Текст книги "Игры взрослых людей"

Часть вторая
Новый виток

1

В издательском доме «Города и веси» почти ежедневно возникал аврал. Выпуск еженедельника «ГиВ» и пяти его приложений не давал передышки никому. Едва главному редактору принесут на подпись верстку «ГиВ-здоровье», а он уже требует следующий выпуск – «ГиВ-красоту». Тем временем сотрудники уже готовят «ГиВ-деньги», жонглируют графиками биржевых индексов и торгов.

Валерии Гостевой, в редакции она сразу представилась Лерой, определили место за компьютером в большой комнате. Здесь всегда стояли гул и суета. Люди забегали и выбегали, на минуту присаживались и опять вскакивали. Кроме постоянных сотрудников мельтешили внештатные корреспонденты, рекламодатели, чудаковатые авторы. Последние надоедали Лере больше всех: то начинали читать ей свои юморески, то жаловались на невыплату гонорара, то кого-то искали и опять беспокоили ее, девушку, сидящую у входа. И все-таки Лера была счастлива, что окунулась в редакционную жизнь. В прежние времена она звалась бы машинисткой, но теперь – оператором компьютерного набора. Разница не только в названии. Отчасти Лера подменяла редактора и корректора. На свой страх и риск зачернив на экране то или иное слово, перетаскивала его на новое место или удаляла. Это не только сходило ей с рук, но даже приветствовалось начальством. Знания, приобретенные в университете, позволяли ей деликатно править текст. К советам Леры прислушивались! Впервые в жизни она сумела легко и безболезненно влиться в коллектив. И не только наличие диплома придавало Лере уверенность – в редакции царила дружеская, творческая атмосфера.

Однажды, накануне Восьмого марта, обнаружилось, что может сорваться запланированный в праздничный номер материал. Журналистка, ответственная за статью, безответственно, не в срок, родила ребенка и еще пребывала в роддоме. Шеф, Станислав Евгеньевич, ворвался в общую комнату – все сразу уткнулись в компьютеры. Не дай бог попасться под горячую руку. Среди набора слов, обращенных шефом в пространство, Лера разобрала вполне конкретную фразу: «Ни на кого нельзя положиться! Все на меня валится! Чем я заткну дыру – опять гороскопами?»

– Я могу сделать статью к завтрашнему дню! – Лера оторвала взгляд от опостылевшего чужого текста и взглянула в глаза шефу.

Конкурентов у нее не оказалось. Кому охота взваливать на себя лишнюю работу. Но для Леры это шанс!

Станислав Евгеньевич озадаченно посмотрел на девушку. Да, он принял ее в редакцию на должность технического работника. Лера старательна и грамотна. Но писать для их еженедельника? Здесь нужен опыт, способности. А если рискнуть?..

– А ты понимаешь, что нужен уникальный материал, а не студенческий реферат, скачанный из Интернета?

– Да, понимаю.

– Но учти, завтра к вечеру статья должна лежать у меня на столе.

Пообещать оказалось легче, чем сделать. Предостережение стало подсказкой. Историю праздника надо искать в Интернете. Лера нажала несколько кнопок, на экран компьютера тут же выкатились нужные строки:

«В сегодняшней России 8 Марта – это повод подарить цветы и выпить шампанского.

К концу 1880-х годов, когда в мире возникла идея женской консолидации, в России уже появились женщины, прославившиеся отчаянной борьбой за право реализовать себя и добившиеся редких высот в науках. Достаточно назвать математика Софью Ковалевскую, химика Юлию Лермонтову, юриста Анну Евреинову.

Но это были одиночки – как раз тот случай, когда исключения лишь подчеркивают общее правило: чтобы пробиться, женщине нужно биться».

Дальше автор интернет-статьи доказывал, что со временем этот праздник в России поменял свой знак на противоположный. Из дня воинствующих феминисток он превратился в день, когда женщины могли продемонстрировать свою слабость, обусловленную полом. В быту это стал день узаконенного кокетства женщин. Лера задумалась, что означает праздник для нее: борьбу за свои права или демонстрацию женственности?

