Текст книги "Холодная сталь"

– Не жалуешь ты его, – заметил я.

– Не нравится мне этот учитель. Глаза у него недобрые. Я заговорил как-то с ним. Вижу, лапшу на уши вешает. Скрытный человек. А это же – всегда опасный…

Я поднялся и молча пожал руку Грише.

– Теперь ты куда? – спросил он.

– На берег.

– Поедешь домой?

– Нет. Дело одно есть.

– Какое еще дело? – насторожился Гриша. – Тебе мало, что я сказал?

– Пока достаточно. Вот я и иду на берег. Посижу, подожду.

– Кого? Она, что ли, прибежит?

– Почему она? Ты же говоришь – учитель на Пороховушку пойдет. Вот я его и подожду.

– Ты брось шутить, Володька! – очень даже встревожился Гриша. – Эти парни, эти трое… народ серьезный. А если учитель с ними, опасную игру затеваешь.

– Я уже понял. Спасибо, что предупредил.

– И все равно пойдешь.

– А что мне остается? – вздохнул я и вышел.

Сергей Драков, носивший тогда фамилию жены, и на самом деле направился в сторону Пороховушки, потому что утром должны были приехать с верховьев Югана его посыльные, и надо было узнать, провернули они дело, которое он им поручил, или вышла осечка.

На полдороге столкнулся с ушастиком, и произошел тот необычный разговор, который затеял этот парень.

– Не появляйся больше на моих глазах, – сказал в конце «беседы» Сергей и пошел в гору, направляясь прямиком к Людмиле, а свидание с тройкой решив отложить на час.

Надо было тут же поговорить с женой. Что за фокусы такие? Уж не сговорилась ли она с этим типом?

Людмила была занята, но Сергей буквально взял ее за руку и вывел на улицу. Там, на крыльце, он ее спросил:

– Кто это такой?

– Ты о ком? – мягко улыбнулась Людмила. Сергей по ее взгляду сразу понял, что она прекрасно догадалась, о ком он спрашивает.

– Как его зовут? – тверже спросил Сергей.

– Ты об этом парне?

– Да, об этом ушастом.

– Но почему ты психуешь?

– А что прикажешь делать?

– Что за тон, Сергей? Что случилось?

– Он со мной завел разговор. Этот придурок…

– Какой же он придурок? Успокойся, Сергей.

– Я спокоен. Я железно спокоен. Таких спокойных не бывает. А ты.

– Что я?

– Чего-то не договариваешь.

– Не говори ерунды. Ну, зашел в библиотеку. Мало ли заходит людей. Книги привез.

– И все?

– Конечно.

– Вы не виделись прежде? Не знаете друг друга?

– Да нет же, говорю!

– Такого не может быть! Ты хочешь, Людмила сказать, что вы встретились только сегодня?

– Я не хочу сказать, а это так и есть.

– И он после этой встречи вашей предлагает мне уступить тебя ему!

– Сумасшедший! – радостно засмеялась Людмила. Этот смех взбесил Сергея, но он сдержался и сказал тихим глухим голосом:

– Чтоб его духу тут не было!

Все еще смеясь, Людмила посмотрела в глаза мужа – и тут же притихла. Сергей видел, как она побледнела. Должно быть, кое-что выражали в эти минуты глаза взбешенного Дракова.

– Хорошо, – пролепетала Людмила.

– Что хорошо? – повысил голос Сергей.

– Я скажу ему.

– Что ты ему скажешь?

– Чтобы он больше не искал встречи со мной.

– Я же сказал – чтоб духу не было! Идем на берег, он еще там. И ты скажешь при мне.

– Нет.

– Что нет? – аж передернулось лицо Сергея.

– При тебе не буду.

– Будешь.

– Не буду. Это унизительно для него. А он не заслужил обиды. Он ничего плохого не сделал. Я сама поговорю.

– Где и когда?

– Он придет в библиотеку. Я чувствую – придет. Только ты уйди. Не надо тебе вмешиваться, Сергей. Это даже смешно, что ты так завелся. Я замужняя женщина. Что, я не понимаю этого? А он еще мальчик.

– Он вчера был мальчиком.

– Ты же видел, он безвредный, потому что честный. Сергей подумал, что зря он так много значения придал разговору с каким-то местным аборигеном. Кто он против него? И зачем он нужен Людмиле? Глупо ревновать к какому-то сопляку.

