Текст книги "Истинная для Дикого"

Глава 6

Ахсана

Дикий всю дорогу поглядывал на меня, а временами даже – заглядывался. Подвисал, как иной раз выражаются.

Если бы я не знала, какая у вербера скорость реакции, всерьез начала бы бояться аварии. Мы неслись по трассе с весьма впечатляющей скоростью. Зеленые лесные поросли уносились назад смазанным пятном. Некоторые машины мы обгоняли словно стоячие.

А я вспоминала как Дикий кормил меня малиной…

Ммм…

После нашего разговора, который взбудоражил обоих, и моего обещания подумать, Дикий вдруг схватил меня, закинул на плечо и побежал куда-то. И тут я поняла, что даже так, не зная – куда мы направляемся, все равно целиком доверяю верберу. Знаю, что ничего плохого он мне не сделает. Это стало новым открытием. Совершенно неожиданным, если учесть, что я даже мужу так не доверилась бы. Требовала бы объяснить – куда мы все-таки движемся.

Вербер бежал пружинисто и легко, словно почти ничего не весил. Сразу было видно, что он не только сильный, но и спортивный, хорошо подготовленный.

Притормозил Дикий возле большого густого малинника. Ягоды там были крупные, яркие, сочные. Прямо манили, и пахли так, что желудок крутило. Я подошла и начала осторожно собирать большие малинки с краев кустов. Уж больно они оказались пышные и колючие. Зато Дикий врезался в малинник как ледокол в айсберг. И спустя какое-то время вышел, с кульком, доверху наполненным ягодами. Весь исцарапанный, но ужасно довольный.

Сунул мне кулек.

– Ешь!

Вроде бы звучало немного грубовато, но так искренне, так душевно. Дикий так и продолжал улыбаться, пока я шла и лакомилась медовыми ягодами. Его лицо, руки, шею покрывали ссадины, но вербер словно ничего не замечал.,

…Трассу он знал, как свои пять пальцев. Впрочем, как и ближайшие грунтовки. Поэтому доехали мы в рекордные сроки. Открытая дверь дома и голоса из сада дали понять – мой разбойник и Фарида Фердинандовна на прогулке.

Я только окликнула:

– Мат-веей!

И сынишка прибежал, прижался к ногам. Я обняла свое чудо и радостно выдохнула. Вот еще один миг чистого восторга за сегодня. Яркий, как солнечный зайчик, и не жгучий, как опаляющие лучи южного светила.

Только сейчас я вдруг подумала, что Матвей больше похож на меня. Мои аккуратные черты лица, большие глаза и красиво очерченные губы.

Фарида Фердинандовна очень любила говорить, что сынишка вырастет и девушки начнут табунами за ним бегать. А вот крепкая плечистая фигура, уже сейчас заметная у мальчугана – скорее всего, досталась ему от моего деда. Сергей был довольно крупным мужчиной, но все же не настолько внушительным. В пять лет Матвей уже доставал мне почти до груди!

– Мы поели, погуляли. Все хорошо, – Фарида Фердинандовна – дородная крупная татарка, с заметным акцентом и очень веселым нравом, отрапортовала сразу же. А потом покосилась на Дикого.

– Это Давид, мой знакомый, – представила я и Матвей тоже заинтересовался. Подошел к верберу. Тот присел и протянул сыну руку.

– Ну! Давай поздороваемся по-мужски.

Матвей смущенно помялся, но все-таки вложил в огромную ладонь вербера свою.

– Дядя. А вы хирург? – почему-то спросил Матвей.

Дикий усмехнулся и покачал головой.

– Вот ты проницательный! Как понял?

– А у вас пальцы длинные такие, ловкие. Мне показалось, что такие у хирургов.

Я развела руками.

– Спасибо вам, что так выручили, – с чувством поблагодарила няню. Та улыбнулась:

– Да он мне как родной. С первых дней ведь присматривала. Все нормально. Еще приходите.

Мы сели в машину Дикого, и Матвей деловито уточнил:

– Дядя? А вы к нам зайдете в гости?

Дикий посмотрел на меня в зеркало.

– Да. Дядя зайдет. Кстати, его зовут Давид. Нам надо с тобой поговорить.

Вербер кажется понял – о чем я, и твердо кивнул.

