Текст книги "Билет до Гавгамел"

Гавгамелы

(331 год до нашей эры)

Мы проделали трудный путь перед этим решающим сражением. Путь от Тира до Гавгамел занял без малого четыре месяца. За одиннадцать переходов моё войско достигло Евфрата. Мазей с шестью тысячами воинов, посланный Дарием, чтобы помешать переправе, так и не решился вступить в бой.

На четвёртый день мы достигли Тигра.

Название реки по-персидски означает «стрела» – она несёт не только стремительные воды, но и камни, поэтому трудна для переправы. Вся местность вокруг выжжена по приказу Мазея. Переходы можно совершать лишь по утрам и вечерам. Днём всё застывает под палящим солнцем. Возникают миражи с зелёными холмами, поднимаются столбы горячей пыли, и только горы возвышаются неподвижно на горизонте. Зрелище впечатляющее!

Нам покорилась бескрайняя степь с выжженной солнцем травой, покрытая толстым слоем едкой раскалённой пыли. Позади Месопотамия, Ливан, долина Бикаа, величественные горы, Сирия. Цель моего похода – города Сузы и Вавилон, сердце Персидской державы. Дарию некуда деться, он вынужден будет вступить в открытый бой со мной, чтобы прикрыть свои царские резиденции.

В Сирии я одержал блестящую победу над персами, уничтожив более ста десяти тысяч вражеских воинов. Дария мне снова не удалось захватить, он спасся бегством, опередив меня на четыре или пять стадиев. Во время погони мне удалось захватить колесницу и лук царя. И мне досталась его палатка с бесчисленными ценностями, со множеством прислуги и богатой утварью. Войдя в покинутую Дарием палатку, я тотчас же снял свои доспехи и направился в купальню, сказав друзьям:

– Пойдём смоем пот битвы в купальне Дария!

– Не Дария, а Александра! – воскликнул один из друзей. – Ведь собственность побеждённого должна не только принадлежать победителю, но и называться по его имени!

Когда я увидел в палатке огромных размеров среди лож и столов многочисленные разнообразные сосуды – кувшины, вазы, флаконы для протираний, все искусно сделанные из чистого золота, когда услышал удивительный аромат душистых трав и благовоний, я воскликнул:

– Вот что значит царствовать!

В пути моя фаланга редко вступала в бой – достаточно было для победы над разрозненными вражескими отрядами всадников легковооружённых воинов и гипаспистов. Важнее была прочность обуви македонских воинов, чем их копья и мечи.

Лишь при Иссе мне пришлось использовать фалангу. Тогда после сражения я без устали до самых сумерек преследовал Дария в надежде захватить его в плен. В том сражении я получил лёгкое ранение. И бой тот длился всего около двух часов. Мною был захвачен лагерь персов и семья великого царя – мать, жена и дети. Я по обыкновению проявил к ним царское великодушие и милость, они остались жить в царских условиях.

После сражения при Иссе прошло около двух лет, и в предстоящем сражении фаланга должна была показать свою воинскую доблесть.

В месяце метагитнионе моё войско вышло на берег быстрого Тигра. Течение мешало переправе, но она успешно была проведена. Мы двигались вдоль Курдских гор, когда конная разведка и захваченные пленники донесли, что Дарий остановился на Гавгамельской равнине и готовит своё войско к битве.

«Гавгамелы» на местном наречии означает «Верблюжий дом». Местный житель поведал мне историю, связанную с этим памятным местом. Один из древних царей спасся от врагов на одногорбом верблюде. В благодарность царь повелел поместить животное здесь и назначил на его содержание доходы с нескольких деревень.

Шёл месяц боэдромион, в Афинах в это время начинали справляться таинства. И тут произошло лунное затмение. Луна сначала погасла, затем всё вокруг: вершины гор, долины, рощи – окрасилось в кровавый оттенок. На воинов напал суеверный страх. Они подумали, что боги против нашего похода на край света. Гефестион говорил мне, что воины ропщут – кругом бескрайняя голая пустыня, столько крови пролито, пора остановиться. Надо было помешать возможному бунту в войске. Я обратился к египетским прорицателям, которых считал надёжными.

– Солнце – светило греков, луна – персов, – ответили те. – Затмение означает поражение персов.