Поразмыслив, она поняла, что избегает конкуренции. И к кокетству не склонна. Даже фасонистая шляпка, ради шутки однажды приобретенная ею, была средством обрести уверенность, а не предметом обольщения. Нет, копаясь в себе, ничего путного для статьи она не найдет. Лера решила действовать, как завзятый репортер, – опросить других людей.

Мужчины-коллеги большей частью отшучивались, говорили, что всегда готовы радовать прекрасных дам. Лишь кое-кто признался, что с детства ненавидит этот день – слишком много требований он к ним предъявляет. Но то – столичные жители. А мужчины в провинции? Лера подумала о Сергее Артюшове, умном, уверенном в себе учителе сельской школы. Хотя прошло больше двух месяцев со дня их мимолетной встречи, забыть обаятельного математика ей не удавалось. Но Артюшов – мужчина ее подруги, а потому Лера запретила себе мечтать о нем. Но сейчас его мнение о женском празднике ей нужно для работы. Лера послала Анжелике письмо с просьбой проинтервьюировать Сергея на эту тему.

Следующим утром в электронном ящике Леры уже лежал ответ. Впервые он был написан самим Артюшовым:

«Здравствуй, дорогая Лера! Анжелика передала мне твою просьбу. Я польщен, что тебя интересует мое мнение о женском празднике. Что я могу сказать? Во-первых, я всегда уважал девочек, девушек, женщин, и потому для меня это был законный повод выказать им мою любовь и уважение. Во-вторых, женщины – такие несчастные существа! Немного праздника, сказки и поклонения им никогда не помешают. Хотя, я знаю, есть мужчины, которые этот день ненавидят. Он вынуждает их смириться, вести себя тихо. Таков известный нам обоим муж Анжелики. На этом заканчиваю. Будут еще вопросы – отвечу. Я искренне рад, что ты вступила на тернистый и прекрасный путь журналистики. Ты же так долго мечтала о нем. Поздравляю с наступающим праздником, жму руку. Сергей».

Закончив опрос мужчин, Лера также поговорила с женщинами разного возраста и здесь тоже обнаружила феномен. Чем больше лет по паспорту набегало даме, тем с большей страстностью она принимала праздник, ожидая в этот день признаний в любви и верности. Напротив, ровесницы Леры все больше склонялись к празднованию Дня всех влюбленных – Дня святого Валентина. Восьмое марта они без сожаления отдавали своим стареющим матерям и бабушкам, презрительно называя его праздником пола. Лера добросовестно соединила все интервью в один блок и задумалась о выводах. Однако решать за всех, хорош ли этот праздник, не решилась. Она обратилась к читателям с просьбой высказаться на эту тему и более широко – о месте женщины в обществе.

Станислав Евгеньевич прочел статью новоявленной журналистки и хмыкнул:

– Ловко завернула! Ладно, подпишу в номер. Посмотрим, как читатель прореагирует. Если письма будут – поручу вести рубрику!

После выхода журнала со статьей Леры Гостевой на редакцию обрушился шквал писем – гора бумажных конвертов и десятки электронных откликов. Тема оказалась животрепещущей. Причем в письмах не только высказывали свое отношение к женским вопросам, но попутно читатели критиковали начальников, городскую администрацию. А поводов для критики искать не надо – они всегда под рукой.

Станислав Евгеньевич поручил Лере вести социальную рубрику. Аварии в жилищном фонде, злоупотребления в больницах, льготы и компенсации старикам – все это стало темой ее публикаций. И чем больше она писала о чужих терзаниях и проблемах, тем шире становился мир, открывающийся ей. И глубже познавался мир ее собственный. Проблемы других людей Лере все труднее было отделять от своих. Теперь, слушая по телефону жалобы мамы на врачей, «которые ничего не понимают», она невольно вспоминала случай медицинской ошибки, расследованной ею при подготовке журналистского материала. Или кому-то задержали пенсию, а тут и собственная тетя пострадала из-за неразберихи при очередном пересчете сумм. Активная профессиональная позиция изменила характер Леры, она стала жестче, но одновременно отзывчивее к чужим бедам. За одну зиму Лера прошла расстояние в несколько лет.

