Текст книги "Родиться надо богиней"

Насчет нарушения Равновесия Источник не соврал, Силы вообще почти не способны на обман, за исключением, конечно, тех, в чьей компетенции находится обман. Если не могут или не желают говорить правду, Силы предпочитают промолчать, утаивая большую часть информации. Но более прозаической причиной вмешательства Источника был элементарный расчет: вампирская территория принадлежала Мэссленду – Миру Узла с неупорядоченной структурой Нитей Мироздания, а эльфийская – Лоуленду. Если бы Дивный Народ пошел войной на вампиров, то Мэссленд получил бы право ответного удара и, смяв силы эльфов всей мощью, стянутой из ближайших миров, присоединил измерение Меллитэль к владениям, находящимся под его юрисдикцией. По расчетам Лоулендского Источника, отнюдь не воинственные эльфы Мэллителя имели шансы оказать сколько-нибудь достойное сопротивление, тем паче перейти в наступление, поэтому войны стоило избежать любым путем.

Силы Источника рассказали юной богине все, что сочли нужным, иллюстрируя свой рассказ реальными изображениями противостоящих миров, самих виновников конфликта и власть имущих особ, от которых зависела политическая ситуация. Элия слушала внимательно, время от времени уточняя интересующие ее мелкие детали, и под конец поинтересовалась тем, что волновало ее на данный момент сильнее всего (Великое Равновесие – это важно, но и о личной жизни забывать нет никакого резона):

– А как насчет сегодняшнего бала Представлений, на котором я обязана присутствовать?

– Не беспокойся, Элия. Я договорился с Силами Времени, и, сколько бы вы ни потратили дней на улаживание этого конфликта, в Лоуленде пройдет около двух часов, – снисходительно заверил богиню Источник, не упуская возможности похвастаться своими большими связями в иерархии Сил даже за пределами Двадцати и Одной.

– Тогда я отправляюсь немедленно, – решительно ответила принцесса, придерживаясь старого правила: «Раньше начнешь, быстрее закончишь».

Получив милостивое разрешение Сил и добрые напутствия, она вышла из грота. Из Садов юная богиня телепортировалась в свои покои, чтобы приготовиться к путешествию.

В предвкушении приключений – первого взрослого задания, возложенного на нее, – она только что не мурлыкала от удовольствия. Теперь ей, как и братьям, будет давать поручения Источник! Она уже совсем взрослая, могущественная богиня, способная не только развлекаться в спокойных мирах под присмотром старших родственников, все равно что щенок на поводке, но и работать!

Кожаная походная сумка-мешок ждала хозяйку в одном из потайных отделений гардероба. Девушка положила в нее магическую посуду: плоскую серебряную фляжку, в которой по желанию оказывался любой заказанный напиток, и широкую серебряную тарелку с кокетливым чеканным ободком из листьев плюща, доставляющую любую пищу, какую только взбрело бы в голову отведать хозяину. Примитивные образцы этой продукции специализировались лишь на воде и кашах, но у принцессы были творения высочайшего класса, созданные братом Мелиором – богом дипломатии, сибаритов и гурманов, лентяем и величайшим знатоком кулинарной магии по совместительству.

Упаковав посуду, богиня достала из тумбочки у кровати небольшую изящную шкатулку, вырезанную из кости и отделанную жемчугом. Это была коробочка-уменьшитель – подарок братца Рика, вмещавшая в себя куда больше вещей, чем это могло показаться непосвященному. В ней уже лежало кое-что из одежды, украшений и других необходимых девушке мелочей. Ведь никогда не знаешь, когда и что может пригодиться, так что лучше держать под рукой как можно больше полезных вещиц! Завершив первую часть сборов, принцесса надела дорожный костюм – мягкие черные брюки, серую блузку, жакет с серебряным шитьем и короткие сапожки. Ее любимое оружие: шпага, кинжал и засапожные ножи-скоморохи – заняли привычные места, от всей души (у кого из предметов вооружения она, конечно, была) радуясь предстоящей авантюре и очень надеясь, что доведется подраться, защищая хозяйку. Тогда-то они покажут глупцам, вздумавшим перейти дорогу госпоже, на что способны!

