Текст книги "Факультет ненужных вещей"

Самое раннее время открытий заседаний – 8 часов утра. Заседать могли до вечера (вечерней жертвы). Ни до рассвета, ни после заката дело не могло быть начато. В праздники и субботу не заседали. По особо важным делам синедрион не мог заседать ни накануне субботы, ни накануне праздников.

Гарантия правосудия синедриона была исключительно велика, этим проникнуто все описание, «разыщи, исследуй и хорошенько расспроси» (Втор., 13, 14). «Судьи должны хорошо исследовать» (19, 18). «Синедрион, умерщвляющий раз в семь лет, – бойня» (Талмуд, «Мактох»). Члены такого суда назывались членами кровавого синедриона.

«Если судья выносит неоправданные решения, он отдаляется от Бога, от Израиля. Но если он судит праведно, хотя бы в течение часа, то он как бы укрепляет мир, ибо в суде как бы воплощено присутствие Израиля». «Что говорит Бог, когда человек страдает за свой грех?» Он говорит: «Моя голова и мои члены страждут», если так он сокрушается о преступниках, то как он страдает о крови невинного?» (Талмуд, реббе Майор).

Одним словом, «чувство правды и закона, доведенные до педантичности, осторожность и гуманность к подсудимому глубоко проникали в синедрион, особенно когда решался вопрос о жизни и смерти» (Макеевов. «Археология страданий Христа», стр. 75).

«Четыре великие правила составляли основу еврейской уголовной юриспруденции: 1) точность обвинения, 2) гласность, 3) полная свобода защиты, 4) обеспечение правильности и беспристрастности свидетельских показаний», «принцип, постоянно проводимый в еврейских писаниях, требует двух условий: гласности и свободы, здесь не подвергали обвиняемого тайным допросам, при котором и невинный мог дать смертельное оружие против себя» (Мак.).

«Точность, обвинение, гласность, свобода подсудимого и гарантия против всего, что может исказить процесс, в том числе и против ошибочных свидетельств» (Salvador “Histoire de Moise et peuple hebreeh”, v. Paris, 1862).

В уголовных делах судей должно быть не меньше 23, тогда как в гражданских довольствовались и тремя.

Все предписания клонятся в пользу обвиняемого (наша презумпция невиновности).

1. Дело начинается разбором оправдывающих обстоятельств (Талмуд, Sanheder IV, 1).

2. Свидетелями могут быть только лица высокой нравственности и незаинтересованные. Враги не допускались вообще, причем врагом считался всякий, с кем подсудимый, поссорившись, не разговаривал три дня.

3. Рабы и женщины не допускались также.

4. Не допускались игроки в кости, голубятники, ростовщики, торговцы, виновные в обмере и обвесе, воры, родственники между собой или судьями (а также, как уже указано, не могли быть судьями старики, бездетные и кастраты ввиду их жестокосердия).

5. Свидетель, давший показания в пользу обвиняемого, не мог уже свидетельствовать против.

6. Свидетели должны точно указать не только место, время и обстоятельства содеянного, но даже мельчайшие обстоятельства (в истории с Сусанной, обвиненной старцами в прелюбодеянии, старцы были разъединены, а потом опрошены в отдельности – про вид дерева, под которым якобы лежала Сусанна; их разногласия уничтожили показания) (Даниил, XIII, 51–62).

«Если один показывал, что деяние совершено в 2 часа (в 8 утра), а другой – в 3 часа (9 утра), то их показание может быть принято, так как не все знают часы, но если один говорит – в 5 (11), а другой – в 7 (13), то их свидетельства цены не имеют, так как все знают, что в 11 часов солнце еще на востоке, а в час оно перешло уже на запад».

7. Судья при полной доказанности вины должен был спросить свидетеля, старался ли он отговорить преступника и знал ли преступник, что именно ему угрожает. Если свидетель отвечал отрицательно, приговор смягчался.

8. «Будьте медленны в суде», – одно из трех завещаний мужей великой синагоги, и это касалось осуждения в комнате священника.

