Текст книги "Шестеро против Темного"

Камень. Темный, угловатый, местами подернутый какой-то болезненной буро-зеленой пленкой лишайника камень, громоздящийся со всех сторон. Ни дерева, ни кустика, ни травинки. Не кричит в ночи птица, не шебуршит мелкий зверек в уютной норке. Да и кому под силу вырыть нору в твердом камне? Не плеснет вода, не повеет свежий ветер. Тишина, впивающаяся в уши, оглушающая, даже не мертвая, мертвящая тишина, опустошающая душу, гасящая свет надежды, высасывающая силы и саму жизнь медленно, почти незаметно, каплю за каплей. Оставляя взамен вкус пепла и горечи на губах. Запустение и отчаяние одиночества были единственными владельцами склонов горы Арродрим – Узилища Властелина Беспорядка. Даже туман, плотно охватывающий озеро, не решался преодолеть невидимую границу и вползти на каменистый склон горы, круто уходящий вверх.

– А где печати? – закрутив головой по сторонам, спросила любопытная Элька, так и не найдя ничего интереснее мрачного нагромождения камней, вопреки любой ботанике и зоологии так и не ставших обитаемыми или лишившихся всех своих наружных жителей после обретения единственного. Заточенного внутри.

– Выше, тут недалеко, – хрипло сказал Нал, показывая пальцем вправо, на еле заметную тропку-лесенку, взбирающуюся по горе.

– Тут редко бывают? – уточнил Гал, под внешней броней невозмутимости ставший еще более настороженным, чем был на берегу озера.

– Раз в день. Трое дозорных проверяют печати, – хмуро ответил защитник. – Но тропа как была такой столетия назад, так и осталась. Поначалу пытались настоящие ступени выбить, а только все зря, только инструмент поломали. Гора не дает. Я не знаю почему.

– Магия, – сказал, как выплюнул Гал, закрывая тему, Лукас кивнул, вынужденно оповестив компанию:

– Полагаю, нам нужно на всякий случай осмотреть и тропу.

Нужно так нужно. Более не вдаваясь в обсуждение, маленький отряд начал восхождение. Спустя пяток минут, пару раз оскользнувшись на узкой и крутой пародии на лестницу и набив синяки на коленке, щиколотке и локте, продрав мягкую кожу перчаток, Элька, пробормотала сквозь зубы:

– Жаль, альпинистское снаряжение не захватили. И вообще, в таких местах надо устанавливать эскалаторы.

– Можешь вернуться домой, – тут же предложил воин, шагавший сзади, чтобы подхватить упрямую девушку, случись ей серьезно оступиться.

– Не дождетесь, – сцепив зубы, бросила Элька, продолжив путь, и больше не жаловалась, ведь не жаловался же Лукас, порвавший вдрызг манжет на рубашке. Наоборот, шествующий впереди девушки маг даже нашел в себе силы на вопрос:

– А что такое эскалатор, мадемуазель?

– Самодвижущаяся лестница, – мечтательно вздохнула Элька, а Лукас задумался над магическим воплощением такой блестящей идеи.

– Интересно, а обвалы здесь бывают? – задался теоретическим вопросом Рэнд, когда ему надоело созерцать карабкающихся вверх коллег.

Лукас поперхнулся воздухом и, глянув вверх на услужливо освещаемый шариками массив, нависающей над лестницей скальной громады, процедил:

– Очень своевременный вопрос, мосье.

– Да ты не волнуйся так. – Вор «поспешил утешить» приятеля, а заодно несколько встревожившихся Макса и Мирей. – Ну подумаешь обвал-другой! Это же все такая фигня, когда с вами Элька. Ей стоит только крикнуть – и никакого мусора на дороге[5]5
  Когда Элька, как обычно непроизвольно используя хаотическую магию, спасла Гала и Лукаса от обвала в подземелье, удалив грозящие завалить друзей камни одним отрицающим опасность криком: «Нет!»


[Закрыть].

– Я тебе что, камнеуборочная машина? – возмутилась, пытаясь восстановить дыхание, девушка, выбираясь наконец на то, что с натяжкой можно было назвать тропинкой.

Нал не обманул. Над самым скальным выступом лестница кончилась и повернула, превратившись в узкую тропу, опоясывающую гору. На ней столпились «альпинисты», преодолевшие подъем, вглядываясь вперед, и вопрос «кому собирать камни» был моментально забыт.

