Текст книги "Полдня до расплаты"

– Таран по правой отметке… Удар! Еще!

Правая половинка двери дрогнула, открывая расширяющуюся щель. В следующие пять секунд поддалась и левая половинка. Пока рычаги полностью выламывали изогнутую преграду, Розен ловко забил еще три клина с противоположного края потолка. Послышался противный скрип, все помещение содрогнулось, и опускающийся пресс замер на двухметровой высоте.

К тому моменту никого в круглой комнате уже не было. Корректируя полет тарелей с пулеметами, Гилана похвалила улыбающегося Розена:

– Отлично получилось! Хотя в какой-то момент мне показалось что нас раздавит как лягушек.

– В расчетах я не сомневался. Гораздо проблематичнее сейчас открыть ту дверь, через которую мы входили.

– Крил, пробуй! – скомандовал гаибс.

К всеобщему облегчению, створки разъехались, хоть и с несколько судорожными рывками. Деформация комнаты с зажимами опознания все-таки оказалось существенной. Однако обратная дорога теперь не должна была преподнести сюрпризов, хотя техническому руководителю вздумалось забить еще несколько клиньев в пазы дверей для подстраховки.

Пришлось еще на трех поворотах выламывать зажимы опознания и преодолеть с десяток различных участков со сменными паролями, газовыми зачистками и элементарными ловушками на невнимательность. Но впереди отряда двигался Николай под прикрытием Гиланы и робота-ходунца и, пользуясь своим огромным опытом и подсказками друзей, обезвреживал все преграды.

Напоследок перед отрядом оказалось самое большое помещение с зажимами опознания, за которым открывался холл первого уровня секретного города. И именно в этом холле находились четыре статичных киборга с неизвестным пока вооружением. Вся проблема заключалась в том, что при проломе стены киборги могут сразу классифицировать действия взломщиков как вторжение и открыть огонь на поражение, да еще непосредственно в саму комнату. Поэтому решили заклинить потолок как можно выше и прикрепиться к нему магнитными присосками. Правда, действовать при этом пришлось с удвоенной скоростью.

Сказалась практика преодоления предыдущих преград и слаженная работа команды: лишь только рычаги выломали достаточный проем, в холл улетели тарели с пулеметами, которыми мастерски управляли Матеус и Гилана.

За минуту четыре киборга были выведены из строя разрывными и бронебойными пулями. Однако тарели еще долгое время летали по всем уголкам огромного холла, выискивая неожиданные ловушки, активируя их и без труда уничтожая. Патронов не жалели, так как при желании можно было отправить тарели в оставленный открытым арсенал и пополнить боезапас. Конечно, существовал риск, что какой-нибудь киношник вдруг тоже надумает поискать сокровища в нижнем городе, но Крил уверял, что загодя заметит любого постороннего и успеет закрыть хоть все уровни. С каждой минутой он все больше осваивался с панелью управления.

Еще раз проверив все участки, примыкающие к холлу, члены отряда не спеша рассосались вдоль всего периметра, пытаясь правильно сориентироваться. Мензари послал робота-ходунца в самый широкий проход, туда же влетела тарель под управлением Николая. С той стороны оказались жилые помещения вспомогательного состава секретного города. С первого же взгляда стало ясно, что всех гаибсов из далекого прошлого постигла одна и та же незавидная участь: от них остались только обтянутые пергаментной кожей мумии.

В зоне отдыха в общей сложности насчитали двадцать восемь скукожившихся тел, а потом еще четыре в производственной зоне, где располагались лаборатории и непонятные агрегаты и ангары. Но останки гаибсов никого не заинтересовали – раз их уничтожили, значит, тайна того стоила.

А вот внушительный зал, весь располосованный магнитными направляющими и заполненный массой поблескивающих контейнеров, сразу привлек всеобщее внимание. Контейнеры по цвету делились на два типа: ярко-красные и тускло-зеленые. На первых крупными буквами было выведено «Кабрицоги», на вторых «Ладрицеллы».