9. Кандидаты могли принимать участие в дебатах только тогда, если их мнения были в пользу подсудимого. Время дебатов было неограниченно.

10. Подача голосов шла, начиная с младших.

11. Для оправдания хватало простого большинства, для обвинения нужно было большинство в два голоса – если его не получалось, то число судей увеличивалось на два и шло новое голосование, и так далее до результатов.

12. Приговор оправдательный объявлялся и исполнялся немедленно, осуждение объявлялось только на следующий день. Тогда снова открывалось формальное совещание, и каждый мог свободно отказаться от обвинения, если за ночь он передумал.

13. Во время шествия на казнь «один из служителей правосудия стоит у двери судилища, держа платок, другой же верхом сопровождает шествие до того пункта, с которого он еще ясно может видеть первого. Если бы являлся кто-нибудь, желающий доказать, что осужденный невиновен, то первый машет платком, а верховой с поспешностью возвращает осужденного», и дело разбирается снова.

Мало того, сам осужденный имел право сказать: «У меня еще имеется довод в мое оправдание», тогда его возвращали. Так он мог быть возвращен до пяти раз.

Впереди шествия шел глашатай и кричал: «Такого-то ведут на казнь за то-то и за то-то. Всякий, кто знает что-либо оправдывающее его, пусть придет и скажет» (Талмуд, Санхедер, 6, 1).

14. Пройдя через двор (где остался Петр), стража вместе с узником должна была подняться на лестницу во второй этаж дома, в комнате которого мог бы рассесться трибунал. Сидели на полу кругом – на мягких низких диванах, скрестив ноги на ковре, посередине этой дуги сидел Каиафа и рядом с ним вице-президент. Внутри полукружия два секретаря или писца – один справа записывал свидетельства в пользу подсудимого, другой – левый – записывал свидетельства обвинения. Судья сидел в талите (белое шелковое покрывало поверх черной мантии) и тоге.

Была глубокая ночь.

Если судить по пенью петуха (gallicinum), то суд продолжался более часа и происходил с третьего по четвертый час ночи.

Обвиняемый стоял.

15. «Не будьте несведущи, – должен был сказать председатель, поднявшись с места. – Одно дело денежная тяжба, другое – суд, на котором идет вопрос о жизни. В первом случае, если ваше свидетельство ложно, все дело может быть исправлено деньгами же, но если ты солжешь в этом суде – кровь погибшего и кровь его семьи до скончания века ляжет на тебя. Посему-то и человек был создан одиноким, чтоб научить тебя: если кто-либо погубит одну душу, то святое писание его проклинает как погубившего весь мир. А тот, кто спасет одну такую душу, признается спасителем всего мира».

Лука рассказывает, что, когда Петр сидел во дворе первосвященника и ждал приговора, Иисус взглянул на него.

До последних археологических раскопок было совершенно непонятно, как один мог увидеть другого. Раскопки показали, что в западной части резиденции Каиафы был помост, с которого проглядывалось все, что происходит внизу, во дворе, – оттуда и смотрел Иисус.

В этом же здании археологи обнаружили тюремные камеры и приспособления для бичевания (очевидно, низкие каменные столбы, к которым привязывали осужденных).

Начался суд.

16. «Многие лжесвидетельствовали на него, но свидетельства их были недостаточны» (Марк, 1, 56).

«По свидетельству двух или трех свидетелей должен умереть виновный, но не должно казнить по свидетельству одного» (Второзаконие, 17, 6). Одиночный свидетель должен был сам подвергаться телесному наказанию, как нарушающий закон Моисея. Свидетельствовать можно было только то, что видел и слышал сам. Если свидетели заявляли о том, что они сами были свидетелями преступления, то с этого начинался процесс.

Допрашивали свидетелей поодиночке и только о главных обстоятельствах, о времени, о месте, о способе свершения преступления; что касается обстоятельств побочных: обстановки, качества предметов, окружающих преступление, – то они составляли так называемый «разопрос», которым процесс оканчивался. Только при полном согласии всех этих пунктов показаний свидетелей получало силу доказательство (Марк, стр. 91).

