Текст книги "Истинная для Дикого"

Это было очень важно, аж сердце зачастило. Ладони вдруг стали мокрыми. Не влажными – именно мокрыми. Дикий сжал кулаки, заметил, что нэнги на них смотрит и усилием воли распрямил пальцы. Ему еще ни одно упражнение так тяжело не давалось.

Ахсана тепло улыбнулась.

– Да знаю я. Я ж имела в виду понятие «старый холостяк». То есть мужчина, который не был женат лет до тридцати-тридцати пяти. Я про возраст даже не думала. Да и ты выглядишь… Ну не знаю… в самом соку.

Это определение повеселило Дикого, и он расхохотался. А может сказывались нервы последних минут? Когда он собирался доказывать, даже медицинские факты приводить, что он сильный и здоровый мужчина. Получше двадцати пятилетних людей.

Дикий глотнул чаю, наблюдая как Ахсана пригубила свою чашку и подумал, что таких эмоциональных качелей давно не испытывал. Чувства накрывали штормовыми волнами, с головой, заставляя захлебываться и ничего вокруг уже не видеть. Давненько с Диким подобного не творилось. Кажется, в последний раз вербер испытывал нечто близкое, когда его незаслуженно лишили работы и статуса честного гражданина. Но было не так остро, не так жестко…

А потом стало немного легче.

Они заговорили о всяких пустяках, и кажется, обоих постепенно отпустило. Ахсана поначалу тоже была немного напряженной. Возможно, нэнги смущало присутствие чужого мужчины в доме, возможно она не привыкла еще к Дикому. А может взыграло соперничество двусущих. Нэнги инстинктивно стремились стать альфами. При этом Ахсана не могла не чувствовать, что и Дикий – вовсе не слабый оборотень. Поэтому «чувство территории» вполне способно напрягать нэнги. Хотя она и сама этого еще не понимала.

Но ее светлая улыбка давала понять, что у вербера есть все шансы.

И он научился этим довольствоваться. Вернее, учился. Время от времени так и порывался сказать ей: «А, давай попробуем, ты станешь моей. Я могу жениться и дать тебе все. У меня скопились деньги на счетах. Я теперь полноправный гражданин, не в розыске».

Однако Дикий всякий раз себя одергивал. Не время. Совсем не время.

Ахсана переоделась в лосины и длинную блузку, и вскоре они уже неслись по трассе в сером внедорожнике Дикого на пути к его домику с Михеем.

По дороге Дикий набрал регистратуру, чтобы справиться о здоровье друга.

– Доброе утро, – звонкий голос принадлежал, скорее всего, лисице или нэнги. У волчиц голоса были более низкими, грудными. А у медведиц – еще и чуть грубоватыми. У верпантер тембр неуловимо отличался. Кошки они и есть кошки. – Ваш друг хорошо перенес ночь, очнулся от наркоза. Если все также пойдет и дальше, уже завтра утром вы сможете его навестить.

– Скажите мне показатели, я врач, – почти потребовал Дикий.

Ему все продиктовали без вопросов и споров. Видимо, про Давида Ахметьева уже знали даже в этой больнице.

– Ну вроде все у него неплохо, тем более после такой операции, – сообщил Дикий Ахсане. Хотя она понятия не имела о том, что случилось.

– А что такое? – предсказуемо поинтересовалась нэнги.

Дикий поведал о том, что произошло с Михеем и как он встретился с Феликсом.

– Жалко твоего друга. И я очень рада, что все так сложилось, что вы встретились с тем самым альфой поселения верберов. Ты узнал, что амнистирован. Это здорово!

– Феликс сказал, что искал меня. Но не смог найти. Вот как я научился шифроваться! – покачал головой Дикий. – Феликс ведь не рядовой полицейский. Он многих преступников разыскивал и ловил.

