Текст книги "Америка против Китая. Поднебесная сосредотачивается на фоне пандемии"

Встречные шаги Поднебесной

Неизбежность и масштаб надвигавшегося противостояния с Америкой хорошо понимала часть китайского политического класса, группировавшаяся вокруг Си Цзиньпина. Самоуспокоенность основного течения в руководстве страны и в обслуживавшем его экспертном сообществе не помешала адекватному восприятию реальности. По существу, разработанная под руководством Си Цзиньпина долгосрочная программа «Великого возрождения китайской нации» являлась стратегическим ответом на становившиеся все более реальными планы сдерживания Поднебесной. Для реализации «Китайской мечты» была необходима не только мобилизация всей нации, но и мирная ситуация на китайских границах, во всем мире. В самом начале «упреждающего удара» надо было выиграть время, оттянуть американское наступление.

Личное и самое активное участие в реализации внешнеполитических аспектов плана «Китайская мечта» принял ее автор Си Цзиньпин. Он решил «ухватиться за главное звено, чтобы вытянуть всю цепь». Звеном этим, самой большой проблемой, он справедливо определил США. Ради сглаживания китайско-американских противоречий Си Цзиньпин даже выдвинул особую внешнеполитическую концепцию «нового типа отношений между крупными державами». Всего через полгода после прихода к власти, в июне 2013 года, он отправился в США. Проведя в беседах с президентом Бараком Обамой около восьми часов, новый китайский лидер изложил ему свою концепцию. Это была честная попытка избежать «ловушки Фукидида», исторического проклятия противоборства состоявшейся и нарождающейся держав. Судя по материалам китайских экспертов, тогда, в Калифорнии, американцам предложили строить отношения на основе принципов отказа от тактических конфликтов и стратегического противоборства, признания и уважения взаимных интересов, сотрудничества и взаимного выигрыша. С учетом «доллароцентричности» всей американской цивилизации Обаме объяснили, что Китай не бросает вызова действующему международному порядку, является решительным сторонником и защитником Всемирного банка, Международного валютного фонда и других важных для «вашингтонского консенсуса» организаций.

Оливковая ветвь мира была отвергнута лауреатом Нобелевской премии мира Бараком Обамой. Преобладавшие в его окружении «неоконы» не могли пойти на признание новой роли Китая и установить с ним равноправные отношения. «Пекин знает, что является нарождающейся державой, каковые всегда нарушают существующий мировой порядок. Но Китай хочет выиграть время, поскольку пока не готов вступить в прямую и бескомпромиссную конфронтацию с американоцентричным статус-кво…..Поэтому Китай добивается “нового типа отношений между крупными державами”, при котором обе стороны каким-то образом приспособятся к появлению сильной в военном отношении КНР без конфликтов, которые в учебниках истории считаются неизбежными в подобных ситуациях». Так комментировали калифорнийскую поездку Си Цзиньпина в журнале «Global Affairs», ведущем внешнеполитическом издании «неоконов».

Еще одну попытку договориться с Бараком Обамой и заинтересовать его своей концепцией «новых отношений великих держав» Си Цзиньпин предпринял год спустя, в ноябре 2014 года. На саммите Ассоциации тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) в Пекине он уделил американскому лидеру особое, подчеркнутое внимание. После пленарных заседаний и двусторонних встреч с лидерами тихоокеанских стран, включая Россию, Си Цзиньпин пригласил Обаму в Чжуннаньхай. В этой строго охраняемой части бывшего Императорского дворца живут и работают высшие китайские руководители. Чжуннаньхай можно сравнить с Кремлем послереволюционных годов в России, когда большевистские вожди обитали и работали за зубчатыми стенами Кремля. Китайские коммунисты тоже заняли часть Запретного города вскоре после прихода их войск в тогдашний Бэйпин в начале 1949 года.

Жест Си Цзиньпина был беспрецедентным – давно уже никто из иностранцев не удостаивался прогулки по аллеям и набережным парка, среди которого стоят офисные комплексы и виллы высших руководителей, После вечернего путешествия состоялся серьезный разговор. Хозяин убеждал гостя, что следование предложенной им концепции «уже обеспечило первый урожай благодаря усилиям обеих сторон», выражал надежду, что «текущий визит позволяет продвинуть отношения взаимопонимания и взаимной высокой оценки еще дальше». Гость явно избегал конкретики. Он, в изложении государственного агентства новостей Синьхуа, «готов своевременно обмениваться с председателем Си взглядами на широкий круг вопросов и поднять новый тип отношений крупных держав между США и КНР на еще более высокий уровень».

