Текст книги "Лиля. Любовный роман"

Глава 11. Екатеринбург. Январь 1995 года

А в это время, скорый поезд Н-ск – Москва, мчался по Западносибирской железной дороге, приближаясь к Уралу, и вскоре прибыл в Екатеринбург. Было утро и служащие железной дороги по служебным делам, открыли товарный вагон, прицепленный к поезду. Двое мужчин осмотрели вагон, он был пуст, только в углу была свалена куча целлофана. Тот, что был постарше, кивнул младшему, мол, проверь, что там? Младший запрыгнул в вагон и подошел к куче, раздался его крик:

– Вован, тут дохляк, иди, помоги!

Старший тоже залез в вагон. Теперь оба стояли, освещая фонарями тело женщины, непонятного возраста, в грязной телогрейке и теплой засаленной шали. На женщине были одеты толстые грязные штаны и валенки. Лицо бледное, без признаков жизни. Старший наклонился к ней поближе:

– А может жива? Что делать с ней?

– Вынесем, положим, на скамейку, вызовем « скорую» – предложил младший.

– А нам это надо? – Глубокомысленно произнес старший.

Оба задумались. О чем думали эти люди? Что творилось в их головах? Какие варианты прокручивали? Но оба не сговариваясь, взяли женщину за руки и за ноги и вытащили из вагона. Скамейки, конечно, никакой рядом не было, и они понесли женщину, через пути, благо они были свободны и положили прямо на асфальт перрона. Потом подошли к торговке овощами и фруктами, восседающей недалеко в ларьке, взяли несколько коробок и соорудили ложе, на которое положили найденную женщину. Торговка, не привыкшая чему-либо удивляться, только напомнила рабочим, чтобы не забыли вызвать милицию и скорую помощь. Женщина лежала неподвижно.

К торговке подошел хозяин за выручкой, это был черноглазый и черноволосый молодой человек, южной национальности. Он пересчитывал деньги, слушая монолог своей работницы, на тему: «куда люди катятся»? Молодому человеку, звали его Тимур, было глубоко наплевать: куда.

Тимур был озабочен открытием новой торговой точки, а торговал он овощами, фруктами и свежей зеленью. Сам он работать не любил, как то несерьезно ему, мужчине сидеть весь день на жаре или холоде, и взвешивать, взвешивать, противно короче. Тимур любил руководить, ездить на машине, считать деньги, вот это настоящее мужское занятие! Ему нужна была работница, но ни кто, к нему не шел. Поэтому он поручил Марине, возле которой он сейчас стоял, подыскать надежную женщину, которая не смоется с выручкой. Марине он доверял, как самому себе. Она работала у него уже пять лет и ни разу не подвела.

Пересчитав и спрятав деньги, он подошел к лежащей женщине и потряс ее за плечо. Она не реагировала. Зато Марина закричала:

– Не трогай ее, сейчас милиция приедет, вдруг, ты на трупе, улики уничтожишь!

– Сейчас милиция не приедет, – сказал он и добавил, подумав, – она никогда во время не приезжает. – Он опять потряс женщину за плечо, потом открыл ей веки и осмотрел глаза.

– Она жива, – уверенно сказал Тимур.

– Ты что врач? Зачем прикасаешься к покойнице, приедет скорая, они и определят! – Опять напала на него Марина.

Но ушлый Тимур, уже разглядел, что женщина, хоть и опустившаяся, но молодая, лет тридцать, не больше. Он посмотрел на ее руки, хорошие руки, маленькие, но сильные, значит тетка работящая. Попала в беду, а кто попадает в беду? Честные и порядочные.

– Слышишь Марина, а из нее хороший продавец получится, на мою новую точку.

– Ее на том свете с фонарями ищут, померла она, совсем с ума сошел, со своей точкой, – запричитала Марина.

Тимур еще немного подумал и сказал:

– Марина, возьми ее к себе, подлечи, я тебе заплачу. – Марина сначала открыла рот, чтобы возмутиться, потом его закрыла, до нее дошел смысл волшебного слова «заплачу».

– Сколько? – по деловому кратко спросила она.

– Пятьсот тысяч рублей.