В случае с Христом дело обстояло так, что хотя свидетельств было много, но они не составляли согласованной группы. Один свидетель не подтверждал другого. Но вот выступили два согласованных: «Мы слышали, как он говорил: я разрушу храм сей рукотворный и через три дня воздвигну другой, нерукотворный». Если дело шло о богохульстве, публика удалялась. Даже свидетели не все должны полностью повторять текст богохульства, достаточно сказать: «И я слышал то, что и они». Здесь-то и произошло разногласие: дело в том, что Христос о храме говорил дважды и один раз сказал: «Могу разрушить храм Божий и в три дня его создать», – неполное совпадение этих формул (сначала приводились, очевидно, более мягкие) и сделали оба свидетельства недействительными (а изменять показания на суде было нельзя) – итак, процесс как будто был проигран. Но Каиафа обращается к Христу с заклятием, строго запрещенным для обращения к подсудимому. По древнейшему праву заклятие (клятву именем Господа) могли давать только свидетели (клятва для обвиняемых была возможна лишь по денежным делам). В особенности это было запрещено в делах, по которым мог быть вынесен смертный приговор (это значило бы прямо толкать подсудимого на клятвопреступление). Кроме того, сказанное подсудимым не имело юридического значения, ибо, во-первых, это значило осудить человека по единственному свидетельству; во-вторых, наш закон никого не осуждает на смерть на основании его собственного признания (Маймонид). Nemo morte aficiatur suo testimonio (рабе Бартенор).

«Так наставники учат – никто не может быть казнен по собственному показанию или по показанию пророков» (Sanhedar, IV, 2). Каиафа переступил закон. Он сказал: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, сын Божий» (Мф, 26, 63). «Ты сказал, – отвечает Христос[15]15
  Евангелисты сами не особо хорошо знали ответ Христа. У Матфея: «Ты сказал это», Лука: «Вы говорите, что Я», Марк: «Да, Я сын Божий».


[Закрыть], – даже сказываю вам, отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных». Каиафа услышал это, хватает край тоги у подбородка и рвет до пояса. Вероятно, то же (богохульство!) сделали и все судьи (закон запрещал чинить такие тоги). Один первосвященник не имеет права рвать свои одежды. (Иуд. война, кн. 14, 4).

«Первый знак подал Каиафа: легкую белую из тончайшего льна виссона верхнюю одежду свою разорвал сверху донизу, а потом и обе нижние, соблюдая с точностью все по закону установленные правила драть не по шву, а по целому месту, так, чтоб нельзя было зашить, и до самого сердца обнажалась бы грудь, и лохмотья висели до полу» (Д. Мережковский, «Иисус Неизвестный»).

Заключение: он повинен смерти (Isn Maveten). Для окончательного вынесения приговора требуются еще сутки, но через полсуток наступает пасха, поэтому второе (окончательное) заседание устраивается через несколько часов после первого. «И поднялось все множество их, и повели его к Пилату».

Это было опять-таки явным нарушением закона. По правилам утверждение приговора откладывается на следующий день. Судьи в этот день мало едят, не пьют вина, обсуждают всю ночь, а утром встают рано и идут в суд… Кто привел довод обвинительный, тот может привести довод оправдательный, но тот, кто сначала оправдывал, не имеет права отказываться от своей защиты и обвинять (Санхедер, V, 5; Талмуд, 4, с. 277). Итак, вот основные нарушения, допущенные синедрионом.

1. Суд происходил глубокой ночью, что запрещено законом.

2. Процессу у Анны недостает существенной основы свидетельских показаний. Жалобу принес Иуда, а его не было при инкриминируемых Христу словах.

Очень интересные сведения об этом пункте дает профессор И. Гретц. Он пишет: «Предатель должен был заставить Христа заговорить на данную тему, чтоб два свидетеля, подслушивающие тайно, могли запомнить каждое слово. Талмуд Вавилонский (Sanhedrin 67-а. Амстердам 1645 г.). Иерусалимский (то же издание, VII, 16, 25) указывает на то, что в деле Иисуса воспользовались свидетелями, скрытыми втайне. “Так поступили с Бен Сотада” (Вавилонский Талмуд). “Так поступили с Бен Сотада, привели в суд два ученика и обвинили” (Иерусалимский).

