Текст книги "Гибель С. А. Есенина: исследование версии самоубийства"

Задача данной работы – попытаться ввести изучение материалов о смерти Есенина в строгие научные рамки исторической дисциплины как самодовлеющего гуманитарного знания, очищенного от социально-политической конъюнктуры.

Материалы, связанные со смертью С. А. Есенина, в Государственном музее истории российской литературы им. В. И. Даля

Д. Ю. Решетникова, В. Е. Высоколов

В собрании ГМИРЛИ им. В. И. Даля (ГЛМ) хранится обширная коллекция предметов, связанных с биографией и творчеством С. А. Есенина[71]71
  Сведения о музейных материалах, хранящихся в разных отделах фондов ГМИРЛИ, были собраны для этой статьи благодаря содействию сотрудников музея. Хотим поблагодарить (в алфавитном порядке): Е. М. Варенцову, А. В. Голубеву, А. Я. Невского, Н. Г. Прохорова, В. С. Серебрякова, Л. А. Хлюстову.


[Закрыть]. Бόльшая и наиболее ценная ее часть поступила в музей по письму, записанному в Книгу поступлений основного фонда как письмо Министерства юстиции СССР, от 20 февраля 1958 года.

За обезличенной записью в Книге поступлений скрыто имя вдовы поэта С. А. Толстой-Есениной, после смерти которой собранный ею архив поступил в собрание ГЛМ. Почему же предметы поступили от имени Министерства юстиции, а не напрямую, например по завещанию, которое действительно существовало и было зарегистрировано Первой нотариальной конторой города Москвы 25 мая 1957 года, за несколько месяцев до смерти Софьи Андреевны?

И здесь необходимо сказать, что практически все годы, начиная с момента основания ею Есенинского архива, Софье Андреевне приходилось бороться за право обладания им.

Собирать свою коллекцию Толстая начала почти сразу же после гибели мужа. Ее целью было создание музея Сергея Есенина. Первым официальным шагом в этом направлении стало заседание правления Всероссийского Союза писателей, состоявшееся 7 января 1926 года, на котором избрана комиссия по увековечению памяти поэта. Комиссия была сформирована по всем бюрократическим правилам того времени: избрали и комитет, и аппарат-бюро, куда помимо С. А. Толстой вошли Б. Пильняк, Л. Леонов, А. Берзинь, Е. Есенина, А. Таиров, П. Сакулин и целый ряд других. По предложению Пильняка вновь созданное общество ставило своей целью не только увековечивание памяти поэта, но и изучение его наследия. Предложение было принято единогласно. К сожалению, при жизни Софьи Андреевны, несмотря на предпринятые ею титанические усилия, ни первой, ни второй задачи, поставленной комитетом, в полной мере достичь не удалось.

С января 1926 года С. А.Толстая сотрудничает на общественных началах во Всероссийском Союзе писателей, а в конце мая ее приняли на работу в Музей советских писателей (она проработает в нем 15 лет). На базе этого учреждения Толстая надеялась создать музей Есенина. В рукописных фондах ГМИРЛИ им. В. И. Даля хранится архив Есениной-Толстой, в котором сохранена деловая и хозяйственная переписка Музея С. А. Есенина, например Книга расходов музея[72]72
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 1. № 331.


[Закрыть], бланк удостоверения[73]73
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 1. № 462.


[Закрыть], выданного 20 марта 1926 года гражданке С. А. Толстой-Есениной с тем, что она является сотрудником Музея Есенина (для предоставления в Домоуправление), запросы на приобретение тех или иных предметов со штампами музея, расписки о получении денег от музея[74]74
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 1. № 326.


[Закрыть] и т. д. Из чего очевидно, что юридически музей существовал. Софье Андреевне было поручено хранить и комплектовать Есенинскую коллекцию. Поначалу, когда материалов было еще не слишком много, был открыт «Уголок памяти С. А. Есенина», а в 1928 году был открыт музей. Однако через непродолжительное время его закрыли для свободного посещения. Дату закрытия можно предположить по Книге расходов музея. Последняя запись сделана 9 декабря 1929 года (первая запись – 8 января 1926). Софья Андреевна была решительно против, когда заведующий Д. Д. Благой настаивал, что экспонаты, собранные ею, должны войти в основной фонд Музея советских писателей (ил. 1). Она добилась, чтобы материалы были выделены в отдельный Есенинский фонд.

В письме Евгении Николаевны Чеботаревской, преданной подруги С. А. Толстой и ее коллеги по работе в Музее советских писателей, находим: «Был Есенинский музей. Когда его уже нельзя стало показывать, чтобы все-таки сохранить его, мы сделали общий <Музей советских писателей>. Вспомни, как ты ненавидела его, даже мне не позволяла в нем работать»[75]75
  Письмо Е. Н. Чеботаревской к С. А. Толстой-Есениной // Подсвирова Л. Софья Толстая-Есенина. Семья. Окружение. Судьба. Пятигорск, 2013. С. 391.