Беседа продолжалась за ужином. Си Цзиньпин рассказал собеседнику о своих приоритетах – углублении экономических реформ, проведении кампании борьбы с коррупцией, об укреплении правящей партии ради руководства нацией на пути социализма с китайской спецификой. Он объяснял необходимость знания истории и культуры Китая для того, чтобы понимать действия Пекина сейчас и предсказывать их на будущее. Обама был немногословен. Он заверил Си Цзиньпина, что у США нет намерений сдерживать КНР, что они готовы расширять сотрудничество в решении глобальных проблем, продвигать мир и безопасность в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Еще он поблагодарил за рассказ об истории и культуре китайского народа, который помог ему понять тягу китайцев к стабильности и объединению.

Подали чай, и Си Цзиньпин снова завел разговор о новом типе отношений между великими державами, призвал Обаму общими усилиями сформировать их образец. «С точки зрения стратегии и долгосрочной перспективы Китай и США должны строить свои отношения шаг за шагом в интересах обеих стран, Азиатско-Тихоокеанского региона и всего мира». Ответ был кратким и неопределенным; «США готовы работать с Китаем ради реализации этих целей», – ответил Барак Обама. Ему предстояло оставаться в Белом Доме еще два года. Все это время американо-китайские отношения продолжали ухудшаться медленно, но верно.

Слово и дело президента Трампа

Еще в ходе своей предвыборной кампании о сдерживании Китая много и резко говорил Дональд Трамп. Его победа на выборах 2016 года стала неприятным сюрпризом для китайских дипломатов и политологов. Неприятным потому, что они ориентировали властные круги Пекина на победу Хиллари Клинтон. С одной стороны, в бытность госсекретарем она набила руку на сдерживании Китая и сформулировала в 2011 году концепцию «поворот к Азии». Не жалела госпожа Клинтон угроз и в ходе предвыборной кампании. В Пекине с учетом политического досье, психологического портрета и интересов окружавших ее групп влияния были заготовлены сценарии развития событий, конструктивные предложения и контрмеры. Все они исходили из авторской концепции Си Цзиньпина «новые отношения великих держав». После победы Трампа китайскому внешнеполитическому блоку пришлось срочно заменить продуманную среднесрочную стратегию тактическим реагированием на действия своенравного и непредсказуемого деятеля, не прошедшего дипломатической обкатки и равнодушного к «китайским церемониям».

Чтение предвыборных заявлений Дональда Трампа создавало впечатление, что в основе его внешней политики будет лежать все та же концепция «Поворот к Азии». Он обещал понизить уровень конфронтации с Россией, покончить с ближневосточными войнами, в которых американские генералы не могут добиться побед, сократить военное присутствие в странах Европы и Азии, не желающих оплачивать американское покровительство. В то же время он грозил резко нарастить число авианосцев, объявить торговую войну Китаю, обложив пошлиной в 30 %-45 % товары из Поднебесной. Для националиста и антиглобалиста Трампа экономическое, финансовое и военное усиление Китая представляло реальную и непосредственную угрозу будущему «города на холме», в отличие от конфликтов на периферии далекого Старого света. Из интервью и твитов. ставших фирменным почерком Трампа, складывалось впечатление, что он начнет наступать на Китай сразу на нескольких фронтах.

Можно только представить, с какой интенсивностью заработали после победы Трампа аналитические центры, готовящие рекомендации для Си Цзиньпина, а также резидентуры и лоббистские организации в Вашингтоне и Нью-Йорке. Поддастся ли Трамп своим глубинным антикитайским политическим инстинктам или он как изощренный бизнесмен просто «набивает цену», чтобы потребовать от Пекина крупных уступок? Какова цена этих уступок? Получить ответы на этот вопросы старались лучшие умы дипломатии, разведки и бизнеса.

Можно ли приручить «бумажного тигра»?

Всего через месяц после инаугурации Трампа, в феврале 2017 года, с ним срочно встретился основатель империи электронной торговли «Алибаба», самый богатый китаец в мире Джек Ма. Мастерски воздействуя на слабые места коллеги-миллиардера, он пообещал в течение пяти лет включить в платформу своей компании миллион американских малых предприятий, которые смогут, таким образом, напрямую продавать свою продукцию китайским потребителям. Бывший преподаватель английского языка говорил с Трампом и в прямом, и в переносном смысле на одном языке. Он пообещал, что в ближайшие 10–20 лет китайцы будут учиться не зарабатывать, но тратить деньги. «Я думаю, что американским продуктам и малому бизнесу стоит попасть к китайскому потребителю через Интернет», – посулил Ма.