Экипировавшись таким образом, принцесса накинула на плечи плащ – подарок другого брата – Джея. Незаменимая для путешественника и вора вещь помогала становиться невидимой, если перевернуть ее подкладкой наружу, меняла цвет, чтобы соответствовать любой одежде или местности, согревала в самую лютую стужу лучше любой шубы и абсолютно не промокала. Сейчас мягкий плащ, бережно коснувшийся плеч богини, был серого цвета. Нацепив обычный набор магических амулетов, предохранявших от большинства неприятных неожиданностей, девушка огляделась по сторонам, проверяя, не забыла ли чего, и едва не хлопнула себя по лбу, как частенько поступал растяпа Кэлер. Блокировка! Сила Любви – главный божественный талант принцессы – постоянно находилась под строжайшим мысленным контролем, но прочих своих особенностей, того же уровня божественной силы, Элия в Лоуленде не скрывала. К чему? А вот отправляясь в Меллитэль, ей вовсе незачем было оповещать всех окрестных наблюдателей о том, что в их дела вмешалась великая богиня из Мира Узла. Принцесса наскоро наложила привычную маскирующую блокировку. Теперь любой, не обладающий столь же выдающимися, как Элия, способностями, при взгляде на девушку счел бы, что имеет дело с сильной колдуньей одного из миров, близких к Миру Узла.

В дверь с недовольным видом просунул голову Диад. Подойдя ближе, пантера обнюхала хозяйку, ловя странную смесь незнакомых запахов, и изумленно подняла на Элию огромные бирюзовые глаза, будто вопрошая: «Ты куда это собралась без меня?»

– Извини, милый. – Богиня небрежно потрепала зверя по мощному загривку. – Пантер в гости к эльфам не берут. Дивный Народ зверюшек, конечно, любит безгранично, но, я думаю, не таких габаритов и норова. Не будем заставлять их нервничать по мелочам! Они и так, бедолаги, небось в последнее время сильно психуют. Хватит с них и вампиров!

Обиженно развернувшись, Диад сердито хлестнул хвостом по бокам и демонстративно вышел из комнаты, словно говоря всем своим видом: «Ну не очень-то мне и хотелось идти с тобой!» Небось, будь у него руки вместо лап, еще и дверью бы хлопнул.

Принцесса покачала головой, глядя ему вслед: «Какой самолюбивый зверь вырос из маленького жалкого твареныша, помещавшегося целиком на паре тапочек у кровати. Красив! Ведь прекрасно чувствует мое настроение, мерзавец. Знает, что если хозяйка в духе, то можно и покапризничать! Не скучай, черная вредина, я скоро вернусь!»

Элия рассчитывала быстро справиться с простеньким заданием. Это только в тупых научно-популярных книжках, которые братья одно время кипами таскали из урбомиров и оглушительно ржали, устраивая вечера коллективного чтения под вино и закуски, здоровые хмурые мужики годами, если не десятилетиями, пытались совладать с элементарной проблемой, очевидное решение которой лежало на поверхности. Но герой на то и герой, чтобы идти к ответу кружными путями, преодолевая ужасные преграды и оставляя на пути горы из трупов друзей и врагов. Первых следовало оплакивать, а вторых беспощадно карать. Но даже в этом простом деле великие герои книжек то и дело безнадежно путались: то случайно убивали друзей, то щадили врагов. Принцесса была высокого мнения о своем интеллекте и совершенно не собиралась уподобляться идиотам, подчинявшимся странным правилам нелепой игры. Нет уж, она будет играть по-своему!

Решив не брать лошадь (зачем бедному животному ноги ломать, пробираясь по узким тропинкам эльфийских лесов), Элия мысленно перебрала ряд картин, показанных ей Источником, выделила подходящую и телепортировалась из Лоуленда.

