Текст книги "Истинная для Дикого"

– Почему?

– Потому что до этого все желающие давали открытые комментарии по делу и просто на тему твоего парня. Кто-то его хвалил, кто-то ругал. Но никто не скрывался. Все выражались прямо и честно. Да и чего им бояться? У нашего красавчика мохнатой лапы не было, вряд ли за него кто-то вступился бы. Почему не раскрыть свои данные? Выглядело бы намного более убедительно. И для читателей, в том числе. Уж очень похоже на выдумку и заказ. Сильные сомнения берут в реальном существовании этих «источников информации». В общем, если что еще узнаю, позвоню. Потому что парень твой крайне интересный субъект.

– Хорошо. Спасибо тебе большое. Тогда до связи.

Я сбросила вызов и призадумалась. Так. Дикого подставили. Он все-таки не уголовник. Не знаю почему, но меня ужасно это порадовало. Как-то даже на душе стало легче. Словно мне было очень сложно принять факт, что Дикий – обычный преступник, отморозок. И я оказалась права. Он хирург, образованный и умный мужчина, которому очень не повезло по жизни. Вот только где теперь искать вербера, чтобы сказать, что я все знаю и понимаю его ситуацию?

Это уже сложный вопрос. Впрочем… Если ВАО знает все про оборотней… Хотя нет, глупая идея. Дикий, наверняка, в розыске и у своих тоже, не только у людей.

Ну хорошо… У меня есть свои ходы выходы. Недавно Герман скинул мне карту ближайших поселений оборотней. Сказал – обращаться, если понадобится. Прямо и без экивоков. Неподалеку от моего дома располагалось большое поселение верберов. Верберов! И это было весьма кстати. Может там что-то знают про Дикого? И даже смогут связаться с ним?

Глава 4

Дикий

Бункер, большой зал с рингом, шумная толпа любителей боев без правил: чтобы побольше крови, выбитых зубов и вырванных суставов. «Стойло», как Дикий называл про себя помещение, где сидели бойцы перед поединками. Организаторы красиво обозначали его «комната для отдыха». Все было, как всегда, ничего странного. Однако с самого начала у вербера странно сосало под ложечкой и казалось – сегодня случится нечто неприятное. Впрочем, Дикий гнал от себя эти мысли. После разговора в доме Ахсаны бой казался верберу самым удачным способом сбросить эмоции. Дать себе волю, высказаться на тему того, что случилось.

Почему именно сейчас, когда у Дикого не было ни нормального места в обществе, ни устроенной жизни, ни работы, за которую его могли и должны были уважать, судьба столкнула вербера с парой?

Он задавался этим вопросом в сотый раз и ответа не находилось.

Дикий вспоминал Феликса, который сходил с ума потому, что его женщина выбрала другого. Во всяком случае, так тогда полагал вербер. И понимал состояние старого знакомого. Вот только для Феликса все завершилось прекрасно, а у Дикого никакого хэппи энда, увы, не предвиделось. Шлейф преступного прошлого и настоящего, зыбкая почва жизни, укрытой от властей… В который уже раз Дикий говорил себе – это совсем не то, что он смеет предложить Ахсане.

– Ты чего задумался? – потрепал его по плечу Михей.

– Нормально все, – отмахнулся Дикий. А что еще он мог сказать старому приятелю? Что отдал бы всю оставшуюся жизнь за год жизни с Ахсаной? Счастливо, как семейная пара?

Зачем? Зачем Михею эта информация?

Остальные мордовороты, которых притащили сюда для потехи развращенной публики, держались поодаль и почти не общались с Диким и Михеем. В принципе, это было нормально. Бойцы без правил редко дружили и редко проявлялись коммуникабельность. Да и большинству ничего подобного не требовалось. Расколошматил противника, получил бабки – и вот тебе счастье. Дикий и Михей были из другого теста. Образованные, когда-то знавшие иную жизнь. Они угодили в этот бизнес вовсе не из диких джунглей старых районов, где с легкостью размазывали по стенам домов всех, кто просто не понравился на улице. И куда простому обывателю с наступлением темноты лучше не соваться.