– Я помогу маме в этом разговоре.

Матвей посмотрел на меня, на Дикого и внезапно огорошил:

– Мама уходит от папы к вам, дядя Давид?

Вербер аж воздухом поперхнулся. Хорошо, что реакция оборотня безотказно сработала – не то врезались бы в большегруз, что вырулил из-за поворота. Дикий резко притормозил, пропустил грузовик и, когда мы двинулись дальше, ответил:

– Думаю, у мамы другая тема запланирована.

И тут Матвей снова нас обоих удивил.

– Ну как скажете. Я же вижу мама, что у вас с папой не лады. А дядя Давид так на тебя смотрит…

– Как? – уточнила я и услышала глубокий вздох вербера.

– Ну как принцы на принцесс в сказках. Как будто вот-вот поцелует и замуж возьмет.

Дикий кивнул мне в зеркало: мол, правда, все так и есть. Но я предпочла сделать вид, что ничего не поняла и не заметила. Слишком уж все происходило быстро и внезапно. Я об этом уже говорила Дикому и повторяться не собиралась. Хотя реакция сына порадовала. Я очень боялась, что он станет переживать. Ужасно расстроится из-за разлада в семье. А Матвей совсем по-взрослому оценил ситуацию и сделал очень правильные выводы. Я бы сказала – взрослые выводы.

Лучше уж порознь родителям жить, чем постоянно крыситься друг на друга. Я об этом сама не раз задумывалась.

* * *

Дикий

Дикий изо всех сил старался не ликовать. Вернее, не подавать виду, насколько ему приятно, что сын истинной мысленно сделал их парой и совсем не расстроился, не закатил скандал из-за того, что мама может разойтись с папой. Одной проблемой, одной стенкой между вербером и Ахсаной меньше. А мальчишка так понравился Дикому! Он сам от себя подобного не ожидал.

Чужой ведь ребенок! От другого мужика, который… дотрагивался до пары Дикого и больше того… Такое делал, что вербер жаждал прямо сейчас размазать Сергея по стенке как масло по бутерброду, а потом еще раскатать как блинчик. Но… Матвей сразу вызвал в вербере отцовские чувства. Ему вдруг захотелось баловать паренька. Посадить себе на плечи и катать, а потом еще и на спину медведя – как маленького, но гордого всадника. А потом угощать малиной, как маму…

Дикий вдруг размечтался о том, как они втроем… Что именно? Да все! Просто втроем и вместе. Сейчас перекусят, попьют чаю, погуляют, займутся делами дома…

И в эту минуту ему словно напомнили, что мечты мечтами, а жизнь всегда сложнее и уверенно вносит свои коррективы. Как говорится – человек предполагает, а бог располагает… Пусть даже это не человек – оборотень…

Едва Дикий притормозил возле забора Ахсаны, как тот с легким скрипом уехал в сторону. Вербер быстро сообразил в чем дело – спутница не успела даже вытащить нужный ключ.

Навстречу машине оборотня выскочил разъяренный Сергей. Глаза навыкате, изо рта разве что пена не идет. Дернул дверцу внедорожника, где сидела Ахсана, и, игнорируя присутствие сына, рявкнул:

– Выходи!

Дикий вылетел из машины первым, но Ахсана сделала ему знак рукой: мол, держись пока в стороне. Вербер поглядывал на Матвея, а тот затих на заднем сиденье, как мертвый. Даже моргать и дышать перестал. Испугался, похоже.

Вот же скотина, этот Сергей! Ну ладно жену не уважает и не хочет понять, но сына-то зачем так запугивать?

Впрочем, отчасти Дикий понимал реакцию Сергее. А когда тот заговорил – понял еще лучше. Вот только мужик сам довел ситуацию до подобного. Чего на зеркало пенять, если рожа кривая?

– Вчера тебя подвозил другой бугай, а сегодня опять этот? И все они просто знакомые? Так, что ли? Ты меня за идиота держишь? – Сергей орал почти на весь поселок и Ахсана поморщилась. Однако вышла навстречу мужу и резко, совсем как оборотница, втолкнула его на участок. Сергей не ожидал, Дикий не ожидал. Матвей разинул рот и сморгнул. Дикий высадил мальчика из машины и вместе с ним вошел за забор. Закрыл внедорожник с ключа.

