Текст книги "Трое из Леса. Трилогия"

– Быстрее, – сказала она раздраженно, – возишься, как червяк… Пойдем выведу.

– Спасибо, Мрак… – пробормотал он. – Прости, я хотел сказать, царская дочь.

Она прислушалась у двери, пережидая шаги, чуть приоткрыла, сделала ему знак следовать, быстро выскользнула в коридор. Там горели светильники, Таргитай увидел спины двух стражей – свернули в один из залов.

Зейнаб бежала впереди, Таргитай едва поспевал, затем его качнуло, он со стоном повалился на стену.

– Не могу больше…

Зейнаб оглянулась, крикнула свистящим шепотом:

– Быстрее, дурак! Нас могут увидеть, тогда тебя никто не спасет!

– Мне уже все равно, – прошептал Таргитай. – Зейнаб… где можно облегчиться? У меня уже выплескивается из ушей…

Он замер от стыда, но небо не обрушилось с грохотом. Вместо этого услышал недоумевающий голос:

– Где?.. Да везде! Странные люди живут в Лесу. Не жмись!

– Отвернись хотя бы…

Зейнаб фыркнула пренебрежительно, отвернулась. Тут же что-то вспомнила, повернулась всем телом, ухватила Таргитая за локоть.

– Правда, что в Гиперборее с неба падают крупные белые перья?.. Ты видел, как дерутся грифоны и аримаспы?

Таргитай стоял, упершись лбом в стену. Под ним растекалась горячая лужа, бежала по коридору. Зейнаб нетерпеливо похлопала его по плечу:

– Поторапливайся!.. Так как дерутся грифоны и аримаспы?

Она переступила, пропуская ручей, что резво побежал по коридору. Ее глаза смотрели выжидательно. Таргитай шевельнул распухшими губами, в измученное тело возвращалась жизнь.

– Не зрел… Грифонов видел, а вот аримаспов…

– Грифона и я видела, – сказала она недовольно. – Подумаешь! Я даже аримаспов встречала, на одном берегу охотились… А вот как сражаются? Какие у них боевые приемы?

Она снова переступила, раздвинула ноги, ручей превратился в ревущую реку. Таргитай шумно перевел дыхание, на бледные щеки вернулся румянец.

– А симаргла не видел? – настойчиво допытывалась она.

Таргитай отклеился от стены, посмотрел на Зейнаб. Ей было лет тридцать, но, судя по обручу на лбу, она была одинока. Лошадиное лицо, сказал себе Таргитай. Правда, лошадь бы обиделась, возразила бы – верблюжье. Зубы у нее были крупные, как у коня, и глаза как у коня – крупные, карие… действительно очень красивые.

– Я видел симаргла, – ответил Таргитай. – Сказочный зверь! Красивее боги ничего придумать не сумели. Разве что ты, вы с симарглом просто тютелька в тютельку, но ведь боги тебя создали для себя, а симаргла – для всех. Симаргл – самый красивый и могучий зверь на земле, как ты – самая красивая и воинственная в вирии…

Она прислушалась, втолкнула его в маленькую комнату. Закрыв дверь, выждала, пока мимо протопает стража, затем только буркнула:

– Дурень, что ты мелешь? Я на земле, при чем здесь вирий?

– Боги тебя создавали для вирия, – возразил Таргитай. – Это по недосмотру ты попала сюда, на землю. К нам, простым людям. А вообще-то твое место среди богов и героев.

Она вытащила его в коридор, пробежали до последней двери. Зейнаб положила ладонь на большой засов. Глаза ее нерешительно остановились на лице Таргитая.

– Никогда не слыхала таких речей. Говори еще… Нет, здесь увидят. Отец, конечно же, отпустит тебя, но сперва привяжет за ноги к двум диким коням… Ладно, иди. Я сама позову тебя.

Она быстренько отперла дверь, выглянула, вытолкнула Таргитая. Он едва не упал, ослепленный утренним солнцем. Сзади с лязгом задвинулся засов.

Таргитай тяжело тащился через площадь, когда заметил бегущих навстречу Мрака и Олега. Олег без лишних слов подставил плечо, а Мрак зло рявкнул:

– Долго же ты писал!.. Представляю, какую лужу… Боги, что с тобой сделали!