[Закрыть]. Но пока за вдовой Есенина оставалась должность хранителя, она могла собирать и описывать Есенинский архив на официальных основаниях. Однако вскоре стало невозможно и это. В связи с реорганизацией в 1938 году Музея советских писателей должность хранителя была упразднена. В архиве Толстой хранятся черновики писем, написанных вдовой поэта различным начальникам от литературы, партийным руководителям, в том числе Молотову[76]76
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 2. № 95.


[Закрыть], Фадееву[77]77
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 2. № 95.


[Закрыть] и т. д. Она борется за право не расставаться с собранным ею архивом. И, судя по этим письмам, борьба, начатая еще в начале 30-х годов, к концу десятилетия была ею почти проиграна.

Ил. 1. Экспозиция Музея С. А. Есенина в Москве на Тверском бульваре, 25. Витрины и стенды, посвященные теме «Советские писатели и коммунистическое строительство», а также писателям: М. Горькому, В. В. Маяковскому, Д. Бедному и другим. (Стекло, негатив. 12,9 × 17,8. Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958)[78]78
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КУ 14516/169.


[Закрыть]

Приводим одно из этих писем, отправленное С. А. Толстой на имя секретаря правления Союза писателей В. П. Ставского: «Среди материалов, хранящихся в Доме советского писателя, есть материалы, относящиеся к жизни и творчеству Сергея Есенина. Около восьмидесяти процентов этих материалов были собраны мною. Я передала в архив материалы, лично мне принадлежавшие. При передаче материалов я обусловила то, что я останусь пожизненной хранительницей архива. В 1929 г. состоялось постановление правления ВССП о том, что я назначаюсь хранительницей есенинских материалов. Ввиду того, что в настоящее время все архивы передаются в ведение т. Ужкальниса, прошу Вас дать соответствующее распоряжение о том, чтобы есенинские материалы были оставлены мне для хранения. Так как помещение Дома советского писателя не приспособлено для хранения ценных материалов, прошу Вас разрешить мне взять все есенинские материалы для временного хранения с тем, что я обязуюсь возвратить их по первому Вашему требованию. В эту просьбу я не включаю те материалы, которые принадлежали Союзу советских писателей до начала моей работы в Союзе. Владимир Петрович, я решаюсь обратиться к Вам с этой просьбой, потому что мне очень дороги эти материалы и, главное, потому что я хотела работать над ними для подготовки их к печати, для составления библиографии, биографии и т. д. 11 января 1938 г. С. Есенина-Толстая»[79]79
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 2. № 96.


[Закрыть].

Ответ из секретариата ССП от 5 февраля 1938 года: «Ввиду того, что есенинские материалы являются общественным достоянием, подтвердить прежнее решение о передаче их в Институт литературы им. Горького. Разрешить т. Есениной в любое время преимущественное пользование этими материалами»[80]80
  Подсвирова Л. Софья Толстая-Есенина. Семья. Окружение. Судьба. Пятигорск, 2013. С. 394; Зинин С. И. С. А. Есенин и его окружение. Биобиблиографический справочник (http://zinin-miresenina.narod.ru/s.html).).


[Закрыть].

В рукописных фондах, в личном архиве находится карандашный черновик письма Софьи Андреевны В. М. Молотову, предположительно того же 1938 года: «У меня насильственно вырывают то, что мне дорого, близко и нужно и на что я имею права, которые мне даны тем трудом и любовью, которые я вложила в это дело» (ил. 2).

Ил. 2

И здесь же официальное письмо Института мировой литературы им. Горького[81]81
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 1. № 405.


[Закрыть], ставящее точку в затянувшейся борьбе вдовы Есенина с системой (ил. 3).

Ил. 3

Неизвестно, каким образом Толстой все-таки удалось сохранить в своем личном ведении бóльшую часть Есенинского архива. Хотя какая-то его часть была передана в ИМЛИ, где и находится в настоящее время. Можно предположить, что Софье Андреевне помог статус внучки Л. Н. Толстого, а также ее должность – с 1941 года Софья Андреевна становится директором объединенного Музея Л. Н.Толстого.

Думая о судьбе архива Есенина, Софья Андреевна 25 мая 1957 года составляет завещание, по которому коллекция передавалась Чеботаревской Евгении Николаевне.

В учетной документации рукописных фондов сохранился текст искового заявления Государственного литературного музея от августа 1957 года во Фрунзенский районный суд с просьбой «аннулировать завещательное распоряжение умершей 29/VII с.г. вдовы русского поэта С. А. Есенина Софии Андреевны Толстой-Есениной», мотивируя свою просьбу тем, что «гражданка Чеботаревская Евгения Николаевна не имеет никакого отношения к семье Есениных». А также «умершая прекрасно понимала ценность своего архива и, находясь в здравом рассудке, не могла допустить передачи части их в частные руки. <…> Не входя в рассуждения о правомочности завещания, составленного слепым – деморализованным человеком, разбитым тяжелым недугом и не имевшим уже сил или возможности поставить под документом собственноручную подпись, мы обращаем внимание Народного суда на параграф, предусматривающий передачу материалов С. А. Есенина в частные руки». Далее: «Для выяснения ужасных условий, в которых находились Есенинские и другие материалы в руках Чеботаревской на момент смерти С. А. Толстой, мы просим вызвать и опросить следующих свидетелей:

