Текст книги "Трое из Леса. Трилогия"

Глава 4

– Брысь, – сказал Мрак неуверенным голосом.

Желтые глаза сдвинулись. Хрипловатый голос произнес:

– Зело недобро… Но прощаем, ибо тебе гралась сия древняя песнь…

При всем страхе Таргитай ощутил себя задетым:

– Древняя? Я сам ее сочинил.

Желтые глаза приблизились, оставив в сторонке остолбеневшего Олега. Они принадлежали толстому мохнатому человечку размером с некрупного пса.

– Сам? – переспросил он с сомнением. – Весьма похвально. Но в ней есть лады, что зародились в моей молодости… Мы уразумели, что вы – наши нащадки, котры угрязли ворогам?

Мрак сказал медленно, первым приходя в себя:

– Угрязли, еще как угрязли… По самые… по развилку… Я готов быть чьим угодно нащадком, только бы выволокли отсель хоть за ухи, хоть за… что угодно. Стерплю. Или секиру бы…

Мохнатый человечек, если он был человечком, оглянулся на второго. Тот молчал, медленно поворачивал круглой, как у филина, головой. Первый сказал одобрительно:

– Хоробрая речь… Дети Арея?

– Вообще-то из рода Тараса, – ответил Мрак осторожно, – и вон то непутевое дите.

Мохнатый человечек покачал круглой головой:

– Забвение пращуров, попрание памяти предков… Зело недобро. Но все же родня, хоть и шелудивая.

Мрак оглянулся на Олега, но волхв испуганно вжимался в угол. Мрак сказал осторожно:

– Мы чтим вас, ежели вы предки. Каждый Навий день поминаем! Золу сыплем на порог, крашеные яйца на могилках… Скорлупу бросаем в ручьи, дабы в подземном мире напоминала, что помним, любим, чтим…

Мохнатый человечек разочарованно махнул рукой. Это была скорее лапа, чем рука, – темная, покрытая густой шерстью, с блестящими когтями.

– Добро-добро. Неразумные, но наши. А с кем ворогуете?.. Туранцами аль хтонами? Аль знову задрались с песиголовцами?

Мрак подумал, ответил:

– Может, с теми еще придется. А сюда нас киммеры заперли. Грозятся шкуры снять.

– Шкуры? – удивился человечек. – Что за обычай… Киммеряки? Не ушастил такого народа. Что ни день – новые племена, языки.

Подал голос второй мохнатый, что молчал и даже не шевелился:

– Индрик… надо итить… А то… не смогем.

Голос его был почти нечленораздельный. Индрик подбежал к каменной стене, оба прижались, пошептали. В камне без треска и грохота начала раздвигаться широкая щель. Второй мохнатый тотчас же юркнул в нее, а Индрик сказал:

– Шествуйте… Я попасу.

Мрак поднял голову, сверху раздались громкие голоса, песок заскрипел под множеством сапог. Таргитай не успел рот открыть, как Мрак зашвырнул его в щель вслед за мохнатым, схватил бледного Олега, впихнул за Таргитаем. Наверху звякало оружие, гремели цепи, засовы. Донесся жестокий голос Фагимасада:

– Они здесь? Награду всем, кто схватил этих червей!

– Спешите пропить награду, – посоветовал Мрак злорадно.

Он вломился за Таргитаем, сзади с разбегу наткнулся мохнатый Индрик. Камень слегка затрещал, стены пошли одна к другой.

– Сдурел! – вскрикнул Мрак. – Раздавит, как жаб!

Сзади с хрустом сомкнулись плиты, но впереди Мрак чувствовал пустоту. Земля под ногами была мягкая, непривычно теплая. Мрака дернули за полу душегрейки, он шагнул, треснулся лбом, согнулся.

– Ох… Какой дурень выдумал, что в старину были великаны?

Таргитай вслепую шел за молчаливым мохнатым. Тот постукивал по каменной стене, хрюкал, указывая дорогу. Таргитай спешил, согнувшись в три погибели, а то и вовсе на четвереньках.