Они бегом протащили его через площадь к дому-конюшне. Таргитай слабо сопротивлялся, но его раздели, уложили на сено. Мрак присвистнул:

– Что у тебя со спиной?.. Как будто зверь когтями драл… Олег, с него начали шкуру снимать?

Олег радостно вытаскивал из мешка лечебные листья, настойки. Таргитай попробовал отстраниться, Мрак гаркнул:

– Цыц! Хозяин знает, что кобыле робить… Олег, полыни ему, а то в нем еле душа держится!

Таргитай проглотил горький отвар, застонал:

– Больше не могу! Умру… Мне бы поесть…

– Полынь, – гордо сказал Олег. – Любой есть захочет!

Мрак принес мяса, Таргитай жадно хватал куски, почти не разжевывал.

– Я узнал о Мече!

Он говорил с набитым ртом, давился, но все равно перед их глазами сразу встала картина дикой Степи, скачущих всадников, застонала земля под копытами – Таргитай умел подбирать слова. У киммеров нет ни городов, ни храмов, их города возникают на кочевьях – живут дни, недели, редко – месяцы.

Когда выступают в Великий Поход – сколько их было! – лучшие воины стягиваются в стольный град. Идут пиры, намечаются планы, раздаются вождям отряды. Жертвы приносятся Золотому Мечу. Правда, золотым только зовется – сверкает, будто скован из солнечных лучей, а на самом деле это железо, коему нет равных. Только Мечу – другим богам не перепадает и крохи. Даже верховному богу Папаю, даже Апии – богине Степи, даже Табити – вечному огню.

Меч всегда торчит в деревянной колоде, а колода находится в середине лагеря. Меч охраняют самые сильные и свирепые воины. Но они защищают не Меч от похитителей, а похитителей от Меча…

– Не понял, – прервал Мрак.

– Это Меч самого Арея, – пояснил Таргитай, – или Перуна – бога сражений. Его может взять в руки только другой бог.

– Другой?

– К тому же не любой, а равный по силе! Или сильнее. Смертному Меч не по зубам… не по рукам. Кто возьмет в руки – сразу сгинет, охваченный безумием.

– Тогда зачем стража? – не понял Олег.

– Чтобы не бросались к нему дураки, самоубийцы, сумасшедшие, рабы, мечтатели. Раньше вокруг Меча валялись трупы. Вороны уже устроили гнезда поблизости, тогда каган поставил стражу.

Олег спросил осторожно:

– А если потомки богов?

Таргитай устало отодвинул пустой поднос, ответил невесело:

– Многие втайне верят, что они – прямые потомки богов. Так верят, что… В прошлом году один великий полководец кагана прорвался через стражу, схватил было Меч… Каган горевал, потеряв великого воителя, утроил стражу. К тому же волхвы говорят, что все люди – потомки богов. Мы живем как скоты, потому боги и гневаются, лупят… Словом, Меч поднимет только настоящий бог. Да и то не всякий, как я уже сказал.

Они посидели в молчании. Олег сказал погасшим голосом:

– Тогда нам каюк. Войны полыхают всюду! Нет бога сильнее, чем бог войны.

Таргитай закрыл глаза. Как сквозь плотную шкуру слышал сочувствующий голос:

– Ишь, как его… Поплюй или пошепчи, но против ихней магии что-то придумай. Сегодня Тарха мучили, этой ночью за нас примутся. Скорее всего, за тебя. У тебя борода, патлы…

Таргитай прошептал:

– Я малость сосну, хорошо?

– «Хорошо», – повторил Мрак с отвращением. – Что с ним сделали, что уже по-киммерийски заговорил? Сказать мерзкое «хорошо» вместо нашего «добро»! Глядишь, скоро коня лошадью обзовет…

Глава 8

Таргитай подскочил от истошного звериного крика. В соседних стойлах фыркали лошади, неподалеку стучали молотками. Пахло горелым железом, горячими угольями, а еще – горячей мясной похлебкой.

Страшный звериный вопль повторился. Таргитай в испуге вскочил, ударился головой о балку. В доме ковали железо, варили в котлах похлебку для приезжих, таскали дрова, двое степняков торопливо швыряли в стойла охапки сена. Сквозь пустой дверной проем Таргитай увидел странную маленькую лошадку с огромными заячьими ушами. Лошадка задрала голову к небу, раскрыла пасть, и Таргитай снова вздрогнул от страшного звериного крика. Из-за дверного косяка появилась рука с плетью, лошадка отмахнулась хвостом, но пошла, стуча точеными копытцами на маленьких ножках.