1. Лев Рафаила Иосифовича, инспектора 1 Нотариальной конторы, производившего опись,

2. Пузина Николая Павловича, хранителя Ясно-Полянского музея, производившего осмотр имущества,

3. Грачева Ивана Александровича, понятого при составлении описи,

4. Толстого Александра Ильича, племянника умершей, проживавшего в той же квартире,

5. Тимрод Александра Дмитриевича, последнего мужа покойной, работающего научным сотрудником в Ясно-Полянском музее»[82]82
  Текст заявления хранится в качестве учетной документации отдела рукописных фондов ГМИРЛИ. У текста нет какого-либо номера или шифра.


[Закрыть].

В результате все материалы, связанные с С. А. Есениным, завещанные Е. Н. Чеботаревской, были зачислены в фонд Государственного литературного музея. В учетной документации отдела рукописей хранится письмо из Управления музеев и охраны памятников (ил. 4) и письмо из Первой московской Государственной Нотариальной конторы (ил. 5). Последнее и записано в Книгу поступлений основного фонда в графу «Источники поступления» как «Письмо Мин. Юстиции № 5201/57 от 20/II 58 г.».

Ил. 4

В 1959 году в журнале «Новый мир» была опубликована статья замдиректора ГЛМ по научной части Сусанны Степановны Масчан «Из архива С. Есенина», где сообщалось, что музей приобрел архив поэта, принадлежавший Толстой-Есениной. «Архив этот собирался на протяжении ряда лет. Здесь рукописи произведений поэта, корректурные листы с его правкой, письма к нему, неопубликованные воспоминания современников. <…> Среди вещей, полученных от С. А. Толстой, – маска С. Есенина, слепок его руки, ряд редких фотографий, ручка, которой он писал в 1925 году»[83]83
  С. Масчан. Из архива С. Есенина. // Новый мир. 1959. № 12. С. 271.


[Закрыть] и т. д. Появление статьи в массовой печати призвано было оповестить общественность о новом правообладателе архива Есенина.

Ил. 5

С 1958 года по настоящее время эти материалы хранятся в фондах ГЛМ (ныне ГМИРЛИ им. В. И. Даля).

Ниже приводится описание фотодокументов из собрания Государственного музея истории российской литературы им. В. И. Даля, имеющих отношение к смерти С. А. Есенина, а также комментарии, касающиеся их создателей.

Фотографии коридора перед входом в пятый номер гостиницы «Англетер» и интерьера пятого номера (ил. 6–9)

Ил. 6

Ил. 7

Ил. 8

Ил. 9

Иллюстрация 6. Гостиница «Англетер», коридор перед номером 5, в углу которого была сделана одна из посмертных фотографий С. А. Есенина на кушетке (см. ил. 8).

Интерьер. Вид на дверь, ведущую в номер. Кресло, зеркало.

Автор съемки В. В. Пресняков. Ленинград, не ранее 29 декабря 1925.

Фотобумага полуматовая, фотопечать. 16,5 × 11,7.

Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[84]84
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 35791.


[Закрыть]

Иллюстрация 7. Гостиница «Англетер», номер 5, где погиб С. А. Есенин.

Интерьер комнаты с фокусировкой на угол, в котором висело тело Есенина. Пальто, шапка на столе, поваленная тумба.

Автор съемки В. В. Пресняков. Ленинград, не ранее 29 декабря 1925.

Фотобумага полуматовая, фотопечать. 11,7 × 16,0.

Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[85]85
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 35792.


[Закрыть]

Иллюстрация 8. Гостиница «Англетер», номер 5,

где погиб С. А. Есенин.

Интерьер комнаты. Стол, стул, кушетка, дверь, кровать.

Автор съемки В. В. Пресняков. Ленинград, не ранее 29 декабря 1925.

Фотобумага полуматовая, фотопечать. 11,6 × 16,4.

Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[86]86
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 35793.


[Закрыть]

Иллюстрация 9. Гостиница «Англетер», номер 5, где погиб С. А. Есенин.

Интерьер комнаты. Столы, стулья, кресло, диван, кровать.

Автор съемки В. В. Пресняков. Ленинград, не ранее 29 декабря 1925.

Фотобумага полуматовая, фотопечать, ретушь по негативу (нарисованы края штор). 11,6 × 16,4.

Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[87]87
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 35794.


[Закрыть]

В Государственном музее истории российской литературы им. В. И. Даля имеется также репродукционный негатив (КУ 14515/576), являющийся пересъемкой фотографии из ИМЛИ с изображением левого угла комнаты (номер 5) гостиницы «Англетер» (аналогичной изображению на ил. 9): стекло, негатив, ретушь по оригинальному негативу (нарисованы края штор), 8,9 × 11,8. Пересъемка выполнена фотолабораторией ГЛМ по заказу № 398 от 14.10.1955. Запись в книгу негативов 20.02.1956.