Среди оборотней тоже попадаются те еще отморозки. Это Дикий отлично усвоил.

Бои шли один за другим. С людьми, с другими двусущими, снова с людьми. Всю программу почему-то поменяли. Вначале предполагалось, что бои будут с бойцами какой-то большой организованной группировки. То есть – только с людьми. Теперь же в дело вступили еще несколько банд, скооперировались, чтобы сыграть на ставках и азарте. Поэтому среди участников появились и другие оборотни, кроме тех, что обычно выступали вместе с Михеем и Диким. Они приходили в комнату, кивали или здоровались. А потом отправлялись на ринг. Михея и Дикого обычно припасали для последних схваток. Самых зрелищных и интересных.

Дикий предполагал, что дело придется иметь с оборотнем. Так что, проходя сквозь ряды зрителей на ринг, под крики и улюлюканье, совсем не удивился, заметив, что его уже ждет противник-вербер. Здоровый, мордатый, явно матерый медведь.

Учитывая, что на схватках присутствовало много «человеческого контингента», как выражались двусущие, обращаться не следовало. Однако Дикий не сомневался, что звериные ипостаси тоже будут задействованы.

Неожиданно в другом проходе появился Михей. Видимо, предполагался массовый бой.

Подтверждая мысль Дикого, на поединок вышли еще три вербера. А вот это уже очень плохо. Массовый бой мог проходить по разным правилам. Дикий надеялся, что драться придется двое на двое или трое на трое. Но судя по нечетному количеству участников организаторы задумали схватку – каждый сам за себя. То есть Дикому придется сразиться с Михеем.

Впрочем, этот вариант оба вербера уже не раз разыгрывали. Обменивались особенными, лишь им понятными короткими знаками, быстро договаривались «кто и когда ляжет». А затем выигрыш просто делили.

Однако все равно следовало четко рассчитывать какие удары раздавать другим противникам, а какие приятелю. Чтобы не переусердствовать, но и не выдать себя.

Дикий обменялся с Михеем быстрым взглядом и повернулся к противникам.

Драка началась без типичных для поединков один на один объявлений «псевдонимов» бойцов и прочей подогревающей публику мишуры. Массовый бой сам по себе вызывал большой интерес. Да и перечислять всех бойцов в таких случаях обычно считалось лишней тратой времени.

Поэтому верберы просто кинулись друг на друга. Михей и Дикий начали с трех других противников, чтобы к концу схватки остаться один на один. Дикий взял на себя двоих – он был тяжелее приятеля и имел куда больший опыт боев.

Противники оказались вполне себе подготовленными и натасканными. Раздавали четкие меткие удары, старались не мельтешить лишнего на арене, вертко уходили от самых опасных атак и блокировали их довольно неплохо. По силе оба были примерно равны Михею и Дикому. Возможно, чуть послабее каждый по-отдельности. Но большой роли в массовом бою это не играло. Поэтому Дикий сразу же сосредоточился на слабых местах противников. Первое время просто обменивался с ними пристрелочными ударами, уходил от атак и ставил нужные блоки. Однако особенно не старался, изучал и присматривался…

У любого бойца без правил есть слабые места. У кого-то недостаточно проработала задняя защита, кто-то лучше орудует руками, чем ногами. У кого-то проблемы с позвоночником. Кто-то что-то травмировал и так далее. Дикий с его знанием анатомии отлично во всем этом разбирался.

После нескольких минут пристрелочного боя он уже примерно знал – на чем следует сделать акцент. У одного из верберов явно была травмирована нога и левая рука оказалась слабее правой. Другой постоянно запаздывал, если требовалось стремительно развернуться. Не хватало скорости – при его массе такие штуки следовало отрабатывать отдельно. Плюс – плохое равновесие на левой ноге – может ломал ее, а может просто дело в природной асимметрии тела.