– Проклятье! – озвучил капитан Мензари свое расстройство от такой странной находки. – Сердцем чувствовал, что найдем какую-нибудь химическую гадость, созданную для убийства всего живого! Вот не повезло так не повезло!

– Вы знаете, что это такое? – удивился Станислав Городо.

– А ты разве не знаешь? – разозлился гаибс.

– Понятия не имею.

– И вы не знаете? – обратился капитан к остальным.

– Не имеем ни малейшего предположения! – чистосердечно выразил всеобщее мнение Николай.

Некоторое время Мензари подозрительно всматривался в недоуменные лица пленников, затем раздраженно сплюнул на пол и неожиданно признался:

– Вот и я впервые эти слова встречаю.

– Так, может, вы рано расстраиваетесь? – пожала плечами Гилана. – Может, эти… ладрицеллы для чего-то и сгодятся?

– Наивная! Ты что думаешь, в таких контейнерах прячут драгоценные камни? Или редкоземельные элементы? Нет! В таких «пробирочках» наверняка хранят что-нибудь мерзкое и ядовитое, а может, возбудителей каких-нибудь жутких, неизлечимых болезней. Вот уж сволочи! Мало того что такую гадость сотворили, так еще и всех свидетелей уничтожили. Ублюдки!

Погрустневшие и поникшие пленники наблюдали за мечущимся по ангару гаибсом и разочарованно вздыхали:

– Не повезло…

– Теперь придется закупорить все выходы!

– Действительно. Вдруг какой дурак выпустит эти бяки на свободу?

– Да, прецеденты бывали. Помните, как вымирали целые звездные системы?

– Может, лучше уничтожить эту мерзость?

– Обязательно!

– Но как?

– Сжечь!

– А вдруг для них огонь – катализатор! Ведь и такое бывает…

– Утопить? Уничтожить радиацией? Сбросить на звезду, там уж точно сгорит!

– Но мы ведь даже не знаем, что здесь такое.

– Послушайте, – оживилась Гилана. – А ведь наша Бетти химик по образованию. Вдруг она хоть что-то про эти… кабрицоги слышала?

– Вряд ли, – засомневался Станислав. – Здесь медик нужен, да еще специализирующийся на вирусах, бактериях и прочей гадости.

– Тем не менее вдруг она что и подскажет, – принял решение капитан Мензари, услышав последнюю идею. – А если не сможет, постараемся дать запрос в главный информаторий, или, что еще лучше, попробую выведать через своих друзей. Завтра доставят мой корабль, так что возможности наши возрастут многократно. Прошу вас собрать все кристаллы памяти, какие найдете, переписать все увиденные таблички и формулы. Проверьте карманы погибших, их личные тумбочки и сохранившиеся вещи. А ты, Розен, высчитай, для чего эти магнитные полоски на полу и как контейнеры планировалось подавать в вертикальные тоннели – их формы и размеры точно соответствуют друг другу. Поторопитесь, время уходит!

Действительно, операция проникновения и так изрядно затянулась, да к тому же не принесла ожидаемых результатов. Пришлось устроить спешный, но тщательный и тотальный обыск, в результате которого было найдено несколько записных книжек, пара тетрадей, около сотни кристаллов памяти и ничего не значащие на первый взгляд таблички с длинными химическими формулами, которые отодрали с герметичных реторт большого калибра в главной лаборатории.

Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, и «плиточники» даже успели к общему ужину. Глядя на их измученные и запыленные лица, почти все «коллеги по киноискусству» так или иначе выразили свое отношение к непосильному рабскому труду. Товарищи из бригады посочувствовали с некоторым удивлением: не ожидали они от Мензари такого явного шкуродерства. Нейтральные вполголоса порадовались, что это не их призвали на пыльные круглосуточные работы. А Гайс под хохот своих приспешников выкрикнул на всю столовую:

– Нет! Звездами кино им явно не стать! Каторжане!

На что Матеус так же громко ответил:

– Лучше числиться каторжанином, чем убийцей и пожирателем младенцев, – напомнив остальным пленникам, с кем они столуются в одном помещении.

