Текст книги "Полдня до расплаты"

– Точно, – продолжал Розен. – Причем казнить предателя Гайса и нескольких невинных гаибсов должны самым изуверским методом: разрезанием тела циркулярной пилой. При этом кровь и мозги брызгают на лицо полковника Соляка, и он, слизывая текущую по щеке кровь, восклицает: «Люблю кровянку! А может, и его мозги поджарить? Наверняка они такие же вкусные, как у гаибсов!» Вот тут и я должен выкрикнуть свою фразу и получить одобрительный кивок своего командира. Затем циркулярная пила разрезает и несчастных гаибсов, и деловито появляется врач Метакса с большой кастрюлей. Но в следующий момент вбегает дежурный или вестовой и сообщает, что противник прорвал пассивную оборону и атакует с двух направлений!

– А вы обратили внимание, – заметил Крил, – что во всех диалогах нас называют лишь червяками, гадами, вырожденцами или болотными пиявками? Тогда как про гаибсов говорится лишь: восставшие, неприятель, бригады освобождения, противник. Но ни в коем случае не гиббоны или обезьяны.

– Заметили, – согласился Освальд, – мол, их слишком уважают, чтобы обзывать. Но и мы в диалогах между собой никогда не обращаемся иначе, чем по званию или ругательным эпитетом Мне предстоит еще сниматься в сцене, где полковник Соляк будет пинать меня ногами и орать: «Мразь! Сволочь! Как ты посмел сказать хоть слово в защиту этого предателя?! Еще раз откроешь свой вонючий рот, пристрелю, слизняк поганый!»

Розен попытался улыбнуться:

– Именно поэтому я понимаю Грэга и тоже чувствую себя неполноценным существом.

– Они говорили, – вспомнила Ларта о подслушанной фразе, – что рабочее название фильма – «Полдня до расплаты». Почему именно такое? Ведь временной промежуток действий там охватывает несколько недель…

Все принялись высказывать домыслы и догадки, связанные с таким странным названием будущего шедевра кинематографии.

Время постепенно близилось к ужину, когда дверь распахнулась и в столовую ввалился командир охраны в сопровождении капитана Мензари. Чуть ли не с порога Горбатый рявкнул:

– Плиточники! Марш на разминку! Будете сегодня грузчиками подрабатывать.

Затребованные на работу пленники изо всех сил пытались изобразить на лицах недовольство и разочарование. Матеус даже осмелился посетовать на жалкую судьбу бесправных артистов:

– Наши коллеги веселятся, а нам из выпивки ничего не передали!

– Иди-иди! – грубо подтолкнул его командир охранников. – Будет тебе и выпивка, будет тебе и хлеб с чаем! Но если не будешь стараться, будешь водой с сухарями питаться!

И громогласно захохотал, закрывая на ключ дверь столовой. Уже в следующем коридоре, расставаясь, он крикнул капитану Мензари, который тоже был явно навеселе:

– А что сказать Марианне? Ведь она явно на тебя запала и теперь с меня не слезет.

– Вот и прекрасно, – сально осклабился Мензари. – Воспользуйся этой ситуацией для собственного удовольствия.

– О! Твоя щедрость меня воодушевляет.

– Для друга не жалко.

Пройдя несколько длинных коридоров, гаибс пожаловался пленникам:

– Конечно, застолье в самом разгаре. Но ведь мой корабль уже прибыл, и некогда предаваться разгулу. Вы должны срочно приготовить все плитки, сложив их в специальные контейнеры, и помочь при погрузке на корабль. Этой же ночью я начну ходовые испытания моего нового фрегата.

– Постараемся успеть, – пообещал Матеус – Но мне кажется, мы идем не в ту сторону.

– Вначале надо собрать контейнеры в моем трюме. Хоть там и есть два техника, но ваша помощь не помешает.

