Текст книги "Не останавливайся"

Глава 31

Соня

Под горячими струями душа стою долго-долго. Смываю с себя чужие прикосновения и раз за разом намыливаю ароматный гель на тело, потому что мне кажется, что я насквозь пропиталась запахом перегара и пота, который исходил от Богдана Петровича. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я решаюсь отключить воду, выжать мокрые волосы и выйти из душа.

Из зеркала на меня смотрит прежняя я. Ничего не изменилось. Разве что на скуле виднеется небольшая ссадина от лопнувшей кожи и бордовый синяк. Не страшно. Такое легко скрыть под тональным кремом. Надеюсь лишь, что к утру щека не распухнет, иначе придется отложить посещение университета, а я только-только начала вливаться в колею.

Обмотав полотенцем волосы и закутавшись в теплый банный халат, выхожу из душа. Пижаму, в которой была все это время, затолкала в мусорное ведро в ванной. Я ее больше не надену. Она постоянно будет отсылать меня к неприятному воспоминанию, о котором мне бы хотелось забыть. Как можно быстрее. Выбросить из головы и искоренить из сознания.

Стас не спит. На столе перед ним початая бутылка виски, а в руках стакан с недопитым алкоголем. В номере царит полумрак. Главное освещение Стас вырубил, а я не решаюсь включить. Нам предстоит провести ночь вместе. Я почему-то думала, что, когда выйду, натолкнусь на спящего Танского, но он и не думает ложиться, судя по всему.

– Будешь? – спрашивает, кивая на пустой стакан на столе.

– Нет.

– Зря. Я бы посоветовал выпить.

– Не хочу, – мотаю головой.

– Я узнавал, у них есть вино и мартини.

– Я не буду.

– Я хочу поговорить.

– О чем?

Я плотнее кутаюсь в халат, когда вижу, как взгляд Тана скользит по моей фигуре. Мы находимся в небольшом номере совершенно одни, но мне не страшно. Несколько часов назад его отец пытался меня изнасиловать. Мы были в огромном доме, где еще присутствовала моя мать, и тогда я тряслась от дикого ужаса, а сейчас ощущаю абсолютное спокойствие, разве что сердце стучит быстрее, и в груди немного сдавливает, когда смотрю на Стаса.

– Обо всем.

Стас делает очередной глоток виски из стакана, а затем ставит его на стол и поднимается с кресла, направляясь ко мне.

– Я скучал, Сонь, – выдыхает, останавливаясь совсем рядом.

Я против воли приоткрываю рот, выдыхая очередную порцию воздуха, поднимаю голову и сталкиваюсь с пылающим взглядом Танского. В его глазах – пламя, жар, который сметает все на своем пути. Он так давно на меня не смотрел подобным образом, что я успела забыть, как сильно при этом трепещет мое сердце и подгибаются колени.

– Ты хотел поговорить, – напоминаю ему, облизывая резко пересохшие губы.

– Я говорю.

– Об этом?

– В частности.

– Стас…

Нахожу в себе силы обойти его и сесть на кровать. Когда он близко, разговор как-то не клеится. Я тоже соскучилась, хоть и не хочу в этом признаваться. Ни ему, ни себе.

– Я не сливал видео, Сонь. И не ставил ту камеру.

– Теперь я знаю.

– Камеру поставил Фил. Он… два года всех снимал. Никто об этом не знал, клянусь.

Киваю. Стас подходит ближе, присаживается на корточки и кладет ладони на мои ноги. Так, будто им там самое место. Мы давно не касались друг друга. Виделись, общались, но наше общение скатывалось до презрения и ненависти. Я думала, что он виноват в том, что мне пришлось уехать. Теперь же мое мнение кардинально меняется. После того, что он ради меня сделал… Я не могу злиться.

– Кто слил видео, я пока не знаю, но узнаю, обещаю. Из-под земли достану того, кто это сделал.

– Стас, – мотаю головой из стороны в сторону.

Я бы хотела сказать, что это больше не имеет значения, но молчу, потому что не знаю свое будущее. После случившегося в доме отчима не уверена, что он продолжит платить за нашу со Стефанией учебу. И за квартиру. Если мы лишимся денег, придется вернуться домой, устроиться на работу и… продолжить обучение в университете, где почти каждый видел меня в главной роли минутного порно-ролика.

– Мы не должны были заниматься сексом там. Не стоило. Я виноват, – практически выдавливает из себя каждое слово.

– Нет, – мотаю головой. – Не только ты. Мы оба.