В залитом солнцем проеме появилась другая лошадка, третья – все нагружены так, что из-под гор вьюков торчали только удивительные уши. Странных лошадок вели под уздцы темнокожие люди в очень толстых халатах, на туфлях с загнутыми кверху носками блестели драгоценные камни.

С площади вошли, разом пригнувшись в дверях, Мрак и Олег. Лицо Мрака было встревоженным.

– Прибывает народ, – сообщил он. – Готовится что-то недоброе.

– Поход, – пояснил Олег. – Великий Поход для завоевания мира!

– А мне такое снилось, – произнес Таргитай торопливо. – Такое!.. Вещий сон, не иначе.

– Тарх, – сказал Мрак беззлобно, – тебе пасть лучше открывать только для песен.

Позавтракали у того же молчаливого кашевара – Мрак и Олег по второму разу, – сидели у проема окна. Новый караван разгрузили перед мраморными ступенями, темнокожие спешно перетаскивали вьюки на своих спинах, стражи всякий раз придирчиво тыкали копьями, прислушивались: не раздастся ли из тюка вопль.

За ночь многое сгладилось, утряслось, и сейчас невры снова ошеломленно смотрели через площадь. Дворец словно вытесали из алмазной горы. На вершинке виднелась площадка, где на высоком шесте развевался ярко-рыжий конский хвост, на самой площадке были видны две крохотные человеческие фигурки.

Олег пристально рассматривал черную башню. Мрак заметил, оскалив зубы:

– Разные народы строили, да? Чересчур разные.

Он ухватил за плечо степняка, что нес охапку сена.

– Чьи это дворец и башня? Кто сделал?

Степняк испугался, увидев нависающее над ним грозное лицо с горящими по-волчьи глазами.

– Не я! Клянусь, не я!

– Еще бы, – хмыкнул Мрак. – Киммеры аль не киммеры?

Степняк высвободил плечо.

– Здесь раньше кочевали тернопольцы… Они захватили эти земли, разрушили половину дворцов, плотины, вырубили сады. Потом пришли мы, разрушили все, что осталось, а тернопольцев истребили. Этот дворец и башня уцелели, но их мы разрушим, когда уйдем в Большой Поход. Через пять дней!

Мрак ругнулся, нырнул вниз головой в проем окна. Олег вздохнул, прыгнул следом. Таргитай оглянулся на далекую дверь, из-за чего стукнулся головой о камень и зацепился штанами за другой.

Звонко стуча копытами, мимо промчался, на ходу хлестнув Таргитая плетью, ярко одетый всадник:

– Всем свободным! Всем-всем!.. Встречайте Котел… Рабам ломать северную стену!

На той стороне площади дворец сверкал под солнцем – изуродованный, испоганенный, непривычный, но все еще сказочно красивый. Исполинская площадь была пустой, как Степь, а по ту сторону тянулись простые каменные дома, из окон и дверей уже выскакивали люди. Полуголые, с медными ошейниками – заспешили через площадь ко дворцу, у всех в руках тяжелые кирки, ломы, а другие – все в скуфьях – с воплями помчались к выходу из города.

– Пошли поглядим, – распорядился Олег. – Там что-то новенькое.

Таргитай перехватил внимательный взгляд Мрака, брошенный на Олега. В городе волхв, забывая про свою трусость, все чаще брал на себя смелость что-то предлагать, на чем-то настаивать.

На улице, что вела от главных ворот к площади, толпы спешно растаскивали обломки стен, голыми руками выламывали камни из загородивших улицу глыб, растаскивали, уносили, уволакивали с дороги.

От далекой стены медленно двигалась масса народа. Тащили невидимыми отсюда канатами что-то огромное, железное, размером с полянский дом. Канатов сотни, а людей – многие тысячи, волокут с хриплыми воплями, надсаживаются, стонут, вздувая жилы, но Мрак всюду видел сияющие глаза. Вокруг железного исполина копошился люд, подсовывали бревна, выталкивали старые, измочаленные чудовищным весом.

Невры бежали навстречу, наконец Олег вскрикнул на бегу:

– Походный котел царя Ариана!

Мрак бросил недоверчиво:

– Олег, ты не перегрелся на этом дурном солнце?

