Текст книги "Спасенному рая не будет. Трилогия. Книга третья. Грязное дело"

– Что ты думаешь о ЧП у коммунистов?

– Лучше, если бы его не было. Ненужный скандал.

– Правильно. Кто, по-твоему, исполнитель?

– Казбек Джабраилов, – не задумываясь, ответил тот.

– Почему так думаешь?

– Я передал ему ваше распоряжение искать компру. Не нашел – и грохнул.

– Без ведома хозяина?

– Кто его знает.

– А ты подумай.

– Джабраилов – исполнитель. Сам бы не решился.

– То-то. Не засветится исполнитель?

– От нас зависит.

– Правильно мыслишь, хотя и провел бессонную ночь.

– Голова в ней не была задействована.

– Да, голову надо беречь.

Самойлов не осуждал помощника. Все по молодости торопятся вкусить радостей жизни. Главное, чтобы делу не мешало. У Шурика не мешает. А ведь провинциал, явившийся в столицу искать место под солнцем. Самойлов приметил его еще на третьем курсе юридического вуза, куда его приглашали читать лекции. Студент ретиво изучал гражданское право, дотошно выспрашивал подробности нашумевших процессов. По всему было видно, что вуз ему нужен не только для диплома, а, в первую очередь, для знаний. Толковый парень – Шурик. Хотел бы иметь Самойлов такого сына. Судьба же наградила его взбалмошной дочерью, успевшей дважды побывать замужем.

Шурик сидел напротив, всем видом показывая, что готов ответить на любые вопросы.

– Значит, от нас зависит, говоришь?

– От нас.

– Что предлагаешь?

– Проработать тему: кому выгодно убийство Оратора.

– Прорабатывай.

– Рейтинг у нашего кандидата самый высокий. Ему незачем заказывать ликвидацию соперника, второй тур, как минимум, обеспечен. Убийство Оратора выгодно тому, у кого мало шансов проскочить во второй тур.

– Кому?

– Баскакову, Семен Григорьевич.

– Вот и ладушки, Шурик. Переводи стрелки на генерала…

Генерал Баскаков после убийства коммуниста, так же, как и Шишмарев, воспрял духом. И пожелал принять участие в совещании, устроенном рулевым избирательного процесса. Шишмареву это не очень-то понравилось, тем более, что генерал притащил с собой начальника службы безопасности.

– Озвучиваю идею, – начал Шишмарев. – В Грузии один из кандидатов, чтобы оторвать у соперника голоса верующих, выпустил от его имени листовки, в которых приглашал избирателей на встречу в церкви. Как вы знаете, церковь предназначена только для проповедей и молений. Верующие, конечно, были в шоке. Устроили пикет перед церковью и, само собой, отвернулись от соперника. Ну, как?

– Мерзко, – сказала Соня.

– Согласен. Но выборы есть выборы. Тут чистоплюйству места нет. Предлагаю! Выпустить листовки от имени Заурбекова и назначить встречу с избирателями в мечети, которую построили на его деньги. Сбор назначим на пятницу, святой день для мусульман. У него в их среде куча сторонников. Надеюсь, что они отнесутся к этому, как и положено правоверным… Принимается? – и взглянул на Баскакова.

– Продолжайте, – нейтрально отозвался тот.

– Прошу озвучить мнения, – предложил Шишмарев.

– Мерзко, – повторила Соня.

Алексей был согласен с ней. Он еще не отошел от настроения, вызванного убийством Оратора. Потому сидел молча, все больше убеждаясь, что политика, особенно выборы, дурно пахнут. И не только пахнут, но и чреваты кровавыми разборками. Шишмарев не дал ему отмолчаться:

– Твое мнение, Иван Сергеевич?

– Я в этом деле – профан.

Ответ явно понравился Шишмареву, тем более что его слышал сам Баскаков. Пусть генерал убедится, что он вполне мог бы обойтись без консультанта. Шишмарев кивнул с сожалеющим видом и продолжил развивать идею:

– Акцию назовем «Аллах Акбар». Наши помощники – студенты расклеят ночью листовки поблизости от мечети. И на мечети – тоже. В день акции отправим туда инкогнито нашу прессу. Потом официально опубликуем, с упором на чувства верующих, как Заурбеков облажался.

