Текст книги "Японский шаманизм (Фудзё Ко)"

5. Осира-гами

Мико во время изрекания оракула держат в руках или листья саса, или тростника (аси), а на островах Рю: кю: боги, выходящие веселиться в ogam´ibajaśi (почитаемые, буквально поклоняемые леса) держат в руках священную кая[154]154
  См. 琉球神道記


[Закрыть]. Но с давних времен чаще всего употреблялась ветка дерева сакаки. Например, в шестой книге «Ко: кэ Сидай»[155]155
  江家次第


[Закрыть] при описании праздника храма Ммэномия говорится: «Ми-кото-си[156]156
  御琴師


[Закрыть] (игрок на инструменте кото) обращен лицом на запад; мико: ноко[157]157
  御神子


[Закрыть] (мико) обращен на юг; двое ямабито[158]158
  山人


[Закрыть] (горных жителей) стоят рядом. По окончании произнесения слов умиротворения богов выступают двое мико: ноко и, приняв сакаки, отправляются на главное место». То, что ёривара в храмах секты хоккэ-сю: в Нагасаки держат в руках ветку с красными цветами, носит как бы совсем буддийский характер, но нам говорят, что в некоторых местах и деревенские мико ставят перед собой ветку фута в два с персиковыми цветами[159]159
  Jinruigakkai Zasshi, № 213; сообщение господина Такэноути.


[Закрыть]. К этой ветке привязывают три пучка волокон конопли, концы которых связаны вместе. Я думаю, что привязывание этих аса (волокна конопли) и ю: издревле было важным существенным пунктом, благодаря чему в позднейшие века и стали употреблять так называемые гохэи. Далее, и опускание в воду листа дерева перед кутиёсэ, и засовывание ивовой ветки в ворота домов, занимающихся этим ремеслом, и втыкание в волосы во время праздников исполнителями танцев цветов или аои, – все это стало теперь совсем как бы чем-то особым от гордого гохэя или бонтэна, но первичная идея так называемых тамагуси[160]160
  玉串 тамагуси «спица души».


[Закрыть] (ветки деревьев, употребляемые во время праздников) заключалась в том, чтобы заставить душу божества сойти на чистые ветки живых деревьев, а потому обязательное свешивание с них ю было, как мне кажется, показателем того, что данное растение есть табу. Другими словами, те гохэи, которые мико или ямабуси последнего времени помещают в глубине святилищ в качестве заместителя божества (так называемые ми-тама-сиро), а иногда держат в руках в качестве орудия для низведения божества, они в первоначальной своей форме были тагуса («ручная трава»), за которой, в свою очередь, скрывается вера, что души богов вселяются в деревья.

Переходя теперь к адзуса-юми[161]161
  梓弓 (лук из (дерева) катальпы).


[Закрыть], лежащему в корне слова адзуса-мико, оказывается, что объяснить его не так-то легко. Видимо, дерево адзуса (каталина), помимо своей пригодности для выделки луков, считалось еще, подобно сакаки, особо пригодным для схождения на него богов. Поэтому может показаться, что пользуются луком из его ветвей просто вместо его ветвей, но современные слепые шаманки, называемые о: юми[162]162
  大弓


[Закрыть] («большой лук»), имеют лук бамбуковый и во время кутиёсэ обязательно заставляют звучать его тетиву[163]163
  См. 新篇常陸國誌 кн. 12‑я.