Лера продолжала жить в доме Тео и поддерживать с ним необременительные отношения. Мыслей о замужестве больше не вынашивала, и Тео не воспринимал всерьез эту связь. Однако ему льстило, что он, как взрослый мужчина, имеет постоянную подругу. Тео помнил, что одержал победу, отбив Леру у соперника. Он давно простил ей неверность, и налет греховности придавал Лере в его глазах дополнительное очарование. Лера тоже не выказывала строгости к своему другу. И хотя для нее все очевиднее становились его недостатки: инфантильность, леность, необязательность в делах, – отзывчивость и доброта Тео искупали изъяны его характера. Упрощало совместную жизнь и то, что Тео признавал за женщиной право на самостоятельность. По роду своей новой деятельности Лере часто приходилось бывать на конференциях, круглых столах, фуршетах. За хорошенькой журналисткой ухаживали молодые и не очень мужчины, приглашали в бар, ресторан, за город. Однако Лера стала разборчивее и на подобные приглашения неизменно отвечала отказом. Тео имел все основания доверять ей. И он доверял. Их союз был скреплен не печатью, а лишь словом чести. Подразумевалась и любовь, но они избегали обсуждения этой темы, боясь порвать тонкую нить доверительных отношений.

В то время как у Леры расправлялись крылья, Тео хандрил. После новогодней встречи с былыми друзьями-толкиенистами он совсем раскис. Братство Большого Кольца распалось. Один брат предал идеалы юности и ударился в бизнес – Тео презирал его. Зарабатывание денег он считал безнравственным занятием. Другой остался в науке, но жаловался, что его идеи зажимают, не дают ходу его теме. Еще двое, охладев к романтическим играм, превратились в философов-пофигистов. Они скептически смотрели на суетливых обывателей, но фактически жили за их счет – тянули соки из родителей или кормились с женской руки. Тео, единственный из фантастического братства, пребывал на распутье. Его жизнь в иллюзорном мире средневекового рыцарства чередовалась с обязанностями перед социумом. Но Тео относился к этим обязанностям спустя рукава. Учеба в аспирантуре подходила к концу, а научная работа находилась в зачаточном состоянии. Теперь он и вовсе махнул рукой на диссертацию. Научный руководитель позвонил отцу и сообщил, что Тео представлен к отчислению. Однако тому было не до учебы сына: над его фирмой навис административный меч. Участились инспекторские проверки, иссякли заказы на социологические исследования. Причина в том, что рейтинги высоких должностных лиц, составленные социологами, пришли в противоречие с ожиданиями заказчиков. Однако старший Сакс не шел на компромиссы, и его центр оказался на грани банкротства.

Тео же с энтузиазмом готовился к летней полевой игре. Он мастерил новое оружие. У него накопился арсенал алюминиевых шпаг, деревянных ружей и картонных щитов. Денег на золоченую бумагу и бисер хватало и прежде. Теперь же, благодаря заработкам Леры, он порой покупал и дорогостоящие игрушки – старинные бинокли, кожаные краги, замысловатые пояса.

По-прежнему наведывалась в дом Тео его мама, чтобы загрузить холодильник сына консервами, но в последнее время нередко находила на плите приготовленный Лерой ужин. Валентина Владимировна уже смирилась с пребыванием Леры в доме сына и даже отыскала в этом плюсы. Жизнь с постоянной партнершей, считала она, безопаснее для здоровья мальчика, чем связи со случайными женщинами. Кроме того, узнав Леру поближе, она оценила и ее образованность, и хозяйственные задатки, и тактичность.

