Текст книги "Критическая Масса, 2006, № 4"

Вот почему незначительные по масштабу стычки, которые здесь происходили неоднократно, заняли в летописях достойное место, не пропорционально масштабам боевых действий.

Невское «сражение» 1240 года произошло в тот момент, когда шведы высадили небольшой отряд, который либо строил на берегу Невы военно-торговый опорный пункт, либо всего лишь разведывал место для такого строительства. Это была привычная шведская тактика – построив замок, передвинуть на несколько километров фактическую границу и получить контроль над стратегически важной местностью. Точно так шведы, соорудив замок Саванлинна, вытеснили новгородцев в XV веке из Западной Карелии. Уже после Невской битвы шведы в тех же местах все-таки сумели построить форт – Ландскрону. Но его все равно срыли до основания новгородцы. В случае с Александром все произошло еще быстрее. Княжеская дружина напала на шведский отряд и прогнала его из лагеря еще до того, как он успел что-то построить.

Как справедливо замечает Нестеренко, позднейшие русские и советские историки не могли объяснить, почему шведы вместо того, чтобы идти на Новгород, стояли на месте. Но сам толком объяснить этого тоже не может, ограничиваясь замечанием, что здесь была стоянка шведских купцов. Напомним, однако, что аналогичная немецкая торговая стоянка незадолго до того превратилась в крепость и порт Ригу.

Шведы стояли на месте потому, что идти им было некуда и незачем. Никто не собирался завоевывать ни Новгород, ни тем более Русь. Но если бы Александр не проявил бдительность и дал шведам закрепиться, убытки как Новгорода, так и немецких купцов были бы значительными. Именно поэтому малозначительный в военном отношении эпизод на Неве воспринимается новгородской хроникой как важная победа. А это, в свою очередь, заставляет преувеличить и масштабы битвы. Средневековое сознание не могло признать Александра героем просто за зоркую охрану государственной границы. Требовалось что-то более весомое.

Не удивительно и молчание шведских хроник. Все-таки речь не идет о серьезном поражении. Никто из видных военачальников в стычке не участвовал. Да и завершилась она не разгромом, а организованным отступлением. Шведы прощупали русскую границу, обнаружили, что она хорошо охраняется, и отошли. Тактическая операция, не получившая стратегического развития.

Точно так же и в борьбе с немцами главная заслуга Александра состояла не в разгроме ордена во время Ледового побоища, а в том, что, вытеснив орденский гарнизон из Пскова и сменив администрацию княжества, он установил окончательную линию границы, которая, несмотря на все последующие столкновения, просуществовала вплоть до Смуты XVII века. Причем самым главным достижением было даже не освобождение Пскова, не слишком активно оборонявшегося, а уничтожение крепости Копорье на подступах к Неве. В XVII веке Копорье вошло в систему крепостей, прикрывавших все тот же выход из Невы в Балтику. Целью военных действий во всех случаях было обеспечение свободы для новгородского судоходства на Неве. В этой борьбе Новгород действительно защищался. Только не от захватчиков, а от конкурентов. И князь Александр оказал торговому городу очень важные услуги. Только отстоял он не независимость Руси, а доходы новгородского купечества.

Для воинов Средних веков, впрочем, причина войны была не так важна, как слава. А для завоевания славы масштабы выигранных им сражений были явно недостаточны, так что пришлось преувеличивать численность врагов и размах битв. Чем, впрочем, грешили все военные историки и репортеры от Античности до нашего времени. Для Нового времени с его национальной идеей воинской славы – добытой даже в крупном сражении – было уже недостаточно. Так пограничный торговый конфликт превратился в защиту страны от вражеского нашествия, борьба за свободу торговли – в битву за независимость родины. Хотя независимость к середине XIII века как раз и была утрачена. На Руси господствовали татары, а герой всех российских патриотов, святой князь Александр, был их верным слугой.