– Хорошо, но на работу я ходить не смогу, надо будет за ней ухаживать. – Сказала Марина, хотя ее не покидала уверенность в том, что женщина мертва. Но за полмиллиона рублей она готова была ухаживать и за мертвой.

– Нет. На работу надо ходить. У тебя есть мама, она тебя сменит, пока ты на работе.

Марина согласилась. Они с Тимуром погрузили женщину в машину. Марина, написала матери записку, и хозяин повез незнакомку, а это была Лиля, к ней на квартиру.

Через час после их отъезда приехала милиция. Марина, сделав глупое лицо, не понимала о чем, ее спрашивали. Милиция уехала, вскоре приехала «Скорая помощь», те даже выходить из машины не стали. Крикнули Марине:

– Кто вызывал? – Но та, пожала плечами, и они уехали.

А Лиле казалось, что она летит из темноты, по широкому тоннелю, впереди чуть брезжил свет, иногда он гас, тогда, она останавливалась, теряя ориентир. Мрак опять тянул ее назад, но появлялся свет, и она устремлялась к нему. Так повторялось несколько раз, пока свет не стал ярче. Он становился, все ближе, ближе. Наконец что-то вспыхнуло, и она увидела абсолютно белое пятно. Пятно стало расти и обрело форму прямоугольника. Лиля очень долго вглядывалась в это пятно, пока ей не пришла в голову мысль: «это потолок». Она огляделась и увидела, что лежит на диване, на чистой простыне, рядом с диваном стоит журнальный столик и кресло. Предметы, которые находились чуть дальше, расплывались в виде разноцветных пятен. Еще через некоторое время, заработало обоняние, и она почувствовала запах куриного бульона. Это был божественный запах, запах жизни. Лиля потянула носом по направлению запаха, потом приподнялась, но снова упала. И тогда услышала, ласковый женский голос:

– Вернулась милая? Отпустили? Ну, слава Богу, поживешь еще. – Лиля увидела пожилую женщину, и вдруг поняла, что это ее бабушка.

– Бабушка Дуся? Я у тебя?

– У меня. А ты откуда знаешь, как меня зовут? А! Слышала, наверное, как меня Марина называла.

– Бабушка, ты же моя бабушка? Это же я, Лиля.

– Да, не твоя я бабушка. А зовут меня, Евдокия. Внуков у меня нет, не дал Бог. Бульончику хочешь? – Лиля кивнула, следя за ней голодными глазами. Бабушка взяла одной рукой кружечку, другой приподняла Лилю за затылок, и поднесла к ее губам бульон.

– Пей потихоньку, малыми глотками, – приговаривала она. Лиля пила и чувствовала, как к ней возвращаются силы, сладкая истома, наполняет тело. Выпив бульон, она погрузилась в тревожный сон.

Глава 12. Екатеринбург. Июль 1995 года

На центральном рынке Екатеринбурга, было шумно и жарко. Отдельными рядами стояли палатки торговцев овощами и фруктами, над ними кружились осы. В одной из палаток, пожалуй, самой чистенькой и опрятной, трудилась светловолосая женщина. На ней было одето длинное летнее голубое платье в горошек, поверх него белый фартучек, прикрывавший округлившийся живот. Женщина взвешивала овощи, упаковывала их в пакеты и отпускала покупателям, успевая при этом пересчитывать деньги, аккуратно складывая купюры в карман фартучка. Когда покупателей не было, она быстро и ловко перебирала овощи, сортируя их по степени испорченности. Женщине было около тридцати лет, она трудилась как пчелка, не присаживаясь ни на минуту, не смотря на свое «интересное положение».

– Лиля, принимай капусту! – Раздался крик. Это невысокий паренек – извозчик, привез на тележке молодую капусту. Женщина ему приветливо кивнула, и, бросив перебирать овощи, занялась разгрузкой капусты. Она перекидывала вместе с пареньком кочаны, на ее симпатичном личике играла улыбка, они о чем-то шутили и весело смеялись. С капустой было покончено, Лиля опять принялась перебирать овощи и отпускать их покупателям.