– Сам видишь, что котел. Точнее, Котел! Я читал о нем в старых книгах. Однажды царь Ариан возжелал узнать, сколько у него воинов. Войско прошло перед ним, каждый воин бросил к ногам царя наконечник от стрелы… Потом из этой горы железа отлили котел для пира.

– Неужто правда?

– Да. Этот Котел вмещает шестьсот больших амфор масла.

– А что в нем варят? Похлебку из коней? Там утопнет табун, как стая мышей.

– Мрак… Раньше варили кашу. Простую кашу в простое старое время. Потом киммеры стали могущественнее, обряды усложнились…

Мрак хмуро кивнул:

– Понятно. Раз льют масло вместо воды, то варят людей… Арею?

– Табити.

– Бабе?

– Она владеет вечным огнем. Арею закалывают на помосте, чтобы кровь стекала по Мечу. А в Котле – только для Табити. А вот если Папаю…

Не дав договорить, его отшвырнули к стене, освобождая дорогу для волочильщиков. Мимо невров двигались измученные люди, толстые канаты врезались в их плечи, ноги глухо били в камни и твердую землю. На невров пахнуло давно не мытыми телами, соленым потом. Канаты дрожали в воздухе, натянутые, как струны гигантских луков, – грязные, мокрые от пота, захватанные тысячами сальных рук.

Котел полз вровень с уцелевшими крышами домов – чудовищно тяжелый, массивный, с толстыми стенками. С треском лопались бревна под днищем, щепки вылетали как стрелы, у многих на лицах и руках темнела запекшаяся кровь. В тяжелом воздухе висели вопли, брань. Полуголые люди, сбивая друг друга, суетились перед надвигающимся чудищем, совали под днище круглые бревна. Один, чересчур усердный, не успел выдернуть руку, бревно крутнулось, и человека затащило под железную громаду Котла. С треском лопнул череп, как надутый пузырь, звучно хлопнула грудь, кровь плеснула на железную стенку, ярко-красные брызги повисли на лицах тех, кто суетился с катышами.

– Хорошо пойдет, – вскрикнул один радостно. – Мокро!

– Удачу сулит, – согласился еще один.

Вокруг хохотали, хлопали друг друга по плечам. Кто-то, раздувая щеки и выпучив глаза, кричал во весь голос, что священный Котел сам поймал себе жертву. Опять хохотали, приседали в восторге, хлопали себя по забрызганным кровью коленям.

– Что у них за боги? – прошептал Таргитай.

– Какой народ, такие и боги, – ответил Мрак.

А Олег, вспомнив про свои обязанности волхва-мудреца, распорядился:

– Пошли отсюда. Нужно подумать, как нам быть дальше.

Они возвращались к своему дому-конюшне, когда слева от дворца раздался жуткий грохот. Часть стены, украшенная яркими изразцовыми плитками, медленно выгнулась. По ней побежали косые трещины, неспешно рухнула вся целиком на каменные плиты площади. Раздался грохот, дрогнула земля, взвилось облако пыли, покатились цветные осколки.

В зияющей дыре появились полуобнаженные люди. Не ожидая, пока осядет удушливая пыль, тут же врубились кирками в края пролома. Тяжелые камни с грохотом выкатывались, падали в общую кучу, их оттаскивали далеко в стороны.

– Убийцы, – проговорил Таргитай зло. – Такой дворец! Как песня. Хоть бесполезный, но красивый…

– Котел будут затаскивать, – объяснил Олег буднично. – Непонятно… Раньше церемонии шли под открытым небом. Неужто перерождаются в другой народ?

Они пообедали в доме-конюшне, строили планы, когда громадная толпа вступила на край площади. Народу стало еще больше, а крики – громче. Бревна громко трещали, разламываясь между железным днищем Котла и велетскими плитами. За Котлом тянулась широкая полоса размолотой щепы.

Дыра в стене дворца зияла окровавленными краями. Рабы спешно убирали мелкие камни, крупные глыбы вколачивали в землю возле стены. За два десятка шагов начали укладывать валуны, наложили бревна, скрепили ремнями и железными скобами. Помост поднимался теперь от каменных плит площади до пролома в стене. Примчались рабы, полили пахучим маслом бревна.