Улыбки тут же сменились масками брезгливости и ненависти, ведь даже оголтелым уголовникам свойственны вполне нормальные отцовские и материнские чувства. А морда бывшего графа покрылась красными пятнами от бешенства. «Не любит, сволочь, когда его тычут мордой в собственное дерьмо», – подумал Николай и в который раз пожалел, что не свернул Гайсу шею еще в тюремном отсеке.

В итоге ужин прошел в нервной и взвинченной обстановке. Никак не получалось толком обсудить с товарищами находки в секретном городе, особенно с Бетти, которая могла знать те слова, что были написаны на странных контейнерах.

Лишь когда все вернулись в камеру и улеглись спать, Николай издалека начал разговор.

– Как много есть слов, о которых никто не имеет малейшего понятия… – сказал он в пространство. – Кабрицоги, например, или ладрицеллы… Вот бы узнать, что они означают.

Выстрел попал в цель – Бетти заинтересованно вскинула голову и переспросила:

– Ты действительно слышал о кабрицогах и ладрицеллах?

– Прочитал на какой-то папке, попавшейся мне в руки, – будто бы с некоторым сомнением припомнил бывший лейтенант. – Но так и не нашел времени открыть и просмотреть, что там в ней.

– Редкостная гадость. И смертельно опасная!

– А мне эти слова показались смешными, – рассмеялась Гилана, но смех получился слишком напряженным. – Похожи на названия лекарств для психов.

Бетти снисходительно хмыкнула и пустилась в объяснения:

– Сведения об этом, как правило, стараются не разглашать обывателям, но ведь это только для военных существует понятие «сверхсекретно». Профессионалы-химики просто вынуждены знать о многом ради собственной безопасности…

Оказалось, что во все времена военные химики старались создать такое оружие, с помощью которого захваченные вражеские объекты можно было бы использовать почти сразу или позволявшее уничтожить живую силу противника тихими и бескровными методами.

Один из таких методов и был открыт несколько веков назад в одной лаборатории. Созданные микробы могли разрушать вещества с заданными параметрами. Например, стекло, древесину, синтетику, пластик, бумагу или что-либо другое. Однако самой большой преградой в применении этих микробов являлся короткий срок их жизни и активного воздействия на заданный объект. Да и себестоимость доводила любого главнокомандующего армией до бешенства. Потому выведенные микробы так и не получили широкого применения, хотя работы по усовершенствованию и удешевлению ведутся, наверное, и по сей день.

Кабрицоги и ладрицеллы относятся к одной из сравнительно новых и удачных разработок и поражают в первую очередь синтетику, пластик, резину и стекло, что в принципе и является основой любой цивилизации. Микробов пробуждают, распыляют над объектом в течение двух часов, а потом пробравшаяся во все щели микробная масса мутирует, резко активируется и приступает к уничтожению. Срок активной деятельности колеблется от двух до шести часов. По истечении этого времени от сложнейших современных приборов остается лишь металл, от строений – бетонные каркасы, а от одежды – лишь воспоминания. Причем существуют некоторые модификации ладрицеллов, которые не брезгуют и человеческой плотью.

Возможно, поэтому такое крайнее средство стараются не применять в конфликтах и оно фактически запрещено во всей цивилизованной Галактике. Но все же основная причина запрета кроется в другом: любому генералу выгодней утопить противника в крови своих солдат, чем потом отчитываться о слишком больших расходах на дорогие контейнеры с микробами. Да и трофеев после сражения не остается…

После научного доклада Бетти первой заговорила Гилана:

– Как же можно обезопасить себя от этой мерзости?

– А никак!

– Даже огнеметы не помогут?

– И про вакуум тоже не вспоминай, – авторитетно понизила голос Бетти. – Только под лучами близкой и интенсивной звезды подавляющее большинство штаммов очень быстро гибнет.

– А сколько контейнеров в рост человека понадобится для уничтожения нашей базы? – задал Николай конкретный вопрос.

