Текст книги "Игры взрослых людей"

Ирина Валерьевна, усмехаясь про себя, начала деловой разговор с журналисткой. Она объяснила Лере, что фирма держит проблему уборки на контроле. Однако, чтобы не гонять мусоровоз за каждой выброшенной коробкой, они специально подкапливают мусор. А машины с товаром по определению не должны беспокоить жильцов, так как приезжают только в дневные часы. Единственный пункт жалобы, достойный внимания, – доступ к коммуникациям, проложенным в подвале. Ирина Валерьевна пообещала уладить этот вопрос, сообщить домоуправу новый телефон ее фирмы. Он сменился недавно, и Ирина Валерьевна еще не успела распорядиться сообщить его кому надо.

Лера осталась почти довольна разговором. Хозяйка не ставила понты, как говорят нынче, не грозилась найти на газету управу, изложила ситуацию четко и ясно. Откуда ей было знать, что Ирина Валерьевна специально притупляла бдительность журналистки, разговаривая более вежливо, чем обычно. На кону для стареющей женщины сейчас находилась не проблема с уборкой мусора, а забота о нейтрализации девицы.

– Леруля, – улыбнулась Ирина Валерьевна, – я предлагаю пройтись до соседнего кафе. У нас тут, сами видите, обстановка невзрачная, своды дома на психику давят. – Вы как?

Лера торопилась на курсы английского языка. От немецкого она отступилась, а инглиш был нужен и для работы в Интернете, и для общения с зарубежными коллегами. Кроме того, в редакции не приветствовалось неформальное общение с теми, на кого поступали жалобы. Девушка решительно отказалась от предложения слащавой тетки и направилась к двери.

Ирина Валерьевна достала из-за пазухи заготовленный заранее камень:

– А я думала, что нам, женщинам, найдется о чем поговорить. Вы любите дамские романы? Могу вам рассказать кое-какие сплетни о писательницах. Вы знакомы с Ириной Артюшовой?

Лера обернулась с порога:

– А вы лично знакомы?

– Нет, – притормозила Ирина Валерьевна. – Но у нас есть общие знакомые. В книжном мире все знают друг друга.

Против этого имени Лера устоять не смогла. Она решила, что пропустит первый час занятий, заодно и подкрепится перед уроком.

– Хорошо. Пойдемте, посидим четверть часика.

Женщины вышли из подвальчика, прошли двором, по случаю приезда журналистки освобожденным от мусора, и оказались на улице. Затем зашли в светлое и чистое кафе.

Ирина Валерьевна в этот час привыкла обедать. Она заказала любимую курицу гриль с жареной картошкой. Лера, пробежав взглядом правую колонку цифр с ценами, остановила выбор на сосиске с пюре. Директриса склада хмыкнула. Некоторое время женщины сосредоточенно жевали. Лера терялась в догадках, зачем ее пригласили, Ирина Валерьевна готовилась к серьезному разговору. Наконец, она пошла ва-банк:

– Эта Артюшова, я вам скажу, форменная проститутка!

– То есть? – Лера опустила вилку.

В прямом значении этого слова. Спонсор оплачивает ей рекламу, продвигает на книжный рынок. Сами понимаете, в наше время никто за так благотворительностью заниматься не будет. Этот спонсор – ее любовник!

Ирина Валерьевна вытерла салфеткой жир с губ и насмешливо посмотрела на девушку. Она видела ее замешательство, только не знала, в каких пределах Сергей был искренен с ней. Знает ли девушка, что Ирина Артюшова и Сергей – одно и то же лицо? Лера застыла в шоке. Неужели великан Сергей, такой мужественный и значительный, проявляет интерес к мужчинам? Не потому ли он сплоховал, когда они остались наедине!

– Но ведь автор Ирина Артюшова на самом деле – мужчина.

– Вам это известно? Пронырливый народ – журналисты. По-вашему, мужчина не может продавать себя?

– Да, но книги этого автора сами по себе интересны.

– Кому интересны, деточка? Кто бы о них узнал, если бы не я!

– Вы?

Лера отодвинулась вместе со стулом и впервые посмотрела на собеседницу оценивающим взглядом соперницы. Расплывшаяся немолодая женщина с двойным подбородком. Под глазами нездоровые мешки. Кожа и волосы, надо отдать должное, ухожены, но что кроме? Возраст не скроешь!

