Текст книги "Почти смешно. Рассказы: улыбнемся, погрустим"

Виноваты изобретатели

Мне жена говорит:

– Я тебя к врачу записала!

– Зачем к врачу? У меня уже зуб не болит, – отвечаю.

– А я не к зубному.

– А к кому? – я невольно напрягся.

– К психотерапевту!

– К какому еще психотерапевту? Я, что, псих какой?

– Ну пока еще не совсем, но к этому дело идет. Психуешь по каждому поводу. Поэтому надо сыграть на опережение!

– Моей вины нет в том, что я такой нервный. Мы же в XXI веке живем, а не в XIX. Это всё изобретатели виноваты.

– А при чем здесь изобретатели, а тем более XIX век?

– Как при чем! Ну вот скажи, какое самое страшное оружие изобрел человек?

– Атомную бомбу, что ли?

– А вот и неправильно! Это перфоратор. Атомная бомба неизвестно где еще приземлится и когда, а перфораторщик вон за стенкой в 7:00 как штык приземлился, причем в выходной день. Нападает всегда неожиданно, с любой стороны. Спрятаться от него невозможно. Целится прямо в голову. Бежать некуда. Разве что на улицу, как при бомбежке. В результате на одной чаше весов пять дырочек в стене, а на другой пять талончиков к психотерапевту. Один из них уже мой.

– У нас дача есть, можно в выходные там отдыхать!

– Можно, только эти изобретатели и там достанут. Ты забыла, как мы в пошлом месяце отдыхали? Приехали после рабочей недели с надеждой отдохнуть. Попали под перекрестный огонь. Сосед справа врубил свою газонокосилку, а сосед слева пилораму запустил. Как будто специально нас ждали. Если бы мы тогда раньше не уехали, то попали бы в психушку без предварительной записи. Я теперь понимаю, что такое гиперзвуковое оружие. Только почему все эти испытания на мне проводить?

– А чем тебя заинтересовал XIX век?

– А потому что не было никаких изобретений! Это значит, что люди были спокойные, уравновешенные. Ну выйдет крестьянин во двор. Сосед справа косой машет. Вжик-вжик, вжик-вжик. Сосед слева топориком постукивает. Тюк-тюк, тюк-тюк. Вроде та же работа, как у наших соседей по даче, но как исполнена! В гармонии с природой! Нервная система только укрепляется. Жить хочется! А все почему? Потому что тока нигде нет. Не изобрели еще электричество. Изобретатель, правда, уже появился, но еще, слава богу, пешком под стол ходит. Будущий перфораторщик, в отсутствии работы, на сеновале спит и никому не мешает.

Во дворе у того крестьянина скотинка мирно травку жует, что ей ни скажи, она не огрызается. Во всем с тобой соглашается. Нервы тебе не портит. А сейчас, когда автомобиль изобрели, эти козлы и бараны за руль сели. Недавно один такой баран кричит мне в окно, что я баран. Я ему отвечаю, мол, вы ошиблись, гражданин, это вы баран, а не я. Он со мной не согласился. Остановился и в багажник полез за чем-то. Наверное, правила движения хотел посмотреть. И не только козлы и бараны. Козы с овцами тоже любят порулить. Иногда встречаются и коровы. Мой сосед говорит мне, что вчера какая-то курица ему дорогу перегородила. Ну и чем мне психотерапевт поможет? Он же сам ездит среди этого зоопарка!

А у того крестьянина из XIX века, между прочим, во дворе тоже транспорт был, причем экологически чистый. Телега называется. Запряг крестьянин свою лошаденку и поехал потихоньку по делам. У любого трактира можно остановиться! А что? В трубку дуть никто не заставит. Не изобрели еще сей прибор! И никому нет дела, сколько у тебя там промилле. Сидишь на телеге, значит, трезвый. Упал, лошадь сама привезет куда надо, без навигатора. Да и проверять некому было. Еще даже дедушка гаишника не родился. Свобода! Поэтому крестьянин приедет домой вечером уравновешенный и спокойный. Напоит коня, обнимет жену. Она его борщом накормит. У них и мысли не было записываться к психотерапевту.