[Закрыть], из чего ясно, что главную роль здесь играет лук как таковой. Таким образом, его, пожалуй, надо будет отнести к разряду музыкальных инструментов, но по крайней мере тандзяку, привязанная к нему, – это своего рода ю:. Далее, до сих пор еще необъяснимой вещью являются четки, которые шаманки надевают на шею. Хотя четки, изображенные на картинах, и не до такой степени длинны, но те, что употребляются ныне шаманками северо-восточных провинций, ужасно длинные. Длина их приблизительно около 13 футов, одних только бус из мукуродзи[164]164
  無患子


[Закрыть] нанизано 333 штуки, кроме того, орлиных когтей – 4 штуки, каких-то белых рогов – 4 штуки, несколько медвежьих клыков, верхняя челюсть куницы, а сверх того, нанизаны еще монеты эпохи Тэмпо: (так называемые тэмпо: сэн[165]165
  天保銭


[Закрыть]) и большие монеты эпохи Кан-эй (так называемые кан-эй дайсэн[166]166
  寛永大銭


[Закрыть]). На экземпляре Токийского музея нанизано еще несколько плодов хиси[167]167
  菱


[Закрыть]. Судя по всему, этому обычное толкование, что «четки иратака» (так называемые иратака-но-дзюдзу) происходят от испорченного санскритского слова аритака[168]168
  阿利叱迦


[Закрыть], будет некоторой натяжкой. Не значит ли слово ира – «шип», «острие»? В секте сюгэн-до: слово иратака изображают иероглифами 最多角 («весьма много рогов»[169]169
  См. 祠曹稚識 кн. 72‑я.


[Закрыть]), иначе пишут еще 最角念珠 итарака-но-нэндзю («весьма рогатые молитвенные чётки») и говорят, что в буддизме секты Сингон ничего подобного не имеется[170]170
  См. 塩尻, кн. 54.


[Закрыть]. Из этого я заключаю, что эти четки одного и того же происхождения с четками итако, в которых собраны плоды хиси, когти орла и тому подобные предметы. Безусловно, все это невозможно объяснить исконным японским синтоизмом. Доктрины японского шаманства весьма сложны и запутаны, точно так же и в ритуале была масса всяких изменений; все вышеизложенное и должно рассматривать как результат этих изменений.

Далее, гохэй, который шаманки держат в руках, как будто бы должен быть один, но есть некоторые письменные данные, по которым думается, что держали два. Так, первая книга «Масуми Ю: ранки»[171]171
  真澄遊賢記


[Закрыть] говорит, что в провинции Синсю:, в деревне Катагири-мура в уезде Ками-ина-гун, когда куда-гицунэ («трубочная-лисица», видимо, род ласки и горностая) вселилась в женщину и причиняла последней ужасные страдания, с целью выгнать ее из тела, явился ямабуси в сопровождении женщины-ёримаси; он дал в правую и левую руку гохэй белого цвета и, заставив пристально смотреть на изображение Фудо:, совершал моление. Здесь только не совсем ясно, держала ли женщина (больная?) один гохэй в обеих руках или в каждой руке по одному. Однако вполне достоверно известно, что шаманки Северной Японии, то есть итако, о которых уже говорилось выше, в каждой руке держат по одной тагуса. Впрочем, можно ли еще это назвать тагуса, это тоже вопрос. Изложив ниже свое мнение по этому поводу, хотел бы испросить и мнения ученых из этой части Японии.

По рассказу господина Нагаока Хякусэн из города Сагаэ провинции Удзэн, на его родине китиёсэ молятся, держа в руках вещь, похожую на харисаси (подушка для втыкания иголок, надетая на палку), другими словами, это палка около фута, конец которой накругло обернут материей. Как это называется в тех местах, я не спросил, но, несомненно, это то, что в различных провинциях Северо-Восточной Японии называется осира-гами («бог Осира»), осира-сама («господин Осира») или просто сира:, и это есть деревянный синтай, который носят с собою шаманки, называемые итако или морико.

Сведения об осирагами встречаются в То: но-моноготари[172]172
  遠野物語


[Закрыть] и других книгах последнего времени, и нам мало-помалу становится ясным, что они имеют тесное отношение к кутиёсэ. Среди осира есть такие, у которых выставлены наружу вырезанные (по дереву) головы мужчин и женщин, есть также с головою боярышни (химэ-сира[173]173
  姫頭


[Закрыть]), с куриными головами (тори-сира[174]174
  奚頭


[Закрыть]) и лошадиными головами (ума-сира[175]175
  馬頭


[Закрыть]), но те, которых носят по деревням шаманки, большею частью обернуты тряпками и форма их является тайной.

