Текст книги "Спасенному рая не будет. Трилогия. Книга третья. Грязное дело"

Аз воздам

 
                                         1
 

Ночь Алексей провел в полудреме. Уплыли в никуда Пилот со своими бойцами, Шишмарев с фанфуриками, Заурбеков с джигитами. Их заслонили другие лица и образы. Они проходили перед ним чередой, возвращались, выстраивались в шеренгу и истаивали. Все, кто верил ему, были снова рядом с ним: Игорь, Наумыч, рыбак Петр, святая Магдалина. В туманной дымке мелькнули старец Симеон и два бородатых старовера, бросившиеся на бандитов с вилами, но так и не успевшие добежать до места схватки…

Цепочка трупов устилала следы Алексея. Звеньями в ней стали и друзья, и недруги. Ему не жалко было недругов, но все равно в груди саднило от бессмысленности бытия. Кому и зачем это надо? Кто вправе распоряжаться жизнью и смертью?

Голову Алексея замкнуло. В ней не осталось ничего. Он брел куда-то в полной темноте по ровному полю. И остановился, когда понял, что достиг конца пути.

Река текла тяжело и масляно, и резиновая лодка с мужским силуэтом на корме словно бы скользила по течению, не касаясь воды. Течение иногда пыталось развернуть утлое суденышко. Мужчина выравнивал его легким движением весла и опять пускал по речной струе. На фоне осветленного луной небосвода возникали на крутом берегу темные приземистые строения. Они возникали и безмолвно исчезали, вытесненные молчаливым лесом. Алексей знал, куда направлялась лодка-призрак. За лесом река сужалась, резко поворачивала вправо, колотила в крутой глинистый берег и крутила глубокие воронки. Там был хорошо известный рыболовам Белый омут…

Голову разомкнуло. Он лежал на диване в квартире, которую ему определил Пилот. Электрический свет не горел, но в комнате было светло от заглядывающей в незашторенные окна усеченной луны. Алексей помнил все, что ему привиделось минуту назад. То была картина из недавнего прошлого. Картина его попытки побега с грешной планеты. Осуществить ее не дали Мудрецы, потому что в нем сохранился ген прежних ее жителей. Лучше бы его не было, этого гена! Лучше бы он был нормальным человеком!

Хватит трупов на его пути! Заурбеков – последний. О чем этот грешник думал перед тем, как уйти в мир иной? Раскаивался ли? Или так и ушел без покаяния?..

У Алексея внезапно появилось желание взглянуть на лицо своего врага. На его неживое лицо. Завтра похороны. И не на задворках кладбища, а на аллее, где покоятся самые заслуженные люди. На аллее Героев, где лежать ему не положено

Да, он придет на кладбище…

Он не стал вызывать машину. До кладбища доехал на метро и на автобусе. Внутрикладбищенская автостоянка была заполнена иномарками с московскими и иногородними номерами. Небедные люди провожали Заурбекова в последний путь. Аллея героев находилась недалеко от ворот.

Метров за тридцать до могилы путь Алексею преградили милицейские прапорщик и ефрейтор.

– Куда? – довольно грубо остановил его прапорщик.

– Попрощаться с покойным.

– Все, кому положено, уже прощаются. Шагайте отсюда, гражданин!

Шагать отсюда Алексей не собирался. Он вперился в глаза прапорщика, дождался, когда тот заметно обмяк, и протянул ему свой пропуск в штаб Баскакова. Мог бы сунуть ему под нос любую бумажку, результат был бы тот же.

– ФСБ, – внушительно сказал он.

Прапорщик тупо уставился на ламинированный картон.

– Проходите, – произнес, словно через силу.

Вскоре Алексей был на месте. Заваленный цветами гроб с покойным стоял сбоку от могилы. Народу было не так уж много. У гроба шеренгой выстроились пять мужиков в строгих костюмах от известных модельеров и с креповыми повязками на рукавах. На правом фланге – тучный чернобородый грузин. Позади него парень с богатым венком, на лентах надпись «Дорогому другу от Тифлиса и Шурави». И за каждым из этой пятерки находился прислужник с венком и два охранника. Казалось, что их костюмы – бутафория. Уместнее было бы видеть на них шаровары с лампасами и золотые цепи на бычьих или тощих шеях. Это были коллеги покойного по преступному цеху. Чуть поодаль застыл с каменным лицом начальник службы безопасности Заурбекова – майор Сапог.