Бетти фыркнула:

– И одного хватит за глаза.

– Значит, сорока контейнеров…

– О! Да такого количества, – хихикнула «курочка», – хватит на половину здешнего метеоритного потока.

– Но ведь челнок на орбите кабрицоги не достанут?

– Запросто.

– И разрушат?

– Может, и нет, но только в том случае, если все уплотнители будут из специальной мягкой керамики.

Гилана плечом толкнула Матеуса и многозначительно задышала ему в ухо, но бывший лейтенант продолжал выспрашивать:

– Постой, но как же у корабля могут быть керамические уплотнители? Они же сгорят при посадке на планету.

– Верно. Поэтому и были случаи массового самоубийства со стороны атакующих флотов. Так сказать, еще один большой минус использования прожорливых микробов. Порой победителям и своих солдат похоронить не удавалось.

Оказывается, все, кроме похрапывающего Розена, внимательно прислушивались к разговору.

– А если на планете поставить специальные механизмы и дать нужную программу? – вмешался Крил. – В определенное время контейнеры раскрываются, и микробы летят на обед. Правильно?

Бетти протяжно и громкого зевнула и лишь затем ответила усталым голосом:

– Конечно. Но для этого надо построить на планете противника целую базу, создать на ней лабораторию и год, а то и два накапливать кабрицоги, ладрицеллы или какую другую мерзость. А потом еще тайно доставить их во все выбранные точки атаки… О-ох! Ребята, у меня сейчас челюсть от зевков сломается. Дались вам эти гадостные микробы. Давайте спать, а?

Возражений не последовало, и все зашевелились под своими одеялами, поудобнее устраиваясь для сна. Лишь Гилана, натянув себе и Николаю на голову одеяло, прошептала:

– Нам эти сведения могут пригодиться?

– Вряд ли. А остальное пусть Мензари прикидывает.

– Разве он решится использовать содержимое контейнеров? Это ведь ужасно!

– Сомневаюсь, что он перепрячет кабрицоги для подлых и корыстных целей. Да и все равно необходимо сообщить ему о рассказе Бетти. Раз мы в некотором роде союзники…

Но Гилана оставила последнее слово за собой:

– Вообще-то союзники освобождают друг друга без опустошения счетов более слабого и бесправного…

– Но ведь Городо сам предложил свои тайные вклады в обмен на свободу!

– И ты согласился бы оставить его после этого нищим? Все, не возражай! Спим…

Глава девятая

Следующее утро началось с невообразимого ажиотажа вокруг прибывших на съемки актеров-гаибсов, а также их помощников, визажистов, костюмеров и прочей вспомогательной братии. Помимо этого за знаменитыми артистами увязались несколько наиболее ярых поклонников-фанатов, богатых бездельников, которым явно попустительствовал главный продюсер Борис Кацки и которые входили в круг близких друзей главного режиссера Дейка Мердока. Кроме того, на астероид прибыло около двадцати членов командного состава военнослужащих обоих полов примерно одного чина. Судя по панибратским приветствиям при встрече, которую нескольким пленникам удалось подсмотреть и пересказать позже товарищам, военные тоже принадлежали к одной из трех категорий лиц, не указанных в сценарии: друзья, фанаты и собутыльники.

Денег в создание фильма вложили невероятно много. По этой причине гаибсы вспомогательного состава, сократив для пленников время завтрака, в бешеном темпе стали готовить костюмы и сцены для съемок. Но по той же самой причине – огромные капиталовложения – один день почти ничего не решал, средств наверняка хватало на все с лихвой. Поэтому заскучавшие старожилы устроили для вновь прибывших гостей и коллег роскошный завтрак, плавно перетекший в не менее насыщенный обед. А так как и Кацки, и Мердок первыми подали пример неуемного поглощения алкоголя, то уже во время завершения обеда продюсер великодушно объявил этот день выходным. Мердок поддержал его, а от себя предложил гостям нагулять аппетит перед ужином, пройдя с экскурсией по базе. Оглушительный рев разгоряченных гаибсов в ответ на такое предложение разнесся по всем уголкам рукотворных сооружений на астероиде – во всяком случае по тем, которые имели атмосферу.

