Текст книги "Спасенному рая не будет. Трилогия. Книга третья. Грязное дело"

– Ты будешь сдыхать медленно, сын свиньи Я буду отрезать тебе сначала пальцы, потом уши и нос, потом кромсать, как шаурму.

Талгат поднял на него глаза, прошелестел спёкшимися губами:

– Проказа.

– Говори громче, гяур! Прощения просишь?

– Ты – проказа, – внятно повторил Талгат.

– Ну, штопаный гондон! – в бешенстве прорычал Биря.

Взмахнул ножом, и большой палец левой руки пленника упал на цементный пол. Однако он остановил себя и свой гнев. Он хотел быть похожим на дядю, который велел резать гяура медленно и с удовольствием…

Алексей проснулся, когда Соня уже хлопотала на кухне.

За окнами было еще темно, часы показывали без двадцати семь. Талгат должен позвонить в 7.30. Он встал. Принял контрастный душ и сел за стол, на котором Соня уже расставила завтрак. Давно о нем так никто не заботился. Алексей вдруг представил ее в качестве жены. Но картинка не складывалась, и он отбросил никчемные мысли.

Ее квартиру он покинул ровно в семь тридцать. Талгата у подъезда не было.

В висках Алексея кольнуло. Голова, словно увеличилась в размере, ее стали заполнять непонятные звуки и неразборчивые голоса. Он прикрыл глаза, сосредоточился. Перед мысленным взором смутно прорисовался Талгат, лежавший на цементном полу. Что-то знакомое почудилось ему в обстановке. Открыв глаза, он уже знал, где Талгат. Там же, где был когда-то и сам: в подвале, на территории частного психиатрического санатория, куда попал по милости господина Заурбекова и фальшивого гуру.

Он вызвал по флешке Ромео:

– Талгата захватили джигиты, надо выручать. Я знаю, куда его увезли.

– Куда?

– В резиденцию загородной психушки.

– Будьте на связи. Я свяжусь с Пилотом.

Он позвонил минуту спустя:

– Еду за вами. Ждите у метро «Рязанский проспект».

Можно было подумать, что Ромео летел на вертолете. Притормозив, открыл дверцу, и Алексей заскочил в машину чуть ли не на ходу.

– Пилот сам решил участвовать в операции. Они с Юлькой будут ждать нас на подъезде к санаторию…

Московская погода на грани осени и зимы уже много лет не баловала жителей: то нудный дождь, то мокрый снег, который тут же таял. После Кольцевой нахохлившийся лиственный лес вплотную подступил к шоссе. Березы и осины выглядели неприкаянными, словно изгнанные с празднества гости, с которых содрали выходную одежду.

Подъездная санаторная дорога из цельных плит была заметно веселее из-за зеленых елочек, растущих по обочинам. Георгий сбавил скорость. Но все равно проскочил бы мимо «Нивы» Пилота, если б не Юлия. Она неожиданно возникла из леса и махнула шарфиком. Машину они увидели, лишь остановившись. «Нива» стояла на заросшей кустарником просеке, и с дороги была прикрыта елочками. Подле нее находились Пилот и два оперативника.

Пилот мог бы позволить себе иметь любой импортный вездеход. Но он не любил выпячиваться и бросающиеся в глаза шикарные автомобили игнорировал. Однако его непрезентабельная «Нива» была с особой начинкой, и могла обставить на автодроме любую иномарку.

– До ворот санатория двести пятьдесят метров, – сказал Пилот. – Как вы, Алекс, уходили от Заурбекова?

– Через ограду, справа от ворот, – ответил Алексей. – Оттуда прямой путь до резиденции.

– Так и пойдем. Диспозиция такова. Один оперативник остается с транспортом. Группа захвата – в резиденцию. Трупы исключаются. При необходимости работаем стрелками. Загоняй машину в лес, Ромео, и вперед!

Группа из пяти человек вышла к ограде санаторной зоны напрямую через лес. Влажная почва пружинила, но не проваливалась. Алексей уверенно двигался во главе, будто ходил здесь множество раз. Он знал, что вот-вот должна появиться еле заметная тропка, по которой он уходил в ночь побега. И она появилась. Левее – железная дорога, по ней он ехал на дачу Рязанцева.

Словно в подтверждение его мыслей, послышался, как в ту ночь, гудок электрички, послуживший ему тогда ориентиром.