Ирина Валерьевна победно усмехнулась. «Да, я такая, как есть, для тебя – старуха, но для Сереженьки желанная женщина!» Она достала мобильник:

– Вы можете подождать минут двадцать? Сейчас наша знаменитость примчится как миленький!

Звонок застал Сергея Артюшова на выходе из парикмахерской. Он чувствовал себя новорожденным и счастливым: аккуратно пострижен, идеально выбрит и над головой витает легкий аромат дорогого лосьона… Он поднес трубку к уху и услышал голос Ирины. Что стряслось? Не прошло еще и полдня, как они расстались. Но голос у Ирины спокойно деловит. Она просила помочь разрешить небольшое затруднение, для чего предлагалось приехать в известное ему кафе в центре города.

– Хорошо, Ирочка. Я тут недалеко. Скоро буду.

Ирина Валерьевна и Лера молча ковырялись в десерте, обтесывая ложечкой дышащие холодом шарики мороженого. Обе ожидали появления Артюшова и готовились к нему. Ирина Валерьевна собиралась приструнить дружка, а заодно унизить его в глазах юной подружки. Так вернее всего смести девчонку с дороги. Лера испытывала боль и страх. Если все, что говорила эта уверенная в себе женщина, подтвердится, Лера не сможет дальше встречаться с Сергеем. Он не великан, а гном. Вернее, гом…

Наконец дверь кафе распахнулась и в полупустой зал вошел Сергей. Он сразу нашел Ирину – она сидела за дальним столиком, лицом к входу. И тут же узнал знакомый серый ежик – голову Леры. Отступать поздно.

– Приятного аппетита, милые дамы!

– Здравствуй, Сереженька. Тебя сегодня не узнать! – отозвалась лишь Ирина Валерьевна. – Вы незнакомы? Лера Сакс – журналистка. Сергей Артюшов – писатель. Тебе водочки, коньяку?

Она демонстрировала покровительственный тон, чтобы показать Лере, кто есть кто.

Сергей кивнул, не скрывая знакомства с Лерой, но не проявляя сердечности по отношению к девушке. Затем взял сто граммов водки, опрокинул не закусывая. Слегка поморщился. Ирина продолжала сольную партию: пожурила друга за слишком короткую стрижку, похвалила галстук, ею же и купленный. Лера отстраненно, как в театре, смотрела на разыгрываемый для нее спектакль. И ради этого человека она решилась поломать свою жизнь, оставила мужа…

Водка сняла шок от встречи, Сергей преодолел растерянность и наконец заговорил сам, обращаясь к Лере:

– Вы давно знакомы? Как вас угораздило встретиться?

– Жильцы дома, в подвале которого царствует Ирина Валерьевна, помогли нам.

Да, Сереженька. Жалуются на меня вредные старухи. Я тебе не говорила, чтобы не грузить. Страшная неблагодарность. Я ведь качельки для их внуков установила, а им мои коробочки помешали! Вот они и вызвали эту журналистку.

Сергей вытер бумажной салфеткой взмокший лоб. Слава богу, женщин свело дело. А он уж было подумал, что это разборки между соперницами.

– Ну, извините, дамы. Мне пора. Через полчаса надо быть дома. Компьютерный мастер должен прийти. Вирус в компе завелся.

– Сиди! – приказала Ирина Валерьевна, резким движением ладони прижав его колено к стулу.

Лера сжалась, как от удара.

Все еще благоухающая лосьоном голова Сергея поникла. Рыжеватый хохолок беспомощно топорщился на макушке. Затем Сергей встрепенулся, налил еще водки из графинчика и залпом выпил ее.

– Теперь видишь, милая девочка, – констатировала Ирина Валерьевна, – популярная «писательница» реально б…

Лера встала, не в силах дальше наблюдать унижение сильного человека, каким она считала Артюшова.

Ирина Валерьевна расхохоталась, откинувшись на спинку стула. Она была уверена в своей власти. Сергей целиком в ее руках: все договоры, все денежные потоки проходят через нее. Артюшов гол и нищ. Пусть попробует вырваться. Она перекроет ему кислород. У нее во всех издательствах свои люди. И опять последнее слово останется за ней. Его она и выкрикнула вслед Лере:

– Куда же ты торопишься, дорогуша! Посиди, послушай, что наш писатель порассказывает о своем творческом полете.