Глава 2
Гостеприимство по-меллитэльски

Принцесса перенеслась на небольшую полянку в густом лиственном лесу, немного постояла, приспосабливая свои чувства к восприятию нового мира, существенно отличавшегося от родного Лоуленда. Миры эльфов всегда вызывали у богини странное ощущение неповторимой хрупкости и одновременно гармоничности и умиротворения. Это бередило душу Элии, наполняя ее необъяснимым беспокойством, тревогой за уязвимую красоту, любоваться которой хотелось вечно. Такие чувства лишали девушку обычной уверенности в себе, может быть, поэтому юная принцесса не часто посещала миры Дивного Народа, пытаясь маскировать иронией и насмешками свое отношение к ним. Но сейчас в Меллитэль богиню призвало дело, серьезность которого никак не вязалась с внешним благополучием и райским спокойствием мира.

Ласково пригревало солнышко. В высокой, по пояс, траве наперебой стрекотали кузнечики. С цветка на цветок перелетали большие бабочки необычайных расцветок – пурпурные, лиловые, изумрудные, синие и янтарные… Их крылышки причудливо переливались. Мелодично пели невидимые в густой листве птицы. Девушку вновь охватило знакомое чувство хрупкого покоя. «Прекрасный мир, – подумала Элия, – будет жаль, если он станет ареной войны и подвергнется осквернению».

Повесив походную сумку на плечо, принцесса пересекла гостеприимную полянку и мягким пружинящим шагом двинулась по неприметной лесной тропинке. Место для телепортации было выбрано не случайно. Оно находилось недалеко от эльфийской столицы Меллитэля, в которую направлялась девушка. Но не настолько близко, чтобы незнакомку тут же заметили и расстреляли на месте из луков как шпионку востроглазые эльфы. Принцесса не хотела проверять на себе их легендарную меткость, виданную доселе лишь на турнирах лучников да на тренировках отрядов Нрэна. Тайком подглядывая за эльфийскими стрелками кузена – на тренировки отряда вредный брат никогда не допускал посторонних, – Элия отлично представляла себе, каковы Дивные в настоящем бою, тем более в бою на своей территории.

Итак, принцесса намеревалась добраться с южной окраины леса до небольшой речушки, именуемой Рифэль, пересечь ее вброд и попасться на глаза следопытам одной из дальних застав, охраняющих подступы к городу. Таким нехитрым образом Элия рассчитывала обзавестись официальными провожатыми. Для выполнения своей миссии юная богиня не сочла нужным прибегать к излишней скрытности или плести сеть интриг.

До речушки девушка добралась без приключений, от всей души наслаждаясь лесной прогулкой, хотя ее и не покидало ощущение мягкой, ненавязчивой слежки, а птичьи трели, раздававшиеся с завидной регулярностью, лишь укрепили подозрения. Поскольку принцесса не собиралась таиться или красться, она восприняла появление наблюдателей как приятный сюрприз. Неприятным он не смог бы стать при всем желании эльфов – самоуверенность самоуверенностью, но Элия еще на полянке активизировала амулет личной защиты. Влипать в приключения девушка предпочитала, хорошо подготовившись и застраховавшись от неприятностей.

«Что ж, чем быстрее эльфы узнают о моем присутствии, тем лучше», – решила принцесса.

Выйдя на пологий берег обмелевшей из-за летней жары Рифэль, Элия не успела сделать и двух шагов, как в нескольких миллиметрах от носка ее правого сапожка в песок глубоко вонзилась стрела с неприметным серо-зеленым оперением, типичным для эльфийских разведчиков.

«Веселье начинается», – подумала девушка и тут же услышала мелодичный голос, заявивший весьма решительно и холодновато-сурово:

– Ни с места, чужеземка!

Принцесса остановилась, опустила мешок и, повернувшись на голос, вытянула вперед руки ладонями вверх, показывая, что не держит оружия и не желает зла. Жест, понятный везде, принятый и у эльфов.

