Текст книги "Ужин с Медичи. О власти, страсти и бисквите"

Глава 2. Отец нации

Нет человеческой души, которая выдержит искушение властью…

Платон

Новый глава семьи

Сыновья Джованни ди Биччи Козимо и Лоренцо получили хорошее образование, научились читать по-гречески и часто слушали знаменитых литераторов того времени, которых приглашал в дом их отец.

Джованни был одним из первых в истории, кто понял: для бессмертия нужны не только деньги и власть, а нечто большее. Его собственная жизнь была отдана финансовому могуществу семьи и Флоренции, но дети должны были пойти дальше.

И это тот случай, когда природа на детях отдыхать не стала.

Имя в истории – Лоренцо ди Джованни де Медичи

Младший сын – Лоренцо ди Джованни де Медичи – обычно остается за рамками истории своих родственников, хотя вполне достоин упоминания.

Лоренцо всегда был близок к старшему брату Козимо, признавая его главой семьи и великим правителем Флоренции. Лоренцо следовал за братом в его поездках, разделил изгнание и победное возвращение.

Младший сын занимался финансовыми делами семьи, управлял банком Медичи, некоторое время даже был послом Флорентийской республики в Венеции, при дворе герцогов Эсте в Ферраре и при дворе папы Евгения в Риме.

Чтобы не путать с будущими членами семьи, традиционно получавшими семейные имена, младший сын Джованни ди Биччи, как и его брат, получили в истории прозвище «старший», Козимо Старший и Лоренцо Старший.

Несмотря на активную банкирскую и дипломатическую деятельность, Лоренцо редко появлялся на праздничных мероприятиях, кроме финансовых дел предпочитая простую сельскую жизнь и охоту. Умер он раньше Козимо, и дети его перешли под покровительство старшего брата.

Самое интересное произошло с ветвью Пополано, или Треббиа, как прозвали Лоренцо Старшего и всех его потомков гораздо позже.

После смерти последнего прямого родственника Лоренцо Великолепного в 1537 году семья была представлена ветвью, идущей от как раз от Лоренцо ди Джованни.

Его сын, банкир Пьерфранческо де Медичи, взял в жены представительницу одной из старейших семей Флоренции, Аччайуоли (потомки семьи до сих пор живут во Флоренции), а внук Джованни стал мужем знаменитой Катерины Сфорца, правительницы Имолы и Форли, некогда пленницы Чезаре Борджа.

Потомок этой линии, правнук Лоренцо Старшего, станет первым великим герцогом Тосканским Козимо I де Медичи.

Главой семьи традиционно становился старший сын. Джованни ди Биччи невероятно повезло с наследником, родившимся 27 сентября 1389 года и нареченным именем Козимо.

– Никогда не болтайтесь рядом с палаццо делла Синьория так, словно пришли по делам. Идите, лишь если позовут, и должности занимайте, только если попросят. Держитесь подальше от публики и никогда не идите против воли народа, разве что люди защищают нечто, чреватое бедой… – учил сыновей мессер Джованни. А сам все чаще посматривал на безглавый силуэт флорентийского собора.

К этому моменту архитектор Брунеллески перестроил средневековую церковь Сан-Лоренцо, превратив ее в грандиозный храм, достойный семьи. Но этого было мало.

Место в истории: флорентийский собор Санта-Мария дель Фьоре, или Дуомо

Дуомо – главный собор Флоренции – воздвигли на месте старого кафедрального собора Санта-Репарата, который к концу XIII столетия начал рушиться, 900 лет существования давали о себе знать.

Развивающаяся Флоренция требовала создания храма, где могло собраться множество народа, храма, который должен был превзойти своих соперников в Сиене и Пизе.

В результате Санта-Мария дель Фьоре стал на момент завершения постройки в 1434 году самым большим во всей Европе: в нем до сих пор может разместиться 30 000 человек.

Флоренция и весна, Флоренция и цветы всегда были нераздельны. Цветочная Дева, Санта-Мария дель Фьоре, неразделима с городом, получившим когда-то имя Фьоренца, или цветущая. И собор должен был стать символом города на века.

