Текст книги "Долина туманов"

Сегодня и сейчас

Вовус и Вера считают, что Ася умерла двое суток назад, в тот вечер, когда они нашли ее тело в луже крови на кухне. Но они ошибаются.

После смерти Аси прошло всего несколько часов.

Алексей запомнил, что перед тем, как ввести в кровь Аси препарат, подавляющий жизненные функции, он с деланой заботливостью спросил:

– Ты не боишься?

– Всегда хотела знать, что чувствуют мертвые, – ответила она небрежно.

По своему обыкновению, девчонка рисовалась.

Вещество, от которого Ася становилась ни жива ни мертва, вводилось ей дважды. Перед первым «убийством» и перед вторым, настоящим, убийством. В первый раз – для того, чтобы ее тело не просто выглядело, но и ощущалось как труп. А вторично – только для того, чтобы она не сопротивлялась Лексусу. (Сам акт убийства казался ему отвратительным, в глубине души он был уверен, что, лишив человека жизни, заслужит вечное проклятие.)

Это случилось как раз перед тем, как он выстрелил в себя.

Грим с искусственной кровью, изображающий рану в груди Аси, Алексей снял заранее. Тело Аси будут осматривать судебные патологи, нельзя, чтобы они заметили что-нибудь неладное. Самой Асе он объяснил, что грим он обновит, пока сама Ася будет в «анабиозе». В принципе, так и случилось.

Вторую инъекцию Ася отчего-то опасалась делать.

– Лешечка, не надо больше этого укола! – попросила она. Ее лицо с ввалившимися щеками, бледными губами, синевой вокруг глаз выглядело как маска Трагедии. Лексус улыбнулся ей, жалостливо приподняв брови домиком. Это была одна из самых обаятельных его улыбок.

– Асенька, – нежно ответил он, целуя ее в лоб, – это в последний раз, клянусь тебе. Вера очнется, захочет на тебя посмотреть и догадается, что ты живая! А нам с тобой надо, чтобы ее подлечили в клинике. Правда?

Ася слегка скривила губы:

– Больше не хочу быть мертвой…

И покорно открыла рот. Лексус вонзил иглу под дрожащий от напряжения розовый язычок снохи, ввел препарат, после чего спрятал шприц в карман и прижал Асю к своей груди. Прошло минут десять, и она стекла у него между рук. Ее глаза закрылись, мышцы тела обмякли, лицо побледнело. Он поднял Асю на руки, совершенно не чувствуя ударов ее сердца, не слыша дыхания, не ощущая жизни в ее теле. Положил тело на клеенку, постеленную на полу, и достал нож.

В последнюю минуту перед тем, как впервые убить живое существо, Лексус помедлил, подумав: что же это он делает? Но, вспомнив запись своего «свидания» с Дианой и мерзкую рожу Гамлета, ощутил безысходность и всадил лезвие ножа в грудь своей жертвы.

На мониторе – изображение, поступающее из гостиной: Вера сидит на диване перед работающим телевизором. Она ждет Вовуса, который ползает сейчас по склону горы, надеясь вытащить наверх «тело» брата.

Но Лексус, глядя на экран, не видит жену. Перед внутренним взглядом Алексея – Ася за несколько минут до своей настоящей смерти. Он слышит ее слова:

– Больше не хочу быть мертвой…

Три месяца назад

Родившись в виде небольшой идейки, за пару месяцев план Лексуса, если можно так сказать, обрел хребет, ребра, лапы, череп, хвост; затем нарастил плотное мясо, а потом покрылся ровным слоем подкожного жира и крепкой шкурой. В итоге получился довольно мощный зверь, который должен был проломить Лексусу путь на свободу.

Труднее всего оказалось представить своего зверя примитивному ублюдку, недоразвитому узколобому Гамлету.

– Ты не обижайся, конечно, – сказал чертов жирдяй, не дождавшись и середины его яркой презентации, – но ты городишь какую-то чушь. Достоевщина.

Изумившись интеллектуальному термину, неожиданному для этой примитивной свиньи, Алексей скрестил руки на груди, подобно Байрону, и обиженно смолк.