Из леса выступили три изящные худощавые фигуры. Элия внимательно оглядела большие, чуть раскосые глаза цвета молодой листвы, маленькие остроконечные уши и тонкие черты благородных лиц. Темноволосые мужчины и блондинка с пепельными волосами, в которых проблескивали золотые нити, пристально и подозрительно смотрели на девушку. Двое держали стрелы на тетиве луков. Серо-зеленые мерцающие плащи следопытов сливались с окружающими их деревьями, размывая очертания тел. Эльфы в своих отводящих глаз одеяниях казались вечными духами – стражами леса, ставшими доступными для смертного взора лишь потому, что сами этого захотели. Духами, беспощадными к нарушителям своего вечного покоя, готовыми без жалости разделаться с вторгшимися в их владения. Принцесса невольно порадовалась тому, что ничего не срывала, не топтала и не ломала в здешних лесах.

Вперед выступил мужчина, который казался несколько старше своих спутников, хотя нельзя было сказать с абсолютной уверенностью, так ли это. Возраст эльфов, как и возраст представителей многих рас, чей долгий век делал их почти бессмертными, с трудом поддавался определению и не всегда зависел от течения прихотливой реки времени, которая для одних неслась без оглядки стремительным потоком, а для других превращалась в стоячее болото, затянутое тиной. Тень столетий не касалась вечно молодых и прекрасных лиц, лишь глаза отражали мудрость и опыт, но не каждому был дан талант не просто смотреть, но и видеть.

– Кто ты, откуда, что здесь делаешь? – строго спросил старший эльф, не удостаивая незнакомку даже фразой формального благожелательного приветствия, ладно хоть стрелу в сердце без разговоров не отправил.

– Да будет светел ваш путь. Мое имя Элия. Я пришла издалека, чтобы поговорить с Владыкой Зеленых Просторов. Это очень важно для судьбы Меллитэля, – тщательно подбирая слова и безукоризненно следуя этикету, принятому у Дивных, ответила принцесса, понимая, что дела у остроухих действительно плохи, раз они забыли об элементарной вежливости.

– Ты можешь передать свои слова нам, владыка услышит их, – отозвался эльф.

– Нет, – решительно возразила богиня и повторила: – Я должна поговорить с владыкой Илоридэлем лично.

Слушая Элию, эльф незаметно бросил взгляд на изящный перстень, украшавший средний палец его правой руки. Крупный, ограненный в виде сердца изумруд в простой серебряной оправе лучился нежным зеленым светом.

«Ага, – уловив легчайшее дуновение эльфийской магии, отозвавшееся для ее магического чутья еле слышным шелестом листьев под моросящим дождем, искренне обрадовалась девушка. – Мне повезло! У этого сурового эльфа есть «советчик» – Камень Истины. Странно, слишком ценная и редкостная вещь для простого отряда окраинных разведчиков, правда, и времена у них нынче тяжелые, без дополнительной защиты и усиления бдительности не обойтись. Да и соседство с краем вампиров не располагает к излишней беспечности, клыкастые – мастера отводить глаза и сладкими речами не хуже сирен владеют. Вот эльфы и используют все, что под руку попадется. Однако следопыта все-таки стоит взять на заметку, что-то мне подсказывает, не простой он дозорный. Надо было поподробнее поспрашивать у Источника об эльфийских магах, может, здесь и другие интересные вещицы в ходу. Ну ничего, справлюсь. Врать мне пока незачем, да и зла я на остроухих не держу, вот если б они меня ненароком подстрелили, тогда другое дело. Кроме того, магию камня легко нейтрализовать, достаточно перевести его восприятие на любое другое существо или предмет».