Все великие киноработники, звезды экрана и мелькавшие возле их талантов искорки неудачников и прихлебателей ринулись в подземный город. Они провели там четыре часа вместо оговоренных двух по вполне прозаической причине: половина из них отстали и заблудились. Несколько гаибсов даже умудрились прикорнуть в укромных уголках. Но зато цель была достигнута: аппетит нагуляли. И на ужин явились голодные и почти трезвые. Посему оргия вспыхнула с новой силой. Пир продолжался до полуночи.

О пленниках забыли совершенно. Вернее, поначалу их обязали смиренно ждать и повторять свои роли, но постепенно все помощники операторов, суфлеры и декораторы тоже оказались за столами. Проголодавшись, недавние смертники сами потянулись в столовую, дисциплинированно пообедали и остались за столами томиться ожиданием. Лишь через час в столовую ввалились три озабоченных охранника во главе со своим горбатым командиром. Они спешно пересчитали людей, с облегчением вздохнули и, выходя, дали указание:

– Пока ждите здесь!

Как будто после них кто-то тоже смог бы отправиться на экскурсию, предварительно выломав двери! Ведь чувство долга сработало у охранников до конца: дверь они тщательно заперли снаружи.

Однако происходящие события весьма взбудоражили умы пленников: вновь собралось несколько кружков по симпатиям и послышались приглушенные высказывания о побеге.

Из состава «бригады подскока» больше всех горячился крестьянин Грэг Доминго:

– Да вы только посмотрите, они же все перепились! К ночи вообще на ногах никого не останется!

– Вряд ли, – снисходительно усмехнулся знаток гаибсов Матеус – Если верить ссылкам на исторические сражения, наши работодатели могут пьянствовать несколько суток напролет, а потом еще вполне расчетливо и трезво сражаться.

Крил тоже был на стороне Грэга и ратовал за консолидацию всех сил при побеге:

– Это вас, военных, так настраивали специально, чтобы вы не расслаблялись…

– Скорей наоборот! – успел вставить Николай.

– …А сейчас мы видим их полную недисциплинированность. Что с того, что они нас выше и сильней? Если мы все соберемся и ринемся одновременно, захватить оружие нам не составит труда. А уж дальше мы легко завладеем любым челноком и сможем затаиться на какой-нибудь дикой планете.

– Верно! – От избытка эмоций Грэг перешел на крик. – Любого раздавлю!

– Захватим оружие? – с сарказмом переспросил Матеус – И кто из вас умеет им пользоваться?

– Да я их голыми руками! – рычал разошедшийся крестьянин. – Терпеть их не могу! Надоели хуже…

– Тише! Хватит орать! – цыкнула на него Гилана. – Что ты своими голыми руками сделаешь против парализаторов? Забыл, как друзья Мензари особо буйных успокоили? И сами при этом даже пальцем не шевельнули.

– Хочу напомнить вам, – продолжил бывший лейтенант, – что сейчас на базе много военных. Даже если не принимать во внимание их выучку и проворство, задайтесь вопросом: откуда они здесь взялись? Ответ прост: на орбите наверняка несколько боевых кораблей с полными экипажами на борту. Мне кажется, всегда можно провести учения в том районе, где под боком находятся симпатичные артистки и готовые к застолью друзья-киношники.

– Артистки, может, и симпатичные, – вздохнул Розен, – но лучше бы глаза мои их не видели!

Личико Ларты приобрело самый загадочный вид, она склонилась над столом и зашептала:

– Знаю, что надо делать! Надо захватить как можно больше гаибсов в заложники! Тогда они сами дадут нам любой челнок, какой мы затребуем!