Гамлет выпил пива, покрутил головой по сторонам, отражаясь в зеркалах того самого бара в «Постоялом дворе», и разрешил с высокомерной усмешкой:

– Ладно, говори дальше…

Лексус иронично поднял брови и заговорил. И как всегда это с ним бывало, когда он затевал нечто опупенное и небывалое, самую трудную работу сделала за него харизма. Речь его звучала вдохновенно, причем Лексус мало задумывался над смыслом собственных слов:

– Вы, бандюганы, чаще всего попадаетесь на том, что шьете белыми нитками. У вас маразматичные старушки убивают громил бензопилами, а малые дети из снайперских винтовок снимают окруженных охранниками прокуроров! Надо использовать настоящие проблемы, опираться на реальные истории. Только тогда у вас получится история, в которую поверит следствие. – Лексус наклонился над столом в сторону Гамлета и заговорит на тон тише: – У моей жены – шизофрения, и еще она обожает свою сестру. Ее сестра, Ася, мечтает о разводе и богатой жизни. Мой брат никогда не открывает окон в своей машине, а кондиционер включает на полную мощь. Вот тебе факты, Гамлет. А теперь я расскажу, как их использовать!

К концу речи Алексея Гамлет смотрел уже не так насмешливо. Совсем не насмешливо, если необходимо уточнение.

Были еще и детали. Лексус заранее выяснил у знакомых в «Россвязьнадзоре», какая именно базовая станция возле Долины туманов принадлежит компании «Камелот», и запасся дешевеньким телефоном с сим-картой «Бонуса». Во время своей вечерней пробежки он пробрался на станцию «Камелота», вскрыл ломом замок контейнера и выдрал все провода в оборудовании. Теперь телефоны Пушниных больше не ловили связь.

Это означало, что после обнаружения «трупа» Аси за помощью придется ехать. Алексей останется со своей нервной женой, а Вовус отправится в дорогу. По своему обыкновению, он закроет все окна в машине и включит кондиционер. Так снотворный порошок попадет в салон и в легкие Вовуса. Через полчаса его водительские реакции будут заторможены на восемьдесят процентов, а к этому моменту он окажется неподалеку от моста через Овечку, в проклятом районе дороги, опасном из-за резких поворотов…

– Ну а если твой брат не погибнет в аварии? – поинтересовался Колодяжный.

– Тогда он попадет в больницу, – ответил Лексус. – А это еще не гарантия выживания.

Через час после отъезда Вовуса Лексус найдет повод оставить жену одну и отбыть к своей любовнице, ожидающей в курортном городе. Назад он вернется через пять-шесть часов, показавшись во всех самых людных местах вместе с Оксанкой и дав запомнить себя окружающим. К тому времени Вера, доведенная «призраками» до безумия, уже выстрелит себе в голову. Лексус вернется в Дом, разберется с Асей и отправится в Гродин за МЧС, милицией, «скорой» и прочими.

Возможно даже, по дороге он найдет тело и машину брата.

После убийства Аси Лексус подложит окровавленный нож под кровать Вовусу. Нож найдет следственная группа, которую привезет Алексей. Отпечатков на ноже не обнаружится, но местонахождение орудия убийства укажет на убийцу.

Итак, сюжет получается такой: муж зарезает жену, ибо по вине этой блудливой стервы погибла их дочь. После убийства Вовус отправится за милицией. Возможно, он хотел таким образом скрыть свою виновность? Но по дороге убийца разбивается в дорожной аварии.

А в это время полусумасшедшая сестра его жены убивает себя из пистолета, оставленного ей для обороны.

Сегодня и сейчас

Посмотрев телерепортаж, сделанный с вертолета, где был отлично виден перевернутый «фолькваген» брата и его тело, распластанное рядом, Лексус погрузился в глубокое горе. Пожалуй, он и не ожидал, что отреагирует так болезненно, но при этом Алексей испытал и некоторое удовлетворение – его план работал!

Увы, но и горе и удовлетворение оказались преждевременными.

Лексус сильно ругал себя впоследствии, ибо, заметив, что Вовус снова начал курить, он не догадался об элементарных последствиях: перекуривая в машине, Вовка будет открывать окно. В результате концентрация снотворной взвеси в салоне оказалась снижена. Вовус не уснул и не разбился на опасных горных зигзагах возле моста через Овечку.

