Текст книги "Наступление моря"

Тогда капитану Ардигану представилась возможность разобраться в происходящей перед ним горячей схватке. Выяснилось, что в этой части шотта было произведено нападение на караван, выступивший пять дней тому назад из оазиса Зерибет, лежащего к северу от Мельрира и направлявшийся в Тозер, откуда предполагалось добраться до Габеса. Караван состоял из двадцати арабов и около сотни верблюдов.

Животные, нагруженные мешками с финиками, шли впереди. Погонщики верблюдов держались сзади, повторяя все в один голос окрик вожака для понукания животных.

Караван подходил с западной оконечности Рарзы, совершив все предыдущие переходы благополучно. Во главе каравана был очень опытный проводник. Но едва караван поднялся на первый уступ «рега», из-за прикрытия дюн выскочили около шестидесяти всадников.

Это была шайка грабителей, которым, казалось, нетрудно справиться с личным составом каравана. Погонщиков верблюдов легко было обратить в бегство, а если бы потребовалось, то и перебить, верблюдов же захватить и угнать в какой-нибудь отдаленный оазис Джерида.

Попытка обороняться со стороны личного состава каравана была обречена на неудачу. Вооруженные ружьями и пистолетами, они пустили их в дело. В свою очередь, нападающие, более многочисленные, открыли огонь, и после десятиминутной борьбы караван рассеялся, а верблюды, обезумевшие от страха, ринулись по всем направлениям.

Ружейные выстрелы услышаны были капитаном Ардиганом. Маленький отряд его был, однако, замечен, и, видя всадников, направлявшихся на помощь каравану, грабители остановились.

В это время капитан Ардиган скомандовал громким голосом:

– Вперед!

Ружья сняты были с перевязей, и, держа их наготове, все ринулись как ураган на разбойников. Что же касается обоза, то он был оставлен под прикрытием обозной прислуги.

Грабители не ожидали столкновения. Не хватило ли у них мужества помериться силами с отрядом в слишком знакомых им мундирах, повиновались ли они, быть может, иному соображению, а не чувству страха? Так или иначе они стали отходить, прежде чем капитан Ардиган и его люди подоспели к каравану.

Открыт был огонь, раздалось около двадцати выстрелов, ранивших беглецов, но не настолько серьезно им повредивших, чтобы остановить бегство. С чувством гордости старший вахмистр отметил получение Куп-а-Кером боевого крещения, так как он заметил, что пес поводил несколько раз толовой справа налево, из чего он заключил, что какая-то пуля прожужжала у его ушей.

Дальнейшее преследование нападавших признано было капитаном излишним, тем более что беглецы вскоре исчезли за холмом, покрытым леском, поднимавшимся на горизонте. Для них не представляло ни малейшего затруднения отыскать какое-нибудь убежище в этой местности, им столь хорошо знакомой; выбить же их из этого убежища было бы нелегко. Несомненно, однако, было, что они не отважатся вернуться к каравану, а потому последний мог продолжать свой путь по направлению к востоку от Рарзы, не опасаясь вторичной встречи с разбойниками.

Помощь оказана была своевременно, потому что через несколько минут все верблюды оказались бы в руках разбойников. Допрошенный затем инженером старшина каравана рассказал, как все произошло.

– Известно ли вам, к какому племени принадлежит шайка? – спросил капитан.

– Проводник наш заверяет, что это туареги, – отвечал старшина.

– Утверждают, однако, – продолжал инженер, – что туареги постепенно очистили оазис и направились в западную часть Джерида?

– Пока караваны будут ходить по пустыне, до тех пор всегда найдутся и грабители, которые будут нападать на них, – заметил лейтенант.

– Да, все это прекратится не ранее как по обводнении шоттов.

Капитан Ардиган обратился затем к предводителю каравана с вопросом, распространился ли в окрестностях слух о побеге Хаджара?

– Как же, капитан, вот уже несколько дней, как говорят об этом.

– А не передают ли о появлении его в окрестностях Рарзы или Мельрира? Не он ли предводительствовал этой шайкой?

– Я уверен, что его там не было, потому что я знаю его лично. Весьма возможно, что эти грабители были люди из прежней его шайки, и не подоспей вы вовремя, капитан, нас ограбили бы и убили.

– Полагаю, теперь вы можете продолжать путь без всякого опасения, – заключил инженер.

– Да, и я так полагаю, – отвечал предводитель каравана. – Разбойники, вероятно, направились в какое-нибудь местечко на западе, а дня через три-четыре мы будем уже в Тозере.