Теперь не Лера, а другая девушка занимала мысли Валентины Владимировны. Оказалось, у Александра Манфредовича на работе завелась любовница. Неотразимая красавица-секретарша давно уже была неотъемлемой частью жизни руководителя фирмы, но молва о ней дошла до госпожи Сакс только-только. Обманутая жена уже приезжала в офис и скандалила там. В пылу выяснения обстоятельств она даже оторвала пуговицу с блузки секретарши. Но этим ничего не добилась. Глава фирмы отдал приказ не пускать его жену в офис. Охранники под угрозой увольнения четко исполняли его. А старший Сакс уверял жену, что у него нет связей на стороне, мол, все эти слухи – козни недоброжелателей. Он был настолько осторожен и предусмотрителен, что не давал жене реальных фактов своей измены. А свое распоряжение охране объяснял общими порядками, мол, родственникам служащих в офис приходить не разрешается, а он якобы должен подавать подчиненным пример. Игнорируя разговор о любовнице, Александр Манфредович жаловался жене на проблемы в бизнесе и указывал на отбившегося от рук сына.

Члены семьи Сакс порознь боролись со своими бедами, но удача отвернулась от них. Наконец мать Тео решила взять семейный возок в единоличное управление. Прежде всего ей было необходимо оторвать мужа от разлучницы. Попутно решались и остальные вопросы. Валентина Владимировна твердо заявила, что пора переселиться в Германию. Долгое время муж был противником решения, а без него, этнического немца, переезд невозможен. Но когда на него напали в подъезде дома неизвестные лица и хорошенько отделали, глава семейства пересмотрел свою позицию. Ему стало очевидно, что фирма обречена. Теперь и Александр Манфредович согласился с женой: выход один – уезжать. Оставалось уговорить Тео.

Тео колебался. Он не мыслил жизни без друзей-ролевиков. Однако отдавал себе отчет, что преуспел только в иллюзорном мире игры – в реальности же не сумел занять достойного положения. Для продвижения по социальной лестнице требовались гибкие принципы, а также не только интересная, но и скучная работа. Мысленно заглядывая в будущее, Тео не видел достойного поприща для приложения своих знаний и сил на родине, а переезд в Германию представлялся ему новой увлекательной игрой в подлинных декорациях средневековых городов. Почему бы и не сыграть роль немца! К тому же, переехав, он станет навсегда недосягаем для родного военкомата.

В один из вечеров, ужиная с Лерой на кухне, Тео сообщил, что его семья собирается выехать из страны. Он хотел посоветоваться с подругой о своей участи, но ее озаботило собственное положение. Лера вмиг погрустнела. Большие серые глаза повлажнели от слез. Она еще не осознала, что ее больше волнует – разлука с Тео или ее житейские осложнения. Но ясно одно – райской жизни наступил конец. Только-только стала налаживаться профессиональная карьера, да и отношения с Тео складывались замечательно… Что ее ждет теперь? Она останется в Питере без квартиры, без легкомысленного, но доброго друга. Оплачивать жилье из скромных гонораров ей не по карману. Слезы покатились по щекам Леры.

– А как же я? Ты меня бросишь?

– Не говори так, Лера. Я еще ничего не решил. Потом, мы могли бы… переписываться. А после я сделаю тебе приглашение. Приедешь погостить к нам в Германию. Но скорее всего, я посмотрю, как там, и вернусь.

– Ты так легко говоришь об этом… А что будет со мной? У меня ведь никого нет в этом городе, кроме тебя. Только коллеги по работе, но они не в счет. А где я буду жить?

– Ну, не плачь, маленькая. – Тео встал с табурета, подошел к Лере и нежно прижал ее голову к своему впалому животу. – Зачем думать о плохом? Все как-нибудь уладится. Пошли-ка лучше баиньки. Во что мы сегодня будем играть?

– Оставь, пожалуйста. Мне не до игр. – Лера резко встала и убежала в комнату. Она легла на диван, отвернувшись лицом к стене.