Решение о строительстве собора было принято еще в 1289 году, работы были поручены архитектору Арнольфо ди Камбио, которого сменил Джотто. Прошло почти сто лет, и грандиозная постройка доминировала во флорентийском пейзаже.

Вот только купола у собора не было, никто не осилил проект по его возведению на таком огромном соборе.

Пришла пора семье Медичи обеспечить себе бессмертие. Над собором на их деньги должен был подняться купол.

Брунеллески был одержим завершением строительства собора, он создавал тысячи эскизов, но ни один не решал проблемы.

Однажды ветер выхватил из его рук кипу исчерченных листов, архитектор поскользнулся и упал, пытаясь поймать чертежи. Неожиданно кто-то наклонился, подхватил листы и подал Брунеллески руку, всматриваясь в то же время в бумаги.

Архитектор принял руку, поднялся и увидел перед собой сына негласного правителя города, Козимо де Медичи.

Это было второе рукопожатие, решившее судьбу семьи. И если первое привело к финансовому могуществу, то второе дало бессмертие.

К этому моменту Козимо показал себя достойным сыном своего отца. Кроме деловой и финансовой хватки, а именно ему мессер Джованни поручал не только решать вопросы по освобождению антипапы Коссы, но и «командировки» по филиалам банка Медичи в крупнейших европейских городах, добавилось прекрасное образование, открывшее наследнику династии философию, искусство и политику.

Эмиссары Козимо отправились по всем частям света в поисках древних артефактов – книг, рукописей, драгоценностей. Находки с Востока, из Египта, Греции направлялись в филиалы банка Медичи по всей Европе, откуда прибывали во Флоренцию. И они не ложились мертвым грузом в задних комнатах дворца, все тщательно изучалось.

Устроенный отцом брак по расчету оказался удачным. Козимо женился на «графинюшке» – титул и имя мило слились в одной персоне, юной Контессине ди Барди, дочери делового партнера его отца. Contessina в перводе с итальянского – маленькая графиня, графинюшка.

В идеальном союзе финансы соединились с аристократическим происхождением. А Контессина оказалась милой и пухленькой девушкой с очень позитивным, как мы сказали бы сейчас, характером. Через два года она родила наследника – Пьеро. Спустя некоторое время родился второй сын – Джованни.

К тому времени Козимо стал управляющим филиалом банка в Риме. Архитектор Брунеллески приезжал в Рим, и они много времени проводили среди древних памятников в поисках архитектурных идей. Средневековые купола Италии были значительно меньше и имели другое устройство, они не подсказывали нужного решения.

Именно здесь, в римском Пантеоне, Брунеллески и пришла в голову идея создания идеального купола. Впервые в истории архитектуры возникла гармония пространства внутреннего и внешнего. Облик купола определил архитектурный ансамбль города, он стал монументом, воздвигнутым во славу Флоренции, навеки доминируя в ее пейзаже.

Еще в 1296 году флорентийское правительство, поручая проектирование нового собора Арнольфо ди Камбио, наказывало ему создать такое сооружение, в котором билось бы «сердце, ставшее очень большим, ибо оно состоит из душ всех граждан, объединенных одной волей».

Брунеллески это сделал. С этого момента мировая архитектура уже не будет прежней.

Блюдо в истории – пепозо

Во времена строительства флорентийского собора пришла известность к одному из традиционных тосканских блюд, популярных до сих пор.

Появилось оно в городке Импрунета. Здесь издавна глину смешивали с песком, карбонатом кальция и оксидом железа. В результате кирпичи приобретали насыщенный терракотовый цвет.

Горшочек с мясом, принесенным из дома, помещали в ту же печь, где обжигали глину, в дальний уголок, часов на пять. Залитое вином, мясо медленно готовилось и приобретало тот же цвет, что и глина.

Главную популярность приобрело блюдо во времена строительства купола Флорентийского Дуомо, во времена Брунеллески. Перец, вино и хлеб, добавленные в мясо, обеспечивали сытость тяжело трудящимся строителям.

Сохранившееся до наших дней и популярное в Тоскане блюдо считается диетическим, оно не содержит жиров и продуктов обжарки.