Значение Сотада (так в Талмуде зовут Христа) непонятно; однако этимология его, приводимая в Талмуде (Salbut 104в), предполагает, что это имя отца или матери. Прием – применимый в данном деле – стал обычным именно с этого процесса» (И. Гретц, «История евреев»).

Вот что об этом пишет Талмуд: «Учащего народ служить иным богам хитростью заманивают в дом, где прячут двух свидетелей, чтоб могли они видеть и слышать все, что скажет обвиняемый. Сажают его посередине комнаты, где свет от множества ламп и свечей падает прямо на лицо его, так, чтоб малейшее изменение видно было тем свидетелям, и выманивают у него богохульство (giddupn)… Так поступили с Бен Сотадою (Ben Sateda – прозвище Иисуса в Талмуде) и (обличив его) повесили (распяли) (tosephta Sanhegrin, X, 11)» (Д. Мережковский. «Иисус Неизвестный», том 2, часть 2, с. 193).

3. Показания свидетелей не перекрывали друг друга – были разноречивы.

4. Председатель суда не мог обращаться к подсудимому с заклятием. Он должен был его отпустить, как только выяснилась недостаточность свидетельских показаний.

5. Еврейское право не знало осуждений по признанию подсудимого.

6. Второе собрание синедриона заседало только через несколько часов после первого.

На иной точке зрения стоит ученый испанский еврей М. Салвадор.

Он считает процесс строго законным. Ему возражают знаменитый французский адвокат Дюпен-старший и американец Гренлад: «Такой суд не имел ни формы, ни добросовестности законного производства».

Понтий Пилат был пятым наместником Иудеи и сменил Валерия Грата. Однако каковы были официальные функции Пилата, не совсем ясно. Тертулиан зовет его прокуратором Сирии (прокуратор – личный агент императора, который наряду с финансовыми осуществляет также и военно-административные функции). Тацит его именует тоже прокуратором. Иосиф Флавий попеременно то прокуратором (игемон), то префектом. В 1961 году во время итальянских раскопок в Кесарии иудейской (Эль Кайзарии) был открыт «Тибериум» – небольшая площадка, посвященная Тиберию-императору, окруженная портиком и находящаяся перед зданием театра Герода. Там в посвятительной надписи Пилат называет себя просто префектом. Однако нет никаких оснований считать, что в тот или иной период своей жизни он не носил и титул прокуратора.

Пилаты – древний самнитский род (эта фамилия происходит от слова pilus – дротик, копье), известен Л. Понтий Аквила – друг Цицерона и убийца Цезаря. Евсевий относит прибытие Пилата в 12 г. царствования Тиберия (26 по Р. X.). Он ставленник Сеяна. «Взяточничество, насилие, грабеж, частые казни без суда, бесконечные и ужасные жестокости», – характеризует его правление Филон. (Это из письма Агриппы I, которое Филон цитирует.) В начале правления он приказал своим солдатам ночью перенести из Кесарии в Иерусалим поясное изображение императора (военные значки). После этого делегация иудеев отправилась в Кесарию и там 6 дней осаждала Пилата просьбами убрать значки. На седьмой Понтий приказал окружить мятежников, однако они не разошлись даже после угрозы смертью. При натиске делегаты легли на землю и обнажили шеи. Значки были возвращены в Кесарию.

Второе столкновение с Пилатом произошло из-за водопровода. Он хотел провести воду в Иерусалим за сто верст от Иордана и воспользовался для этого казной храма. Произошло возмущение. Воины били восставших дубинами. Убито было 3000 человек, прочие рассеялись (Иудейские войны, 2, 9).

Третье столкновение произошло из-за того, что Пилат поставил во дворце Ирода золотые щиты с изображением Тиберия.