Желчь почти осязаемо изливалась изо рта оскорбленной в своих чувствах коммерсантши.

Она столько сделала для этого деревенщины, вытащила его из глуши, а он проявил черную неблагодарность, посмел приводить девицу в ее квартиру.

Сергей резко вскочил, сбросив ненавистную руку с колена и то ли невзначай, то ли нарочно сдернул со стола скатерть. Тарелки, вазочки из-под мороженого, графинчик и стопка полетели на пол. На шум посуды подбежал охранник, дежуривший у входа, и скрутил Сергею руки за спину. Хозяйка кафе уже вызывала прикормленный ею наряд милиции.

Через двое суток Ирина Валерьевна вызволила нашкодившего друга из «обезьянника». Она могла сделать это и раньше, но не захотела. Пусть посидит, подумает. Великан был тих и послушен, как цирковой конь, получивший удар электрошоком. Он безропотно сел в машину благодетельницы, и она повезла его к себе домой.

10

Затянувшееся пребывание жены на родине не насторожило Тео. Для него время летело быстро. Заседания карнавального общества, тусовки в пивных с друзьями, веселые пикники в горах и другие привычные занятия не оставляли времени для скуки. Однако сейчас, выходя вместе с родителями в зал прибытия аэропорта, он с нетерпением вглядывался в толпу встречающих – чувство радости переполняло его. Вот-вот увидит Леру, сожмет в объятиях, вдохнет родной аромат ее волос.

Саксов встретили их дальние родственники, но Леры среди них не оказалось. Тео был в недоумении. Накануне он разговаривал с женой по телефону и уточнил время своего вылета. Тео схватил трубку и набрал номер ее мобильного. Связи не было. Но Тео удалось дозвониться соседям и связаться с матерью жены. Разговор с ней немного успокоил. Выяснилось, что у Леры сегодня срочная командировка в дальний уголок области – редакция послала отрабатывать очередной сигнал в газету, – поэтому Лера и не смогла приехать в аэропорт.

Родственники повезли старших Саксов к себе на квартиру, но Тео отделился от компании. С этими малознакомыми стариками ему делать нечего. Он листал старую записную книжку, раздумывая, с кем из друзей встретиться в первую очередь. Наткнулся на телефон Оливии. Из телефонного разговора с Лерой он уже знал, что Оливия беременна, и на большом сроке. И точкой отсчета срока был прошлогодний выезд ролевиков на игру. Эту весть жена сообщила ему спокойным тоном. Ни нотки ревности не звучало в ее голосе, и все же Тео встревожился. Он подозревал, что ребенок действительно его, и понимал, что ему предстоят нелегкие объяснения и с Лерой, и с Оливией. Придется просить прощения у обеих. В общем, надо разрулить ситуацию. Он набрал знакомый номер.

Мама Оливии узнала голос Тео и горькой иронией констатировала:

– Наконец и наш папочка прорезался.

Если бы Тео сейчас стоял перед этой женщиной, он бы сквозь землю провалился от стыда и растерянности, но расстояние спасало. Тео молчал.

– Ты слышишь меня, Тео? Наша дочка сейчас с маленьким Федюшей в больнице лежит. Подхватила в роддоме какую-то инфекцию.

Тео вцепился двумя руками в похожую на черного божка телефонную трубку. Значит, Оливия дала сыну его имя – Федор. Разве может быть более весомое доказательство его отцовства?

– Это опасно?

– Можешь сам заехать в больницу и все узнать подробнее. – Женщина назвала адрес.

– Но Оливия, наверное, не захочет видеть меня.

– Напротив. Кстати, Тео, ты не забыл, что настоящее имя Оливии– Ольга Иванова?

Родители Оливии презирали этого парня. Они помогут Олечке поднять ребенка, слава богу, не бедные. Но сделать дочку счастливой не в их силах. Потому мать и вынуждена была сообщить Тео адрес больницы. Она понимала, что даже мимолетный визит этого раздолбая принесет дочке радость.