В доме-конюшне возле окон стоял, глазея, народ. Караванщики удивительных лошадок с заячьими ушами, рослые светловолосые гипербореи, прибывшие на огромных тяжелых конях, низкорослые желтолицые люди в звериных шкурах, волосы такие, что лица не видать, из-за плеч выглядывают колчаны со стрелами с костяными наконечниками.

Вечером Олег, преодолев страх, ушел в город. Мрак и Таргитай плотно поужинали, благо теперь гости кагана, кормят от пуза, хотя только мясом с кашей. Впрочем, сами киммеры жрут то же самое.

Олег вернулся вместе с первыми звездами на небе. Тяжело рухнул на сено между Мраком и Таргитаем:

– Набегался… Громадный город! Киммеры, оказывается, совершали длинные походы в южные и восточные страны, награбили от пуза. Многие диковины, что привезли, не понимают сами. Ну, из капищ, храмов. Священные, волхвовские…

Мрак спросил настороженно:

– Хочешь добраться?

– Кто не хочет? Но комнату с этими чудесами сторожат надежней, чем Меч. Надежнее, чем комнату самого кагана. Я трижды обежал вокруг дворца, говорил со стражами, шутами, гостями… Вообще-то есть одна маленькая лазейка…

Он бросил взгляд на Таргитая. Тот ощутил холодок, напрягся, изготовившись защищаться.

– Ну-ну, – поторопил Мрак.

– От главного входа нужно пройти через пять рядов стражи, одолеть запертые двери. Зато если через боковой ход – там есть полупотайная дверь. Тоже охраняется, но не так строго. Никто в своем уме туда не полезет. Сразу попадешь в покои старшей дочери кагана! А это такой зверь, такой зверь… Ее самые храбрые боятся. Вторая дверь из ее покоев ведет прямо в сокровищницу.

Мрак подумал, сказал недоумевающе:

– Я все равно не вижу пути… Если дочь кагана в покоях – мы не проберемся. Если уходит, наверняка запирает на сто запоров. Да и стража от дверей не отходит.

Олег снова бросил на Таргитая странный взгляд, сказал нерешительно:

– Вообще-то я кое-что придумал…

В полночь над Таргитаем наклонилась короткая тень в остроконечной скуфье. Одна рука тряхнула за плечо, другая зажала рот. Таргитай очумело хлопал глазами. Незнакомец наклонился к его уху, шепнул:

– Следуй за мной, червь.

Когда выскользнули из помещения, Таргитай в свете луны заметил высовывающиеся из-под простого плаща дорогие ножны, а сапоги на киммере были из тонкой выделанной кожи. В молчании прошли через площадь, дальше проводник, грузный низкорослый толстяк, замедлил шаги, прислушался к голосам охранников. Таргитай шел за ним на цыпочках.

Возле знакомой двери стояли два стражника. Проводник выступил из темноты, сделал знак Таргитаю идти следом.

– Пропустите. Нам велено явиться.

Стражи отступили. Таргитай уловил на широкой роже одного понимающую ухмылку. Двери распахнулись бесшумно, широкие петли блестели, смазанные так обильно, что под ними натекла лужица.

Прошли по коридору, проводник постучал в одну из дверей, услышал голос и поспешно сделал шаг назад. За дверью раздались тяжелые шаги. Таргитай судорожно сглотнул, пощупал свой оберег – сопилку.

Дверь открылась, в проеме стояла Зейнаб. Смерив Таргитая оценивающим взглядом, коротко бросила толстяку:

– Сегодня стражу возле моей двери не ставь. Утром поставишь, понял?

Толстячок поклонился, неслышно ушел, словно растушевался по стене. Таргитай так и не увидел его лица под низко надвинутым на лоб капюшоном. Зейнаб вдернула Таргитая в комнату. Дочь кагана была в доспехах из буйволиной кожи, железные бляшки блестели красным в свете единственного факела. На толстом поясе висел акинак.

Глаза ее были красивые, Таргитай поспешно напомнил себе, что нужно все время смотреть в ее конские глаза и постараться избежать конских зубов. Зейнаб улыбнулась, все-таки показав зубы. По спине Таргитая пробежал озноб. Только бы не кусалась, подумал в страхе. Такими зубами разгрызет, как желудь.

– Люблю сильных мужчин! – сказала она одобрительно. – Ты на голову выше Зуля, а он богатырь. Плечи твои широки, а на груди у тебя можно ковать мечи! Иди ко мне. Я хочу наконец-то понять, что чувствует женщина, когда мужчина сильнее.