Сзади доносился укоризненный голос:

– Олег, видал ихние заклятия? Дунул, плюнул – и все. Стена распахнулась, как гнилая груша. А ты дуешься, дуешься, как рассерженная жаба, что поклялась стать крупнее быка, а хрен с твоего волховства… Подлижись к ним, все же родня! Ты и похож. Борода, патлы до плеч…

Казалось, шли целую вечность, наконец раздался невнятный голос переднего:

– Изготовьтесь.

Таргитай поспешно встал с четверенек, надеясь что-то увидеть, но так треснулся макушкой, что увидел искры из глаз. Даже зубы лязгнули, подкову бы перекусил, попадись… Стиснув зубы, пополз, уже не поднимая головы и… едва не вывалился в пропасть!

Это оказалась огромнейшая пещера, а они стояли на крохотном уступчике почти под потолком. Внизу едва краснел выщербленный пол из широких каменных плит. Там двигались тени, слабо поблескивало, несся шорох, словно в огромном котле шевелились, пытаясь выбраться, тысячи крупных раков.

Мохнатый проводник быстро побежал вниз по стене, крикнув через плечо:

– Понижайтесь!

Таргитай наконец углядел полустертые крохотные выемки. Там помещался только носок сапога, пальцы покрылись ссадинами. Он полз по стене, чувствуя себя мухой, пауком, но только не человеком Леса.

Почти падая от усталости, коснулся ногой пола, обессиленно сел на каменный пол. Следом соскочил Олег, мягко спрыгнул Мрак, последним по отвесной стене сбежал Индрик.

Олег присел возле Таргитая, Мрак беспокойно топтался на месте, осматривался, удивленно хмыкал. Индрик что-то объяснял, поводил короткими ручками, потом сказал:

– Отдыхивайте. Воротится люд, расскажете вести. У нас зайды из Верхнего Мира бывают редкостно. Остатний раз были… гм, дай Агни памяти… двести семь лет тому! Меня зовут Индра, а моего друга – Брама, что на новом языке значит – парадные ворота в вирий.

– Знаем, – вдруг сказал Олег. Он все еще со страхом посматривал на странных существ. – От Брамы пошли брамины, что держали ключи к тем воротам. А тебя зовут еще Индриком, верно?

– Верно, – согласился Индрик с удовольствием. – Откуда ведаешь?

– Из Вед. От старых волхвов слыхивал, что под землей бродит Индрик – страшный зверь. Иной раз индриков находят мертвых, замерзших… Часто находят их великанские кости.

Индрик покачал головой:

– Все-таки какие-то легенды дошли…

Мрак отошел далеко, присел, обнаружив бегущий вдоль стены ручеек. Пока пристально всматривался в кристально чистую воду, Таргитай зашел сбоку, набрал в ладони, жадно хлебнул. Мрак треснул по затылку:

– Одурел? А вдруг это вода мертвых?

Таргитай застыл в страхе. Подбежал Олег, развернул Таргитая лицом к себе, начал всматриваться с жадным интересом человека, который всюду ищет знания. Индрик неслышно подошел к Мраку:

– Ты прав, угрюмый. Это вода мертвых. Это мир мертвых… Когда-то мы были могутными людьми. Теперь мы – куды!

Таргитай огляделся, он представлял подземный мир иначе. Мрак искал взглядом оружие, а Олег смотрел на мохнатого человечка во все глаза.

Индрик растянул мордочку вширь, возможно – улыбался:

– Это вода мертвых, но не мертвая вода. Просто… в наше время еще не было мира, которым правит Ящер. В природе шел круговорот душ. Сегодня человек, а после смерти – зверь, рыба, птица, а то и дерево. Потому разумели языки зверей и птиц. А поживши зверем или птахой, можно было снова воротиться в людскую личину. Это уже после нашего золотого века волхвы придумали, как высвобождать душу. Ну, огнем ли, чтобы сразу возносилась в вирий, аль закапывали в землю – обязательно распрямленным! – чтобы охраняла родные земли… С той поры душа шла либо в вирий, либо в подземный мир, на земле не оставалась. Родство со зверьем прервалось, а потом забылось вовсе… А у зверей с той поры души нету.