– Ладно, – сказал Сергей. – Я не хочу продолжения этой дурацкой истории. Чего доброго, еще люди на смех поднимут.

– Не бойся.

– Да я не боюсь.

И чуть было не добавил: «Я шума вокруг себя не хочу. Мне надо быть пока неприметным».

– В общем, так, – сказал примирительно Сергей. – Если придет, вразуми толком мальчишку. А мне надо по делам.

И он направился на Пороховушку, потому что там его ждали и на самом деле важные дела.

«После разговора с мужем Людмилы Петровны, я пошел, помню, к своей лодке, что стояла недалеко от пристани. А там уже сидел Гриша.

– Куда пропал? – озабоченно поднялся он.

– Имел разговор.

– Чем кончилось мирное собеседование?

– Полным согласием, – сказал я.

– Это как?

– А это так, Гриша, что я согласен бороться, а он согласен не уступать.

– Ты его не пересилишь.

– Это еще посмотрим!

– Не духарись, Володька. Он кликнет своих бичей, и те устроят так, что найдут тебя ниже по течению…

Как в воду смотрел этот Гриша!

– Все от нее зависит, – сказал я.

– Ой, ошибаешься! Ты куда намеревался ехать?

– Теперь уж не поеду.

– Но собирался же прежде?

– На остров. Ты же был у меня. Я там шалаш заново покрыл. Живу, рыбачу. До плашкоутов близко, удобно рыбу сдавать.

– Вот и поезжай на свой остров. Прошу тебя. В это время я увидел Дракова, который шел по яру и стал спускаться по лестнице, что вела к пристани. К нам он не подошел, но посмотрел очень пристально.

Меня в дальнейшем это и подвело, что Драков видел нас с Гришей. Но сложно все предвидеть, да и был я тогда зеленым птенцом, никакого житейского опыта, ничего не опасался.

Я видел, как Драков пошел берегом, нарочито показывая, что он плевал на меня. Я решил пойти снова в библиотеку. Но невозможно было отвязаться от Григория.

Он отчего-то так испугался за меня, ни за что не хотел уходить, пока я не сяду на лодку и не поеду.

Время, видимо, затянулось, и Людмила сама решила прийти. Может, видела из окна, что я на берегу. Чтобы никто не догадался, что идет ко мне, взяла таз с бельем и несла полоскать.

– Вот что, Гриша, – обратился я к приятелю. – Чеши отсюда. Очень прошу!

Гриша тоже увидел идущую Людмилу.

– Я только поговорю с ней! – взмолился я.

– Дай слово, что потом уедешь на свой остров.

– Уеду, – уверил я его и он пошел по берегу.

Когда муж ушел, Людмила вернулась в библиотеку, но работа не ладилась, она была рассеянна и потому сказала посетителям, что закрывается на время. Тем более, что скоро начинался обед.

Она почему-то боялась, что Сергей пойдет на берег и там устроит драку. Характер мужа она знала.

Она видела лодку на пустом берегу и сидевших на ней двух людей. Может быть, Сергей разговаривает с Володей. Чем этот разговор может кончиться, Людмила могла предположить.

Но просто прибежать ей было не с руки. Чего всполошилась? Какая муха укусила?

В квартире, в сенях стоял таз с бельем, которое она собиралась в обед выполоскать. И она очень ко времени вспомнила про этот таз.

Закрыв библиотеку, побежала домой, благо это было недалеко, прихватила белье и пошла неторопливо на реку.

Спустившись с горки, она увидела, что вторым был не Сергей. Посмотрел на нее, поднялся и ушел в сторону, а Володя остался в лодке.

Рядом были мостки. Людмила взошла на них, отобрала из белья наволочку и стала полоскать.

– Собрался уезжать? – спросила она Володю.

– Нет. Думаю.

– О чем же, интересно узнать. Он не ответил, а сказал только:

– Что ты полощешь в грязи?

Прошло какое-то судно, длинное, похожее на баржу, и волны от него взбаламутили воду, потому что тут было мелко.

Володя легко поднял таз и поставил на кормовое сиденье своей лодки.

– Переходи, – попросил он.

Людмила шагнула в лодку и устроилась спереди. Володя оттолкнул лодку, чтобы оказаться на глубоководье. Сидел на корме и смотрел на нее.

– Ты хоть меня не увези, – улыбнулась Людмила, поглядев на него.