Тропа вскоре сошла на нет. И тут, будто кто-то скомандовал Алексею «Стоп!», ноги сами собой застопорились. Он понял, что именно здесь перелезал в темноте через решетчатый забор.

– Пришли, – сказал он Пилоту.

– Возвращайтесь, Алекс, к машинам. Вам светиться нет смысла.

Алексей не возражал. Мало ли кто мог находиться в резиденции? Он же теперь Иван Сергеевич, а не Утопленник! Еще не пришло время выказывать себя.

К резиденции Пилот и его люди вышли с тыла. Здание санатория тонуло в серой утренней дымке. Округа была безлюдной и тихой.

Группа обогнула резиденцию вдоль глухой стены. Георгий выглянул из-за угла. На автостоянке у входа красовался японский джип. Бандиты всех мастей предпочитают такие автомобили. На ступенях у входа стоял часовой в милицейской куртке с поднятым меховым воротником и короткоствольным автоматом.

– Зайди с другой стороны, – сказал Георгию Пилот. – А ты, Джульетта, напрямую.

Не скрываясь, Юлия двинулась к крыльцу. Часовой заметил ее, когда она была почти рядом. Наверное, отвлекся мыслями о теплой родине.

– Эй! – крикнул он. – Сюда нельзя!

– Закурить дай, джигит.

– Ты откуда?

– Из санатория. Ты что, жадный? Сигаретки жалко?

– Не жалко. Стой там! – Полез в карман куртки, вытащил сигаретную пачку, выковырял пару штук. – Лови, женщина!

Но бросить не успел. Подкравшийся с другой стороны Георгий кошкой взлетел на крыльцо. Часовой свалился на ступени вместе с автоматом.

– Не придуши, – буркнул появившийся Пилот и подхватил автомат.

Георгий дернул металлическую дверь, она не шевельнулась. Часовой очухался и с испугом пялился на свалившихся по его душу дьяволов.

– Скажи ему, Ромео, чтобы попросил открыть. Иначе – секир башка.

Теплолюбивый житель гор понял и без посредника. «Секир башка» его не устраивала. Он хотел вернуться домой, в ингушское село, живым и с деньгами. Согласно закивал головой. Георгий подтолкнул его к дверям и освободил ему рот.

– Стучи!

Тот стукнул в дверь два раза, затем еще раз.

– Ты, Султан? – послышался голос из-за двери.

– Я. Открой. В уборную надо.

Заскрежетал замок, дверь приоткрылась. Пилот ворвался первым, и тело охранника с шумом рухнуло на пол. Джигиты, игравшие в нарды, схватились за кобуры. Но под стволами автоматов медленно подняли руки.

Юлия обезоружила одного, приступила ко второму. Но тот вдруг извернулся, схватил ее и выставил перед собой, словно щит.

– Не подходи! – заорал и попытался вытащить из-под ремня пистолет.

Юлия крутанулась, присела. Тот снова собрался обхватить ее. Пилот не дал ему это сделать: стрелка, выпущенная из авторучки, прошила ему щёку, и джигит стал оседать с открытым ртом.

– Расслабилась, Джульетта! – укорил ее Пилот. – Состегни наручниками этих придурков друг к другу и к трубе парового отопления. Отбери все сотовые телефоны и поищи ключи от их джипа. Мы – в подвал…

Талгат был без сознания. Биря вылил на него ведро холодной воды и ждал, когда он придет в себя. На полу в сгустках крови валялись три пальца. Оставалось еще семь. Резать бесчувственное тело ему было не интересно.

Наконец, пленник открыл глаза. Взгляд его был мутным, он не понимал, что с ним происходит. Когда глаза прояснились, Биря ухмыльнулся.

– Проси прощения, сын свиньи!

Талгат не услышал его. Глядел на лестницу, ведущую из люка в подвал, и ему чудились знакомые лица: Пилот, Георгий, кто-то еще. Лица плавали в тумане и не исчезали. Пилот прорисовался четче и стал приближаться. Его заслонила поганая морда мучителя. Тот примеривался отхватить новый палец. Но не успел.

За его спиной вырос Пилот и коротким взмахом рубанул по шее. Ноги Бири подкосились, он кулем шлепнулся на пол и выронил морпеховский нож.