День катился к вечеру, небо стало густо – синим, воздух еще более жарким, чем днем. Базарный день заканчивался, торговцы убирали товар в контейнеры, складывали мусор в коробки, подметали территорию и постепенно рынок пустел. Лиля, проделав такую же работу, наведя порядок возле палатки, сидела в ее тени, вытянув отекшие за день ноги. К утру, отеки пройдут, а вот ноющие боли, не пройдут уже никогда. Это последствия тяжелого переохлаждения, которое она получила зимой в товарном вагоне. Лиля ждала Тимура, он, собрав выручку с других точек, в последнюю очередь заезжал за ней и они ехали к нему домой, в квартиру, которую он снимал в спальном районе.

Они жили вместе, уже полгода. Лиля работала на него, вела домашнее хозяйство, обслуживала в постели, денег он ей не платил.

– Я тебя кормлю, ты у меня живешь, ты мне как жена, я тебе все необходимое покупаю. Зачем тебе деньги?

Лиля соглашалась с ним, что ей ничего не нужно, кроме одного: съездить в Н-ск, проведать бабушку и сына. Она несколько раз уже пыталась связаться с ними по телефону, но он не отвечал. Отправленные письма не возвращались, но и на них никто не отвечал. Тревога не давала Лиле покоя, и она опять и опять обращалась к Тимуру с просьбой, отпустить ее в Н-ск. Тимур был незлой человек, и знал, что такое семейные узы. У него самого в Таджикистане жила семья: мать, младший брат, жена и трое ребятишек. Но он боялся потерять Лилю, боялся, что она не вернется, Он так хорошо устроил свою жизнь и не представлял ее, без этой тихой, истерзанной жизнью женщины. Поэтому на ее просьбы, он сначала отвечал твердым отказом, потом стал просить подождать, мол, денег нет. Только когда беременность Лили уже не вызывала ни сомнений, ни опасений, решился отпустить ее к родным. Тимур, как ему казалось, хорошо знал такой типаж женщин: они всегда возвращаются к отцу, своего будущего ребенка. Потом когда дети подрастают, женщины порой перестают нуждаться в покровительстве, но это потом, а сейчас, она никуда не денется. Он отпустил Лилю, дав ей достаточно денег на дорогу. Он кстати, помог ей восстановить документы, через паспортный стол, в районном центре Таджикистана. Там работала его родственница, она все сделала, не задавая лишних вопросов.

Поэтому сегодня, когда они вернулись с рынка, у Лили было особенно радостное настроение, потому что: билеты куплены, вещи собраны, завтра рано утром на поезде, она отправляется в Н-ск. Она ровно год, не видела бабушку и сына, через несколько дней они увидятся и тогда, она не знала, что будет тогда, но она будет абсолютно счастлива. Потом она отыщет отца, ему она тоже писала, но письмо вернулось со штампом: адресат выбыл. Она всех найдет и соберет за одним столом у них с Тимуром, в Екатеринбурге. Тимур не жадный, он приютит ее родню, на несколько дней, в своей трехкомнатной квартире. Это будет самое счастливое время, в ее непутевой жизни, когда вся ее семья, соберется под одной крышей. Она будет их кормить, будет за ними ухаживать, какое это будет счастье!

Жарким июльским утром, Тимур отвез Лилю на вокзал, усадил в поезд и уехал только тогда, когда показались фонари последнего вагона. Он не особо расстраивался отъезду сожительницы, на ее место на рынке, он нашел студентку, мечтающую подработать в каникулы. Эту же студентку он рассчитывал затащить в постель, и пока Лили не будет, заняться с ней безудержным сексом, на который сожительница была не способна, в принципе. Не было в ней той разнузданности и вседозволенности, которая ему так нравилась в русских женщинах. В студентке он разглядел интересующий его потенциал и с нетерпением ждал, когда Лиля уедет, чтобы на практике подтвердить свои догадки. Именно поэтому он ушел с перрона, только убедившись, что поезд уехал безвозвратно. Он был по-своему порядочен, так он о себе думал.

А Лиля, стоило ей сесть в поезд, про Тимура и думать забыла. Все мысли ее были там, в Н-ске, о бабушке и сыне. Поезд мчался на восток, Лиля считала сначала часы, потом минуты, отделяющие ее от родных. Поезд прибыл в Н-ск утром. Как и десять лет назад, она с жадностью вглядывалась в городские пейзажи, мелькающие за окном. Пропасть отделяла ее, от той невинной девочки, приехавшей поступать из районного центра, в большой город.