Еще больше проблем доставила Вера, которая даже не подумала о самоубийстве. Убедившись, что «смерть» сестры и «призраки» не довели Веру до крайности, Алексей вынужден был прыгнуть выше головы и придумать новый сюжетный поворот: Вера засыпает, просыпается и видит, что в беспамятстве она застрелила своего обожаемого мужа. Она не может жить с этим дальше…

Для начала Лексус в очередной раз напоил Веру своим любимым коктейлем – алкоголь плюс снотворный препарат, вызывающий чувство тревожности. Как только Вера погрузилась в сон, он ввел ампулу «Асиного» препарата себе под язык, спрятал шприц в тайник под паркетной досочкой, лег на пол и выстрелил левой рукой в правое плечо.

Боль накрыла невероятная, немыслимая. Лексус скрипел зубами и тихо матерился, в точности как и его брат, когда что-то давалось труднее, чем он ожидал, но продолжал тянуться рукоятью «ПМ» к руке жены. Наконец пистолет лег в ее ладонь. И только после этого Лексус позволил себе погрузиться в искусственный анабиоз. Он ожидал, что, очнувшись, увидит рядом с собой мертвую жену, но увидел живого брата.

Чувства при этом Лексус снова испытал смешанные: глубокое счастье (Вовка жив!) и одновременно ужас. Вспыхнула мысль: неужели мне придется убить его своими руками?

Нет, только не это! – решает он и начинает сочинять следующую серию своей эпопеи.

– …в тот день, когда Анечка захлебнулась, – говорит он жене, напряженно наблюдая за ее лицом, – они – Ася и Василий – были вместе.

Ася забыла о дочке, потому что занималась любовью с чужим мужиком!..

Лексус знает Веру, хорошо знает. Он посеял в ее мозгу зернышко раздора, оно обязательно разрастется в пышное дерево, а дерево принесет свои плоды.

Сейчас в интерактивном театре Лексуса разыгрывалась пьеса для двух актеров. Сцены, реплики и взаимоотношения персонажей изменились, а вот жанр остался прежним: драма.

Нож, припрятанный под кроватью Вовуса, – это главный подводный камень сюжета, его зерно, катализатор. Согласно задумке режиссера, Вера должна обнаружить его в самое ближайшее время. Если это не произойдет как бы ненароком, Лексусу придется принять меры. В остальном Вера уже готова проделать работу своего мужа – избавиться от Вовки, принести вторую жертву. А после наступит и ее черед.

Сегодня и сейчас

Лексус видит, что Вера уходит на кухню. Он переключает камеру и с удивлением видит – его вдова решила поесть! Она обожала супруга десять лет, а после его жуткой смерти не роняет ни слезинки, готовит себе внушительных размеров бутерброд и с большим аппетитом приступает к еде!

Вдруг жена кладет еду обратно на тарелку, выходит в холл. Снова переключив камеру, Лексус видит, что она поднимается наверх и входит в комнату сестры. Третья камера, установленная в спальне Аси, радует его беспредельно! Вера находит нож.

Нож производит на жену Лексуса именно то впечатление, на которое он и рассчитывал. Вера наспех одевается, выбегает с ножом из Дома.

Лексус перемещается из своей каморки к окну коридора второго этажа. Только отсюда он видит, где находится его супруга. И – о, счастье! – над краем склона показывается фигура Вовуса. С замиранием сердца, с надеждой и тоской Алексей следит за их встречей.

Вера кричит что-то сквозь дождь, разворачивая сверток и протягивая серебристое лезвие Вовусу.

– Что ты делаешь, дура! – шипит Лексус. – Он же убийца, он твою сестру пырнул ножом!

Вовус берет нож.

Лексус, моментально перестроив в своем мозгу сюжет, комментирует ситуацию, подражая голосу снохи:

– Любимый, Вера убила меня! Отомсти ей за меня!

Его голос звучит забавно, но Лексус даже не улыбается. От напряжения он стискивает подоконник пальцами так, что они становятся белее куска мрамора.