Эти слова внесли успокоение в души воинов.

До войска Дария оставалось полтораста стадиев.

Мне доложили, что перехвачены письма Дария, в которых он призывал греков убить или выдать ему Александра. Я колебался: огласить ли письма воинам? Парменион отговорил меня – кто знает, вдруг алчность, которую пробуждают обещания этих гнусных писем, толкнет кого-то на предательство?

На одиннадцатую ночь, когда войско персов было уже на виду, мы узнали, что Дарий приказал своим воинам остановиться и при свете факелов устроил смотр.

Местность, на которой расположил своё бесчисленное войско Дарий, была удобна для действий его конницы. Ни деревьев, ни кустарников там не наблюдалось, и вся местность вокруг хорошо просматривалась. Углубления и всхолмления Дарий приказал выровнять.

Я в это время совершал тайные священные обряды перед своей палаткой и приносил жертвы богу Фобосу. Потом я поднялся на возвышенность, чтобы ещё раз осмотреть войско персидского царя. Огромная равнина впереди была освещена огнями варварского войска, от персидского лагеря доносился непонятный шум. Я видел, что мои воины были поражены многочисленностью войска персов. Казалось, что трудно будет одолеть его в открытом бою. Приближённый ко мне военачальник Парменион посоветовал мне:

– Не лучше ли, базилевс, напасть на врага ночью, под покровом темноты? Тогда удастся скрыть малочисленность нашего войска. Перебежчики сообщали, что у Дария миллион воинов, собранных в разных областях и провинциях. Прибыла и скифская конница.

– Я не краду победу, – был мой ответ.

– Александр, не слишком ли ты преуменьшаешь опасность, угрожающую нашему войску?

– Дарий обвинял в прежних своих неудачах то горы, то теснины, а то моря, которые мешали ему одерживать победы. Он и в этот раз объявит виновницей своего поражения тёмную ночь и, сохранив основные силы, решится ещё на одну битву. С такими пространствами и с таким огромным войском он не скоро прекратит сопротивление. Но если я разгромлю его в открытом сражении при дневном свете, мужество покинет его навсегда и он потеряет всякую надежду на победу в этой великой войне.

Ко мне подвели захваченного перса из передового отряда лазутчиков.

– Что делает ваш царь? – спросил я его.

– Великий царь царей, царь всей Азии Дарий с приближёнными и охраной обходит отряды своих мужественных воинов. Он взывает к солнцу, к Митре и к священному вечному огню. Он обратился к своим бесчисленным мужественным воинам со словами: «Боги на нашей стороне. Они навели страх на македонцев, они носятся, как безумные. Их предводитель не здрав умом, он как дикий зверь, завидев добычу, бросается прямо в капкан перед ней!»

Мой телохранитель ткнул пленника лицом в песок:

– Замолчи, презренный варвар!

Я великодушно повелел отпустить пленника и ушёл отдыхать в свою палатку. Заботы прошедшего дня и начала ночи утомили меня, и я проспал остаток ночи, как ребёнок. На рассвете, не дождавшись, пока я сам проснусь, как обычно, моим полководцам пришлось отдать без меня первый приказ: приступить к завтраку. В палатку ко мне вошёл встревоженный Парменион и несколько раз окликнул меня.

– Александр, почему ты спишь сном победителя, хотя впереди тебя ожидает величайшее сражение?

– А что? Разве ты не считаешь, что мы уже одержали победу? Хотя бы потому, что не должны более бродить по этой огромной и пустынной стране, преследуя уклоняющегося от битвы Дария?

В глазах Пармениона воспламенился огонь.

– Как провели ночь персы? – спросил я.

– Они всю ночь до самого утра не расставались с оружием, из их лагеря постоянно доносился шум.

– Прекрасно! Они не выспались, и их усталость скажется в сражении.

Дарий расположился в центре войска под прикрытием телохранителей, греческих наёмников и слонов. На флангах находились его многочисленные всадники. Северным правым флангом командовал Мазей, левым Бесс. Разгадать замысел Дария было несложно. Оба полководца надеялись обойти с флангов и окружить моё войско. Они были уверены, что я намереваюсь напасть в центре.