Через полчаса Тео был в Центральной детской больнице. Он без труда нашел Оливию. Она находилась в стеклянной клетке – боксе, там же, в старого образца железной кроватке с сеткой, лежал малыш. Оливия только что покормила его, и ребенок еще не спал, но, заново спеленатый, таращил на мир круглые глазенки. Больным он не выглядел, только был слегка бледен.

– Что с ним?

– Диспепсия – расстройство пищеварения. Это у малышей часто бывает, сейчас ему лучше. Правда, похож на тебя?

Тео не заметил сходства. Он разглядывал не ребенка, а Оливию. Прежде он видел лишь сказочную персону в ролевых играх, сейчас перед ним стояла реальная женщина. Немного располневшая, с волосами, увязанными в куцый хвостик, – неизменной прической кормящих мамочек всех времен. Он спохватился, что Оливия ждет ответа:

– По-моему, все дети одинаковы.

– Ты надолго? – с легкой обидой спросила Оливия, смахивая рукой несуществующие пылинки с простынки малыша.

Она не надеялась, что Тео придет в восторг от отцовства, но и такого равнодушия к сыну не ожидала. Но Тео не чувствовал себя отцом. Он лишь видел в ситуации досадное недоразумение. Впрочем, Оливия не предъявляла претензий. Держалась независимо и гордо.

– Недели три пробуду, – сообщил Тео осторожно.

– И Лера опять прилетела?

– Лера все время здесь была. Это я приземлился в Питере только два часа назад.

Оливия оторопело уставилась на Тео. Только что прилетел и сразу примчался к ней?! Может, поссорился с женой? Наглухо замурованная надежда проснулась в сердце Оливии. Она подошла к Тео вплотную. Обняла за плечи и с придыханием произнесла:

– Тео, миленький, ты меня вспоминал хоть иногда?

Тео убрал ее ладони со своих плеч, отступил на шаг и, придав голосу мягкость, ответил:

– Я еще загляну к тебе перед отъездом. Надеюсь, вы с малышом будете дома. Да, можешь записать меня отцом ребенка.

– Для этого твоего разрешения не требуется. Я дала мальчику и твое имя, и твое отчество. А фамилия Иванов мне нравится больше, чем Сакс. Так что не стоит утруждать себя.

– Когда я начну немного зарабатывать, я буду присылать вам деньги.

– Ох уж эти интеллигентские сопли! Да никогда ты не будешь зарабатывать! Ты всегда был маменьким сынком, таким и останешься.

– Ну ладно. Я пошел. – Слова Оливии больно били по самолюбию Тео, но возражать он не смел.

– Постой! Хочешь Феденьку на руках подержать?

Тео остановился, и Оливия бережно положила ему на руки почти невесомый сверток.

Малыш спал, причмокивая во сне. Тео посмотрел на сына с близкого расстояния и молча вернул ребенка матери.

– Я буду зарабатывать и буду помогать тебе. Лера поймет.

Вечером Тео приехал в Гатчину. Перед этим успел встретиться еще кое с кем из друзей и заскочить в дом, где остановилась его семья, чтобы взять привезенные из Германии подарки для родственниц жены. Людмила Петровна и Нина Петровна с удовольствием разворачивали красиво упакованные свертки. Ближе к ночи вернулась домой и Лера. Наконец-то супруги встретились! Мама и тетушка умиротворенно смотрели на детей.

За столом в кухне, заставленным праздничной закуской, царила Идиллия. Лере труднее было бы общаться с Тео наедине, но сейчас разноголосый шум создавал видимость непринужденности. И крепкая настойка, краснеющая уже в ополовиненном графинчике, помогала раскрепоститься. Тео рассказывал о жизни в Германии, Лера сообщила о своей работе в газете, мама упомянула о своем гемодиализе и сказала, что чувствует себя теперь несравненно лучше. Наконец она может отпустить дочь. Лишь тетя озаботилась конкретной проблемой – где сегодня ночевать молодым. Как-то неудобно укладывать зятя на полу. Лера тоже не торопилась оказаться с Тео под одним одеялом.

– Пойдем, Тео, погуляем по нашему замечательному парку. Белые ночи, тишина, вокруг никого! А утром решим, куда податься.