Нам говорят, что в уезде Сэмпоку провинции Удо, «сломив ветви тутового дерева, растущего за долиной, восточную ветвь считают богом, а западную – богиней, на конце рукоятки длинною несколько больше восьми дюймов делают человеческие головы, что и являются двумя божествами, мужским и женским; и тщательно скрывают их, обернув шелковой ватой; шаманка держит их и в правой и левой руке и чествует, произнося праздничную молитву и совершая молебствие о благополучии[176]176
  月の出羽路


[Закрыть]. В То: но провинции Рикутю: в старину тоже женщина, называемая морико[177]177
  守子


[Закрыть], с небольшим ящичком за спиною обходила дома местного владетеля и подвластных ему селений; в каждом она вынимала из ящичка вещь, называемую сира:, что-то причитывая, совершала моление, передав хозяину дома узкую трехугольную табличку, получала милостыню. Сира: – это деревянная палочка, вроде воинского жезла, на которую навязана масса всевозможных узконастриженных лоскутков материи, в голове этой палочки будто бы находится бог (синтаи), но, так как он завернут в массу лоскутков, его невозможно было увидеть[178]178
  遠野古事記, кн. 1‑я.


[Закрыть]. В Цугару тоже шаманки, называемые итако, под именем осина или осира изготовляли палочки из тутового дерева, на которые надевали, наподобие гохэй’я, шелковые и другие матерчатые лоскутки и чествовали это, называя симмэй[179]179
  神明. См. 常陸国志, кн. 12‑я, цитата из 東遊雜記


[Закрыть]. Но это не ограничено только северными провинциями собственно Японии, так как у айнов острова Эдзо тоже существовал бог, называемый О: сира[180]180
  В тесте рукописи первоначально написано «сохосира» катаканой в сноске, но затем это было исправлено переводчиком на «осира». – Прим. ред.


[Закрыть]. Это тоже две тутовые ветки длиною несколько больше фута, на которых грубо вырезаны изображения мужского и женского божества. Когда верующий в них хочет молить о чем-либо, заставляют (его?) подать лоскутки бумажной материи и обертывают ими синтаи. Когда, держа их в правой и левой руке, сделают заклинание (?), это божество вселяется в шаманку и говорит об успехе и неудаче[181]181
  См. 蝦夷風俗彙纂, выдержка из гл. 松前志


[Закрыть]. Можно сомневаться, исконный ли это айнский обычай, но говорить, что это и о: сира-сан Северной Японии, вероятно, вещи разные[182]182
  См. 日本宗教風俗志


[Закрыть], – показывает недостаточность сравнительного изучения. Господин Минаката говорил, что осира-гами первоначально, по всей вероятности, был богом шелководства. По-видимому, таково же ныне и общее мнение, то обстоятельство, что вместителей божества (синтай) делают из тутового дерева, а также то, что предание китайских книг, начиная с «Соушэнь-дай»[183]183
  搜神記 (Японское чтение – Со: дзинки).


[Закрыть], а именно что дух коня сделался богом шелковичных червей, – связывается и с преданиями об осира-сама[184]184
  См. 逮野物語


[Закрыть], что в северо-восточных диалектах шелковичного червя называют сиро-сама и, что, наконец, полное побеление червя, составляющее их болезнь, называют сяри (то есть мощами) шелковичного червя и даже это почитают, – все это является прекрасной основой для данного мнения.