Лиля, выйдя из поезда, чуть ли не бегом, бросилась на привокзальную площадь, где договорилась с таксистом, и тот повез ее, по расплавленному, от жары городу. Но в их дворе, где пятиэтажные кирпичные дома стояли буквой «П», было свежо и прохладно. Раскидистые клены приветствовали Лилю, махая листочками. Во дворе было много клумб, за которыми ухаживали жители домов. Левкои, душистый табак и многие другие цветы, радовали взгляд и источали еле уловимый аромат середины лета. Сердце Лили радостно билось, выйдя из машины, она стала оглядываться, надеясь увидеть сына или бабушку, они были заядлыми гуленами. Но их во дворе не было.

Она зашла в подъезд, поднялась на свой третий этаж, на их площадке было всего две квартиры: одна напротив другой, и позвонила в свою дверь. За дверью было тихо. Лиля опять позвонила, опять, опять, ей ответила тишина. Она в растерянности стояла возле двери, просто не знала, что ей делать. Бабушка со Славиком, по всей видимости, куда-то ушли. Тогда Лиля позвонила в дверь напротив, ей сразу открыли, даже не спросив: кто там? Стало ясно, что за ней наблюдали в глазок. На пороге стояла соседка, немолодая, уставшая женщина, она ничуть не изменилась и Лиля ее сразу узнала, та шепотом спросила:

– Вы к кому?

– Я хотела бы видеть Евдокию Сидоровну Панину.

– Зачем? – соседка говорила шепотом, и Лиля тоже перешла на шепот. – Я внучка ее Лиля, вы меня не узнали Зинаида Петровна?

– Лиля? Вот теперь узнала, ты же пропала без вести, откуда же ты взялась? – Спокойно произнесла соседка, видно было, что ее трудно, чем нибудь удивить.

– Где бабушка, где Славик?

Соседка, спокойно глядя ей в глаза, сказала:

– Бабушка твоя умерла, через полгода, после того как ты пропала, а Славика в детский дом, соцзащита оформила.

У Лили потемнело в глазах: «бабушка умерла, Славик в детском доме» – вертелось в голове. Наконец она спросила:

– Почему умерла бабушка? Год назад у нее было хорошее здоровье, она ни на что не жаловалась.

– Переживала очень, ее затаскали в милицию. Она же заявление написала, что ты пропала. А еще тебя кредиторы искали. Потом они с милицией объединились, интересы то у них общие стали: тебя найти, и стали бабушку доканывать, допросами, да визитами. Не каждый молодой такой прессинг выдержит, а тут старый человек. Вот сердце и не выдержало.

– А Славик, как мне найти Славика?

– Ничем не могу тебе помочь. Сколько таких «славиков», сейчас оказались сиротами. Я точно знаю, что его поместили в детский дом, в другом городе. В Н-ске свободных мест не оказалось. Езжай домой, судя по всему, – она показала глазами на Лилин живот, – у тебя все в порядке, муж, наверное, есть, вот и поезжай к нему. А Славика ищи через запросы, посоветуйся со знающими людьми, откуда начать и пиши во все инстанции, так будет лучше.

– Где бабушку похоронили?

– Сейчас, сейчас, у меня записано место. – Соседка ушла внутрь квартиры и вскоре вынесла бумажку с записью и толстую пачку конвертов.

– Это ваша почта, я все сохранила. Последнее письмо от отца твоего пришло, уже после смерти бабушки. Он, наверное, ничего не знает, никто ему не сообщал, похоронили Евдокию Сидоровну чужие люди. Кстати вот свидетельство о смерти. Вот номер могилы, ты, когда туда поедешь?

– Сейчас и поеду. А потом не знаю куда. Билета обратного у меня нет, да я и не рассчитывала так быстро назад.

– Извини, что к себе не приглашаю. Мне так сейчас тяжело, что посторонние люди в доме не нужны. Вот сказала так, и вспомнила народную поговорку: «пришла беда, отворяй ворота». А я наоборот, хочу в свою раковину спрятаться. Дочку мою помнишь, Аленку?