Дарий возвышался на колеснице и окидывал взором свои полчища. Содержание его речи донесли мне лазутчики. Он простёр над войском руки и произнёс:

– Вы сражаетесь за то, что дороже жизни, – за свободу! Сегодняшний день или восстановит царство, или положит ему конец. Мы пришли сегодня туда, откуда в случае поражения некуда даже бежать; в городах не осталось жителей, в полях – земледельцев. Жёны и дети сопровождают наше войско – мы должны защитить своим телом дорогих нам людей. Я собрал войско, я дал коней, оружие, я выбрал место, где всё войско смогло разместиться. Остальное зависит от вас. Найдите отвагу для победы, презирайте молву – самое слабое оружие против мужественных людей. Вы видите редкие ряды, растянутые фланги – их можно затоптать серпоносными колесницами. Александр удачлив не по своей доблести, а из-за паники. Ничего не бывает долговечным, судьба не бывает неизменной. Освободите моё сердце от оков, верните мою мать, моих детей, ибо супругу я уже потерял. Заклинаю вас богами, неугасимым огнём, пылающим на алтарях, вечной памятью Кира: спасите от позора народ персидский и его имя! Избегает смерти тот, кто презирает её, и она поражает всех трепещущих. Сам я еду на колеснице по обычаю и чтобы вы могли меня видеть и брать пример мужества или малодушия.

Самоуверенный глупец! Он сам себя обрёк давно на поражение, ещё там, под Иссой. Я иду по его земле, и он ничего с этим поделать не может!

Перед тем, как дать приказ о начале наступления, я объехал войско вместе с прорицателем Аристандром. Я воздел руки к небесам и вознёс молитву, обращаясь к богам:

– Вы помните, что сам я – сын Зевса-Амона! Даруйте же мне великую победу, достойную меня! Вдохните мужество в моих воинов!

Аристандр указал на орла, парящего надо мной. Орёл медленно летел в сторону врага. Это был хороший знак, воодушевивший моих воинов.

– Вы прошли столько земель с надеждой на победу, – обратился я к воинам. – Осталось это последнее препятствие. Персы будут сражаться яростно, им некуда больше бежать. Но вы сами видели – они охвачены страхом, они трусливо сжигают свои поля и города. Помните: храбрые никогда не остаются в неизвестности. У персов больше людей, зато у нас больше готовых сражаться. Я буду биться вместе с вами, впереди всех знамён! Вы знаете, что я никогда не участвую в разделе добычи, всё достаётся вам. Путь на родину вы должны проложить своими руками!

Я был спокоен, но душа моя рвалась в бой. В левой руке я держал лёгкое как пёрышко копьё. На мне была надета гипендима сицилийской работы с поясом, а поверх неё двойной льняной панцирь, взятый из захваченной добычи при Иссе. Железный шлем работы Теофила блестел, словно был изготовлен из чистого серебра. К шлему сзади был прикреплён железный щиток со вделанными в него драгоценными камнями, который защищал шею. На поясе висел меч, подаренный мне китайцами, – лёгкий и отличной закалки. В сражениях меч был моим главным оружием. Поверх доспехов был надет богато украшенный плащ работы Геликона Старшего, подаренный мне жителями города Родоса. Я всегда надевал его, готовясь к сражению.

Перед боем ко мне подвели Букефала. Я легко вскочил на него. Конь был уже немолод, я щадил его во время походов, но бой всегда начинал на любимом коне.

Замок

Виктор набрал побольше воздуха в лёгкие и нырнул, держа перед собой на вытянутых руках тяжёлый заступ. Спустившись метров на пять и открыв в воде глаза, увидел по сторонам тёмно-зелёные груды подводных скал. Поплыл между ними в сторону замка. Вскоре заметил чёрное углубление. Вплыл в него. Стал осматривать стены. Надо было найти вход в пещеру. Скалы были покрыты водорослями, и трудно было различить, где камень, закрывавший вход в подводный лаз, а где просто выступ скалы.

Виктор лихорадочно думал. Где-то он читал, как найти под водой в скальной пещере отколотую часть… Он присмотрелся к стене и заметил в одном месте трещину. Вставил в неё заступ, потянул его на себя, и часть стены неожиданно легко отошла в сторону. Перед Виктором оказалось тёмное углубление. Он проплыл внутрь. Теперь надо было отыскать сам лаз. Вдруг справа из темноты прямо на Виктора выплыла стайка рыбешек. Взмахом рук он отпугнул их. Направился в ту сторону, откуда выплыли рыбёшки, и вскоре заметил узкое отверстие в стене, с трудом пробрался в него, но дальше лаз расширялся, и по нему можно было плыть уже свободно.