Храм Сираками-ся[185]185
  白神社


[Закрыть] в слободе Накадзато в деревне Ёкодзава-мура в провинции Уго (в уезде Сэмпоку-гун) в народе называется Осира-гами или Осира-сама и является богом шелководства[186]186
  月の出羽路


[Закрыть]. В окрестностях Нагаока провинции Этиго бога шелковичных червей в старину называли Сиро-гами[187]187
  皿郎神


[Закрыть] и в дни коня первого, второго и шестого месяцев праздновали, приготовляя адзукимэси[188]188
  См. 北越月今


[Закрыть]. В Мията провинции Ко: дзукэ (в уезде Сэта-гун) тоже, как говорят, 14-е число первого месяца называют осира-мати и празднуют бога горы Кокагэ-яма[189]189
  蠶影山


[Закрыть] («гора теней шелковичных червей?»), священным вином и лапшой[190]190
  См. 宮田村没革史


[Закрыть].

Впрочем, я не спешу присоединиться к этому мнению, так как вера в бога хранителя шелководства достигла такого распространения, как ныне, лишь за самое последнее время, когда сильно развилось данное ремесло. Изготовление вместителей божества из тутового дерева и название как бога, так и червяка сиро, мне кажется, сосуществуют лишь случайно. Возможно, что и рассказ о лошади и шелковичном черве был притянут к богу осира-гами только впоследствии. Верование в коданэ-иси («камни – семена детей»[191]191
  子種石


[Закрыть]) из преданий о зарождении камней, как в «камни – яички шелковичного червя»[192]192
  蠶種石


[Закрыть], а также рассматривание сказки о Бабе-Яге (ямамба[193]193
  山姥


[Закрыть]), белящей полотно, как предвестника позеленения яичек шелковичных червей, и тому подобные примеры насильственных толкований находим и в провинции Каи. Если считать Осира-гами богом шелковичных червей, то не только невозможно будет объяснить происхождение многочисленных в разных провинциях названий Сираками и курганов Сира-цука[194]194
  白塚


[Закрыть], но также совершенно непонятна будет причина, почему шаманки во время изрекания оракула держат в руках вместителей этого божества. Доказательством тому, что настоящее наименование осирасама есть Сираками, помимо упомянутого выше Сираками-ся в уезде Сэмпоку в Уго, служит еще тот факт, что в глубине пещеры на горе Сираками-яма[195]195
  白神山


[Закрыть], находящейся на мысе Сираками-дзаки[196]196
  白神崎


[Закрыть] (оконечность провинции Осима на Хоккайдо:) чествуется, как говорят, осирасама. И я думаю, не являются ли все эти Сираками богом горы Хакусан, то есть Хакусан-гонгэн[197]197
  白山權現


[Закрыть]. В книге «Вака-Хиэнуки Ни-Гунси»[198]198
  和賀稗貴二郡志


[Закрыть] описывается подъем Кудзу-га-сака деревни Камэгамори-мура (в уезде Хиэнуки провинции Рикутю:), называемый еще Кугуцу-дзака[199]199
  傀儡阪


[Закрыть] («подъемом кугуцу»), и рассказывается старинное предание о хако-иси – «камне ящика» кугуцу, о которых я думаю поговорить впоследствии. А именно: «Кугуцу – это род шаманки (мико); в народе их называют морико или итако. Они вырезывают из кусочка дерева изображение бога Хакусан-Симмэй, накрывают его массой шелковых и других матерчатых лоскутков, заставляют его танцевать, что считается магическим средством для детей». В Цугару, как уже сказано, бога Осира тоже называют Симмэй. В настоящее время божество горы Хакусан – «богиня боярышня» (химэгами), но в старину, по-видимому, это было парное божество, мужчина и женщина. Доказательством этому служит бланк документа, написанного монахом данного храма в период Кэмму (1334–1335), на котором, как говорят, положительно воспроизведено изображение мужского и женского божества[200]200
  Рассказ священнослужителя данного храма г. Нагая Мотохико.


[Закрыть]. В Хиросиме провинции Аки, невдалеке от буддийского храма Кокутай-дзи, тоже есть Сираками-ся. Прежде в качестве божества чествовали бамбуковый шест с защемленной в нем белой бумагой, который был поставлен в бурном месте в море. Богиня Кикухимэ, в преданиях этого храма, как говорят, по всей вероятности, Кикурихимэ-но-ками[201]201
  См. 秋長夜話 последняя часть; Богиня 苗理媛神 – главное божество, чествуемое в храме Хакусан.