Лиля смутно помнила невысокую, изящную девушку, всегда скромно одетую. Поэтому она сначала кивнула, потом покачала головой.

– Родила мне внучку, отец неизвестно кто, оставила ее мне и пропала. Внучке сейчас пять месяцев, а мне сорок три года, я еще работаю. Вся зарплата уходит на няньку, памперсы и питание. Представь, отработаю день медсестрой, а потом прихожу домой, няньку отпускаю, и одна с ребенком вожусь весь вечер и всю ночь, а утром опять на работу. Сегодня вот суббота, выходной день, а я с внучкой вожусь. И люблю ее до безумия, и устала уже так, что она мне не в радость.

– А дочь где?

– Наркоманит она. Я ей запретила домой приходить, да она и сама не рвется.

– Может быть, вам наоборот ее вернуть, попытаться полечить?

– Лечение не поможет. Веры нет, у нашего общества. Так вас воспитали семья и школа, что веры в вас нет. Я не умаляю своей вины, я не учила с Аленкой Закон Божий, а надо было. В церковь водить надо было, хоть иногда. Когда человек свихнется с пути, поможет только вера, и только если сам он к ней придет, насильно не втолкуешь. Молюсь, каждый день за Аленку, истово молюсь, вот и все, что я сейчас могу сделать.

– До свидания Зинаида Петровна.

– До свидания, дай Бог свидимся. Кстати ваша мебель и вещи бабушки у участкового, зайди, забери. Он теперь в вашей квартире живет. Сейчас они с женой на даче.

Лиля вышла из подъезда и побрела по направлению к дороге, где можно было поймать такси.

В этот день она побывала на кладбище, потом заехала в институт, побродила по пустынным коридорам. Подошла к стене, на которой висели фотографии светил, все они были на месте, в том числе и фотография Саши. Лиля долго стояла, глядя на его удивительное лицо, с едва заметной улыбкой. Потом поехала на вокзал, взяла билет до Екатеринбурга на проходящий поезд, и через два часа уже лежала на плацкартной полке, уставившись в потолок, слушая стук колес.

В Екатеринбург, поезд прибыл ночью. Лиля взяла такси и вскоре была возле дома Тимура. Квартира, которую он снимал, находилась на первом этаже, окна выходили во двор. Лиля сразу обратила внимание, что в спальне горит свет, несмотря на то, что был третий час ночи. У нее были свои ключи, и она открыла дверь. До нее донеслись из спальни сладострастные вздохи. Лиля в растерянности стояла в коридоре, не зная как поступить. Вздохи перешли в крики, потом в рев Тимура и наступила тишина. Затем раздались шаги, и из спальни вышел голый Тимур. По дороге ванную комнату, он в коридоре, наткнулся на Лилю. Они стояли и молча, смотрели друг на друга.

– Ты, что за мной следишь? – Удивленно спросил Тимур.

– Я и не думала, просто пришлось пораньше вернуться.

– Что сучилось? – Спросил он, стоя голым в коридоре.

– Бабушка умерла, сын в детском доме.

– Ох ты, бедная, бедная. – Участливо покачал головой Тимур. – Что стоишь, раздевайся, проходи, стели себе в зале, у меня тут гости… Потом поговорим. – И он ушел в ванную.

Утром за завтраком их было трое: Тимур, Лиля и Дина – студентка юридического колледжа, фигуристая девушка с проказливыми голубыми глазками и рыжими коротко стрижеными волосами. Лиля подавала на стол. Тимур проглатывал один бутерброд за другим, запивая молоком. Дина пила мелкими глотками кофе и курила тонкие черные сигареты. Все молчали. Первым, насытившись, заговорил Тимур:

– Вот, что девчонки, вам, обеим жить негде. А у меня вон, какие хоромы, правда и плачу я за них прилично. Живите, мне не жалко, места всем хватит. Ну и не забывайте, меня иногда, порадовать в постельке. Идет?

Дина радостно закивала, Лиля промолчала.

– Что молчишь? – Уставился на нее Тимур.

– Мне уже не до постельных радостей, – ответила Лиля, кивнув на свой живот.

– Вот и ладно, спи в зале, а Динка со мной. Ну, девочки, поехали работать.