Конец Пилата неясен. По Евсевию (Historia, II, 7), он был сослан в Галлию, где неудача его привела к самоубийству. По «хроникам» Малалы, он был казнен при Нероне. Позднейшая легенда говорит, что своим самоубийством он предупредил смертную казнь, грозящую ему при Калигуле. Тело его, будто бы брошенное в Тибр, было причиной страшного наводнения… Его именем названа одна из гор в Швейцарских (Люцернских) Альпах, где он будто бы утонул в глубоком озере. Там будто бы появляется он в великую пятницу и моет себе руки. Тертулиан называет Пилата «христианином по внутреннему убеждению». Копты считают его мучеником. Его имя занесено в абиссинский календарь, а жена его Прокула поминается греческой церковью в числе святых (27 октября) как тайная христианка.

Вот как произвольно, но картинно (явно преувеличивая его значимость) пишет о нем Д. Мережковский:

«Лицо Пилата… четырехугольное, тяжелое, каменное, гладко бритое, с мягкими, точно бабьими, морщинами, с отвислым патрицианским кадыком, с цезаревой – как будто для лавров назначенной – лысиной; то с брюзгливой, то с тонкой скептической усмешкой – что есть истина? – с миродержавной самоубийственной скукой.

Почти милосерд, почти жесток, почти подл, почти мудр, почти безумен, почти невинен, почти преступен. Все почти, ничего совсем: вечное проклятие средних людей…»

Был седьмой час, когда Христа доставили к Пилату. Город пробудился. «Они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться». Известие Пилату было послано через слуг. Только публичная часть процесса шла вне претории. Допрос происходил внутри. Пилат вышел к толпе и спросил: «В чем вы обвиняете человека сего?» В Палестине судопроизводство шло по-гречески. По-гречески и происходил разговор Христа с Пилатом – было выдвинуто три обвинения: 1 – развращение народа; 2 – «запрещает давать подать Кесарю», 3 – Иисус называет себя царем.

Пункт 2 подходил под понятие – Majestatis или Crimen alsae aut minutae Majestatis – оскорбление величества (государственная измена) – кара за это преступление была лишение огня и воды и повешение на «несчастном дереве» (Arbor infelix).

После заслушивания этих пунктов Пилат вызвал Иисуса. Допросы обыкновенно вели квесторы, но у Пилата их не было, и допрос вел он сам. Допрос начинается с разговора с подсудимым (Иоанн, 18, 33–38; Матф. 27, 11; Марк, 152; Лука, 23, 2). После него Пилат объявил: «Я не вижу вины на этом человеке». Обвинители бурно протестуют, слышится обвинение в «возмущении народа». Кто-то кричит, что Христос галилеянин. Пилат посылает Христа к правителю Галилеи, то есть он был послан от a foro apprehensionis (с места суда по месту ареста) к суду (ad forum о rig in is) пo месту происхождения. Умный, честолюбивый, жестокий и хитрый, похотливый, хотя и малодеятельный Ирод Антипа был тетрархом Гелилеи и Пиреи – это он убил Крестителя. Он оставил свою столицу Сенфорис и в честь Тиберия построил Тибериаду (западнее Генисаретского озера). В Иерусалим он прибыл на праздник и жил в доме отца. «Ирод, увидев Христа, обрадовался, но Христос молчал. Насмеявшись над ним, Ирод одел его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату. Одежда была белая, в ней явились (Candidati) кандидаты, домогавшиеся высоких должностей, – это была тонкая и ядовитая ирония (lampas)».

И вот Христос опять в суде, в месте, которое называется Лифостротон (греч. – каменный помост) и Гаввафа (евр. – высокий помост). Пилат выходит к толпе, стоящей внизу. Он говорит о том, что арестованный невиновен, и ссылается на Ирода, но идет на уступки: во-первых, приказывает «наказать его бичами», во-вторых, «есть же у вас обычай, чтобы я один отпускал вам на пасху, хотите ли, отпущу вам царя Иудейского?» (такой обычай не находит подтверждения в иудейских источниках, но был у римлян и греков – у римлян в дни lestisternia – в день рождения императора и в другие царские дни; у греков на праздники фесмосфорий (день Цереры как законодательницы)). Пилат знал, что Христа поедали из зависти, но народ стал требовать Варавву (сына раввина). Апокриф в этом месте (Никодим) говорит о предостережении, посланном Пилату его женой – Клавдией Прокулой. Эфиопская церковь называет ее Аброкла. С похвалой о ней упоминают Иларий и Августин. Вот тут-то Пилат и «умыл руки»[16]16
  Об этом говорит только Матфей. Такое умывание – еврейский обычай. Он имеет место только в таких случаях, когда находили труп и убийца не был известен. Навряд ли Пилат пошел бы на это.