С другой стороны гроба, изображая на лицах печаль, находились действующие и отставленные политики среднего ранга, деятели культуры и спорта. В одном из них Алексей признал бывшего чемпиона мира по шахматам. Рядом с ним – бывший вице-премьер, уволенный с должности без объяснения причин распоряжением президента. Пилот говорил, что произошло это не без помощи его команды.

В стороне, возле пушистой ёлки топтались заметно опохмелившиеся могильщики с лопатами и лентами, предназначенными для опускания гроба в могилу.

Алексей обогнул шеренгу криминальных авторитетов, зашел с тыла к группе политиков и пристроился сбоку от бывшего вице-премьера.

Шла процедура прощания с выдающимся общественным деятелем. У его изголовья, рядом с ритуальной мадам, произносила речь похожая на жабу женщина, выпущенная из психушки в годы перестройки. Она говорила о коррупции, о попрании прав человека, о правительственном и милицейском беспределе. Похоже, покойник не шибко ее интересовал.

Алексей глянул на лицо усопшего недруга. Косметолог хорошо потрудился, даже губы стали ярче, чем у живого. Лицо выглядело свежим, будто покойник лег отдохнуть и вот-вот встанет, чтобы управлять своей неправедной империей.

В эту минуту что-то вдруг насторожило Алексея. Точно так же, как когда-то в метро, когда за его спиной объявился интеллигентного вида киллер.

 
                                         2
 

Находившийся в двухстах метрах Белый не верил своим глазам. Их Утопленник затесался в чужую кампанию. Это могло сорвать операцию. Он торопливо нажал на флешке персональную кнопку Пилота:

– У нас ЧП. У могилы появился Утопленник.

– Туды его в медь!

– Что делать? Рвать?

– Ни в коем случае. Выжди. Может, он уйдет.

– А если не уйдет?

– Акция отменяется. Держи меня в курсе.

Ох, как не хотелось Белому ломать уже подготовленную операцию! Кто такой этот Усольцев? Бывший подполковник, который вроде бы когда-то утонул, а потом непонятным образом воскрес, как Иисус Христос. Из мертвых не воскресают, все это сказки. Конечно, мужик он необычный, гениальный, как сказал Пилот. А какая польза от его гениальности?

Минуты ползли, как улитки по песку. Ораторша говорила, авторитетные бандиты стояли в почетном карауле. Панихида набирала обороты. Белый и рванул бы всю эту кампанию, чтобы воздух стал чище. В смутные годы столько гнили развелось, что до сих пор воняет. Но Пилоту виднее, рвать или не рвать. У него мозги и нюх. А Белый – рядовой Исполнитель воли государства, хотя и занимает должность его заместителя.

Жаба-правозащитница все выступала. Ему не было слышно слов, но он и без того знал, о чем она говорит. У них одна песня. Поносят армию и все силовые структуры. Льют крокодиловы слезы по арестантам разных мастей, ограбивших страну при первом российском президенте. Утопленнику-то чего надо в их кампании?..

Алексей не слушал, о чем распинается ораторша. В голове всё спуталось. Зачем он пришел сюда? Не прощения же просить у покойника. Его смерть – это отмщение за погибших друзей. Тогда зачем он тут?

Наконец, дама-жаба выдохлась, освободила говорильное место и встала по соседству с Алексеем. Он продолжал ощущать опасность, витавшую в воздухе. Чувствовал ее кожей. Нет, не персональную опасность, а общую, какая возникает при буйстве стихии.

Ритуальная мадам предоставила слово бывшему вице-премьеру.

– Уходите с кладбища, – шепнул Алексей ораторше.

– Что?! – не понижая голоса, удивленно спросила она.

– Бегите отсюда.

Ораторша наградила его презрительным взглядом и отодвинулась.