Глава 13. Екатеринбург – Москва. 1996 год

Работала Лиля до самых родов, которые начались в ноябре тоже на работе. Родилась девочка, которую Лиля назвала Кристиной. Жила она по-прежнему у Тимура, ей с ребенком он отвел отдельную комнату. С ними жила Дина, ленивая и склочная девушка, которая придя из своего колледжа, только и делала, что лежала на кровати перед видеодвойкой и смотрела фильмы. Всю работу по дому делала Лиля.

Смешнее всех в этой ситуации выглядел Тимур. Его женщины сидели дома, а он работал. Но ему это быстро надоело. Как то утром за завтраком, он заявил Динке, что «медовый месяц» у них слишком затянулся, ей пора выходить на работу. Утром колледж, вечером палатка с овощами.

– Ну, мы так не договаривались, – взвыла Дина. – Я же каждый день тебя радую в постельке.

– А мне эти радости, уже не в радость. Приелись. Так что или выходи на работу, или съезжай с квартиры.

– Ладно, выйду, – надулась Дина.

В январе 1996 года, очередь дошла до Лили. Как только Кристине исполнилось три месяца, Тимур нанял ей няньку, скромную, тихую таджичку, тоже с маленьким ребенком, а Лиля вышла на работу, продолжая вести всю работу по дому. Она не роптала, и вообще пребывала в прострации. Все ее мысли были заняты, тем как найти сына. За прошедшие полгода, она исписала кучи бумаги, отправляя запросы во всевозможные инстанции. Но мальчик Романов Вячеслав Вадимович 1986 года рождения, как в воду канул.

Лиля также написала отцу, на его новый адрес, который был указан на письме из той пачки, которую отдала соседка. Ответ пришел нескоро, так как отец, опять был на длительных гастролях. Он писал, что получил наконец-то квартиру в Москве, но это не спасло его брак. Молодая жена, забрав сына, ушла к Борзову, чувствовалось, что отца гложет ненависть к этому человеку. Потом она потребовала развод и вышла замуж за Борзова. Ребенок остался с матерью, Лилин отец его совсем не видел. Он опять включился в гастрольный график и мотался по свету, стараясь поменьше бывать дома. Лиля просила его беречь себя, ведь ему уже под шестьдесят и просила о встрече, они запланировали ее на август, когда у отца будет отпуск, Лиля приедет к нему в Москву. А пока, она работала, растила дочь, продолжала искать сына, хотя надежда его найти с каждым днем таяла.

Май стоял аномально жаркий как в европейской части России, так и на Урале. Рано утром Лиля уже была на работе, разбирая и раскладывая овощи на прилавке. Подъехал Тимур, он недавно привез ее на работу и возвращаться не собирался. Уже по его лицу, она поняла: что-то случилось.

– Кристина?! – Спросила она, схватившись за сердце. Но Тимур покачал головой и протянул ей телеграмму, где руководитель ансамбля, в котором работал отец, с прискорбием сообщал о его кончине и приносил соболезнования. Мир перевернулся. О, как сожалела Лиля, что так и не встретилась с отцом. Проплакавшись, она стала собираться на похороны. Дочку оставила с няней и в тот же день вылетела в Москву.

Похороны были пышные и богатые. Отец больше тридцати лет отдал ансамблю. Сначала был танцором, потом солистом, потом хореографом. Он вырастил больше ста мастеров танца, все они говорили о нем только хорошее. На поминках Лиля сидела рядом с руководителем ансамбля Борзовым Геннадием и его женой Ниной. Нина была очень красивой, молодой женщиной, работала она костюмером. Выпив водки, Нина стала объяснять Лиле, почему ушла от отца. Причин было слишком много для одного человека. Оказывается, отец был деспотом, бытовым пьяницей и работоголиком одновременно, а также, ему было наплевать на семью. Вскоре Лиле надоело слушать ее монолог и она, попросив ключи от квартиры, они были у Нины, собралась уходить. Нина ее провожала, она сказала, с завистью глядя на Лилю:

– Квартира в полном твоем распоряжении, отец ее приватизировал и завещал тебе. Я даже не могу оспорить завещание, потому, что написала, что ни я, ни сын, не имеем на нее претензий, иначе он мне развода не давал, и сына не отдавал. Так что пользуйся, живи, а лучше продай. Сын вырастет, будет претендовать на свою долю.

