Текст книги "Почти смешно. Рассказы: улыбнемся, погрустим"

Транзитный газ

Лет, пожалуй, двадцать назад у нас появились новые соседи по даче, их участок находится позади нашего, на соседней улице. Они нам сразу понравились. Примерно нашего возраста, с такими же понятиями о жизни, гостеприимные. У нас, правда, и другие были соседи хорошие, но с ними мы просто здоровались и ограничивались двумя-тремя дежурными фразами. В первый же день Ирина – так звали новую соседку – долго разговаривала с моей женой: о даче, о детях, о работе. Выяснилось даже, что они по молодости где-то работали вместе. Андрей, ее супруг, оказался тоже интересным человеком, к тому же заядлым рыбаком. Мне было о чем с ним поговорить.

В общем, мы стали дружить. Приглашали друг друга в гости, купались в бассейне, непременно угощали своим урожаем. Были вечерние посиделки за чашечкой чая и не только.

Соседи решили жить на даче постоянно: не только летом, но и зимой. Дочь у них вышла замуж, и они отдали городскую квартиру молодым. Андрей летом подготовил систему отопления, приобрел два котла, электрический и для дерева, так как газовых магистралей на наших улицах пока не было. Газ уже был на других улицах, но продвигалось это дело медленно. Все-таки это дачное общество, газ нужен в основном тем, кто живет зимой. Да и не у каждого есть для этого необходимая сумма.

Так соседи прожили года три-четыре. Наконец, магистральный газопровод дотянули до нашей улицы. Мы пока не собирались газ проводить, так как зимой на даче не жили. И вот в один прекрасный день Ирина спрашивает у меня:

– Борис, а можно трубу с газом провести к нам через ваш участок?

– Ира, а ты не узнавала, когда газопровод будет на вашей улице?

– «Хозяин трубы» сказал, что вряд ли быстрее, чем через два-три года, так как желающих немного. Он добавил, что нужно просить соседей, чтобы провести транзитный газопровод. Хотя они в основном отказывают. Один только Петрович разрешил. Но я думаю, что вы разрешите.

При этом она заискивающе посмотрела на меня и улыбнулась. Я ответил, что надо разобраться в этом вопросе, через недельку дам ответ.

Через неделю Ирина напомнила мне вновь об этом разговоре. Ей надо было быстрее дать ответ «нужному» человеку. Пришлось мне покопаться в интернете. Чем больше я разбирался, тем яснее понимал, что проводить транзитный газопровод через свою дачу нельзя, несмотря на дружеские отношения. Юрист так и объяснял: «Если через участок проходит транзитный газопровод, то участок называется „с обременением“. Стоимость участка падает, так как хозяин несет ответственность за все риски, связанные с газопроводом, и соглашаться на его проведение – это все равно что вешать себе хомут на шею». Я понимал, что мой отказ может повлиять на наши отношения с соседями. Мало того, отказывать надо именно сейчас, а не потом, когда они вложат деньги. Такие случаи тоже имеют место. Тогда уже дело доходит до суда, а это уже совсем не дружеские отношения.

Мне пришлось распечатать наиболее важные статьи с примерами, чтобы это выглядело убедительно, а не голословно. Объяснить свой отказ я намеревался одновременно Андрею и Ирине, понимая важность данного вопроса для них. Для этого специально приехал на дачу с «документами» к концу рабочего дня.

Ирина сразу заметила мое появление. Она вошла через калитку, которую мы сделали для удобства общения. Разговор у нас произошел следующий:

– Ирина, я приехал, чтобы поговорить с вами по вашему вопросу, но с обоими. Как Андрей подъедет с работы, я подойду.

– Ну ты скажи, да или нет?

– Ира, я же сказал, вопрос сложный, вот здесь в папке все написано, – улыбнулся я.

Она недоверчиво посмотрела на папку.

– Значит, нет!

– Ну в общем, да! Давай я подойду к вам и все объясню.

– Не надо приходить! Я все поняла!

– Ничего ты не поняла, просто этого нельзя делать, чтобы потом не было серьезных последствий!

– Я все поняла, мне надо срочно звонить человеку. Я все поняла, – повторила она еще раз и резко пошла к себе.