Исполнитель воли государства полковник Белый с досадой наблюдал за процедурой прощания с криминальным королем. Наступила очередь бывшего вице-премьера, крышевавшего в свое время безгубого Зураба. И тут же Белый увидел, как Утопленник отделился от поминальной толпы и направился к выходу. Он вызвал на связь Пилота:

– Твой гений уходит. Рвать?

– Действуй.

Покидая прощальную процедуру, Алексей оглянулся. Все так же стояла уголовная шеренга мужиков в строгих костюмах. Ритуальная мадам, скрестив руки на груди, терпеливо ждала, когда очередной говорун закончит свою речь. Ей было скучно. Как и могильщикам с капроновыми лентами, намеревавшимся возобновить застолье после того, как закопают гроб. Все было обыденно и тихо, и Алексей решил покинуть это чужое для него сборище.

Милицейское ограждение, собравшись в кучу, травило байки. Большой занятости для стражей порядка в этот день не было. Они даже не обратили внимания на проходившего мимо них Алексея.

Взрыв прогремел, когда он был у кладбищенских ворот. На автостоянке тут же запели разными голосами приборы хитрой сигнализации. Редкие посетители замерли на месте. Из дома кладбищенской администрации выбежали люди. Разноголосую сигнализацию перекрыла сирена дежурной кареты скорой помощи, направившейся к аллее Героев.

Алексей ждал чего угодно, только не взрыва. Внешне он оставался спокойным, но в груди все закаменело. Бессмысленная жестокость, жертвами которой, наверняка, стали ни в чем неповинные люди, сдавила ее, как огромный булыжник. Он проводил взглядом машину скорой помощи и двинулся вслед за ней.

Картина была ужасающей. Люди стонали, кричали, рыдали и расползались, как раки.

Гроб с телом уцелел, его отшвырнуло на несколько метров вместе с ритуальной мадам и бывшим вице-премьером. Правозащитница оказалась в могиле, ее присыпало землей. Она вся была черно-серой, как объевшаяся ворона. Но была жива, и тихо скулила. Там, где стояла криминальная шеренга, валялись изуродованные тела. Парень с венком «От Тифлиса» выползал из-под тела хозяина. Толпа на отшибе почти не пострадала, люди, всхлипывая или молча, уползали подальше в кусты. Из-под елки таращились невредимые могильщики.

В небе затарахтел вертолет МЧС и стал снижаться. Одна за другой стали подъезжать машины с красными крестами. Привычные ко всему санитары с носилками деловито загружали в машины раненых. В одном из раненых Алексей признал начальника службы безопасности из стана Заурбекова…

Белый омут

 
                                  1
 

В квартиру на улице Вострухина он вернулся с твердым намерением избавить себя от давящего на сердце груза. Мудрецы обещали, что он переселится к сородичам на Аэолу. Когда переселится? Ждать двести с лишним лет он не в силах. Значит, никогда ему не попасть на Аэолу! Мудрецы – тоже люди. Их тоже можно перехитрить и совершить новый побег. Только не стоит появляться на Острове, где сплетаются в узел магнитные координаты. Там он полностью будет под их контролем.

Единственный человечек, который мог бы отговорить от побега, – Аленушка. Но что он может дать ей, как отец? Ничего, кроме проблем и переживаний. Рязанцев пообещал ей, что он приедет. Каково-то ей будет узнать, что отец никогда больше не приедет! Страдание проходяще. Она девочка сильная: пострадает и успокоится.

А он убежит ото всех: от преследующих его трупов, от Пилота, от Мудрецов. И, в первую очередь, от себя самого. Медлить не стоит, но и торопиться не следует. Чтобы все прошло гладко, необходимы оружие и лодка. Приобрести их – не проблема.

Принятое решение помогло ему выспаться. Утро хмурилось, когда он вышел на улицу, спустился в метро и поехал на Красную Пресню, где он видел когда-то вывеску оружейного магазина.

Алексей не ошибся: и вывеска, и магазин оказались на месте. Подвальное помещение, где располагался торговый зал, было весьма просторным. В витринах из небьющегося стекла стояли охотничьи и помповые ружья, газовые пистолеты самых разных конструкций и новейшие охранные системы, напичканные электроникой и призванные обеспечивать безопасность офисов и особняков магнатов.