Стало понятно, что сборка контейнеров – лишь повод для чего-то другого. Вряд ли слабые руки людей справятся с этим быстрее, чем стальные клешни многофункциональных роботов. И действительно, когда по переходному тоннелю группа добралась прямо в трюм нового корабля, там уже полным ходом трудились несколько роботов-ходунцов и еще один уникальнейший робот – новая модель, недавно вышедшая из стен лаборатории. Блестящая, плавно перетекающая с места на место конструкция из жидкого металла буквально поразила всех пленников: они так и застыли, приоткрыв рот от удивления. Уникальный робот неожиданно сменил свое занятие, подкатился к группе и навис над ними устрашающей волной. Затем из его внутренностей выдвинулось четыре щупальца с цепкими клешнями и металлические зажимы громко сомкнулись перед лицами людей.

Матеус улыбнулся и громко произнес:

– Кого-то он мне напоминает… Точно такой же солдафонский юмор мне нравился в исполнении…

В этот момент из невидимого динамика послышался великолепный баритон:

– Я и не сомневался, Матеус, что ты сразу узнаешь добряка Эсехона. Ха! Ты еще тот пройдоха! Но как тебе моя новая одежка?

– Невероятно! Великолепно! – всплеснул руками бывший лейтенант. – В такой одежке ты выиграешь любой конкурс красоты! Несомненно!

– Ты думаешь? – В баритон добавились довольные нотки. – А мне вначале показалось слишком уж кичливо.

Разумный робот вел себя как прожженная кокетка, напрашивающаяся на комплименты, но Гилана даже не переигрывала, высказывая свое восхищение:

– Эсехончик, да ты просто прелесть! С тобой за счастье будет покрасоваться в самом высоком обществе. В любом дворце ты будешь смотреться лучше всех!

А вот Розен кажется, переиграл, во всяком случае его юмора робот явно не понял:

– Если вдруг поссоришься с господином Мензари или он тебя обидит чем, переходи жить ко мне! Будем дружить, ездить по всему миру с гастролями.

Эсехон сразу же отодвинулся на один метр, и в его голосе послышалась явная подозрительность:

– Чего это мы должны ссориться? Да и не обижал меня Тимош ни разу.

Вынырнувший откуда-то из бокового прохода Станислав Городо поспешил успокоить модернизированного до неузнаваемости робота:

– Да это они так шутят. Или ты забыл характеристику Розена? Балабол и комедиант!

– Шутки у него странные! – проворчал Эсехон и демонстративно повернул выдвинутый объектив в сторону скалящегося Мензари: – Ну что, капитан, кого из них тебе поджарить на ужин?

Розен с необычайным артистизмом испуганно бухнулся на колени, потянулся руками к блестящему металлу и запричитал:

– Только не меня! Я больше не буду! Честное слово!

Под хохот всех присутствующих Эсехон отпрянул еще на два метра и признался:

– Да я же пошутил!

– Вот как надо уметь шутить! – Матеус нравоучительно поднял вверх указательный палец, обращаясь к встающему с колен Розену. – Истинная солдафонская шутка всегда вызовет всплеск радостных эмоций у любого обывателя.

– Может, и вызовет, – возразил тот. – Но только до той поры, пока этот обыватель не уляжется на большую сковородку.

– Ладно, Эсехон, прекращай веселить народ своими шутками и продолжай собирать контейнеры. А мы пойдем слегка подкрепимся перед тяжелой работой. Да и заждались нас наши техники…

Внутри фрегат смотрелся просто великолепно. Он был похож скорей на яхту императора, нежели на личное судно простого контрабандиста, из чего следовало, что новый владелец либо обладал внушительными капиталами, либо мог выбить выгодный кредит на что угодно.

В кают-компании стоял роскошно накрытый стол, сервированный на восемь персон. Пока пленники рассаживались, следуя указаниям капитана, к ним присоединились еще два гаибса в чистеньких, новеньких скафандрах технических работников вспомогательного состава. Такие специалисты использовались, как правило, при передаче корабля покупателю заводом-изготовителем и участвовали при доводке систем управления и сдаточных испытаниях.