– Ну ты годами шлифовал это умение, – Ахсана вдруг смутилась и спрятала глаза. Дикий напрягся. Что опять? О чем она думает? Но прежде чем в его голове завертелись домыслы, нэнги произнесла: с чувством, с сожалением. – Прости, что я не узнала об этом. Надо было самой уточнить про досье. Но я просто доверяла Сергею…

– Его можно понять, – сам себе поражаясь, ответил Дикий. – Он боролся за свою женщину. Метод был не совсем честный и не совсем мужской…

Дикий сглотнул и покосился на Ахсану. Не злится? Да сколько ж можно каждый раз напрягаться из-за ее малейшей реакции? Сколько велит сердце., иначе никак. Для Дикого каждое ее слово и каждая эмоция важнее своих собственных.

– Нормально все, – снова улыбнулась нэнги. – Я понимаю, о чем ты. И согласна. Я высказала все Сергею. Поэтому он и ушел.

Дикий опять весь ушел в созерцание. Краем глаза поглядывая на трассу, одновременно изучал лицо нэнги. Так хотелось понять – насколько она расстроена разладом в семье. Насколько ей неприятна ссора с мужем. Ахсана выглядела спокойной и позитивной. Если случившееся и расстроило ее, то не сильно. И это очень порадовало Дикого. Так и захотелось крикнуть навстречу ветру, обратиться и пробежаться по лесу.

Вдохнуть запах прогретой на солнце хвои, сломанной тяжелой медвежьей поступью травы и васильков… Схватить Ахсану в охапку и…

Дикий тряхнул головой. Да уж. Теперь фраза «все мужчины думают только об одном» ну прямо в яблочко.

* * *

Ахсана

Странно, но я ехала к Дикому в гости в каком-то до ужаса приподнятом настроении. От меня только что ушел муж. Ну не то чтобы ушел – уехал из дома, и я понятия не имела – когда он вернется. Но меня почему-то это совершенно не беспокоило.

В груди свободной птицей билось сердце и хотелось лететь на крыльях нэнги. Рядом с Диким я чувствовала себя так… Удивительно комфортно, поразительно хорошо. И он одним лишь своим взглядом, улыбкой утешал и улучшал мое настроение.

Между нами было нечто необыкновенное. И мы оба это прекрасно осознавали.

С трассы Дикий свернул на лесную грунтовку, которая и привела нас к чему-то вроде загородного поселка. Причем дома отстояли друг от друга на приличном расстоянии и между ними пролегали очередные земляные дороги с немыми стражами – соснами по сторонам.

Дом Дикого оказался одноэтажным срубом. Добротным, ухоженным, но без излишеств. Примерно так я себе его и представляла. Отапливался он камином и русской печкой.

Внутри обнаружилось три комнаты. Общая, вроде гостиной, совмещенной с кухней и две жилые. Наверное, Дикого и его друга.

– Ну что? Убедилась, что у нас тут все очень не очень? – криво улыбнулся Дикий, изучая мое лицо, словно моя реакция многое для него значила.

Я пожала плечами.

– Да все у вас тут очень даже нормально. Вы живете практически в лесу. Соседи далеко. А большой дом для двух мужчин – это ж слишком. Его надо убирать, за ним надо следить.

Я хотела договорить, но Дикий перебил и почему-то вновь начал оправдываться.

– Ахсана, ты только не думай. У меня есть неплохие сбережения. Просто мне не требовалось шикарного жилья. Я ж не собирался заводить семью или отношения.

Он смотрел мне в глаза, ждал реакции, то и дело чуть прикусывал губы. Мне даже стало не по себе от того, что все настолько для Дикого серьезно. Каждое мое слово или оценку он принимал слишком уж близко к сердцу. Мне это нравилось, потому что показывало – насколько я важна для оборотня, но одновременно и накладывало ответственность. Я не могла вот так просто ляпнуть что попало… Приходилось обдумывать ответы, комментарии и даже подколки.

Между нами возникла странная неловкость, которую так и хотелось разбавить иронией.

– В смысле ты подпольный олигарх? – немного неловко пошутила я.