Пальцы у нее были как из металла, привыкшие держать меч и смирять коней. Ее глаза надвинулись, последняя мысль Таргитая была, что надо избежать ее зубов. И когтей тоже.

Мрак и Олег прижались к земле. Факел горел у входа во дворец, стражи сидели у самой двери. Копья мирно лежали на коленях. Ночь была тихая, лишь у дома-конюшни страшно кричала маленькая лошадка с длинными заячьими ушами.

Внезапно слева от двери что-то шевельнулось. Стражи насторожились, вытянули головы. Шорох повторился, один поднялся, шагнул на границу с темнотой. Копье в его руке смотрело острием в сторону шороха.

Мелькнули когти, послышался писк. В круг света вступил тощий черный кот. В зубах у него трепыхалась крупная мышь. Страж с облегчением засмеялся, вернулся. Кот бесшумными прыжками пересек освещенное место и нырнул в темноту.

Мрак и Олег уже бежали по коридору. Мрак сказал на ходу:

– Молодец, с котом хорошо придумал!

– Вот эта дверь… – шепнул Олег.

Впереди слышались шаги, звякнуло железо. Мрак потихоньку толкнул дверь, чувствуя, как отчаянно колотится сердце. Могли ошибиться дверью – на Тарха полагаться трудно, могут застукать стражи в коридоре, да и вообще дверь может оказаться запертой надежнее, чем полагал Олег.

В комнате горел только один светильник. Пахло сыромятной кожей, жареным мясом.

Олег сунул стебель разрыв-травы в скважину замка, потряс. Шаги в коридоре слышались громче. Олег потряс сильнее, дужка внезапно вылетела из петли, Мрак едва успел подхватить пудовый замок.

Из щели пахнуло жареным мясом, сыромятными кожами. Слышались вздохи, стоны. Мрак поспешно скользнул в комнату, пропустил Олега и бесшумно закрыл дверь.

Горел светильник, а посреди комнаты, почти перегораживая ее, стояло широкое ложе. В противоположной стене виднелась обитая железом дверь. На ней висел труп летучей мыши, пучки травы и ветка омелы.

Они поползли через спальню, прижимаясь к полу. В одном месте пришлось протискиваться между стеной и ложем. Олег замирал в страхе, а Мрак приподнимался, смотрел на белеющие в полумраке длинные мускулистые ноги, что шевелились, дрыгались в воздухе, почти касаясь низкого потолка. В глазах оборотня был жгучий интерес и жажда знаний.

Уже у самой заветной двери Олег запнулся о ковер, звучно хрястнулся лбом о голый каменный пол. Мрак бросил ладонь на пояс, где обычно торчали рукояти швыряльных ножей, но там было пусто. Олег лежал, задница торчала выше головы.

Ложе страшно скрипело, раскачивалось, словно на нем дрались. Волхв наконец трясущимися пальцами вставил в замочную скважину стебель, потряс. Дверь не шелохнулась. Он вставил другой стебель, потряс. Дверь осталась недвижимой, а с ложа донесся страшный рык. Олег застыл, по спине потекла холодная струйка.

Мрак поднес к его носу огромный кулак, указал на скважину ниже. С ложа донесся новый стон, словно два смока выдирали друг у друга внутренности.

Дверь начала отодвигаться. Мрак пинком зашвырнул Олега, прыгнул следом и захлопнул. Железо звякнуло, он замер в страхе.

В спальне было тихо, потом донесся неразборчивый голос. Мрак вслушивался, слов не разобрал. За его спиной Олег ползал на коленях, что-то трогал, перебирал. Мрак сжал ему шею мощными пальцами, прошипел:

– На цыпочках! Ишь, разошелся… Еще лучше – замри вовсе. Я скажу, когда оттуда уйдут.

Олег не двигался, стиснутый железной хваткой, но глаза его уже жадно обшаривали комнату с сокровищами.

Когда Таргитай покинул комнату, Олег было кинулся к сокровищам, но Мрак сделал страшные глаза, показал кулак. Мучительно долго ждали, пока уберется Зейнаб. Царская дочь почему-то долго не покидала ложе, лежала как труп, лишь к полудню медленно оделась, велела подать коня.

У Олега расширились глаза: коня ввели прямо в комнату. Потом топот удалился, щелкнули замки, заскрипели тяжелые железные запоры.