[Закрыть]. В одном месте первой книги Нихонги говорится: «Тогда богиня Кикурихимэ тоже имела сказать». Пусть это выражение «сказать» (白事) не имеет сюда абсолютно никакого отношения, но название бога с горы Сира-яма (старинное поэтическое название горы Хакусан) именем Сира-ками вполне допустимо. Если же принять во внимание еще тот факт, что низшие священнослужители данного храма распространяли веру в своего бога почти исключительно одними блужданиями из места в место, то я полагаю, что происхождение по крайней мере того предмета, который называют осирагами, надо считать переносный вместитель души, то есть, другими словами, ту тагуса, которая употреблялась в качестве орудия для призвания бога.

Синтаем храма Сираками-ся провинции Аки, о котором говорилось выше, первоначально будто бы был шест для измерения высоты воды, поставленный в море. Несколько сходным с этим является окунай-сама, чествуемый в определенных домах местности Сё: най провинции Дэва. Ежегодно в конце осени дети, собравшись вместе, чествуют его, набрав для этого отовсюду денег, что очень похоже на чествование в других местностях бога Саэ-но-ками. Когда Сакаи Кунаи-но-таифу[202]202
  酒井宮内大甫


[Закрыть] в восьмом году Тэнна (1622 г.) явился в свое владение, он произвел обмер земли шестом длинною в 6 футов. Народ опасался, не слишком ли он урезал (сузил) землю, но, когда посмотрели на шест, то оказалось, что он был в 6 футов и 3 дюйма. Так как отмеряемая площадь была очень большая, то стали с благодарностью думать о такой милости, и, порезав шест на короткие части, каждый стал чествовать его как бога[203]203
  莊内方言考


[Закрыть]. Окунаи-сама в То: но часто встречается в тех же домах, где есть осирасама, но его синтай вовсе не обязательно вырезан по дереву, и оба эти божества рассматриваются как две разные вещи; однако в некоторых местах со времен предков всякий раз, как молят о чем-нибудь данного бога, его синтай сверху обертывают шелковой ватой, что совершенно тождественно осирасама. Таков, например, Оконаи-гами у Хатибуцидзи Дэммёин (не секты ли Сюгэн-до:?) в деревне Агэмура провинции Уго (в уезде Хирака-гун)[204]204
  См. 雪の出羽路, кн. 2‑я.


[Закрыть]. В Сё: наи, как мы видим, окунаи-сама есть «почтенный господин Кунаи»[205]205
  御宮内様


[Закрыть] фамилии Сакаи, но, конечно, данного толкования в других владениях не имеется. Мне лично думается, что это есть Оконаи-гами «бог поведения», где слово оконаи значит «строгое религиозное поведение», «подвиг» в буддийском смысле. Слово осира-гами на письме будто бы изображается следующими иероглифами: 御白神 или 雄素, 麻白, 弦白, 緒白. Нечего и говорить, что из этих транскрипционных знаков нельзя сделать никакого вывода о сущности данного слова, но даже по этим иероглифам можно судить, что тряпье, которым закрыта голова осира-сама, имеет ту же цель, что и ю: свешенная с ветки сакаки. Хотя синтай, завернутый в это тряпье, и представляет тайну, но в отделе этнографии Токийского музея выставлен прекрасный экземпляр осирама, употреблявшийся итако провинции Рикутю:; когда ради науки я потихоньку снял несколько слоев шелка и ваты, то оказалось, что внутренняя часть, несмотря на кажущуюся снаружи округлость, совершенно плоская подобно нынешним сякуси[206]206
  杓子


[Закрыть] (деревянная ложка) для накладывания риса; на ней грубо было нарисовано человеческое лицо. Это действительно было большим открытием. До сих пор я много думал о значении сякуси в народных верованиях и теперь только понял, что они, первоначально-то по крайней мере, идут от шаманства. В местности Кокура провинции Этидзэн есть так называемый хиёри-бо: дзу[207]207
  日和坊主


[Закрыть] («монашек прекрасной погоды»). Это есть не что иное, как сякуси, на которой рисуют один глаз, половину рта и носа, и молят у них о хорошей погоде, обещая дорисовать все, если просимое сбудется[208]208
  Это рассказывается в たより苧, как сообщает в своем письме господин Огава Кэйё:.