Такого развития событий я не предполагал, оставшись стоять со своими никому не нужными распечатками. У меня возникло предположение, что, возможно, она решала какие-то вопросы без Андрея, может быть даже давала уже кому-то деньги. Почему она не захотела меня выслушать с мужем?

С этого дня все наши соседские отношения полностью прекратились.

Они, видимо, посчитали, что друзья так не поступают. У нас тоже были претензии: если вы задаете вопрос, который для вас важен, то хотя бы послушайте ответ, а потом обижайтесь.

Мы приезжали на дачу, видели соседей, они видели нас, но ни «здрасьте», ни до свидания, как будто не было многих лет общения. Мы лишь издалека поглядывали друг на друга. Мало того, если одни близко подходили к забору, чтобы, например, полить грядку, то другие поливали свою грядку в другом конце участка. Вначале было непривычно. Но человек так устроен, что ко всему привыкает. Стали мы жить так, как будто их и не было, как раньше, когда у нас были другие соседи.

Через несколько месяцев мы узнали, что Ирина с Андреем все же подключили газ. Как раз через этого Петровича. Его участок находился по нашей стороне через три дачи. Этот пенсионер приезжал на дачу один, особо ни с кем не общался. Я тоже только здоровался с ним, и все. Действительно, я увидел врезку газопровода, шедшего через его участок. Оказалось, что через эту трубу «запитались» несколько дач с другой стороны. Почему Петрович дал разрешение, для меня оставалось загадкой. Хотя я раньше тоже не знал юридических тонкостей этого вопроса и также вполне мог дать разрешение.

Больше никакой информации у меня не было, да и она мне, собственно, ни к чему. Появился у соседей газ, ну и хорошо. Я поступил, с их точки зрения, нехорошо, ну и бог с ними.

Проезжая мимо дачи Петровича, я всегда обращал внимание на газопровод, уходящий в глубину участка. Видимо, эта тема как-то подспудно слегка тревожила меня, во всяком случае была не безразлична.

И вот, проезжая в очередной раз мимо Петровича, я подумал, что что-то не так. Что именно, мне было непонятно. Лишь на обратном пути все прояснилось. Оказалось, что газопровода не было. Я даже остановил машину, чтобы внимательно посмотреть. Нет, не было. Всегда был, а тут как испарился. Мы только что приехали с моря, значит, за этот период его демонтировали. А сколько же прошло времени? Года три, пожалуй. Наверное, на той стороне провели магистральный газопровод, а этот убрали.

Конечно, Петрович мог бы мне объяснить, но лезть в душу к малознакомому человеку было неловко. Лишь осенью мне удалось поговорить с ним. Случай помог. Я мыл свою машину на улице, когда увидел Петровича. Он вышел из калитки, посмотрел по сторонам и направился в мою сторону.

– Привет, сосед, – сказал он.

– Здравствуйте.

– У вас свет есть?

– Нет света, его отключили. Я когда сюда ехал, видел, что на подстанции работали люди.

– А, вон оно что, ну тогда скоро включат. А я подумал, что, может, у меня какие неполадки.

При этом он начал прикуривать сигарету, что позволяло продолжить разговор.

– А у вас вроде газ был, а потом исчез. Не нужен стал, что ли? – спросил я, пытаясь аккуратно затронуть небезразличную мне тему.

– Да не было у меня никакого газа и чтоб его еще сто лет не было! – ответил Петрович, как-то очень нервно подергиваясь при этом.

– А что так?

– Упросили меня соседи с той стороны провести им газ через мой участок. У них там трубы нет. Приходили тут с газовиками, упрашивали, обещали…

Что обещали, он не сказал, но мне это было не так важно.

– Ну я сдуру и согласился, подписал чего-то. А потом началась эта эпопея. Мне надо было сразу отказаться, когда монтировали газопровод. Представляешь, поставили они на углу забора газовый шкафчик. Я им говорю, а зачем мне это? Они отвечают, что так положено по проекту. А потом уже, когда запустили, этот шкаф стал газом вонять. Пришлось звонить газовикам. Они первый раз приехали, сделали что-то. Потом опять воняет. И говорят мне по телефону, что платить надо, ваше оборудование, мол. Ну я и понял, что вляпался.

Я бросил мыть машину, чтобы мой собеседник не убежал раньше времени:

– Ну и что же дальше?