Генерал наклонил голову в знак одобрения. Георгий никак не реагировал, словно давал понять, что его профиль – обеспечение безопасности, и ничего более. Лишь Соня воспринимала происходящее, как работу.

– Самойлов может переиграть нас, – сказала она.

– На чём? – возмутился Шишмарев. – Станет доказывать, что это происки соперников? На нас обрушится? А где доказательства? Нет доказательств!

– Могут выйти на типографию.

– Не выйдут.

– Сейчас все продается и покупается, Виктор Спартакович.

– Над листовкой будет работать только один человек, у него свое типографское оборудование. Выказывать себя ему не с руки.

Вздохнув, Соня проговорила:

– Если нас схватят за руку, акция обернется против нас.

– Не схватят, госпожа Сахарова, – ответил Шишмарев. – Об этом я позабочусь.

– Да уж, позаботься, – поставил точку Баскаков.

Помощник принес Самойлову листовку под вечер.

– Под нас копают, – сказал.

Политолог прочитал, усмехнулся.

– Чье изделие, как думаешь?

– Коммунисты в офсайде. Либералам Жирика это ни к чему. Демократы между собой грызутся. Тут генеральские недоучки постарались. Мы можем дать опровержение.

– Зачем?

– Чтобы мусульмане не возмутились.

– Не возмутятся. Переговорим с муллой. Он объявит, что Заурбеков пригласил избирателей, чтобы совершить совместный намаз.

– Заурбеков общается с электоратом, в основном, из телестудии.

– Объясним ему ситуацию. Он – не дурак, поймет. Обзвони наших журналистов. И с пресслужбой генерала переговори. Кто у них вместо Лубченкова?

– Наталья Кривова.

– Что она из себя представляет?

– Старается. Но без фантазии. Они там все без фантазии.

– Так уж и все?

– А что? Есть исключения?

– Ах, Шурик, Шурик! Знаешь, какой у тебя самый большой недостаток?

– Какой? – без энтузиазма поинтересовался помощник.

– Вопросик на засыпку. Как тебе показался зам Шишмарева?

– Подполковник?

– Он самый.

– Никак не показался.

– Почему?

– У военных, как известно, всего одна извилина в голове, и та от фуражки.

– Вот он, твой недостаток, Шурик. Делаешь скоропалительные выводы.

Помощник понял, что патрон неспроста заговорил о подполковнике. Потому и подставился: пусть поучит, ему это занятие нравится.

– Никогда не торопись с выводами, Шурик. Сначала – сбор фактов и поступков, их анализ. Что, например, тебе известно об Иване Сергеевиче Турченко, кроме того, что он подполковник?

– Ничего.

– Вот видишь, ничего. А мне сдается, что не прост этот индивид. Ох, не прост. И с извилинами у него все в порядке. Детектор лжи, наверняка, его идея.

– Не сообразил, Семен Григорьевич.

– Позвони Казбеку, пусть его джигиты сядут на хвост этому Ивану. Где и с кем живет. Куда и к кому ездит. Пусть его телефон подключат на запись. Не нам джигитов учить. И категорически предупреди: без трупов!

– Бу сде.

– Что с переводом стрелок на генерала?

– Завтра появятся публикации в трех газетах.

– Своевременно. А теперь подведем итоги. Вместе с нашими журналистами пригласи в мечеть, как ее?..

– Кривову, – подсказал помощник.

– Да, ее – тоже. О совместном молении ни слова. Встреча с избирателями, и ничего больше.

– Понял.

– Всю добытую о подполковнике информацию – мне на стол.

– Бу сде.

– Вот и ладушки, Шурик…

О новой просьбе Самойлова, переданной ему Санчем, Джабраилов в тот же вечер доложил хозяину. При слове «подполковник» что-то ёкнуло в груди Заурбекова. Утопленник тоже был подполковником.

– Ты видел его, Казбек?

– Видел.

– Как он выглядит?

– С маленькой бородой и усами. В сером костюме.

– Это не портрет, Казбек. Я давал тебе фотографию Утопленника. Похож подполковник на него?

– Нет.

Заурбеков выдвинул ящик стола, подвинул Джабраилову пачку снимков:

– Посмотри еще раз. Внимательно.

Тот старательно перебрал снимки и отрицательно покачал головой:

– Не он.