И притихла, встретив его сосредоточенный взгляд. Она поняла, что подсказала ему, что надо делать, да сама же испугалась.

До этого Володя держался за конец мостка, а тут отпустил руку, и лодка поплыла, удаляясь от берега.

– Перестань, – строго сказала Людмила.

– Пусть, – сказал Володя. – Поговорить надо.

– Ну, говори, – Людмила посмотрела на удаляющийся берег. Там было пусто. – Только быстрей. Мы же уплываем.

– Пусть, – опять повторил Володя.

Он дернул заводной шнур, мотор заревел.

– Ты что?! – вскричала Людмила и приготовилась шагнуть за борт.

Можно было еще достать ногами до дна, по пояс бы стало.

Но лодка резко развернулась, и Люда села по инерции. Лодка помчалась на середину реки и понеслась по стрежню.

Людмила старалась убедить Володю, чтобы он повернул назад, но из-за шума мотора он ничего не слышал или делал вид, что не слышит. Он уставился вдаль поверх ее головы.

Людмила махнула рукой и тоже стала смотреть вперед.

Володя перевалил реку, развернул нос лодки против течения и буквально нырнул в протоку, которая узкой лентой вилась между низких берегов, заросших плакучими ивами, ветви которых свисали до воды.

Людмиле то и дело приходилось отводить руками ветки, которые цепляли ее.

Володя ехал, не сбавляя скорости, на поворотах так накреняя лодку, что казалось – вот-вот зачерпнет бортом.

От кормы разбегались две большие волны, которые выбрасывали не берег мелкую рыбу.

Потом лодка выскочила в сор – это пойменное озеро, которое в пору половодья так велико, что не видно берегов.

По этому водному простору и покатила моторка в синюю даль.

Впереди между небом и водой играло марево да виднелся далекий островок. Когда лодка поравнялась с островом, мотор заглох.

– Все, – сказал Володя. – Бензин кончился.

– Врешь ведь, – не поверила Людмила.

– Попробуй, заведи.

– Я ж не умею.

– Бачок потрогай. Видишь, пустой?

– Чего вижу? То, что украл меня, бесстыдник? Ты же украл?

– Украл.

– И что теперь? Зачем ты это сделал?

– Я же сказал – поговорить надо.

– А там нельзя было?

– Помешали бы. А тут не найдут.

Володя взял весло и стал подгребать к берегу. Лодка двигалась еле-еле и, наконец, уткнулась в глинистую кромку, обкатанную волнами, которая тянулась метровой полосой, а дальше начинался коренной берег, заросший травой.

Остров был длиной с километр, но узким. Росли на нем и кедры, и березы, потому что это был пугор, малый осколок материка.

Начинался остров безлесым мысом, на этот лужок и высадился Володя. Он укрепил лодку, чтоб не снесло, открыл в носовой части багажник, вытащил оттуда брезентовый узел и сбросил посреди поляны.

Тут было большое кострище с рогулями по краям, обгорелая перекладина валялась рядом, а ближе к лесу стоял шалаш.

Володя развернул узел; в нем оказались чайник, закоптелый котелок, алюминиевая кружка и тонкое одеяло.

Людмила вышла из лодки и следила за действиями Володи.

– Одеяло-то зачем? – спросила она. – Ночевать, что ли, будем?

– Видать, придется, – ответил рассудительно Володя. – Мой напарник завтра приедет.

– А без него нельзя уехать?

– Так ведь бензин кончился.

– И запаса нет? Хорош рыбак!

Володя отнес одеяло в шалаш и сунул под марлевый полог. Затем он вернулся и сказал:

– Выполоскай белье, – он показал на таз в лодке. – И развесь.

Показал на вешала из жердей, на которых сушил обычно сети.

– В общем, устраиваться я тут должна?

– А почему бы и нет!

– Я вовсе не хочу играть роль Пятницы, – сказала Людмила. – И ты не похож на Робинзона.

– Белье прокиснет, – напомнил Володя. Подошел к лодке, оттолкнул ее и запрыгнул. Лодка пошла от берега. Он уселся за весла и стал грести, удаляясь.

– Веселая жизнь! – воскликнула Людмила и почему-то засмеялась.

Она все-таки последовала совету Володи, стала полоскать белье, войдя в воду по колено.

Она видела, как Володя доплыл до первой ставной сети и стал выбирать рыбу.