Тео растерялся. Миновал всплеск эмоций, вызванный борьбой за обладание девушкой. Отвоевав Леру у соперника, он вновь обрел душевное равновесие. Нынче Тео и Лера напоминали праздных отдыхающих, дрейфующих на дешевой яхте вблизи береговой линии. Паруса ее наполнялись ветерком эротики, но руля и компаса на посудине не было и в помине. Яхту с равной вероятностью могло унести в море или выбросить на песчаный пляж. Молодые люди почти не спорили, не предъявляли друг к другу требований и не задумывались о будущем. Им было хорошо вдвоем здесь и сейчас. Лера после разрыва с Костей оставила все мысли о браке – они стали казаться ей старомодными. В ее новом окружении, в коллективе издательства, половина девушек жили в гражданском браке. А другая половина мечтала развестись со своими мужьями.

«Так что же мне нужно: присутствие Тео или его жилплощадь?» – спрашивала себя Лера, лежа на диване.

Предлагая Лере поиграть, Тео не имел в виду карты или шашки. Чтобы разнообразить свои отношения, они часто занимались любовными играми по сценариям. Бывали у них египетские ночи. Лера мастерила себе костюм Клеопатры – тунику через плечо и корону. Бывали инсценировки по русским народным мотивам. Тео таскал Леру туда-сюда за привязанную косу, прежде чем уложить в постель. Фантазии Тео были неиссякаемы, и Лера охотно подхватывала их. На этот раз Тео вошел к Лере в комнату и объявил, что сегодня у них будет французская ночь. Лера отбросила прочь раздумья и обратила внимание на Тео.

Он предложил Лере умаслить себя ароматными гелями, прикрыться вуалью (занавеска могла сойти для этой цели) и пить шампанское. Тео открыл настоящую бутылку, хранящуюся в холодильнике с очередной получки Леры. Все не было подходящего случая распить ее. И теперь он настал. Тео, обнажившись, надел лишь высокий головной убор французского легионера полузабытой эпохи. Его он склеил совсем недавно.

Облачась в экзотические наряды, Лера и Тео пили и пели, целовались и играли, изображая куртизанку и ее поклонника. Пока, наконец, не увлеклись настолько, что сами поверили в свои роли. Завершилось все как всегда – на счастливой ноте единения молодых и пылающих тел. А мысли о том, что будет впереди, отлетели в туманные сны.

Лера увидела себя в незнакомом лесу и поняла, что заблудилась. К счастью, день был солнечный, и временами между ветвями деревьев проблескивал солнечный шар. Лера шла на него, надеясь выбраться на дорогу, но каждый раз возвращалась на знакомое место – маленькую, заросшую высокой травой лесную поляну. И вдруг, на очередном круге, она обнаружила труп девушки. И хотя неизвестная девушка была прекрасна и лежала на спине, уставившись открытыми глазами в небо, Лере сделалось страшно. И тут она услышала мужской голос: «Это ты!» Лера стала озираться в поисках человека и вдруг… На поляне появился Сергей Артюшов, друг Анжелики. Он был серьезен и смотрел на Леру каким-то затаенным, угрожающим взглядом. И ей сделалось не по себе от этого взгляда. Она бросилась на него с кулаками, как бы защищаясь, упреждая нападение. Но Артюшов вдруг превратился в медведя, и Лера в страхе проснулась.

Какой странный сон! А вдруг это предостережение? По сну выходит, что Артюшов может убить ее. Хотя нет. Мертвая девушка была прежде его появления. Но именно он указал на девушку и сказал, что умершая – Лера. Девушка перевернулась на другой бок. Рядом посапывал Тео. Заснуть не получалось. Видно, выпила слишком много шампанского на ночь, вот и приснился кошмар. Лера встала, вышла в кухню, попила воды из графина. Страх, родившийся во сне, постепенно уступал место здравому смыслу. Нет, Сергей Артюшов не может ее убить. Лера вернулась в комнату и снова улеглась рядом с Тео.

Тео не забыл слез Леры, ее расстроенных глаз. Он решил поговорить с отцом, выяснить, как помочь Лере снять жилье подешевле после их отъезда. Было ясно, что возвращаться назад, в Гатчину, Лера не пожелает. Теперь она работала в городе, здесь ей удобнее жить. Квартиру на Большой Морской родители собирались продать. Отец удивил Тео:

– Ты с такой легкостью расстаешься с Лерой?