Конечно, не он, подумал Заурбеков. Тот силовик-чистильщик. Выборы – не его стихия. А подполковник у Баскакова – всего лишь его подчиненный.

– Следить за ним?

Смысла в слежке лично для себя Заурбеков не видел. Но Самойлову это зачем-то понадобилось. Политолог – человек умный. Среди евреев много талантливых и умных людей. Им надо хорошо платить и использовать их в своих целях. Под контролем использовать.

– Возьми подполковника в разработку, Казбек.

– Сколько времени его водить?

– Три-четыре дня, не больше…

На другой день в трех слегка желтоватых газетах появились репортажи о собственных расследованиях убийства известного политического деятеля из лагеря коммунистов. Все издания задавались вопросом: кому это выгодно? Этот вопрос стоял заголовком над самым хлестким репортажем. Его автором значилась женщина по фамилии Новодвойкина. Но текст был написан по-мужски. Не особо стесняясь в выражениях, автор рассуждал о несовершенстве законов, поливал грязью охранные структуры. А на вопрос: «Кому это выгодно?» отвечал, что больше других от теракта выиграл генерал Баскаков.

– Вот суки! – сказал Шишмарев, прочитав публикации. – Ничего, еще не вечер! У нас еще мечеть в заначке…

Гонка с препятствиями

 
                                          1
 

Алексей ехал к Соне, когда неожиданно ощутил, что их машину пасут.

– За нами хвост, Талгат, – сказал.

– Заметил, – ответил водитель.

– Проверься.

После нескольких поворотов и разворотов, Талгат доложил:

– Серый «Шевроле» и серая «Волга».

Неужели заурбековцы признали в нем Утопленника? Маловероятно, но не исключено. Надо поставить в известность Пилота. Впрочем, Талгат сделает это без напоминания. А что сейчас? Светить квартиру Сони и впутывать ее в разборки – она не заслужила. Значит, постельное свидание откладывается. А её следует предупредить, чтобы не звонила по домашнему телефону: засекут.

– На улицу Вострухина, – распорядился Алексей.

Когда подъехали к дому, Талгат сказал:

– Может, мне у вас переночевать?

– За меня не беспокойся, Талгат. Я бессмертный.

– Тогда я в машине посплю.

– Нет. Ты должен нормально отдохнуть.

Алексей зашел в подъезд и дождался, когда Талгат уехал.

В квартире, не включая свет, он минут десять стоял у окна, наблюдая за двором и единственной подъездной дорогой. Посторонних машин во дворе не было. Дорога пустовала. Однако Алексей ощущал чужой взгляд. Пастухи были рядом. Возможно, вели наблюдение с территории детского сада, закрытого из-за позднего времени.

Он отошел от окна и включил свет.

Утром слежка продолжалась. Талгат обнаружил преследователей, сделав лишний круг по Таганской площади. Это не был вчерашний серый Шевроле. Судя по всему, наблюдение велось из маршрутного такси с занавесками на окнах. Газель сопровождала их до ворот со шлагбаумом. На территорию не рискнула заехать, но Алексей не сомневался, что пастухи затаились, и будут караулить его на выезде.

Он не стал обедать вместе с фанфуриками. Велел Талгату ехать в Олимпийскую деревню, названную так в честь проходившей когда-то в Москве Олимпиады. Теперь это стал престижный жилой микрорайон с множеством ресторанчиков и кафе.

Преследователи на пути не просматривались. Однако Алексей ощущал их присутствие. Засветились они лишь у ресторана, где они с Талгатом решили подкрепиться. Выбрали угловой четырехместный столик, чтобы можно было обозревать небольшой зал. При этом Талгат мог наблюдать через окно за площадкой для парковки и за Газелью.

Посетителей в кафе было немного. В дневное время такие заведения не заполнены и наполовину.

Узрев новых клиентов, к ним с показной торопливостью направился вышколенный официант. Внешне он никак не отреагировал на то, что клиенты не заказали ничего спиртного, хотя Алексей и уловил его недовольство. Впрочем, заказывая обед, они не поскупились. Бизнесмены на желудках не экономят.

Алексей был уверен, что пастухи каким-либо образом проявят себя. И не ошибся. Минут через пять в зал впорхнули две кукольные пухлогубые блондинки. У одной несоразмерно большая грудь явно была напичкана силиконом. Опытными взорами они окинули зал и с приклеенными улыбками направились к их столику.