Квартира находилась в Черемушках, в пятиэтажном панельном доме, улучшенной планировки. Лиля вошла в нее со страхом, ей казалось, что сейчас откуда-нибудь выйдет отец. Мебели почти не было, видно, что здесь жил холостяк. На кухне только стол, минимум посуды тут же на столе, старый стул рядом. В комнате скромная односпальная тахта, аккуратно застеленная. Лиля присела на тахту, обняла ее, вдохнула запах изысканных мужских духов и так пролежала, пока не стемнело. Она не спала, она думала о том, как отец, напоследок о ней позаботился. Оставил квартиру, даже сыну долю не выделил. Благодарность к отцу, переполняла Лилю, теперь все позади, скитания, унижения перед Тимуром, все. Они с дочерью переедут в Москву. Лиля встала, пошла на кухню, попила чаю и опять легла на отцовскую тахту. Ей было так спокойно и уютно и казалось, что добрый и мудрый отец, где-то здесь рядом.

На следующий день она сходила к нотариусу, тот сказал, что ждет ее через полгода, вступать в наследство. Лиля купила билет на самолет и вылетела в Екатеринбург.

Встречал Лилю, Тимур. Он радикально изменил свое отношение к ней со снисходительно – презрительного, на восторженно – умилительное. Он буквально предупреждал, каждое ее желание, подавал, ухаживал. Лиля понимала, что он стал относиться к ней по-другому, не потому, что она изменилась, а потому, что она стала владелицей недвижимости в столице. Для недалекого Тимура, это был бы – венец его карьеры. Она знала, как он мечтал о собственной квартире, но торговля хоть и приносила неплохие деньги, это были не те деньги, которые позволяли приобрести квартиру в собственность. Он уже понял, что, сколько не торгуй, а всю жизнь ему придется снимать жилье. И вдруг забитой сожительнице, привалило такое счастье. Тимур мучился, не зная как с максимальной выгодой использовать ситуацию. Не будь он женат в Таджикистане, он бы женился на Лиле, тем более, у них общий ребенок. Но семья, мать, брат, его не поймут, да и не сможет он их бросить. Та семья – это святое. А Лиля, ну это так, это несерьезно, но квартира в Москве! Опять начинались метания и размышления.

Время летело быстро, прошло полгода. В ноябре, пришло время, ехать к в столицу, к нотариусу. Тимур уже несколько раз начинал разговор, о том, что надо ехать вместе. Четких аргументов, почему вместе, он не приводил, ограничивался словами: «мало ли что». Лиля сама сомневалась, в том, что она справится с оформлением документов самостоятельно, нотариусы разные бывают, действительно: «мало ли что». Но ехать с Тимуром, значит дать ему надежду на продолжение отношений уже в другом качестве. Она поняла, что теперь стала завидной невестой, а у них общий ребенок. Продолжать отношения с Тимуром, Лиля не хотела. Она знала, что он женат, на что он тогда надеется? В общем, и у Лили и у Тимура, отношения претерпевали изменения. Они не знали толком, чего хотели. Решили в Москву ехать вместе. Накануне, Тимур сделал Лиле предложение.

– Ты же женат! – Возмущенно сказала Лиля.

– Да, какой это брак, сходили в мечеть, мулла обвенчал, вот и все. Я хочу нормальный, цивилизованный брак, с русской женщиной.

– Раньше, ты этого не хотел, а теперь, когда у меня есть квартира, зовешь замуж.

– Ну да, теперь ты невеста с приданым, жить с тобой на прежних условиях не получится. Но и терять тебя, я не хочу. Кристина моя дочь, с ней я тоже не хочу расставаться. Как ни крути, приходится на тебе жениться.

Лиля поняла, что он очень хитер, но и она не лыком шита. Ладно, ехать надо вместе, так действительно лучше, а вот дальше посмотрим. Тимур купил билеты на самолет, дочку они оставили с няней, и уже на следующий день были в Москве.