Рецепт Пепозо

Peposo

Ингредиенты:

♦ 1 кг филе телятины или молодой говядины (в Тоскане это традиционно кьянина, говядина из долины Кьяна, идущая на знаменитый флорентийский бифштекс, коровы пасутся на лугах долины, поедая ароматные местные травы)

♦ 1 л кьянти (красного сухого вина)

♦ 20 горошин черного перца

♦ 5 зубчиков неочищенного чеснока

♦ ½ батона сухого белого хлеба типа багета или чабаты, нарезанного на кусочки

♦ пара веточек розмарина и шалфея, связанные в пучок

♦ морская соль

Нарезаем филе средними кусочками, вместе с неочищенным чесноком и пучком трав помещаем в утятницу (чугунный горшок или большую керамическую посуду для запекания), подсаливаем, заливаем литром вина, закрываем крышкой и ставим на четыре часа в духовку, разогретую до 100–140 °С.

Через четыре часа мы получаем темные, пропитавшиеся вином, тающие во рту куски мяса.

Выкладываем на тарелку, заливаем оставшейся подливкой и сверху кладем кусочки заранее обжаренного хлеба, смешиваем хлеб с соусом на тарелке, перед тем как есть.

Печенье милой графинюшки

Козимо преуспевал во всех сферах жизни.

По традиции того времени в богатых семьях были служанки – рабыни, привезенные купцами из дальних стран.

Рабыня с Кавказа, купленная на торгах в Венеции и нареченная Маддаленой, была преподнесена Козимо в качестве подарка одним из деловых партнеров. Она стала почти членом семьи, была перевезена из Рима во Флоренцию и прожила здесь достаточно долго по меркам того времени. Маддалена родила Козимо сына, которому дали имя Карло.

Контессина возразить не могла, но законную жену и не волновали отпрыски на стороне, обычные для тех лет.

Веселая хохотушка оказалась не так уж и проста, для своего времени она была дамой вполне деловой. Сохранились ее письма к мужу, из которых видно, что она умело управляла недвижимостью и собственностью семьи, поощряя и развивая вкус мужа к искусству и гуманитарным наукам.

А еще она управляла кухней и даже записывала рецепты.

И я поделюсь с вами уникальным рецептом, который в одном из писем написала своей рукой Контессина ди Барди де Медичи!

Конечно, рецепт адаптирован к нашему времени. Во времена Контессины вместо разрыхлителя для теста использовали закваску – теплой водой обмывали остатки старого кислого теста на стенках миски, растворяли их в воде и в эту смесь подсыпали муки. Получалось полужидкое тесто – опара. Старое тесто со стенок квашни заквашивало свежую порцию теста.

Берлингаччо

Berlingaccio

Ингредиенты:

♦ 4 целых яйца

♦ 200 г сахара

♦ 400 г муки

♦ 200 мл молока

♦ 200 мл оливкового масла

♦ тертая цедра 1 лимона

♦ 2 ст. л. десертного вина или ликера

♦ пакетик разрыхлителя

Взбиваем яйца с сахаром, затем добавляем все остальные ингредиенты, хорошо перемешиваем, лучше с помощью миксера.

Получится однородная и без комков смесь, которую выливаем в форму, выстланную пергаментной бумагой.

Запекаем в горячей духовке при 180 °С около 30 минут.

* * *

В это время были очень популярны и компоты, которые готовились следующим образом:

Фруктовый компот XV века

Composta di Frutta

Ингредиенты:

♦ 3–4 крупных яблока

♦ 2 апельсина

♦ 300 г свежих или сушеных слив

♦ горсть фиников

♦ горсть кедровых орехов

♦ сушеный инжир

♦ щепотка корицы

♦ щепотка семян кориандра

Режем яблоки и апельсины дольками, выкладываем в кастрюлю, добавляем остальные фрукты.

Заливаем приготовленным сиропом (заранее прокипяченным из расчета на каждую столовую ложку воды 2 столовые ложки сахара). Количество воды берем такое, чтобы на палец покрывало фрукты.

Готовим минут 20 на слабом огне, добавив корицу и семена кориандра.

Этот компот можно хранить в холодильнике несколько дней.

Для более длительного хранения можно разлить по стерилизованным банкам, как варенье; он также отлично сочетается со сливочным мороженым и сухим печеньем.

