И так она долго говорила, пока меня чуть не убаюкала. Дима временно оставил меня в покое, и я выдохнула с облегчением. Всё же дома не в больнице. Дома и стены лечат. Правда, привычного чувства защищенности здесь я уже не испытывала. Но хотя бы меня никто не беспокоил. Спала я плохо, уснуть удавалось с трудом, но и делать что-то у меня не было ни сил, ни желания. Ничего я не хотела, находясь в прострации. Всё размышляла, как быть, что делать, куда податься, как общаться с Димой.

Он меня не отпустит, это точно, я беременна его ребенком. Пойти мне, по сути, некуда.

Но пришлось прервать свои навязчивые мысли, когда пришла действительно целая бригада врачей. Две женщины и один мужчина. Меня обследовали с ног до головы, а я всё ждала, когда возьмут анализ для теста ДНК, и гадала, помажут ватной палочкой по внутренней поверхности щеки или возьмут кровь.

Но ничего такого не было. И это сильно нервировало.

– Скажите, а у меня будут брать какие-то еще анализы? – решила уточнить. Врачи растерянно переглянулись.

– Нет, все нужные анализы мы взяли.

Я думала, как быть, находясь в раздрае, а когда в комнату вошел Орлов, сразу кинулась в атаку, не дожидаясь, пока он сам попросит сделать мне этот анализ. Мне казалось это таким мерзким, что я решила его опередить и сама настоять на тесте, чтобы доказать свою невиновность.

– Ты уже позаботился о тесте ДНК? – я даже не старалась быть вежливой или кроткой, прошло то время, я устала быть овечкой, а бригада врачей оторопело уставилась на меня, а потом – на Орлова.

Он поморщился, застыв в дверях, и демонстративно пропустил медработников на выход без слов, намекая, что их работа на данный момент окончена. Но они никуда не планировали уезжать, он нанял их для круглосуточного дежурства, поэтому я не сомневалась, что они в любой момент придут за анализом.

Проблем было столько, что я ухватилась за этот чертов тест, чтобы остановиться хотя бы на одной, и он стал для меня сейчас камнем преткновения.

Поддернув рукава белого тонкого блейзера, муж обнажил мощные предплечья и подошел ко мне. Взирал как на расхулиганившегося ребенка.

– Не переживай, тест будет. Лучше скажи, что с ребенком, – посмотрел на мой живот, а потом перевел взгляд на мои глаза, буравил меня своим взглядом с укором.

Я передернулась от злости, накрывшей с головой.

– Вот когда будут готовы результаты теста ДНК, тогда ты и будешь иметь право спрашивать про этого ребенка, а пока он к тебе не относится, так как ты сказал, что ребенок не твой, – напомнила я ему елейным голосом, остро чувствуя обиду.

– Не играй со мной, Лика, хватит этих игр, – прорычал Орлов и наклонился надо мной, заглядывая словно в самую душу.

Мое сердце бултыхнулось в груди, совершая грандиозное смертельное сальто, а воздух выбило из легких. Тяжелый взгляд мужа пришпилил к постели, и я ненавидела его в эту минуту! За то, что сам накосячил, а вел себя так, словно это сделала я!

И давит, давит, прямо душит своим гневным настроением!

– Мне не до твоих чертовых игр, – процедила медленно. – Это у тебя большая игра с кучей игроков. Настоящая шахматная партия. Что ты натворил такого, из-за чего я теперь твоя пленница?

– Ты не моя пленница. Ты моя жена, – сурово заявил он, поморщившись от моего сравнения.

– Но ты сказал, что я не могу выйти за пределы дома, – напомнила упрямо. – Разве я могу взять и поехать куда угодно?

– А куда тебе вдруг понадобилось ехать? Так не терпится встретиться с Левиным? – сузил глаза муж и яростно задышал. – Так рвешься к нему, что готова бежать к нему беременная с угрозой выкидыша?

– Знаешь, это даже интересно, – протянула я, обретая вдруг смелость. Его заявления были настолько абсурдными и смехотворными, что я не могла принимать их всерьез. – Насколько ты готов поверить в то, что я тебе изменила. Не потому ли, что ты сам с легкостью прыгаешь по чужим постелям?

– Я не буду повторяться, Лика. Измены не было, – чеканил он слова рублеными фразами. Глаза полыхали красным, он был похож на дракона из страшной сказки.