Изумруд в перстне следопыта считался одним из настоящих сокровищ эльфийских магов. Чтобы создать Камень Истины, в День солнцестояния семью магами в Священной Роще была пропета великая Рассветная песня правды. Если бы Элия лгала или желала эльфам зла, Камень Истины, или, как его еще называли в обиходе, «советчик», изменил бы цвет, предупреждая владельца об опасности. Чем темнее становился оттенок изумруда, тем явственнее была опасность и больше ложь. В обществе врага «советчик» и вовсе мгновенно чернел. Конечно, Дивные обладали изначальной, дарованной Творцом способностью отличать истину от лжи, но в смутные времена, когда вранье и правда смешивалась в невообразимый коктейль, этот талант не всегда помогал, тогда и приходил на выручку «советчик». Его свойства не раз спасали от неминуемой гибели эльфов, при всем своем многовековом опыте и мудрости оказавшихся не в состоянии постичь институт заурядного предательства, столь успешно освоенный людьми и другими молодыми расами.

Убедившись в истинности слов чужестранки и ее добрых намерениях, мужчина спокойно кивнул, и его спутники мгновенно опустили луки, стрелы которых до сего момента были нацелены на принцессу, а из леса выступили еще трое лучников.

– Хорошо, мы проводим тебя в город, пусть владыка решит, будет он говорить с тобой или нет, – сообщил так и непредставившийся следопыт, единолично принимая решение, и Элия поняла, что ее догадки относительно его высокого положения оказались верны. Столь серьезный вердикт без совещания с товарищами мог вынести лишь эльф, обладающий изрядной властью.

Закончив на этом разговор, предводитель направился к реке, не оставляя на песке ни следа, словно и впрямь был духом. Отряд, не дожидаясь принцессы, последовал за предводителем, считая само собой разумеющимся, что она поспешит за ними. Их ведь никто не нанимал опекать и указывать безопасный путь чужестранке, каким-то образом прошедшей в мир через запертые границы. Раз ей нужно в город, пусть постарается не отстать. Эльфийка задержалась, но не для того, чтобы перемолвиться с чужестранкой словечком, а чтобы выдернуть из песка и убрать в колчан стрелу.

У эльфов о вежливости свои представления, но одно богиня знала точно: сейчас «советчик», отображая ее мнение о спутниках, стал бы изрядно темнее, нежели первоначально. На секунду в душе девушки вскипела божественная безотчетная ярость, неистовая, как и все эмоции богов, сметающая все. Захотелось, наплевав на поручение Источника, усмирить Дивных, а то и вовсе, приняв сторону вампиров, превратить Меллитэль в мрачную пустыню, где будет место лишь тьме, или снять многие блоки со своей могущественной силы Любви и распространить ее действие на зарвавшихся гордецов. Посмотреть, как они будут корчиться у ее ног, умоляя о единственном взгляде как о величайшей из милостей, готовые на смерть и преступления по одному ее слову. Но воспоминания о том, как вел себя слуга Джея, на свою беду оказавшийся в ненужном месте в недобрый час, случайно попав под действие ее свободной силы, о приговоренных к смерти преступниках, на которых богиня ставила необходимые эксперименты, измеряя интенсивность воздействия своего таланта, усмирили гнев. Тогда Элия решила, что только очень серьезные преступления заслуживают ломки личности, происходящей под воздействием ее не контролируемого запретами дара, и пообещала самой себе полностью освобождать силу лишь в крайних случаях. Богиня сдержала свой порыв, думая о покое лесной поляны, принявшей ее куда гостеприимнее эльфов.

Ругнувшись про себя, девушка подняла с песка шмотки и с тоской посмотрела на речушку, через которую вброд шел отряд легконогих следопытов. Элии показалось, что они скользят по воде, едва касаясь ее. Вздохнув, богиня, не владеющая эльфийским умением распределения веса, тоже зашлепала по воде, надеясь на то, что заклятие непромокаемости, поставленное ею на одежду полгода назад, еще цело. Пользоваться левитацией принцесса не стала, чтобы не пугать попусту своих невежливых спутников.