Среди всей компании Ларта была самой молодой. Именно поэтому она не сразу поняла презрительное ворчание и отрицательные взмахи руками своих более старших товарищей. Поэтому механик Освальд решил ей кое-что напомнить из истории, не поленившись сделать укор:

– Или вас плохо в школе учили, или ты много занятий пропускала. За все время войны гаибсы почти никогда не сдавались живыми. Более того, они никогда не пытались спасти своих заложников, и те с самого начала знали о своей предстоящей гибели. Напротив, гаибсы старались полностью уничтожить всех, кто пытался прикрываться заложниками, не щадя при этом ни друзей, ни близких родственников. Так что уже к середине войны подобные акции – захват заложников среди гаибсов – считались в нашей армии верхом безрассудства и тупости.

– Ну я же не знала, – насупилась покрасневшая Ларта. – А училась я хорошо!

У всех, кто знал ее историю, наверняка промелькнула одна и та же мысль: «А поезд под откос пошел по твоей вине, девочка, невзирая на твою хорошую учебу!» Но Бетти, которая была старше Стрелочницы всего на два года, примирительно предположила:

– Может, у них в школе эти факты из программы убрали?

– Неважно, – остановил разговоры Матеус – В данный момент даже при наличии массы оружия нам нет никакого смысла затевать бунт. Тем более что половина пути уже пройдена и до полной свободы нам рукой подать. Наберитесь терпения и ждите.

Только Грэг Доминго после этих слов все не мог успокоиться:

– Как же, терпения! Вот его как раз уже и не осталось! Не нравится мне здесь. Ну вот… очень, очень не нравится!

– Но я же с тобой, – прильнула к парню Бетти.

Гилана, глядя на эту сцену, тяжело вздохнула:

– Нам всем здесь несладко. Но вспомни: совсем недавно мы и мечтать не могли о такой насыщенной и интересной жизни. Так что лучше потерпеть еще немного…

Ее прервал настороженный голос Освальда:

– Кажется, к нам гости.

Вся группа угрюмо повернулась навстречу приближающимся к их столику Гайсу и Мерке.

В столовой повисла напряженная тишина. Прямо никто не смотрел, но почти все косили глазами и старались приблизиться к месту предстоящей встречи на расстояние слышимости. Чтобы как-то разрядить обстановку, бывший граф уселся за стол и обратился к Матеусу:

– Давайте организуем чемпионат по домино между нашими группами? – хотя губы его при этом подрагивали в вымученной улыбке, а голос основательно охрип. Усевшийся рядом с ним Мерка вообще молчал с каменным лицом.

Николай неопределенно хмыкнул, понимая, что отказываться от разговора будет глупо, и кивнул своим товарищам:

– Как раз наши мастера сыграют завершающую партию, а мы и обговорим условия.

Освальд, Розен, Крил и Грэг насупились, но возражать не стали. Они принялись сердито перемешивать костяшки, разобрали их и с громкими прибаутками повели игру:

– Пошел.

– Ходи!

– Дупля поддать?

– Век козлов бы не видать!

Сидевшие между ними Ларта и Бетти тоже не остались в стороне, а принялись живо и громко обсуждать, подсматривать, подсказывать и ругаться. Они устроили такой балаган, что всем остальным в столовой стало понятно: никто не услышит ни единого слова. Тем временем бывший лейтенант и наемная убийца вели со своими неприятелями странные переговоры.

– Зачем пришли?

– Дело есть.

– Совместных дел с такими, как вы, не ведем.

– А зря! – Гайс уже унял дрожь в губах и заговорил резко и отрывисто: – Я тоже мечтаю увидеть тебя лишь в одном состоянии. Но вопрос сейчас стоит жестко: никаких разногласий! Полная координация действий. Тотальная взаимопомощь и взаимовыручка. Только так мы сможем вырваться отсюда!

– Куда вырваться? – уточнила Гилана.

– Пока нам надо затаиться на одной из диких планет, – с жаром убеждал бывший граф. – Хотя бы на одной из таких, где мы не так давно побывали. Там нас никто не найдет.