А мы с вами как живем? Просыпаемся утром и чешем. И мужчины чешут, и женщины. Что чешем? На работу чешем! И так круглый год до пенсии нервы треплем. Отпуска не дождешься. А крестьянин собрал урожай, и все, до весны делать нечего. А что зимой делать? Комбайны ремонтировать? Так не завезли еще! Поэтому он и сидит на печке всю зиму, заодно нервную систему укрепляет.

А как крестьяне хорошо сами себя развлекали! Играли на гармошке, пели и плясали. Если какому соседу скучно было, то можно присоединиться. Никто не прогонит. А вот когда у меня соседи за стенкой за полночь гуляли на всю катушку (эти динамики – чертово изобретение!), я никак не мог разделить их радость. И никакого желания к ним присоединиться у меня не было. Наоборот, хотелось полицию вызвать.

Вот телевизор. Вроде бы, на первый взгляд, неплохое изобретение. Но все равно нервы треплет. Включаешь его после работы, чтобы немного расслабиться, а там плохой дядька хочет замочить хорошего дядьку. Ну и зачем мне эти переживания перед сном? Переключаю на другой канал – уже замочил. Переключаю на третий – возбуждено уголовное дело. Жена говорит: «Хватить щелкать, ложись спать». Я отвечаю: «Давай дальше переключу! Хочется узнать: сколько же ему дали?»

Телевизор выключил, а рука к телефону тянется, как у алкоголика к бутылке. А зависимость – это психическое заболевание. Как этот изобретатель умудрился в телефон столько информации засунуть, что места в голове не хватает? Она начинает трещать и расширяться. Поэтому мы и психуем. Скоро от этого изобретения в инопланетян превратимся. Большая голова и тоненькие ручки и ножки.

А у крестьянина в деревне не было никаких «психоприборов». Поэтому он вечерами зажигал свечу и долго смотрел на огонь. От этого его нервная система только крепла. А когда у нас в доме электричество отключили, я чуть с ума не сошел. По телику «Спартак» должен играть, а я, как дурак, сижу на свечку смотрю. Какая нервная система выдержит?

К психотерапевту я так и не пошел. Он ведь меня в XIX век не отправит и от изобретений не отгородит. А чтобы жена меня не ругала, купил ей на «психотерапевтные» деньги хороший букет цветов. Обнял ее, поцеловал. Сказал, что больше психовать не буду, что бы они там ни изобретали. А если будет невмоготу, буду считать до десяти. Она, конечно, растрогалась. А потом улыбнулась и сказала: «Пошли ужинать, я борщ сварила».

Дегустация

Помню, как-то давно, на ноябрьские праздники, мы с женой решили сделать небольшой косметический ремонт в зале. Необходимо было наклеить новые обои. К вечеру первого дня подготовительные работы были закончены. Я начал кромсать новые обои. Хотелось хоть немного приклеить, чтобы на следующий день закончить работу.

Только намазали клеем первую полосу, как звонок в дверь. «Не вовремя там кого-то несет», – подумал я. На пороге стояли счастливые Владимир и Валентина, наши друзья. С Вовкой у нас и гаражи были рядом, так что после работы мы иногда пропускали по «пять капель».

– Мы идем в ресторан на банкет по случаю профессионального праздника! – торжественно заявил Володя, работающий в милиции. – У нас времени еще полчаса, так что вот зашли к вам по пути.

– Счастливчики! – сказал я, глядя на разодетых ребят. – А у нас не такая веселая участь, ремонтом вот занимаемся.

Пришлось сделать перекур. Жены наши уселись поболтать на диван, стоящий посередине комнаты. Мы же с Владимиром пошли на кухню.

– У тебя что-нибудь есть? – сразу спросил он, как только мы уселись на стулья.