Вскоре последовал краткий телефонный разговор Си Цзиньпина и Трампа, ставший первым контактом двух руководителей. Развивать успех Си Цзиньпин поручил государственному советнику Ян Цзечи, курирующему внешнюю политику и стоящему на властной лестнице Пекина даже выше министра иностранных дел. Тот прибыл в Вашингтон в конце февраля с незапланированным заранее визитом. С помощью мощного «китайского лобби» в американской столице и таких «тяжеловесов» как Генри Киссинджер, Ян Цзечи удалось встретиться с президентом Трампом и с ближайшими деятелями его окружения, включая вице-президента Майка Пенса, государственного секретаря Рекса Тиллерсона и главного советника, зятя президента Джареда Кушнера. Кушнер уже не первый год успешно занимается бизнесом в Китае, входит в негласное «китайское лобби», которое состоит из руководителей крупнейших американских компаний, делающих бизнес с Поднебесной. Основным результатом поездки Ян Цзечи стало заявление Трампа о том, что он высоко ценит отношения с Китаем и видит среди своих ключевых целей усиление взаимодействия во всех сферах, улучшение координации и сотрудничества по региональными и глобальным проблемам, улучшение взаимосвязей на высшем уровне.

Двери в Америку для Си Цзиньпина открылись, и он не заставил себя долго ждать. 6 и 7 апреля 2017 года китайский лидер провел в Мар-а-Лаго, флоридском поместье своего американского коллеги. Думается, что эта поездка далась китайскому руководителю нелегко. Дело не только в том, что по установившемуся порядку президенты США и КНР обмениваются визитами и наступила очередь американца приехать в Пекин. Китайцы ревниво следят за соблюдением международного протокола и могли расценить внеочередную поездку в США как проявление слабости.

Срочный визит в США потребовал совершить переоценку состояния и перспектив отношений с США. Похоже, в Пекине за годы правления Обамы стали воспринимать его покладистый характер и систематические уступки как признаки ослабления Америки. Столкнувшись с драчливым и отвергающим правила бойцом, они неожиданно осознали готовность Трампа реально выполнять свои угрозы в областях как торговли, так и безопасности. Китай уже не первый год готовился к грядущему столкновению с Америкой на разных фронтах. Именно в этом состоит одна из главных предпосылок выдвижения Си Цзиньпином долгосрочного плана «Китайская мечта». Однако никто в Пекине не предполагал, что конфликты начнутся так скоро.

Осознав эффективность своей нарочитой непредсказуемости и задиристости в отношениях с другими странами, Дональд Трамп и во время встречи в Мар-а-Лаго сделал многозначительный жест, невзначай объявив во время ужина о ракетном обстреле сирийской военной базы. В перерывах между рабочими завтраками, обедами и ужинами достаточно жестко были выдвинуты требования к Китаю «предпринять конкретные шаги с тем, чтобы создать равные условия для американских работников», а также «обеспечить взаимный доступ на рынки».

Ключевая встреча завершилась на примирительной ноте. Китай сделал большой шаг навстречу. Был разработан даже чрезвычайный 100-дневный план действий по выполнению американских требований и выравниванию экспорта и импорта. Срочно сформировали пакет на 100 млрд. долларов из контрактов и протоколов о намерении на закупки американских товаров и услуг. Создавались также новые постоянно действующие двусторонние механизмы взаимодействия. К уже работавшим «Диалогу по дипломатии и безопасности» и «Диалогу по экономическому сотрудничеству» добавились «Диалог в области правопорядка и кибербезопасности» и «Диалог по гуманитарному сотрудничеству». Трамп принял приглашение Си Цзиньпина посетить Китай в том же 2017 году.

Этот визит состоялся ровно через семь месяцев, 8 ноября американский «борт № 1» прибыл в Пекин. Президента Трампа и его жену Меланию встречали по высшему разряду – почетный караул на площади Тяньаньмэнь, рукопожатия и улыбки Си Цзиньпина и его супруги Пэн Лиюань, торжественные обеды и ужины. На целый день был остановлен нескончаемый поток туристов в Императорский дворец – нынешний руководитель Поднебесной лично провел для своего американского коллеги экскурсию по покоям императоров нескольких династий. Ожидалось, что эта прогулка окажется более результативной, чем та, что была устроена для президента Барака Обамы ровно три года назад, в ноябре 2014 года. Тем более, что Трамп, в отличие от своего предшественника, улетал из Пекина не с пустыми руками. Сопровождавшие президента деловые люди подписали в Пекине контракты на 253 млрд. долларов. Китайские компании пообещали вложить огромные средства в освоение месторождения газа на Аляске (43 млрд. долларов), и в Западной Вирджинии (84 млрд. долларов). Компании двух стран собрались совместно строить на территории КНР двухконтурные ядерные реакторы. А еще закупки «Боингов». А еще закупки соевых бобов и других сельскохозяйственных продуктов…