Издали донесся разноголосый шум, негромкие крики. Из темных нор пещеры начали появляться мохнатые человечки. Одни спускались как белки – вниз головой, другие прыгали, растопырив мохнатые лапы.

Куды окружили пришельцев, говорили с Индриком и Брамой на незнакомом неврам языке. Мрак толкнул Олега, тот лишь развел руками.

Брама принес большой кувшин, поставил перед неврами. Мрак начал принюхиваться, а Таргитай вытянул шею, пытаясь заглянуть в широкое горло, как вдруг Олег схватил кувшин обеими руками. Вид у волхва был потрясенный.

– Так и есть! Видел когда-то осколок, что Боромир хранил от старого времени, думал – ошибся гончар! Вот верхнее небо отделено от среднего твердью… Видите линию тверди небесной?! А вот неисчислимые запасы воды, что хранятся на верхнем небе. Хляби небесные! Вот среднее небо с нашим солнцем, луной, звездами… А вот наш мир, по которому мы топаем, охотимся. Все! Больше ничего нет.

Мрак нахмурился, явно борясь с желанием отнять кувшин, а волхву дать по шее.

– Наши волхвы рисуют четыре мира. Добавили подземный. Ну и что? Это умственные вопросы. Надо решать, хорошо наевшись.

– Мрак, ты не понимаешь!

– От дурня слышу.

Он отобрал кувшин, кивнул Таргитаю: мол, мы не такие умные, с недоумением потряс.

– Можно яствовать, – пояснил Индрик. – Это сок земли.

Мрак с сомнением зачерпнул пальцем густую смоловидную массу. Таргитай возбужденно ерзал, поскуливал, отпихивал Олега, что порывался рассмотреть узор получше.

– Можно, – определил Мрак наконец. – Чего только не научишься есть в скитаниях! Боромир бы рехнулся.

Он налил густой жидкости в подставленные ладони Таргитая, а сам запрокинул весь кувшин. Мощный кадык заходил вверх-вниз, как пестик в ступке Боромира. Густая масса не пахла, казалась безвкусной, но Таргитай сразу ощутил себя неимоверно сытым. Он вылизал липкие пальцы, а Мрак еще поглощал, все выше запрокидывая кувшин, что был размером с куда.

Осоловелый от сытости, Таргитай полулежал, опираясь спиной о стену, слева возбужденно верещал волхв, что-де в старину хоронили только скорченными, даже подрезали жилы, чтобы согнуть так, как лежит ребенок в утробе. Могила – новая утроба, откуда человек родится зверем, птицей или рыбой. Даже охрой посыпали труп, что означало родильную кровь. Потом, объяснял Олег горячо, не замечая, что Таргитай спит и лишь беспокойно вздрагивает, слыша такие страхи, потом победили волхвы новой веры! Людей стали хоронить выпрямленными, чтобы человек и после смерти оставался человеком. Но человеком нельзя оставаться в земле, боги требуют перемен, и человек отныне отправляется в вирий или к Ящеру…

– А эти люди, – вещал он возбужденно, – из того переходного времени, когда перевоплощение в зверей оборвалось, а возгонка в другие миры не началась! Я думал, что либо реинкарнация…

– Что-что? – переспросил Мрак угрожающе.

– Перевоплощение, – торопливо поправился Олег. – Либо перевоплощайся, либо выметывайся! Но можно остаться, если… не людьми…

Индрик внимательно вслушивался в сложную речь волхва, ответил медленно, с трудом подбирая слова:

– Бяшешь лепо. Мы не звери, но и не люди. Мы – куды. Застряли между земным миром и подземным. Сверху чуем теплое солнце, снизу тянет могильным холодом… Ликом тоже разнимся от людей и всех зверей.

Мрак коротко взглянул, кивнул:

– Да уж… в зеркало вам лучше не глядеться. А мы здесь не окудимся? Не окудячимся?

– Н-нет.

– Отсель выберемся? – спросил Мрак требовательно.

– Без нас – нет, – ответил Индрик коротко.