Борис Кагарлицкий

1 Вообще любопытно, что центры цивилизации гибнут от варварских набегов лишь в том случае, если уже до того находятся в упадке. В противном случае они либо успешно отбиваются от варваров (используя преимущество в технике и организации), либо быстро восстанавливаются, «побеждая победителей» за счет культурного превосходства. Точно так же печенеги, а затем половцы постепенно перешли от набегов к защите внешних рубежей Руси.

авторы номера

Алексей Балакин – филолог, научный сотрудник ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН, литературный критик

Андрей Битов – прозаик (Сочинения в двух томах , 2004; Новые сведения о человеке , 2005 и др.), эссеист (Воспоминание о Пушкине , 2005; Полуписьменные сочинения , 2006 и др.), поэт (В четверг после дождя , 1997; Дерево, 1971—1997 , 1998)

Владимир Гандельсман – поэт (Школьный вальс , 2005; Обратная лодка , 2005 и др.), переводчик, эссеист (Чередования , 2000)

Фаина Гримберг – поэт (Любовная Андреева хрестоматия , 2002 и др.), прозаик (Друг Филострат, или История одного рода русского , 2003 и др.), историк (Династия Романовых , 1996 и др.), филолог, переводчик

Данила Давыдов – поэт (Добро , 2002; Сегодня, нет, вчера, 2006 и др.), прозаик (Опыты бессердечия , 1999), литературный критик

Борис Кагарлицкий – социолог, журналист, публицист (The Return of Radicalism , 2000; Периферийная империя , 2004; Управляемая демократия , 2005 и др.), директор Института проблем глобализации

Олег Кильдюшов – социолог, философ

Сергей Князев – филолог, литературный критик, редактор Издательства Ивана Лимбаха

Анатолий Корчинский – филолог, научный сотрудник Центра компаративистики РГГУ

Илья Кукуй – филолог, сотрудник и преподаватель institut fur slavische Philologie при Ludwig-Maximilians-Universitat, Мюнхен

Антон Очиров – поэт, художник

Алексей Пензин – философ, научный сотрудник Института философии РАН, член рабочей группы «Что делать?»

Кирилл Решетников – филолог, журналист, литературный обозреватель газеты «Газета», выступает как поэт под псевдонимом Шиш Брянский

Ольга Рогинская – филолог, докторант университета Тампере / Tampereen yliopisto, Финляндия

Лев Рубинштейн – поэт (Регулярное письмо , 1996; Домашнее музицирование , 2000 и др.), эссеист (Случаи из языка , 1998; Погоня за шляпой и другие тексты , 2004)

Александр Скидан – поэт (В повторном чтении , 1998; Красное смещение , 2005 и др.), критик и эссеист (Критическая масса , 1995; Сопротивление поэзии , 2001), переводчик

Денис Скопин – филолог, доцент филологического факультета Нижегородского государственного лингвистического университета

Сергей Соловьев – поэт (Междуречье , 1994 и др.), прозаик (Amort , 2005; Крымский диван , 2006 и др.)

Александр Тарасов – социолог, историк, политолог (Провокация , 1994;Революция не всерьез , 2005 и др.), прозаик (Страна Икс , 2006 и др.), содиректор Центра новой социологии и изучения практической политики «Феникс»

Елена Фанайлова – поэт (Трансильвания беспокоит , 2002; Русская версия , 2005 и др.), эссеист, корреспондент московского бюро Радио Свобода

Ревекка Фрумкина – филолог, ведущий научный сотрудник Института языкознания РАН, психолог (Психолингвистика , 2001 и др.), мемуарист (Внутри истории , 2002 и др.)

Валерий Шубинский – поэт (Сто стихотворений , 1994; Имена немых , 1998 и др.), литературный критик, историк культуры (Николай Гумилев: жизнь поэта , 2004), переводчик

Владимир Эрль – поэт (Трава, Трава , 1995), прозаик (В поисках за утраченным Хейфом , 1999), историк литературы

Олег Юрьев – поэт (Избранные стихи и хоры , 2004 и др.), прозаик (Полуостров Жидятин , 2000; Новый Голем, или Война стариков и детей , 2004 и др.), драматург