[Закрыть]. В провинции Хидзэн в окрестностях Сага в качестве средства против тигоцуки, то есть коклюша, рисуют человеческое лицо и ставят на дороге, считая, что болезнь пройдет, если данную вещь увидят 1000 человек. Прибивались ко входу в дом сякуси с надписью «куцу мэки-гомэн» («коклюшу отказ!»), как это практикуется в Токио, или суеверие, что если человека поманить сякуси, то он в течение трех лет умрет, и тому подобное, все это должно иметь связь между собою. Относительно ивы, растущей в рисовом поле, называемом сякуси-да в селении Юбунэ-мура провинции Хиго (в селе Каваси), рассказывается, что в старину некий силач по имени Ицу-гами косил траву посредством сякуси и затем воткнул ее в землю и из нее выросла данная ива[209]209
  肥後国志


[Закрыть]. Это, как и многочисленные предания о воткнутых тростях, вероятно, является испытанием воли божества посредством сякуси. Существует рассказ, что в старину, когда буддийский эпископ в храме Кита-ин в Сэмба (в городе Кавагоэ) превратился в Тэнг¯у:[210]210
  天狗


[Закрыть], то послушник последовал за ним, держа в руках Сурикоги («пест для растирания кушаний»); этот рассказ сперва трудно было понять, но и в провинции Кии относительно Сякуси-га-сиба («дерн сякуси») в селении Ко: я тоже рассказывается, что когда Нё: хо:сё: нин в один прекрасный день вознесся на небо, то его ученик последовал за ним с сякуси и уронил последнюю в данной местности[211]211
  См. 高野山通念集


[Закрыть]. Эти примеры показывают, что, видимо, старались посредством сякуси установить сношения между богом и человеком. В качестве магического средства против золотухи у детей, будто бы ходят за так называемой магодзякуси[212]212
  孫杓子


[Закрыть], что, как мне кажется, имеет ту же цель, что и моления о безболезненном росте младенца, делая последнего тори-ко[213]213
  取子


[Закрыть] бога осирасима.

6. Бросание камней из Икэбукуро и гомбоданэ из Хида

На северо-западе от станции Икэбукуро пригородной (Токийской) электрической железной дороги есть деревня, называемая Икэбукуро-мура[214]214
  См. 人類学雑誌, m. 28, n. 4.


[Закрыть], лежащая в большом лесу. Сто лет назад об этой деревне ходили весьма странные слухи, которые описаны во многих дзунхицу, составленных жителями Эдо. Еще и теперь о некоторых людях говорят, будто бы они все это видели и слышали. Жители деревни, конечно, отрицают все это, и я лично тоже не верю, но, в общем, рассказ следующий. Лишь только кто-нибудь из города наймет в прислугу девушку из данной деревни, как в доме начинает происходить всякая чертовщина, то доска для рубки пищевых продуктов вместе с нарезанной редькой и ножом сама собою поднимается на верхнюю полку, то стоячий фонарь подвешивается к потолку и тому подобная небывальщина, но самым обычным в таком случае явлением бывает беспрестанное бросание в дом камней. Данное явление начинается не просто из-за того, что наняли в дом прислугу, но лишь после того, как хозяин начнет иметь на нее виды.

Конечно, трудно сказать, так ли это, но стоит женщину вернуть назад в деревню, как все чудеса прекращаются будто бы сами собой. Обычно это объясняют тем, что приходской бог (удзигами) данной деревни не любит, чтобы люди из других мест свободно распоряжались его прихожанами (удзико). Старики, конечно, знают немало подобных рассказов, но я приведу здесь только 1–2 известных мне самому.