Фруктовая горчица

Мостарда Тоскана, Mostarda Toscana

Рецепт XIV века гласит: «Возьми горчицу и хорошо ее перемололи. Затем возьми горячего вина со специями, смешай все и дай немного покипеть».

Это самый простой способ приготовления (иногда добавляли сусло черного винограда).

В 1895 году Mostarda del Natali (по имени автора) из тосканского городка Пеша выиграла приз на Всемирной выставке в Париже. Ее использовали для сопровождения отварного мяса.

В доме Медичи фруктовую горчицу употребляли очень широко, ее готовили, отваривая яблоки и апельсины в концентрированном виноградном сусле с перцем, имбирем, гвоздикой и другими специями.

Помимо виноградного сусла в рецептах тосканской горчицы, которые мы находим сегодня, используются кислые яблоки или ранетки, груши, белое вино или десертное вино, уксус или лимон, цукаты из цитрона, мед, корица и, конечно же, горчица.

Мостарда подходит для свинины, вареного мяса, жаркого и особенно красного мяса, даже дичи и сыров.

Один из традиционных рецептов, по которым и сегодня готовят мостарду.

Ингредиенты:

♦ 2 кг белого и черного винограда

♦ 1 кг ранеток

♦ 500 г груш

♦ 250 мл вин санто (сладкого десертного вина)

♦ 120 г цукатов цитрона (или смеси цукатов апельсина и цитрона)

♦ 40 г горчичного порошка

♦ 2 ст. л. меда

♦ 1 стакан красного винного уксуса

♦ соль по вкусу

♦ молотая корица

Разминаем виноград в посуде (не металлической), в которой дадим ему отдохнуть в теплом месте, пока не начнется брожение, примерно 24 часа. Заранее удаляем косточки. Через сутки пропускаем через мясорубку. Так мы получим нужное сусло.

Очищаем и режем дольками ранетки и груши, добавляем десертное вино и варим, пока вино не испарится.

Добавляем виноградное сусло, мед и соль и варим на слабом огне, часто помешивая, до консистенции джема.

Добавляем мелко нарезанные цукаты, горчицу и уксус и готовим еще несколько минут.

Консервируем:

Разливаем по чистым и стерилизованным банкам на расстоянии до 1 см от края, посыпаем «вуалью» корицы. Закрываем банки крышкой и переворачиваем их вверх дном, чтобы проверить, не протекают ли.

В кулинарных рецептах XV века говорится, что мостарда пробуждает аппетит и является хорошим дайджестивом.

Мостарда считается сентябрьским блюдом!

Конфитюр из орехов и апельсинов

Confettura di arance e noci – зимний десерт

Ингредиенты:

♦ 2 кг апельсинов

♦ 800 г коричневого сахара

♦ 200 г сушеного изюма разных сортов

♦ 150 г очищенного грецкого ореха

Натираем на терке кожуру апельсинов и откладываем в миску.

Очищаем плоды, освободив их от белой пленки, разделяем на дольки и разрезаем на две части, удалив косточки. Укладываем в кастрюлю.

Ставим кастрюлю на плиту и варим около 30 минут на среднем огне, периодически помешивая деревянной ложкой.

За это время моем и замачиваем изюм в небольшом количестве воды.

По истечении получаса добавляем к апельсинам тертую цедру, изюм и сахар.

Перемешиваем и готовим на сильном огне еще 20 минут, прежде чем добавить крупно нарезанные грецкие орехи.

Все вместе варим еще минут 10, должна получиться густая смесь в густом сиропе. Не добавляем воду, наш конфитюр должен медленно и густо поворачиваться ложкой.

Накладываем горячим в стерилизованные банки. Сразу закрываем банки герметичными крышками, переворачиваем их на деревянной поверхности и не трогаем, пока банки не остынут.

Рождение Ренессанса

При Козимо у семьи появился дом, достойный их положения во Флорентийской республике: дворец на виа Ларга.

Если снаружи дворец выглядит холодным и строгим, то внутри его убранство поражало роскошью. И сегодня за серым фасадом палаццо Медичи – Риккарди скрыты настоящие сокровища, от фантастически прекрасной капеллы Волхвов до фресок на потолках, старинных гобеленов на стенах, изящных статуй в саду и на лестницах.