– Дальше неприятности мои продолжились. Зимой сижу дома, смотрю телевизор. Звонят газовики, что надо срочно подъехать на дачу. Проблемы какие-то с газопроводом, так и говорят – «с вашим газопроводом». Взял такси, приехал. Оказывается, с моей крыши сошел снег или наледь какая и повредил газопровод. Чуть ли не пополам согнул. Два часа они работали, сварку применяли, а я стоял рядом, замерзал. Потом, когда сделали, спрашивают меня, кто платить будет. Я говорю, что платить ничего не буду. Идите к соседям и с ними разговаривайте. Это их газ. Они отвечают, что газ их, а труба ваша, вы должны за ней приглядывать, снег с крыши надо вовремя чистить. В общем, уехали они, а меня такое зло взяло, и прежде всего на себя.

– Ну и что, заплатил?

– Нет, ничего не платил! Может, соседи платили, не знаю. Но тогда я уже решил, что надо от этого газа избавляться! Но как? Я же в этих вопросах ничего не понимаю!

– Значит, нельзя было давать разрешение, – говорю, понимая, что примерно об этом я и намеревался поговорить с соседями.

– Конечно, а мне никто не подсказал. Сын у меня в Москве живет, хотя можно было с ним посоветоваться по телефону. Последней каплей стал еще один наезд на меня. Это уже летом было. Приехал ко мне какой-то инспектор. И говорит мне, что у вас тут сплошные нарушения по газопроводу. На два метра с обеих сторон не должно быть деревьев, а этот газопровод сквозь ветки как раз и проходил. Выписал мне постановление на вырубку одного дерева и обрезку веток с другого. Срок исполнения, а потом штраф и пени. Я ему говорю, как я могу рубить дерево на своем законном участке? Кто мне будет компенсировать затраты? А он смеется и отвечает: «Я не из благотворительного общества. Компенсациями не занимаюсь, а, наоборот, только штрафую». Я понял, что дело серьезное. Пришлось с ним «договариваться». Сошлись на том, что спилю лишь несколько веток.

– И зачем все это терпеть ради благополучия других? – сказал я.

– Вот именно! Когда сын приехал в гости, то я поделился с ним проблемой. А он в Москве живет, в крупной фирме работает, грамотный парень. Стали с ним думать, как избавиться от трубы. Подняли все документы. Оказалось, что там много нарушений. Главное, что нет моей подписи, то есть я не давал разрешения. Где я тогда расписывался, кто его знает. Какая-то левая бумажка была.

– Тогда можно в суд подавать, на демонтаж трубы.

– Что мы и сделали, пока сын в отпуске был. А потом полтора года тяжба эта длилась. Пришлось мне походить по судам. Встречался там с соседями. Смотрели на меня как на врага народа. Но суд принял нашу сторону. И вот только этим летом приехали газовики и срезали трубу.

– А как же соседи? Остались без газа?

– Не только без газа, но и без вложенных денег. Ты знаешь, наверное, сколько это стоит?

– А разве это правильно, что люди заплатили и остались ни с чем?

– Конечно, неправильно! Поэтому суд, согласно закону, обязал газовое хозяйство изыскать возможность подключения.

– Ну и что, ищут?

– А как искать, если трубы с той стороны пока нет, – усмехнулся Петрович. – На следующий год запланировали.

– Тогда получается, что эту зиму они будут без газа.

– Получается так, – сказал Петрович и, посмотрев на меня внимательно, добавил: – А ты чего меня не предупредил? Ты же сам не дал разрешения!

– А как ты это представляешь? Бегать по всей улице и всех уговаривать? С какой стати? Это ведь личное дело каждого.

– Да я пошутил, – еще раз усмехнулся Петрович и нехотя поплелся к себе.

Я продолжил мыть машину, понимая, что при определенных условиях вполне мог оказаться на месте Петровича.

Я уникальный человек

Я недавно осознал, что во мне заложено что-то необычное. Да что там необычное, скажу прямо, я просто уникальный человек! Очень редкий экземпляр! Что, не верите? Вы даже представить себе не можете, что было бы у нас в стране, если бы все были такие, как я.