Георгий поднял нож и перерезал капроновые веревки, удерживающие друга на дыбе. Пилот придержал тело и бережно уложил на топчан. Кровь продолжала сочиться из отрезанных пальцев. Георгий достал из куртки баллончик с антисептической жидкостью и обрызгал обрубки. Кровь запузырилась и остановилась. Перебинтовал другу кисть и протер спиртом кровоподтеки. Позвал:

– Морпех!

Лицо Талгата дрогнуло. Губы искривились и еле слышно выдали:

– Я в порядке.

Стал подавать признаки жизни и Биря. Оперативник пнул его.

– Оставь! – велел ему Пилот. – Защелкни подонка браслетами.

Оперативник перевернул его на бок, высвобождая руки. Когда наручники сомкнулись, Биря завыл. Оперативник шлепнул Бирю по губам. Тот смолк.

– Где машина нашего человека? – спросил его Пилот.

Биря не ответил. Он готовился переселиться в райские кущи Аллаха, хотя ему совсем туда не хотелось.

– Где девятка? – повторил Пилот.

– Сожгли в лесу, – отрешенно прошептал Биря…

Талгат с усилием приподнялся, сел на топчане.

– Отдайте его мне, командир, – прошепелявил, глядя на Пилота.

– Бери, но он должен остаться живым.

Талгат потянулся к Георгию за своим ножом. Здоровой рукой ухватил рукоять, встал и, шатаясь, направился к своему мучителю.

Биря снова завыл. Вой перешел в протяжный скулеж и прекратился, когда оперативник залепил ему рот клейкой лентой. Кричали только глаза, с ужасом глядевшие на бывшего пленника.

Нагибаться Талгату было тяжело, и он сел на пол. Руки Бири, скованные наручниками, оказались перед ним. Он взмахнул ножом и отчекрыжил три первых попавшихся пальца.

– Всё, – сказал.

– Справедливо, – одобрил Пилот. – Брызни ему, Ромео, на раны, чтобы кровью не истек. Его мобильник оставь на столе. Уходим, ребята.

Перед тем, как подняться наверх, Пилот остановился перед Бирей.

– Передай своему бригадиру привет от Утопленника. Я ему сообщение оставил на твоем телефоне.

В прихожей ничего не изменилось. Один джигит смирно сидел на полу, другой еще был в отключке. Оба были сцеплены в цепочку с трубой парового отопления. Юлия устроилась в кресле.

– Ключи от джипа в замке зажигания, – сообщила она Пилоту.

– Все на выход, – распорядился он.

Георгий и оперативник помогли передвигаться Талгату. Выбравшись наружу, загрузились в джип. За руль сел оперативник, он был в такой же милицейской куртке, как и джигит, карауливший вход.

Юлия закрыла дверь резиденции на ключ и запрыгнула на заднее сидение к Георгию и Талгату. Двигатель заурчал, джип тронулся и направился на выезд. Привратник в зеленом камуфляже, увидев знакомую машину, распахнул ворота.

– Я жив, – сказал Талгат обнявшему его Алексею.

– Ты будешь долго жить, – ответил тот.

– Мероприятие закончено, – объявил Пилот. – Я еду на Ниве, Ромео с Талгатом и оперативниками – на джипе. А вы, Алекс, с Джульеттой. Талгата мы пока поселим в нашем лазарете. Поехали!

 
                                          3
 

Собрав дань с коммерсантов, Джабраилов позвонил племяннику. Тот не отвечал. Он по очереди стал набирать номера телефонов охранников, но и те молчали. Мрачные предчувствия охватили бригадира. Взяв с собой попавшихся под руку быков, он спешным порядком направился в резиденцию.

Когда въехали на территорию санатория, уже стемнело, и начался слабый снегопад. Корпус психов светился огнями, а резиденция тонула в сумерках.

Часового у крыльца не было. Двери оказались закрыты. На стук никто не реагировал. Запасными ключами Джабраилов не пользовался, они остались в офисе у Евы.

– Ломайте, – приказал бригадир.

Сходу выбить металлическую дверь не получилось. Она слетела с петель лишь под ударами пожарных ломов.

Джабраилов ворвался внутрь. Его джигиты, проверенные горами, сидели, скованные, на полу с виноватыми физиономиями.

– Где Биря? – прорычал он.

– Там, – кивнул на закрытый люк в подвал один из охранников.

Племянник лежал, привалившись к испятнанной пыточной колоде. Лицо его было бледно-серым. Рот заклеен скотчем, руки стянуты за спиной. На одной кисти не было трех пальцев. Они валялись на полу.