На другом берегу к отряду присоединились еще два эльфа в тех же «маскировочных костюмах». Один из новеньких оказался совсем молоденьким юношей, на лицо его еще не лег гладкий отпечаток вечного безвременья, и как ни старался паренек делать бесстрастное лицо, но наивное любопытство буквально брызгало из него. Эльф был красив: стройный, гибкий, как молодой тополек, и верткий, как ласка, с собранными в густой хвост платиновыми волосами и серьгой с желтой жемчужиной в ухе (под цвет больших раскосых глаз). В нем явно чувствовалась не только красота, но и порода, хоть паренек и походил на дракончика, впервые спущенного с поводка в незнакомом месте, полном самых заманчивых запахов. Старший спутник, похоже, ненавязчиво опекал юношу, делая вид, что это парень помогает ему нести дозор.

«Ого! Принц Элиндрэль, единственный сын владыки Илоридэля!» Сказать, что принцесса была удивлена, опознав в пареньке-разведчике по картинам, что демонстрировал ей Источник, наследника престола, – значит просто ничего не сказать. «Вот так встреча! Воистину сегодня Силы Удачи сдали мне отличные карты! Надо использовать их в раскладе с толком!»

Пока принцесса разглядывала Элиндрэля и обдумывала стратегию своего поведения, прислушиваясь к ощущению подозрительной влаги в своих сапожках (все-таки заклинание дало маленький сбой), предводитель отряда мелодично пересвистывался с кем-то в густых зарослях кустарника, видимо объясняя ситуацию. Элии, как богине Мира Узла, не требовался амулет-переводчик, чтобы понимать смысл высказываний любых живых существ, равных по силе или обладающих меньшим могуществом, но зловредный эльф использовал искусственный шифр, на перевод которого божественный дар не распространялся. Так что принцесса ни черта не понимала, но догадывалась, что в этом художественном свисте речь идет о ней, о том, что отряд временно передает территорию своего патрулирования другим сородичам, чтобы проводить подозрительную чужестранку в город.

Элия тяжело вздохнула про себя: в хорошем темпе идти предстояло не меньше пяти суток и не по ровной дороге (почему-то шоссе у Дивных были не в моде), а по извилистым потаенным лесным тропинкам. Конечно, можно было не тратить времени даром и перенестись сразу в эльфийскую столицу, даже прямиком во дворец, но тогда следовало распрощаться с возможностью предварительного прощупывания почвы и действовать с позиции грубой силы. Вот только мечтательные любители танцев под луной, поэзии с миллионом метафор, утренней росы, пушистых зверюшек, изящных украшений и звонкого пения птичек, Дивные эльфы становились невыносимо упрямы, если понимали, что на них начинают оказывать давление. Недаром в людских мирах, близких к эльфийским, поговорка «упрям как эльф», была куда распространеннее обычного сравнения с животными, вроде осла или мула. Так что Элии во имя внешнего уважения к обычаям Дивного Народа пришлось смириться с необходимостью пешего перехода. Они должны были к ней «принюхаться» и составить положительное впечатление.

Путешествие действительно, как и предполагала принцесса, оказалось довольно нудным. Через каждую четверть часа ее спутники пересвистывались с кем-то в лесной чаще среди берез, осин, орешника, тополей, вязов, дубов, вальсиноров и валисандров. Время от времени кто-нибудь исчезал в зарослях, покидая еле заметную тропинку, но вскоре возвращался так же незаметно, как и скрывался. Элия не видела других эльфов, но магическое чутье однозначно указывало на постороннее присутствие. Отряд двигался быстро. Легконогие существа скользили впереди принцессы без малейших затруднений, деревья отводили ветки с их пути, колючий кустарник расступался, трава стлалась под ноги. Чтобы не отстать от остроухих чемпионов по ходьбе по пересеченной местности, девушке, которой растения вовсе не собирались уступать дорогу, пришлось поднажать. Она готова была скорее загнать себя до полусмерти, чем попросить эльфов замедлить шаг или остановиться передохнуть. Приходилось терпеливо сносить случайные царапины дикого шиповника, корни деревьев, скрытые в густой траве и выступающие в самый неподходящий момент, растопыренные над дорогой ветки, норовившие хлестнуть по плечам и лицу, сережки берез, с похвальной периодичностью оказывающиеся за шиворотом, цеплючие репьи на штанах и вьюнки, стремящиеся намотаться на сапоги. Пролетавшая мимо птичка-невеличка умудрилась облегчиться не на кого-нибудь, а на принцессу. К счастью, ее плащ был снабжен заклинанием отталкивания грязи.