– Теперь ищи, – буркнул Мрак. – Я постою у двери. Угораздило же с вами связаться!

Олег как зачарованный пошел шарить по всем сундукам, кулям, тюкам. Стен не было видно под грудами богато украшенных сабель, мечей, акинаков, секир, дротиков, щитов, ножей… Колчаны со стрелами сверкали крупными драгоценными камнями, луки были странные, причудливые, склепанные из роговых пластин. Отдельно висел длинный широкий меч, зачем-то прикованный к стене толстой железной цепью, под ним стояли огромные, покрытые пылью сапоги, рядом колыхалась вода в сосудах: черном и белом, грудами лежали потертые конские попоны, старые сумки, мешки, деревянные палицы… Олег чуял магию, от ее присутствия шевелились волосы на затылке, но как ею овладеть, как высвободить – хоть бейся о стену!

Мрак сказал вполголоса:

– Перестань метаться, как дед Тарас, что хотел собрать всю малину… Ты мог бы и это предусмотреть, вон даже мешок с едой захватил, обжора.

– Нам сидеть долго, – ответил Олег нервно.

– А если Тарх не придет второй раз? – спросил Мрак. – Если эта воительница не изволит взять в свою постель еще разок?.. Рисковые вы с Тархом, оказывается, парни! Сорвиголовы. Это я человек простой и бесхитростный, перед вами вовсе овечка. Ты развязывай мешок, не жмись.

Он заставил себя есть, хотя еще не хотелось, но чтобы делать что-то привычное, обыденное. Волхв вовсе потерял голову, даже не прикоснулся к еде, шарит по сундукам, едва с головой не влезает. А штуки страшноватые, Мрак не отходил от двери еще и потому, что не хотел притрагиваться к волхвовским штукам. Воины и оборотни не имеют дел с нечестными штуками.

К вечеру Мрак начал прикладывать то одно ухо, то другое к двери.

– Тихо… А вдруг не явятся? Наши косточки здесь истлеют.

Олег досадливо дернул плечом. Ему бы Таргитай не являлся еще с неделю: столько диковинок, никогда бы не подумал, что белый свет так широк, что много таких разных народов топчут землю!

Внезапно Мрак отпрянул от двери. Волосы на его загривке встали дыбом.

– Киммеры… – прошептал он. – Идут сюда!

Он напрягся, сжал кулаки. Олег подбежал, с силой развернул его лицом к себе:

– Успеешь! А вдруг сюда не зайдут?

Он оттащил Мрака к задней стене. Оборотень рычал, глаза налились кровью, он шарил по широкому поясу, где болталась только баклажка. Голоса стали громче, дверь дрогнула, кто-то ругнулся.

– В скрыню! – велел Олег.

Мрак залез, согнувшись в три погибели. Олег опустил крышку, но петли не сходились, он запрыгнул с ногами, в сундуке сдавленно охнуло. Петли захлопнулись, Олег поспешно всунул дужку висячего замка, прижал, замок щелкнул, волхв одним прыжком очутился за длинным плащом с капюшоном, что свисал с крюка на стене.

Дверь распахнулась во всю ширь. В светлом проеме стоял коренастый человек, лицо его оставалось в тени. Он качнулся на коротких кривых ногах, бросил резко:

– Остап! Здесь уже трудно размещать сокровища. Ты отбери кувшины с золотыми монетами, проверь скрыни. Надо заплатить гипербореям – обещали прислать вспомогательное войско. И борисфенитам придется заплатить, чтобы не чинили вреда на переправах…

Следом за ним в комнату вдвинулся такой громадный человек, что Олег, выглядывая в щелочку между рукавом и полой, в первое мгновение принял его за Мрака.

– Великий каган, – сказал гигант густым голосом, в котором не слышалось почтения, – гипербореи все равно не пришлют людей, зря гроши потратим. А борисфениты разбегутся, только пошли отряд Фагимасада. Они его боятся как огня.

Каган пробурчал, как рассерженный лев:

– Любые доводы найдешь, только бы ничего не трогать в этом свинарнике!

– Чтобы не тратить твои деньги, – возразил Остап.

Они прошлись по комнате, каган споткнулся о кувшин, который Олег выставил на самую середину прохода, выругался. Кувшин упал, из горлышка покатились золотые монеты.