[Закрыть], потом «взял Христа, приказал бить его». Это не иудейское наказание (то ограничивалось 40 ударами), а чисто римское (quaesto per t omento), бичевание уже предполагало казнь, распятие; бичевали вязовыми прутьями, но бичевали и плетьми, к концам которых привязывали костяные иглы или куски свинца. Осужденного раздевали догола и, согнув, привязывали к низкому столбу. «Присутствовавшие при таком бичевании, – говорит Евсевий, – приходили в ужас, видя, как растерзывали тело до самых нервов, так что члены лежали совсем разбитые и видны даже внутренности». Как свидетельствует Ульпиан, забивали и до смерти. Так как Христа били не ликторы, а солдаты, то были применены бичи. Смотрел весь полк. Суть обвинения (присвоение титула величества) была известна, и вот солдаты устроили представление. «На плечи набросили кусок шерстяной материи, окрашенной коккусом (багряную ризу – хламиду)». Фаррар думает: «какой-нибудь заброшенный военный плащ» (с пурпурными нашивками – из гардероба претории). Вместо короны возложили венец из терния, в руки дали скипетр (трость) – стебель палестинского тростника вроде нашего, но толще и тверже, – солдаты припадали к земле и приветствовали Христа криками, а после били по лицу.

(Филон пишет о подобном спектакле в Александрии: «здесь народ заставил илиота Карибаса в короне из папируса с тростником в руках и ковром на плечах на возвышении в Гимиазуме разыгрывать Ирода Антипу, только что назначенного Калигулой в Александрию и находящегося в дороге». И этот рассказ евангелистов получил вдруг неожиданное подтверждение. После войны археолог Винсент, руководствуясь Евангелием от Иоанна, открыл в резиденции Пилата помост из плит. Это тот самый лифостротон, о котором пишется в 19-й главе (стих 13) Евангелия: «Пилат вывел вон Иисуса и сел на месте, называемом лифостротон» (то есть вымощенном плитами). Именно там происходили бичевание и шутовское коронование Иисуса. На одной из плит лифостротона археологи обнаружили корону и букву «В» (очевидно, «Базилевс» – царь). Вспомнили в связи с этим о кровавой игре, распространенной в войсках, когда осужденного сначала короновали, а потом убивали. Так подтвердилась гипотеза Дж. Фрезера, связавшего этот обычай с евангельским рассказом.)

Тогда вышел Иисус Христос в терновом венце с багрянцем и сказал Пилат: «Се человек». «Распять его, распять! – кричал народ. – Мы имеем закон, и по закону нашему он должен умереть, потому что назвал себя сыном Божьим». И еще кричали: «Если ты отпустишь его – ты не друг Кесарю». Это было уже концом. Кесарь был princepes Senatus президентом. Pontifex maxsimus постоянным консулом, императором или военным диктатором, ему присягала армия. Пилат был Amicus Cesares – это почетный титул, который соединяется с высшими должностями – легат, префект, проконсул. Обвинение «не друг Кесарю» было страшным. Это кончалось всегда плачевно. Пилат окончательно осудил Христа. Очевидно, была сказана формула – Ibisad (in) cru cum – иди на крест, и этим все завершилось, но среди христианских апокрифов сохранилось несколько письменных «приговоров», претендующих на подлинность. Ввиду их выразительности приведем два главных.