Фотографии тела С. А. Есенина после вскрытия на прозекторском столе

(ил. 10–11, 13)

Ил. 10

Ил. 11

Иллюстрация 10. Тело С. А. Есенина после вскрытия в прозекторской больницы имени А. А. Нечаева (Обуховской).

Тело лежит на спине на прозекторском столе (вид справа). Фон искусственно зачернен.

Автор съемки В. В. Пресняков. Ленинград [29 декабря 1925].

Пленка, негатив. 6,3 × 8,8.

Из старых поступлений[88]88
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КУ 14619/128.


[Закрыть]

Иллюстрация 11. Тело С. А. Есенина после вскрытия в прозекторской больницы имени А. А. Нечаева (Обуховской).

Тело лежит на спине на прозекторском столе (вид слева). Фон искусственно зачернен.

Автор съемки В. В. Пресняков. Ленинград [29 декабря 1925].

Пленка, негатив. 6,6 × 8,9.

Из старых поступлений[89]89
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КУ 14619/130.


[Закрыть]

Фотографии на иллюстрациях 10 и 11 – это репродукционные негативы. Упоминаний места хранения оригинальных негативов в документации ГЛМ нет.

Автором снимков, представленных на иллюстрациях 6–11, являлся Владимир Владимирович Пресняков (1885–1937) – уроженец г. Вильно, русский, из дворян, беспартийный, зав. фотографическим кабинетом Эрмитажа в 1926–1933 гг., юрист, фотоиллюстратор, сотрудник ЛЕНОГИЗа. Согласно справочнику «Весь Ленинград», проживал в Ленинграде по адресам: ул. Гончарная, д. 29 (до 1926 г.), ул. Жуковского, д. 57, кв. 62 (1926–1929 гг.), ул. Восстания, д. 10, кв. 19 (после 1929 г.). Арестован 28 декабря 1934 г. Особым совещанием при НКВД СССР 17 марта 1935 г. осужден как «социально опасный элемент» на 5 лет ссылки. Отбывал срок в г. Оренбург, фотограф Оренбургстройтреста. Арестован 22 июля 1937 г. Тройкой УНКВД Оренбургской обл. 25 октября 1937 г. приговорен по ст. ст. 58-1а-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Оренбург 26 октября 1937 г. (одновременно расстреляна его жена Евдокия Георгиевна).[90]90
  Ленинградский мартиролог. 1937–1938. Т. 12 / ред. тома А. Я. Разумов, ред. кол.: Л. А. Барташевич [и др.]. СПб., 2012. С. 232.


[Закрыть]

Известна переписка фотографа В. В. Преснякова с С. А. Толстой-Есениной по поводу заказанных ему Музеем С. А. Есенина фотографий интерьеров гостиницы «Англетер». Мы приводим здесь подробную расписку фотографа в получении им денег за сделанную работу (ил. 12).[91]91
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 1. № 326.


[Закрыть]

Ил. 12

Тело С. А. Есенина на прозекторском столе в Обуховской больнице им. Нечаева фотографировал также Николай Александрович Щербаков (ил. 13).

Ил. 13

Ил. 14

Иллюстрации 13–14. Тело С. А. Есенина после вскрытия в прозекторской больницы имени А. А. Нечаева (Обуховской).

Средний план. По пояс. На прозекторском столе.

Автор съемки Н. А. Щербаков. Ленинград. 29 декабря 1925.

На обороте графитовым карандашом: «К. А. Соколову / Снято 29-го <30 – исправлено> XII 25 г. / Щербаков Фонтанка / 53 кв. 14 т. [100-75]».

Фотобумага матовая, картон, фотопечать. 12,0 × 16,5 (фотография); 17,8 × 26,6 (паспарту).

Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[92]92
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 35797.


[Закрыть]

Поступление этой фотографии не отражено в описях коллекции Музея Есенина. В документах Музея – ни в папке со счетами, ни в Расходной книге, которую вела Софья Андреевна, также нет никаких записей относительно покупки этой фотографии или переговоров с фотографом Щербаковым.

О Николае Александровиче Щербакове имеются только отрывочные сведения. Справочные книги «Весь Ленинград» за 1927–1931 и 1934 гг. указывают, что по адресу: Фонтанка, 53, проживал Щербаков Николай Александрович (род. 17/VII-1898). При этом его род занятий обозначен как преподаватель (1927–1928). Согласно информации, содержавшейся в списках плательщиков подоходного налога за 1926 год, можно уточнить, что Н. А. Щербаков преподавал в 86-й совшколе (угол пр. Стачек и Шелкова пер., с 1933 г. ул. Газа). Вместе с ним жили жена Щербакова Екатерина Афанасьевна (род. 1/Х-1897) – домохозяйка, а также домработница Семенова Мария Семеновна (51 год), – обе на иждивении Н. А. Щербакова[93]93
  Список граждан, проживающих по адресу: наб. р. Фонтанки, № 53, на второе полугодие 1924/25 б<юджетного> г<ода> (к 20 сентября 1925) // ЦГА СПб. Ф. Р-1963. Оп. 180. Д. 5612. Л. 626об–627; Список граждан по наб. р. Фонтанки, № 53, по состоянию на II полугодие 1925/26 г. (15 апреля 1926) // ЦГА СПб. Ф. Р-1963. Оп. 180. Д. 3111. Л. 434об–435; Домовая книга прописки граждан по адресу: наб. р. Фонтанки, д. 51–53 (начато 1933; окончено 1935) // ЦГА СПб. Ф. Р.-7965. Оп. 118. Д. 3822. Л. 135об–136.