Будете во Флоренции – а я очень надеюсь, что однажды будете, – постарайтесь попасть в палаццо в конце дня, когда уйдут все туристические группы, чтобы хоть чуть-чуть почувствовать его атмосферу!

Пройдитесь по пустым залам со старинными гобеленами, замрите перед шедевром Беноццо Гоццоли – каждый персонаж на фреске в капелле, похожей на восхитительную шкатулку, реален.

Место в истории: палаццо Медичи – Риккарди

Дворец расположен во Флоренции на виа Кавур (бывшей виа Ларга). Он должен был подчеркнуть новое положение Козимо после его возвращения из изгнания в 1434 году.

Цель была достигнута необычным методом: впервые в отделке жилого дома был применен плитняк с рустом, что ранее было привилегией общественных зданий. По замыслу заказчика, палаццо не должен отличаться излишней роскошью, чтобы не вызывать зависть у других патрицианских семей.

Первый этаж выполнен из необработанного и неполированного камня и, напоминая крепостную кладку, должен символизировать стабильность. Здесь находились конюшни, кухня и жилье для обслуживающего персонала. Внешне второй этаж, выполненный из полированного камня, отделен от первого зубчатым фризом и карнизом и украшен гербом Медичи.

На втором этаже, носившем название «piano nobile», находились жилые покои хозяев и представительские помещения. В отштукатуренных залах находились спальни и кладовые. Помещения, которые находятся вокруг квадратного внутреннего дворика палаццо, имеют небольшой размер.

Внутренний дворик, где растут лимонные деревья и установлены скульптурные изваяния, повторяет основную идею прямоугольника с делением на три яруса. С этого времени внутренние дворики стали обязательно присутствовать во всех аристократических дворцах.

Микелоццо создавал дворец в течение 20 лет.

Для украшения внутреннего двора была поставлена статуя Давида работы Донателло, символичная и опасная одновременно.

В глазах флорентийцев юный Давид, победитель Голиафа, был символом города, и, установив статую Давида, Козимо говорил о своей принадлежности к Флоренции и разделении интересов простых граждан.

Но с другой стороны, Давид взрывал все каноны и существовавшие нормы морали.

Впервые с античных времен глазам публики представала свободно стоящая обнаженная мужская фигура. При этом Донателло удалось создать настолько живого и чувственного Давида, очень женственного в своей хрупкой красоте, что это казалось открытым вызовом: во Флоренции к этому времени около 14 000 человек были осуждены за гомосексуализм, каравшийся очень строго.

Козимо, воспитанный на великих произведениях древности, с легкостью обошел острый момент.

Хрупкость подчеркивала победу Давида не с помощью физической силы, а с помощью Бога, и на постаменте красовалась не сохранившаяся до нашего времени, но зафиксированная в исторических документах надпись: «Побеждает тот, кто сражается за отечество. Господь сокрушает гнев могущественного врага. Мальчик одолел страшного тирана. Торжествуйте, граждане!»

Ренессанс родился.

Названия виа Ларга больше не существует, сейчас улица носит имя Кавур, но по-прежнему стоит здесь холодный светлый дворец, построенный для Козимо и ставший на долгие годы домом для его внуков, Лоренцо Великолепного и его брата Джулиано.

Во внутреннем дворе среди лимонных деревьев вы увидите множество прекрасных статуй, но нет среди них хрупкого юного мальчика. Сегодня статуя Давида находится в музее Барджелло.

Прочь из Флоренции

В саду есть растение, которое нужно оставлять сухим, хотя большинство людей его поливает.

Это сорняк, называемый завистью.

Приписывается Козимо де Медичи

Казалось, Флоренция надолго останется под властью Медичи.

Но семья Альбицци не простила унижения. Старые семьи придерживались старых традиций и не понимали интереса к идеям гуманизма, древней философии, считая их угрозой христианским ценностям.

Ко всему прочему Козимо усовершенствовал систему описи имущества для налоговых сборов республики, созданную его отцом, она стала угрозой материальному благополучию старых семей.

Решающим моментом в разгорающемся конфликте оказался вопрос военных действий против города Лукка, перешедшего под покровительство Милана. Козимо был против войны, но не смог противостоять большинству. Ему пришлось согласился с планами военной кампании, которая в итоге провалилась.