Лишь только некий Такасу Набэгоро:, живший в года Бунсэй (1818–1829) в квартале Суидо: бата в Консикава, стал посягать на свою прислугу, уроженку Икэбукуро, как началось ожесточенное бросание камней. Против этого не помогали ни молебства, ни амулеты. Заметив, что во всей этой суматохе одна только прислуга остается спокойной и безмятежно спит, подумали, уж не она ли является причиной этого камнешвыряния, и стали за ней присматривать. Наконец, она была застигнута в самый момент швыряния. Ее тотчас же вернули, и с того дня бросание камней прекратилось. Поговаривают, что она, должно быть, была дочь из дома осаки-моти[215]215
  См. 十方庵遊歴雑記, IV, часть А.


[Закрыть]. Подобный же этому случай произошел около 1907 г. В один дом беспрестанно летели камни, и никак не могли понять почему. Однажды хозяйка дома, желая воспользоваться хорошей погодой, вышла на двор для каких-то домашних работ, а прислуга в это время стирала белье в лохани у колодца. Вдруг опять в дом и стены полетела масса камней. Обернувшись, хозяйка заметила, что прислуга подбирает мелкие камешки и швыряет их из-под ног, причем это происходило с почти незаметной глазу скоростью; камни описывали дугу и летели в самом разнообразном направлении. Хозяйка и не подозревала до сих пор, что это дело рук ее прислуги. Человек, рассказывавший мне это, не спросил, из-за чего она кидала камни, но он говорил, что положительно слышал, будто прислуга была из деревни Икэбукуро[216]216
  Рассказ г. 畑田保次


[Закрыть]. По другому толкованию, жители деревни Икэбукуро избегают браков с жителями других деревень, ибо существует якобы предание, что бог деревни опасается, чтобы не уменьшилось число жителей в селении, и если какой-нибудь дом выдает дочь в другую деревню, то тотчас же в этот дом начинают лететь камни неизвестно откуда, или фонарь поднимается к потолку и вообще, как уже говорилось, начинают происходить всякие чудеса[217]217
  См.人類學會報告, VII; сообщение г. Вакабаяси.


[Закрыть]. Это тоже, видимо, происходило не столь давно. Из этого видно, что не только лицо, овладевшее девушкой данной деревни, подвергается божьему наказанию, но и удзико, допустивший это, в свою очередь должен нести ответственность. Следовательно, если мы примем, что бросание камней производится девушками данной деревни, то объяснить это будет несколько затруднительно.

Все подобные рассказы, в общем, сплошная чепуха, но исследователю вопроса о шаманках невозможно обойти их молчанием, так как они чересчур уж распространены. Конечно, мотивы и поводы неясны, но это, вероятно, объясняется тем, что не приходилось слышать о них из уст самих жителей Икэбукуро. Жители же этой деревни заявляют, что это случается собственно не в их деревне, а в несколько отстоящей от нее Нумабукуро-мура[218]218
  Рассказ господина Яманака Кё: ко.


[Закрыть]. Слово фукуро означает место, примыкающее к реке и весьма часто встречается в названиях местностей, особенно в провинции Мусаси, так что подобная ошибка вполне возможна. В 6‑й книге «Яо:‑моногатари»[219]219
  野翁物語


[Закрыть], составленной в первых годах XIX в., есть текст, весьма сходный с предыдущим, а именно, что в одной деревне поблизости от Мэгуро приходской бог не любит, чтобы его удзико уходили на сторону, и в тех домах, которые нанимают прислугу из данной деревни, происходят всякие чудеса. Была ли эта деревня Икэбукуро или нет – неизвестно, но ясно только, что вблизи Токио существовало селение, обладавшее странными с психологической точки зрения качествами. Доказательством того, что подобные рассказы не выдуманы в ближайшие к нам дни, служат старинные свидетельства, описывающие подобные факты, как возникавшие иногда совершенно случайно[220]220
  蟇目