[Закрыть]. Во второй половине 1926 г. вместо домработницы стал жить его отец– Щербаков Александр Сергеевич (60 лет) – строительный рабочий, служивший в Губоткомхозе (Отдел благоустройства садов и парков)[94]94
  Список граждан по наб. р. Фонтанки, № 53, на 2-е полугодие 1926/27 г. (15 октября 1926) // ЦГА СПб. Ф. Р-1963. Оп. 180. Д. 3112. Л. 673об–674; Список граждан по наб. р. Фонтанки, № 53, по состоянию на 25 сентября 1927 // ЦГА СПб. Ф. Р-1963. Оп. 180. Д. 4175. Л. 207об–208; Список граждан, проживающих в доме по наб. р. Фонтанки, № 53, по состоянию на 1 октября 1928 г. // ЦГА СПб. Ф. Р-1963. Оп. 180. Д. 4262. Л. 29об–30.


[Закрыть]. В 1927 г. Н. А. Щербаков стал работать в 33-й советской трудовой школе (канал Грибоедова). При этом жена и отец находились на его иждивении. Осенью 1928 г. Н. А. Щербаков числился уже не преподавателем, а руководителем и режиссером производственного коллектива Рабиса «Театр Действа» (Кронверкский пр., 49). В начале 1930-х годов он руководил театральной мастерской (клуб Профинтерна, В. О., 9-я линия, д. 50). В середине 1930-х годов следы Н. А. Щербакова теряются. В домовых книгах по адресу: наб. р. Фонтанки, 53, кв. 14, его имя исчезает, но при этом нет никаких указаний о том, куда он переехал[95]95
  Биографические сведения о Н. А. Щербакове предоставлены А. В. Крусановым.


[Закрыть]. Вероятно, он был выслан во время «чистки» Ленинграда после убийства С. М. Кирова.

Фотографии тела С. А. Есенина в гостинице «Англетер» (ил. 15–16)

Ил. 15

Ил. 16

Иллюстрация 15. С. А. Есенин после смерти.

Лежит на кушетке, на спине, голова почти в профиль, правая рука согнута в локте. Фон – обои в полоску. В правой части кадра протянут провод.

Автор съемки М. С. Наппельбаум. Ленинград, гостиница «Англетер», 28 декабря 1925. Стекло, негатив. 9,0 × 11,8. Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[96]96
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 50894/4063.


[Закрыть]

Иллюстрация 16. С. А. Есенин после смерти.

Лежит на кушетке, на спине, голова 3/4 вправо, правая рука согнута в локте.

За изголовьем кушетки кашпо,

стоящее на деревянных ножках.

Автор съемки М. С. Наппельбаум. Ленинград, гостиница «Англетер», 28 декабря 1925 Стекло, негатив. 11,8 × 16,2. Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[97]97
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 50894/4065.


[Закрыть]

Снимок на иллюстрации 15 сделан в интерьере пятого номера гостиницы. Снимок на иллюстрации 16 сделан в коридоре перед номером (ил. 6). Здесь те же кашпо и стоящая в дальнем правом углу этажерка.

Моисей Соломонович Наппельбаум (1869–1958) – уроженец г. Минска, фотограф, мастер студийной художественной фотографии, создавший собственную узнаваемую манеру исполнения психологического фотопортрета. Долгие годы работал в Петербурге, после 1917 года переехал в Москву, какое-то время жил на два города, работая заведующим фотографией ВЦИКа, жил во 2-м Доме Советов (гостиница «Метрополь»). М. С. Наппельбаум – автор первой портретной съемки В. И. Ленина, растиражированной миллионными экземплярами в советские годы.

В 1924 году Моисей Соломонович создал один из самых известных портретов Есенина в мастерской на Невском проспекте. Спустя тридцать лет он подробно рассказал об этой съемке в своей книге «От ремесла к искусству: искусство портрета» (1958).

28 декабря 1925 года Наппельбаум был вызван в номер гостиницы «Англетер», где фотографировал тело мертвого Есенина. То, что снимки выполнены фотоателье М. С. Наппельбаума, не подвергается сомнению (в случае коллекции ГЛМ это оригинальные негативы). Собирая коллекцию для музея, Софья Андреевна обратилась к М. С. Наппельбауму с просьбой о получении снимков тела Есенина. В личном архиве Толстой-Есениной хранятся денежные расписки Музею Есенина от студии Наппельбаума в получении денег за выполненные работы[98]98
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 1. № 331.