Дикий продолжал уворачиваться, бить, ставить защиту, в ожидании удачных моментов, чтобы использовать слабые стороны противников. Наконец, один далеко отскочил, уходя от удара с ноги. Дикий отпрыгнул в угол, ставя подножку второму. Тот не успел среагировать – ему требовалось срочно крутануться. Слабая левая нога тотчас сыграла свою роль – противник не удержался на ней и рухнул. Дикий тут же хватанул его за ноги и толкнул под больную ногу второго поединщика. Тот рухнул навзничь, прямо на опрокинутого соперника. И ему ничего не оставалось, как нанести удар в челюсть, отправив одного из противников Дикого в нокаут. Однако быстро выбраться из-под тяжелой туши вербера нереально. Тем более, для бойца, у которого скорость и без того здорово хромает. Пока он трепыхался, Дикий подоспел, скрутил бойца за руку и за ногу, почти соединив их за спиной. Михей со своим тоже справился.

Дикий сбросил побитых бойцов с арены. Михей туда же столкнул своего побежденного противника и верберы двинулись друг на друга.

Здесь уже все было отработано раз двести. Минут десять ударов и блоков, несколько «попыток» провести болевой прием – по факту просто разыгранных на публику. И, наконец, Дикий скрутил Михея в захвате за шею.

Именно так они жестами и договаривались. Мало кто поверил бы, что Дикий справился сразу с двумя и проиграл Михею, который все это время занимался только одним и одолел его не без труда.

Публика улюлюкала, а Михей с Диким отправились в «стойло», чтобы дождаться, когда все начнут расходиться…

Обычно после этого за бой перечислялись деньги. Возможно, предлагали поучаствовать в других поединках.

Однако в эту минуту раздался сигнал тревоги и по бункеру пронеслось объявление из всех динамиков на потолке:

– Всем скрываться! Облава! ПОН!

Для оборотней хватило бы и второго слова. Одной аббревиатуры, чтобы все, кто здесь вне закона, поспешно сделали ноги. Но людям требовалось больше.

Дикий и Михей рванули к запасному выходу.

Туда же ломанулась часть публики, и несколько бойцов, которые, видимо, все еще ждали своего выхода или вышли победителями в поединках. Проигравшие редко уходили на своих двоих. Гораздо чаще их увозили на специальных медицинских машинах в больницы для беглых и преступников, либо же к «прикормленным» медикам. Те за огромные деньги лечили всех: убийц, грабителей и бойцов без правил. Лишь бы платили вовремя.

С каждой минутой толпа прибавлялась. Будто река прорвала плотину и, сломав ее, полилась свободно. Мощно и неуправляемо. Люди и оборотни толкали друг друга, пытались прорваться вперед, не церемонились даже с женщинами. И в какой-то момент Дикий потерял Михея из виду. Их разделили тела: оборотней, людей, преступников и бизнесменов, жаждущих поглазеть на чужую кровь.

Какая-то женщина отчаянно цеплялась за мужика, но тот рванул вперед, и она рухнула под ноги. Помогать ей спутник не стал. Он даже не обернулся. Какой-то верзила наступил женщине на руку, та завизжала и Дикий среагировал. Оттолкнул мужика и поднял женщину за подмышки. Бегло осмотрел руку – вроде без переломов. Если что, потом сходит к врачу. Пока ничего критичного, на первый беглый взгляд. Женщина обиженно заплакала, размазывая по лицу тушь, тени и бог знает еще какую человеческую косметику. Но Дикий ее осадил:

– Не время! Успокойся! Пошли!

Подхватил дамочку под локоть и побежал.

Они влились в общий поток и Дикому оставалось только надеяться, что Михей ждет снаружи. Потому что округлое жерло выхода уже маячило впереди. Видимо это было нечто вроде канализации или типа того. Было. Когда этот заброшенный завод еще что-то производил.

Выход походил на слепой глаз чудовища – за ним разлилась густая чернота ночи, чуть прореженная отблесками фар. Возможно, полицейских, возможно, внедорожников публики или организаторов. Дикому было плевать. Он дотащил женщину до выхода и поискал взглядом Михея. Где он?