Ну вот, например, для меня совершенно неприемлемо взять что-то чужое, или, другими словами, украсть что-либо. С завода даже гвоздя не мог вынести. Не потому, что охрана на проходной, а потому что вот такой ненормальный! Хотя ненормальность и уникальность где-то пересекаются.

А теперь представьте, что все люди стали такими, как я. Никто никогда не берет ничего чужого. Что это значит? Это значит, что отменяются все замки, все запоры и даже дверные цепочки. Дома, квартиры можно теперь не закрывать. Пошли на работу, прикрыли дверь, и все. Даже если она откроется случайно от сквозняка и на тумбочке в коридоре лежат деньги и драгоценности, то не переживайте, никто ничего не возьмет! Никто не покусится на вашу собственность. Нет воров, вымерли как класс. Все стали как я. Если какой-нибудь человек с признаками клептомании послушает меня и подумает: «Вот бы мне попасть в такое общество, где двери не закрываются», то я его разочарую – на чужие деньги вы сможете посмотреть, но взять не возьмете.

Становятся ненужными все защитные и охранные сигнализации, какие у нас только существуют. А зачем они, если никто никогда не возьмет чужого? Так что и вашу машину теперь уже никогда не угонят. Можете оставлять в ней на ночь борсетку с деньгами и документами. Никто даже не возьмется за ручку вашей незакрытой двери. Все стали как я.

Все объекты, которые раньше охранялись, – заводы, торговые центры, банки – теперь не надо охранять. Ни у одного человека даже мысли не появится, что можно взять что-то не свое.

А теперь представьте эту гору ненужных замков, ключей, сейфов, сигнализаций, пультов управления, датчиков слежения! Ракету на Марс можно запустить из этого материала, а может, и не одну.

А сколько охранников можно упразднить! Теперь они не будут заниматься пустым времяпрепровождением на службе, а перейдут на другую, более созидательную работу.

Пошли дальше. Ну вот, например, я никогда никого не бил первым. Для меня вообще неприемлемо ударить человека. Разве только при самообороне! Ну и что, скажете вы, что здесь такого?

А теперь представьте, что все люди такие, как я. Это значит, что никто никогда не будет бить морду другому человеку. Если нет первого, то и нет второго. Ни одного фингала под глазом, ни одного выбитого зуба. И необязательно по лицу, по другим частям тела тоже никто никого никогда не ударит, даже пальцем не тронет. Если разве что нечаянно. Представляете, какой был бы порядок в стране! И всего-то надо, чтобы все были такие, как я. А вы еще сомневались в моей уникальности!

Молодые девушки, и не только молодые, могут вечерами и ночами бродить по улицам, паркам, заходить в самые глухие места. Никто вас не обидит. Кто-то скажет, а если пьяный какой пристанет? Мол, он ничего не соображает. Вы забыли, что пьяный будет такой, как я. А у меня не было такого случая, чтобы я пьяный задирался. Так что можно быть спокойным. Приставать к вам или угрожать никто не будет. А если что кто и скажет, то только что-нибудь доброе, веселое. Предложит проводить вас домой. Не волнуйтесь, соглашайтесь, если, конечно, он вам симпатичен. Можете не соглашаться. В любом случае вам ничто не угрожает.

Так что упразднить можно не только охранников, но и почти всю структуру МВД со всеми подразделениями. А зачем их содержать, если нет ни одного преступления? Никто не ворует, никто никого не бьет, не насилует, никто никого не режет и ни в кого не стреляет. Мошенники всех мастей перестанут быть мошенниками и до конца жизни будут искренне переживать за свое прошлое. В результате тысячи людей никогда не лишатся ни своей недвижимости, ни своих сбережений. Колонии и тюрьмы постепенно исчезнут вообще, так как отбывшие срок заключенные будут выходить на свободу, а новые поступать уже не будут. Они стали как я.

Оставить можно будет только службу ДПС, да и то в усеченном виде. Количество аварий резко сократится, все будут ездить по правилам. Никто не будет лихачить, подрезать, обзывать другого водителя «козлом». А чтобы там хвататься за биту или за травматический пистолет, это будет только из области фантастики и голливудских блокбастеров. Алкотестеры сотрудники ГИБДД сдадут на склад. А зачем они, если ни одного пьяного за рулем? Почему водители стали такими, вы, наверное, и сами уже догадались.