Богиня прекрасно понимала, что ее испытывают, и не только эльфы, но и сам Лес. Впрочем, Элия считала себя достаточно тренированной для того, чтобы вытерпеть домогательства разумной экосистемы, пробующей ее на прочность, и выдержать пятидневный марафон, лишь бы остроухие ублюдки не перешли на бег. Пять дней бегом по чаще – это не самое подходящее занятие для богини любви, а вот Нрэн, наверное, был бы в восторге. Загадочный кузен обожал всякие мазохистские упражнения такого рода. Приказав плащу навеивать на хозяйку прохладу, чтобы не обливаться потом, принцесса ускорила темп движения.

К концу дня, когда уже совершенно стемнело, не обладающая вампирским инфразрением брата Энтиора богиня, чтобы не налететь впотьмах на какой-нибудь корень или сучок, вынуждена была включить заклинание ночного видения, эльфы наконец сделали привал на небольшой укромной полянке. Круговую оборону несли могучие дубы, вязы и один поистине гигантский валисандр. Принцесса небрежно опустилась на мягкую траву, с трудом подавив желание просто рухнуть ниц и закричать от облегчения. Элия от всего сердца порадовалась тому, что для двух лун Меллитэля – Итариль и Рильруин – сейчас наступила пора новолуния, а сияния звезд, полускрытых набежавшими к вечеру облаками, даже для эльфов было недостаточно, чтобы нестись в лесной чаще глухой полуночью.

Следопыты двигались по-прежнему легко, словно порхая, будто и не было долгого пути, споро разожгли костер из сухого валежника, сваленного под деревьями, набрали каких-то ароматных травок и принялись готовить нехитрый ужин: жаркое из диких кроликов, которых подстрелили по пути. В дополнение к тушеному мясу из вещевых мешков достали круглые дорожные лепешки, орехи и дикие яблоки, пополнившие запасы отряда по дороге.

Принцесса нисколько не удивилась тому, что эльфы собираются есть мясо. Богиня прекрасно знала, что вегетарианцы среди Дивных – явление еще более редкое, чем среди людей. Ведь эльфы умеют чувствовать нити зависимостей, соединяющие все в природе в единое целое, и не отделяют себя от этой великой паутины жизни. Дивный Народ не опускается до суеверных представлений о кощунстве поедания живых существ, полагая это разумной закономерностью, установленной Творцом, нарушая которую разрушаешь и собственную гармонию. Если уж на то пошло, для Дивных та же морковка не менее разумна и достойна существования, чем кролик, так что есть одно, наложив запрет на питание другим, по мнению эльфов, сущая глупость. Придерживаясь таких взглядов, большинство ветвей эльфийской расы нисколько не брезгуют мясом, но предпочитают его тщательно прожаривать перед употреблением, поскольку не выносят привкуса свежей крови, столь лакомой для вампиров.

Даже свежевать и потрошить добычу пара мужчин и женщина-лучница отошли недалеко за деревья, правда, зарывать отбросы не стали, лишь прикрыли ветками, оставив угощение для мелких лесных хищников, не брезгующих падалью.

Пока тушилось мясо, юный Элиндрэль тоже вносил свою лепту в общие приготовления, добросовестно луща орехи и искоса бросая на Элию заинтересованные взгляды. Богиня, в свою очередь, отчетливо воспринимала эмоции юноши, считывая через них и его мнение о себе. Молодой любопытный эльф уже пришел к выводу, что незнакомка красива, хоть черты ее и не походят на эльфийские. Юноша очень хотел поболтать с девушкой, но заговорить не решался, опасаясь нарушить традиции и заслужить укор старших.