Лера и Тео брели по извилистому серпантину дорожек, вьющихся по холмам и вновь сбегающих к бесчисленным прудам и мостикам. Присаживались на пустующие скамейки у клумб. Цветы с накрепко зажмуренными на ночь лепестками, казалось, шептали: «Целуйтесь, крепче целуйтесь, мы не будем подглядывать!» Каким романтичным могло быть это свидание для двоих в светлую июньскую ночь! Однако им мешали незримые свидетели.

Рядом с Лерой в зыбком воздухе плыл образ Сергея Артюшова. Какому унижению его подвергла эта старуха! С той злополучной встречи в кафе Лера больше не видела его. А он не искал встреч, не звонил и сам не отвечал на звонки. Автоответчик сообщал всем, что Сергей занят и не может подойти к телефону. Да, ясности с Сергеем не было, а тут еще Тео покаянно посыпал голову пеплом. Он чистосердечно пересказывал свое посещение больницы, описывал ребенка и состояние Оливии:

– Понимаешь, это мой сын. Я не могу отказаться от него. Я страшно виноват перед тобой. Но все получилось так нелепо… Прошлым летом, на играх в Карелии…

– Не надо, Тео. Это не главное.

– Да, я понимаю. Но ты должна мне верить. Я люблю только тебя.

– Нам лучше пожить отдельно.

– Ты не вернешься со мной в Германию? Лера, любимая, прости. – Тео бросился перед женой на колени, в слегка сырую траву.

– Встань, Тео. Дело не в тебе.

– Что? – Тео перекатился через бедро и уселся в позе йога, скрестив ноги. – Ты хочешь сказать, у тебя кто-то есть?

Однако Лера не могла откровенничать с мужем, ибо даже с собой честна не была. Не могла же она признаться себе, что любит такого гнусного и расчетливого писаку Артюшова. И все-таки именно Сергей занимал все ее мысли.

– Понимаешь, Тео, здесь, в России, я востребована, у меня есть работа.

– Ты и там со временем сможешь найти место репортера. А в какой тесноте живешь, ужас!

– На днях я переезжаю, сняла комнату в Питере.

– На журналистскую зарплату?

– Журналист, если будет крутиться, сможет заработать достаточно. Я уже заключила договор, помимо моей газеты, еще с двумя глянцевыми журнальчиками. – Лера достала сигареты, закурила.

Тео поднялся на ноги, пережевывая во рту травинку.

– А я, между прочим, бросил курить. И знаешь, теперь бодрее себя чувствую. Могу отжаться от скамейки одной рукой. Смотри!

На самом деле не желание продемонстрировать силу, а необходимость обрести душевное равновесие вела Тео. Лера со всей очевидностью бросает его. Отжавшись два десятка раз, Тео выпрямился и посмотрел в глаза жене:

– Скажи, Лера, ты никогда меня не любила?

– А ты разве любил? На уме лишь марши, рыцарские турниры, и между делом сотворил ребенка случайной подружке.

– Но разве ты не использовала меня? Не благодаря мне выкарабкалась из провинциальной ямы? Кто устроил тебя в газету? А потом тебя поманила Европа, да?

– Спасибо. Помог. Но во что я превратилась? Стала вещью в твоей квартире. Сколько вечеров за прошедший год ты провел со мной дома? – В голосе Леры появились визгливые нотки.

Тео получил хорошее воспитание, а потому взял себя в руки и не стал продолжать перепалку. Он не смел кричать на женщину. Возможно, и была доля его вины в том, что послушался отца и согласился на этот брак. Что ж, пора становиться мужчиной.

– Хорошо, Лера. Успокойся. Я возьму на себя оформление развода.

– Спасибо. И учти: я желаю возвратить девичью фамилию.

Прошло два месяца. Зачастили осенние дожди, и первые заморозки уже наведывались по ночам. Лера слегка обжилась в большой, неухоженной и грязной коммунальной квартире, где снимала комнату. По утрам здесь выстраивалась очередь в туалет и к умывальнику, ванны не было вовсе, а небритые, вечно хмельные личности пытались облапать девушку, старающуюся побыстрее проскользнуть в свое жилище. Довольно большая, но пустоватая комната стала ее миром. Здесь на электроплитке Лера грела воду, чтобы помыть голову. Здесь готовила легкий ужин и стирала мелкие вещицы. Но в то же время она уже стала модным автором. Помимо основной работы в своей газете, Лера вела рубрику в гламурном журнале. Учила девушек, как стильно обустроить свою квартирку, в каких бутиках покупать нижнее белье, какой косметикой пользоваться. Ее практические советы чередовались с советами психологов, как завоевать мужчину, как удержать его. Но сама Лера жила одна.