– Вовсе нет. Я наверняка буду скучать. Но что делать? Мы же не можем пожениться и уехать вместе. Надо вначале как-то устроиться с работой, жильем, а потом думать о семье.

– Знаешь, мой мальчик, сейчас складывается та редкая ситуация, когда лучше поступить наоборот. Вам надо пожениться с Лерой, если ты, конечно, любишь ее. Пожениться и вместе ехать в Германию.

– Конечно люблю! – с жаром воскликнул Тео.

Александр Манфредович уже просчитал плюсы и минусы этого решения. Его сын не такой, как все, он – вечное дитя. Черт его знает, почему так вышло! Может, изъян психики, может, жена тепличным воспитанием усугубила ситуацию. Она, как клуша, пестовала из него цыпленка, но не орла. Но теперь надо считаться с фактом: парень плохо приспособлен к жизни. И неизвестно, как будет чувствовать себя в чужой стране, в непривычной обстановке. Здесь-то, дома, он ушел от реальных проблем. На уме одни игры и друзья-бездельники. Хорошо еще, что не наркоманы и не бандиты. А под чье влияние он попадет за границей, трудно предсказать – там маргиналов тоже хватает. А если Федя приедет женатым человеком, он получит определенный статус. И квартира молодой семье положена, и пособие повыше. А там, глядишь, и дети пойдут. Так что Феде придется спуститься с небес. Создать в Германии семью самостоятельно ему будет непросто. Какая фрау захочет связать свою жизнь с безработным? Разве что эмигрантка с подобными проблемами. А Лера – достойная девушка, хозяйственная и с образованием.

За эти месяцы Александр Манфредович успел присмотреться к Лере и составить положительное мнение о ней. И друг его, Станислав, хорошо о новой сотруднице отзывается. Лера сумела заявить о себе как ответственный работник и способная журналистка. Но главное, она умеет заботиться о его сыне – и кормит, и в чистоте содержит. Русская жена определенно предпочтительнее, чем эмансипированная жительница Германии. Александр Манфредович не раз бывал в гостях у своих дальних родственников и видел молоденьких феминизированных немок. Это в прошлые времена фрау знали только кухню, церковь да детей. Ныне все поменялось на Западе – у женщин куча прав и минимум обязанностей!

Совет отца был однозначен:

– А любишь, так делай предложение – не тяни. Уедем все вместе. Завтра же подайте с Лерой заявление на регистрацию брака, а на следующей неделе все пойдем в германское консульство.

Тео был одновременно и непокорный, и послушный сын. Он охотно следовал советам родителей, если они подкрепляли его собственные влечения. И отвергал, когда они шли вразрез с его представлениями. На сей раз решение отца пришлось сыну по душе.

Лера никак не ожидала, что Тео сделает ей предложение. Причем соглашаться следовало быстро, сейчас же. И зарегистрировать их обещали быстро, сократив принятые сроки ожидания, – деньги все могут. Стать женой Тео и уехать в Германию! Многие девушки мечтают выйти замуж за иностранца. А тут еще более удачный расклад. Уехать за границу с русским человеком. Язык, привычки – все родное, знакомое… И уже не оставалось сомнений, любит ли она его. Конечно любит. С самой первой встречи полюбила!

Многие девушки, собираясь замуж по расчету, уверяют себя, что вступают в брак по любви. Только самые циничные или отчаявшиеся производят расчеты сознательно. Но большинство невест облекают в романтические одежды не только свое тело, но и душу.