Пока он был там занят, она успела развесить белье. Пусть сохнет. А сама села на берегу и смотрела на лодку Володи и думала.

Странно теперь вспоминать тот день. Ведь произошло невероятное, ее просто-напросто умыкнули, а ей было почему-то весело. Она нисколько не обижалась на Володю, словно сама этого хотела.

А что же будет?

О муже не хотелось думать, потому что становилось мрачно на душе и страх подкрадывался. Но почему-то верилось, что все обойдется, она с Володей, а он надежный человек и не даст ее в обиду.

Вернулся Володя, стал разделывать рыбину. Он делал это ловко и споро.

– Проголодалась? – спросил он и посмотрел на нее.

– Немножко есть. Я же не пообедала.

– Ну, чуть потерпи. А то колбаса есть, нынче купил.

– Нет, я хочу рыбу.

– Тогда жди.

И так было хорошо, так ясно на душе, словно никого больше, кроме них, нет на свете и ни от кого не может быть угрозы. Они – первые люди на земле, пока еще единственные, а уж потом пойдет человечество и заселит всю землю, принеся зло, раздоры и недовольство.

– Ты подумал о завтрашнем дне? – спросила все-таки Людмила.

– А что о нем думать! – ответил спокойно Володя. – Будет день. За ним второй. И так сто лет.

– Сергей нас отыщет. Что ему скажешь?

– Не отыщет.

– Почему так решил?

– Где я, мало кто знает. Напарник да Гриша. А это мои дружки, не наведут.

– Понятно.

– Ты лучше воды набери, уху варить будем. Что тебе понятно?

– Мы тут проживем до зимы.

– Если ты согласна… – посмотрел на нее Володя.

– А потом?

– Что ты все – о потом? – удивился Володя. – Я еще не осмыслил того, что случилось.

– А что же случилось, если не секрет?

– Я тебя встретил. Вот! Это главное, а там как-нибудь разберемся.

– Спасибо хоть меня не исключаешь – разберемся! Потом он ловко развел костер, и они стали варить уху, помогая друг другу. Вокруг было так тихо и спокойно, словно все на свете примирились и решили не мешать друг другу.

Сергей Драков встал из-за стола, прошел в спальню и стал одеваться в привычный деловой костюм. Он делал это медленно, как всегда. Он прежде любил эти минуты. Он обычно смотрел на себя в зеркало и прикидывал, как воспринимают его люди, как выглядит он хмурым, как меняется, когда улыбнется, какое выражение лица лучше при деловом разговоре.

Это была своеобразная репетиция перед деловым днем.

Сегодня он смотрел на свое зеркальное отражение без всякого выражения на лице. Такое случалось с ним, когда он обнаруживал, что появился враг, и тогда готовился к бою. Не лицо – маска, железные скулы, холодные глаза.

В тот далекий день, когда местный рыбак похитил его жену и увез неизвестно куда посреди белого дня, Драков был еще другим. Тогда в нем не было этой холодной целенаправленности. Он забегал в панике, догадавшись, что жену увезли.

Какой-то чумазый мальчишка сказал:

– А тетя уехала с дядей.

– С дядей? С каким?

– Он в лодке был. Потом она пришла. И они уехали за реку.

Драков вернулся в Пороховушку.

– Что случилось? – обеспокоились те трое, с которыми он недавно беседовал.

Теперь они уже сидели за бутылкой, трапезничали.

Это были молодые еще Бульбаш, Филин и Клин. Они в северном краю оказались не по своей воле. Старший Драков приставил их к сыну, которому надо было на время исчезнуть из Москвы и замести следы.

Отец не мог отпустить своего единственного отпрыска только с женой. Поблизости должны были находиться надежные люди. Тройке был обещан хороший куш. И командировочные они получили знатные. Так что жить можно было, пока тепло. Пугала немножко будущая зима. Но к этому времени может прийти из Москвы отбой тревоги.

Поначалу Клин, Бульбаш и Филин бездельничали. Младший Драков обеспечил их моторной лодкой, которую они получили с борта проходившего самоходного сухогруза, и они катали по окрестным деревням, ели рыбу и запивали водкой.

Но младший Драков не мог сидеть без дела. И недавно он послал их вверх по реке к оленеводам. Надо было наладить связи для добычи пантов с оленьих рогов. Тогда местные власти этим ценным продуктом совсем не занимались, а Сергей Драков сразу смекнул, что они дадут изрядную прибыль и хорошо оплатят его пребывание на Севере.