– Скучаем, мальчики? – спросила Силиконовая.

Талгат настороженно стрельнул в девиц взглядом. Алексей усмехнулся:

– Как вы догадались, дамочки?

– Двое симпатичных мужчин, и одни! – проворковала прокуренным голосом Силиконовая. – Мы скрасим ваше одиночество. Меня зовут Кэт, подруга – Виагра.

Алексей уловил в ее скудных извилинах мыслишку: «Кадр, что надо! Зачем Казбеку ключи от его квартиры? Грабануть, наверно, задумал! А хорошо бы с этим бородатым оттянуться, безо всего, просто так. Но Казбек шкуру спустит…».

– Значит, Кэт и Виагра? – переспросил Алексей.

– Ага, – подтвердила подруга.

– Закажите нам джин с тоником, – попросила силиконовая Кэт и выжидающе уставилась на Алексея.

Он даже посочувствовал ей. Конечно, можно и джин с тоником заказать, и поболтать с этими шлюшками. Но что это даст? Они – мелочь, клофелинщицы, шестерки для одноразового использования. Никакой информацией не владеют. Что-либо узнать можно только у тех, кто их направил сюда. Что хотят они от Алексея? Если бы его намеревались ликвидировать, то уже попытались бы это сделать. Значит, или не уверены, что он и Утопленник – одно и то же лицо, или он зачем-то нужен им живым. Придется Казбека спровоцировать.

Алексей демонстративно вздохнул:

– Увы, мадам! Вы обратились не по адресу. Мы с другом – голубые.

Блондинки слегка подрастерялись, но быстро пришли в себя.

– Чего же вы сюда приперлись? – раздраженно буркнула Силиконовая. – У вас рядом свое кафе… Прокол, подруга. Пошли! – обе поднялись.

– Минуточку! – остановил их Алексей. – Передайте Казбеку, что генерал Баскаков приглашает его на службу.

Когда девицы покинули зал, Талгат вопросительно глянул на Алексея.

– Так надо, – ответил он на немой вопрос. – Пусть знают, что их расшифровали и подёргаются. Девиц тебе видно?

– Подошли к маршрутке.

– Что и требовалось доказать. Сегодня, Талгат, останешься у меня ночевать. Завтра посетим голубое кафе.

Если Талгат и удивился, то ничем своего удивления не выказал. Лишь согласно кивнул.

В маршрутке сидели пятеро джигитов. Газель Джабраилов забрал на трое суток у фирмача, платившего им еженедельную дань за крышевание.

Двое из джигитов, в том числе и племянник Джабраилова, были в милицейской форме, третий – в светоотражающей куртке сотрудника патрульно-постовой службы. Шоферил маршруткой Серый. Он один был на виду в кабине, дремал, облокотившись на баранку, так что видна была лишь его кепка с длинным козырьком.

В просвет между оконными шторками Джабраилову хорошо был виден вход в кафе. Его любимый племянник тоже подглядывал в окошко. Джабраилов вытащил его в Москву, чтобы тот сам подкормился в столице и семье помог. Толковым парнем оказался племянник, во всем слушался дядьку. Куда не надо, не шлялся, с посторонними шлюхами не связывался. Шлюх и у Евы хватало.

Появление на улице девиц удивило Джабраилова. Он выбрал самых спросовых из клубных шалав. Катька привлекала мужиков силиконовыми титьками и представлялась клиентам, как Кэт. Девка она была разбитная, говорливая и сообразительная. Вторая – тупая, как пробка, но клубных заказчиков у нее было больше, чем у Катьки. От пожилых политиков и чиновников отбоя не было. В постели тупость не заметна. Зато она не отрабатывала номер, как другие, а отдавалась с удовольствием и визгом. Племянник, переспав с ней, назвал ее Виагрой. Имя прилепилось к ней, словно лейкопластырь. Неужели такие шалавы не смогли приколоться к клиентам?

Маскируясь, девицы постучали в водительское окошко, перекинулись с шофером парой слов и влезли в пассажирский салон.

Джабраилов критически оглядел их.

– Что, отлуп получили?

– Они голубые, Казбек, – ответила силиконовая Катька.

– Сама ты голубая!

– Правда, Казбек. Бородатый сам признался.