Затем приступили к сбору каравана. Разбежавшиеся верблюды постепенно возвращались на свои места; караван снова стал в порядок, не потеряв никого из своего состава. Несколько человек оказались ранеными, но способными продолжать путь. Поблагодарив в последний раз капитана и его товарищей, предводитель дал сигнал к отправлению, и караван снялся с места.

Несколько минут спустя люди и животные скрылись за поворотом песчаной стрелки, выдвинувшейся вперед у шотта, и крики предводителя каравана, погонявшего верблюдов, постепенно затихли.

Когда инженер и оба офицера остались одни после этого неожиданного приключения, могущего повлечь за собою всякие осложнения, они обменялись впечатлениями, а быть может и тревогами, вызванными происшествием, и первым высказался Шаллер.

– Итак, Хаджар, по-видимому, снова появился в этой местности, – сказал инженер.

– Этого и следовало ожидать, – отвечал капитан, – и потому можно лишь пожелать скорейшего обводнения шоттов! Это единственный способ раз и навсегда покончить с разбойниками Джерида.

– К несчастью, – заметил на это лейтенант Вильетт, – несколько лет пройдет еще, пока воды залива заполнят Рарзу и Мельрир.

– Кто знает! – сказал Шаллер.

В следующую ночь туареги не тревожили экспедицию и не показывались вновь в окрестностях. На следующий день, 10 апреля, после полудня отряд расположился для привала на том самом месте, с которого начинался второй, соединительный между двумя шоттами канал.

Глава девятая. ВТОРОЙ КАНАЛ

Второй канал, соединяющий Рарзу и Мельрир с шоттом Джерид, был в три раза короче первого. Надо отметить, что кроме Рарзы и Мельрира существовали еще котловины протяжением в несколько километров; из них наиболее важной был шотт Эль-Аслудже, которым и воспользовались при прорытии канала, для чего потребовалось меньше времени и при этом было встречено значительно меньше затруднений. К самим работам приступили гораздо позднее.

Так как возобновление работ при устройстве операционной и продовольственной баз в провинции Константина представлялось вполне возможным, то еще до выступления из Габеса было решено, что Шаллер встретится в Мельрире, у конца второго канала, с артелью рабочих, которые, прибыв на место, войдут в непосредственные отношения с Шаллером.

Осмотрев работы, Шаллеру оставалось только обследовать внешние очертания самого шотта, и тем должна была закончиться вся экспедиция.

По прибытии отряда в оконечности Рарзы инженер был весьма поражен тем, что не застал в этом пункте ни одного из рабочих, которых общество должно было выслать.

Что могло произойти? Обстоятельство это не могло не вызвать беспокойства, в особенности после нападения на караван и освобождения Хаджара. Не последовало ли изменения в плане работ при отсутствии возможности предупредить об этом инженера, или же выбрали иное направление в самый последний момент.

– Разве работы в этой части канала не были еще закончены? – обратился к нему с вопросом капитан Ардиган.

– Наоборот, – отвечал Шаллер, – на основании донесений известно, что прорытие порогов между обводняемыми частями должно было быть закончено с приданием им соответствующих уклонов вплоть до Мельрира.

– Почему же отсутствие рабочих так беспокоит вас?

– Потому что производитель работ должен был выслать несколько человек из своей артели навстречу мне, и я не нахожу причин, которые могли бы задержать их в Бискре или в Мельрире!

– К каким же заключениям приходите вы по поводу их отсутствия?

– Да ни к каким, – сознался инженер, – разве только какой-нибудь несчастный случай задержал их на главной верфи на противоположном конце канала.

– Скоро все это разъяснится, – сказал капитан Ар-дитан.

– Может быть… Во всяком случае, это очень досадно и тревожно.

– Не проехать ли нам немного вперед, – предложил капитан Ардиган, – пока раскидывают лагерь?

– Охотно, – отвечал Шаллер.

Позвали старшего вахмистра и приказали ему устроить привал на ночь вблизи пальм у опушки канала. У подножия их журчал ручеек. Не было недостатка ни в воде, ни в пастбище, а что касается провизии, то последнюю не предстояло затруднений возобновить в одном из оазисов в Аслудже.

Николь тотчас же исполнил распоряжения капитана, и спахисы расположились на привал, не преминув принять все обычные в подобных случаях меры предосторожности. Пользуясь оставшимся до наступления сумерек часом, Шаллер и оба офицера направились вдоль северного берега, рассчитывая пройти около километра.