Брат небрежно отбрасывает нож в сторону, шагает к Вере, раскрыв объятия.

– Идиот! – кричит Лексус, пугая сам себя.

Он отскакивает от окна, обхватывает свою голову руками, кружится на месте и воет в голос. Гамлет зароет его, уничтожит! Зароет и уничтожит вместе с Вовусом и Верой.

Застонав, он опускает руки, заставляет себя вернуться к окну. Видит тех двоих, поливаемых небывалым ливнем. Его сердце сдавливает чудовищная тоска: ему жаль их, усталых, измученных, стоящих, как и он сам, на пороге смерти. Наблюдатель сжимает кулаки, удерживая себя от безумного желания выскочить в мокрый холодный темный осенний вечер. Выскочить и рассказать всю правду.

Проходит ночь, и эти двое на экране монитора начинают сводить Лексуса с ума.

Утром ливень выкидывает пару сюрпризов: громы и молнии, новые потоки воды… А Вовус с Верой пьют, тупо, молча пьют и ничего не делают. Они даже телевизор не смотрят. Почти не разговаривают, редко покидают комнату. Из-за их молчания он не может предугадать, чем же все завершится…

Вовус выглядит измученным, как и тогда, когда он вернулся в Дом, разбив свой фолькс. На этот раз он вымотался по собственной глупости. Лексус догадывался, что брат попытался спуститься вниз по крутому склону горы к двум подушкам и нескольким полотенцам, впихнутым в белый спортивный костюм Алексея.

Он постарался закинуть своего двойника вниз по склону как можно дальше. Так далеко, чтобы даже его додельник-брат не смог до него добраться. Эти десять метров вниз, в ливень, по скользким опавшим листьям, между потоками воды, стекавшей с горы бурными ручьями, были не просто сложными для спуска и подъема, они были опасными для жизни. Стоило раз поскользнуться – и полетишь вниз, а после встретишься со стволом дерева или с валуном. Обратно выбраться уже не удалось бы.

Но зато Лексусу не пришлось бы убивать брата своими руками.

Алексей смотрит на монитор, сидя в своем чуланчике, умело спрятанном на чердаке Дома. Только что снова звонил Гамлет. Он хочет, чтобы Лексус прямо сейчас завершил свой спектакль. Гамлет напоминает, что у Лексуса есть револьвер, который можно и нужно использовать.

Лексус знает, что он послушается Гамлета, это неизбежно. Надо лишь взять себя в руки. В запасах Лексуса есть двухсотпятидесятиграммовая бутылка коньяка Боровиковского алкогольного завода. Он прикладывается к горлышку бутылки, надеясь, что алкоголь ему поможет.

– Вера, мне нужны эти деньги, ты понимаешь? – Голос брата в наушниках звучит неестественно высоко. – У меня море планов. Я не могу отдать тебе половину только потому, что ты хочешь спустить деньги на чушь. Тебе придется отдать мне все, ясно?!

Лексус пытается угадать, как реагирует Вера на слова Вовуса. Она должна сойти с ума, просто обязана! И у нее есть пистолет.

Это странно, думает мимоходом Лексус, что брат и жена ссорятся из-за денег. Он сделал все, чтобы Вера поняла: Асю убил Вовка, а Вовус, несомненно, осмыслил, что именно Вера стреляла в его брата.

Да, ладно! – одергивает себя Алексей. – Какая разница, о чем спор? Лишь бы Вера все-таки выстрелила в своего деверя! Лексус молится: да, давай, дорогая! А его сердце тревожно сжимается: нет, пожалуйста, не стреляй!

– Думай, что говоришь! – рычит его брат. – Думай, твою мать, коза тупая!..

– Идиот! – выкрикивает Вера.

– Ты всегда была жуткой стервой!

Их ссора все разгорается. Расширив глаза, стискивая пальцы, не обращая внимания на проснувшуюся в плече боль, Лексус следит за развитием событий. Не веря своим глазам, он наблюдает, как Вовус бросается на Веру и они дерутся, будто алкаши у пивного ларька. Неужели его план работает?

И, по чести говоря, это будет чуть ли не единственный случай в жизни Лексуса, когда он доведет дело до конца.