В зале было пусто и душно. Но чисто. Даже зеленая кадушка с пальмой стояла в углу. За прилавком скучал парень с бычьей шеей и приплюснутым носом. Наверняка, из спортивной когорты. Алексей подошел к нему.

– К вашим услугам, – вяло оживился тот.

– Мне нужно оружие.

– Разрешение у вас есть?

– У меня есть деньги.

– Мы поможем вам получить разрешение. Выбирайте, – кивнул на витрины.

– Мне нужно боевое оружие. Желательно – чистый ПМ.

Парень окинул его подозрительным взглядом. Из подсобки выглянул еще один, постарше, и такой же могучий. Алексей уловил его неподдельный интерес к разговору. Но тот быстренько скрылся за дверью. Тот, что за прилавком, произнес с официальным выражением на лице:

– Боевого оружия не держим.

Но Алексей уже знал, что есть у них и ПМ, и стволы других марок. И был уверен, что из поля зрения его не выпустят, и что разговор продолжится. Всего скорее, не здесь, в подвале, а где-нибудь в тихом и безлюдном месте.

– Жаль, что не держите, – произнес он и вышел из магазина.

У входа в подвал курил похожий на подростка мужичонка в годах. На нем был пятнистый камуфляжный костюм с множеством глубоких карманов. Широковат был костюм для его узкоплечего владельца. На Алексея он даже не взглянул, но тот понял, что это посланец по его оружейную душу. Словно прогуливаясь, Алексей двинулся вниз по улице. Следом за ним так же неторопливо зашаркал мужичонка-подросток.

Когда-то Красная Пресня была заполнена историческими памятниками и бронзовыми мемориальными досками на зданиях в честь революционных деятелей. Доски исчезли. Вряд ли к их исчезновению приложили руки демократы первой волны. Скорее тут потрудились сдатчики цветного металла, расплодившиеся в годы вседозволенности, как бурьян в заброшенном поле.

Заметив в одном из дворов чахлый скверик, Алексей завернул туда. Усевшись на облезлую от краски скамейку, приготовился к рандеву. Мужичонка не заставил себя ждать. Прошаркал мимо Алексея, поозирался. Никого, кроме бабули с детской коляской не обнаружил. Вернулся к скамейке и плюхнулся рядом.

– Стволами интересуетесь?

– Мне нужен исправный ПМ с патронами.

– Сколько обойм?

– Одна.

– Кобуру надо?

– Нет.

– Восемь штук зеленью

Он явно завысил цену, но торговаться не было смысла. Деньги Алексею теперь не понадобятся. У него было около пятнадцати тысяч долларов. Все, что останется, он отправит Аленушке.

– Согласен, – ответил Алексей.

– Баксы при вас?

– При мне.

– Ждите здесь. Через час принесу.

Страховался, узкоплечий. Алексей был уверен, что ствол при нем, в одном из карманов. Никуда он не пойдет, обогнет дом с другой стороны и станет наблюдать за покупателем: не менты ли подослали?

Мужичонка вышел в улицу, и через пяток минут Алексей почувствовал его взгляд. Пусть глядит, пока не надоест.

Надоело ему раньше, чем через час. Он появился с тыльной стороны двора

– Гоните зелень.

– Убедился, что не подстава?

– Рискую, вот и проверял.

Он, словно счетная машинка, прошелестел купюрами с портретом американского президента, вытянул из внутреннего кармана холщевый мешочек:

– Макаровский, с полной обоймой. Еще в заводском масле. Бывайте! – и торопливо удалился.

Главное дело было сделано. Осталось купить надувную лодку и отправить Аленушке последний подарок.

Алексей на автопилоте проехал до Таганки, где были два хорошо знакомых ему рыболовных магазинчика. Он не был там три года. Таганка изменилась: офисы, коммерческие банки, массажные салоны со всеми видами услуг, подразумевающими, в том числе и интимные. Недалеко от метро он увидел новый рыболовный магазин с большими оконными витринами и завернул туда. Не в пример прежним, ютящимся в тесных подвальчиках, этот занимал два этажа. Весь товар был импортным, лодки – тоже: от надувных моторных катеров до одноместных малюток с гребными дюралевыми лопатками.