Во время этой прогулки инженер удостоверился в совершенной отделке выемки, сделанной в этом месте, и вполне удовлетворительном состоянии работ. Полотно выемок, вырытых между шоттами, свободно могло пропускать водяные массы из Рарзы, после того как в последний проведена будет вода из залива, и уклон вполне соответствовал проекту.

Насколько человеческий глаз был способен объять пространство по направлению к Эль-Аслудже, вся эта часть канала представлялась безлюдной. По этой причине, желая вернуться обратно до наступления ночи, инженер, капитан Ардиган и лейтенант Вильетт направились к месту привала.

Палатка была уже раскинута, и Франсуа прислуживал им со свойственной ему корректностью. Приняты были надлежащие меры для ночной охраны, и оставалось лишь путем укрепляющего сна восстановить силы для предстоящих переходов.

Но если Шаллер и оба офицера никого не заметили в продолжение произведенной ими прогулки и вторая часть канала показалась им безлюдной, то они сильно ошибались.

Офицеры и Шаллер были замечены двумя людьми, притаившимися за густыми зарослями в расщелине дюн.

Несомненно, будь с ними собака, она почуяла бы присутствие людей, так тщательно притаившихся. Наблюдая за прогулкой этих трех чужеземцев с расстояния приблизительно около пятидесяти шагов, их удалось хорошо разглядеть прятавшимся. С наступлением темноты эти люди отважились продвинуться ближе к месту привала.

Само собой разумеется, при их приближении Куп-а-Кер проявил некоторые признаки беспокойства и залаял. Успокоенный, однако, старшим вахмистром, выглянувшим из палатки, пес улегся у ног своего хозяина.

Незнакомцы остановились сначала у лесной опушки. В восемь часов вечера было уже темно – сумерки коротки в этих широтах. Не могло быть сомнения в том, что оба они имели намерение как можно ближе наблюдать за отрядом, расположившимся на отдых у входа во второй канал. С какой целью появились они, и кто руководил их действиями? Сколько людей было в отряде и какое имущество, перевозимое в Мельрир, охраняли они? Вот что желали узнать незнакомцы.

Выйдя из леса, незнакомцы передвигались от одного дерева к другому ползком. Им удалось в темноте разглядеть палатки, раскинутые у входа в лесок, а также пасущихся на лугу коней. Встревоженные ворчанием собаки, они повернули обратно к дюнам, не возбудив своим присутствием ни малейшего подозрения в лагере. Уверенные в том, что их никто не подслушает, они заговорили:

– Итак, это, наверное, он, капитан Ардиган?

– Да, он!.. Тот самый, которому удалось захватить в плен Хаджара.

– А с ним тот же офицер, который был и тогда?

– Да, поручик. Я их обоих узнал.

– Так же, как и они, наверное, узнали бы тебя?

– А тебя? Они никогда с тобой не встречались?

– Никогда!

– Прекрасно! Коли так, дело, пожалуй, удастся. Вот случай, которым необходимо воспользоваться… и который в другой раз уже не повторится.

– А если капитан и поручик попадут в руки Хаджара?

– Им, я думаю, не удастся бежать, как это удалось Хаджару.

– Их было всего трое, когда мы заметили их, – продолжал один из туземцев.

– Да… Ну, да и тех немного, которые там стояли лагерем, – отозвался другой.

– Кто же третий? Он не офицер.

– Нет… Вероятно, инженер какой-нибудь из их проклятого общества! Он прибыл со своим конвоем для нового обследования работ канала, прежде чем в него пущена будет вода. Направляются они к Мельриру, и когда прибудут к шотту и увидят…

– Что им не удастся обводнить его, – воскликнул наиболее горячий из двоих, – и что Сахарского моря никогда не будет; они остановятся, далее не пойдут, и тогда несколько сотен преданных туарегов!..

– Но каким образом предупредить их, чтобы они могли заблаговременно сюда подоспеть?

– Оазис Зенфиг отсюда всего на расстоянии двадцати миль, а если отряд останется на день в Мельрире, то можно будет его там задержать еще на несколько дней.

– Это можно сделать и сейчас.

– А если они намерены выжидать, чтобы воды залива разлились по шотту, то лучше для них заняться тотчас же рытьем могил для себя, потому что все они будут убиты ранее появления воды! Идем, Гарриг!

– Пойдем, Сохар.

Это были два туарега, принимавшие участие в побеге Хаджара: Гарриг, устроивший все дело по соглашению с левантинцем, и Сохар – брат вождя туарегов. Поднявшись с места, они быстро скрылись по направлению Мельрира.

На следующий день, за час до восхода, капитан Ардиган скомандовал к выступлению. Кони были уже оседланы и маленький отряд снова пустился в путь по северному берегу канала в обычном порядке.