[Закрыть]. Приведу примеры этого. «Двадцать второго числа четвертого месяца девятого года Кё: хо (1724 г.) в хижину некоего Канда Такуэмон’а – вассала эдоского хатамото, То: яма Сё: дзабуро:, – неизвестно откуда и неизвестно как были вброшены каменные черепицы. Сперва думали, что это шалость детей из соседней усадьбы господина Мацудаиро Хаята, но оказалось, что это не так; и после этого неоднократно были вбрасываемы различные вещи. Когда собрали вышеназванную черепицу и переметили ее, она, неизвестно когда вдруг исчезла. Несмотря на произведенное моление, это не прекращалось. <…> Хозяин дома 28‑го числа того же месяца пригласил человека по имени Нэнои Симбэи, чтобы произвести обряды хикимэ и мэйгэн[221]221
  嗚弦


[Закрыть]. Тогда на второй день после этого в 14‑летнего мальчика по имени Иносукэ, взятого в услужение из Сумпу, вселилась «бродячая лисица» (ногицунэ), и постепенно обнаружилось из признаний, что все эти вещи производила она; после этого он вновь пришел в себя и в начале пятого месяца все стало по-прежнему и бросание совершенно прекратилось»[222]222
  См. 享保世話


[Закрыть]. Другой случай произошел в Цуругаока провинции Дэва. Случай помечен просто годом тигра, но, видимо, это было в 11‑м году Гэнроку (1698 г.). Кто-то стал бросать камни в усадьбу ленного самурая Като: Рихэя. Началось это с третьего месяца, и к началу пятого достигло ужасных размеров; камни летели в комнаты и прорвали сё: дзи. 15-го числа пятого месяца в течение только одного дня было брошено около 230 камней; все эти камни были размером от 1 до 4–5 дюймов. Пригласили монаха из храма Хондзю: дзи секты Нитирэн-сю: совершить моление, но это не имело никакого результата. Но вот неожиданно напали на след, и при постепенном расследовании оказалось, что швыряние камней было делом рук служанки. За ней тогда стали следить и заметили, что 18‑го числа она отправилась в дальний угол двора и набирает камни. Когда она только что хотела начать бросать, ее схватили, но как ни допрашивали, она не проронила ни слова и даже, потеряв сознание, погрузилась в глубокий сон. Тогда позвали ее мать, и когда ее общими силами подняли, она на мгновение только открыла глаза, но опять-таки ничего не говорила. При этом не видно было, чтобы она помешалась, а просто имела только ужасно утомленный вид. Тогда вызвали поручителя и передали ее ему. После этого, конечно, бросание камней прекратилось[223]223
  См. 大泉百談, кн. 3.


[Закрыть]. Оба эти рассказа ведут, видимо, другое происхождение, чем вышеприведенный икебукуроский. Факт из Цуругаока при исследовании оказался просто глупой злобой. Первоначально данная женщина взяла в шутку короткий нож у торговца обуви, Рокудзо: и заткнула его себе за пояс, на что Рокудзо: разозлился и стал страшно ругаться. Это, как она сама созналась, ее очень обидело, и тогда она, взяв у Рокудзо: медную монету, заговорила ее. Почему, однако, стала бросать камни, она так ни с чем и не сказала. Когда затем монах, совершавший моление, обратившись в пространство, заклинал показать какой-нибудь знак, чтобы догадаться, сделала ли это душа живого или мертвого человека или что-то другое, она вдруг завернула в бумагу две медные монеты и бросила их. Поэтому и предположили, уж не дело ли это рук служанок, и произвели обследование их ящичков для иголок. Непонятно, что бы это все могло означать, но думается, что это было лицо, знавшее секрет того, что теперь назвали бы самогипнозом. Если бы в то время хорошенько поразузнали о происхождении этой женщины и мальчика, то, может быть, тоже нашлись бы рассказы, подобные существующим в одной деревне вблизи Токио. К сожалению, письменные свидетельства не дают нам ничего больше.