Он вперевалку убежал к большой группе кудов. Мрак проводил его налитыми глазами:

– Не нравится мне это…

Олег осторожно потрогал оборотня за плечо:

– Мрак, успокойся. Они не злые. Отдохнем, а я постараюсь узнать их чары.

– Так тебя и пустят с твоим человечьим рылом!

– А им не все равно?

– Вон Боромир: сам не гам, но и другому не дам.

– Ну, не обязательно ждать от людей только плохое.

– Это не люди, а куды!

– Тем более…

Утром Таргитай кое-как разлепил сонные глаза. Он лежал под каменной стеной, под ним были камни – он мог спать хоть на ножах, лишь бы спать, – увидел рядом Мрака. Оборотень обтесывал булыжник, делал каменную секиру.

– А где Олег?

– Уже искал, – буркнул Мрак. – Пещеру обыскал, дальше не пущают… Я попробовал дать одному по рогам… ну, меж ушей, но только пальцы зашиб. Они пушистые только сверху, а внутри как из камня.

Таргитай медленно сел, протер глаза:

– Мрак, мы же гости. Не ссорься.

– А если пленники?

– Они спасли нас от Фагимасада!

– Доверчивый ты, Тарх… Смотря для чего спасли. Я тут присмотрелся к некоторым, пока ты дрых. Больно рожи ненадежные!

Он зло пнул кувшин, который вчера опорожнил почти в одиночку. Кувшин разлетелся с сухим треском, цветные осколки посыпались в прозрачную воду.

Олег появился, когда Мрак начал тесать вторую секиру – для Таргитая. Волхв был изнурен, лицо вытянулось, как у коня восточной породы.

– Поесть бы, – прохрипел он. – Куды не пьют, я набит пылью, как старый мешок. А что с кувшином?

– Я очень неловкий, – ответил Мрак угрюмо. – Где тебя куды носили?

– Смотрел, как роют подземные ходы. Куда там кротам! Сокровищ натаскали. Привычка? Злато, камни драгоценные – кому надо?

– Ты не темни, – прервал Мрак. – Волхвованию научился?

– У них не волхвование, а ведарство.

– Ведунство?

– Ведарство. Ведуны пришли позже. У ариев были ведары. Если куды не врут, то ведары двигали горами. Да что горами – горными хребтами трясли, как вениками. Моря выпарывали, вздымали ураганы, строили и рушили города…

Мрак набычился:

– Умели, делали, могли… Надо самому уметь, делать, мочь. Повиляй перед ними хвостом, поскули, пусть научат. Хоть какая-то польза от твоей козлиной бороды будет.

Олег лапнул свою кудрявую бородку, совсем не козлиную, покраснел:

– Если я такая обуза… Тарх, не мешайся! Да, обещали кой-чему научить!

Мрак разочарованно отмахнулся:

– Я тоже чего угодно наобещаю. Держи карман шире! Невр не поверит, пока не пощупает. Хоть узнал, чего от нас хотят?

– Да вроде бы ничего…

– Дурень, а еще волхв. Помяни мое слово, обязательно что-то запросят! Даром на свете ничего не делается.

Они втроем опорожнили второй кувшин, поменьше, когда пришел Индрик.

– Ваши вороги удалились. Лютуют! Двух своих же казнили лютой смертью. Вы можете вернуться в ту же яму, а оттель уж сами…

– Благодарствуем! – громыхнул Мрак. Его взгляд потвердел. – Спасибо!

– Ликуем, что помогли потомкам. Теперя о том, что вы сделаете для нас…

– Ага! – сказал Мрак громко, со злорадным удовлетворением.

Индрик огляделся по сторонам, сказал нерешительно:

– Язык меняется зело швыдко. Что значит сие «ага»?

– Это я своим, – объяснил Мрак. – Которые думают, что шибко умные. Не знают которые, что дружба дружбой, родня родней, а пиво врозь! Говори дальше, почтенный пращур! Мы слушаем.

Куд, сбитый с толку странным тоном, помолчал, потом сообщил печально:

– Многие куды еще висят вниз головой.

Таргитай вскрикнул, опередив Мрака:

– За что? Почему?