– Водки нет и пива тоже нет, зато есть вино, причем много вина. Ты же знаешь, что я делаю свое, домашнее.

– Много нам не надо! Мне на банкет идти, тебе ремонт делать.

– Обязательно надо напомнить, у кого какая перспектива на сегодня! – упрекнул я гостя. – Ладно, давай немного продегустируем. Пошли в кладовку… Ну вот смотри, эти банки с вишнево-яблочным вином. Вот эти, вышестоящие, со сливовым. А вот бутыль с виноградным вином, еще не доиграла.

В углу кладовки стояла двадцатилитровая бутыль. Перчатка на ней уже накренилась набок, но все еще продолжала «голосовать».

Я взял трехлитровую банку из первого ряда. На кухне, недолго думая, вытащил два стакана и разлил вино. Володя залпом его осушил. Я тоже, не торопясь, выпил стакан.

– Ты правильно сделал, что в яблоко добавил вишню, – оценил мое творчество Вовка, – и цвет приятный, и вкус замечательный. Давай еще стаканчик попробуем.

– Вообще-то, так не дегустируют, стаканами, – сказал я для проформы, поднимая банку.

– Я знаю, как дегустируют. Когда на море приезжаю, то первая экскурсия у меня на дегустацию, – улыбнулся Володя. – Но ты понимаешь, что времени в обрез, не успеем все попробовать. Как мы тогда узнаем, какое вино лучше?

– Ну, за ремонт! – выдал он непритязательный тост, подражая генералу из известного фильма.

– Давай! – согласился я.

После двух стаканов я почувствовал опьянение. Голова слегка закружилась. У Володьки тоже заблестели глаза, лицо его покраснело.

Тем не менее через пять минут я уже наливал вино из другой банки.

– Это какое? – спросил Владимир, поднимая стакан.

– Это сливовое.

– Да, цвет другой, не спутаешь.

Это вино пили уже не торопясь, понимая, что взяли слишком быстрый темп.

– Рома, а это вино из медовой сливы, что ли? – спросил меня Вовчик.

– Из медовой не рентабельно делать, слишком она вкусная. Да и вино из сладкой сливы будет не очень, нужна кислинка, – со знанием дела отвечал я, – это из другой сливы. Дичка у нас на даче случайно выросла. Я ее потому и не вырубил, что на вино оставил.

С каждым стаканом тональность нашего разговора заметно повышалась, а жизнь становилась все интересней. Проблемы, связанные с ремонтом, стали исчезать за линией горизонта.

– А ты знаешь, это вино тоже неплохое, – сказал Володя после третьего стакана, – приятный кисло-сладкий вкус. Даже и не знаю, какое из них лучше. Оба хороши. А сколько времени мы сидим? Как бы не опоздать на банкет. – При этом он сам начал разливать по четвертому стакану.

Я посмотрел на часы:

– Ты не поверишь, но всего минут пятнадцать сидим!

– Это хорошо! Успеем всё продегустировать!

– Ты имеешь в виду виноградное, которое еще не отыграло?

– Конечно, оно у тебя уже почти готово! – радостно ответил Владимир и, сделав серьезное лицо, продолжил: – Центризбирком объявляет о завершении процедуры голосования, можно приступать к подсчету голосов.

При этом он громко засмеялся, радуясь удачной шутке.

– Ты давай потише, – сказал я, – а то нам сейчас устроят подсчет голосов.

Я как сглазил. На кухню зашла Валя.

– Ты что, с ума сошел? – набросилась она на супруга, глядя на открытые банки. – Нам же идти в ресторан! А мы с Ленкой думаем, что это они там так развеселились!

– Да мы не пьем, только дегустируем. Попробуй, какое вино лучше? Я говорю сливовое, а Роман считает, что вишня с яблоком.

– Не буду я ничего пробовать! Нам уже выходить скоро! Тебе тоже хватит пробовать! Кто же это в стаканах дегустирует? Тоже мне, сомелье нашелся!