Я не остановила, а стоило. Мы были на чужой территории. Незащищенные, но безумно возбужденные. Нам хотелось почувствовать друг друга, и никто из нас не подумал о безопасности. Если так подумать, Стас тоже пострадал, просто ему проще и легче это принять. Он – герой университета, популярный парень, с которым мечтают вступить в отношения все девочки. А я новенькая, его сводная сестра, которую он к тому же недолюбливал. Не зная подробностей, многие пришли к неправильным выводам, и убеждать каждого сейчас сложно.

– Сонь…

Голос Стаса становится ниже на несколько тонов. И смотрит он иначе. Открыто, с нескрываемым желанием и жадностью. Я поспешно отворачиваюсь, потому что к быстро бьющемуся сердцу и дрожи в груди добавляется еще и тяжесть внизу живота. Я непроизвольно сжимаю колени, и это движение не остается незамеченным.

– Я хочу все вернуть, – шепчет, продолжая на меня смотреть. – Нас вернуть.

– Думаешь, это возможно? – мой голос предательски срывается.

– Давай проверим?

Пока пытаюсь понять, что он имеет в виду, оказываюсь лежащей на кровати. Тан нависает сверху. Не давит, не напирает. Ждет моего ответа. Ждет, пока я дам согласие. Только вот на что? Я видела его в Киеве со Златой. Видела, как они целовались. А теперь мы с ним в одном номере. Вместе. Будем спать на одной кровати. Даже если он не сливал видео, я не могу закрыть глаза на существование Авдеенко.

Тан аккуратно прикасается к полотенцу на моей голове, стаскивает его, а затем запускает руки в волосы. Нежно, едва ощутимо, перебирает влажные пряди пальцами. Трогает так, что хочется обо всем забыть. Закрыть глаза и позволить ему. Немного, всего лишь поцелуй, несколько прикосновений. И все. Все, клянусь. Я бы его остановила.

– Злата, – выдаю, не в силах о ней забыть.

– Что? – словно не понимает, в чем проблема.

– Она твоя девушка, разве нет?

Стас смеется и мотает головой:

– Никогда она ею не была.

– Я видела вас вместе не так давно. В Киеве. Ты ее целовал.

Некоторое время Стас молчит и внимательно на меня смотрит.

– Изрядно я накосячил, да? Что ни сделаю, приходится извиняться.

Он резко поднимается и садится на кровать рядом. Я тоже встаю. Наше мимолетное безумство снова оборачивается разговором.

– Я мудак, Сонь. Всегда им был. Сколько себя помню. И нихрена не изменился, – говорит так, будто признается. – Я пытаюсь, но каждый раз не получается. Каждый ебаный раз я наступаю на те же грабли и меряю людей по себе. Всех. Даже тебя. Понимаешь?

– Не особо.

– Злата была удобной. Появлялась, когда я отчаянно нуждался. Не в ней, нет. В подтверждении того, что я такой же. Мы друг друга стоили. С ней всегда было понятно. Блядь…

Он мотает головой, встает с кровати. Видно, подбирает слова, хотя до меня и так начинает доходить.

– Ты была другой. Недосягаемой, чистой. Когда ты не появилась после того, как меня отправили в училище, хотя знала об этом, я решил, что это ты меня сдала. Ты рассказала отцу. Избавилась от проблемы таким образом. Черт, я даже… не подумал, что ты не такая. Подбил твой образ под свой, и у меня все сошлось. Я не стал думать, что этого не может быть. Потом Авдеенко подтвердила. Все сошлось!

– Она была рядом, помогала, а я… даже не пришла, – понимающе киваю.

– И да, и нет, – усмехается Стас. – Проще сказать, что и идиот. И постоянно косячу.

Стас снова садится на кровать, и я не удерживаюсь, хочу к нему прикоснуться. Теперь можно. Он оказался свободным. Не связанным отношениями и обещаниями с другой. Трогаю Тана вначале за плечо. Аккуратно прикасаюсь рукой, поглаживаю, а затем наглею и обнимаю, устраиваясь сзади. Он тут же перехватывает мои руки, целует, едва ощутимо мажет губами по коже, вызывая табун мурашек.

После таких действий покой нам только снится.

Едва Тан разворачивается, понимаю, как оба себя чувствуем. На грани. У обоих вздымается грудь от тяжелого шумного дыхания, у обоих сбоит, стоит скреститься взглядам, вместе сгораем, когда наши губы соприкасаются.

Глава 32

Тан

– Посмотрим фильм? – предлагает Соня совершенно невозмутимым тоном.