Сергей собирался еще что-то сказать, даже рот приоткрыл, но Ахсана сделала резкий жест, и вытащила из рюкзака ключ. Закрыла забор и направилась к дому. Решительно, широким уверенным шагом. Спина выпрямлена, плечи расправлены, походка спокойная и горделивая. Дикий прямо залюбовался. Все-таки было в женщинах-нэнги нечто величественное, королевское. Им хотелось преклоняться, словно богиням…

Сергей побежал вслед за женой, как беспородный дворовый пес за роскошной борзой. Дикий двинулся тоже, прикрывая собой парнишку.

Ахсана успела открыть входную дверь дома, собиралась зайти, когда Сергей буквально сдернул ее с порога и крутанул на себя.

Дикий сам не понял, как очутился на крыльце – перемахнул через высокую входную группу одним прыжком и не заметил.

Встал рядом с Ахсаной.

– А ты пошел вон! – завопил на него Сергей.

– Я останусь пока Ахсана меня не прогонит! – рыкнул Дикий. И, видимо, лицо его выражало такие эмоции, что Сергей аж попятился. Спустился на одну ступеньку и выпалил:

– Мне плевать как ты все это объясняешь! Но если ты немедленно его не прогонишь между нами все кончено!

Дикий даже чуть не упал на железные перила, что обрамляли лестницу входной группы. Гум-м-м… Ударился о них локтем и скривился. А вдруг Ахсана сейчас скажет, чтобы он уходил? У вербера в груди защемило и захотелось броситься куда-то, метаться, драть когтями хоть что-то. Опять! В который уже раз… Внутри разливалось это до боли, до зубовного скрипа знакомое ощущение…

Бессилие… Вот что это было такое. Впервые за многие годы Дикого вновь почти не покидало это чувство. То самое, что посетило вербера, когда в больницу, где он работал, привезли безнадежного нэнги…

Бессилие… Пустота впереди, внутри, всюду… И неважно, что ты сделаешь. Исход один, он предрешен. Он известен заранее, хоть из шкуры вон вылези.

Сердце больно стукнулось о грудную клетку и кажется потяжелело килограмм на сто.

Ахсана подалась вперед, к мужу и процедила сквозь зубы:

– Вот и уходи! Я не буду с тобой разговаривать, пока не наберешься уважения и не захочешь вести себя, как нормальный мужчина, а не Отелло. Я не обязана перед тобой отчитываться за каждого мужчину, который меня подвез. Ты не застукал меня целующейся в закоулке поселка и не нашел любовника в моей постели. Ты не пришел в номер отеля, где я предаюсь страсти с другим. И не имеешь права так со мной разговаривать! Хочешь орать и требовать что-то – это ничего не даст. А пока уходи. Вернешься, когда сможешь нормально со мной разговаривать.

– Да ты! Ты… шлюха! Проститутка! Шалава! – завопил на весь поселок Сергей. Его хрипловатый неприятный слуху Дикого голос взвился в воздух, зазвенел…

Ахсана обиженно поджала губы и огляделась. Ее жесты говорили Дикому больше, чем любые слезы или слова. Он зверел. Буквально. Ярость кипела в венах, в голове гонгом громыхал адреналиновый пульс. И Дикого просто прорвало.

Он столько раз себя сдерживал рядом с Сергеем, столько раз, сцепив зубы, буквально ломая себя, терпел его выкрутасы… Потому что опасался реакции истинной. Ее мнение и ее пожелания имели больше значения, чем все чувства Дикого и переживания. Но тут вербер просто сорвался с цепи. Зверь буквально давил изнутри, напирал на кости и требовал, требовал разобраться с этим жалким, ничтожным человечишкой… От злости в голове помутилось, вербер утробно зарычал, выпуская звериную натуру наружу. Схватил мужа Ахсаны за шкирку, стащил с лестницы и выставил за забор. Толкнул к машине, в которой тот явно приехал.

– Пошел вон! Язык прополощи!

– Да я тебя… я тебя…

Сергей сделал шаг в сторону Дикого и вербер не сдержался – оскалился уже по-настоящему. Сергей шарахнулся в сторону и рванул к внедорожнику. Колеса взвизгнули и авто сорвалось с места, а затем унеслось в темноту сумеречного поселка.