Козимо сделал то, что сделал бы любой современный здравомыслящий человек, чувствуя, что тучи сгущаются. Он потихоньку вывел из Флоренции свои активы и вывез семью.

Успел вовремя. Несколько раз ворота дворца кто-то вымазывал ночью кровью, а Козимо старался не обращать внимания и торопился, проводил по нескольку рискованных банковских операций за один день, отправляя деньги и ценные бумаги в римский и венецианский филиалы своего банка. Обеспечивая финансовую стабильность семьи и банка, Козимо не мог одновременно заниматься политическими вопросами и упустил власть в республике.

Ринальдо д’Альбицци в это время взял под контроль новые выборы в Синьорию – правительство Флорентийской республики, и на ключевые посты пришли его люди.

В сентябре 1433 года Козимо был вызван в Синьорию из своего поместья за пределами города. Как друзья ни отговаривали, он явился и после беседы с главой-гонфалоньером был арестован начальником охраны с вооруженными людьми. Козимо быстренько сопроводили на самый верх башни дворца Синьории и заперли в тесную камеру, которую флорентийцы называли Albergetto (Гостиничка).

Медичи снова оказался над Флоренцией, на высоте главной башни дворца ее власти, но в тесной камере и с неизвестным будущим.

Хотя бы за семью он мог быть спокойным.

Тем временем по Флоренции распространились слухи о его аресте, Козимо был достаточно популярен в городе, и люди заволновались. Слухи об аресте самого известного человека разносились с большой скоростью, и вот уже народ потянулся на площадь Синьории. Члены Синьории, как пишут современники, заволновались и даже чуть не разбежались, сообразив, что натворили: они очень боялись бунта, и Альбицци с трудом удалось их успокоить.

А Козимо, оставаясь в тесной камере, отказывался от еды, он боялся отравления, ведь нет человека – нет пролемы, как скажут столетия спустя.

Приговор был вынесен. Он лишь звучит несерьезно: Козимо обвинили в «стремлении поставить себя над рядовыми гражданами». На самом деле это одно из самых тяжелых обвинений во Флорентийской республике, и каралось оно смертной казнью.

Казалось, участь Козимо была решена. Но Синьория снова испугалась и приговорила узника башни к пяти годам изгнания из Флоренции.

«Это решение сразу дошло до моего брата Лоренцо, который был тогда в Муджелло, и кузена Аверардо, пребывавшего в Пизе… – напишет в дневнике Козимо, – Лоренцо в тот же день появился во Флоренции, его вызвали в Синьорию, но, узнав от верных людей зачем, он сразу же вернулся в Иль-Треббио. Аверардо также поспешно покинул Пизу, ибо был получен приказ схватить его. Удайся им взять всех нас троих, положение было бы совсем скверным. О происшедшем сообщили моему доброму другу, капитану коммуны Никколо да Толентино».

К слову: Толентино возглавлял солидный отряд вооруженных людей.

Никколо Макиавелли вспоминает о том времени

«Прислушиваясь к голосам собравшихся внизу, звону оружия, доносившемуся с площади, ударам колокола, сзывавшего балию, Козимо опасался за свою жизнь, а еще больше, что его личные враги казнят его каким-нибудь необычным образом.

Он почти не прикасался к еде, за четыре дня съел лишь несколько кусков хлеба.

Видя его тревогу, Федериго сказал: «Козимо, ты боишься отравления, но голодом ты только приближаешь свой конец. Если ты думаешь, что я могу принимать участие в таком гнусном деле, то это ошибка. Да и не думаю я, что твоя жизнь в опасности, ведь у тебя так много друзей, и во дворце, и в городе. Но если все же тебе суждено погибнуть, то можешь быть уверен, они найдут кого-нибудь другого, а я никогда не оскверню своих рук ничьей кровью, а твоей – тем более, ведь ты никогда не делал мне ничего дурного; так что возьми себя в руки, поешь немного и сбереги свою жизнь для своих друзей и своей страны. А чтобы ты не волновался, я поем с тобой».