– Ну не совсем олигарх. Но я довольно богатый мужчина, – твердо произнес он и вдруг приблизился. Враз заполнил собой пространство вокруг меня. Однако я не чувствовала, что мне не хватает места, простора или же кислорода. Наоборот мне было так хорошо, что Дикий отгородил меня от остального мира. И мы остались вдвоем, только он и я.

Теплые волны заструились по телу, захотелось улыбнуться, и я расплылась в улыбке. Дикий сразу же сделал тоже самое.

– Ахсана. Я хочу сказать. Я могу стать тебе достойным спутником жизни. Вот. Так что, если ты решишь выбрать меня, я куплю нам большой дом. И ни ты, ни твой сынишка никогда ни в чем не будете нуждаться.

Он выдохнул длинную тираду на едином дыхании, а я вот совсем перестала дышать. Казалось – мне перекрыли кислород. Резко и совершенно неожиданно.

Я молчала, смотрела на Дикого и совершенно не знала, что ответить ему. Все как-то запуталось и происходило с пугающей, невероятной, сверхзвуковой скоростью. Еще несколько дней назад я была человеком, а вот теперь стала драконом. Еще несколько дней назад я не знала о существовании оборотней, не верила в них, я вообще не верила в сверхъестественное. А вот теперь… теперь у меня не было шанса не верить, потому что я сама оказалась одним из двусущих.

Еще недавно я думала – наш брак с Сергеем – вполне адекватное семейное сосуществование. Однако сейчас я понимала – чего мне так не хватало в последние годы. Этого трепетного волнения, от контакта взглядов, просто от близости. Этого щемящего под ребрами ощущения – он здесь… он со мной и он меня бережет…

Того, чтобы на меня смотрели как Дикий. Он буквально весь на мне фокусировался, словно видел только меня одну. Казалось – его в этот момент автобус переедет – а вербер и не заметит.

И мне это так нравилось, дарило такой душевный подъем, что самой становилось немного страшно.

А тут еще эта привычка Дикого говорить все прямо, буквально – в лоб. Ты моя пара, я хочу дать тебе все… Мне такого никто не говорил за всю мою жизнь.

И мне требовалось все осмыслить, переварить и взвесить. Поэтому я предложила:

– А может прогуляемся? Ты ведь медведь, наверняка, лес знаешь отлично?

Дикий поморщился и потер лоб рукой. Однако возражать мне не стал. Поднял на меня взгляд и кивнул.

– Да. Я все понимаю.

После этой его тирады, которая совсем не стыковалась с моим предложением, Дикий забрал у меня рюкзачок и отнес его в свою комнату. Прихватил свой – довольно внушительный, сунул туда термос с чаем, чашки, пирожки, которые обнаружились в холодильнике, какую-то жареную тушку, нож и еще немного всякой всячины. Закинул рюкзак на плечо и кивнул на дверь:

– Ну пошли! Покажу тебе наши леса.

* * *

Дикий

Наверное, все скитания и проблемы Дикого стоили того, чтобы прожить этот единственный день. Вернее, несколько часов с Ахсаной. Они шли вместе по лесной тропке, и вербер не мог удержаться – то и дело словно случайно касался ее бедра ногой или задевал теплую маленькую ладошку. Это все были краденые, фактически нечестные прикосновения. Но Дикому было так хорошо… Так хорошо, что словами не описать.

Да и не хотел Дикий что-то описывать. Он просто хотел, чтобы это не заканчивалось. Не прогулка, а вот такое общение с Ахсаной. Ему еще предстояло увидеть маленького нэнги. Потому что истинная сразу же сообщила: «Мы общаемся пару часов, а потом я должна забрать сынишку у няни. Я жутко соскучилась, да и он тоже. Митюшка слишком долго живет в гостях».

«Когда мы потом снова увидимся?» – первым делом уточнил Дикий.

Ахсана задумалась. У вербера в тот момент чуть сердце из груди не выскочило – так забилось под ребрами, так запрыгало.

«Думаю, завтра… Ну мы же сейчас все обсудим?»

«Да», – с облегчением выдохнул он. И понял, что слабость и вялость, которые вдруг скользнули по мышцам, сразу же обернулась силой и мощью. Плечи сами собой расслабились, а спина выпрямилась.