Дикий возвращался к Ахсане, уже предчувствуя, что услышит и увидит.

Она смотрела так… Дикий сразу понял – душевного разговора с Матвеем о том, что он оборотень уже не предвидится. Вербер остановился, внизу входной группы, глядя на нэнги снизу вверх. Словно позволял ей распоряжаться, командовать…

– Давид… – через силу произнесла Ахсана. – Прости. Но все это уже слишком. Все слишком, ты понимаешь?

Он понимал. Он еще как понимал.

– Пожалуйста, пока уходи. Я завтра или послезавтра сама тебя наберу. Я обещаю, Давид… Я тебя наберу. Мне и сыну нужно пространство. Нужно успокоиться и поговорить без всех этих… драм… Время нужно… Немного воздуха… Немного тишины, в конце-то концов.

Дикий кивнул, сглотнул горечь во рту. Постоял немного, потому что ноги… ну просто не шли. Как уйти от нее? Дикий будто врос в землю, корнями в ней укрепился. Рвал себя с болью и через силу. Волевым порывом выдрал себя с места и метнулся к забору. Забыл даже дождаться, пока Ахсана его откроет – ведь Матвей еще ничего не знал. Страдания гнали вербера, заставляли двигаться, чтобы меньше чувствовать и переживать. Он перемахнул через забор, запрыгнул за руль и машину сорвал с места так, словно гнался вслед за Сергеем…

* * *

Ахсана

Я вошла в дом в таком возбужденном состоянии, что все начало валиться из рук. Попыталась поставить на металлическую полочку кроссовки – и они свалились в разные стороны. Собрала их, снова поставила – и они провалились за полочку. Достала, опять разместила – и один кубарем скатился на пол.

Я плюнула, перешагнула, включила чайник и задела локтем графин с водой. Он опрокинулся, и вода начала вытекать. На столешницу, на пол. Кап-кап-кап… Блюмц…

Лужица пухла и увеличивалась.

Я нервно схватила тряпку, принялась вытирать и смахнула со стола чашку. Стекло брызнуло в разные стороны с хрустом и звоном.

Я остановилась, села на кухонный уголок и заплакала, закрыв лицо руками. Мне просто было плохо от всех этих разборок и от того, что Дикий вряд ли меня сейчас понял. Скорее всего, решил, что я его прогоняю. Но и общаться с ним, объяснять что-то у меня не было ни сил, ни желания.

Как-то все не так складывалось. Все было неправильно. Сергей, Дикий… Я запуталась и их совершенно запутала.

Внезапно теплые ладошки легли на мои руки и Матвей прижался ко мне. Я посадила его к себе на колени, прильнула к сынишке и прикрыла глаза. Фуф… Кажется я впервые за последние несколько минут выдохнула. Спокойно и без нервов.

Матвей рядом. С ним все хорошо. Что еще нужно матери? Чтобы ее ребенок был здоров, любил ее и не страдал. Все остальное… Ну оно уже потом. Оно где-то там, за пределами материнского мира…

Я немного отдышалась, и пересадила сынишку на стул.

Налила нам чаю и обратилась к Матвею.

– Понимаешь, все очень сложно. У нас с твоим папой и с… Давидом…

– Я знаю… У Фариды Фердинандовны дочка развелась с мужем и сейчас выходит замуж снова. Но ее дочка видится с отцом, когда только захочет.

Я вскинула бровь. Ничего себе! Вести такие сложные и взрослые разговоры с пятилеткой… это что-то с чем-то. Но ведь мой сын – не человек. Оборотень. И я не должна забывать об этом. Вполне возможно, такие дети куда быстрее становятся взрослыми и умными.

Я на секунду задумалась – может самое время сказать ребенку правду? О том, что он нэнги и я тоже? Нет, пожалуй, лучше сделать это завтра, вместе с Искандером. Мы все равно поедем на тренировку, возьмем с собой Матвея и все ему объясним. Так будет удобней. Тем более, что сегодня ребенок и так достаточно перенервничал.

Нет, конечно, воспринял он все на удивление правильно и по-взрослому. Но все равно это нагрузка на детскую психику… Так я и решила.