Так, словно это не она полезла ко мне первой, будто не она меня трогала, ласкала и отвечала на поцелуй. Жадно, дико, с желанием. А теперь говорит про кино. И явно ведь не для взрослых. Обычное кино, какая-нибудь мыльная опера или что-то такое. Да вообще неважно. Мне после того, как член давит на ширинку, ни о каком просмотре фильма вообще не думается.

– Давай, – соглашаюсь сразу же.

А как иначе? Несмотря на дикое желание ее трахнуть, я не законченный мудак. Напоминаю себе, что едва с ней не сделал мой отец. Блядь… только думаю, как руки в кулаки сжимаются, но это потом. Завтра. Сегодня я буду рядом с ней. Сегодня папочка может спать спокойно. Веселье у него начнется завтра. Блядь, от предвкушения внутри все дрожит.

– А какой?

– Выбирай. Я все смотрю.

Я вообще ничего не смотрю, на самом деле. Из последнего – наше с ней видео, но вряд ли это можно назвать фильмом. Да и порнушкой с натяжкой. Зато я сразу увидел все свои недочеты. Где надо было замедлиться, а где ускориться. Стараюсь относиться к этому хоть немного с юмором, иначе Фил дальше жить спокойно не сможет. Пожалуй, чисто для себя такое можно было бы снимать, но после всего случившегося, конечно, не стану.

– Боевики любишь?

– А ты?

– Иногда смотрю.

– А что любишь?

Только сейчас думаю, что так отношения не строятся. Мы с ней ничего друг о друге не знаем, кроме того, что нас до изнеможения тянет друг к другу. Так с самого начала было. Как бы я ни злился на нее, а торкнуло еще в коридоре университета, иначе бы прошел мимо и не взглянул. Но меня что-то зацепило. Точно не то, что она моя сводная. Сколько у отца прежде было баб? Не сосчитать. У скольких из них были дочки? Парочку точно помню. Почти одногодки, Сониного возраста, но мне на них срать было с высокой колокольни, а от нее так плющит – до сих пор не отпускает.

– Постапокалипсис. Зомби всяких и фантастику. А ты?

– Зомби неплохо.

Соня как-то сникает. Кивает, угукает и больше ничего не говорит. Рыскает в ноутбуке. Пытаюсь понять, что не так, но сходу не доходит.

– Я что-то не так сделал?

– Я подумала, ты поделишься своими вкусами.

Вот оно, блядь…

Вот они… отношения.

Вот почему я так строго и долго их избегал.

Она придумала причину, на которую можно обидеться, она обиделась. Баста. А ты думай, пытайся себе понять, какого хера ты ваще виноват, и что конкретно тобой было сделано не так.

– Я не люблю кино, – пожимаю плечами. – Хотя не так. Люблю, но редко смотрю. Особенно в последнее время.

– Почему?

– Потому что времени на него нет. Вечно жизненная жопа.

За многочисленными спортивными секциями, всевозможными занятиями, учебой, гонками и вечеринками на кино попросту не оставалось времени. Его и сейчас нет, если учитывать, что на часах уже за полночь, и пора спать, но я об этом умалчиваю.

– Получается, ты многое не смотрел.

– Получается, да.

– А может, ужасы?

После моего удивленного взгляда поясняет:

– Я давно хотела, но сама боюсь, а больше не с кем. Стефа категорически отказывается.

Казалось, что после сегодняшнего ей больше не захочется пощекотать нервы, но вот оно… не прошло и дня, как ей хочется острых ощущений. И получить она их, конечно же, собралась из фильмов. Ужасов.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Уверена, что именно их хочешь?

– Да!

И так радостно соглашается, что понимаю – будем под зловещую музычку смотреть на то, как кого-то убивают или расчленяют. В зависимости от того, что Соня выберет.

Минут через десять устраиваемся на кровати. Виски стоит недопитым на журнальном столике, но теперь и не хочется. Заказываю по телефону орешков и попкорн. Хороший отель, на самом деле, хоть и недорогой. Я бронировал номер практически на последние деньги, но завтра планирую от своего папаши получить приличный куш, иначе у него будут проблемы.

С середины фильм мне неожиданно начинает нравиться. Не из-за сюжета или героев, а потому что Соня плотно ко мне прижимается и ищет в моих объятиях защиты.

– Боже, боже, – прячет лицо у меня на груди. – Уже все? Стас… все?

– Погоди.

Такая смешная. Хотела посмотреть ужасы, а теперь боится.

– Все, можешь смотреть.

– Страшно.

– Можем переключить.

– Нет!