– А ты что скажешь, Виагра?

– Ага, признался.

– Может, и на самом деле голубые, – проговорил Племянник.

– Проверю, тогда поверю. Что еще трепанули клиенты?

– Ничего, – ответила Катька, умолчав о предложении Казбеку перейти на службу к Баскакову. Зачем сердить хозяина? – Что нам теперь делать, Казбек?

– Сидите тут, пока не выпущу…

Клиенты вышли из кафе примерно через час. И покатили в сторону штаба генерала. Следом тронулась и маршрутка. Для жигуленка поднялся шлагбаум. Серый припарковался неподалеку от ворот, прикрывшись торговым ларьком.

Бездельное ожидание нервировало Джабраилова. В голову лезли нехорошие воспоминания о трехлетнем блуждании по горам и русской пленнице, злой, как тигрица, навсегда лишившей его возможности иметь потомство. Потому и привязался к племяннику.

Он вообще не доверял русским тёлкам. Даже в Евиных шалавах видел ту тигрицу, которую сбросил в пропасть.

Джабраилов не поверил их байке насчет голубизны клиентов. Прокололись и придумали, как оправдаться. Сидят вон рядом и шепчутся.

– Заткнитесь! – цыкнул он на них.

Те испуганно заткнулись.

Джабраилов был уверен, что раньше шести вечера клиенты не появятся. Хорошо бы пообедать в каком-нибудь кабаке. Но ослушаться шефа, велевшего следить за подполковником трое суток, не смел. Однако подхарчиться было надо.

– Катька!

– Что, Казбек?

– Видишь ларек у ворот? Вот тебе штука. Сходите с Виагрой и купите на все шаурмы и лаваш. Принесете и валите к Еве.

Девицы исполнили приказание и с облегчением отправились ловить такси. Джигиты принялись за еду…

Клиенты выехали из ворот, когда стемнело. Они не торопились. Их жигуль свернул на улицу Вострухина, заехал во двор и припарковался у подъезда. Маршрутка остановилась у детского сада.

Подполковник и шофер вышли одновременно. Водила щелкнул пультом, и клиенты скрылись в подъезде. В двух окнах первого этажа вспыхнул свет и потускнел, не в силах пробиться сквозь задернутые портьеры.

– Ни хрена себе! – сказал Джабраилов. – Водила-то к подполковнику пошел. Может, девки не ошиблись?

– Может, и не ошиблись, – поддакнул племянник.

– Возьми-ка, Биря, жучка, шлепни его между окнами. И вот тебе сканер. Разблокируй жигуленка и пошарь в их машине. А мы пока послушаем.

Чтобы прилепить жука, племяннику понадобилось не больше минуты. Разблокировать дверцу машины тоже труда не составило. Он занырнул на водительское сиденье и включил фонарик.

Джабраилов настроил подслушку, надел наушники. Эту процедуру он никому не доверял, оберегая от неумелых рук хитрую аппаратуру. Судя по всему, клиенты собирались ужинать. Отметил, что подполковник назвал шофера дружком.

– Пока ничего интересного, сообщил Джабраилов подельникам, – Выпивают и мурлыкают. Записывать нечего.

И не пришлось записывать. Завибрировал сотовый. Звонил племянник:

– Мне помочь надо, дядя.

– Что случилось, Биря?

– Зацепился я.

– Куда зацепился?

– Не знаю, Кровь идет.

– Не дергайся. Сейчас подойду.

Джабраилов выбрался из маршрутки и поспешил к машине клиентов. Племянник сидел в жигулях с открытой дверцей. Одна его рука торчала в бардачке, и с нее капала на коврик кровь. Джабраилов поднял с пола фонарик и посветил.

– Сын свиньи! Капкан поставил! Потерпи, Биря, сейчас вернусь.

Вернулся он с аптечной коробкой, маленькой ножовкой по металлу и с запасными полотнами. Открыл коробку, обмотал свою кисть бинтом, просунул ножовочное полотно в бардачок и стал чиркать по металлическому штырю, проткнувшему ладонь племянника. Тот кривился от боли, но молчал. Джигит не должен стонать.

Дядька сломал пару полотен, пока Биря смог высвободить руку. Тонкий железный штырь, словно гвоздь без шляпки, торчал из ладони.

– Потерпи, Биря, сейчас больно будет.