– А мне понравился дядя Давид. По-моему, он хороший, – вдруг сообщил задумчивый Матвей. – И мне кажется он тебя очень любит. Вон как на папу набросился, когда тот начал тебя обижать… Рычал даже…

Ну еще бы он не рычал… медведище…

– Да… он хороший…

Этого у Дикого было не отнять. Хороший. Что правда, то правда. Сколько раз я ни сталкивалась с Давидом, он ни разу меня не подводил, всегда защищал и никогда не напирал со своими желаниями и требованиями. До сегодняшнего момента наши отношения строились исключительно так, как я того желала. Дикий шел у меня на поводу всегда… Даже когда прогоняла…

– А тебе он нравится?

Я развела руками, раздумывая. Солгать или не стоит? И решила идти до конца.

– Да, малыш. Он очень мне нравится.

– Ну вот и хорошо! У меня будут два папы!

Мой позитивный мальчуган нашел отличный аргумент. Я усмехнулась и принялась пить чай уже гораздо спокойней.

Матвей тоже присоединился, задорно похрустывая печеньем.

Кто ж знал, что наши с Диким неприятности только начинаются и сейчас я ему нужнее, чем когда-либо… Но связаться он со мной, увы, уже не может…

К сожалению, случается так – тебя кто-то отчаянно ищет, пытается дозвониться, ну а связь… связь дело такое. Ее в какие-то моменты может и не стать.

Я успокоилась и принялась убирать осколки. Матвей помогал, как мог. Подавал мне совок. И слушался как никогда.

На каждое мое «Отойди, тут стекла», «Вот тут не стой», «Сюда подвинься» реагировал моментально. Шлепки надел по первому же требованию. Мой маленький дракончик… Мой сынишка. Тот самый мужчина, которого я никогда не прогоню из своей жизни.

* * *

Дикий

Дикий ехал с такой скоростью, что окружающие машины казались стоящими на месте. Хорошо хоть оборотней не тормозили. Все посты ДПС знали те самые «номера, которым можно». Как это объяснялось людям, вербер понятия не имел. Но очень выручало в давние дни врачебной практики. Спешишь в клинику по пробкам к срочным пациентам – ДТП масштабное или еще что – и приезжаешь раньше всех.

Сейчас Дикому было все равно куда ехать. Он просто пришпоривал железного зверя, как лихого жеребца и гнал, гнал, гнал. Машину гнал и себя гнал. Прочь из жизни нэнги. Прочь с ее дороги. Прочь с ее безоблачного семейного небосвода.

Время от времени наступало просветление. Вербер понимал – она его не прогоняла, лишь просила дать время успокоиться, подумать, решить собственные проблемы. Но для него это было как… обрыв после долгого пути к цели. Словно ты шел, надеялся, верил, прилагал титанические усилия. Голодал, едва утолял жажду каплей воды и снова заставлял себя двигаться. Даже когда ноги и руки немели, казалось – все, сил уже не осталось, подталкивал неподатливое тело вперед. Карабкался по отвесным скалам, переплывал глубокие водоемы, с риском для жизни преодолевал топи… Все ради цели. Ради последнего шага и мечты в руках.

А потом добрался – и оказался не у цели, на краю света. В месте, за которым уже ничего нет. Совершенно. Пустота. Стоишь и не понимаешь – зачем все это было? Зачем ты? Зачем этот мир? Если все кончено…

Так ощущал себя Дикий. Он так рвался к Ахсане и вот сейчас их временная разлука была для него как нож в сердце…

Под ребрами разливалась тягучая, колючая боль и жар ошпаривал все тело. Адреналин не желал понимать, что Дикому не место в жизни нэнги. Он давал силы, давал скорости, давал ловкости, чтобы вербер вернулся – ворвался в жизнь пары и хватал ее, завоевывал.

Что случилось бы, не позвони Дикому Феликс, вербер сам не понимал.

Однако звонок сотового вырвал Давида из болота переживаний. Он очнулся уже на загородной трассе, хотя сам не понимал – куда ехал. Срулил на обочину и принял вызов.

– Дикий… Ддавид?

Вербер усмехнулся. Мда… Теперь черт его знает, как его звать.

– Я привык к Дикому. Говори.

– Мы тебя ждем у Матвеича на разговор. Я сейчас работаю в ПОН следователем, не оперативником, как ты знаешь… Жена настояла…

Теплые ласковые нотки прорезались в грудном басе Феликса. Дикий снова горько усмехнулся. Да. Он про свою Ахсану в том же тоне рассказывает. Иначе не получается.