Джабраилов отодрал скотч, отщелкнул своим ключом наручники. Усадил племянника на топчан.

– Эй! – крикнул наверх. – Принесите йод и бинты!

Обрабатывать раны он научился в горах. Перебинтовал ладонь племянника. Достал из кармана плоскую фляжку с коньяком.

– Выпей, Биря.

Тот сделал несколько глотков. Передохнул. Снова глотнул. На лице проступила смуглота.

– Говорить можешь?

– М-могу.

– Скажи, что случилось.

– Утопленник напал.

– Кто?

– Утопленник.

– Почему ты так решил?

– Он сам сказал. И сообщение тебе оставил на моем телефоне.

Джабраилов взял со столика трубку. Нашел в меню сохранённое сообщение. Прочитал: «Передай Зурабу, что я его достану. Утопленник».

Ему стало не по себе. В Утопленника Джабраилов не особо верил. Думал, бзик такой у хозяина. Выходит, он существует и находится в Москве. А киргиз, шайтан бы его побрал! – его человек. Может, не стоило трогать киргиза? Теперь придется докладывать хозяину. И неизвестно, чем все кончится.

– Ты хорошо его разглядел, Биря?

– Да.

– Как себя чувствуешь?

– Плохо, дядя.

– Терпеть можешь?

– Могу.

– Сейчас поедем к хозяину. Соберись с силами.

Визит Казбека слегка удивил Заурбекова. В неурочное время тот даже на связь выходил крайне редко. А тут сам явился, и физиономия, как у провинившегося пацана.

– Что стряслось, Казбек?

– Утопленник объявился.

– Где?

– В вашем санатории.

– Пристрелили его?

– Он ушел.

– Откуда ушел?

– Из резиденции.

– Как он туда попал?

– За киргизом пришел.

– Каким киргизом?

– Шофером подполковника, которого мы пасли.

Заурбеков понял, что по недомыслию подручного произошло нечто из ряда вон выходящее. В нем закипело раздражение. Но он давно научился скрывать эмоции.

– Рассказывай все от начала до конца, – сказал внешне спокойно.

Джабраилов выложил все, что посчитал нужным. Умолчал лишь о послании в телефоне племянника, не желая гневить хозяина. Но все равно прогневил.

– Идиот! – не сдержался Заурбеков. – Кто разрешил тебе захватывать шофера?

– Он капкан поставил.

– Какой капкан?

– На племянника.

– Рассказывай еще раз. С подробностями.

Что-то в изложении Джабраилова не стыковалось. Не хватало каких-то мелочей, отчего рассказ казался плодом его воображения.

– Как выглядел Утопленник? Похож на фото?

– Я не видел его. Видел племянник.

– Вызывай его сюда.

– Он здесь, ждет в машине.

– Сходи за ним.

Оба появились через минуту и встали у дверей. У Бири рука висела на перевязи. Заурбеков поморщился. Ему не понравился замусоленный вид бригадирова племянника.

– Что у тебя с рукой?

– Пуля попала. Я отстреливался, – ответил Биря, как научил его дядька.

– Попал в кого-нибудь?

– Ранил одного.

– Можешь описать Утопленника?

– Да. Старый. Лет шестьдесят. Коренастый. Волосы короткие, седые.

«Полный бред, – подумал Заурбеков. – Это не Утопленник. Но ведь не врет же пацан!»

– Сколько человек напало на вас?

– Девять.

– Убитые есть?

– Двое. Охранник у крыльца ранен.

– Почему вас оставили в живых?

– Не знаю.

Больше всего Заурбеков не любил слово «не знаю». Оно мешало анализу, без которого невозможно предугадать ходы противника. Но приходилось мириться.

– Разберись, Казбек, с разгильдяями, охранявшими резиденцию. Завтра же. Накажи, кого следует. Теперь уходите оба!

Когда дядя с племянником вышли, Заурбеков погрузился в размышления. Не может Утопленник быть в разных обличьях. Гуру поймал высокого, молодого, без намека на седину. Сегодняшний – пожилой, коренастый, седой. Явная нестыковка.

А есть ли конкретный человек с такой кличкой?.. Заурбеков вспомнил историю Магаса, начавшуюся с теракта в концертном зале на Дубровке. Спецы из Конторы искали его повсюду и натыкались на разных людей, пока не сообразили, что это плавающий псевдоним.