– Печати в пещере, там, минут через пять придем, – предваряя вопрос, готовый сорваться с губ Эльки, объявил Нал и двинулся вперед, предупредив компанию: – Осторожнее на тропе, она местами очень неудобная, не сорвитесь, если ветер поднимется.

Тропа действительно еще менее соответствовала своему предназначению, чем лестница. Сугубо условная стежка, вьющаяся среди нагромождений острых камней, одним своим видом способствовала концентрации внимания больше, чем все предостережения вместе взятые. Тут опасно было не только сорваться, рухнув в темные лапы тумана, но и просто упасть, оступившись. Зловещие выступы и углы предупреждали, что одними синяками неловкий бедолага не отделается. Элька только втихую порадовалась, что рядом нет Макса, обладающего уникальным талантом к сбору шишек, и отругала собственное упрямое любопытство, заставляющее ее тащиться вперед, вместо того чтобы глазеть на происходящее с безопасного расстояния из удобного кресла.

При всех своих неоспоримых недостатках у тропы оказалось только одно-единственное достоинство: кончилась она настолько быстро, что никто из «альпинистов» не успел серьезно травмироваться. Хоть Элька и чувствовала, что ее ноги в мягкой обуви ноют так, словно она прогулялась не по камням, а по острым гвоздям, ловкости команды достало, чтобы без проблем добраться до внезапно открывшегося входа в пещеру.

– Надеюсь, занятия камнеукалыванием на сегодня завершены, и следующим пунктом программы не будет прогулка по раскаленным угольям, – выдохнула девушка, ступая на удивительно ровную, вроде даже гладкую, особенно после скалистой тропы поверхность.

– Пещера Узилища, – почему-то очень тихо объявил Нал, когда все собрались у входа в первозданную темноту.

Сузив глаза с вертикальными зрачками, Эсгал наблюдал, как тщетно крутятся шарики Лукаса, не в силах рассеять ни грана первобытной тьмы, словно пришедшей из тех невообразимо далеких времен, когда едва обретший сознание, примитивный, не ведающий огня человек сидел в своем убежище и ждал рассвета, а вокруг царила ОНА. Оскорбленный в лучших чувствах мосье подкрепил энергию шариков несколькими волшебными словами и пассами, но все без толку. Магия не могла одолеть мрак. Ко входу в пещеру слабый рассеянный свет еще просачивался, а несколькими шагами далее – уже нет: абсолютный мрак безжалостно душил любую попытку вторгнуться в его владения.

– Нонсенс, – удивленно, даже чуть оскорбленно пробормотал Лукас, из принципа попробовал еще несколько других заклятий вызова света, и неохотно сдался, признавая свою беспомощность.

– А освещения конструкцией пещеры не предусмотрено? – уточнила Элька, тщетно вглядываясь вперед, и собралась уже сделать шаг, но тяжелая рука Гала, упавшая на девичье плечо, привычно остановила движение. – Ваш дозор тут на ощупь ходит, чтоб страшнее было?

– Не торопись, – мрачно усмехнулся воитель, подталкивая беспокойную девушку к себе за спину.

– Факелы слева лежат, кресало у меня в кошеле есть, – проронил Нал и в утешение магу добавил: – Минтана тоже свет зажечь не могла. Темный мешает.

Длинная рука Эсгала протянулась в указанном направлении, нащупала нужный предмет и взяла связку, а Элька, все рвущаяся вперед к неизведанному, чтобы осмотреть, ощупать, обнюхать главную тайну Алторана, нетерпеливо прокомментировала старой присказкой:

– «Да будет свет!» – сказал монтер и перерезал провода!

И в тот же миг в пещере стало светло как днем. Неизвестно откуда и как взявшийся свет залил пещеру ровным, прекрасно знакомым Эльке уютным электрическим сиянием, правда, лампочек, а тем более проводки ни на потолке, ни в стенах не было и в помине. Лукас поперхнулся от неожиданности и прошептал:

– Charmante, мадемуазель!

– Хаотическая магия плюс электрификация всех Узилищ! – констатировала девушка и сама не ожидавшая такого осветительного эффекта.

– Круто, Элька! – восхитился донельзя довольный Рэнд, обрадовавшись, что ему не придется созерцать темноту.

– Опять твои проделки? – хмыкнул недоверчивый Эсгал, все еще не отпуская девушку от себя, а Нал восхищенно крякнул:

– Ты и правда великая дана, но заклинания у тебя очень странные!