– Прямо сейчас? – уточнил Дикий.

– Да. Я сегодня на службе. Так что ты можешь подъехать в течение пары часов.

– Хорошо. Я буду. Но вечером мне нужно к Михею.

– И не тебе одному, если договоримся.

– Еду.

Дикий крутанул руль и понесся в обратную сторону.

Феликс скинул карту Дикому на мобильник. До этого момента ни он, ни другой человек или оборотень, не работавший в ПОН, не знал где ее база. Так было решено и эта тайна поддерживалась почище чем тайны военных полигонов людей.

И вот теперь Дикого вызывали в святая святых. Наверное, ему стоило бы гордиться, потому что абы кого туда не приглашали. Максимум – назначали встречу где-то на нейтральной территории, хотя бы в одном из полицейских участков людей. Дикий осознавал – какое доверие ему оказывается, но радоваться все равно не получалось.

Перед глазами так и стояло ошарашенное растерянное лицо истинной, когда он выставлял ее мужика за забор. И слова в ушах не смолкали.

«Прости. Но все это уже слишком. Пожалуйста, уходи».

Зеленые стражи трассы – деревья – мелькали по обе стороны от машины. Затем городские немые стражи – высотки – следили за ним сверкающими глазищами окон. И наконец – вербера окружило поле, посреди которого и располагалась штаб-квартира ПОН.

«Я на месте» – на всякий случай написал Феликсу по вотсапу Дикий.

И спустя пару минут прилетело «Давай, в кабинет к Матвеичу. Ждем».

Дикий примерно представлял, что увидит, но все равно зрелище впечатляло.

Гигантскую территорию огораживал забор, высотой метров двадцать, не меньше уж точно.

Возле железных ворот Дикого остановили, заставили выйти из машины. Обыскали, просканировали сетчатку глаза, отпечатки пальцев, нашли в базе. Разрешили проехать.

Внутри обнаружились одноэтажные здания из-за масштаба казавшиеся низкими, приземистыми. На самом деле, потолки там были навскидку метров семь-восемь.

Никаких адресов, опознавательных знаков, названий. Ничего. Дикий использовал карту, которую прислал ему Феликс. Тут направо, там налево. Мимо сновали верберы, волки и верпантеры. Редко, но попадались нэнги. Однако, если учитывать сколько их, в принципе, в общей массе оборотней, здесь эта раса была очень даже неплохо представлена.

Дикому никто не препятствовал, никто не обращал на него внимания. Раз впустили на территорию – значит свой. Раз в лицо не знают, значит новенький или пришлый, например, из другого города.

Так Дикий все это понимал.

В здание где сидел Матвеич, вход оказался свободный: ни тебе вертушек, ни вахтеров, ни охраны. Однако Дикий уже засек камеры, которые снимали почти каждый метр территории. Скорее всего, в некоторых зданиях располагаются охранники за мониторами. Следят, чтобы кто чего не выкинул, и в любой момент готовы принять меры – подстрелить или обезвредить. Тут особо не пошалишь. Раз – и ты уже на небесах.

Дикий сразу же направился в нужный кабинет.

Матвеич восседал за большим рабочим столом из черного дерева. Справа от него высился шкаф с множеством закрытых на электронные замки полок. Слева в приоткрытое окно дул свежий ветер. Феликс сидел в кресле, возле стола, а Дикому указали на второе, видимо, приготовленное специально для него.

Матвеич выглядел очень внушительно. Глядя на него Дикий не сомневался – кто заявится к главе ПОН с плохими намерениями – явный самоубийца. Этот вербер был просто огромен, чуть грузен, как многие матерые самцы такого возраста и конституции. Но Дикий сразу просек, что это не мешает главе ПОН оставаться быстрым и ловким. Пикнуть не успеешь – как завалит.

Матвеич прищурился и пару минут смотрел на гостя молча, словно оценивал или проверял психологически. Прямой взгляд этих стальных глаз, как выстрел в упор – выдержать мог не каждый. Но Дикий и не с такими сталкивался. Многие из его противников, а то и – работодателей, организаторов боев – были теми еще отморозками. Так что глаз Дикий не опустил и взгляд не отвел.