Поездка тройке удалась, кого надо было, подкупили, товар предвиделся в большом количестве.

Как раз об этом они и говорили в первый приход Дракова на Пороховушку.

А тут прибежал сам не свой.

– Менты на хвосте? – была первая мысль Клина.

– Жену украли, – сказал Драков. Приятели так и осели, разинув рты.

– Какой-то придурок… Чокнутый тип.

– Увез что ли? – спросил Клин.

– На моторной лодке.

– Куда?

– Если бы я знал!

– Даже направления не знаешь? Вниз или вверх по реке?

– Вроде за реку.

Филин присвистнул, а Бульбаш сказал:

– Там лабиринт… Столько проток, за десять лет не объедешь все. Не найти, даже и пытаться нечего.

– Как это нечего пытаться? – обозлился Драков. Бульбаш струхнул.

– Я говорю, вслепую нечего. А почему бы не разузнать?

– Что ты узнаешь? – усомнился Филин.

– Бульбаш прав, можно поспрашивать.

– По домам будем ходить? – зло усмехнулся Драков.

– В милицию, может, заявить? – предположил Филин.

Драков на него так посмотрел, что Филин чуть язык не проглотил.

– Может, ты ходок в милицию, – сказал Драков. – А я такой дурной привычки не имею. И за что я вам плачу деньги, если надо бежать за помощью в милицию!

– Ты, Филин, болтай, – упрекнул Клин, – да хоть думай, что говоришь. Не после думай, а перед тем, как брякнуть. Сколько учить?

Филин покраснел, как рак, и молчал. Он знал, в какой компании находится. А он на днях с милиционером водку пил! Просто так случилось, но приятели не знали. Если про это пронюхают, и впрямь заподозрят. А суд у них недолгий, Филин уже участвовал дважды в расправе. Своих же прикончили – и хоть бы хны! Водку пошли пить, за вечер даже не вспомнили, будто ничего и не было.

– Стоп! – воскликнул Драков.

Все остальные притихли, дышать перестали.

– Я в лодке видел одного, – вспомнил Драков. – Знаю, Гришей зовут. Такой местный сплетник, по-моему.

– Где живет?

– Примерно знаю.

– Давай примерно, – попросил Клин, – а так я его из-под земли вытащу.

– Может знать, куда уехал? – сам себя спросил Драков. – Может. Похоже на то. Сидели уж больно мирно.

– Что знает, то и выложит, – решительно заявил Клин. – Я сам пойду, шеф. Он меня не видел, думаю. А если и видел, то что? Тут народ доверчивый. Поведу к реке, где людей меньше, выберу местечко и раза два окуну с небольшой задержкой. Все выложит, как на духу.

Клин уточнил, где может жить Гриша, и тут же пошел на задание. Ему труда не стоило найти этот дом. Спросил раза два:

– Где живет Григорий?

Специально солидно называл его по имени.

– Какой Григорий? – не понимали соседи.

– Гриша, короче говоря?

– А Гришка! Так бы и спрашивали.

Клин не ошибался, народ действительно был доверчивый, хотя и очень любопытный.

У одного спросил, у второго, а уже все соседи вокруг знают, что Гришку какой-то незнакомец ищет. Чего понадобился? По какой такой нужде?

Уже торчат головы из-за изгородей, уже смотрят с крылец и ждут, что будет дальше. А время к вечеру, весь народ вернулся после работы, тут людно стало.

Гриша сразу признал Клина – это был один из тех трех бичей, что его насторожили.

Клин поздоровался, приветливо улыбаясь, даже руку подал и сказал:

– Поговорить надо.

– Говорите.

– Может, пойдем, пройдемся, – Клин посмотрел по сторонам. – Уж больно много любопытных.

– Ничего. Не стесняйтесь.

– А то пошли бы к нам в гости. Ты ж в гостях не был у меня. И выпить есть, и закусить.

– Я не пью. Не имею такой дурной привычки.

– Немножко можно, для настроения.

– Настроение у меня всегда хорошее. Проснулся и веселюсь, пока не усну.

Клин понял, что этот лопух не такой уж лопух. Принял этакую насмешливую позицию и будет обороняться. Еще бы не выпендриваться, если вокруг столько глаз! Были б один на один, Клин быстро бы успокоил.

– Ладно, – сказал Клин. – Мой вопрос, твой ответ. Лады?