Может, и «Утопленник» плавает от одного к другому? Тот, что когда-то непостижимым образом сумел уйти из пыточной, возможно, умер, а его кличка перешла к новому силовику? Возможно такое? Вполне. Тогда опасность не столь уж велика.

Несмотря на успокаивающие мысли, сердце Заурбекова снова дало сбой. Он привычно нашарил на столе баночку с нитроглицерином, кинул в рот сразу три таблетки. Подождал, откинувшись в кресле, пока тупая боль прошла. И подумал, что меры предосторожности все равно надо соблюдать, лишними они не бывают…

Юлия отвезла Алексея в избирательный штаб. Сказала:

– Я приеду за вами в восемнадцать.

Алексей поднялся на второй этаж. Фанфурики слонялись по залу. Шишмарев сидел в кабинете и делал вид, что изучает какие-то бумаги. Увидев Алексея, вышел ему навстречу и приветливо произнес:

– Ты, как красное солнышко, то есть, то нет. Чем занимался?

Алексей внимательно поглядел на него и понял, что Шишмарев на самом деле скучал без него. И вопрос свой задал просто так. Но счел нужным ответить:

– Досугом.

– Понятно. Женщина?

Алексей не стал его разубеждать. Неопределенно кивнул.

– А фанфурики болтают, что ты к Соньке Сахаровой пристроился. Она только что уехала на телестудию. – Не дождавшись ответа, добавил: – Вот болтуны!

– Болтуны, – согласился Алексей.

– Иван! Мне тоже надо смотаться в одно место. Порули тут без меня.

Рулить Алексей не желал. Избирательная телега генерала Баскакова двигалась сама по себе. Как и куда двигалась – он не особо задумывался.

Оставшись в одиночестве, Алексей пытался понять, зачем джигиты выкрали шофера. Объяснение напрашивалось одно: и слежка, и похищение имели целью выяснить, не Утопленник ли Иван Сергеевич Турченко. Ответ на этот вопрос мог дать только Джабраилов, которого он в глаза не видел. Значит, необходимо с ним встретиться и покопаться в его голове. А заодно узнать, кто конкретно стрелял в Оратора.

Шишмарев, похоже, исчез до позднего вечера. Генерал тоже не появился. Приехал лишь Георгий и засел в своем кабинете. Алексей объявил фанфурикам, что летучки не будет, и на сегодня все свободны. Легкий шумок, означавший одобрение, прокатился по залу, и через пять минут фанфуриков, как ветром сдуло.

Алексей позвонил Соне на телестудию. Она была там, и его звонку заметно обрадовалась.

– Приедешь сегодня? – спросила.

– Приеду.

– Значит, я лечу домой.

Штаб Алексей покинул ровно в 18.00, не дождавшись Шишмарева. Юлия уже ждала у подъезда. Она приехала за ним на новенькой девятке мышиного цвета. Алексей не сомневался, что нутро жигулей переоборудовано так же, как и в сожженной джигитами машине Талгата. Усевшись в машину, он спросил:

– Как там Талгат, Юля? – ему претило называть ее псевдонимом «Джульетта», как это было принято у белодачников.

– Оживел, – ответила она. – Домой из лазарета просится.

– Дома он быстрее придет в норму.

– Завтра его отпустят. По какому маршруту сейчас, Иван Сергеевич?

– На Волгоградский проспект.

– Знаю. К Соне Сахаровой.

Алексей не удивился ее осведомленности. Подчиненные Пилота были напичканы самой разной информацией.

Слежки не было на всем пути. Всего скорее, пастухов выбило из колеи ЧП в резиденции. Значит, Джабраилова придется искать самим.

Когда подъехали к Сониному дому, Алексей сказал Юлии:

– У меня к тебе просьба. Можем мы завтра покататься по городу?

– Я в вашем распоряжении, Иван Сергеевич.

Утром Юлия подъехала, как и Талгат, к семи тридцати.

– Едем к «Еве», – сказал Алексей.

– Нам нужен Джабраилов?

– Да.

Через сорок минут они припарковались на обочине, откуда хорошо просматривались и ночной клуб, и выезд из него. Алексей не знал, как долго продлится их ожидание. Но был уверен, что бригадиру все равно понадобится отлучиться.

Около десяти утра из ворот выехал серый «Шевроле».

– Машина Джабраилова, – проговорила Юлия. – Сесть на хвост?