Матвеич усмехнулся и покачал головой.

– Давай сразу к делу. Меня ты знаешь, Феликса тоже. Он за тебя поручился. Мне этого вполне достаточно.

Дикий кивнул. Да. Этого достаточно было бы и ему самому. Феликс зря ручаться не станет.

– Отдашь долг обществу – и можешь снова заниматься медицинской практикой. Ну или чем там захочешь, – продолжил глава ПОН. – В общем, мы хотим взять одну банду. Ты с ней наверняка знался. Знаешь такого нэнги – Мурену?

Дикий кивнул.

– Ну еще бы мне его не знать. Муренов Алмаз – у нас один из главных организаторов боев без правил в последнее время. И один из самых гадких. Оборотни против людей до смерти. Оборотни в неравном количестве, в клетках и прочее.

– Вот его и планируем брать. У него завтра бои. Твой друг Михеич должен договориться.

Дикий даже спрашивать не стал – откуда Матвеич знает, что именно его друг всегда договаривался об участии в схватках. ПОН работали здорово. Именно они держали преступников оборотней в ежовых рукавицах. Да, всех не переловишь. Но если бы не ПОН, эти бандюги совсем распоясались бы.

* * *

Ахсана

Я с самого утра ждала Искандера и настраивалась на разговор с сыном. Было так страшно, так непривычно, как еще никогда в жизни. Ну вот как объяснить пятилетнему мальчугану, который еще и фэнтези то не читал, что он какой-то дракон.

В голове вертелись тысячи вариантов.

Попросить самого Искандера сделать это за меня? Может у него уже есть опыт и были прецеденты. Мой тренер не раз говорил, что нэнги часто не помнят себя, как оборотней и живут обычной жизнью, пока нечто или некто не пробудит вторую ипостась. Если это вообще случится…

Попробовать зайти со стороны сказок? Рассказать Матвею про оборотней и обратиться прямо у него на глазах? А может и полететь? Ну хотя бы начать парить над полом?

Я вся извелась. И когда пришел Искандер, он это сразу заметил.

Матвей как раз смотрел мультик и нэнги зашел, позвал сынишку.

– Матвей! Привет! Меня зовут Искандер!

Я пискнуть не успела, как нэнги обратился и… мой сынишка тоже. Засверкал серебристой чешуей.

– Оу! Я оборотень! Дракон!

Я пораженно переводила взгляд с Искандера на Матвея. Как? Я столько переживала, готовилась. Такие варианты в голове перебирала… А все настолько легко и просто?! Даже не верилось.

Искандер заметил мое замешательство и пояснил:

– Дети до подросткового возраста еще помнят ипостась, но не осознают ее, не понимают, что она есть. Но инстинкты у них – то, что надо. Поэтому достаточно дать толчок. Я обратился – и Матвей отзеркалил.

Я прямо выдохнула.

…Потом мы ехали на тренировку, и сынишка сыпал вопросами.

– А дядя Дикий тоже оборотень?

– Откуда ты понял? – поразилась я.

– Не знаю. Мне кажется он медведь. Я с первой встречи его мысленно так называю.

– Также, как инстинктивно ощущают вторую ипостась, дети чувствуют себе подобных, – пояснил с водительского места Искандер.

– У меня прямо камень с души! Я не знала, как разговаривать с Матвеем. И так боялась, что он как-нибудь неожиданно отреагирует. Испугается, убежит, забьется в угол.

Сынишка погладил меня по плечу, совсем как взрослый.

– Ну мама! Ну зачем ты думаешь о плохом?

– Это свойство женщин. Привыкай, приятель! – усмехнулся Искандер.

– Нам надо рассказать Матвею больше? – спросила я нэнги. Похоже, он лучше меня знал, что делать и я положилась на своего «тренера».

– Не надо. Сработает генная память. А что не вспомнит – узнает по мере общения с оборотнями.

…Тренировка прошла неплохо. Я все еще едва управлялась с крыльями, когда Искандер включал пушки для воздушных потоков. А вот Матвей полетел сразу же и моментально научился все делать. Поворачивать, лавировать между струями воздуха, преодолевать ветер и лететь куда ему надо. У него все получалось с первого раза и буквально почти без объяснений.