И вот сейчас Дикому вновь приходилось себя одергивать, чтобы не идти вприпрыжку от восторга. Она с ним. Она рядом. Она не прогоняет вербера. Дикий прекрасно понимал – между ними ничего не решено и есть еще этот Сергей, чтоб его! Но он готов был бороться за истинную до последнего. Пока есть хотя бы малейший шанс, крохотный лучик надежды.

Дикий воодушевленно рассказывал Ахсане про свою лесную жизнь и про жизнь лихого бойца без правил. Она слушала, чуть склонив голову и поглядывала с интересом, без осуждения. Это вербера вдохновляло еще больше.

– Меня посадили в камеру предварительного заключения. А потом повели к следователю. Он оказался волком, так что все вышло легко и быстро. Медведей в полиции очень мало, большинство трудятся в ПОН, а меня никто всерьез, как угрозу не воспринимал. Все-таки я не был бандитом или убийцей. Интеллигент, врач… Полицейские не учли, что вербер может спрыгнуть с высоты метров в восемь и даже пятки себе не ушибить. Это наша физиологическая особенность. Ни волк, ни лиса, ни верпантера повторить подобное просто не в состоянии. Последние, правда, неплохо карабкаются.

В общем, я отвлек следователя – бросил в него его же кружкой с горячим кофе – и сиганул в окно. Обратился – и в лес. Меня недолго искали. Опасности я не представлял, я ж не настоящий преступник. В общем, все решили – так или иначе меня поймают, и дело с концом. Объявили в розыск, развесили объявления по полицейским участкам. Занесли в черный список клиник, куда я мог бы попытаться устроиться хотя бы инкогнито. И на этом дело закончилось. Так что хоть в чем-то мне повезло.

– А ты? – живо интересовалась нэнги.

– А я вначале несся куда глаза глядят. Даже не представлял куда дальше податься. К друзьям, знакомым – их же подставишь. Мало того, поставишь перед дилеммой: сдать меня и остаться честным оборотнем или же укрыть и остаться моим другом. Нет. Мне не совсем хотелось, чтобы те, с кем близко общался, встали перед подобным выбором. Это выглядело как-то нечестно. Так что какое-то время я бесцельно слонялся по лесу.

А потом вспомнил, как один пациент приглашал меня посмотреть на бои без правил. У нас в больнице принимали только легальных больных. Ну ты сама знаешь, как это бывает. А вот я брал всех, кому нужна помощь. Так что у меня порой оказывались и всякие там нелегальные элементы. Преступники в розыске, бойцы без правил. Этот как раз был из таких. Я к ним относился без предубеждения. Парни зарабатывали как могли. Не убивали, не грабили, не насиловали. С риском для жизни добывали себе пропитание. В целом я не считал их преступниками. Вне закона – да, по факту, так и было. Но не преступниками, как остальные. Скорее спортсменами, что выступали для преступников просто потому, что ничего другого не оставалось. Вот, например, тот, что приглашал меня на бои… Зарабатывал, чтобы лечить маму… Ну как можно осуждать за подобное? Это же естественный инстинкт – спасать близких и любимых. В общем, я ему позвонил.

– И он пригласил тебя на бои?

– Больше. Мне некуда было податься. Возле дома караулили полицейские. Об этом мне первым делом сообщил знакомый из органов. Тот, что еще остался моим другом и счел своим долгом позвонить и предупредить. А Колхан – так его прозвали, от фамилии – Колханов – временно приютил у себя. Ну и заодно подтянул навыки. Я занимался боксом и борьбой. Так что в целом представлял, что нужно делать. Но у боев без правил своя специфика. Там все опасней и менее спортивно. А противники порой идут на уловки. Самые неприятные бои – оборотень против человека. Понятно кто победит, вопросов нет. Но нужно делать вид, что тебе сложно или, по крайней мере, прикидываться, что не можешь сразу завалить противника. Ну и такие как я, с принципами, всегда старались не сильно людей калечить. Я медик, так что представлял – как нужно бить и выкручивать, чтобы и травм серьезных не нанести, и противник больше не мог сражаться. Вот так и втянулся…

– Звучит благородно…

Ахсана даже погладила Дикого по плечу. Так хотелось оставить ее руку на своей, прижать ее, сохранить это касание… Но Дикий дал волю нэнги, а она убрала ладошку и кивнула: мол, продолжай.