– Так вот и я не буду, ясно тебе? – вздернула подбородок и скрестила руки на груди в защитном жесте. – Я уже сказала, повторю, если так надо. Я не знала, что тот незнакомец, кто представился мне в больнице Романом, на самом деле твой знакомый Роберт Левин. Я его видела в своей палате впервые. Уж не знаю, какие у него были намерения, но я о них не в курсе. Он мне ничего такого не сказал. Больше я объясняться не буду, раз уж ты не веришь моим словам. Если у тебя есть такое право, то почему у меня его нет? Или ты считаешь, что тебе позволено больше?

Я пытливо посмотрела на него, надеясь на адекватный ответ. Мне казалось, что наконец удалось заставить его поверить в мою искренность. Слушать обвинения вновь и вновь было невыносимо!

– Я правильно понял? Значит, ты позволила абсолютно левому мужику привезти тебе вещи в больницу? Хочешь, чтобы я поверил в этот бред?! Черт, Лика, послушай же сама себя, какой бред ты несешь!

Он выругался и отошел к окну, демонстрируя мне напряженную спину.

Замер там, тяжело дыша, а я силилась найти нужные слова, чтобы объяснить ему мотивы свои поступков. Так всё и было! Я ничего не придумала. Правда… Если честно, он прав. Я поступила неблагоразумно, доверяя незнакомцу, и со стороны мои поступки выглядели очень странными. Как отмазка.

И всё же я стояла на своем. Кроме этой правды у меня же ничего не было. Что он от меня хочет? Когда Орлов взял эмоции под контроль и повернулся ко мне, я смотрела на него твердо, а в моем голосе звенела непривычная для нас обоих сталь.

– Хочешь верь, а хочешь – нет. Разницы теперь никакой. Если тебе удобно верить, что я изменница, и если тебя это оправдывает в своих глазах, пусть. Но будет честнее, если ты скажешь мне правду о своих изменах.

– Сколько раз говорить, что измен не было! – бахнул он кулаком по стене, выходя из себя. – Ты должна мне верить!

От бессилия я сжала пальцы, впиваясь ногтями в ладонь, и эта боль немного привела в чувство.

– Ты издеваешься? – рассмеялась я с горечью. – А ты мне не должен? Сейчас в нашем доме не живет плод твоей измены?

– Они переедут в домик прислуги, там тоже хорошие условия. Я не планировал, чтобы моя жена и сын жили в одном доме. Сам понимаю, как это странно и неправильно, черт возьми. Лика, с твоей стороны было опрометчиво привозить их сюда.

– Ты еще будешь меня упрекать? – ахнув, возмутилась я. – Ну, знаешь, Орлов, твоя наглость переходит все границы. И вообще, почему ты возил Юлю? Объяснишь или спишешь на провалы в памяти?

– Отчего же. Объясню. С твоей сестрой всё очень даже просто. Один раз я встретил ее в магазине, она просила подобрать тебе подарок. В другой раз попросила помочь с университетом. Я не воспринимал ее как женщину, а только как родственницу. Пока не…

– Пока не что… – напряглась я, видя, что муж не хочет мне рассказывать про Юлю. Неужели у них всё же что-то было? – Она сказала, что у вас роман и ты со мной разведешься. Сусанна, кстати, сказала то же самое. Так что, как видишь, у меня были основания сомневаться в твоей верности, дорогой.

– Твоя глупая сестра вознамерилась влезть в мою постель, но я ее сразу раскусил. Все ее ужимки, попытки сыграть на жалости и родственных чувствах, – рассказывал он с пренебрежением, казалось, что ему противно касаться этой темы. – Я ей четко сказал, что вижу ее насквозь и ничего не будет.

– Тогда от кого она беременна и почему четко заявляет, что от тебя? – поддела я его, не знаю, чему верить.

Орлов говорил очень убежденно, но его слова теперь ничего не значили. Я даже не думала, что доверие так легко потерять. И как трудно, мучительно тяжело сомневаться в каждом слове близкого человека.

– Да черт бы знал! – взорвался он, взмахнув руками. – Я и знать не хочу! Но ее вранье легко доказать, сделав тест ДНК.

– Верно. Пусть и мне его сделают. Я устала быть без вины виноватой! – выпалила я.

Мне очень хотелось увидеть глаза мужа, когда он поймет, как несправедливо обвинил меня. И я очень надеялась, что после теста хотя бы что-то изменится.