Мне же приходилось раз за разом повторять упражнения Искандера и, признаться, я жутко устала.

Стоило чуть расслабиться, забыть, как выстраивать крылья – и меня начинало вращать или толкало в обратную сторону. Я спорила с воздухом, пыталась подчинить себе его мощь и использовать. Но получалось пока через раз.

К концу тренировки чувствовала себя, как выжатый лимон. А Матвей еще успокаивал меня по дороге к машине Искандера.

– Мамочка, у тебя все получится. Ты такая молодец!

И на душе было одновременно тяжело и легко. Легко от того, что с Матвеем все так благополучно разрешилось и оттого, что мой мальчик не испытывал трудностей в работе со второй ипостасью. А еще мне была так приятна его забота и так нужны его утешения. Даже странно! Должно-то быть все наоборот!

Матвею ведь даже шести лет еще нет!

Искандер словно поймал мои мысли.

– Дети оборотни куда более смышленые, чем человеческие. Они быстрее всему учатся и в целом ведут себя более взросло. Так что ваш сын вполне нормально на все реагирует.

И все-таки что-то меня очень тревожило. Так и свербело в душе. Ощущение нагнеталось, усиливалось, и я не могла понять – в чем же дело.

Искандер привез нас домой и назначил на завтра следующую тренировку.

Я сделала чаю и сидела, пила, пытаясь разобраться в себе.

Да что ж такое?

С Матвеем все хорошо. Он отлично справляется со второй ипостасью. Летает, как птица, лавирует как опытный пилот. Тогда почему мне так муторно на душе?

* * *

Дикий

Михей встретил Феликса и Дикого уже сидя на кровати. Вчера, когда раненого друга Давида привезли в больницу, Феликс сразу заказал для него одноместную ВИП-палату. И вот теперь Михей сидел, пил сок и смотрел новости.

Гостей встретил улыбкой и сразу же выключил телевизор.

На лице Михея прописалось облегчение и радость от того, что идет на поправку и на минуту Дикий позавидовал другу. Как бы он хотел сейчас лежать в больнице, выздоравливать, зная, что дальше будет только лишь лучше… Но физически Дикий оставался в отличной форме и при этом ничего «лишь лучше» для него не предвиделось. Снова напала хандра, на душе кошки скребли.

Феликс пихнул Дикого в плечо и предложил:

– Да иди уже, позвони ей.

Дикий вскинул на старого приятеля из ПОН удивленный взгляд. Он все понял. А тут еще и Михей подлил масла в огонь жажды Дикого связаться с Ахсаной.

– Ну правда, чего ты маешься? Позвони, – и жестом указал на веранду, куда ВИП-больной мог выйти подышать свежим воздухом.

Дикий растерянно застыл на месте.

– Она сказала, что сама позвонит…

– Да мало ли что скажет женщина на эмоциях? – поддержал идею Феликс. – В любом случае, ты ничего не теряешь. Не захочет говорить – не примет вызов. Ты же не в дом к ней заваливаешься без разрешения. А вдруг она уже соскучилась и лишь выжидает время или стесняется…

– Ну я даже не знаю…

Дикий еще колебался, а может предчувствовал нечто нехорошее. Однако Феликс и Михей выглядели такими уверенными… И ладно еще старый друг! Этот оптимист до мозга костей. Он даже съеденным увидит два выхода…

Но ведь у Феликса уже был опыт отношений с парой! Удачный, счастливый! Со свадьбой и детьми!

Дикий выдохнул и словно нырял в воду, метнулся на веранду. Почти дрожащими руками нашел в списке контактов нужный номер. Пошел первый гудок и… «абонент недоступен или находится вне зоны действия»…

Вот тебе и ответ, Дикий. Четкий и однозначный.

Вербер вцепился в перила веранды, и вырвал бы их с корнем, находись он в человеческой больнице. Хорошо, что здесь все рассчитывали на оборотней. Перила скрипнули, но не поддались. Нагрелись под горячими ладонями Дикого.

Он зарычал в небо: утробно и жалостливо. Сам поразился, насколько жалко звучал его голос.

И тут же рядом появился Феликс.

– Не берет? – уточнил он участливо. Уж он-то как никто понимал – что такое не иметь возможности связаться с парой. Проходил через это, сам рассказывал.