Выстрел!

Лексусу кажется, будто выстрелили прямо в его закутке!

Изображение на мониторе замирает. Дерущихся на полу почти и не видно, ясно только, что до выстрела они шевелились, а после выстрела – нет.

Кто стрелял? Кто остался в живых? Если Вера, то Лексус с ней справится. Она всего-навсего слабая полусумасшедшая баба.

Картинка на мониторе вновь оживает, Лексус облегченно вздыхает. Вера отпихивает безвольное тело Вовуса и медленно поднимается на ноги.

Экран монитора вспыхивает бликом молнии, Лексус слышит раскат грома.

Проходит совсем немного времени, и до Алексея доносится слабый голос жены:

– Ася? – Она смотрит прямо перед собой, будто видит привидение. – Это ты?.. Ася, я не хотела! Он набросился на меня, я бы никогда!.. Прости меня, прошу, прости! Я знаю, что ты сердишься, я знаю, что ты любишь его!

У нее в руке пистолет, и перед вторым выстрелом Лексус не успевает подумать ни о чем.

Вера падает на пол.

Лексус всхлипывает и закрывает лицо руками.

– Ёпсель, придурок, тебе удалось?! – то ли восхищается, то ли издевается Гамлет. – Бли-ин, даже руки не запачкал! Ну почти не запачкал… Что же, поздравляю! Убедил меня, прав ты, прав. Психология – великая наука, учту на будущее.

Лексус не отвечает ему. Он стаскивает с головы наушники, с трудом поднимается на ноги, покачиваясь, выходит из каморки. План воплощен, но, как выяснилось, Лексус не предусмотрел самой важной детали: своих собственных чувств.

Такой боли он не испытывал еще никогда.

Спускаясь вниз по лестнице, Алексей замечает, что в Доме немного посветлело. В окно холла видно, как истончилась сизая подушка туч над Долиной туманов, а ливень поредел до обычного дождика.

Лексус входит в гостиную. Останавливается на пороге.

Вера лежит прямо у его ног, лицом вниз. Будто красное вино пролилось вокруг ее головы на паркет. Тело Вовуса – чуть дальше, у дивана. Его лица не видно, он совершенно неподвижен. Пистолет, выпавший из рук Веры, почти касается носка левой кроссовки Лексуса.

Алексей хочет броситься к брату, но понимает, что за ним следит Колодяжный. Сволочь проклятая! Лексус смотрит на два мертвых тела, понимая со всей ясностью, что сейчас он потерял самое дорогое в своей жизни – близких людей. Он разрушил свой мир, взорвал свою Вселенную.

«Я передачу видела…»

Лексус почему-то вспоминает запись, которую сделала его дочь. Ту самую, когда Аленка стала вдруг приставать ко всем с вопросом: что бы ты делал, если бы солнце погасло?

«Там говорили, – он так ясно представляет себе свою девочку, он почти слышит ее голос: – Если погаснет солнце, то солнечный свет будет светить на Землю еще восемь минут… Что бы ты сделал в эти восемь минут?»

Ответ Лексус произносит вслух:

– Застрелился!.. – и добавляет специально для Гамлета: – Будь ты проклят, Колодяжный! Подавись моими магазинами!

Легко наклоняется, берет чуть теплый, слегка пахнущий порохом пистолет, быстро, не давая себе времени на раздумья, приставляет его ко лбу и нажимает на спусковой крючок.

Его смерть оказалась быстрой, будто выключили свет.

Эпилог

– Вовка, ты уверен, что мы проедем через заповедник?..

«Форд» Алексея уносил Веру с Вовусом все дальше от Дома. Ждать там было нечего: Вовус обнаружил на чердаке каморку брата, напичканную аппаратурой. Нетрудно было догадаться, что изображение, снятое камерами в гостиной и других комнатах Дома, передается куда-то очень далеко, кому-то очень заинтересованному в происходящих событиях. Теперь этот кто-то знает, что Вера с Вовусом живы.

– Проедем. Мы по гравийке пойдем, через долину, – ответил он тихо и добавил, глянув на небо: – Погода меняется.