Виктор вдруг понял, что если лаз длинный, то ему не хватит воздуха и он скоро захлебнётся. Вернуться назад он уже не успевал.

Виктор плыл, экономя силы. Перед глазами вдруг замельтешили цветные круги. Лаз казался бесконечным. А что если он ведёт в тупик? Тогда всё…

Он начал терять сознание, когда неожиданно в последний момент его будто подтолкнула какая-то сила снизу, и он вынырнул. Выбрался на сушу и лежал несколько минут на каменистой земле, чтобы отдышаться.

Лаз продолжался теперь уже по суше, он поднимался круто вверх и исчезал в темноте. Придерживаясь руками за стены, Виктор на корточках стал продвигаться вперёд. За это время глаза Виктора привыкли к темноте, и скоро он заметил, что лаз вливался в какое-то пустое пространство наверху. Выбравшись наружу, Виктор понял, что он оказался в подземном помещении. Пахло болотной стоялой водой, сырыми камнями, пряными сырами и винами. Между бочками сновали крысы, не опасаясь присутствия человека. Было тихо, только слышались звонкие мерные удары о камни стекающих со стен капель.

Виктор прислушался. В глубине помещения он различил странные звуки. Осторожно прополз в ту сторону. Присмотрелся. На соломе спиной к стене сидел человек в лохмотьях с неподвижными, поднятыми вверх руками. Носы его башмаков были прогрызены крысами. Заметив Виктора, незнакомец шевельнулся и звякнул цепями, которыми был прикован к стене. Лицо его белело в темноте.

– Ты кто? – испуганно спросил он хриплым голосом Виктора. – Тебя послал Вейнгольд убить меня?

– Нет, я от старика Конрада. Его внучка томится в этом замке. Ты что-нибудь знаешь о ней?

– От Конрада? Как ты проник сюда? Это же невозможно. – Узник покачал недоумённо головой с длинными грязными волосами. – Гертруды нет здесь. Хозяин держит её на верхнем этаже, в своих апартаментах. Меня зовут Эрнстом. Гертруду я знаю давно. Мы дружили с детства. Мой отец тоже был рыбаком, пропал в море во время шторма. Наши родители хотели поженить нас, но этот изувер Вейнгольд положил глаз на девушку, хочет взять в жёны против её воли. Я попытался пробраться в замок на выручку к ней, принёс на кухню улов и оттуда собирался проникнуть в донжон, но стража схватила меня, и теперь Вейнгольд держит меня здесь. Думает, что я вражеский лазутчик, посланный убить его. Мои родители служили другому сеньору, врагу этого… Не можешь ли ты принести мне пригоршню воды…Там, в дальнем углу, колодец…

Виктор принёс воды в ладонях, и узник с жадностью припал губами к желанной влаге.

Загремел засов на двери. Виктор отпрянул в сторону, укрывшись за выступом в стене. Со скрипом отворилась дверь, и в подземелье вошёл вооруженный мечом рыцарь. Он пригляделся к тёмному пространству подземелья. Прислушался, затем подошёл вплотную к узнику:

– Ну вот и всё, Эрнст, твой час пришёл. Сеньор приказал прикончить тебя. Замок штурмуют ваши люди, тебя нельзя оставлять в живых.

Рыцарь вынул из ножен меч, замахнулся им над головой Эрнста, но в тот же момент вдруг резко обмяк и будто ватный повалился на каменный пол. Виктор ударил его сзади по голове камнем.

Взволнованным голосом Эрнст обратился к Виктору:

– Крюк, к которому я прикован, проржавел, попробуй его срезать ударом меча.

С третьей попытки Виктор справился.

– Теперь надевай рыцарские доспехи! Поведёшь меня наверх к Вейнгольду, скажешь страже, что он приказал меня привести к нему.