2

Все дни после подачи заявления в загс Лера находилась в беспокойном возбуждении. Она быстрее двигалась, громче разговаривала, хваталась сразу за множество дел одновременно. Новая жизнь, чужая благополучная страна манили ее, но одновременно и пугали. Да, они будут вместе с Тео завоевывать свое место под солнцем, искать свою нишу в Германии, и совместные трудности наверняка укрепят их союз. Но было здесь одно но. Тео свободно владел немецким, неплохо знал английский, для нее же иностранные языки представляли дремучую чащу. С трудом сдала в институте злополучные «тысячи» по английскому и в итоге заработала тройку, единственный «уд» за все годы учебы. Это удивительно: ведь ее профессия – работа со словом! Увы, она знала, а вернее, чувствовала только родную речь. К счастью, в редакции «Городов и весей» Леру заверили, что будут рады дальнейшему сотрудничеству. И если она пришлет интересные материалы о зарубежной жизни, им всегда найдется место в номере. Но беспокойство, овладевшее Лерой, по-прежнему гнало ее с места на место.

Дней за десять до свадьбы, вместо того чтобы выбирать свадебное платье и обсуждать меню праздничного стола, Лера вдруг заявила, что уезжает.

– Куда? – удивился Тео. – К маме, в Гатчину?

– Милый, я хочу махнуть к Анжелике, в Сортавалу. Тут всего-то несколько часов езды на поезде. Мы давно собирались с ней встретиться, но все нам что-нибудь да мешало, то одно, то другое. Пригласила ее приехать к нам на свадьбу, опять отказ: в школе конец учебного года, директор не отпускает. Я решила: как только у меня образуется свободное окошко, сама к ней съезжу. Ты не будешь сердиться?

– Когда я на тебя сердился? К тому же у меня самого подготовка к игре горит. Возможно, на этот раз – мой последний выезд в поле. Прощальный полет, что называется. Так что поезжай, дружок. У меня найдутся дела.

– Слушай, Тео, а что мы твоим предкам скажем? Надо же к свадьбе готовиться!

– Да чего там! Мать с отцом все сами приготовят – ресторан закажут, родственников созовут. Моим ребятам весь этот официоз, скатерти-салфетки не нужны. Мы и на лужайке сможем нашу инициацию, создание семейной ячейки, отметить.

Работа журналиста непредсказуема – возможность вырваться к подруге появилась у Леры в середине недели. Днем она позвонила Анжелике, надеялась застать ее в школе и предупредить о своем внезапном приезде, но абонент не отвечал. Возможно, телефон в записной книжке записан неверно или на линии сбой. Лере не оставалось ничего другого, как сообщить о своем приезде привычным способом, по электронной почте. Однако уверенности, что Анжелика прочитает послание до вечера, у Леры не было. Однако на всякий случай она отстучала подруге весточку на емейл:

«Дорогая Анжелика! Мне очень жаль, что ты не сможешь присутствовать на нашей свадьбе. Но нам все равно надо пообщаться, так ведь? Ведь потом я уеду с Тео из страны, и бог знает когда мы увидимся. Поэтому я решила нагрянуть к тебе. Сегодня вечерним поездом буду в Сортавале, встречай. Целую. Лера».

Прямой поезд на Сортавалу ходил один раз в сутки. Отправлялся в четыре часа дня и прибывал на место в десять вечера. Девушка поспешила на вокзал.

Лера вышла из вагона на платформу и остановилась, озираясь по сторонам. Встречающих было немного, и Анжелики среди них не просматривалось. Опаздывает? Или не проверяла сегодня электронную почту и не знает о приезде подруги? Или муж не отпустил, с него станется. Вскоре пассажирский состав, дав длинный свисток, вновь тронулся в путь, и девушка поняла, что ждать дальше бесполезно. Лера вышла на привокзальную площадь и здесь узнала, как добраться до поселка со смешным названием Пуйккола – там, в окрестностях Сортавалы, и жила подруга. Автобус довез ее до нужного места довольно быстро. Теперь предстояло найти дом и улицу.