Только вот представил их Мензари несколько странно:

– Это мои давние друзья. Захотели со мной увидеться и прибыли сюда инкогнито. Прошу всех не стесняться и приступать к ужину. Поговорим обо всем, познакомимся и выпьем за мой новый корабль, который называется так же просто, как прежний – «Цветок»!

Выпили по первому бокалу, косясь друг на друга, затем принялись неспешно ужинать.

Только сейчас к техникам присмотрелись внимательнее и заметили некоторые несоответствия. Один из них был слишком стар, чтобы состоять на должности простого технического доводчика, и выглядел лет на шестьдесят. Седина окрасила не только волосы на голове, но и длинную щетину на подбородке и пышные усы. Ясный, пытливый взгляд выдавал личность незаурядную и общительную, а ловкие, тонкие пальцы давали повод причислить его к гаибсам скорее творческого труда, нежели физического.

Его напарник, наоборот, был слишком юн и, скорей всего, просто не успел бы достичь в таком возрасте требуемого профессионализма для работы даже простым техником. Но внешнее сходство между двумя гаибсами было поразительным и позволяло угадать между ними родственные связи. Что и подтвердил капитан нового корабля в следующей фразе:

– Молодого Самуэля я знаю с момента его рождения. А вот его отец, Кардон Савеш, точно также знает меня. Довольно знаменитый гаибс в нашем Отроге. Никогда о нем не слышали?

Матеус покопался в своей памяти и признался:

– Никогда не доводилось слышать этого имени. Да и вообще, с вашей стороны в империю за столько десятилетий не просочилось весточки. А вы? – Он повернулся к своим товарищам, но те лишь молча пожали плечами. Тогда заговорил самый старший гаибс:

– Хочу добавить, что знаменит я весьма скандально, и подавляющее большинство соплеменников мое имя на дух не переносит. Но те цели, которые я поставил перед собой, находятся выше любых традиций и предрассудков. Миллионы загубленных во время войн душ требуют отмщения не в виде непримиримой и бессмысленной ненависти, а в виде мирного неба над головами своих детей, внуков и правнуков.

Николай склонил голову в знак одобрения:

– Похвальная позиция.

– Вот видите, и вы относитесь с пониманием к моим высказываниям. Как раз это и является первой причиной, по которой я решился на такое путешествие. Мне вообще не удавалось раньше лично общаться с представителями империи.

– Увы! – горько усмехнулся бывший лейтенант. – Сейчас я не могу говорить даже от своего имени, потому что давно числюсь в списках казненных преступников.

– Оставим эти казуистические тонкости протокола нашим потомкам, – усмехнулся Кардон Савеш. – Главное, что вы относитесь к нам так же, как и ко всем остальным обитателям Галактики. А значит, мы можем сотрудничать вполне продуктивно, приближая момент, когда постыдный и антигуманный двойной Барьер будет ликвидирован. Когда две наши расы поймут, что сотрудничество намного правильней, легче и выгодней, чем гибельное противостояние.

– От имени своих товарищей, – Николай Матеус непроизвольно перешел на официальный тон, – хочу заверить вас, господин Савеш, что мы приложим все свои скромные усилия, чтобы помочь вам в этом великом и благородном деле. Так получилось, что, став на низшую ступеньку для самых последних изгоев нашей империи, мы смогли лучше увидеть ненормальные искривления во внешней политике. А более близкое знакомство с капитаном Мензари открыло нам глаза на то, что и среди гаибсов есть порядочные и честные последователи гуманизма и человеколюбия. Жаль только, что в Цейлеранской империи об этом никому не известно.

– Думаете? Смею вас заверить, – Кардон в довольной улыбке показал свои пожелтевшие от времени клыки, – что и на вашей стороне есть радетели за восстановление мирных границ между нашими расами.

– Как?! – воскликнул Крил. – И про них ничего не известно? Наверняка их тут же уничтожают.

– А почему вы так уверены в этом? Я за вас отвечу: потому что в душе еще считаете, что таким предателям не место в вашей империи. Поэтому сочувствующие гаибсам вполне обоснованно прячутся и открыто пока еще не высказывают своих взглядов. Однако год от года ширится всегалактиче-ское движение «Долой изоляцию гаибсов!», хотя о нем в империи тоже всячески стараются умолчать.