– Спрашивайте.

– Как твоего приятеля зовут?

– Это которого? У меня их много. Все в друзьях.

– Ну, с которым сегодня в лодке сидел?

Гриша прекрасно понимал, с чем пришел этот бич, но он никогда от него не узнает, куда укатил Володя.

– А так и зовут, как родители назвали, – ответил дерзко Гриша.

Клин и эту пилюлю проглотил, только глаза стали темнее.

– Вот что, приятель, – пошел он напрямую, – ты мне говоришь, куда он мог уехать, а я тебя оставляю в покое, или ты валяешь дурака, но до поры до времени.

– Ничего я не скажу.

– Ну, тогда извини, – улыбнулся Клин и ушел. Гриша не знал этой улыбки, за ней крылась угроза.

Клин возненавидел Гришу, потому что не любил преград. Он от рождения был в этом смысле психованный, и, если что-то мешало его желаниям, приходил в тихую ярость.

Когда Клин ушел, сосед спросил:

– Чего приходил?

– Да спрашивал, куда уехала жена нового учителя.

Гриша не хотел зла Володе, но невольно помог бичам. Надо было бы людям рассказать всю правду, и пошел бы по селу шум, все бы стали интересоваться, как и что пойдет дальше. А Гриша решил прикрыть друга и от любопытных сельчан, поэтому сказал соседу, что жена нового учителя поехала с Володей сети проверить, рыбу решила купить. Сосед сказал другому, и любопытство на том потухло. Что уж тут такого интересного! Володю знали, как очень тихого и даже робкого парня. А жена учителя была из местных, ей охота, конечно же, самой рыбу снять из сети.

Но желание помочь Володе обернулось ужасом для Гриши. Он прежде в дурном сне не видел, что произошло с ним ночью.

Гриша летом спал на сеновале. На этот раз он против обыкновения даже запер двери, заложив здоровенный дрын. Но через щель кончиком ножа Клин сдвинул жердь и она вышла концом из скобы.

Гриша проснулся оттого, что нечем было дышать. Он не сразу понял, что чья-то огромная ладонь закрыла ему рот.

Уже знакомый голос Клина шептал в ухо:

– Тихо, придурок. Зарежу, если пикнешь.

Он держал нож у горла. В такой передряге Гриша никогда не был и от страха чуть не потерял сознание. Клин ударил кулаком в бок, боль пронзила все тело. Короткие злые удары посыпались градом. Гриша не мог кричать и задыхался. Он уже терял сознание, когда Клин перестал его бить и убрал ладонь.

Гриша жадно, всей грудью, хватил воздух. Когда чуть отдышался, то открыл глаза. Над ним глыбой нависал Клин. Огромный нож, пугающе сверкающий в лунном луче, пробившемся через щель, упирался острием в грудь в том месте, где трепыхалось сердце напуганного до смерти Гриши.

– Хорошо учишься? – спросил почти ласково Клин.

– Хорошо, – машинально ответил Гриша.

– Молодец. Люблю отличников. Они все знают и отвечают подробно. Вот и расскажи, как урок, куда делся твой приятель.

Гриша заплакал беспомощно, и тут же почувствовал, как нож больно уперся между ребрами, вот-вот пройдет через кожу.

– Мне ничего не стоит прирезать тебя, щенок, – все тем же ласковым голосом говорил Клин. – А зачем это тебе надо? Ты такой еще молодой. Зачем тебе спешить в могилу? А приятелю твоему мы не сделаем ничего плохого. Только вернем женщину, которая с ним. Понимаешь меня?

Гриша ухватился за спасительную ниточку.

– Поклянитесь, – сказал он, – что не побьете Володю.

– Клянусь! Сдался он мне…

И Гриша поверил. Он рассказал подробно, где находится остров, на котором теперь могут быть Володя и жена учителя. Клин места уже знал довольно хорошо и потому понял, куда ехать.

– А теперь ты поклянись, – попросил он, продолжая держать нож у сердца Гриши. – Никому ни слова, что я приходил ночью и случайно тебя разбудил. Хорошо?

– Я не скажу, – пролепетал Гриша.

– А то я завтра опять тебя разбужу. Или случайно в лесу встречу. В болоте тонуть тоже радости мало. Так что лучше помолчать в тряпочку.

Клин был уверен, что парень не разболтает о его визите. Он теперь неделю в себя будет приходить.