– Ну и зря! Дегустация – это не пьянство, это возможность оценить качество продукта, его неповторимую вкусовую гамму. А из чего пить, не так уж важно.

– Через пять минут собираемся! – сказала она командным голосом и вышла из кухни.

– Ну давай, Ромка, еще виноградного, и все, надо идти, – сказал Владимир, поглядывая на часы.

Я зашел в кладовку и приподнял тяжеленную бутыль. Потихоньку потащил ее на кухню, чтобы женщины не заметили. «Удачно мы сдвинули диван», – подумал я, так как они сидели спиной к дверному проему. Если бы диван был развернут в сторону двери, провести эту операцию было бы невозможно.

Разливал я вино в стаканы прямо из бутыли. С некоторой заторможенностью Вовка приподнял стакан.

– Так мы же не выпили за самое главное, – вспомнил я, – за день милиции.

– За день милиции я еще успею на банкете выпить, – сказал Володя, раскачивая в руке стакан. – Глянь, а тут еще газики бегают!

– Так я говорю, не доиграло еще, – ответил я, посмотрев в свой стакан.

– В животе доиграет, – снова засмеялся Вовка.

– Как раз на банкете, – добавил я.

Мы заржали так, как будто это было что-то самое смешное за всю историю человечества. Необычайный всплеск радости пер из нас обоих. Я прикладывал указательный палец к губам, пытаясь хоть как-то сдержать неописуемый восторг. Но ничего не помогало. При этом локоть мой соскочил со стола, и я разлил полстакана. Пришлось доливать.

– Хорошее вино, молодое, – сказал Володя, немного успокоившись, – из какого это винограда?

Я хотел ему объяснить, какие сорта использовал, но он начал уже рассказывать что-то смешное про свою работу. Потом, взяв в руки очередной стакан, Вовка неожиданно затянул:

– Эх, дороги, пыль да туман…

У него была такая особенность – напевать эту песню. Но это происходило, как правило, в конце какой-нибудь гулянки, часа через три-четыре. А здесь и получаса не прошло. Правда, мы ничем не закусывали. Ну кто же закусывает при дегустации?

Тут же прибежала Валя:

– Так, быстро одеваемся и идем, мы можем опоздать.

– Там еще торжественная часть будет, а наши места все равно никто не займет, – ответил Володя заплетающимся голосом, допивая виноградное вино.

После этого он стал медленно выползать из-за стола. Я помог ему добраться до коридора.

– Ну так какое вино лучше? – спросил я.

Он долго соображал, медленно надевая ботинки. Потом, глядя затуманенным взглядом куда-то в сторону, тихо произнес:

– Хорошее вино!

Пока Владимир неспешно надевал куртку, я подумал: «Как же теперь буду клеить обои?» Мне совсем расхотелось заниматься ремонтом, да и не только в желании было дело. Физически этим заниматься уже было практически невозможно.

Одевшись, Володя протянул мне руку:

– Ну давай, Ромаха!

Наше долгое рукопожатие неожиданно переросло в борьбу. Как настоящие борцы сумо, мы сцепились в узеньком коридоре с целью выявления сильнейшего. Никто не хотел уступать. Наши женщины пытались нас утихомирить, понимая, что сейчас может случиться «слон в посудной лавке». Всё же они разняли нас до того момента, когда кому-нибудь удалось бы бросить соперника на «татами». Никогда ни до, ни после такого «рукопожатия» у нас не было. Последнее, что я запомнил, когда гости ушли, это то, что мне ужасно захотелось прилечь.

Весь следующий день у меня был «отходняк». Так что ремонт пришлось отложить.

Позвонила Валентина. Сказала, что, когда они вчера выползли из подъезда, а делали они это долго, Вовка был никакой. Глядя на него, Валентина предложила ему идти домой. Но он, продолжая напевать «Дороги», медленно, в раскачку, поплелся в сторону ресторана. Все же на полпути ей удалось развернуть его на 180 градусов. В данной ситуации это было единственное правильное решение. Предстать перед сослуживцами, и особенно перед начальством, в таком виде…

Лежа на диване, я подумал тогда о великой силе дегустации. Как она умудрилась всего за полчаса уравнять ремонтные работы и банкет с торжественной частью.