Про себя Матеус вдруг подумал, что преодоление смертельного Барьера невозможно без маленьких поблажек со стороны сочувствующих или подкупленных пограничников. И теперь «везучесть» рейда за смертниками становилась более понятна. Однако вслух он это не высказал, предпочтя спросить о другом:

– А вторая причина, по который вы прибыли на этот астероид?

– Она весьма проста и трагична одновременно: здесь снимается самое жуткое и человеконенавистническое кино последних десятилетий. Причем снимается общепризнанными гениями искусства с привлечением лучших звезд мирового кино. И что еще настораживает: все они как на подбор оголтелые садисты и кровавые извращенцы. Подобный фильм может всколыхнуть в сердцах гаибсов такое цунами ненависти, что все наши усилия окажутся напрасными еще в течение нескольких последующих поколений. А так как сценарий и сюжет фильма тщательно скрывают от общественности, я решил лично разузнать подробности на месте. Так сказать, из первых уст. Вы ведь уже в курсе, что снимается и как?

По молчаливому согласию мужчин стала рассказывать Гилана:

– Конечно, нам почти известны все детали, и они вызывают только ужас и содрогание. Фактически мы можем смело утверждать: во время войны такого кошмара не было! Но если такой фильм выйдет на экраны…

В течение часа «актеры поневоле» рассказывали весь сюжет фильма и описывали сцены, в которых им приходилось сниматься, и те, что лишь предстояли в будущем. Не только прибывшие инкогнито гости, но и сам капитан Мензари, который прежде не имел времени интересоваться подробностями сюжета, были просто шокированы кровожадностью и немыслимой циничностью выдуманных событий. Действительно, такого во время войны не было. Кардон Савеш даже вскочил на ноги и под конец ужина нервно прохаживался вдоль задней стены кают-компании. Его молодой сын слушал с отвисшей челюстью, и только пересохшее горло заставляло дрожащие руки время от времени тянуться за бокалом.

Напоследок Матеус кратко проинформировал о царящих среди пленников настроениях и их намерениях совершить побег, не забыв обратить внимание на предложение бывшего графа Гайса и рассказать о его скрытой способности видеть эмоциональную ауру любого создания. Это немного увело разговор в сторону.

– Так не бывает! – презрительно фыркнул Мензари. – Такой коварный тип, как этот ваш Гайс, способен выдумать что угодно для достижения своих целей.

– Может быть, – согласился Николай. – Но какой смысл ему так лгать? Ведь он живет лучше всех, получает поблажки как от режиссера с продюсером, так и от охранников. Его называют славным малым и обещают заплатить больше, чем остальным.

– Не исключено, что он хочет нас подставить, – резонно предположил Крил. – Мы побежим, нас ликвидируют, вот и вся подноготная его выдумки: подтолкнуть нас к неповиновению.

Молча налили вино в бокалы. Молча выпили. Даже Кардон Савеш успокоился и вновь присел на свое место. И лишь потом Гилана виновато улыбнулась:

– Все-таки мне кажется, что Гайс невероятно напуган и действительно мечтает бежать отсюда без оглядки.

– Не удивляюсь, – заговорил молодой Самуэль Савеш. – Любой человек, которому предстоит сниматься в сцене с приближающейся циркулярной пилой, вполне резонно захочет избежать такого кошмара. Да и красители в виде крови, как вы рассказали, там чуть ли не из шлангов разбрызгивают?

– Увы, – кивнул Розен. – Поливают без всякой меры! Один из наших товарищей уже психически не выдерживает участия в таких сценах. А ведь он простой крестьянский парень, который всю свою юность провел в ботанической оранжерее. Как бы не сорвался…

– Вот оно, зло! – отрывисто заговорил Кардон Савеш. – Во всей своей несуразности и неприкрытом цинизме. И ведь попробуй запрети такой фильм! Попробуй хоть слово скажи! Все взвоют о свободе творчества. Все завопят о праве зрителя смотреть то, что он сам выберет. И тут же пойдут волны протеста против личностей, пытающихся задушить искусство кино. Как следствие еще больший наплыв зрителей на премьеры и просмотры. Своим противодействием мы лишь сделаем этому мракобесию дополнительную рекламу. Вот если бы было достаточно денег…

– Деньги решают все, в том числе и вопрос кадров, – процитировал Розен широко известную фразу.