С этими словами он выдернул железяку. Племянник не сдержался, ойкнул, как всхлипнул. Дядька вылил на рану полпузырька йода, присыпал антисептикой, плотно забинтовал. Спросил:

– Зачем ты полез в бардачок?

– Там мобила лежит.

Джабраилов направил лучик фонарика внутрь. В самом углу лежало нечто, напоминающее сотовый телефон. Он поопасался взять его рукой. Вылез наружу, отломил ветку от куста. Вытолкнул ею из бардачка непонятный предмет.

Это оказался чехол от детской электронной игрушки. Джабраилов открыл его и увидел клочок бумаги. Развернул и прочитал: «Нарвался, подонок? Не лазь по чужим машинам!»

– Что там? – спросил племянник.

Дядька не ответил на вопрос. Сказал:

– Киргиз-водила посмеялся над нами. Он ответит за это. Ты будешь резать его, как шаурму.

– Спасибо, дядя.

Перед тем, как покинуть машину, Джабраилов прилепил на днище сидения маячок. Выбравшись наружу, включил сигнализацию. Обратился к племяннику:

– Поймай тачку, Биря, и к Еве. Пришли сюда мой джип. Газель примелькалась, Серый отгонит ее.

– А я?

– Вызови нашего лепилу, пускай посмотрит твою рану. Потом отдохни.

– Хочу киргиза резать, как шаурму.

– Успеешь. Я позвоню…

Когда Джабраилов возвратился в салон маршрутки, свет в окнах клиентов уже не горел. Подслушка молчала. Джигиты, скорчившись на сиденьях, спали. Он невежливо разбудил их.

– Не спать! Я вызвал джип. Будем перегружаться.

Джип появился под утро. Серый погнал маршрутку в гараж.

Рассвело. Из подъезда то и дело выходили жильцы. В детский сад потянулись мамаши с ребятишками. Между тем, в квартире подполковника было тихо, словно в ней никого не было. Но Джабраилов мог поклясться, что клиенты там. Тишина бесила его.

Жучок оказался бесполезным, и он послал земляка в милицейской форме снять его. С прослушкой не повезло. Впрочем, и без нее хватало информации. Будет, над чем поломать голову политологу.

Джабраилов твердо вознамерился отыграться и за себя, и за племянника. Подполковника отпустит, хозяин не велел его трогать. А киргиза отдаст Бире. Пускай развлекается.

Клиенты объявились, когда часовая стрелка миновала цифру «10». Джабраилов злорадно наблюдал, как они неспешно забрались в свою таратайку. Затем обнаружили, что ночью в ней кто-то побывал. Водила вылез наружу, заглянул под днище, попинал колеса. И лишь тогда жигуленок тронулся.

Джабраилов настроил навигатор. На экране засветилась красная точка. Преследовать клиентов стало не обязательно, их маршрут отслеживала электроника. Джабраилов думал, что они поедут в штаб Баскакова, но жигуленок направился к Олимпийской деревне. Джигиты обнаружили его у кафе «Голубой огонек».

– Все точно, – пробормотал бригадир джигитов, – они гомики.

Алексей и Талгат оказались первыми посетителями заведения. Выбрали столик в проеме между окон. Бармен поглядывал на них с откровенным любопытством. Алексей открыл папку с меню. Цены за еду были не выше, чем в обычных кафе. Зато за спиртное и стимуляторы они явно зашкаливали.

Из-за ширмы появился официант в кружевной блузке и слегка подкрашенными губами.

– Вы у нас впервые?

Алексей согласно кивнул.

– Хотите отдохнуть?

– Нет.

– Наши собираются после шести вечера.

– Понятно. Что у вас на завтрак?

– Яичница и блинчики с мясом и печенью.

– То и другое, – буркнул Талгат.

– Мне только яичницу, – сказал Алексей.

– Со стимуляторами?

Талгат вопросительно глянул на Алексея. Тот ответил официанту:

– Стимуляторы вечером.

– Прекрасно. Сделаем в лучшем виде.

– Что за стимуляторы? – хмуро спросил Талгат.

– Поднимают мужскую потенцию.

Талгат покривился.

– Вечером опять сюда?

– Не нравится здесь?

– Нет.

– Больше мы тут не появимся. Отвезешь меня в штаб, и уезжай на полигон.