И Дикий продолжил – выложил все до конца, без утайки.

– Ну а потом какое-то время я числился в постоянных бойцах Солоха. Был такой одиозный вербер. Когда-то хотел стать альфой, но не победил противника в последнем бою. В итоге – обозлился и стал преступником. Организатором он был неплохим, так что мы долгое время почти не встречались с полицией. Нами, в принципе, мало занимались, пока мы жили в основном за счет боев без правил. Ну а потом Солох наступил ПОН на хвосты, когда его ребята грабанули ювелирный салон и убили там пару полицейских. И – все – на банду Солоха открыли жесткую охоту. Вот тогда мы и встретились с Феликсом. Он прикидывался бойцом без правил. А потом его ребята накрыли банду. Солох похитил пару Феликса и пытался как-то отыграться. Но большую часть банды перебили. А женщину я помог спасти, после чего и сбежал.

– Тогда Феликс тебя и амнистировал?

– Судя по датам в документах не сразу. Ему прилично пришлось повозиться. Мало кто из полицейских хотел признавать, что арестовал и осудил невиновного. У нас не как у людей – за подобное обращение со своими уважения тебе не видать. Будешь изгоем до конца своих дней. Так что… Феликс проделал большую работу. Собрал доказательства, факты и передал дело в суд на пересмотр. Тогда меня и амнистировали.

– И ты ничего об этом не знал?

– Не-а, – Дикий развел руки в стороны.

Ахсана улыбнулась и мягко произнесла:

– А я сразу поняла, что никакой ты не бандит. У тебя высшее образование на лбу написано.

Дикий аж плечи инстинктивно расправил – так приятно было от нее это услышать. Захотелось сгрести Ахсану в охапку и целовать, пока хватает дыхания… Плевать на все, плевать на весь мир. Просто целовать ее, прижимать…

– Дикий… Давид… – она осеклась.

Вербер усмехнулся.

– Дикий так Дикий. Меня все привыкли так называть.

– А мне очень нравится твое имя. Давид. Оно такое красивое, благородное.

– Зови, как хочешь. Главное зови…

Он сказал этот каламбур искренне. Ахсана поняла – всмотрелась в лицо вербера и кивнула.

– А женщин у тебя много было?

Дикий усмехнулся. Ему так понравился ее вопрос! Раз интересуется, значит ей не все равно. А раз так, значит шансы, на самом деле, вовсе даже не мизерные.

– Да не особо. Я не больно-то бабник. Так иной раз прижимали гормоны…

Он усмехнулся, не зная, как объяснить.

– Мужская физиология отличается от женской. Нам надо… Понимаешь?

Она хмыкнула и кивнула.

– А вот если оборотень встретил пару, и она ему отказала… Ну не подошел он ей по какой-то причине. Такое случается?

Дикий аж поморщился – сразу примерил на себя и захотелось реветь по-медвежьи и опять шарахаться по лесу, ломая деревья и раздирая когтями. Ответил насколько получилось нейтрально, хотя голос предательских охрип.

– Случается. Всякое случается. Тут мы мало отличаемся от людей. Женщины ведь не всегда выбирают того мужчину, что подошел первым.

– Ну и как же тогда физиология?

Дикий развернул Ахсану к себе лицом и прижал ее.

Вгляделся в лицо.

– Терпимо, – произнес, глядя ей прямо в глаза. – Терпимо, пока тебя совсем не прогонят. А там… Не знаю. Феликс вон, когда думал, что пара отшила, сразу отправился самоубиваться. Взялся за смертельную миссию ПОН.