Но Матеус удивленно пожал плечами:

– Неужели вы не понимаете, что коммерческая деятельность – наипервейшее условие претворения ваших идей в жизнь?

– Понимаем, – уныло согласился Кардон. – Но все заработанные средства уходят словно в бездонную пропасть. Одни взятки нужным людям за прикрытые вовремя глаза забирают около половины всех поступлений. И потом, есть направления, экономить на которых бессмысленно. Например, пятая часть всех наших доходов уходит на информационное освещение жизни в центральной Галактике. А ведь этого в Отроге Гаибсов не делает больше никто, кроме наших нескольких информационных агентств, завуалированных под богатых экстремалов. Но только благодаря этим экстремалам молодежь сейчас знает о Союзе Разума и о том, что о гаибсах помнят во всей остальной Вселенной.

– Может, мой вопрос неуместен, – деликатно кашлянула Гилана. – Но сколько в совокупности вы тратите на нужды своей организации и своих сторонников?

Некоторое время гаибсы недоверчиво переглядывались, а потом старший Савеш фыркнул:

– А почему бы и нет? Разве это тайна?

И назвал весьма внушительную цифру. Розен и Крил онемели от удивления, Гилана уважительно свистнула, а Станислав Городо и Николай Матеус наморщили лбы, лихорадочно что-то подсчитывая. Очень скоро великий промышленник огласил:

– Ничтожно мало!

Тут же последовал согласный кивок бывшего лейтенанта. Гаибсы переглянулись с легко читаемым уважением в глазах, а капитан Мензари пожал своими огромными плечами:

– А что прикажете делать? И так далеко не все наши доходы вполне легальны. Не можем же мы заниматься банальными ограблениями!

– Все равно при таких прибылях можно развернуться лучше и за несколько лет их удвоить.

– Ага, вы бы и тогда сказали: «Все равно ничтожно мало»?

– Ну да, – смутился Станислав.

Гилана тем временем разрезала на своей тарелке огромный голубец и потыкала в него вилкой, привлекая взгляд Николая к начинке. Тот недоуменно уставился на незнакомый фарш, заглянул в веселые глаза любимой, потом снова уставился в ее тарелку. И так продолжалось бы до бесконечности, если бы единственная за столом женщина не рассмеялась:

– Господин Савеш, а почему вы не принимаете пожертвования в свой фонд?

– Как это – не принимаем?! – воскликнул старик с некоторой обидой. – Еще как принимаем! Вот только… не особо жертвуют.

– Может, вы плохо доводите свои идеи до слуха толстосумов? – настаивала Гилана.

– Может быть…

– А скорей всего, не все о вас знают?

– Что делать, приходится работать чуть ли не в глубоком подполье, соблюдая полную конспирацию.

– А если бы мы с вами поделились своими большими заработками? Вы бы приняли нашу помощь?

– А! Вот ты о чем! – расслабился капитан Мензари. – Хочу тебя, Гилана, заверить: все средства, что я заработаю на освобождении Станислава Городо и выкупе его друзей, пойдут в казну нашей организации.

– Да, – подтвердил Кардон. – Мы в курсе этого весьма рискованного мероприятия. Поэтому и предоставили нашему лучшему косморазведчику самый современный корабль.

– А мы и не сомневались, – продолжала Гилана под строгим взглядом Матеуса, который уже стал догадываться, о чем идет речь. – Но у нас совершенно другое предложение.

– Какое именно? – с вежливым оскалом, заменяющим у гаибсов улыбку, спросил старший Савеш.