Сергей перестал сотрудничать с изданием «Города и веси» и больше не появлялся в редакции. Лера после ряда неудачных звонков съездила раз и другой на его квартиру, но никто не открыл ей. Она решила наведаться во дворик, о котором летом делала материал. Повод был разумный – проверить, как ведет себя хозяйка книготорговой фирмы после выступления газеты, вывозит ли вовремя мусор. Но на двери подвала появилась вывеска другой организации. Лера зашла туда и убедилась, что прежние арендаторы действительно с месяц назад переехали. Куда – неизвестно.

Лера с облегчением вздохнула. В чем она хотела убедиться? Что Ирина Валерьевна еще крепче привязала к себе своего вассала? Заставила помогать на книжном складе? Глупость, конечно, но что еще следовало думать после безуспешных попыток найти его в своей квартире? Однако журналистские навыки расследования подсказывали Лере все новые места, где можно поискать Артюшова, – писательские круги, московское издательство, где выходили его книги, наконец, родственники в Сортавале.

В писательском мире никто не слышал об Артюшове последние месяцы, да и не был членом писательского рафинированного сообщества «проект Ирина Артюшова». В Сортавалу Лера поехала в пасмурный день – в последнее воскресенье сентября.

Солнце уже село, но закат еще розовел на западном склоне неба. Едва Лера вошла во двор, как увидела Сергея. Она узнала его сразу, хотя вид писателя был непривычен: брюки, заправленные в сапоги, распахнутая телогрейка, отросшая рыжая бородка… Сергей сидел на колоде рядом с горой наколотых дров и курил.

– Лера! – Лицо Сергея запылало пламенем, то ли от физической работы, то ли от неожиданной встречи.

– Ты один живешь? – с ходу задала Лера главный, тревожащий ее вопрос.

– Ну да, а с кем еще?

Лера кинулась к Сергею, плюхнулась к нему на колени и крепко прижалась к его исходящей потом груди. Он едва успел отвести в сторону руку с сигаретой. Потом тоже обнял девушку:

– Я так долго ждал тебя!

– Почему же исчез и обрубил все концы? На звонки и электронную почту не отвечал?

– И ты еще спрашиваешь? Я не знал, куда бежать от стыда! Продаться нелюбимой женщине за сомнительный успех своих книг. Прежде я как-то не чувствовал своей ничтожности. Но в твоих глазах, как в зеркале, увидел истинное положение…

– Прекрати, Серый! А то я тоже начну голову пеплом посыпать. Наш препод в универе, между прочим, говорил: «И первый человек греха не миновал!»

Сергей виновато улыбнулся и тоже ввернул фольклорное изречение:

– Грешному путь вначале широк, да после тесен. Так?

Оба рассмеялись, сбросив с себя груз серьезности, и посмотрели друг другу в глаза. Губы их непроизвольно дернулись, тела потянулись друг к другу. Наконец долгий поцелуй завершил робкую прелюдию. Сергей приподнялся с колоды, подхватил Леру на руки и понес в избу. В горнице бережно опустил на кровать, не выпуская ее из рук. Теперь они были одним целым. Сергей напрочь забыл, что собирался растопить печь. Пожар в сердцах обоих грел и жег сильнее огня.

Утренняя свежесть в избе напомнила о холодной печи.

– Ты лежи, – Сергей встал и прошлепал к стояку, чтобы открыть заслонки, – сейчас запалю огонек. Через час будет тепло, тогда встанешь. А мне в школу бежать. У меня сегодня первые часы.

– Ты бросил писательство? Снова преподаешь математику?

– Нет, не бросил. Я по-прежнему пишу. Но по-другому. Не уверен, что быстро найду издателя.

Лера тоже спустила ноги на холодный пол, не желая залеживаться одна в кровати. Села и серьезно заявила:

– Найдешь! И издателя, и свое место в литературе. Главное ведь, что мы нашли друг друга, а остальное приложится.

Сергей чиркнул спичкой, и огонь охватил сухие ветки. Былые грехи влюбленных полетели в трубу вместе с дымом раскочегарившейся печки.