Шаг вперед, два шага назад

Визиты Си Цзиньпина в США и Дональда Трампа в КНР поначалу позволяли надеяться, что резкого ухудшения двусторонних отношений удалось избежать. Однако нагнетание критики Китая в прессе и в выступлениях американских политиков разных уровней продолжалось и даже нарастало. На этом фоне в течение 2017-го и 2018 года в Пекине и Вашингтоне проходили торгово-экономические переговоры на высоком уровне. В них с американской стороны участвовали министр финансов Стивен Мнучин и торговый представитель США Роберт Лайтхайзер, а с китайской – член Политбюро ЦК КПК, вице-премьер и ближайший экономический советник Си Цзиньпина Лю Хэ. Переговоры шли с трудом, из Вашингтона раздавались все более грозные предупреждения.

Тем не менее, двусторонняя торговля по инерции продолжала расти. В 2017 году ее объем достиг рекордных 630 млрд. долларов (при этом, по данным Минторга США, дефицит составил 375,2 млрд. долларов). Затеплилась надежда, что твитами и предупреждениями все и закончится, что воцарится «бизнес как обычно». Ходили даже слухи, что Си Цзиньпин поставил под сомнение серьезность угроз своего американского партнера и сказал в кругу советников, что в «игре в гляделки» с Трампом он не станет тем, кто моргнет первым…

Первые залпы торговой войны

Научившись бегать на короткие дистанции-пятилетки за годы «реформ и открытости», успешно осуществляя забег на среднюю дистанцию в 10 лет от 2012 до 2022 года, Китай установил промежуточный рубеж 2035 года и обозначил финиш марафонской дистанции – 2049 год. После одобрения XIX съездом КПК программы «Китайская мечта» мало у кого в мире остались сомнения в реальности успеха этого беспрецедентного забега длиной в 37 лет, от 2012-го до 2049 года.

Вместе с тем вполне отчетливо нарастают опасения соседей все более успешной Поднебесной. Даже в России, поддерживающей с Китаем отношения стратегического партнерства, появились настороженные комментарии к заявлениям китайских руководителей о стремлении гораздо активнее участвовать в глобальном управлении. На Западе же и вовсе стали писать о стремлении Пекина пересмотреть в свою пользу существующую систему мирового управления, весь мировой порядок.

Свою роль в переходе Запада во главе с США к открытым формам «сдерживания» Китая сыграли «триумфалистские» настроения в китайских элитах, посчитавших первые успехи программы «Китайская мечта» чуть ли не доказательством торжества маоцзэдуновского лозунга «ветер с Востока довлеет над ветром с Запада», началом реванша китайской нации за «столетие унижений» со времен Опиумных войн середины XIX века. Руководители органов пропаганды и экспертного сообщества нарушили завет Дэн Сяопина «держаться в тени и накапливать силы, выжидать удобного момента». Начатая ими и подхваченная в прессе и блогосфере кампания «шапкозакидательства» привела к росту националистических настроений внутри страны и стала осложнять отношения с иностранными компаниями, СМИ, дипломатами. Неподобающее порой поведение китайских туристов также внесло вклад в ухудшение имиджа Китая в мире. В Пекине вовремя положили конец распространению «триумфалистских» настроений и поменяли руководителей органов пропаганды. Однако ущерб от нескольких кампаний хвастовства облегчил антикитайским силам переход к действиям, все больше напоминавшим начало «холодной войны» против Советского Союза.

Не позволить Китаю конкурировать с Америкой – такую задачу поставил перед своей страной и всем западным миром президент США Дональд Трамп. Торговая война против Китая после недолгой «психологической подготовки» из трамповских твитов и речей вошла в открытую фазу 6 июля 2018 года.

Введя 25 %-ю пошлину на китайскую продукцию ценой в 34 млрд. долларов, а затем еще в 16 млрд. долларов в течение одного месяца, Америка фактически напала на Китай. Сделано это было без предупреждения, подобно тому, как это сделала Германия, напав на Советский Союз 22 июня 1941 года. Немецкие самолеты уже бомбили советские города, а эшелоны с нашим зерном двигались в Германию через границу. Президент Трамп уже объявлял о первых санкциях против Китая, а флотилии контейнеровозов как ни в чем ни бывало пересекали Тихий океан. После первого, июльского залпа, в августе раздался новый – 10 % налога еще на 200 млрд. долларов товаров.