Во время возникшей паузы Николай понял, что окончательное решительное слово Гилана оставила для него, и, насупившись для солидности, взял слово:

– Конечно, некоторые средства могут быть и у нас, как это ни покажется странным. Но вначале у меня один весьма важный вопрос: какими военизированными силами вы располагаете?

– В каком смысле? – сощурил глаза капитан Мензари.

– Да в прямом: сколько ваших хорошо обученных бойцов будет готово отдать свою жизнь за правое дело? Приплюсуйте туда же такие военные корабли, как этот, с небольшими экипажами. Итак?

– Вы меня извините, – вскинулся самый молодой гаибс, – но такие вопросы даже мы не имеем права задать друг другу.

– Согласен. – Николай примирительно кивнул. – Но даже человек, далекий от воинской специфики, может легко проследить ваши экономические операции, подсчитать бюджет и потом запросто высчитать количество вашей мини-армии. Ведь вам будет не по карману содержать более чем три тысячи человек. Да вдобавок сотню таких кораблей, как этот. И ошибиться трудно: погрешность составит всего лишь сто-двести человек. Правильно?

Повисшее молчание стало гнетущим. Все три гаибса неотрывно смотрели на бывшего лейтенанта. Первым громко вздохнул Мензари:

– Я вас же предупреждал – этот парень все умеет. Как видите, считать тоже.

– Хм! Если это не измена… – продолжал хмуриться Кардон. – А как вы считали? Продемонстрируйте!

После пяти минут детальных пояснений старший Савеш откинулся на спинку стула с разочарованным выражением на лице:

– Как все просто! Так ведь любой может нас посчитать…

– Вряд ли! – Мензари с восхищением пошевелил крупными ноздрями. – Надо быть и бухгалтером, и военным, и интендантом одновременно.

– Но он теперь знает о количестве наших секретных военных формирований! – с юношеской горячностью воскликнул Самуэль Савеш. Его отец спросил более спокойно:

– Действительно, зачем это вам?

– Возможно, на первых порах понадобится вся мощь вашего оружия для защиты наших совместных коммерческих интересов.

Капитан Мензари благодушно усмехнулся:

– До этого времени я прекрасно справлялся сам.

– Все течет, все расширяется! – философски изрек Матеус и предложил: – Давайте составим некоторое соглашение, которое мы напишем на бумаге и подпишем лишь для наглядности. Потому что ваше слово будет единственным гарантом к дальнейшему исполнению. Итак, где бумага?

Когда ему подали желаемое, он тут же принялся строчить весьма приличным почерком, при этом озвучивая, что пишет:

– Мы, Николай Матеус и Гилана Баракси с одной стороны, и Кардон Савеш и Тимош Мензари с другой стороны, подписываем это соглашение на совместную разработку топливных ресурсов и обязуемся делить прибыль между сторонами пополам. Организация, добыча, продажа сырья и охрана совместных месторождений возлагается на господина Савеша. Дата, место, подписи.

Он расписался первым, затем, многозначительно и довольно улыбаясь, поставила свою подпись Гилана. После этого без раздумий подмахнул лист бумаги и Мензари. А вот старый Кардон задумался:

– Немного странное соглашение. Мне как юридическому лицу хотелось бы знать: о чем идет речь и какова ожидаемая прибыль?

– Не все ли вам равно? – пожал плечами Матеус – Пусть даже эта прибыль составит всего десять галактов. Важна сама суть соглашения, ведь в данный момент мы полностью бесправны и не можем хранить у себя даже копию этой бумаги. Но зато мы полностью полагаемся на ваше слово.

– Извините за бессмысленные вопросы. – С этими словами бумагу подписал и самый старший из присутствующих гаибсов. После этого Матеус придвинул листок к себе и стал писать дальше:

– Минерал, предназначенный для добычи: нейтрино-селт. Способ добычи: вполне возможен открытый, карьерным способом. Предварительные подсчеты залежей: до двух триллионов тонн. Место добычи: вторая планета системы Пассия Шестнадцать. – В полной тишине Николай поднял голову и добавил: – В первом же рейсе такое судно, как это, запросто за два дня возьмет на борт восемьдесят, а то и сто тонн высококачественного, чистого нейтрино-селта. Мне кажется, вполне хватит для стартового рывка нашего совместного предприятия.