Николай недоуменно вскинул брови:

– Я пока не спрашиваю, как мы до этой планеты доберемся. Скажи мне только, что будем делать, когда надоест прятаться?

– Прорвемся через Барьер. Ведь Мензари смог? Значит, и мы сумеем. Или применим ту же хитрость, что тот беженец, который нам в первый день рассказывал о своей жизни: прикинемся тихоходным астероидом.

– Он летел один, – напомнила Гилана. – Для большой группы понадобится колонизационный транспорт со всем комплексом жизнеобеспечения.

– А потом? – продолжил Матеус – В империи нас встретят, обрадуются и тут же, но уже основательно и с гарантией казнят повторно.

Мерка наконец решил вмешаться в разговор:

– Шансы у нас есть, и очень большие. Мы ведь гораздо лучше этого вонючего гиббона ориентируемся в своей империи. Обязательно уйдем и доберемся в центр Галактики. А уж там…

– Вот там и решим, что делать дальше, – многозначительно оборвал своего подручного Гайс – А пока надо немедленно согласовать наши действия и попытаться захватить челнок этих гиббонов.

– Каким образом? – Задавая этот вопрос, Николай с горечью осознавал, что теряет время на пустые разговоры. Никакая авантюра с захватом средств космического передвижения в здешних условиях не пройдет. Любой побег обречен на провал. Только вот как объяснить этому моральному отбросу общества, что в тысячу раз лучше дождаться окончания съемок, добраться до Кометного Серпантина и уже оттуда, продумав все детали, искать пути к окончательной свободе? Как? Ведь Гайс уже решил вырваться в любом случае и продолжал настаивать:

– Здесь нам оставаться нельзя! И сейчас самый благоприятный момент для побега. Все эти обезьяны перепились как скоты, и нам не составит труда переломать им хребты и поснимать с их плеч заросшие головы.

– Ты тоже выглядишь не совсем бритым, – напомнил Матеус своему коллеге по фильму, на что бывший граф зловеще оскалился:

– Ненавижу свою бороду! Вырвал бы по волоску! Но… терплю из последних сил. Потом постараюсь за все отомстить.

– Лучше всего подождать…

– Зачем? Другого такого шанса может не быть. Не хочу оставаться с этими уродами и одного лишнего дня!

– Кто бы говорил! – процедил Николай сквозь сжатые зубы. Но Гайс лишь отмахнулся:

– Между собой мы сами разберемся. А вот с этими гиббонами надо держать ухо востро и спасать друг друга. Не нравятся они мне – чужие, коварные, мерзкие и низменные. От некоторых расходятся прямо волны обмана и кровожадности…

– От тебя порой такое цунами катит… – вставила Гилана.

Бывший граф лишь досадливо поморщился, но тут же оживился:

– Именно поэтому я всегда различал в любой толпе самых кровожадных извращенцев. Не верите? А ведь у меня в помощниках и друзьях самые лучшие убийцы. И у них не дрогнет рука ни при каких обстоятельствах. Кроме того, я всех своих конкурентов убирал загодя и так далеко от себя, что меня никогда не могли заподозрить. И вот теперь я вам открою одну мою тайну: общаясь с любым живым существом, я могу чувствовать его эмоциональную ауру. И всегда прекрасно знаю, на что способно или что собирается сделать стоящее передо мной создание.

– Именно поэтому тебе гаибсы и не нравятся? – спросил Матеус с нескрываемым сарказмом.

– Да, именно поэтому. Они говорят совершенно не то, что думают.

Гилана предупреждающе сжала локоть Николая и спросила сама:

– А кто из гаибсов самый кровожадный?

– Дейк Мердок! – последовал решительный ответ.

– Но ведь он тебя просто обожает? – Полное вранье!

– Странно… А все остальные?

– Очень страшен Борис Кацки. Главный охранник, Горбатый. Некоторые операторы и помощники режиссера – по своей натуре это кровожадные маньяки.

Матеус покивал, как бы подводя итог:

– Значит, аура?.. И какая она у капитана Мензари?

– Каждому его слову можно верить.