Большую роль в начале торговой войны против Китая сыграл Питер Наварро, директор Управления Белого дома по торговой и промышленной политике и одновременно помощник президента Трампа. Этот маргинальный профессор экономики и неудачливый провинциальный политик внезапно появился в окружении Трампа в ходе выборной кампании в 2016 году. Будущий глава государства вспомнил о нем благодаря прочитанной некогда книге Наварро «Смерть от Китая». Трампу нужны были заготовки и примеры для выступлений против свободной торговли. Наварро предоставил их в изобилии. С тех пор именно сухощавый трудоголик стал влиять на внешнюю торговлю США в целом и отношения с Китаем в частности. Его маниакальная ненависть к Поднебесной оказалась близкой к политическим инстинктам самого Трампа. Наварро лишь облекает эти бессознательные чувства в форму документов. «Одной из моих служебных обязанностей как исследователя экономической политики выступает оказание аналитической поддержки интуиции президента», – говорил Питер Наварро в интервью агентству Блумберг.

С самого начала торговой войны было понятно, что Пекин вряд ли капитулирует. Недаром Си Цзиньпин в своих речах часто повторяет такую формулировку: «Мы будем решительно идти по пути мирного развития, но категорически не станем отказываться от наших законных прав и интересов и не будем жертвовать коренными интересами государства…..Ни одна страна не должна рассчитывать на то, что мы будем вести торговлю своими ключевыми интересами, ни у кого не может быть ни малейшей надежды на то, что мы вкусим горькие плоды ущемления суверенитета, безопасности и интересов развития государства».

«Ответный огонь» из Китая не заставил себя ждать. В июле и августе были введены пошлины в 5 % и 25 % на американские товары стоимостью в 110 млрд. долларов. Президент Трамп не собирался «моргнуть первым» и пригрозил ввести с 1 января 2019 года 25 %-е пошлины на китайские товары стоимостью в 200 млрд. долларов, уже обложенные 10 %-м тарифом, Правда, эта угроза не была приведена в исполнение из-за встречи 1 декабря в Аргентине «на полях» саммита «большой двадцатки». Два президента решили дать своим переговорщикам еще немного времени. Тем более, что речь уже шла не просто о тактических торговых операциях, а о подготовке стратегического «большого договора», ставящего торгово-экономические отношения США и КНР на качественно новую основу.

Чисто торговые претензии по поводу резкого превышения китайского экспорта над импортом из Америки с самого начала «игры в гляделки» стали сопровождаться другими претензиями. Самыми серьезными стали требования структурных изменений во всей китайской экономике, отмены субсидий и других стимулирующих методов поддержки предприятий со стороны государства. В Китае их расценили как попытку сломать доказавшую свою эффективность систему «социализма с китайской спецификой». «Нам предлагают совершить самоубийство в обмен на смутные обещания не поднимать тарифы», – писал известный шанхайский ученый-экономист.

Еще одним новым фронтом торговой войны стали претензии к программе «Сделано в Китае 2025». В ее рамках государство всесторонне поддерживает высокотехнологичные и капиталоемкие отрасли – космическую и авиастроительную промышленность, судостроение, сельскохозяйственное машиностроение и другие – ради выхода на самые передовые в мире позиции. Дополнительный «фронт» – обвинения Китая в воровстве технологий, особенно компьютерных. Жертвами стали два гиганта китайской электроники из Шэньчжэня – концерны ZTE и Huawei.

Впрочем, жертвы с самого начала были с обеих сторон. «Торговля работает, тарифы – нет». Так был озаглавлен отчет Американской торговой палаты. В нем отмечалось, что с начала торговой войны ежемесячный американский дефицит в торговле с Китаем так и оставался в интервале 30–40 млрд. долларов. Тяжесть последствий от обмена санкциями ложится на американский бизнес, американских потребителей. В совместном докладе нью-йоркского отделения Федерального резерва, Колумбийского и Принстонского университетов фигурировала цифра этих потерь – 3 млрд. в месяц. Реальные убытки превышают возможные положительные результаты санкций в будущем. Цены на подсанкционные товары повысились на 10–30 %. Сильнее всего страдают фермеры и рабочие, «синие воротнички» – главные избиратели Трампа. Авторы доклада добавили следующие цифры убытков. Товарный поток объемом примерно 165 млрд. долларов в год стал обходить США из-за санкций и необходимости перемен в глобальных производственно-торговых цепочках и логистике. Резко сократились китайские капиталовложения в американскую экономику – с 55 млрд. долларов в 2016-м до 3 млрд. в 2018 году. Ответные меры Китая против американских товаров обошлись их производителям в 40 млрд.