– Да.

Шевроле покатил в сторону Кольцевой трассы, ушел на левый поворот и вскоре свернул направо. Юлия не отставала. Держалась на некотором отдалении. По этому шоссе, ведущему в резиденцию Заурбекова, Алексей ехал вчера с Георгием.

– Сумеешь обогнать и аккуратно подставиться? – спросил он Юлию.

Она вдавила педаль газа, и девятка стала настигать иномарку. Поравнявшись с ней, слегка чиркнула по левому боку и пошла в отрыв.

Кто, скажите, стерпел бы такое нахальство? Тем более самолюбивые горцы?

Шевроле резко пошел на обгон, подрезал девятку и встал, подставляя бампер. Юлия увернулась от столкновения. Из иномарки вылезли два кавказца в легких плащах. Нет, они не походили на обычных братков: ни золотых цепей на шеях, ни массивных перстней-печаток.

– Джабраилов в очках-хамелеонах, – шепнула Юлия. – У него электрошоковая дубинка.

Из открытой задней дверцы вывалился еще один джигит с карабином «Сайга». И застыл в готовности прикрыть бригадира огнем.

Тот подошел к девятке со стороны Алексея и, признав подполковника, слегка растерялся. Но тут же взял себя в руки.

– Что будем делать, господа? – спросил довольно вежливо.

– Что вы предлагаете? – спокойно задал встречный вопрос Алексей.

– Сами разберемся или дорожную полицию вызовем?

– Сами.

– С вас 20 тысяч в долларах.

– Не много ли?

– Не много.

– Посмотрим, – сказал Алексей, вышел из машины и осмотрел Шевроле. – Всего лишь, царапинка, уважаемый. Она не стоит таких денег.

– Мы не на базаре, чтобы торговаться, – буркнул Джабраилов.

Алексей уловил его неуверенность и желание плюнуть на все и уехать. Но бригадир не хотел терять авторитет в глазах подчиненных.

Юлия тоже вышла из машины, встала чуть позади Алексея. Напарник Джабраилова оказался за ее спиной.

– На половину суммы согласны? – спросил Джабраилов.

Алексею необходимо было заставить его шевелить извилинами, чтобы выяснить, с какой целью его стали пасти. Кем заинтересовались? Утопленником или заместителем Шишмарева? Значит, надо тянуть время.

– Согласен на половину, – ответил Алексей, – но со мной таких денег нет.

– Давайте паспорт в залог. Привезете десять тысяч – получите паспорт.

– Сначала представьтесь.

– Я – Джабраилов Казбек, руководитель ЧОПа «Скорпион».

Алексей достал паспорт. Открыл лицевую страницу и, не выпуская из рук, показал Казбеку.

– Я – Турченко Иван Сергеевич.

– Очень приятно. Давайте паспорт.

– Подождите, господин Джабраилов. Надеюсь, мы разойдемся без претензий друг к другу.

– Как так?

– Мне кое-что известно о вашей деятельности, помимо охранной. Понимаете, о чем я говорю? 10 тысяч долларов – весьма скромная цена за мое молчание.

В голове бригадира мелькнули политолог Самойлов и Заурбеков. Затем нарисовался темный подъезд, и он сам, стоявший у подоконника с пистолетом в кармане в ожидании Звоникова. Блефует подполковник, подумал он. Не может знать того, о чем даже братве неизвестно. Нельзя отступать, уважать перестанут. Но и мочить подполковника без разрешения хозяина нельзя. Придавить разрядом шокера, забрать паспорт и отпустить за бабками?

Джабраилов оглянулся на напарника. Тот понял это как сигнал. Девчонка, стоявшая перед ним, внимания не заслуживала. Взмахнул струной-удавкой, чтобы накинуть на шею мужику, с которым базарил бригадир. Но не успел. Девчонка перехватила его руку, вывернула и прикрылась им от джигита с сайгой. Джабраилов попытался пустить в ход электрошокер. Его остановил шипящий голос девчонки:

– Ты на мушке, Казбек! Дернешься – стреляю.

– Ну, что, господин Джабраилов? – проговорил Алексей. – Разойдемся мирно?

– Разойдемся, – с запинкой, но без дрожи в голосе согласился тот.

– Прикажите своему напарнику отбросить «Сайгу» ближе к нам. И прочие стволы – тоже. Электрическую дубинку мы вам милостиво оставим.