– Какие уж есть, другие нынче на язык не лезут! – искренне рассмеялась Элька, и ее веселый смех эхом отразился от стен, никогда раньше не слышавших столь удивительных звуков. Что-что, а смеяться перед Узилищем Темного никому не могло прийти в голову, до того самого момента, когда сюда прибыла Елена Сергеевна Белозерова. Впрочем, и освещать его до Эльки никто таким образом не пытался.

– Пошли, – предложил Гал, но связку факелов не выбросил, кто знает эту хаотическую магию, а вдруг откажет, не в темноте же брести? Он-то, оборотень, все равно видит, как днем, а остальные и расшибиться ненароком могут.

Широкий и отныне ярко освещенный коридор, словно не вырубленный, а выплавленный в скале, звал друзей. И они откликнулись на этот зов, кто охотно, а кто и почти поневоле. Через несколько десятков шагов просторный проход, в котором спокойно могли плечом к плечу пройти трое высоких мужчин (наверное, поэтому в дозор защитники и ходили по трое) привел компанию в большую пещеру. «Электрический» свет предоставил прекрасную возможность осмотреться вокруг. Большая, не выдолбленная в угольно-черном камне с темно-коричневыми и темно-бордовыми, словно засохшая кровь, прожилками, но и не созданная природой пещера обладала чересчур гладкими стенами, плоским потолком и полом. Было ясно, что в ее творении участвовали силы магии. И еще более очевидным это становилось при прямом взгляде на стену пещеры, в которую был не то вплавлен, не то вдавлен, как пробка в бутылку, громадный каменный шестиугольник. Эта плита была другой. Светлый, почти белый гладкий камень резко контрастировал с темным, окружавшим его со всех сторон. У каждого из углов плиты в черную плоть пещеры был вмурован маленький, с ладонь, шестиугольник, сияющий еще более первозданной белизной. Вот только четыре из шести этих светлых плиток были покрыты сетью мельчайших, почти не заметных, словно морщины на коже молодящейся женщины, трещин. Не вглядывайся специально, не увидишь. И только две плитки сохраняли абсолютную целостность.

– Вот и шесть печатей, – благоговейно прошептал, приблизившись к белому камню, Нал и сделал какой-то странный жест руками, словно обхватывал невидимый эллипс.

Эльке подумалось, что защитник благоговеет перед этими белыми плитками не меньше, чем верующий перед иконой. Для него, воспитанного на вере в высокие идеалы данов, заточивших великое Зло, это место было священным. Лукас призвал магическое зрение и, внимательно изучив плиту, словно экспонат в музее, скорбно покачал головой:

– Увы, шесть – лишь видимость, мой друг. Магия сохранилась лишь в двух из них, тех, что по-прежнему нерушимы. Остальные же четыре – пусты, без силы, их наполнявшей. Ныне это всего лишь треснувший бесполезный камень.

– Значит, ничего нельзя сделать? – глухо спросил защитник, будто получивший удар под дых.

– Не знаю. Я должен подробнее изучить сложнейшее плетение заклятия, наложенное на эту плиту и скрепленное печатями. Только одно могу сказать сразу: вам очень повезло, что две печати уцелели именно здесь, – Лукас указательным пальцем провел в воздухе черту, соединяя плитки теурита на противоположных концах гигантского шестиугольника. – Будь иначе, заклятие уже бы пало. Два узла – слишком мало для сдерживания рвущейся наружу силы.

Элька тоже смотрела на плиту, и краем глаза ей виделись сумасшедшие сплетения какого-то сложного разноцветного клубка. (Из обычных нитей такой мог бы сотворить котенок с бабушкиной корзинкой ниток всех цветов радуги, оставленный без присмотра на часок.) Но разобраться в запутанном плетении девушка все равно не была способна. Зато совершенно явственно чувствовала, что заклятие древних данов дышит на ладан, будто, если продолжать клубочно-ниточные ассоциации, проеденная молью шаль, и нужно лишь малейшее усилие, чтобы оно распалось на отдельные куски. Штопать такое «шитье» было уже бесполезно. Да и не ощущала Элька такой внутренней необходимости, скорее уж ей хотелось схватить какую-нибудь увесистую кувалду и взяться за работу, раздолбав затычку к чертовой матери. При всей вопиющей белизне на фоне кровавой черноты было в этой плите что-то в высшей степени неправильное. И пусть умом Элька понимала, что, по рассказам Нала и Минтаны, древние волшебники сотворили благое дело, заточив Тьму в Арродриме, но душа твердила совершенно иное, а сердце начинало биться в такт с чем-то неизмеримо великим и столь же невыносимо одиноким и отчаявшимся, чем-то близким и одновременно совершенно непостижимым.