Не раздумывая, Алексей купил такую малютку, весившую всего четыре килограмма. У него осталось десять тысяч долларов и полторы тысячи в рублях. Коммерческим банкам он не доверял. Отыскал сбербанк. Но там ему объяснили, что переводы валюты от частных лиц не принимаются. Есть фирма с названием «Вестерн-Юнион», которая этим как раз занимается. Он мимолетно и равнодушно подумал о том, что государственное финансовое учреждение неспроста уступило эту доходную сферу коммерсантам. Впрочем, ему уже было все равно, тем более что на дверях одного из коммерческих банков прочитал название фирмы.

Зашел туда. За множеством столов сидели девушки в голубоватой униформе с фирменной эмблемой и занимались клиентами. Валюту и рубли, заработанные в России, отправляли в нищую родину, в основном, гостарбайтеры из ближнего зарубежья.

К Алексею подошел щеголеватый молодой человек, осведомился о цели его визита и предложил за счет фирмы чашечку кофе и тосты. Он отказался, и его, не мешкая, усадили перед девушкой, у которой клиента не было. Оформление перевода заняло несколько минут. Тот же молодой человек еще раз предложил кофе, проводил его до дверей и выразил надежду, что тот станет их постоянным клиентом.

Было уже далеко за полдень, когда Алексей возвратился на улицу Вострухина. Написал письмецо Аленушке с номером кода для получения денег. Вышел и опустил его в почтовый ящик. Осталось собраться и уйти в свой последний побег…

 
                                         2
 

Сумеречным вечером Алексей, с лодочным рюкзаком за плечами, вышел из метро на станции «Выхино». На площади колготился народ. Змеились неоновые огни рекламы. Лотошники все еще надеялись распродать свой товар и зазывали спешивших на электрички пассажиров.

Алексей купил билет на рязанский экспресс с остановкой в Коломне и перешел на третью платформу, принимавшую пассажирские поезда и пригородные экспрессы. Людей тут было немного. На вагон не больше пяти человек, стоявших и прогуливающихся по мокрому асфальту. Лишь на одной из скамеек кучковались недоросли во главе с взрослым парнем атлетического сложения. Хохотали, будто их щекочут. Или обкурились, и им казалось все вокруг нелепым и смешным.

Основная масса отъезжавшего народа колготилась на второй платформе, где останавливались рабочие электрички. Замотанным нуждой обывателям экспресс был не по карману. А на обычные электрички билеты стоили в три раза дешевле.

Поезда долго ждать не пришлось. Недоросли шустро вскочили со скамейки и загрузились в вагон. Алексей вошел в соседний. Занял место у окна рядом с моложавой таджичкой в белом пуховом платке. Она отодвинулась к краю скамейки, будто опасалась, что сосед залезет в ее карман.

Алексей откинулся на сидении и закрыл глаза. Мерно постукивали колеса, и он уловил в этом постукивании музыкальную ноту, сопровождавшую знакомые слова: «Смертию смерть поправ». И себя увидел, распятого на одинокой сосне головорезами Юриста. Именно тогда это библейское откровение стало ему понятным. Оно означало освобождение души. Но можно ли ее освободить насильственно? И для чего? Для неприкаянного блуждания?

Размышления Алексея были пропитаны печалью о неустроенности мира, переделать который никому не дано. Мудрецы, вернув его на Землю, предначертали ему путь мессии. Не для него оказался тернистый путь очищения. Он устлан трупами и пропитан кровью. В этом ли состоит миссия посланца высшей цивилизации?..

Оника говорила, что планета погибнет, если люди не перестанут творить зло. Нет, не перестанут. Значит, судный день, когда каждому придется держать ответ за свои земные деяния, неизбежен.

Мысли его прервал тоненький голос. По вагону шел мальчишка лет восьми и нараспев клянчил:

– Тетеньки, дяденьки! Подайте рублик, а то воровать буду.