– Выполняйте! – пробурчал бригадир.

«Сайга» шлепнулась рядом с Юлией. Она успела ощупать своего пленника, вытянула из его подмышечной кобуры револьвер, засунула в бездонный карман куртки.

– Не переживай, Казбек, – сказал Алексей, – молодой, научишься.

Тот скривился, но промолчал. Паники не было ни в лице, ни в мыслях. Только досада, что так глупо попал на крючок. «Подполковник, конечно, из Конторы, – думал он. – У хозяина там есть свои люди, повыше чином. Закроют рот подполковнику. На хрена надо было Самойлову следить за ним?»

Алексей понял, что интерес к его персоне инициирован политологом и вызван лишь предвыборными делами. Значит, с личностью Утопленника слежка не связана. Прояснилось и с убийством Оратора. Хотя для обвинения нет ни одного факта.

Джабраилов стоял перед ним с каменным лицом. На глазах по-прежнему были очки-хамелеоны. Крепкого человека поставил Заурбеков на место Юриста.

– Советую не рассказывать Самойлову, как вы опростоволосились, – сказал Алексей на прощание.

– Это мое дело.

А в голове Джабраилова уже вызрело решение умолчать об этом дорожном происшествии…

Когда Шевроле с джигитами укатил, Юлия собрала оружие, уложила в тайник под водительским сидением. Спросила Алексея:

– Куда теперь?

– В штаб.

В кабинете, кроме Шишмарева, находилась Соня Сахарова.

– Аллах Акбар! – бодро поприветствовал Шишмарев Алексея, и тот вспомнил, что на сегодня назначена встреча Заурбекова с избирателями в мечети.

– Как, Иван, забьем Самойлову шар в лузу?

– Если забьешь, то не я, а ты. Идея целиком твоя.

Шишмареву ответ понравился, это было написано на его лице.

– Политолог тоже не семи пядей во лбу оказался. Его помощник сам пригласил Кривову на встречу.

– Это как раз и подозрительно, – сказала Соня.

– Ты, Сахарова, пессимистка.

– Нет, Виктор, не пессимистка. Просто осторожная, научилась.

– Вот и продолжай учиться.

– Спасибо за совет. Пойду учиться.

– Из штаба не уходи. Когда Кривова вернется, загляни.

Глупый Шишмарев! Он и не предчувствовал провал своей акции. Алексей же кожей ощущал правоту Сони.

Шишмарев вышел в зал, добродушно попенял фанфурикам на их безынициативность. Он весь лучился в предвкушении триумфа. Так продолжалось, пока в офисе не появилась Наталья Кривова. Вместе с ней в кабинет зашла и Соня.

– Не о чем писать, Виктор Спартакович, – сказала Наталья в полной растерянности.

– Почему не о чем?

– Заурбеков приехал в мечеть со своей черной охраной, и все стали молиться. Избиратели тоже. О выборах не было и речи.

– А потом? Вопросы, ответы? – недоуменно спросил Шишмарев.

– Не было ничего. Помолились и разошлись.

– Как же так?

– Я предупреждала, что Самойлов нас переиграет, – сказала Соня.

 
                                          4
 

Самойлов был обеспокоен, но тщательно скрывал беспокойство. Даже перед помощником. Виной тому стал майор из ЛДПР.

То, что рейтинг генерала Баскакова пополз вниз, было прогнозируемо. Самойлова не на шутку обеспокоила растущая популярность кандидата-жириновца. Тот стремительно стал набирать очки. Майор непредсказуем, как и вождь его партии. Он вполне может выйти из-под контроля, если перед ним замаячит перспектива самому стать обладателем депутатского мандата.

Самойлов вызвал помощника. Тот явился незамедлительно, пригладил спадающие на плечи локоны и сел напротив шефа.

– Как поживает наш майор, Шурик?

– Неделю на связь не выходит.

– Как думаешь, почему?

– Перестал нуждаться в деньгах.

– Наследство получил?

– Вероятно, появились новые спонсоры. Его рейтинг полез в гору за счет электората генерала и коммунистов.

– Сколько он нам должен?

– Больше пятнадцати тысяч зеленью.

– Его расписки у тебя?

– У меня.

– Предъяви ему счет. Пригрози судом.

– Пытался. Грубит. В наглую отказался встречаться.

– Придумай что-нибудь. Помани большими деньгами.

– Какой суммой?

– Любой. Все равно ничего от нас не получит.