Франсуа, свеже и гладко выбритый, занимал свое обычное место во главе обоза, а так как унтер-офицер Писташ верхом следовал около него, то между ними всегда завязывалась беседа.

– Как поживаете сегодня, господин Франсуа? – спрашивал Писташ со свойственным ему всегда хорошим расположением духа.

– Превосходно, – отвечал важный слуга Шаллера.

– Наша поездка не кажется вам слишком скучной и утомительной?

– Нет, унтер-офицер, это прогулка по любопытному краю.

– Как изменится этот шотт после обводнения!

– Да, сильно изменится, – отвечал Франсуа размеренным и наставительным тоном. Уж конечно, не этот аккуратный и методичный человек стал бы проглатывать слова. Наоборот, он смаковал и наслаждался, произнося их, как истый гурман, когда сосет вкусную конфетку.

– И когда я подумаю, – продолжал Писташ, что на том месте, по которому ступают наши кони, будут плавать рыбы, корабли…

– Да, унтер-офицер, и притом разных видов – и морские свинки, и дельфины, и акулы…

– И киты, – добавил Писташ.

– Не думаю, для них, пожалуй, будет недостаточно воды.

– Как так, господин Франсуа? Нам сказал старший вахмистр, что глубина будет в Рарзе – двадцать, а в Мельрире – двадцать пять метров.

– Не везде так будет, унтер-офицер, а этим морским чудовищам нужен простор, чтобы они могли свободно двигаться и выдувать воду.

– А сильно они дуют, господин Франсуа?

– Так дуют, что хватило бы воздуха для воздуходувной машины доменной печи или же для всех органов французских соборов!

Франсуа был очень доволен столь решительным своим ответом, несколько удивившим бравого Писташа. Затем он продолжал, описывая рукой площадь будущего моря:

– Я уже вижу это новое море, изборожденное паровыми и парусными судами, занятыми каботажем от одного порта до другого, и знаете ли, унтер-офицер, какое было бы самое горячее мое желание?

– Скажите, господин Франсуа.

– Мне очень хотелось бы находиться на палубе первого судна, которое взбудоражит водные массы в этих древних алжирских шоттах! Я полагаю, господин инженер пожелает быть на этом корабле, а потому надеюсь, что и мне удастся пройти по этому морю, созданному нашими руками.

– Во всяком случае, – и этим пожеланием закончил поучительную беседу унтер-офицер Писташ, – раз экспедиция так благополучно началась, можно надеяться, что она так же благополучно и завершится.

Придерживаясь по-прежнему обычной скорости передвижения – по два перехода каждый день, от семи до восьми километров каждый, – Шаллер рассчитывал вскоре добраться до конца второго канала. Как только отряду удалось бы добраться до Мельрира, предполагалось обогнуть его либо по северному, либо по южному берегу. Впрочем, это было безразлично, ибо в проекте инженера заключалось обследование всей окрестности канала.

Первую часть канала оказалось возможным пройти в первый же переход. Часть эта, начинаясь от Рарзы, заканчивалась у небольшой котловины, известной под названием Эль-Аслудже, между дюнами, высотой от семи до десяти метров. Но прежде чем достигнуть Мельрира, приходилось огибать ряд небольших шоттов, тянувшихся по всем направлениям и образующих непрерывный ряд неглубоких котловин, заключенных между невысокими берегами, которые неминуемо должны были быть залиты водой Средиземного моря. Все это вызывало необходимость установки бакенов от одной выемки до другой, для указания фарватера судам, которые появятся в этом новом море, созданном наукой и волей людей. Не пришлось ли прибегнуть к тому же приему при прорытии Суэцкого канала, при переходе по горным озерам, где нельзя было бы плавать без таких точных указаний фарватера?

Но и тут работы оказались далеко продвинутыми вперед. Могучие землечерпальные машины прорыли глубокие траншеи вплоть до Мельрира. В случае же необходимости чего только нельзя было бы предпринимать с новейшими современными снарядами, как-то: колоссальными землечерпальными, сверлильными и иными машинами, которым ничто не в состоянии противостоять – словом, со всем этим могущественным вспомогательным рабочим инвентарем, о котором не мог и помышлять Рудер и продолжатели его трудов, и который создан был разными изобретателями и конструкторами в период, истекший с того времени, когда возник проект Рудера.

Все произведенные до того времени работы оказались в весьма удовлетворительном состоянии, как это и было предусмотрено инженером и красноречиво установлено в его докладе, состоявшемся в Габесе.