Дивный Народ всегда не слишком охотно контактировал с другими расами, предпочитая вести замкнутый образ жизни. Различие в традициях, нравственных установках, привычках, правилах поведения, логике и мышлении было настолько разительным, что общение становилось затруднительным и редко выходило за границы торговых отношений, обусловленных необходимостью. Правда, если чужак был готов принять все обычаи Дивных, его после длительной проверки и испытаний могли принять как своего и позволить жить рядом. Такие идиоты (по мнению принцессы, другого эпитета существа, отбросившие собственные обычаи, не заслуживали) находились во все времена.

Элия не собиралась становиться одной из фанатичных поклонниц остроухих, предпочитая иметь своими поклонниками их, а потому вовсю рассматривала вариант соблазнения Элиндрэля как средство получения информации и воздействия на владыку.

«Да, сын Владыки Зеленых Просторов – молодой принц – превосходная добыча, – рационально решила принцесса. – Из него можно будет вытянуть кучу полезной информации, а очаровав наивного смазливого мальчишку, оказать давление на отца, если тот вдруг заупрямится».

В то, что владыка Илоридэль окажется сговорчивым и уступчивым мужчиной, Элия не поверила ни на секунду. Даже в мире терпимых друг к другу эльфов слабохарактерное ничтожество не удержалось бы долго на троне. Как бы Дивный Народ ни чтил традиций и ни уважал институт наследственной монархии, были вещи и поважнее. Благополучие мира зависело от силы и мудрости владыки, а значит, он должен был быть достоин плаща покровителя своего народа и Меллитэля. Конечно, богиня отдавала себе отчет в том, что хочет соблазнить принца не только по соображениям выгоды. Во-первых, девушке хотелось вскружить голову очаровательному юноше, в очередной раз испытав свои силы, а во-вторых, это стало бы превосходной маленькой местью надменным гордецам эльфам. Влюбленный в чужестранку принц – это ли не лучшее оскорбление для эльфийского самолюбия!

Запах крольчатины, тушенной с какими-то незнакомыми пряными травками, был чертовски заманчив, но Элия гордо решила, что она скорее удавится, чем попросит хоть ложку. Сами же эльфы, руководствуясь каким-то очередным правилом из длиннющего морального кодекса, к сожалению, ни разу не видевшего свет в печатном виде, предпочитали никогда не делиться пищей с подозрительными чужаками без крайней необходимости и сами были готовы сдохнуть с голоду, нежели принять хоть кусочек, тем самым наложив на себя оковы долга. А так как чужеземка еды не клянчила, следопыты спокойно приступили к трапезе, поровну разделив между собой орехи, фрукты и разложив по мискам тушеное мясо. Простая ключевая вода, которой они наполнили фляги из встретившегося по пути ручейка, стала для эльфов лучшим напитком.

Мысленно покрутив пальцем у виска, девушка уверилась в необходимости соблазнения эльфийского принца и, совершенно успокоившись, залезла в свою сумку, чтобы достать оттуда волшебную посуду для собственной трапезы. Погладив узор на крышке фляжки, принцесса заказала фельранское и, сняв крышку, тут же превратившуюся в высокий узкий бокал, налила душистое вино. Тарелка снабдила ее жареным цыпленком со специями и салатом из зелени, ветчины и грибов. Основательно проголодавшаяся после лесного кросса богиня удобно прислонилась к широкому стволу вяза, подложила под себя мягкий мешок и, поерзав в импровизированном кресле, с удовольствием принялась за еду. Девушка спокойно жевала, запивая нежное, тающее во рту мясо одним из лучших вин Лоуленда и прислушиваясь к потрескиванию веток в костре, крикам ночных птиц и отдаленному рычанию вышедшего на охоту хищника. Останками кроликов, судя по доносящемуся из кустов повизгиванию и фырканью, уже ужинала какая-то осмелевшая зверюшка.