Не очень активно, но подавали. Алексей тоже кинул в пилотку пятьдесят рублей. Он бы усадил мальчонку рядом с собой, поговорил бы с ним, может, и помог ему в чем-то. Но электропоезд увозил его в никуда. Часовая стрелка пошла на последний круг, в конце которого черная пустота.

Нечего Бога гневить! – вдруг подумал Алексей. В его жизни было немало счастливых дней. Наверное, у каждого человека, в какой бы трясине он ни оказался, бывают счастливые минуты, месяцы и даже кусочки жизни. Разве не был он счастлив с Аленкой и Анютой? А в Афганистане? Конечно, случались и переживания от потерь, были бытовые неудобства и обиды на высокое начальство, но все равно перевешивало чувство товарищества и готовности встать друг за друга. И еще понимание сопричастности к государственному делу…

Алексей глянул в окно. Подкрадывающийся рассвет съедал по кусочкам глухую ночь. Да и не рассвет то был, а яркая круглобокая луна, выползшая на небосвод, сопровождала рязанский экспресс. В ее свете ему виделись обрывистый берег, маслянистая лента реки с резиновой лодкой на середине. По воде стелилась косая световая дорожка. Казалось, лодка скользит по поверхности, не в силах продавить упругую оболочку воды: ни всплеска весел, ни шевеления…

Электричка оставляла позади малолюдные станционные здания и прежний бренный мир. Ночь казалась тихой и безмятежной. Но под ее покровом наемные убийцы готовились к заказному выстрелу, налетчики совершали ограбления, из подворотен вылезали на охоту отморозки и наркоманы.

Торможение электрички вывело Алексея из состояния транса. Поезд тормознул и снова набрал ход. В этот момент двери с треском откатились, и в вагон ввалилась кампания подростков-акселератов с обрезками арматуры. Алексей признал в них компанию, кучковавшуюся на скамейке в ожидании поезда. И главаря признал, он был старше остальных, лет двадцати пяти.

– Всем сидеть смирно! – выкрикнул он. – Мы патриоты русской нации. Славяне могут не беспокоиться. Остальным приготовить кошельки и ценности! – и двинулся по проходу.

Моложавая таджичка, сидевшая на скамейке с Алексеем, суетливо запустила руку за пазуху, вытянула тощий кошель и, подняв подол цветастой юбки, сунула его в трусы.

– Сидите спокойно, – сказал он ей.

Но верховод уже заметил ее движение.

– Снять с тебя трусы, черномазая, или сама достанешь то, что спрятала?

Лицо женщины искривилось от готовых вырваться рыданий.

– Ну? – грозно подстегнул ее налетчик.

– Сгинь из вагона! – спокойно сказал ему Алексей.

Тот изумленно уставился на непрошеного защитника:

– Так ты тоже черный, козёл!

– Сгинь, – повторил Алексей и поднялся с сидения.

– Братья! – крикнул предводитель. – Круши чёрных!

Около него тут же оказался один из братьев с арматурным прутом. Алексей не стал дожидаться кровавой разборки. Увернулся нырком от прута, схватил за ляжки верховода, рывком приподнял его и обрушил на арматурщика. Оба повалились на пол. Алексей наступил на руку верховоду, тот взвыл и заткнулся.

– Кому еще руку сломать? – не повышая голоса, спросил Алексей.

Кинувшиеся ему на помощь приятели затормозили. Стая сильна вожаком. Вожак кривился от боли, но молчал. Нервы одного из арматурщиков не выдержали.

– Атас! – выкрикнул и бросился в тамбур. За ним, оставив на произвол судьбы вожака, поспешили остальные.

– Стоять, придурки! – остановил их Алексей. – Бросьте арматуру и заберите эту падаль, – показал на поверженного главаря.

Те послушно исполнили приказание и направились из вагона.