[Закрыть]. Это счета со штампами: «Студия / М.С. Наппельбаум. / Москва. Петровка, 5» и «Студия / Наппельбаум / Невский, 72». Счет от 8 апреля 1926 включает оплату двух негативов (ил. 17). Счет от 20 апреля 1926 включает оплату снимка «последнего стихотворения» (ил. 18). Счета совпадают с записями на первых страницах Книги расходов Музея Есенина (ил. 19–20).[99]99
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 1. № 331.


[Закрыть]

Ил. 17

Ил. 18

Ил. 19

Ил. 20

Однако дочь Наппельбаума, Ольга Грудцова, в своей книге «Довольно, я больше не играю… Повесть о моей жизни» оставила следующее свидетельство: «Так случилось, что в нашем доме узнали о гибели поэта едва ли не раньше всех. Отцу позвонили по телефону и попросили приехать в гостиницу „Англетер“ сфотографировать покончившего с собой Есенина. Отец был чувствителен, все, связанное со смертью, причиняло ему боль. Ехать не хотелось. Лева решился его сопровождать. Они застали поэта висящим на трубе парового отопления, высоко под потолком. Встретивший их в номере милиционер обратился к Леве с просьбой помочь вынуть поэта из петли. Лева рассказывал, что почему-то особенно страшное впечатление на него произвели лакированные полуботинки на мертвых есенинских ногах. Папа отказался от съемки, они вернулись с братом домой»[100]100
  Грудцова О. М. Довольно, я больше не играю… Повесть о моей жизни // Минувшее: исторический альманах. 19. М. – СПб., 1996. С. 26.


[Закрыть].

Вопреки этим воспоминаниям, документы однозначно указывают, что фотосъемка тела С. А. Есенина в гостинице «Англетер» проводилась М. С. Наппельбаумом. Кроме того, авторство Наппельбаума подтверждает дневниковая запись писателя И. Оксенова (29 декабря 1925): «Номер был раскрыт. Направо от входа, на низкой кушетке, лежал Сергей, в рубашке, подтяжках, серых брюках, черных носках и лакированных „лодочках“. Священнодействовал фотограф (Наппельбаум), спокойный мужчина с окладистой бородой. Помощник держал слева от аппарата черное покрывало для лучшего освещения»[101]101
  Оксенов И. «Никто другой нам так не улыбнется»: (Из дневника) // Кузнецов В. И. Тайна гибели Есенина: по следам одной версии. М., 1998. С. 229.


[Закрыть].

Другой экземпляр посмертной фотографии поэта, сделанной М. С. Наппельбаумом в гостинице «Англетер» (ил. 21–22), поступил в коллекцию ГЛМ из собрания известного коллекционера и издательницы, организатора литературного объединения «Никитинские субботники», Евдоксии Федоровны Никитиной (1895–1973).

Ил. 21

Ил. 22

Иллюстрации 21–22. С. А. Есенин после смерти.

Лежит на кушетке, на спине, голова 3/4 вправо, правая рука согнута в локте.

Автор съемки М. С. Наппельбаум. Ленинград, гостиница «Англетер», 28 декабря 1925. На обороте графитовым карандашом: «Дорогой / Евдоксии Федоровне. / Это С. А. Есенин через / десять минут после того, / как его сняли с «потолка / отеля Англетер». / XII 1925 г. / г. Ленинград от <подпись> / 6 V 65 г.».

Фотобумага матовая структурная, фотопечать. 8,5 × 13,0.

Из коллекции Е. Ф. Никитиной. Способ поступления: по приказу МК СССР[102]102
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 52909.


[Закрыть]

Дарственная надпись на обороте (ил. 22), к сожалению, пока не поддается атрибуции. Это связано не в последнюю очередь с тем, что архив Е. Ф. Никитиной при ее жизни не был обработан, не имел никакого научно-справочного аппарата, не велась даже самая простая учетная документация. Только сама владелица, по словам очевидцев, более или менее свободно могла ориентироваться «среди залежей собранных ею рукописей и книг, только хранитель решала, кому и когда позволить работать с музейными материалами, что выдавать исследователям, что скрыть до поры»[103]103
  Фельдман Д. М. Салон-предприятие: писательское объединение и кооперативное издательство «Никитинские субботники» в контексте литературного процесса 1920–1930-х годов. М.: РГГУ, 1998. С. 9.


[Закрыть]. «Ее библиотека и собрание рукописей еще с 20-х годов были достаточно известны в кругах московских коллекционеров. И о собственном музее она думала еще до войны, предлагая учредить «музей советской литературы» на основе той же коллекции. Коллекция росла, состав ее менялся, кое-что владелица продавала, став, можно сказать, постоянным поставщиком Государственного литературного музея. Затем ситуация изменилась, речь шла уже не о благих пожеланиях, а о спасении собранного за тридцать лет»[104]104
  Там же. С. 13.