Вся эта огромная армия полицейских, охранников, судебных приставов, надзирателей начинает заниматься полезным для страны делом. Представляете, какая экономия бюджета! Россия в короткие сроки вырывается в мировые лидеры по всем экономическим показателям.

А у нас в стране, я посчитал, как минимум в три раза вырастет МРОТ и, соответственно, пенсии и минимальная зарплата.

Вы можете подумать о том, что моя речь где-то немножко смахивает на речь Остапа Бендера о Международном шахматном турнире в Васюках. Но все-таки разница есть, причем существенная. Там была писательская выдумка, а здесь я реальный, живой человек. Меня можно потрогать.

В эшелонах власти (красивое словосочетание) исчезают такие явления, как коррупция, взятки, лоббирование чьих-то интересов. Все чиновники стали как я. А я всегда понимал так, что если ты попал на государственную службу, то тебе уже повезло. Зачем еще что-то? Тебе и так не надо таскать мешки с цементом, не стоять у мартена, не спускаться в шахту, и даже не развозить на велосипеде пиццу. В хорошем костюмчике и модном галстуке ходи себе на службу и думай об улучшении благосостояния страны, города и отдельно взятого гражданина. Да и думать-то приходится не за свой счет, а за государственный!

А представляете, какие чистые у нас станут города. И субботники будут не обязательны. Никто ничего не бросает, нигде не мусорит. На остановках (вы можете себе это представить?) окурки бросают в урну. Из машины никогда не вылетит пластиковая бутылка или пачка из-под сигарет. Все потому, что для меня неприемлемо бросить что-нибудь куда-нибудь в неположенном месте. Скажу вам по секрету: яблочный огрызок могу в машине неделю возить, если некуда выбросить. Вот такая патология!

Запрещенные вещества никогда не пробовал. Это значит, что никто никогда тоже не будет пробовать. Тысячи молодых людей остаются жить и приносить пользу стране. Наркоторговцы мучаются угрызением совести и, чтобы загладить свою вину, переходят в федеральную службу безопасности для агентурной работы. У них это должно получиться. Будут выявлять вражеских агентов, коих будут к нам засылать для изучения российского экономического чуда.

Не только экономическое состояние резко улучшится, но и культура. Если вам, к примеру, когда-нибудь хамили, то теперь не будут. Да и вы сами даже при желании не сможете этого сделать. В домах будут соблюдаться нормы тишины. Если какая женщина сделает замечание соседу, что, мол, у вас шумно, то сосед обязательно извинится, пообещает вести себя хорошо и пригласит даму на чай. Матерного слова вы нигде не услышите, ну если только когда молотком по пальцу.

Теперь самое главное. Как сделать так, чтобы все стали такими, как я? Что для этого надо?

Надо чтобы руководство страны дало команду для изучения моей персоны. Собрать лучших ученых от медицины: академиков, профессоров. Пускай меня изучают. Деньги я за это брать не буду. Ведь это все пойдет на благо России. Честно говоря, я и сам не знаю, что у меня там внутри не так?

Может, в моем мозгу всего-навсего какая-нибудь лишняя извилина или, наоборот, какой-то не хватает? В ДНК что-то зашифровано, доселе неизвестное? А может, у меня, как у товарища Дынина, группа крови вовсе не 3-я, а 33-я. Так что вы, товарищи ученые, постарайтесь, установите причину. Найдите какую-нибудь сыворотку, чтобы потом в обязательном порядке всех сделать такими же, как я. Это будет величайшее открытие современности. Ничего подобного в мире еще не было. Нобелевская премия отдыхает.

Меня не очень волнует, что там будет в Америке, в Европе, В Австралии и даже в Буркина-Фасо. Пускай там остается все как есть. Меня Россия интересует. Хочется, чтобы моя уникальность передалась нашей стране, нашему народу. Чтобы наша Россия процветала. Чтобы за границей очередь выстроилась на несколько лет вперед из желающих въехать сюда. Тогда можно будет пускать нужных стране людей, конечно после соответствующей вакцинации.

Поэтому вы поторопитесь, государственные мужи. А то, не дай бог, выкрадут меня вражеские агенты и будут изучать мою уникальность на благо их стран. А мне бы этого совсем не хотелось.