– Ди…кий…

Хриплый возглас закончился кашлем. Дикий огляделся еще раз, и зрением оборотня выцепил из мглы то, чего предпочел бы никогда не видеть. Михея фактически насадили на высокий металлический штырь, торчавший из земли. Толстая железяка проткнула грудь друга Дикого, и тот кашлял кровью, выпуская изо рта густую бело-розовую пену.

– Уходи… ПОН…

Прохрипел этот идиот. Расспрашивать, что и как случилось было совсем не ко времени. Дикий рванул в сторону машин ПОН, готовый сдаться в лапы полицейских, лишь бы другу оказали помощь. Если бы ранение оказалось другим, Дикий сам унес бы приятеля и отвез к знакомому врачу, которого знал еще с тех времен, когда сам работал в престижной клинике. Не раз к нему обращался за помощью и никогда не жалел об этом. Но… Дикий как медик отлично знал – нельзя снимать Михея со штыря. Тут нужно МЧС, нужна бригада скорой помощи. Иначе…

Дикий выругался в ночной воздух и припустил к машинам ПОН, откуда выскакивали архаровцы и вязали всех подряд: бойцов, зрителей, организаторов.

– Дикий? – послышался сзади из темноты очень знакомый низкий голос.

Вербер обернулся и глазам своим не поверил.

– Феликс?

– Я так рад тебя видеть! – альфа похлопал Дикого по плечу. Старый знакомец не изменился ни капли. Тот же пронзительный взгляд темно-голубых глаз, те же резкие черты лица, хищные и правильные, та же богатырская стать и ни капли жира. Таким его Дикий и запомнил. Феликс провел рукой по густому черному ершику волос и улыбнулся, словно даже с некоторым облегчением. Да чего это с ним? Дикий не мог взять в толк.

– Рад? – он не скрывал удивления. Феликс казался ему почти другом. Во всяком случае, благодарным вербером. Дикий спас его пару, когда та могла и погибнуть… А вот теперь фактически сам сдавался в лапы правосудия, чтобы надолго засесть за решетку. Мягко говоря, так себе повод для воодушевления и улыбок.

Дикий мотнул головой.

– Ты ничего не знаешь, что ли? – Феликс, как и любой альфа, вожак оборотней, читал по мимике на раз. Это у глав поселений двусущих вырабатывалось на уровне рефлексов. Не просчитал какого-нибудь ушлого соплеменника – весь поселок может пострадать. Не заметил подозрений какого-то человека – ОПО нагрянет с визитом. Вот почему любому альфе оборотней достаточно лишь беглого взгляда, чтобы определить – чем живет тот или иной двусущий и что его в данный момент заботит.

– Чего не знаю? – удивился Дикий.

– Судя по тому, что ты тут опять дрался… не знаешь. Я тебя амнистировал, еще несколько лет назад. Думаю, за время, пока ты ничего не знал, и все еще дрался, ты никого не убил?

Дикий мотнул головой.

– Я врач…

Сказал так, словно это все объясняло.

– Ну вот и ладушки. Остальное уладим. Пошли в мою машину! – Феликс потянул Дикого вперед, но тот дернулся и отступил.

– У меня друг… Его на штырь кто-то надел… Нужны МЧС, скорая, хорошая бригада врачей…

– Сейчас, все организуем. Успокойся. Кирилл! – Феликс жестом поторопил подчиненного – жилистого верпантеру.

– Иди с Диким, это мой приятель. Охраняй его друга. Если что, стреляй на поражение. Друг Дикого должен выжить. Понял?

Кирилл сверкнул в темноте желтоватыми кошачьими глазами и кивнул.

– Сделаю, командир. Ведите… Дикий? – верпантера вскинул глаза на вербера.

Тот кивнул и рванул в сторону Михея.

Но даже по дороге к тяжелораненому другу Дикий думал о том, что теперь у него есть шанс бороться за Ахсану. Он вернется к ней, вернется в ее жизнь и будет добиваться своего там места. Начнет соперничать с ее мужем на равных. Потому что теперь он больше не уголовник, и ему есть что предложить своей женщине.