Он был прав: ливень утомился. По стеклу машины стучали капли, но в них не было прежнего напора, прежнего единства. Вода ослабела.

Вера посмотрела на Вовуса. Тусклый, но набирающий силу утренний свет не скрывал теней на его грубо вылепленном лице. Казалось, Вовус постарел за последние дни. Наверное, она и сама выглядит старухой, недаром он на нее не смотрит. Да еще и пластырь посередине лба! Вера и не заметила, как рассекла его осколком стекла во время их инсценированной потасовки.

Она вздохнула и отвернулась к окну.

– Вера, я люблю тебя.

Не поворачиваясь и пряча улыбку, она ответила:

– Никогда не думала, что ты скажешь такое.

– Я и сам не думал, что скажу… Я потом объясню тебе все, что у нас с Асей случилось, ладно?

– Ладно, – ответила Вера. – Но как же ты понял все об Алексее?

– Ничего я не понял, – помрачнел он. – Как это можно понять?

– Но ты же сказал там, наверху, возле склона, – докапывалась Вера, – что понял все об Алексее и я должна тебя послушаться, иначе нам не выжить!

Их взгляды встретились, и на долю секунды Вере показалось, что Вовус сейчас закричит.

«Никогда я не расскажу ему о том, что его брат – педофил, – поклялась она себе, – никогда! Еще и это он не переживет».

Однако он сказал вполне спокойно:

– Я примерно понял, что произошло и кто это организовал, но не понял, зачем мой брат сделал это.

– И что же произошло? – безжалостно настаивала Вера.

– Внизу, под горой, я нашел не тело брата, а его костюм, набитый полотенцами! Я чуть не погиб там: дважды скатывался вниз, у меня на заднице такой синяк, что смотреть страшно!

Он зло хохотнул и помотал головой:

– Спортивный костюм набит тряпками! Ливень по морде течет, в грязи, как свинья, руки от холода окоченели, наверх мне ползти теперь два часа, не меньше – а в костюме тряпки! И вот тогда я понял, что это затея братца. Он решил, что я не полезу вниз так далеко, не найду куклу. Он решил, что я поступлю так, как поступил бы он – бросил бы начатое на середине, потому что надоело…

Вера заметила, как двинулся его кадык и как он прищурился, будто увидел что-то вдали. Затем Вовус продолжил:

– Ты выстрел не слышала – потому что спала как убитая, я чуть за рулем не уснул… Странно? Да. А та женщина, которая звонила на телефон, что ты возле тела Аси нашла? Услышав ее голос, ты почему-то «пертуссин» вспомнила, и потому я догадался, что это тетка из аптеки, Оксанка. Я видел Лексуса с ней в ресторане, у них роман был. Она ему и дала снотворное для нас. Я должен был уснуть в машине и разбиться в аварии. Не знаю почему, этого не случилось. Может, доза была маловата.

Он достал из кармана сигареты, открыл окно и закурил.

– И пуля, которую ты из пола выцарапала, – вспоминал он. – Понимаешь, это могло означать только одно: стреляли в лежавшего. У тебя не было повода мужа убивать, а никого другого, кроме самого Лексуса, в Доме не было. А в себя лежа выстрелить – легче, нежели выстрелить стоя и грохнуться об пол. Лексус всегда себя берег…

Вера перебила его:

– Значит, теперь ты уверен, что я не сумасшедшая?

– Ты не сумасшедшая, – подтвердил он. – Вот только твоим галлюцинациям я не могу дать объяснения. Ты точно видела Асю после ее смерти?

Вера неопределенно пожала плечами. Сейчас она ни в чем не была уверена.

Вовка затянулся сигаретным дымом, выпустил его в открытое окно и признался:

– До последнего момента, до самого конца нашего спектакля я надеялся, что ошибся, что Лексус тоже жертва…

В салоне «форда» повисла недолгая пауза, прерванная новым вопросом Веры:

– А почему Лексус не убил нас более простым способом? У него был пистолет…

Выбросив сигарету за окно, Вовус положил руку на ладонь Веры:

– Ты, конечно, никогда не думала об этом, а я по своему опыту скажу: убить человека нелегко…