Виктор переоделся, надел шлем, надвинул на глаза забрало. По каменным, заросшим мхом ступенькам они осторожно поднялись на первый этаж. В караульном помещении царила суматоха, защитники метались по всему этажу, готовясь к отражению штурма главной башни. Из караульного помещения Виктор с Эрнстом прошли на кухню. Здесь было жарко от пылающего огня в огромной печи. Пахло свежеиспечённым хлебом, пирогами, подгорающим жиром, чесночным соусом, зажаренными тушами оленя и вепря. Гоготали отчаянно связанные гуси. Несмотря на штурм замка, повара сновали с корзинами, наполненными всякой снедью.

По приставной лестнице беглецы поднялись на второй этаж. Там находился большой зал для разных игр, стояли столы со скамейками. В заднюю стену был вделан полукруглой нишей высокий камин. Он заканчивался у самого потолка конусовидным шатром. Потрескивали в огне поленья, сизый дымок змейкой вился кверху. В зале было сумрачно, несмотря на смоляные факелы по бокам, и тихо, будто ничего снаружи не происходило.

– Вход на третий этаж здесь! – крикнул Эрнст и сорвал резким движением ковёр на стене. За ним находилась дверь. – Надо постучать пять раз, увеличивая паузу после каждого стука.

На стук с той стороны стены откликнулись:

– Пароль?

– Иду своей дорогой! – Эрнст усмехнулся. – Они водили меня здесь два дня назад. Пароль у них меняется раз в три дня.

Дверь распахнулась. Перед ними стояли двое стражников. Один из них, придерживая крупного рыжего пса, готового растерзать пришельцев, обратился к Виктору:

– Куда ты его ведёшь?

– К сеньору. Это его приказ.

– Сеньор на башне, руководит обороной замка. Пройдите туда, – стражник указал на дверь слева. – Я доложу господину.

Они прошли в просторную комнату с камином и розовыми мраморными колоннами. Стены были увешаны цветными пергамскими коврами, луками, мечами, щитами. Похоже, военные трофеи хозяина замка. Над столом в глубине помещения висела шкура льва.

– Там! – Эрнст кивнул на тёмное углубление в задней стене.

Они поспешили в соседнее помещение. Это была часовня. Перед образами на коленях стояла девушка, одетая в длинное льняное платье, и шептала в сильном волнении молитву.

– Гертруда! – Эрнст обхватил девушку за плечи.

Та оглянулась и в радостном недоумении лихорадочно бросала взгляд то на Эрнста, то на Виктора.

– Вы откуда? – Она прильнула к Эрнсту. – Ты жив? Я уже оплакивала тебя…

С её головы сполз тёмный платок и на плечи выплыли чёрные волны густых волос. Виктор был поражён: девушка была очень похожа на Лену Ветрову.

– У нас мало времени. Нам надо как можно быстрее найти выход и выбраться отсюда.

– Я знаю, где выход. Под столом господина есть рычаг, которым открывается дверь в стене…

Они вернулись в просторную комнату. Эрнст подскочил к массивному дубовому столу, начал лихорадочно на ощупь искать в полутьме рычаг. Вдруг Виктор заметил, как Гертруда, стоящая рядом с ним, стала проваливаться вниз. Он успел инстинктивно схватить её за руки. Под девушкой открылась чёрная бездна. В тот же момент от входной двери послышался злорадный мужской смех. Виктор вытянул из провала в полу Гертруду и, подняв затем голову, увидел закованного в железные доспехи хозяина замка. Тот был высокого роста, широк в плечах, с горящим злым взглядом зелёных глаз. Он вытянул перед собой длинный меч и начал медленно подходить к Виктору с Гертрудой.

– Прыгайте оба вниз, иначе сейчас я вас отправлю в преисподнюю.

– Погоди, сеньор! Может, сначала меня?

Вейнгольд оглянулся и увидел Эрнста, в руках которого блеснуло острое лезвие меча. Началась схватка. Раздавался резкий звон от соприкасающихся мечей, рассыпались в полутёмном помещении огненные искры. Виктор схватил со стены кривую саблю, подскочил к сражавшимся.

– Нет! – крикнул ему Эрнст. – Третий не вмешивается! Нажми рычаг, там под столом справа!

Виктор нащупал рычаг и с силой потянул на себя. Одновременно с нажатием в стене, где висела картина с изображением деревенского пейзажа – Виктору показался он знакомым, но не было времени вспоминать, где он его видел – образовался овальный провал.