«Приговор, объявленный Понтием Пилатом, наместником Галилеи, гласящий, что Иисус из Назарета должен умереть крестной смертью. В 17-й год правления империей Тиберия в день 25 марта в священном городе Иерусалиме. Когда Анна и Каиафа были священниками и жрецами Бога, Понтий Пилат, наместник Нижней Галилеи, восседал на судейском седалище претора, он присуждает Иисуса Христа из Назарета умереть на кресте между двумя злодеями, так как великие и достоверные свидетельства народа показали: 1 – Христос – соблазнитель; 2 – он бунтовщик; 3 – он враг законов; 4 – называет себя сыном Бога; 5 – выдает себя за царя израильского; 6 – он вступил в храм в сопровождении толпы, которая несла в руках пальмы; приказывает первому центуриону Виргилию Корнелию вести его на место казни; запрещает всем бедным и богатым препятствовать исполнению казни. Свидетели, подписавшие смертный приговор, суть: 1 – Даниил Робина, 2 – Ирап Заровевель, 3 – Рафаил Робина, 4 – Капет-книжник».

Христа будят, выводят через ворота Saturnen.

Приговор на плите, на обратной стороне выбито: «Такая же плита была послана в каждое колено», найдена в 1820 г. в Аквилее (опубликовано д-ром Тесмаром в 1849 г.).

Гертц приводит другой документ. «Иисус из Назарета из еврейского колена Иуды, обличенный в нападках и возмущениях против божественного Величества Тиберия Августа, римского императора, и преследуемый за таковые оскорбления господином нашим Иродом, наместником императора в Иудее, по приказу судьи Пилата приговорен к распятию на кресте. Пусть завтра в день 23 до мартовских ид приведут его в обычное место казни под конвоем отряда преторианских солдат. Как царь иудеев, пусть Иисус будет проведен через Сатурнинские ворота (пропуск в подлин.) в Иерусалим в 22 день до мартовских ид» (подлинник находился в епископском дворце и погиб при пожаре). (Вероятно, Пилат послал также специальное донесение в Рим.)

Существует еще один источник, введенный в научный оборот в 20-е годы нашего века.

В составе славянского перевода «Иудейских войн» сохранилось место, отсутствующее во всех прочих рукописях Иосифа Флавия. Ряд ученых (Бертольд, акад. Истрин и др.) считают его действительно принадлежащим Иосифу. В нем история ареста и осуждения Христа излагается несколько иначе, чем в Евангелии.

«Он (Иисус) имел обычай чаще всего пребывать перед городом на Елеонской горе и там исцелял людей. Около него собралось 150 рабов, а толпа, видя его силу, – так как все, что он хотел, творил словом, – настаивала, чтоб он, вступив в город, избил римские войска и Пилата и царствовал, но он отверг это.

После этого дошла весть о нем до иудейских властей. Они собрались с первосвященником и сказали: “Мы немощны и не можем сопротивляться римлянам, но так как лук уже натянут, то пойдем и донесем Пилату то, что слышим, и будем спокойны, не то он услышит от других и лишит нас имений или истребит вместе с детьми нашими”.

И пошли и донесли Пилату. Он же послал воинов, и, перебив множество народа, они привели его.

И, испытав его, Пилат понял, что он добродетелен и не злодей, не мятежник, не искатель царства. И отпустил его, ибо он исцелил его умирающую жену. Он же пошел на свое обычное место и стал творить прежние дела, и еще больше народа собралось вокруг него. И прославился он своими делами больше всех. Законники прониклись к нему еще большей завистью и дали Пилату 30 талантов, чтоб он его убил. Тот взял и дал им на волю исполнить свое желание. И они искали подходящее время, чтоб умертвить его.

Они распяли его вопреки отеческому закону и много издевались над ним».

О двойном аресте Христа Пилатом сообщает также и древнееврейское предание, сохранившееся в toedoth lesu – старинном антихристианском памфлете.

Подводя итоги всего и вдумываясь в поведение Пилата во время суда – человека жестокого и почти истерически ненавидящего иудеев, нужно признать: проконсул казнить Христа не хотел. Он был ему нужен как фермент недовольства храмом, некое бродящее начало, как человек, поднявший руку на святая святых иудеев. Тут любопытно одно очень неясное, недоговоренное, но примечательное место у Д. Мережковского. «Кажется, уцелел независимый от евангельских свидетельств намек на “близость” Бен Сатады (Иисуса) к римским властям, то есть к римскому наместнику Пилату» («Иисус Неизвестный», 22-е примечание к главе «Суд Пилата»).