Сердце так и стучало – восторженно, глупо, лихо. Хотя старый друг находился в опасности и сейчас Дикому следовало бы думать только о Михее. Но как? Как, мать твою, думать только о Михее, если она может стать его женщиной…

* * *

Ахсана

Честно говоря, до этого момента я общалась только с тремя оборотнями: Диким, Искандером и Германом. И то с последним исключительно по телефону. Поэтому я не имела ни малейшего понятия как меня примут в поселке верберов и как вообще принято общаться в среде двусущих. Поймут ли они – кто я или нужно представиться. А может это послужит нехорошим сигналом для ОПО? Все-таки оборотни не должны себя афишировать…

Могу ли я вот так запросто спросить про альфу или к нему нужно записываться на прием?

Пока мир оборотней казался для меня чужим и малопонятным.

Поселок верберов выглядел настоящим городом в городе. За высокой оградой располагались дома, магазины, какие-то хозяйственные постройки. По-моему, даже небольшой заводик. А то даже и не один. Казалось – оборотни вполне могли жить автономно, вообще не выходя в человеческий город. Возле ограды меня встретили два огромных медведя, как принято говорить: двухдверных шкафа. Я смотрела на них и не знала – что сказать, как начать разговор. Слава богу, все это сделали за меня.

– Добрый день. Вы хотите увидеться с альфой? – пробасил один из охранников.

Фу-уф! Они знают, что я тоже оборотень, раз предлагают поговорить с альфой. Уже полдела, уже несколько легче.

– Простите. Я ищу одного вербера, – сходу начала я, понимая, что краснею и кажется даже смущенно опускаю глаза.

– Кого именно? – уточнил охранник.

– Если честно, я знаю только его кличку. Дикий.

Охранник вскинул брови, кивнул коллеге.

– Никогда про такого не слышал, – произнес он, разводя руками. – Может он в другом поселении? Он точно не альфа и не бета. Вожаки поселений и их помощники известны почти всем местным двусущим. Вообще у нас не особо принято называть друг друга подобными кличками. Вы точно не знаете его имени?

Я покачала головой. До сего момента я как-то даже не задумывалась, что понятия не имею – как зовут Дикого. Однако теперь я понимала и другое – у вербера были очень веские причины скрываться и не называть своих паспортных данных.

Стоп! Вот же я… У меня слов не хватило, чтобы описать собственную глупость. У меня же на него целое досье! И там точно есть имя и фамилия! Ну я даю! Стране угля!

– Секундочку подождите, пожалуйста, – попросила я. Охранники закивали.

Я полезла в сотовый.

Так… Давид Григорьевич Ахметьев. Ого! Красиво и звучно!

– Давид Григорьевич Ахметьев.

Прочла я вслух.

Охранники опять развели руками.

– Нет, мы такого не знаем.

А может они имени не слышали, но встречали Дикого где-то еще? Это был мой последний шанс, и я решила попытать счастья. Увеличила фотографию Дикого в досье так, чтобы все подписи благополучно скрылись за границами экрана и продемонстрировала верберам.

Те переглянулись.

– Я такого не видел, – развел руками один.

– Он точно не из нашего поселка, – добавил второй. – И точно не альфа и не бета, как мой товарищ уже говорил. Я такого вербера не знаю. Попробуйте поискать через ВАО. Германа знаете?

Я кивнула.

– Ну вот. Вышлите ему фотографию. ВАО знает всех оборотней мира. Вполне возможно, вам там помогут.

– Спасибо, – произнесла я. – Герман замечательный. Попытаюсь обратиться к нему.

Охранники поочередно ответили «пожалуйста».

– Тогда я, пожалуй, пойду…

– Погодите! – один из верберов остановил меня за плечо. – Давайте я вас подвезу?

Я кивнула. Шагать назад на своих двоих, как пришла, не особенно улыбалось. Я потратила на это почти сорок минут, плюс к тому едва не запуталась в поселковых дорогах. Да и настроение резко упало и сил от этого совсем не прибавилось.