Закон бумеранга

Припарковался я как-то раз в городе и пошел по своим делам. Возвращаюсь и вижу, что у моего автомобиля (я тогда на «девятке» ездил) стоят два милиционера.

– Нарушаете! – говорит мне один из них.

– Интересно, что это я мог нарушить? – спрашиваю.

– Вы заехали в зеленую зону!

– Какая зона? Автомобиль на асфальте стоит!

– А вот смотрите! – И показывает мне на правое колесо.

Все машины стоят под углом, в том числе и моя. И действительно, правое колесо перемахнуло через бордюр. Вся остальная часть машины на асфальте. Бордюр от времени весь стерся и стал покатым, высотой, наверное, не более пяти сантиметров. Мне показалось тогда, что я наехал на камешек или еще что-то, и я не придал этому значения.

– Вам придется пройти в нашу машину для составления протокола, – продолжил милиционер.

– А почему вы занимаетесь не своим делом? – возразил я им. – Ведь вы представители патрульно-постовой службы, а не сотрудники ГАИ.

– Администрация разрешила нам обращать внимание на подобного рода нарушения и фиксировать их. Я вам могу показать постановление.

Да, я слышал об этом. Им разрешили пополнять городской бюджет, но, видимо, и свой карман по возможности, так что опровергать это не стоило.

– Ну какое здесь нарушение! – я начал немного кипятиться. – Одним колесом чуть заехал!

– Да вы не расстраивайтесь так, если они сочтут нарушение незначительным, то и наказывать вас не будут.

Ну в общем, подписал я протокол о своем нарушении. Милиция уехала искать других нарушителей. Читаю я документ и понимаю, что меня немного обманули. Про одно колесо ни слова, а просто заехал в зеленую зону. Ну и я тоже хорош, можно было ведь «договориться» с ними на месте. Они, наверное, только этого и ждали. Свой карман-то ближе, чем городской бюджет.

Через несколько дней приходит письмо от администрации. Предлагают по моему нарушению прийти на комиссию такого-то числа. Указаны время и номер кабинета. Прихожу. У кабинета человек десять таких же нарушителей, как и я. Секретарь вызывает по фамилии. Конвейер по нарушениям работает четко. Больше трех минут никто не задерживается. Пока я в очереди ждал, бывалые нарушители сказали, что штрафы лупят всем подряд, хотя сначала дают объясниться. Да и сам штраф не такой уж и маленький, больше, чем средний штраф в ГАИ.

Наконец я услышал свою фамилию. Захожу в комнату. Посередине стоит стул. Подозреваю, что этот стул для подсудимого, то есть для меня. Справа девушка-секретарь, которая вызывала. Впереди за столами комиссия, человек семь-восемь, не меньше. Уважаемые люди. Смотрят на меня пристально. Мне захотелось даже улыбнуться, глядя на этих присяжных заседателей. Но не стал этого делать. Так я потеряю последний шансик на какое-либо снисхождение. Секретарь предложила сесть на стул. Странное чувство охватило меня, когда я уселся. Вроде веду законопослушный образ жизни, машину вожу тоже аккуратно по правилам. И тем не менее меня сейчас будут судить. Представил себя гангстером в штате Техас, которого посадили на электрический стул. Посмотрел даже вниз, нет ли здесь проводов.

Секретарь с подчеркнутой официальностью передала мое «дело» председателю комиссии. Я легко узнал в ней главу городской думы. Она зачитала информацию о моем нарушении. Затем мне дали возможность сказать несколько слов в свою защиту. Пришлось объяснить комиссии, что никакого умысла заезжать в зеленую зону у меня не было. Лишь правым колесом переехал бордюр, который от времени уменьшился так, что я просто не заметил его.