Кресты были трех родов: 1 – Т – crux Commisua, 2 – X – crux Decussa, 3 – Т – crux Immisia.

Это были орудия Calus, palus, pegma, чтобы тело, распятое, имело больше опоры, на середине приделывался еще небольшой брусок или деревянный гвоздь – он служил сиденьем для распятого. Тертулиан говорит о кресте, имеющем форму греческой буквы “tay”. Тоже Ориган, Павлин, Коланский и Иероним, но Юстин, Минций, Фоликс, Августин, Дамаскин говорят именно о Immisia, была ширина, на которой простирались руки, и длина, поднимающаяся от земли, на которой было пригвождено тело, – высота, выдававшаяся вверх над поперечной балкой. Рабов часто водили по городу с особой рогатиной (У) furca на шее; был еще Patibulum – два бруса, сведенные вместе. Руки притягивались вдоль. Осужденный, таким образом, представлял собой крест и так шел до места казни. Там Patibulum служило поперечником – крест был вряд ли высок – высокий крест изготовлялся для важных преступников (Светоний, Гальба, 9). Впереди шел герольд и оповещал о том, кто и за что казнен будет. («Если кто знает что-нибудь полезное для него – пусть скажет».) Такова раньше была обязанность герольда. Теперь он, понятно, этого не говорил, об этом говорили надписи на белых дощечках.

Голгофа находилась за чертой города – само слово это означало место для лба, или лобное место, – это или указание на форму горы (череп), или на то, что здесь лежали черепа казненных. Лука просто называет это место «череп» – «Лоб». Легенду о том, что здесь могила Адама и череп его, знали уже Ориген, Тертулиан, Иероним, Амвросий, Афанасий Великий. Тут Христу поднесли сосуд с кислым вином, смешанным со смирной и, может быть, другими горячительными. Это вело к ослаблению чувствительности (мирра вытекала из надрезанного ствола и сгущалась в белую смолу). Это был чисто иудейский обычай. Всем, кого синедрион приговаривал к смерти, давали пить силье вино, чтобы притупить их чувства и исполнить писание (притча 31, 6 Bammidabr). (По свидетельству Вавилонской Гемары, такой раствор получался из вина и ладана и приготавливался знатными женщинами.) Христос отказался от напитка. Крест сначала укрепляли, а потом поднимали осужденного, на это указывает ряд выражений – tolere, aglere, ferredare, insultare. (По просьбе Иосифа Флавия юношу Елизара помиловали после того, как он был поднят уже на крест (И. Б., VII, 6, 4).) Осужденных раздевают, веревками поднимают к перекладине, руки сначала привязываются, потом прибиваются (в Египте распятых только привязывали); воины работают вверху и внизу. Ставят дощечку, которую несли перед этим. Бросают жребий об одежде. Хитон Христа – наиболее ценная часть одежды, разыгрывается. Доктор Рихтер пишет о страданиях распятого. Среди них главные:

1. Неестественное положение тела – нельзя сделать ни одного движения, чтоб не причинить всему телу – побитому и истерзанному плетями – невыносимую боль[17]17
  Кстати, Гретц считает, что по еврейскому уголовному кодексу присужденный к смерти отнюдь не мог подвергаться бичеванию. Казнь Христа происходила по римскому закону.


[Закрыть].

2. Гвозди вбиваются в соединение нервов и сухожилий. Они повреждены и сильно сжаты.

3. Распятые части воспаляются, происходит застойное явление, боль увеличивается каждое мгновенье.

4. Кровь не находит себе на раненых и растянутых конечностях достаточно места. Она приливает к голове, напрягает пульс и вызывает страшные головные боли. Как результат задержки кровообращения происходит переполнение левой сердечной полости. Она не может принимать всей крови, выталкиваемой из правой полости, кровь не попадает в легкие. Все это сжимает сердце и легкие, производит страшное, тревожное состояние в организме.