Однако путь им преградили два сопровождавших экспресс милиционера. Молчавшие до того пассажиры разом загомонили, стали вразнобой объяснять представителям правопорядка, что произошло, и показывать на Алексея. Те, недолго думая, сковали попарно наручниками недорослей налетчиков, и один из милиционеров подошел к добровольному защитнику пассажиров. Не дожидаясь вопросов, Алексей достал, как на кладбище, пропуск, сунул под нос блюстителю порядка и внушительно произнес:

– ФСБ. Никаких вопросов.

– Слушаюсь, – уважительно ответил поездной страж.

Забрав нарушителей, милиционеры удалились. Таджичка принялась многословно благодарить Алексея. Он прервал ее:

– Не мне спасибо. Всевышнему!

Она непонимающе глянула на него и смолкла.

Зло не всегда бывает в чистом виде, думал он. Иногда оно прикрыто одеждой из слов, как у «патриотов русской нации». Для недорослей и приманка, и оправдание. Добро и зло – понятия идеалистические. Их не пощупаешь, не укусишь, не унюхаешь. Но идеализм и материализм взаимосвязаны, они не сами по себе, как утверждают основоположники марксизма. Когда в атмосфере накапливается избыток злой энергии, она превращается в субстанцию материальную. Возникают природные катаклизмы, войны и озверение людей. Космический разум вынужден очищать атмосферу, чтобы планета не погибла. А если силы и терпение космического разума не бесконечны?..

Поезд подходил к Коломне.

На берегу Оки Алексей оказался в полночь. Сопровождавшая электричку луна закатилась за облако. Но кромешной темени не было, у недальних домов горели фонари. Алексей стоял на крутом берегу, не торопясь спускаться к реке. В мрачной серости можно было разглядеть силуэты городских зданий, водонапорную башню, жидкую полоску кустов, прижившихся у самого уреза воды.

Город нравился Алексею. В нем жил дух старины. Когда Алексея включили в творческую группу при главном политуправлении, у него появилась куча свободного времени. И он отправился в Коломну, просто так, без конкретной цели. Бродил по Коломенскому Кремлю, по старым купеческим улицам, заглядывал в храмы со старинными намоленными иконами. Ему казалось, что время тут течет медленнее, чем в Москве, что оно способно даже останавливаться, чтобы история не канула в лету, чтобы задержалась в назидание потомкам.

В тот день Алексей побывал в Сторожевой башне, куда заточили в семнадцатом веке подругу Лжедмитрия польскую аристократку-красавицу Марину Мнишек. Местная легенда гласила, что с наступлением ночи красавица оборачивалась в черную ворону, вылетала из узкого окна-бойницы и кружила над городом, накаркивая напасти жителям. В солнечный день башню Марины можно увидеть и отсюда, с высокого берега Оки. Но была ночь, и последний приют польской аристократки скрывала серая мгла.

Алексей спустился с обрыва к береговой отмели, нашел в ней галечный прогал и стал накачивать лодку. Накачав, уселся на тугой борт.

Готовясь в невозвратный путь, человек – если он, конечно, человек! – перебирает свою жизнь, пытаясь найти отправные вехи и разобраться, какой же след он оставляет после себя. Алексей не был исключением.

Перед его мысленным взором, словно на строевом плацу, выстроились спецназовец Фуршет, его подружка с блестевшими, как мокрая галька, глазами. Снова падал на рельсы подземки интеллигентного вида киллер, и финансовая дама выталкивала на степном перегоне из вагонного тамбура бывшего борца.…

Так кому же все-таки смог помочь возрожденный к новой жизни Алексей?

Наплыла новая вереница образов. Андрюха, нашедший в скиту свою любовь и оставшийся там с правнучкой старца Софьей. Его жизнь Алексей сумел изменить. Словно из тумана, появились лица таежных аборигенов, поверивших в силу пришлого «колдуна». Им Алексей вдохнул веру в исцеление и высвободил дремавшие силы организма, справившиеся с недугами. Вот и все, кому он смог помочь. Нет, не все. Еще он сумел вылечить от падучей Оленьку, дочку бобровского директора Эмблера.