Тимур обошел, отцовскую квартиру, заглянул во все углы. На его лице, читалась зависть. Повезло же этой дуре, думал он, русские вообще везучие. Такие богатства у них, все им достается на халяву, не то, что им выходцам из нищих южных республик, где одно богатство: солнце. Но даже его энергию, невозможно использовать в полной мере, потому, что нет воды. Если бы их поля орошались, какие урожаи они бы снимали! По два по три урожая за год! Тогда бы он торговал не голландскими и польскими фруктами, а своими, выращенными его родственниками. Все деньги бы оставались в семье. Тогда у него не квартира была бы, а дом, дворец! Эх, что зря мечтать, он мигрант, торгаш и никогда не будет хозяином на этой земле. У него вдруг мелькнула мысль. Он остановился, уставился в окно, мысль обрела контуры, потом сформировалась в идею, и Тимур вдруг спросил у Лили:

– А ты не хочешь, эту квартиру, продать?

– Не хочу, хотя если честно я не думала об этом.

– А ты подумай. Что ты будешь делать здесь в Москве? У тебя тут никого нет. Ни родни. Ни работы. Здесь жилье дорогое. Продашь эту однокомнатную, в Екатеринбурге купишь двух – или даже трехкомнатную. Поженимся, заживем семьей, работать будем, потом тебе машину купим, обставимся. А? – он обнял Лилю, та молчала.

Нотариус, немолодой мужчина, хилого сложения, с богатыми усами, что-то очень долго возился с документами. Лиля с Тимуром сидели напротив и ждали.

– Лилия Алексеевна, кем вам приходится этот мужчина, – нотариус равнодушно посмотрел на Тимура.

– Это мой сожитель.

– Тогда, я попрошу его покинуть это помещение, у меня к вам разговор нетерпящий посторонних. – Он смотрел на Тимура, глазами замороженной рыбы. Тот встал и вышел из кабинета.

– Итак, Лилия Алексеевна Романова, вы намереваетесь, вступить в наследство, согласно завещанию, вашего отца, Сергеева Алексея Родионовича. Так?

– Да, – ответила Лиля, почему – то ей стало тревожно.

– Лилия Алексеевна, вы согласно завещанию приобретаете недвижимость, которой вправе будете распорядиться по своему усмотрению. Вы понимаете, что все сделки с недвижимостью подлежат Государственной регистрации?

– Да.

– Скажите, пожалуйста, а как вы собираетесь зарегистрировать данную недвижимость, находясь во всесоюзном розыске?

Лиля, молча, смотрела на нотариуса, он на нее не смотрел. Молчание длилось долго, минут пять. Лиля лихорадочно соображала, что ответить. Наконец она выдавила из себя:

– А как бы вы поступили на моем месте?

Нотариус довольно усмехнулся. Ему понравилась сообразительная клиентка. Не зря, не зря, он всегда тщательно проверяет всю подноготную своих клиентов.

– Я бы на вашем месте, вступил бы в наследство, и сразу продал квартиру. Все домовладельцы в столице, особо проверяются в органах внутренних дел. Это столица, она живет по своим законам. Если у вас серьезный повод скрываться от правоохранительных органов или организованных группировок, вам лучше в Москве не светиться.

– У меня проблемы и с теми и с теми. Одним я должна деньги, наверное, уже набежали огромные проценты, другие меня ищут, как без вести пропавшую. Интересы и тех и других, тесно переплелись. Разумеется если меня найдут одни, то не оставят в покое и другие.

– То, что вас найдут, если вы станете домовладелицей в Москве, даже не сомневайтесь. Зато где-нибудь в Екатеринбурге, на вас и внимания не обратят, купите вы хоть пять квартир. Сейчас везде бардак, но только не в Москве. У меня, кстати, есть покупатель на вашу квартиру. Обдумайте этот вариант.

– Я уже обдумала. Я поступлю, так как вы советуете. Продам квартиру в Москве и куплю в Екатеринбурге. Даже если меня там найдут, у меня останутся деньги рассчитаться с долгами.

– Ну что ж, разумно. Сейчас я оформляю наследство, и мы звоним вашему покупателю. В ближайшие дни мы оформим покупку, вы получите деньги и спокойно уедите в свой Екатеринбург.