– Через сына человек приходит в мир вышний, через внука обретает бессмертие, через правнука вступает в обитель света – так записано в наших древнейших Ведах. У кого нет потомства, тот висит вниз головой в огненной яме. Хотите, покажу эту яму…

– Не надо, не надо, – запротестовали Таргитай и Олег, лишь в темных глазах Мрака мелькнул огонек интереса.

– Висят тыщи лет? – уточнил он.

– Многие – да. Страшно другое… даже сейчас попадают в ту яму!

– Почему? Вы давно покинули землю.

– Если Род прерывается, человек несет наказание. Сколько бы сотен или тысяч лет ни минуло.

– Дурость, – определил Мрак. – Как я могу отвечать за праправнука?

– Боги полагают, что должен. Надо дать потомству выживаемость, здоровье, ум, даже хитрость. Но и потомство обязано помнить, что судьба пращуров в их руках. Все завязано богами в тугой узел, гой!

Мрак покрутил головой. По его лицу читалось, что иной раз сто умных не развяжут узел, завязанный одним-единственным дураком, но в философские дебри влезать не стал, спросил в лоб:

– Что надо, чтобы нас отпустили?

Индрик ответил печальным голосом:

– Мы вас доставим наверх к солнцу, даже если откажетесь помочь. Наши дети как-никак!

Мрак покосился на мохнатое страшненькое существо, похожее на огромного крота с желтыми, как у филина, глазами, перевел красноречивый взгляд на свои длинные мускулистые руки, но смолчал. Таргитай сказал торопливо:

– Индрик, говори! Поможем.

Мрак сердито крякнул, толкнул Таргитая. Раскидываться обещаниями не следует – если и родственники, то разве что Олегу с его бородищей и патлами. За тыщи лет много родственничков наберется, всем чего-то да надо.

– Вы должны принести большую жертву, – проговорил Индрик несчастным голосом.

Мрак опять смолчал, вперед выдвинулся Олег:

– Сделаем! Каждую весну наряжаем березы цветными лентами, вешаем бусы. У дуба водим хороводы, буку приносим яркие перья…

– Мы древний народ, – сказал Индрик еще печальнее. – Нам жертвы надлежит приносить по старому обычаю.

Олег не сообразил, а Мрак среагировал сразу:

– С кровью? Забьем корову или быка, ежели наткнемся. Мясо себе – только мясо! – а шкуру, копыта, рога и кости – вам. Так?

– Мы очень древний народ, – проговорил Индрик тихо. – В наше время в жертву приносили людей.

Таргитай и Олег запнулись, отвели взгляды. Мрак помолчал, оценивающе посматривая то на кудов, то на изгоев. В его глазах был расчет умелого торговца.

Индрик спросил умоляюще:

– А если вам придется убить врага?

Мрак не успел раскрыть рот, как Таргитай сказал быстро, оправдываясь:

– Мы убивали защищаясь!

– Но насмерть?

– Так получалось.

Индрик спросил очень настойчиво:

– Что кричали?

Мрак сказал сердито, недовольный вмешательством в торг Таргитая:

– Глупости. Если и кричали, то такое, что богам в вирии икается по сей день.

За спиной Индрика появились куды, смотрели то на гостей, не понимая их речи, то на Индрика. Индрик приподнялся на коротеньких лапках, сказал в волнении:

– Лучшая жертва – ворог, сраженный на поле брани! Зничтоженный в бою стоит дюжины заколотых на жертвенном пне. Вам надо в грядущий раз… да-да, зрю по вашим ликам, такие времена будут – надо крикнуть: «В жертву кудам!»

– Только и всего? – спросил Мрак.

А осторожный Олег поинтересовался:

– А шепотом можно?

– Если зничтожаете стража. Аль лазутчика.

Мрак кивнул понимающе:

– Боги тоже не распоследние дурни! Понимают, что не всегда можно орать во всю пасть… В самом деле, зачем пропадают зря? Не по-хозяйски. Все одно мрут. Договорились! А теперь бы наверх, а? А то и я уже начинаю чесаться, как шелудивый Тарх.