– Вот как? Почему же ты и его ненавидишь?

Гайс непритворно вздохнул:

– Понимать – это еще не значит любить.

– Нам тоже можно верить?

– Абсолютно. Поэтому я и пришел на переговоры.

– Но в спину, – хмыкнула Гилана, – ударить не побрезгуешь?

– Скорей всего. Но вы об этом и сами знаете и спиной ко мне не повернетесь. Сейчас не об этом речь: надо решаться на побег. Немедленно! Сию минуту!

– Не получится. – Николай почесал затылок и выдал собранную по крохам информацию: – На орбите эскадра военных кораблей космических сил гаибсов. Никак у нас побег не получится. В том числе и с заложниками, если ты не в курсе.

Гайс понурился:

– В курсе… Значит, военные? Это сильно меняет дело. Но ведь не будут они здесь все время съемок находиться?

– Кобель их знает! – в сердцах воскликнул бывший лейтенант. – Но если появится шанс, мы сразу его обсудим.

В ответ бывший граф молча кивнул и в сопровождении Мерки удалился в свой угол столовой.

Провожая его взглядом, Матеус пробормотал:

– Гляди-ка, еще один тип с паранормальными возможностями.

– Ты про его способность видеть ауру? – наклонилась к нему Гилана. – Разве такое бывает?

Остальные товарищи придвинулись ближе, стараясь услышать ответ бывшего лейтенанта:

– Бывает. Военные стараются использовать таких людей на полную катушку. Мне самому не приходилось встречаться с такими уникумами, но информацию о них я получил из весьма компетентных источников.

– О чем еще вы так долго общались? – Грэгу не терпелось выяснить тему переговоров.

– Да вот, как и ты, Гайс потребовал собраться и немедленно совершить побег. При этом он попутно рассказал о своих невероятных умениях в экстрасенсорике. Причем очень настаивал на совместных действиях, его беспокоило только наличие военных на астероиде. Но в принципе получается, у нас наметилась некая общность интересов в самый подходящий для этого момент. Если этот момент, конечно, подвернется.

– А попроще нельзя высказываться? – насупился крестьянин.

– Можно. Если будем бежать, то дружно и при взаимной поддержке. Но даже при полном отсутствии военных считаю вооруженное сопротивление безнадежным и неоправданно рискованным.

Освальд покачал головой и заметил с нескрываемым сарказмом:

– И это говорит бравый офицер космических сил империи?

– Нет, это говорит бывший смертник, чудом избежавший гибели и не желающий подставлять шеи своих новых товарищей под смертельные удары! – зло ответил Матеус – И тот же опыт имперского космодесантника не позволяет мне вовлечь вас в гибельную авантюру. Расклад сил не дает нам ни шанса на успех. Так зачем дергаться? Тем более что впереди нам ничего смертельного не грозит.

Заметив, как исказилось лицо Грэга в гримасе недовольства, Гилана поддержала своего друга:

– Ни к чему даже спорить. У тебя, парень, все прекрасно! Жизнь налаживается, Бетти тебе благоволит, если можно так выразиться. И хватит пугаться томатного сока и нервничать, как мнительная барышня, при виде красителей. Скоро станешь старателем, и твоя наколка потомственного шахтера быстро скроется под толстым слоем угольной пыли.

– Только этим и живу, – вздохнул Грэг Доминго. – Но те слова, которые утром дали нам учить для новых диалогов, меня просто бесят.

– Ты думаешь, мне они нравятся? – воскликнул Розен и наморщил лоб, припоминая: – «Господин полковник! Если будете жарить мозги этого предателя, оставьте и мне кусочек!»

– Ужас! – воскликнула Ларта. – Это в какой же сцене такие страсти разгораются?

– Да там, где полковник карателей совершает казнь предателя рода человеческого, который помог бежать легендарному Руту, а до того имевший неосторожность влюбиться в прекрасную рабыню-гаибсу.

– То есть должны казнить героя, которого играет Гайс? – уточнил Крил.