Алексей перенесся мыслями в Бобровку, где хоронили Игоря и Наумыча. Эмблер говорил короткую, но прочувствованную поминальную речь. Вытирали слезы паспортистка Гала с матерью. Хлюпал носом доморощенный философ Диоген, разуверившийся в «коммунии». Татьяна Васильевна баюкала маленького Игорька. К ее плечу прислонилась похожая на взъерошенного воробушка Капитолина.

Ах, Капа, Капа, недолго же длилось ее семейное счастье! Алексей утянул её за собой, надеясь навсегда оторвать от непутевой прежней жизни. А навсегда ли? Удержится ли она возле Игорька и бабушки погибшего мужа – Татьяны Васильевны? Не вернется ли на прежнюю дорогу?..

Нет, не нашли счастья те, кто был рядом с Алексеем. Сын Олег вырос практически без него, потому и отрезал себя от отца и от страны. Как он там, в Америке? Алексею не хватало энергии, чтобы увидеть его через океан. Не хватало сил, а может, и желания собрать и сконцентрировать энергию. Рядом с ним мать. Алексей был уверен, что жена уже улетела к Олегу. Пусть им будет хорошо на чужбине.… У него остается Аленушка. Дочка – продолжение его жизни. Помоги ей, Всевышний, чтобы жизнь ее не оказалась такой же дёрганой, как у отца!

Неожиданно в мысли Алексея вторгся мудрец с Аэолы по имени Эвис.

– Ты мерзкий соглядатай, Эвис! – крикнула ему на Острове Оника.

Может быть, и так. А возможно, что Эвис прав. Кто для него Алексей? Землянин, Островитянин, через которого можно держать связь с бывшей планетой. Зачем аэолам искусственная кровь подопытного кролика?..

Коломна давно уже погасила огни, светил лишь прожектор у водонапорной башни. Шел третий час ночи. Спряталась луна, преследовавшая электричку. Затерялись звезды, которые сопровождали его во время первого побега. Лохмотья облаков висели прямо над головой. Одно облако напоминало лягушку, готовую скакнуть вниз и плюхнуться в воду. Но она медлила, замерла в ожидании, что сделает одинокий человек, сидевший на берегу…

Алексей встал, столкнул лодку в воду, устроился на пластиковом сидении. Выгреб на отбойную струю и отдал себя течению.

Он всегда с пренебрежением и долей сочувствия относился к людям, которые плывут в жизни по течению без какой-либо цели. А ведь способностями и умом их Бог не обидел. Была у него когда-то соседка, Славеной звали. Мать ее жаловалась, что всю ночь за компьютером сидит, со всем миром переписывается. А рабочий стаж всего восемь лет. Как жить на пенсии станет?

По просьбе матери Алексей пошел вразумлять ее дочь. Славена покорно выслушала его и сказала:

– Я зачитаю вам одну фразу. «Важно, чтобы на могильном кресте черточка между двумя датами не стала прочерком». Звучит? Сама придумала.

Суть, наверное, в последних двух словах. Переписываются и красуются друг перед другом, какие они умные и начитанные. И ведь нормальные люди. Осуждают зло, сочувствуют попавшим в беду. Но ленивы, инертны и занимаются лишь тем, от чего получают удовольствие. Вот и выходит, что прочерк между датами – это про них. Потому что помнятся дела, а у них дел не было.

…Исчезли из вида смутные силуэты коломенских зданий. Назад неспешно поплыли по обоим берегам непроглядные очертания лесов с редкими проплешинами полей.

Алексей лишь изредка подправлял курс одним движением гребной лопатки. Он помнил здесь каждый поворот. Скоро по левому берегу появится неширокий луг. Он сменится сосновым бором. Далее река повернет вправо, устремится к крутому берегу, где закрутит затягивающие воронки.

Облачная лягушка, приготовившаяся скакнуть вниз, двигалась следом за лодкой. Когда-то и где-то он уже видел и такое же взлохмаченное небо, и лягушачье облако. Нет, не лягушачье. Тогда оно было похоже на хищную птицу, распустившую длинные когти, нацеленные на скальный пик, нависший над горным потоком.

Алексей вспомнил каменистую тропу, себя в цивильном вельветовом костюме и проводника в полковничьем звании, одетого, в тряпьё и притворявшегося немым…