Наверх повели те же Индрик и Брама. Брама шел впереди, за ним невры, а Индрик замыкал цепочку. Он часто подхватывал Олега, тот постоянно спотыкался, поскальзывался – Олег пугался мохнатых лап, что внезапно хватали его из темноты, орал, падал еще чаще. Наконец Индрик жалобно заверещал, Брама долго молчал, но Индрик вопил все несчастнее, пока немногословный куд не бросил одно-единственное слово, после которого бедный Индрик мгновенно умолк.

– Что он хотел? – послышался в темноте голос Мрака. – Что Брама ответил, я понял, даже запомнил – где-нибудь вставлю, но что вопил Индрик…

Таргитай услышал сзади шум падающего тела, стон, натужные вопли куда и пояснил:

– Предлагал местами поменяться. Индрик заскучал сзади, зачем-то рвется вперед.

Мрак ухмыльнулся во тьме, ускорил шаг. В одном месте пришлось идти под ледяной струей, та широким занавесом падала сверху. Невры окоченели, двигаться пришлось по колено в воде. К тому же постояли под водопадом, пока Брама с Индриком ощупывали камни, искали щель.

– Опять на карачках, – проговорил Мрак. – Что бы не вернуться прежней дорогой?

На голову сыпались брызги, потом шли по сухому. Таргитай втянул голову в плечи, выступы словно охотились за его макушкой, иногда вообще приходилось идти, как гордому барсу, на четвереньках. Все дышали тяжело, надсадно: поднимались вверх.

Едва одежда просохла на разгоряченных телах, как сверху обрушилась целая река. К тому времени едва ползли. Брама сжалился, разрешил передохнуть. Распаренные невры растянулись прямо в ледяной воде, та почти зашипела.

Олег шумно хватал ртом воздух:

– Ох… если этот ручей бежит к кудам в пещеру… сейчас дивятся, почему вдруг стал соленым.

В темноте буркнул густой голос:

– Мог бы потерпеть, скоро выйдем. Все-таки в пещере наши родители.

– От моего пота соленая! – возмутился Олег. – Я весь мокрый!

– Знаю, чего мокрый… и чего вообще… гм… Индрик, ты куд или барсук? Кончай ночевать!

Снова тесный ход сворачивал столько, сколько Таргитай стукался головой. Иногда карабкались через пороги в ручье, чувствуя себя чудовищами Рух. Даже Мрак перестал бросать ядовитые реплики, а Таргитай вообще силком тащил онемевшее тело, посылая его вверх, в стороны, не чувствуя ссадин. Ледяная вода сперва остуживала, потом заломило суставы, тело задубело.

Внезапно ноги застучали по сухому. Воздух стал теплее. Таргитай попытался распрямить спину, закусил губу от боли. Сзади что-то шумно ляпнулось, словно на камни упал упырь. Донесся стонущий голос:

– О боги, за что?.. Теперь буду всю жизнь как баба-яга… Моя спина…

– Помочь разогнуться? – раздался в темноте подозрительно услужливый голос Мрака.

– Не-е-ет! Убери руки!!!

Загремело, что-то покатилось. Таргитай споткнулся, упал на мягкое – волхв костлявый, но все же не камни. Мрак рявкнул:

– Замрите! Не сидится им. Потом наиграетесь. Ждите Браму!

Таргитай пересел со стонущего волхва на круглый булыжник. Внизу едва слышно журчала вода. Брама ходил долго, наконец послышались его шаги и хриплый голос:

– Вороги ушли. Дальше сами, нашим очам зело больно от этого света… Прощевайте! Мы изготовили вам добытое… Помните о жертве!

Когда шаги кудов затихли, Мрак тихонько проворчал:

– Ну, мохнатые… Зело больно! Тут хоть глаза вовсе выштрикни. Тарх, Олег! Что-нибудь зрите?.. Тогда сидите, я проверю сам.

Таргитай начал окоченевать, мокрая одежда гадко липла к телу. Рядом дрожал Олег. Он промерз раньше, его трясло, как кубышку с костями в руке волхва-потворника.