На мое объяснение пожилой мужчина, тоже известный в городе депутат, грозно заметил:

– Какая разница, четыре колеса или одно! Все равно вы нарушили правила и заехали в зеленую зону.

Этого депутата я тоже много раз видел по телевизору. То он где-то выступает, то что-то открывает. Все его былые «заслуги» как-то для меня померкли. И вообще, ему давно пора сидеть на даче и ловить рыбку, а не заниматься пополнением бюджета. После его замечания я подумал, что разница между четырьмя и одним колесом все-таки есть, но промолчал, чтобы не усугублять ситуацию. Казалось, что моя судьба решена. Но тут в мою защиту выступил мужчина, сидевший с краю:

– Мне кажется, что человек действительно нарушил по неосторожности, без всякого умысла. На первый раз можно и не наказывать.

Я заметил, что все остальные члены комиссии как-то встрепенулись и с некоторым недоумением повернули свои головы в его сторону. Видимо, такое случается не часто, чтобы казенные деньги на ветер выбрасывать.

– Приступаем к голосованию, – отчеканила председатель. – Для наказания в виде такого-то штрафа необходимо семьдесят пять процентов голосов. Прошу голосовать! Кто за?

Полного единения у уважаемой комиссии не случилось. Как мне показалось, примерно половина голосовавших пошла мне навстречу, отказываясь принимать участие в моей экзекуции. А это означает, что, скорее всего, критичный для меня порог в семьдесят пять процентов преодолен не будет. Это подтвердила председатель:

– На первый раз мы вас не наказываем. Просьба больше не нарушать.

Надо же, подумал я, выходя из кабинета: «Первый суд в моей жизни, и я его выиграл. Спасибо некоторым членам комиссии за проявленный ко мне гуманизм». Когда уже спустился по лестнице и подходил к двери, меня кто-то окрикнул:

– Подождите!

Это был тот самый мужчина, благодаря которому я избежал штрафа. Улыбаясь, он подошел ко мне:

– Я хочу вас еще раз поблагодарить!

– Меня благодарить? За что? Это я вам должен сказать спасибо! А мы, что, с вами знакомы? Вы, наверное, меня с кем-то спутали!

– Нет, не спутал!

– Тогда скажите, когда вы меня благодарили первый раз? – улыбнулся я в полной уверенности, что человек ошибся. Ведь я никогда ранее его не видел и уж тем более не был знаком с ним. В этом я полагался на свою зрительную память, которую считал неплохой.

– Я вас благодарил восемнадцать лет назад! У вас же была красная «копейка»?

– Да, была, – ответил я, совершенно не понимая, куда он клонит.

– Вы мне помогли тогда! Вытащили машину из песка у речки в районе Киляковки!

Я напряг свою память, пытаясь вспомнить случай из давно минувших лет.

– Да, припоминаю, – сказал я, – у вас еще был тогда с собой грудной ребенок.

– Сейчас этот ребенок учится в институте.

Мы семьей возвращались домой после купания, когда заметили эту машину, завязшую в песке. Молодой парень с девушкой не знали, что делать. Девушка успокаивала младенца, который плакал. Задние ведущие колеса жигуленка на три четверти были в песке. Парень попросил меня дернуть, но я отказался от этой затеи. Ведь тогда мои колеса на песчаной местности не избегут такой же участи. Хорошо, что я всегда возил с собой небольшую лопатку на всякий случай. Мы тогда долго возились, помогая откапывать колеса и подкладывать ветки. Когда вытащили машину на дорогу, было уже совсем темно.

– А как же вы меня узнали? Я бы вас через год не вспомнил, – спросил я.

– А у вас характерная внешность. Извините, мне надо бежать. Пятиминутный перерыв закончился.

Когда я вышел на улицу, то подумал: «А ведь он прав. Высокий рост, лысая голова с большим носом. Характерная внешность. Он еще не сказал про мою дикцию. Тоже очень характерная».