Лукас тем временем снова вытащил детектор и скорее для проформы, чем для истинной проверки, взглянул на стрелку. Она указывала точно на плиту и светилась багрово-черным, гангренозным светом, явственно показывая, что поиск пришел к своему логическому концу.

– Ну что, Лукас? – прервала затянувшуюся театральную паузу Элька. – Надо уже что-то решать!

– Вы сможете восстановить чары данов? – вновь задал животрепещущий вопрос Нал, после разгона птичьей эскадрильи, чудесных перемещений в мгновение ока и электрификации пещеры уверившийся почти в безграничном могуществе новых знакомых.

– Не знаю, мосье, – спрятав детектор, раздумчиво ответствовал маг, скрестив на груди руки с тонкими пальцами истинного музыканта или мага, и полуприкрыл глаза, – гораздо более сейчас важен вопрос: «Следует ли это делать?» или надо искать иной путь. Заклятие Узилища очень сложно, к нему были привлечены величайшие силы вашего мира, однако любые чары несовершенны и в этих немало весьма неприятных моментов. Для поддержания своей силы узы черпают энергию в живых хранителях печатей или их потомках и в самом Алторане. Недаром дана Минтана испытывала крайнюю слабость близ Арродрима, неспроста замкнулись границы вашего мира, отрезая его от других, откуда могла прийти помощь. Невольно и исподволь, но с каждым годом все сильнее через каналы, проложенные для этих энергий, идет и обратный отток. Сила Темного распространяется, изливается в мир и, не найдя выхода из него, принимает ужасные обличья.

– Заклятие данов не совершенно, но если его не станет, что спасет нас от гнева Повелителя Мрака? – нехотя промолвил Нал, обводя невидящим взором пещеру, словно смотрел не на ее стены, а сквозь них, туда, где в глубинах Арродрима скрывалось великое проклятие его мира.

И будто в ответ на этот почти риторический вопрос прозвучали слова, слетевшие с вдохновенных свыше уст жрицы Ирилии:

– Вы должны войти в Узилище, только тогда у Алторана есть шанс на восстановление Равновесия!

– Ну ты и насоветуешь, подружка! Как тебе только такое в голову пришло? – аж поперхнулся от нахлынувшего возмущения Рэнд, едва не свалившись с кресла, словно бедолага Макс, тот же, напротив, словно примерз к своему сидению и только моргал, но был абсолютно согласен с вором.

– Это было не мое пророческое, а божественное озарение, – чистосердечно призналась Мирей, сама еще не до конца осознав то, что сказала. – Иногда жрице, по благословению богини и Сил, дано увидеть истинный путь.

– Какой-то уж очень он страшный, этот твой путь, – недоверчиво помотал головой вор, представляя, каково это, сунуться в горную тюрьму к обозленному длительным заточением Темному созданию, богу или другой опасной твари.

– Я не говорила, что он самый простой, безопасный, удобный или приятный, – со светло-печальной мимолетной улыбкой, на которую способны только эльфы, вздохнула Мири, – только истинный.

– Разве этого мало? – горячо поддержала подругу Элька, чувствуя, что озарение Мири каким-то загадочным образом коснулось и ее, отнюдь не целомудренной девицы, сроду не ступавшей под сень великих древ Храма для посвящения или покаяния. Хаотическая колдунья разом уверилась, что поступить надо именно так, как сказала жрица Ирилии.

– Мало? Я-то не знаю, спроси у тех, чьи могилы по обе стороны от такого рода путей накопаны, – мрачновато фыркнул Рэнд, всегда предпочитавший обходные дороги.

Нал молча слушал полушутливый разговор команды посланцев Совета богов, чувствуя, что он не имеет права вмешиваться, что как не легкомыслен с виду тон беседы невидимых и пребывающих рядом с ним людей, речь идет об очень важных вещах. И права на ошибку никто не имеет.

– Так что будем делать? – настойчиво повторила вопрос Элька, словно что-то в глубине души ее свербело, настоятельно требуя немедленных действий.

– Я думаю, мадемуазель, нам следует отложить принятие решения, – со спокойным достоинством, под которым таилось не меньшее нетерпение, чем то, что обуревало деятельную девушку, но и великая осторожность, свойственная каждому прожившему несколько сот лет, умудрившемуся выжить и не остаться калекой магу, заявил Лукас.

– Что-о-о? – захлебнулась разочарованием Элька.