[Закрыть]. «<…> В 1957 г. бывшая председательница „Никитинских субботников“ безвозмездно передала государству собранную за тридцать пять лет библиотеку, а также значительную коллекцию документов, куда входили архив объединения, письма и рукописи многих известных писателей, в том числе расстрелянных или погибших в лагерях, ссылках и т. п. Проблема хранения дара была решена в 1962 г.: согласно постановлению Министерства культуры РСФСР у Государственного литературного музея (ГЛМ) Министерства культуры РСФСР появился новый филиал – музей „Никитинские субботники“. Основой его экспозиции стала переданная коллекция, а хранителем – дарительница. Должность Никитиной предоставили пожизненно, а квартиру ее, где находилась коллекция <Вспольный переулок, дом 14>, признали помещением музея и расширили. После смерти Никитиной в 1973 г. филиал, которым она руководила, пришлось ликвидировать, распределив экспонаты по соответствующим отделам ГЛМ. Основной корпус Никитинских документов ныне хранится в Отделе рукописей музея. Таковы сведения, подтвержденные документально»[105]105
  Там же. С. 6.


[Закрыть].

Ил. 23

Иллюстрация 23. Е. Ф. Никитина, С. А. Толстая-Есенина, Д. Д. Благой, В. Л. Львов-Рогачевский, М. Я. Козырев – устроители выставки советской литературы.

В первом ряду сидят слева направо: М. Я. Козырев, Е. Ф. Никитина, С. А. Толстая-Есенина, Д. Д. Благой. Во втором ряду В. Л. Львов-Рогачевский.

Москва. 1920-е.

Фотобумага матовая, фотопечать. 22,5 × 17,0.

Из коллекции Е. Ф. Никитиной. Способ поступления: по приказу МК СССР, 1973[106]106
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 52604/13.


[Закрыть]

Ил. 24

Иллюстрация 24. Е. Ф. Никитина и И. Н. Розанов в квартире Никитиной.

Москва. 1940-е.

Фотобумага, фотопечать. 8,7 × 13,4.

Из коллекции Е. Ф. Никитиной. Способ поступления: по приказу МК СССР, 1973[107]107
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 52604/18.


[Закрыть]

Еще один экземпляр этой фотографии (ил. 25–26) поступил в музей от Татьяны Алексеевны Тургеневой (1896–1966).

Ил. 25

Ил. 26

Иллюстрации 25–26. С. А. Есенин после смерти.

Лежит на кушетке, на спине, голова 3/4 вправо, правая рука согнута в локте.

Автор съемки М. С. Наппельбаум. Ленинград, гостиница «Англетер», 28 декабря 1925.

Фотоателье Р. Поля «R. Paul» (печать). Париж, улица Сен Мартен, 339.

На обороте два штампа: «La mention / Photo R. PAUL / est obligatoire», «STUDIO D’ART / R. PAUL / Medaille d’Or / 339, Rue St-Martin, 339 / PARIS (3e)».

Фотобумага матовая, фотопечать. 8,5 × 13,0.

Сдатчик Т. А. Тургенева[108]108
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КУ 4419.


[Закрыть]

Татьяна Алексеевна Тургенева – одна из трех знаменитых сестер, двоюродных внучек И. С. Тургенева. Две из них стали женами поэтов. Татьяна была женой поэта Сергея Соловьева, ее сестра Анна (Ася) Тургенева непродолжительное время была замужем за Андреем Белым (Борисом Бугаевым). Третья, Наталья Тургенева, по мужу Поццо, – скульптор, антропософка, так же как и сестра Ася, последовательница идей Рудольфа Штейнера.

Тургенева многие годы работала в ГЛМ в должности заведующей рукописными фондами (вплоть до своей смерти в 1966 году). Татьяна Алексеевна передала в дар музею фотографию Есенина, которую отнесли к научно-вспомогательному собранию музея. Интересно, что это поступление по времени совпадает с получением музеем архива Есениной-Толстой, в котором, как видим выше, имеются негативы и аналогичные данному снимку отпечатки. Фотография, пришедшая от Тургеневой, интересна прежде всего тем, что на обороте есть штампы фотоателье «R. PAUL». Фотография отпечатана в парижском ателье известного фотографа Пинкуса Розенблюма (Pinkus Rozenblum, 1893–1955).

Тургенева, в отличие от своих сестер, живущих в эмиграции, за границей в советские годы не бывала. Неизвестно, как фотография к ней попала. Можно предположить, что фотография была получена сдатчицей от ее двоюродной тетки певицы Марии Олениной-Д’Альгейм (1869–1970), которая в 1959 году вернулась в СССР на постоянное жительство и, хотя возраст ее был к тому моменту уже очень преклонный, прожила еще 11 лет, пережив свою племянницу. Известно, что Оленина привезла с собой свой архив (часть которого хранится в собрании Музея музыки, в том числе и воспоминания, которые Оленина писала в Москве в последние годы своей жизни). Возможен и другой вариант, что фотография была прислана одной из сестер сдатчицы. Например, известно, что Ася Тургенева была близка с поэтом Александром Кусиковым.

Ил. 27

Иллюстрация 27. Т. А. Тургенева в фонде хранения редких рукописей ГЛМ.

Москва, Димитрова (Большая Якиманка), 38. 1950-е.