Из темноты внезапно прогремел до отвращения жизнерадостный мужественный голос:

– Эй, герои! Кончай сидеть, как мыши в крупе. К выходу!

– А гд-д-д-д-де в-в-в-в-выход? – прошептал Таргитай.

– Сорок шагов по прямой… если шагать по-мужски, а не вашими воробьиными скоками! Потом семнадцать вправо, еще тридцать четыре прямо… Но можете идти на мой голос, если считать не умеете!

Спотыкаясь, падая, оба заспешили на спасительный голос. Мрак громко топал, орал, крыл их на чем свет стоит, и они бежали на его замечательный грубый голос. Бежали целую вечность, но наконец впереди забрезжил свет.

Они выбежали в прежний сруб. Посреди лежали в лужах крови два обезглавленных трупа. Мрак стоял над ними, руки в бока, на роже злая ухмылка:

– Клюет ворон ворону глаза! Еще как клюет…

В каменной стене виднелись покрытые плесенью ступеньки, в прошлый раз их не заметили, на бревнах висели лохмотья мха. Мрак кивнул на два мешка, что лежали в углу:

– Мохнатые постарались!.. Но лучше бы оружие…

Таргитай поспешно развязал свой мешок, а Олег уже счастливо причитал над своим:

– Все цело! Папоротник, разрыв-трава, одолень…

– Дурачье, – бросил Мрак. – Лучше бы лук со стрелами.

Он первым вскарабкался по ступенькам, заботливо сбивая плесень, чтобы две неуклюжие вороны, что ползут следом, не шлепнулись обратно к кудам. Изгои пыхтели, в самом деле соскальзывали, хорошо – не с самого верха.

Они вылезли из подпола в старом сарае. Из выбитой двери зияло затянутое тучами небо. Громко стучали крупные капли дождя, слабый свет после подземелья все равно казался ярким.

– Вылезли из реки, а упали в озеро, – хмыкнул Мрак. – Вернемся?

– Нет!!! – в один голос вскрикнули изгои.

Мрак по-волчьи ухмыльнулся, вышел под дождь и зашагал через Степь. Дождь хлестал по крутым загорелым плечам, вздыбленная волчья шерсть сразу намокла, прилегла. Олег вздохнул, пошел за оборотнем. Таргитай с тоской оглядел сарай – хоть и дырявый, но крыша! – затем с горестным воплем кинулся за друзьями.

Тучи двигались плотные, темные, гремело тяжело и пугающе, но глаза все еще слезились от непривычного света.

– Ежели дождь с молоньями да громом, – сказал Мрак утешающе, – то ненадолго. Постарел Род, устает быстро… Говорят, в молодости был не промах!

– Мужики вообще долго не сердятся, – вставил Олег. – Не то что бабы. Вот ежели Макошь станет лить свои бабьи слезы, то на весь день, а то и на неделю.

Дождь оборвался внезапно, невры даже не заметили, когда небо очистилось. Глаза привыкали, а когда край тучи вспыхнул оранжевым огнем – смотрели не щурясь.

Одежда быстро подсыхала от жарких тел и теплого солнца. На привале Таргитай привычно собрал хворост, Олег разжег огонь, а Мрак ненадолго исчез в зарослях, а когда вернулся, в его руках трепыхался молодой барсук.

– Даже травы здесь другие, – обронил он озабоченно. – Если Экзампей посередке, то велика держава степняков, ничего не скажешь.

– Экзампей не киммерийский город, – возразил Олег.

– Откель ведаешь?

– Чую. Слова чую, не запахи!.. «Экзампей» – не киммерийское слово. Киммерийские: «хорошо», «лошадь», «собака», «топор», «дорога». Не спутаешь с нашими «добро», «конь», «пес», «секира», «путь» – надо губы выворачивать, как бер, искусанный пчелами в морду. Экзампей не наш, не полянский, но и не киммерийский.

Когда от барсука остались обглоданные кости, Мрак бодро вскочил:

– Кончай ночевать!

– Отдохнуть бы, – взмолился Таргитай.

– А кто орал, что пойдем беде навстречу и свернем кагану рога?