Упрямая. Смотрим дальше. Я за сюжетом вообще не слежу, хотя Соня пытается меня вовлечь. Я слежу за ней. За ее реакцией. За всем.

Когда неожиданно гаснет свет, и через минуту останавливается трансляция кино, Соня жмется ко мне так, что кажется, вдавит мне ребро в легкие.

– Что это Стас? Что? – в ужасе распахивает глаза.

– Маньяк, – не удерживаюсь от шутки, за что тут же получаю шлепок.

– Не смешно. Позвони на ресепшн, узнай.

Едва пытаюсь отстраниться, как Соня тянет меня за руку обратно.

– Не уходи, мне страшно.

– Тогда я не позвоню на ресепшн.

– Ладно.

Нехотя она меня отпускает, но через минуту визгливо требует, чтобы я вернулся. Сейчас же, иначе у нее будет истерика, и судя по голосу – так оно и случится.

– Что сказали? – допытывается.

– Авария по сети.

– Света не будет?

– Нет.

– Боже… – выдыхает. – И что теперь?

– Спать?

– Как уснуть после такого кино?

– Ты сама его выбрала.

– Знаю, – выдает недовольно.

– Вообще, есть одно интересное занятие.

– И какое? – слышу в ее голосе любопытство и не могу не улыбнуться.

– Интересное.

Поворачиваюсь к ней, нащупываю ее подбородок рукой и впиваюсь в губы. Через минуту я лежу сверху, а Соня мне позволяет, хотя я намеренно себя торможу и напоминаю, что ей сегодня пришлось пережить.

– Вот что ты имел в виду, – говорит минут через пять, когда мой каменный стояк вдавливается в низ ее живота.

– Угу… и совсем не страшно, правда?

– Правда.

– Честно?

Сейчас жалею, что не вижу ее лица. Хотелось бы убедиться, что после всего такая близость не приносит ей дискомфорта.

– Сонь… если тебе неприятно – скажи.

– С чего бы…

Она тут же умолкает. С шумом выдыхает, словно вспоминая, а потом решительно выдает:

– Я о нем забыла. Выбросила из головы. Давай не вспоминать.

– Если что-то пойдет не так, ты мне скажешь?

– Да.

– Честно?

– Я сейчас отправлю тебя спать на пол, – выдвигает недовольно.

– Я могу.

Демонстрирую ей свою готовность тем, что скатываюсь на кровать рядом с ней и намереваюсь встать.

– Ты издеваешься?! – восклицает. – Вернись обратно.

– А может, ты ко мне?

Рывком усаживаю ее к себе на руки. Прижимаю к члену, располагая руки на бедрах.

– Покатаешься? – выдавливаю глухо. – Помнишь, как тогда в машине?

– Боже, – выдыхает так эротично, что я снова толкаюсь в нее членом.

Судя по судорожному выдоху – попадаю я куда нужно. И вспоминаю. Воспоминания накатывают одно за другим. Как она, судорожно вздыхая и охая, каталась на моем члене в катастрофически узкой машине. Ее первый оргазм вспоминается как нечто особенное. Сакральное и доступное только нам двоим. Мне тогда было охуительно хорошо, несмотря на все произошедшее дальше. Воспоминания лишь усиливают контакт.

– Ну же…

– Я не знаю.

– Не хочешь?

– Хочу.

Несмотря на темноту, я вспоминаю ее лицо там, в машине. И от этого по телу прокатываются электрические разряды.

– Ты помнишь? – выдыхаю. – Помнишь, как тогда было?

– Да.

– Понравилось?

– Да.

– Давай тогда. Снова.

Помогаю ей руками. Сдавив бедра, толкаю на себя. Вместе выдыхаем и издаем протяжные стоны. Она охуенная в своей простоте и неопытности. Свет отрубили не вовремя. Я бы посмотрел на нее снова. Еще раз. Еще бесчисленное количество раз. Хотя, может, как раз-таки все произошло как надо, иначе бы смотрели эти ебучие ужасы и не подумали о том, что можно заняться чем-то более веселым.

– Охуенно. Сонь? – спрашиваю, когда молчит.

– Умгу…

– Все хорошо?

– О-о-очень, – тянет она. – Стас…

– Что?

– А мы можем повторить… не то, что делали в машине?

Безоговорочно понимаю, о чем она, и, подхватив полы ее футболки, тяну их вверх. Я определенно точно понял, чего она хочет, и собираюсь трахнуть Соню, если уж она сама об этом просит.