– А вы?

– Я уеду на Сониной машине. Переночую у нее. Подъедешь за мной утром.

– У меня приказ: быть поблизости от вас.

– Понимаешь, Талгат, сегодня на нашу машину планируют нападение.

– Не могу нарушить приказ.

В этот момент появился официант с подносом. На сковородках пузырилась яичница. На тарелке – горка румяных блинчиков. Алексей вытащил тысячную купюру. Официант улыбнулся.

– Ждем вас вечером. Приятного аппетита! – и удалился.

На аппетит им не пришлось жаловаться. Готовить здесь умели. Позавтракали, поднялись из-за столика. Бармен и официант помахали им ручками. Когда вышли на улицу, Алексей спросил:

– Ты Ромео подчиняешься, Талгат?

– Да.

– Он скажет, чтобы ты ехал на полигон. Маячок сними и отдай ему.

По лицу Талгата пробежала тень недовольства, однако перечить он не посмел.

Навигатор Джабраилова четко фиксировал маршрут клиентов. Киргиз рулил к штабу генерала. Джип следовал за жигулями и припарковался там же, где и накануне.

Джабраилов настроился на долгое ожидание и послал одного из джигитов за шаурмой. Едва принялись за еду, как красный светлячок на экране погас.

– Нашли суки! – ругнулся Джабраилов. – Все равно не уйдут!

– Долго их пасти? – спросил подельник.

– Возьмем сегодня киргиза, и всё.

– Где брать будем?

– На повороте с улицы Вострухина. Там темно, и народа нет.

– Гляди, Казбек! – вдруг воскликнул шофер. – Их девятка выезжает!

– Давай за ним! Не упусти!

Водила был без подполковника и рулил в сторону Кольцевой трассы. Повернул на нее и через пару километров ушел вправо, на платную дорогу. Остановился у будки контролера. Джабраилов увидел, как киргиз опустил стекло и протянул плату за жетон. Цепь, перегораживающая дорогу, упала на асфальт, освобождая въезд.

«Повезло», – подумал Джабраилов.

Он навещал владельца этой дороги всего неделю назад, приезжал за очередной данью. Тот клялся, что доходы сильно упали. Джабраилову до фени были его клятвы. Дорожнику пришлось раскошелиться. Конечно, шоферской люд не особо рвался платить за возможность прокатиться с ветерком. А водители навороченных иномарок и лимузинов с правительственными номерами не желали париться в пробках и считать рытвины. Предпочитали элитное шоссе.

– Обгоняй! – велел Джабраилов водителю.

Джип, словно пришпоренный скакун, рванул вперед. Охранник у будки признал машину, торопливо и услужливо сбросил с крюка цепь. Скоро жигуль остался далеко позади. Впереди были только два сворота: первый – к особнякам, второй с запретным знаком – к военным. У первого сворота джип затормозил.

– Ваша очередь, менты, – распорядился Джабраилов. – Брать только живым!

Талгат заметил гаишника издали. Патрульных он не опасался. На этот случай у него был документ с двумя печатями. Такой пропуск действовал безотказно.

Гаишник в фирменном светоотражающем жилете взмахнул жезлом. Талгат послушно остановился и, не выходя из машины, протянул стражу дорожного порядка пропуск. Тот долго разглядывал его и неожиданно сказал:

– Документ без фотографии.

– В нем номера автомобиля и заводские.

– Пройдемте в нашу машину, сверим по компьютеру.

Талгат заподозрил неладное и решил дать по газам. Но перед капотом нарисовался дорожный страж с автоматом и, не раздумывая, выпустил вверх очередь. Талгат понял, что попался, как последний лох. Под сиденьем был ствол с глушителем, но достать его не было никакой возможности. Оставалось подчиниться и надеяться на морпеховский нож.

Из джипа появился еще один, в кожанке. Талгат видел его фотографию у Белого, потому сразу признал в нем бригадира Казбека Джабраилова.

– Вылезай! Руки за голову! – скомандовал тот.

Талгат медленно вылез наружу и встал лицом к Казбеку. Успел подумать, что все происходящее напоминает алма-атинский эпизод, когда он угодил в лапы бандитов Искандера Исмагилова. Можно, конечно, выхватить нож и метнуть кавказцу в переносицу. Нет, не успеет, сзади стоит фальшивый мент с автоматом.