Ахсана мотнула головой и будто инстинктивно прижалась к Дикому. Внезапно, порывисто, всем телом. Словно и она на себя все слова вербера примеривала. Дикий вдохнул ее запах – свежий, слегка пряный, сладковатый, стиснул сильнее. Зарылся лицом в волосы истинной.

Ну вот как от этого отказаться? Как можно вообще отказаться от подобного?

Феликс был прав. После такого, если прогонят – уже места себе не найдешь. Нигде…

– Давид, – она чуть отстранилась, заглянула в глаза Дикому и очень мягко, почти ласково продолжила. – Мне нужно разобраться в себе. Между нами… такая химия… Мы оба это чувствуем.

– Оба? – Дикому аж в голову ударило и так ударило в пах, что он сам слегка отстранился. Не таранить же бедную нэнги своим стволом. Ахсана знала, как вербер хочет ее. Зачем же напоминать таким очевидным и наглым образом.

– Да, – шепнула она. – Оба. Но мне нужно разобраться в себе, в своей семье. Понимаешь, мы с Сергеем уже много лет вместе. Вначале все было хорошо, очень неплохо. А потом… почему-то пошло под гору. То одно, то другое, то третье. Ребенок все только усугубил. Но не могу я вот так сразу все ломать и отстраивать собственную жизнь заново. Мне нужно время.

Дикий бы сломал. Своими руками, ни секунды не мешкая и не сомневаясь. И Сергея сломал бы за эти ее слова «пошло под гору», «ребенок все только усугубил» и за взгляд Ахсаны – потерянный и расстроенный.

Если бы она стала его – его собственной женщиной. Да еще и ребенка ему родила. Дикий носил бы ее на руках, не позволял шага лишнего сделать, чтобы не перетрудилась, не устала… А этот… человечишка… У Дикого кровь в жилах превращалась в кипящую лаву от мысли, что Сергей посмел не оценить то счастье, которое ему выпало.

Но… Он не мог ей противоречить. Не мог – и все тут. Сказала – и как цепями сковала. Сразу поставила запреты: на рот, чтобы не говорил все, что думает про Сергея, на действия – чтобы не прибил этого гаденыша. На все выставила рамки.

– Я не хочу тебя терять… ты такой…

Она замолчала, подбирая слова.

– Я люблю тебя, – вставил Дикий. – И буду таким, какой тебе нужен.

– Ну тут ты хватил, – усмехнулась Ахсана, заливаясь краской смущения. Какая же она красивая… Только и крутилось в голове Дикого. Какая же она… – Никто не может полностью меняться даже ради своей пары. Я думаю…

– Может, – твердо произнес Дикий. И он знал, о чем говорит. Видел сотни, тысячи примеров. – Еще как может. Если бы не твои желания, я бы твоего Сергея давно в бараний рог… Я могу. Ты знаешь.

– Знаю, – еще тише шепнула она. – В общем, я сейчас отправлюсь за сыном. Отвезешь?

Он только кивнул. Так не хотелось с ней расставаться. Отпускать, даже просто – выпускать хрупкое, но одновременно сильное тело нэнги из своих лап. Держать бы. И никуда больше чем на шаг не позволять отойти. Но она сказала. И Дикий менялся. Хотя Ахсана в это и не верила.

– Тогда поехали. Завтра увидимся снова. А пока мне нужно все спокойно обдумать и с Сергеем поговорить по-человечески. А то мы больше рычим друг на друга. Хотя муж даже не оборотень.

Дикий покачал головой. Вырвал бы язык этому рычалке. Но нельзя. Нельзя, мать твою! А как же руки-то чешутся!

– Погоди! – встрепенулся вербер. – Дай мне еще полчаса. Хорошо?

– Зачем? – она удивленно вскинула брови.

Дикий улыбнулся, закинул Ахсану на плечо и побежал.

– Увидишь! – сказал почти не запыхавшись. Впрочем, ее близость так подогрела, что устать или запыхаться Дикий смог бы не скоро. И уж точно не при таких обстоятельствах.