Хотя время близилось к одиннадцати вечера, было еще достаточно светло – белые ночи в Карелии наступают уже в конце мая. Однако людей на улице почти не наблюдалось. Лишь один припозднившийся гуляка, покачиваясь, брел посередине проезжей части. Он и показал Лере, в какую сторону идти. Сумка, перекинутая через плечо девушки, была почти невесома, и Лера легко шагала по проселочной дороге, напевая в такт своим шагам солдатский марш – их она в детстве наслушалась немало. Лера шла вдоль низких деревянных заборчиков – эпидемия высоких каменных оград еще не добралась до этих мест – и любовалась зеленоватым, ранним пушком, осыпавшим кусты сирени и боярышника. Они источали ранящий аромат свежести и чистоты. После задымленного мегаполиса Лера пьянела от чистого воздуха, вдыхая его полной грудью. Природа в этих краях пробуждается поздно, и девушка оказалась свидетелем необыкновенного таинства.

Домишки за заборчиками в большинстве своем были приземистые, старые, еще финской постройки, а маленькие окошки темны. Но поселок еще не спал. Кое-где светился в глубине дома рябой прямоугольник телевизора, раздавался плач детей, лай собак или слышались крики ссорящихся супругов. Эти звуки выдергивали Леру из созерцания. Мыслями она возвращалась к Анжелике. А ну как ее дальнобойщик не пустит Леру на порог?

Вот и домик с записанным у Леры номером. Залаяла маленькая собачка, выскочив из будки. Девушка осторожно приоткрыла калитку. Собачка яростно подпрыгивала, кидаясь на девушку, но цепь удерживала ее прыть. Лера опасливо прошла краем Дорожки, поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Никто не ответил. Она толкнула дверь и вошла в избу. На кровати возлежала на подушках сухопарая старушенция и смотрела телевизор.

– Здравствуйте! – громко сказала Лера.

– Здорово! Это кто там, Настюха? Чтой-то не разгляжу!

– Анжелика Ивановна здесь живет?

– Анжелка-то? Да жила, но съехала уже давно. А ты кто ей будешь, сродственница аль подружка?

– А сейчас она где? Вы знаете ее адрес?

Беспокойство охватило Леру. Почему Анжелика не сообщила о своем переезде? Может, она по соседству перебралась? А на дворе почти ночь, хоть и светлая. Время для поисков не лучшее: ни людей расспросить, ни транспортом воспользоваться.

– Она не сказывала. Да ты откуда? Не здешняя, что ли?

– Я из Питера, из Ленинграда, – пояснила Лера, полагая, что такая древняя бабуся только старое название города и помнит. – Как же мне быть?

– Да чего быть-то. Ночевать, что ли, негде? Так оставайся здесь, постелю тебе в ейной светелке, где зараз Анжелка жила. Там теперь никто не квартирует.

Только в деревнях еще сохранился обычай привечать гостей. В большом городе чужого человека никто на ночевку не пустит – опасаются злоумышленников. А здесь народ еще непуганый, гостеприимный, новому человеку всегда рады. Лера умылась с дороги, сняла запыленную ветровку и теперь с блаженством распивала со старушкой чай с черствым печеньем. За чаепитием она узнала от бабуси не больше, чем в момент своего прихода. Была Анжелика здесь и съехала. Оказывается, еще прошлым летом. Про семью подруги – мужа-дальнобойщика и злую свекровь – она ничего не знает. Про приятеля ее, Сергея Артюшова, тоже не слыхивала. Вообще, старушка показалась Лере слегка выжившей из ума. Она будто не понимала, о чем допытывается гостья. Но может, плохо знала русский язык – в речи явно слышался финский акцент. Наконец, Леру осенило.

– А в какой школе Анжелика работает, вы знаете?

– Верно, в школе. Детишек учит.

– Где эта школа? У вас тут одна или их несколько?

– Как пойдешь пряменько, так и наткнешься на школу. Двухэтажный такой домик. А то еще в городе есть, но туда ехать надо, на автобусе.

Утром Лера проснулась оттого, что старушка громыхала ведрами. Девушка тотчас встала, наскоро перекусила (бабушка свежими яйцами угостила) и попрощалась с гостеприимной хозяйкой, положив ей на горку с безделушками сколько-то там рублей – плату за ночлег. В руки дать постеснялась, вдруг та откажется – хотя очевидно, что лишние деньжата старушке не помешают.