Капитан Мензари долго тряс головой, прежде чем воскликнуть:

– А ведь я заподозрил что-то! Точно почувствовал ваше напряжение после возвращения из щели. Но подумал, что вы там предавались этим, как их… любовным утехам… М-да! У меня вместо мозгов креветка! К тому же оч-чень маленькая…

– Не кори себя, Тимош, – ухмыльнулся Николай. – Я и сам чуть мозгами не двинулся, когда такое богатство увидел.

– Но вы хоть представляете весь риск… – заикнулся молодой Савеш, но Гилана его твердо оборвала:

– Представляем! И решились на это, только веря вашему твердому слову. Да и хочется, чтобы найденные миллиарды галактов пошли на доброе и нужное дело.

– Конечно, конечно! Можете не сомневаться! – От возбуждения Кардон Савеш вскочил, то доставая, то снова пряча крабер. Затем чуть ли не приказал: – Срочный взлет!

– Нас не выпустит эскадра на орбите, – стал увещевать его Мензари. – Ведь собирались вылетать только утром. Спокойно погрузим плитки, два контейнера с трофеями и взлетим, как запланировали. Зачем вызывать ненужные подозрения?

– Но эти плитки… Они же весят десятки тонн?

– Ничего страшного. Мы их просто выгрузим возле самой пещеры, пока роботы начнут добычу.

– Отлично! – Глаза у старого гаибса горели молодецким задором. – Если вы не ошиблись… не обижайтесь, все бывает в жизни… то мы им покажем!!! Кстати, вы можете лететь с нами, скандал мы замнем. Да еще впоследствии раздуем ажиотаж с вашими показаниями о сценах в этом фильме.

– Мне кажется, будет лучше для всех, если мы останемся, – осторожно предложил Матеус. – И друзей подвести не хочется, и вам преждевременный скандал ни к чему. Первую ходку вам надо проделать в абсолютной секретности. Да и не грозит нам пока здесь ничего страшного, будем продолжать играть роль… артистов.

– А не пожалеете, что сразу с нами не ушли? – спросил капитан, подходя к переборке и нажимая насколько клавишей.

– Не пожалею, и сам знаешь, что так будет лучше.

– Знаю. Ты прав. Ладно. – Гаибс буркнул в покрытие переборки: – Ты все слышал и понял?

– Да тут и кусок железной трубы все поймет, – послышался в ответ приятный баритон Эсехона. – О! Вижу, ты вездеходы наружу выпускаешь. Не рано ли?

– В самый раз. Отправляйся за первой партией плитки, а мы подвалим следом. И смотри там, осторожнее.

– Кто бы говорил?! – В баритоне обновленного робота послышался противный скрип. – Сам тут без меня такое вытворял, что стыдно вспоминать.

Судя по тому, какую рожу Мензари состроил в пространство, он уже не раз был руган своим другом за излишнюю беззаботность и авантюризм в путешествиях по подземным городам. Но вслух гаибс лишь ответил:

– Мое тело мне служит до сих пор, а вот где твое прежнее ржавеет?

Такой укор разозлил Эсехона:

– Совсем стыд потерял! Я с тобой потом эту тему обсужу! Конец связи!

Когда все вставали из-за стола, Матеус от всех поблагодарил за обильный и вкусный ужин, но новый владелец корабля лишь отмахнулся:

– Такое угощение слишком скромное для подобных богатеев. Но вы уж не обессудьте, условия почти походные. Вот в другой раз мои кухонные агрегаты постараются приготовить на должном уровне.

Станислав тоже от себя добавил:

– Трудно, конечно, привыкнуть к изобилию, но… поверь, отвыкать от него гораздо труднее.