– И отправиться домой поужинать, а после еды еще раз внимательно все взвесить и обсудить с коллегами, – закончил мосье и добавил, успокаивая девушку, – только так мы можем быть уверены, что поступаем правильно.

Считавший режим дня одним из незыблемых столпов, на которых держится мир, Гал отрывисто кивнул, соглашаясь со словами мага, заулыбались Макс и Мирей, довольно поддакнул Рэнд, одной рукой поглаживая крыса, а другой Мышу Эльки:

– Вот-вот, глядишь, после еды еще кого-нибудь кроме Мирей посетит озарение, и оно предложит не столь рискованный выход!

– Разумеется, вас, Нал, и дану Минтану мы приглашаем разделить с нами трапезу, – слегка поклонился в сторону защитника Лукас.

– Рад бы принять ваше предложение, дан, но, – принахмурился рыцарь, пожимая могучими плечами в неловком недоумении, что ему приходится напоминать волшебнику о такой естественной вещи, – проклятием Темного для жителей Алторана закрыты дороги в иные миры.

– Да, – не стал оспаривать очевидную истину маг, сверкнув белозубой улыбкой, – но благодаря волшебному дару Совета богов мы имеем возможность перемещаться и перемещать то или тех, кого сочтем нужным. А иначе как бы мы оказались тут? Прошу, мосье. – Лукас простер ладонь, предлагая Налу руку помощи.

– А я за Минтаной! – бросила Элька и, нажав на перстень, исчезла прежде, чем Гал успел привычным жестом ухватить ее за плечо и отправиться за колдуньей сам.

На экране зеркала, разделившимся на две части, компания наблюдателей увидела девушку, проявившуюся рядом с одиноко сидящей на сыром туманном берегу женщиной. Непробиваемая Минтана казалась очень одинокой, напуганной и печальной.

– Привет! – бодро бросила Элька. – Вставай, хватит туманы считать, пойдем! Мы решили немного перекусить, прежде чем дальше с печатями разбираться!

Едва дана Минтана поднялась с травы и раскрыла рот, изготовившись задавать умные вопросы, непоседливая Элька ухватила ее под локоть и нажала на перстень. Так что перед зеркалом в зале совещаний все члены команды материализовались практически одновременно. Нал облегченно улыбнулся, отметив, что его напарница цела и невредима, и тут же принялся с любопытством озираться по сторонам, заодно изучая и представших перед ним людей. А Элька уже весело тараторила, опередив Лукаса, изготовившегося к замысловатому официальному представлению:

– Этот белобрысый шустрик – Рэнд. Он наш штатный знаток азартных игр и специалист по тайнам, секретам и замкам. Мирей вы знаете, она жрица и целительница не только тел, но и душ. А парень с вороньим гнездом на голове – Макс, ходячая энциклопедия и изобретатель, приборчик со стрелочкой – его работа. С вами они заочно уже знакомы, так что языком зря трепать не будем! Крыса зовут Рэт, а летучую мышку – Мыша. Крыс – Рэндов, а Мыша – моя.

Рэнд отвесил публике шутливый полупоклон, Мирей гостеприимно улыбнулась, а Макс, стесняющийся незнакомых людей, смущенно потупился и попытался то ли пригладить, то ли еще больше взлохматить свои густые волосы. Несколько выбитые из колеи обрушившимися на их головы чудесами, алторанцы все еще пытались переварить поданную информацию, когда их вновь взяли в оборот. Рэнд подмигнул Налу и хитро спросил:

– Я видал, ты в кости переброситься не дурак, сыграем после ужина? – Строгий взгляд Гала тут же заставил вора прибавить: – На интерес, разумеется.

А Элька с привычно приземлившейся ей на запястье Мышей снова подхватила Минтану под руку и увлекла по направлению к двери:

– Пошли, я тебе покажу, где ванная для гостей. У нас там горячая вода есть и шампуней завались!

При магических словах «горячая вода» и «шампунь» продрогшая и пропыленная Минтана утратила всякую волю к сопротивлению и припустила вперед чуть ли не быстрее Эльки. Похоже, колдунья относилась к тому типу женщин, которые разделяли провозглашенный в песне постулат: «На кой мне дьявол моя голова, когда она три дня не мыта», вот только строго придерживаться его у бедной путешествующей даны не было никакой возможности вплоть до момента посещения благословенного дома команды.

– У вас полчаса, мадемуазель! – успел выкрикнуть вслед дамам предупреждение спохватившийся Лукас.

– Успеем, – раздался отклик Эльки, едва слышный из-за звучно хлопнувшей о косяк двери.