Тот, что в патрульной форме, протянул бригадиру пропуск. Джабраилов прочитал, задумался. Такой же пропуск был у хозяина, который купил его у какого-то чина из ФСБ. Связываться с этой конторой Джабраилову совсем не хотелось, хозяин станет сильно сердиться. Отпускать водилу он и так не собирался, а теперь придется, на всякий случай, усилить караул, чтоб не сбежал, как когда-то Утопленник. Надежнее было бы замочить водилу сразу, но обещал его племяннику. Родственника нельзя обманывать.

Талгат понял, что терять ему нечего. Скорчил жалобную мину, проговорил:

– Отпусти, начальник.

– Заткнись, свинячье ухо! – процедил Джабраилов и не успел опомниться, как пленник взвился в воздух и обрушился на него, нанеся болезненный удар коленом в пах. В руке у него появился нож. Тут и лежать бы бригадиру с перерезанным горлом, если б не проворство автоматчика. Тот подскочил и приложился к голове пленника прикладом.

Талгат попытался удержать сознание. Ощутил, что его ощупывают. Услышал слова «Пакуйте в багажник» и отключился.

Лишь в машине Джабраилов пришел в себя. Изматерился по-русски. Достал мобильник, набрал номер.

– Биря, твой обидчик взял путевку в санаторий.

– Спасибо, дядя, – услышал в ответ.

– Киргизом займемся завтра с утра. А сейчас позвони помощнику политолога, что я встречусь с ним у Евы в 16 часов. Пускай подъезжает.

С Казбеком Джабраиловым Самойлов не считал нужным общаться. Тот все равно когда-то попадет в руки правосудия или вляпается в криминальную разборку. Контакт с ним – плохая реклама для политолога. На связь с ним всегда выходил помощник.

Информация Джабраилова, переданная через Шурика, вызвала у Самойлова серьезное сомнение. То, что водитель подполковника из ФСБ – не исключено. Возможно, и сам подполковник из той же конторы. А вот насчет «голубизны» обоих сильно сомневался. Не похожи они на голубков.

– Ну, что, Санч, веришь в голубизну подполковника? – спросил он помощника.

– Казбек клялся, что информация получена из надежных источников: от бармена из кафе для педерастов и от девиц из ночного клуба. Оба отказались от их услуг, хотя те пользуются у клиентов «Евы» большим спросом.

– Это не убеждает, Шурик. Многие мужики брезгуют проститутками.

– Казбек сам был свидетелем, что шофер ночевал у подполковника.

– Как думаешь, не врет?

– Какой смысл ему врать?

– Да, смысла нет. И что ты сам думаешь по этому поводу?

– Чем черт не шутит. В демократичном обществе такое не возбраняется.

И все же политолог сомневался. Не исключено, что все это ширма. Если они гэбисты, вполне могли вычислить Джабраилова и подсунуть ему дезу. Тем не менее, на заметку данный факт взял.

 
                                         2
 

Талгат висел на дыбе.

Подвал освещался единственной лампочкой в проволочном кожухе. Племянник по имени Биря крутил одной рукой подаренный ему дядькой трофей – морпеховский нож. Ладонь второй руки была забинтована. Мщение жгло его, и он ждал момента испробовать нож на живом теле. С таким намерением он и приблизился к пленнику. Но дядька остановил его:

– Ты хочешь, чтобы он сразу подох, Биря? Не надо. Враг должен умирать медленно, чтобы проклял свое пребывание на земле. Запомни это. У тебя много времени. Ты режь его медленно и получай удовольствие. Так велит Аллах. Гяуры должны стать покорными, как манкурты. Непокорные должны умирать в мучениях.

– Понял, дядя.

– Ты хороший мальчик. Всё, мне надо ехать.

Джабраилов поднялся по лестнице в прихожую, откуда можно было попасть в апартаменты хозяина на втором этаже, в комнаты отдыха и в столовую. В прихожей двое джигитов играли в нарды.

– Тело потом закопаете за оградой, – сказал им бригадир.

– Закопаем.

Джабраилова ждало самое приятное дело – собрать с коммерсантов и сутенеров плату за крышевание.

Биря остался с пленником с глазу на глаз. Подошел к нему. Ширкнул лезвием по синюшному от побоев животу. Каплями проступила кровь.