Эти слова принесли Козимо большое облегчение, со слезами на глазах он обнял и расцеловал Федериго, искренне благодаря его за доброту и сочувствие и обещая, что, выпади случай, он непременно выразит свою признательность».

Получив известия, войско во главе с Толлентино и крестьяне, живущие вокруг тосканских поместий семьи и верные Козимо, вооружившись всем, что под руку попало, приблизились к Флоренции.

Ринальдо д’Альбицци выходил из себя, пытаясь защищать свои интересы. Он договорился о замене высылки Козимо на десять лет вместо пяти, он послал своих солдат взять под стражу целый ряд друзей Медичи, включая друга Козимо, поэта-гуманиста и нотариуса Никколо Тинуччи, которого жестоко пытали. Тинуччи не выдержал и подписал признание, согласно которому Козимо намеревался поднять во Флоренции бунт с участием иностранных вооруженных сил и объявить себя диктатором.

Так появилось свидетельство измены, а за это преступление уже безоговорочно полагалась смертная казнь. Но о судьбе Козимо уже стало известно по всей Италии, Феррара и Венеция направили во Флоренцию жесткие ноты.

– Я готов отправиться в изгнание куда бы то ни было, даже к арабам или иным народам, что живут не по нашим правилам. Ваше решение, – сказал Козимо в последнем слове перед судьями, – большое несчастье для меня, но я воспринимаю его как благодеяние, как награду мне и моим близким.

Он всерьез опасался за свою жизнь:

– Прошу оберечь меня от тех, кто с оружием в руках собрался внизу, на площади, и жаждет моей крови. И если умру, то мне-то будет не очень больно, но вы покроете себя несмываемым позором.

Синьория сразу поняла намек. В отличие от Альбицци правительству Флорентийской республики не улыбалось конфликтовать с Венецией или Феррарой. И ночью, под охраной дворцовой стражи, Козимо тайно провели по пустым улицам к северным воротам в город. Его доставили к переходу через гору Симоне, где проходила граница Флорентийской республики.

Оттуда Козимо отправился в Падую. По дороге для него открывались все двери и оказывались всевозможные почести, во-первых, отношения с прочими государствами на территории Италии банк Медичи выстроил правильные, а во-вторых, Козимо потерял Флоренцию, но не деньги и не банк.

Затем он перебрался в Венецию, где уже находился его младший брат Лоренцо.

* * *

Остров Сан-Джорджо Маджоре на закате – один из самых красивых видов на свете: силуэты чаек и высокой колокольни, не уступающей ее сестре на пьяцца Сан-Марко, ванильное небо, которое становится абрикосовым и вскоре начинает играть всеми красками заходящего солнца.

Здесь в монастыре и остановились братья Медичи.

Так как архитектор Микелоццо последовал за своим патроном в изгнание, Козимо тут же поручил ему спроектировать новое здание для библиотеки монастыря. Библиотеке он подарил и половину редчайших рукописей – а их было около 800, – полученных в наследство от наставника Никколо Никколи, который и привил Козимо интерес к античным рукописям и артефактам.

Покинул Флоренцию и художник Донателло, также оставшийся верным своему благодетелю. Он отправился в Рим «изучать античность».

Это говорило об искренней преданности: в связи с изгнанием Козимо они не теряли ни клиентов, ни финансы, покровительство искусствам оставалось любимой «фишкой» флорентийцев, да и дом их был во Флоренции. Но оба мастера пожелали остаться верны тому, кто вдохновил их на лучшие произведения.

* * *

Меж тем дела во Флоренции были плохи: замерло строительство Дуомо, исчезли с флорентийских улиц запряженные быками повозки с камнем, тянувшиеся к собору.

Потеряв финансовую поддержку банка Медичи, бюджет республики опустел. Военные кампании, от которых отговаривал Козимо, провалились, даже небольшой городок Имола разбил флорентийское войско во время конфликта с Миланом. В народе начались волнения.

Тут и выборы в Синьорию подоспели, на ключевых постах оказались сторонники Медичи. И весной 1434 года в Венецию было направлено послание: члены Синьории просили Козимо вернуться.

Он постарался сделать это тайно, чтобы не вызвать волнений, но на следующее же утро увидел заполненные ликующими людьми улицы: его встречали, как короля.

Город лежал у ног Козимо.