Так что я безропотно села в черный джип и поехала вместе с охранником, назвав ему адрес.

Мне и в голову не приходило, чем это может для меня обернуться.

Я просто прокручивала в мыслях разные варианты поисков Дикого. Думала, можно ли обратиться к Герману или все же этого делать не стоит. Раз уж Дикий в бегах… А какие у меня еще есть ходы-выходы? Поселений верберов в городе пять. Тупо объезжать все по очереди?

* * *

Возле дома стояла наша машина. Я думала, Сергей уже в коттедже, поэтому собиралась поторопиться. Однако муж внезапно открыл дверь внедорожника и потребовал:

– Выходи!

Я спокойно вылезла из машины, надеясь, что вербер уедет, не захочет присутствовать на семейных разборках. Однако оборотень почему-то вышел следом. И по его взгляду, направленному на Сергея, я кажется догадалась – почему. Он понял, что мой муж – человек и отнесся к этому с предубеждением.

– Большое спасибо. Вы можете ехать, – попыталась я отделаться от лишнего свидетеля нашей очередной ссоры с Сергеем. В том, что она состоится, я уже ни секунды не сомневалась. Ноздри мужа раздувались, губы поджались, в глазах появились злые огоньки. В чем бы он меня ни заподозрил, Сергей определенно собирался шумно и эмоционально выяснять отношения и мне совсем не хотелось, чтобы он делал это при вербере.

Однако все пошло не так, как надо.

Оборотень все-таки остался на месте и поглядывал на нас с мужем с толикой заинтересованности.

Тогда я обратилась к Сергею.

– Пойдем в дом и там поговорим.

Но, видимо, в этот день все мужчины решили не выполнять моих просьб. Так сказать – объявили эмбарго на все мои требования и пожелания.

Муж скрестил руки на груди и выпалил:

– И что же такое мы в доме обсудим? Кто этот твой очередной мужик? Новый хахаль? Ты что, совсем обарзела? Пошла по рукам как подзаборная…

Договорить он не успел – вербер среагировал моментально. Муж оказался скручен и ему зажали рот рукой.

Сергей трепыхался, а мне было так стыдно, что просто цензурными словами не описать. Хотелось бежать куда глаза глядят и никого больше не видеть.

Бежать из собственного дома.

Я подошла к верберу и попросила его.

– Пожалуйста, отпустите. И уезжайте.

Оборотень вопросительно вскинул бровь.

– У вас в семье принято оскорблять друг друга без повода?

Муж что-то пробубнил, и мне показалось, что именно на заявленную тему.

Я мотнула головой.

– Нет. Не принято у нас. Просто сегодня такой день. Не мой день, наверное.

– Может вам найти место для ночлега? – сходу предложил вербер. – Ну серьезно, как можно оставаться с мужчиной, который настолько вас не уважает?

Слова вербера только усугубили ситуацию. Мне и так было стыдно, больно, хотелось зарыться под землю. А теперь – и вовсе стало невыносимо. Так что терпеть и держать лицо внезапно показалось уже несущественным, не таким важным, как раньше. Ну увидят посторонние – как мне плохо, как мне мерзко от поведения благоверного? Что с того? Что это изменит?

Я всхлипнула и попросила:

– Отпустите его, пожалуйста. Мы разберемся.

Вербер освободил мужа и развел руками. Мол, хозяин барин.

Сел в машину и уехал.

Сергей подскочил ко мне, собираясь что-то еще проорать. Однако я метнулась в дом, забежала на второй этаж и там осталась. Я слышала, как пришел муж, как он возился на кухне, как разогревал себе еду. Когда он ушел в комнату, я тоже спустилась, сделала себе успокоительного чаю и снова отправилась наверх.

Взяла себя в руки и написала няне.

«Пожалуйста, пусть сын поживет у вас еще пару дней. У нас тут треш».

Объяснять я не стала. Но похоже, няня все поняла и так. Потому что ответом было голосовое сообщение от Матвея.

«Мамочка, я очень тебя люблю. Все хорошо. Когда вы с папой все выясните, приезжай за мной».