В трюме все переоделись в рабочие скафандры и отправились в заброшенный город. Как ни странно, возле почти полностью разобранного панно их ждали несколько почти трезвых гаибсов. Двое из них оказались охранниками, и лица у них были злыми и раздраженными. Видимо, они были в бешенстве из-за того, что их заставили сюда припереться. Рядом стояли два офицера, прибывшие вместе со всеми гостями. Но за столами им почему-то не сиделось, судя по всему, подземный город их тоже взбудоражил. Все четверо с кислыми физиономиями наблюдали, как Эсехон организует работу четырех роботов-ходунцов и начинает загрузку первого контейнера.

Узнав в приближающейся группе капитана Мензари, они сразу обрушились на него с упреками:

– Слушайте, дружище, ваш робот совсем не знает, что такое дисциплина! Он проигнорировал наши приказы!

– Мой товарищ невоеннообязанный! – с некоторым высокомерием ответил Мензари и принялся отдавать приказания техникам, которые деловито топтались с опущенными забралами скафандров. – В первую очередь присматривайте за этими пленниками. Пусть они начинают загрузку контейнера с того, дальнего края. И следите, чтобы эти остолопы не разбили ни одной плитки, с них станется! Потом еще и осколки припрячут, чтобы избежать наказания!

Проследив, как исполняются его приказания, он соизволил вновь повернуться к военным:

– Как там наверху, веселье продолжается? Хочу еще пару часиков посидеть в такой душевной компании.

– Так чего же сразу не идете? – удивился грузный офицер и подмигнул: – Тем более что вы там пользуетесь большой симпатией у одной особы.

– Вот потому и тороплюсь вернуться. Но разве можно доверить погрузку такого раритета только роботам и нескольким червякам? А техники тоже ничего не понимают в ценности этого панно.

– Кстати, мы ведь сюда второй раз за сегодня спустились неспроста, – заговорил второй офицер, с нашивками майора. – Мердок нас на прогулке специально тут провел и, мягко говоря, много шутил по поводу этой разборки. Но мы не смогли оценить красоту этого шедевра, из-за того что все уже было разобрано. Честно говоря, мы и раньше здесь бывали, но вот самого изображения не помним.

– Увы, майор! – с пафосом воскликнул Мензари. – Не каждому дано сразу осознать прелести великого искусства.

– Хм! Вот и я о том же, – подозрительно легко согласился другой офицер в ранге подполковника, – Мы хотели освежить нашу память и полюбоваться произведением древних мастеров, но так нигде и не нашли слайда с изображением. У вас случайно не найдется фотографии стены еще до разборки?

– Обижаете, подполковник! Да я их сделал более тысячи во всех возможных ракурсах и при всяком освещении. Это панно действительно уникальная вещь. Вот посмотрите!

После этих хвастливых слов капитан Мензари бережно достал из кармана сложенные пластиковые кальки с изображениями и принялся восторженно пояснять:

– Смотрите! Разве это не прелесть? А вот под другим углом. Здесь особенно отчетливо видны глобальные углубленные структуры. А вот с другого угла сразу бросается в глаза, что здесь в создании композиции очень важную роль играла структура каменных плиток. Это же как надо было тщательно подобрать разные оттенки и шершавость лицевой стороны, чтобы создалось ощущение легкости и воздушности! Словно по всему рисунку пробегают невидимые волны свежего ветра, напоенного запахами утренних трав и распускающихся цветов.

Оба офицера многозначительно переглянулись между собой, и подполковник воскликнул:

– Тимощ, да вы поэт!

Майор шумно вздохнул и поддакнул:

– Да-да! И не подозревал, что вы такой тонкий ценитель великого искусства.

– Очень, очень тонкий! – продолжал подполковник.

Но капитан Мензари без труда заметил, что оба офицера еле сдерживаются, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Это ему и нужно было, и он продолжил с еще большим воодушевлением:

– Рад, что и вы заметили эти детали. Но у меня еще есть и голографическое изображение. Сейчас я вам покажу основные узлы завязки всей композиции. Они тоже становятся заметны лишь при тщательном рассмотрении. Эсехон! Дай-ка мне проектор!