Однако там, где недавно еще царило оживленное передвижение массы рабочих, ныне ничего не было, кроме гробовой тишины безлюдных местностей. Ощущение этой пустоты вызывало у Шаллера чувство досады.

Раздумывая над этим обстоятельством, он признавал, что переход из Бискры в Рарзу, конечно, не так прост и удобен, как переход из Парижа в Сен-Клу, и при столь продолжительном переходе всегда можно было ожидать какого-нибудь неожиданного препятствия, спутывающего все предварительные расчеты и все заблаговременно составленные расписания. Впрочем, последнее предположение тоже казалось неосновательным, ибо агент телеграфировал ему еще в Габес из Бискры, что все обошлось благополучно до этого города согласно составленным в Париже инструкциям. Следовательно, что-то совершенно неожиданное задержало партию среди дороги, быть может в болотистой местности Фарфарии, часто подверженной наводнениям и мало обследованной, лежащей между Бискрой и Мельриром, куда вскоре сам он должен был прибыть. Достаточно лишь вступить на почву всяких предположений, чтобы уже не иметь возможности сойти с нее. Одно предположение сменяется другим с навязчивым постоянством и непрерывностью. Все это и испытал Шаллер, в голове которого неустанно роились разнообразнейшие мысли, причем ни одна из них не давала ему ни малейшего объяснения, мало-мальски допустимого и даже правдоподобного. Незаметно для него чувство досады сменилось чувством настоящей тревоги. Это побудило капитана Ардигана продвигаться вперед лишь после предварительной разведки местности.

По его приказанию старший вахмистр и несколько спахисов выехали вперед для разведок по сторонам канала, на расстоянии одного, двух километров.

Местность была пустынная, или, правильнее выражаясь, казалось, что она лишь недавно оставлена людьми. К концу второго перехода отряд расположился на ночлег у оконечности маленького шотта. Место это было лишено растительности. Никакого оазиса не было поблизости. Ни разу не приходилось разбивать лагерь в столь неудачной обстановке. Один лишь песок, смешанный с гравием, без всякого намека на какую-либо зелень. Но в обозе достаточно было фуража для удовлетворения потребностей животных в пище, а при дальнейшем движении по берегам Мельрира, переходя от одного оазиса к другому, маленький отряд всегда мог пополнить свои запасы. К счастью, несколько источников давали возможность людям и животным утолять жажду. Ночь была тихая и очень светлая – ночь полнолуния, под небом, усеянным звездами. Как и всегда, подступ к лагерю хорошо охранялся. Впрочем, в открытой местности ни Сохар, ни Гарриг не смогли бы появиться около лагеря, не будучи замеченными. Да они и не рискнули бы отважиться на это, ибо в их расчеты входило заманить инженера, капитана и его спахисов в глухую часть Алжирской области. На следующий день с рассветом свернули лагерь, ибо Шаллер очень торопился добраться поскорее до конца канала. Там-то именно и прорыта была траншея, по которой должна была быть направлена вода из пролива Габеса в шотт Мельрир.

Однако все еще не было и следов артели из Бискры. Что же могло случиться с ней? Шаллер был в совершенном недоумении. Отсутствие этих людей заключало в себе, по его убеждению, предупреждение о грозящей опасности.

– Несомненно, что-то произошло! – не переставал он повторять.

– И я со своей стороны опасаюсь этого, – подтверждал капитан Ардиган.

– Постараемся прибыть в Мельрир до наступления ночи.

Полуденный привал был короткий. Не распрягали повозок, не разнуздывали коней. Предполагали отдохнуть впоследствии, сделав последний переход.

Словом, отряд двигался с такой поспешностью, что, не повстречав по-прежнему никого на своем пути, к четырем часам пополудни мот уже видеть высоты, окаймляющие шотт. Направо у 347-го километра расположена была последняя верфь, и начиная с этого места осталось лишь пройти шотты Мельрир и Селлем, чтобы упереться в возвышенные берега. Лейтенант Вильетт удостоверился, что впереди ничего не было видно и не слышно было никакого шума.

Подогнали лошадей, а так как собака выдвинулась вперед, то Николь не мог помешать своему коню устремиться по ее следам.

За ними и все пустились в галоп и остановились у выхода канала среди облака пыли. И там, так же как и в Рарзе, не было ни малейшего следа артели, которая должна была появиться из Бискры. Но каково было изумление инженера и его спутников, когда они увидели, что верфь разрушена, траншея частью засыпана, водоотлив прегражден песчаной плотиной и что, следовательно, никак невозможно впустить в Мельрир воду, прежде чем не будут сделаны основательные исправления в этом пункте!