– Ну, спи, приятель, – убрал Клин страшный нож. – Приятных тебе сновидений.

И бесшумно исчез. Даже не было слышно, как он спрыгнул на землю. Почему-то не лаял Барбос. По селу тявкали другие собаки. Но так бывает каждую ночь. Мало ли кто вернулся поздно с рыбалки! А Барбос молчал.

Клин прирезал его, но не стал оставлять вещественное доказательство, а уволок с собой. Потом собачью шкуру выгодно продали. Из нее можно было отличную шапку сшить.

Людмила Петровна включила ночник, потому что надоело лежать в темноте. Сон все не приходил. Близость Владимира и воспоминания так волновали ее, что сердце никак не могло успокоиться.

– Ну, и пусть! – с тихой радостью подумала Людмила Петровна. – Я и днем высплюсь. Да и какой сон!

В жизни должны были произойти перемены. Ей казалось, что все годы, прожитые во власти Сергея, были сном. У нее получилось так, что летним днем началась настоящая жизнь, а потом она прервалась очень долгим и тяжелым сном. Теперь она очнулась и готова продолжить жизнь, если даже та продлится так же коротко, как тогда.

Людмила Петровна лежала в постели, смотрела на белый потолок и с удовольствием мысленно уходила в прошлое.

Какая это была уха!

В жизни она не раз ела уху и вроде нечему было удивляться. Но Володина уха была особенной. Прямо каким-то нектаром, от которого разве только крылья не выросли на спине, а летать хотелось.

Когда поели и стали пить чай, пахнущий дымом костра, Людмила Петровна спросила:

– О чем же хотел поговорить?

Она немножко дразнила его, потому что заранее знала, что он скажет, но ей было интересно – как он будет говорить. Начнет издалека, намеками, будет краснеть, сбиваться.

– Хотел поговорить, верно, – сказал Володя.

– Тогда я слушаю.

– Будь со мной.

Он посмотрел на нее чистыми своими, праведными глазами.

– Но я в некотором смысле замужем, – как-то глупо прыснула Людмила Петровна.

– Это неважно.

– То есть, как неважно?

– Это была твоя ошибка, – стал серьезно и уверенно объяснять Володя. – И я виноват, что поздно пришел. Ошибку надо исправить.

– Ты не знаешь Сергея. Он очень серьезный человек.

– Он же умный, должен понять.

– Этого не поймет, даже и не надейся.

– Я с ним поговорю.

– Мне жалко, – начала Людмила Петровна. – Я даже не знаю, чего мне жалко. Себя, может быть. И тебя тоже. Нам что-то показалось, но это мечта. А есть еще жизнь. Я ее уже немножко знаю, а ты еще нет. Поэтому ты такой уверенный. А я уже понимаю, что все кончится печально. Лучше посидим еще немного и поедем назад.

– Мы не можем поехать, бензина нет.

– О чем же ты думал раньше?

– Мне не нравится этот разговор, – задумчиво признался Володя. – Ты еще не свободна. Давай пить чай. Утро вечера мудренее.

– Ночевать? Да что он подумает!

– Опять о нем? Дурак, если плохо подумает. А зачем тебе жить с дураком? Я знаю, ты будешь несчастна, если вернешься к нему.

Эти пророческие слова Людмила Петровна вспоминала не раз потом. А в тот раз она задумалась и сказала:

– Ты прав, разговор не получается.

Они попили чаю, говорили о пустяках, думая об одном – как быть?

– Иди спать в шалаш, там постелено, – сказал Володя.

Она покорно пошла и закуталась в одеяло. Она была уверена, что он тоже придет, но не будет нахальничать. Этой мысли она не допускала, слишком большое доверие он вызывал. Но так и не дождалась, уснула. Проснулась одна в шалаше. Выбралась на воздух.

Володя возился у костра, который уже горел.

– Доброе утро! – сказала она.

Володя обернулся и уставился на нее. Он забылся даже, смотрел, будто бы какое чудо увидел.

– Что с тобой? – смутилась она. Поспешила к воде, ополоснула лицо.

Когда вернулась к костру, чай уже был готов, дымился в кружке.

– Пусть немножко остынет, – сказала она, опускаясь на траву. – Ты хоть спал или меня сторожил?

– Спал.

– Где?

– У костра. Не впервой. В тайге часто приходится.

– А тайга большая, – почему-то вздохнула Людмила Петровна.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Ты вернешься к нему?