– Много пьешь, – сказал каган обвиняюще. – В свинарнике больше порядка! Пересчитай, сложи в сундуки. Что у тебя в этом? Что в нем сейчас?

Он пнул сундук, в котором затаился Мрак. Остап подошел ближе, посмотрел в великой задумчивости. Он почти касался плечом плаща, за которым съежился Олег. Сильный запах хмельного меда шибанул волхву в нос, он задержал дыхание, но в носу щекотало все сильнее. Он напрягся, конвульсия сотрясала все тело. Плащ шевельнулся, зашелестел. На пол упали комочки засохшей грязи.

Каган мгновенно выхватил короткий меч:

– У тебя здесь крысы!

Он нацелился острием в плащ. Остап поспешно ухватил кагана за кисть, сжимавшую оружие:

– Великий каган! Это плащ самого Булгака! Пока он цел, наше царство в безопасности. Остерегись прорезать в нем дыру!

Каган нехотя вложил клинок в ножны:

– Все у тебя ценное, важное… А крысам все равно – простой плащ или Булгака! Изгрызут, с тебя первого голову сниму.

Остап звучно икнул, пробасил:

– Крысам плащ не по зубам. Он заговоренный. А крыс выведем, вчера такого кота видел возле дворца…

Каган снова ударил носком сапога в сундук:

– Ты мне зубы не заговаривай! Что здесь? Открой. Если не полон, высыпем сюда монеты из кувшинов.

Остап нагнулся, потрогал замок. В его руке появилась связка ключей. Покряхтывая, начал подбирать, Олег потихоньку пошел выдвигаться из-за плаща. Грузный Остап кряхтел, сопел, наконец с трудом разогнулся:

– Великий каган! Что-то замок больно мудреный. Видать, что-то необычное запрятано. Я завтра принесу кота… нет, двух котов, заодно все сундуки проверю.

Каган плюнул, резко повернулся и вышел. Остап двинулся следом, на широкой роже таилась хитрая ухмылка. Последний ключ он держал зажатым между пальцами, не показывая кагану.

Когда шаги утихли, Олег тихонько выскользнул из схованки:

– Мрак! Они ушли… Сейчас я тебя выпущу.

Он потряс замок, вдруг в страхе сообразил, что тот защелкивается сам, а чтобы открыть, нужен ключ!

– Погоди, Мрак! Что-то придумаю…

В скрыне глухо заворчало, вдруг стенки с треском развалились. Мрак поднялся во весь огромный рост. Крышка качалась на голове, глаза оборотня горели кроваво-красным огнем.

– Я там чуть не задохся! Ни щелочки для воздуха…

Олег молча трясся, представив, что каган с могучим казначеем задержались бы еще на пару минут. Мрак тяжело дышал, лицо его было темно-синее, как у утопленника, но быстро розовело. Могучие кулаки медленно разжались.

– Скорее бы ночь! Рехнешься от ожидания.

– А ты займись чем-нибудь, – услужливо сказал Олег. – Пересмотри обереги, их целые кучи…

Мрак плюнул, угодив на плевок кагана. Олег долго вертел каждую вещь, нюхал, щупал, почти лизал, пытаясь понять, а Мрак пристроился у двери. Там было пугающе тихо.

Замок щелкнул, и раздались шаги уже поздно вечером. Мрак чуть не вскрикнул, сердце его застучало быстрее. Олег все еще рылся в награбленных диковинках, Мрак посматривал на волхва другими глазами.

Скрипнуло ложе, глухо стукнул сброшенный сапог. Мрак затаил дыхание, но дальше было тихо. Молчание за дверью было таким невыносимым, что он едва не ворвался к дочери кагана с воплем: «Да бросай же наконец второй сапог, не тяни!», однако в это время снова хлопнула дверь, послышались неразборчивые голоса, затем дверь хлопнула снова. Послышались шаги, еще более тяжелые, чем у дочери кагана. Знакомый голос проговорил:

– Зейнаб, ты сегодня еще красивее, чем вчера!.. Как это тебе удается?

Олег шепнул, не оборачиваясь:

– Он всем говорит одно и то же. Дуры верят.

– Поторопись, – прошипел Мрак, как рассерженный смок. – Как только они… так мы сразу…

Олег торопливо шарил по всем сокровищам, руки дрожали, глаза разбегались. Оружия не возьмешь – тут же обнаружат, а плащи да сапоги – кто знает, в чем их сила?