– Бегите! – крикнул Эрнст. – Я задержу его! Возьмите факел!

Виктор, сорвав с подставки факел и схватив Гертруду за руку, поспешно повёл её в провал. Внутри стены шла вниз узкая винтовая лестница. Виктор с Гертрудой спотыкались, поддерживая друг друга. Казалось, лестница никогда не кончится. Гертруда совсем ослабла, на одном из поворотов от нехватки воздуха потеряла сознание. Виктор, выбросив факел, подхватил её на руки. Девушка была хрупкой и очень лёгкой.

Наконец под ногами стала ощущаться земля. Они спустились ниже уровня донжона. Дальше ход пошёл горизонтально, надо было двигаться ползком. Виктор осторожно тянул за собой Гертруду. Наконец стало светлеть. Виктор почувствовал свежий, влажный запах моря. Он расслышал далеко впереди чьи-то гулкие голоса. Наверняка там стража. Они в ловушке. Их схватят и вернут в башню. Как там Эрнст? Может, Вейнгольд с мечом уже спешит вдогонку за ними?

Они выбрались наружу. Виктор, жмурясь от ослепляющего солнечного света, увидел впереди бесконечное синее море.

– Как она?

Чей-то знакомый голос. Да, это был старик рыбак, дед Гертруды. Он ополоснул лицо девушки водой с ладоней. Та очнулась, с удивлением всматривалась в старика:

– Дед? Как ты оказался здесь? Где мы?

– На свободе.

Виктор заметил лежавшее на песке тело рыцаря, охранявшего выход из подземного хода.

– Как ты смог одолеть его?

– Гарпун сгодился и меткость. Нам надо спешить! Забирайтесь на парусник. Ветер попутный, они нас не догонят на лодках. Я имел дело когда-то с парусами, мы сможем далеко уплыть.

Гертруда в нерешительности остановилась:

– А как же Эрнст?

Из глубины подземного хода послышался глухой крик:

– Гертруда!..

– Это он!

Из темноты показался Эрнст. В разорванной одежде, прикрывая правой рукой рану на груди.

– Ты весь в крови! – с ужасом воскликнула Гертруда.

Она оторвала кусок ткани от юбки и стала перевязывать рану жениху.

– Ничего страшного, царапина…

– А Вейнгольд?

– В подвале на моём месте. Я скинул его в провал, куда он хотел отправить нас с тобой, дорогая.

Они забрались по мосткам на парусник. Старик натянул паруса, ветер резко надул их, и судно стало медленно отчаливать от берега. Из подземелья выскакивали один за другим рыцари, бежали по берегу, кричали, размахивая мечами. Двое из них сели в лодку и начали усиленно грести, надеясь догнать уходящий в море парусник, но тот удалялся, ускоряя движение.

– Куда мы теперь поплывём? – спросила Гертруда Эрнста.

– Домой мы вернуться не можем. Они схватят нас.

– Мы отправимся на другой край острова, к господину Франбергу. Вы знаете, что мать моя родом из тех краёв? Он примет нас. Там нас люди Вейнгольда не достанут. – Эрнст повернул голову к Виктору. – Ты с нами?

– Нет, мне надо вернуться в мою жизнь. На судне есть лодка – спустим её на воду, и я отправлюсь на ней в путь.

– Но это опасно! – воскликнула Гертруда.

Виктор присмотрелся к ней. Он снова подивился её сходству с Леной Ветровой. В глазах девушки он увидел искреннее сочувствие к себе и даже, как ему показалось, что-то более того.

– У меня разве есть выбор?

– Ты спас мою внучку, мы доставим тебя на большую землю! – Старик решительно стал менять положение кормового паруса.

Они высадили Виктора на пустынном берегу.

– Спасибо тебе, чужеземец! – крикнул Виктору на прощание Эрнст.

Виктор долго провожал взглядом удалявшийся к горизонту парусник. Грусть охватила его. На том паруснике осталась часть его души, кусочек этой непонятной, сумасшедшей жизни.

Судно ещё не исчезло из виду, когда Виктор увидел бегущих к нему странных людей без одежды, в набедренных повязках, размахивавших с диким гиканьем длинными копьями со сверкающими на солнце острыми бронзовыми наконечниками.