На обороте карандашом рукой Н. И. Туркус: «Тетя Таня у вновь оборудованного для хранения редких рукописей шкафа на Б. Якиманке. – Свершилось!»

Фотобумага глянцевая, фотопечать, 11,3 × 15,3.

Сдатчик О. И. Туркус, 2011[109]109
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 58741/3.


[Закрыть]

Портрет С. А. Есенина в покойницкой Обуховской больницы (ил. 28)

Ил. 28

Иллюстрация 28. П. А. Мансуров. С. Есенин в Обуховской больнице. 1925.

Внизу слева фиолетовыми чернилами: «П. Мансуров 29 [Цифра 8 исправлена на 9] декабря 1925 г. Покойницкая Обуховской больницы. С. Есенин † 28 дек.».

Холст, масло. 76,0 × 60,0.

Получено от I Нотариальной конторы. Собственность бывшего Музея Есенина, 1958[110]110
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. ГЛМ КП 35816.


[Закрыть]

Портрет был куплен для Музея Есенина в августе 1928 года, о чем есть запись в Книге расходов музея (ил. 29)[111]111
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 1, № 331.


[Закрыть], а также расписка самого художника, сохранившаяся среди документов музея (ил. 30)[112]112
  ГМИРЛИ им. В. И. Даля. Ф. 4. Оп. 2. № 107.


[Закрыть].

Ил. 29

Ил. 30

Приводим текст расписки с сохранением орфографии и пунктуации документа: «Расписка. Получено мною от Музея Есенина при Всероссийском Союзе Писателей полный расчет (150) рублей за этюд с Есенина сделанный мною в покойницкой Обуховской Больницы утром на второй день после его смерти, утром, до вскрытия. Всякая репродукция делается только по согласованию со мной и чистая прибыль от эксплоатации репродукций передается мне. Репродукции могут быть только цветные т. е. должны печататься в полное, встречающееся в этюде, количество красок и быть точной уменьшенной копией. Обязуюсь передать портрет в Ленинграде в течение следующей недели доверенному Музея Есенина Семену Фабиановичу Файнштейну. Павел Андр. Мансуров. Ленинград, ул. Герцена 45 кв. 8. 10 Авг. 1928 г.

Р. S. Вешать этюд можно только в простенке между окнами, против света. П. Мансуров».

10 августа 1972 года Павел Андреевич Мансуров (1896–1984) вспоминал в своем письме к Ольге Ивановне Синьорелли об обстоятельствах, при которых был сделан этот портрет: «На следующий день было так мрачно, что я ушел из ИНХУКа (дом Мятлевой на Исаакиевской пл., против самой гостиницы „Англетер“) в 4 часа, и вместе со мной поравнялся тоже вышедший оттуда же, ученик Малевича – Рождественский[113]113
  Рождественский Константин Иванович (1906–1997) – художник.


[Закрыть], и говорит мне: а вы знаете, этот товарищ ваш, пьяница, поэт, умер, во всех трамваях объявления. Я говорю: какой поэт, какой пьяница, все пьяницы, как фамилия. Он забыл. И мы начали перебирать всех. Всё не то? Тогда я говорю: Есенин? Ну да, Есенин. Да ведь, я говорю, он живет в доме напротив, и я побежал туда. В комнате Есенина, на кровати, сидела жена Устинова с другой дамой, и говорит мне: „Ну вот, Павлушенька, больше ты не увидишь Серёженьку“. Да где же он? А его, вот, пять минут увезли на дровнях в покойницкую Обуховской больницы. Сани были такие короткие, что голова его ударялась по мокрой мостовой[114]114
  Данное утверждение П. А. Мансурова ошибочно. Согласно дневниковой записи писателя И. Оксенова (29 декабря 1925), на дровнях С. А. Есенин лежал головой вперед (Оксенов И. «Никто другой нам так не улыбнется» // Кузнецов В. И. Тайна гибели Есенина: по следам одной версии. С. 230).


[Закрыть]. Все чемоданы были раскрыты, бумаги валялись, и та веревка тоже валялась на полу. <…> Вот то, что я увидел в комнате своими глазами, а его увидел в покойницкой, куда побежал. Кругом по стенам лежали покойники. И он лежал в шелковой рубашке и лаковых башмаках[115]115
  Данное утверждение П. А. Мансурова ошибочно. По свидетельству И. Оксенова, перед отправкой тела Есенина в покойницкую, по совету сопровождавшего милиционера, лаковые туфли с Есенина сняли (Оксенов И. «Никто другой нам так не улыбнется» // Кузнецов В. И. Тайна гибели Есенина: по следам одной версии. С. 230). В описи вещей Есенина, составленной во время приема тела, туфли не значатся.


[Закрыть] и рука была поднята. <…> Было в покойницкой очень темно. Я написал, как успел. Пришла Софья Ильинична Толстая[116]116
  Мансуров ошибается в отчестве С. А. Толстой-Есениной. Правильно: Софья Андреевна.


[Закрыть], его жена. Очень милая дама»[117]117
  Минувшее: исторический альманах. 8. Париж: Atheneum, 1994. С. 171–174.


[Закрыть].