– Бу сде, Григорий Семенович!

– Не промахнись, Шурик. Это важно.

Помощник политолога не промахнулся. Явился на следующий день к шефу и выложил на стол диктофон-малютку.

– Где встретились? – спросил Самойлов.

– В его офисе. Он сам настоял на этом.

– Включай.

После недолгого шипения диктофон донес голос майора:

– О чем базар, Санч? О долге? Я верну тебе 15 штук баксов. Могу прямо сейчас.

– Наследство получил?

– Получил.

– От спонсоров?

– Тебе какое дело?

– Не торопись, майор. Наши расчеты еще не закончены.

– Закончены. По рейтингу я догоняю вашего кандидата. Могу и победить.

– Сколько тебе отвалили спонсоры?

– Секрет фирмы.

– Мы предлагаем тебе больше.

– Больше – это сколько?

– Миллион, если наша договоренность останется в силе.

Диктофон снова зашуршал. Майор переваривал сумму. Наконец, спросил:

– В баксах?

– Да.

– Мало.

– Сколько ты хочешь?

– Мне же придется делиться. Полтора лимона.

– Хваткий ты мужик, майор.

– На этом держимся, Санч. На меньшее не согласен.

– Прижал ты меня. Договорились.

– И аванс 50 штук.

– Не жирно для аванса?

– Ладно, тридцать пять к тем пятнадцати. Для ровного счета.

Помощник выключил диктофон.

– Заплатил аванс? – спросил Самойлов.

– Заплатил.

– Работодателю мы представим счет на полтора миллиона. Твоя доля на финише – триста тысяч. Майор не получит больше ни копейки… Ты не забыл, что через два дня у Заурбекова встреча с избирателями.

– К ней все готово.

– Что у нас еще?

– Баскаков в нокауте. Но из поля зрения его не выпускаю.

– Генерал – отыгранная карта. Оставь его в покое, он уже не конкурент…

В штабе генерала Баскакова воцарилось уныние. Одна Кривова ничего не замечала, клепала свою брошюру. Шишмарев ходил мрачный и по мелочам придирался к фанфурикам. Генерал появлялся в штабе с отрешенным лицом, ни с кем не общался и исчезал в неизвестном направлении. Соня тоже заглядывала ненадолго, главным образом для того, чтобы перекинуться десятком фраз с Алексеем, и узнать, приедет ли он к ней.

Утренние и вечерние летучки все же проходили. Но и они стали унылыми и томительными, как похмелье обитателей вытрезвителя.

В один из дней Ромео сказал Алексею:

– Завтра в 10.00 совещание у Пилота. Вам надо быть, Иван Сергеевич.

Совещание не стало неожиданностью для Алексея. Он понимал, что на Баскакова ставили серьезные люди из силовых структур, и смириться с поражением они не могли себе позволить.

На совещании присутствовали лишь сотрудники БД-7 из тех, кто был задействован в избирательной компании. Баскаков приехал не один. С ним был представительный мужчина в цивильном костюме, не скрывавшем его военную выправку. Алексей понял, что не Баскаков тут заказывает музыку, а именно этот представительный военный. Он и открыл совещание.

– Разберем теракт, – начал он. – Одним конкурентом стало меньше – плюсик для нас. Минус – жирнее: журналюги вешают убийство на спецслужбы, а мы и есть спецслужба. По рейтингу горим, как фельдмаршал Паулюс под Сталинградом. Заурбеков обошел нас на целый круг. Его теперь нам не догнать, если не принять срочные и кардинальные меры. Какие? Жду ваших предложений.

– Предложение одно, – высказался на правах командира группы Пилот, – раскрутить убийство коммуниста. Тут явно поработали джигиты, туды их в медь! Мы готовы раскрутить это дело. Раскрутим, обнародуем, и Зураб сойдет с дистанции.

– Что вы намерены предпринять?

– Для начала подключим к операции Алекса. У Зураба запланирована встреча с избирателями, на которую Самойлов пригласил кучу газетчиков. Вход свободный. Ну, и Алекс там объявится в качестве избирателя. Не исключено, что сумеет выудить полезную информацию.

– Годится, – одобрил высокий начальник. – Еще предложения?

– У Заурбекова был сердечный приступ, – поднялся с места Белый. – Помощник вызывал врача. Тот определил предынфарктное состояние.

– Что вы хотите этим сказать, Белый?