Она промолчала, глядя на огонь. Тогда он спросил иначе:

– Ты хочешь вернуться к нему?

Она посмотрела на него и отрицательно покачала головой. Почему она так ответила? Ведь вроде стала привыкать к Сергею. А Володю знала всего второй день. Но с ним было так спокойно и светло. На душе светло – вот что!

– Если бы уйти в тайгу и чтоб никто не нашел, – вздохнула Людмила Петровна. – Только бы не видеть… Ты можешь меня спрятать?

– Это нечестно. Я же не вор. Надо все по-честному.

– По-честному не получится, – горестно вздохнула Людмила Петровна.

– Это посмотрим. Мне важно, что не хочешь вернуться. Теперь я тебе – защита и опора.

– Ты еще мальчишка!

– Я сегодня стал самым сильным.

– Ой-ой-ой! Ты еще и хвастун!

Молодость все-таки беспечна! Уже через минуту они болтали обо всем, как будто уже были вместе и ничего им не грозило.

Потом Володя поехал на веслах проверять сети, а Людмила Петровна осталась на берегу. Она хотела побыть одна, чтобы подумать, прийти в себя. Она сидела у воды, смотрела на далекую лодку с Володей и робко мечтала, что все будет хорошо.

В это время появились они.

Моторная лодка летела к острову, как пчела, и стремительно увеличивалась в размерах. Володя тоже обратил внимание на треск мотора. Он сразу понял – чужие. Налег на весла и устремился к острову, но лодка шла очень тяжело, не для весел была предназначена.

Трое уже были на острове.

– Мадам, – обратился Клин к Людмиле Петровне, – надо ехать к мужу. Нехорошо убегать от мужа с другим.

Людмила Петровна никогда не видела их прежде, но было ясно, что это не местные.

– Вам какое дело до меня? – спросила она хмуро.

– Сергей Александрович приказал, – ляпнул глуповатый Филин.

– Кто вы такие, чтобы он вам приказывал? Клин зло посмотрел на Филина.

– Нам он никто, – нарочито грубо ответил Клин. – Но видим, забегался человек, жену потерял. Мы и предложили помочь.

– Много заплатил?

– Сколько заплатил, все наше, – надоело Клину вести беседу. – Идемте, мадам.

Он взял за руку Людмилу Петровну и потащил к лодке.

Уже у воды, когда Филин и Бульбаш отталкивали лодку, а Клин отвлекся, глядя на приближающуюся «Казанку» Володи, Людмила Петровна вырвала руку и побежала к лесу.

– Стоять! – крикнул Клин и кинулся следом. Филин и Бульбаш застыли оторопело, еще не понимая, что случилось.

Спрыгнув с лодки, по воде бежал Володя. Он бросился наперерез Клину и повалился ему под ноги. Клин покатился кубарем. Людмила Петровна скрылась в лесу.

С берега бежали Бульбаш и Филин. Вскочив на ноги и выхватив палку из костра, перед ними встал Володя.

Клин тоже поднялся на ноги и посмотрел на Володю, который стоял к нему спиной. Клин решил, что двое управятся с одним, а надо догонять бабу. Поэтому кинулся в лес.

Он носился между деревьями и никак не мог найти Людмилу Петровну. Она спряталась в кустах и затихла. Ей была видна поляна, на которой стояли трое – Володя и два бандита.

Бульбаш и Филин набросились на Володю. Но тот оказался увертливым и очень жилистым. Получив по увесистому удару, Филин и Бульбаш отбежали.

Воспользовавшись этим, Володя бросился к лодке. План его был прост: отогнать чужую лодку от берега, завести мотор и поехать вдоль острова. Где-то из леса покажется Людмила Петровна. Он приблизится к берегу, она добежит, завалится в лодку и поминай как звали!

Пусть дружки кукуют на острове, пока о них не спохватятся. Без бензина они далеко не уедут!

Бульбаш первый разгадал план Володи и с воплем бросился вперед. За ним побежал Филин.

Володя уже отталкивал лодку, оставалось только запрыгнуть, но тут его схватили Бульбаш и Филин. Володя локтем ударил в бок полного Филина и тот, охнув, осел. А второй схватил ружье, что лежало у борта. Володя хотел отобрать, но сзади его ударил палкой Бульбаш. В это же время прогремел выстрел, и Володя рухнул на мелководье.