Глава 33

Соня

Когда погас свет, ощущение, что слетели все предохранители. Я на протяжении всего фильма чувствовала близость Тана, и когда мы оказались в темноте и тишине, эти ощущения усилились. Я слышу, как гулко бьется его сердце, как тяжело он дышит, и как вибрирует его тело, когда я будто невзначай к нему прикасаюсь.

Я трогаю его специально. Тан мне нравится. Я влюблена. Так сильно, что не могу отказать себе в удовольствии близкого контакта. Делаю вид, что боюсь. Тыкаюсь носом ему в плечо, вдыхая его запах. Он… шикарный. Я не идеализирую. Прекрасно знаю все его недостатки и проблемы, знаю, что он может быть жестоким даже в отношении тех, кого любит.

Сколько раз он демонстрировал мне свою жестокость? Не сосчитать, но я все равно им восхищаюсь, потому что он с ней борется. Неумело пытается выкарабкаться. Он искалечен своими родителями. Не знаю, что с его мамой, но его отец – чудовище. Тан другой. Несмотря на его холодность и напускное равнодушие, он умеет сопереживать, защищать, беспокоиться.

Ему свойственны обычные человеческие чувства, хотя он пытается тщательно их купировать. Режет, если чувствует для себя угрозу. Я больше так не хочу. Не хочу, чтобы он чувствовал ее от меня.

– Я скучал, – признается, стащив с меня футболку.

– Надеюсь, не по моим сиськам.

Я могу с ним шутить. Сейчас – могу, хотя еще сегодня днем даже представить такого не могла. Чтобы я шутила рядом со своим сводным братом? Фантастика!

– По ним тоже.

Его хриплый смех вызывает толпу мурашек на моей коже. Я вздрагиваю и делаю глубокий вдох, чтобы в груди, где сильно распирает от чувств, стало чуточку легче.

– Уверена? – уточняет.

Его руки замирают у меня на спине. Он прикасается к застежке лифчика, поддевает ее пальцем, но не расстегивает. Ждет ответа. Я все еще сижу сверху. Внизу живота отчетливо пульсирует от тугого давления его члена.

– Снимай, – позволяю.

Я где-то читала про терапию замещения. Очень часто после сильного потрясения люди пытаются заместить пережитые негативные эмоции, испытывая позитивные. Кому-то это помогает справиться с проблемой, кто-то ищет другие варианты. Я пытаюсь. Хочу попробовать. В момент, когда Тан прикасается ладонями к моей обнаженной груди, я думаю лишь о том, что хочу его. Происходящее сегодня не вспоминается. Мне не противно, не неприятно. Сейчас я хочу. Его.

– Охуенная такая, – шепчет, поднимаясь.

Его лицо оказывается на одном уровне с моим. Тан впивается поцелуем в мои губы. Пробует, посасывает, бесстыже рыскает языком внутри моего рта. Цепляюсь за его плечи, чтобы не упасть. У него сухие шероховатые губы. Наверное, Тан часто облизывает их, будучи на улице.

Следом за моим лифчиком я стаскиваю с него футболку. Соприкасаемся кожа к коже. Разряд импульсов накрывает нас практически мгновенно. Общее сумасшествие не проходит даже тогда, когда включают свет. Мы зажмуриваемся от рези в глазах, но поцелуй не прекращаем.

Тан настойчиво толкает меня на спину. Оказывается сверху и тянется к выключателю. Два удара по нему, и вместо огромной люстры, освещающей весь номер, загорается несколько торшеров. Комнату наполняет мягкий теплый свет.

Мы наполовину голые. Я чувствую, как мои оголенные возбужденные соски соприкасаются с телом Тана, а затем, словно уловив мои мысли, Стас сжимает мою грудь рукой. С моих губ срывается хриплый выдох, между ног становится мокро. Я бесстыже ерзаю на кровати, когда Тан обхватывает сосок зубами и прикусывает. В этот момент из моей головы выскальзывают все мало-мальски адекватные мысли. Я думаю только о том, что между нами происходит. Как необычно реагирует мое тело, и как сильно я хочу, чтобы Стас не останавливался.

Едва лицо Тана оказывается напротив моего, я задыхаюсь от возбуждения, потому что вижу в его взгляде бурю эмоций. Он меня хочет. Он ловит мои ответные эмоции и сдавливает меня в объятиях.

– Хочу тебя, – выдает одновременно с тем, как вдавливается в меня членом. – Можно? – его рука протискивается между нами, прикасается к коже внизу живота.

– Да.

Я ему позволяю. Я этого хочу.

У Тана холодные пальцы, но, несмотря на это, от его прикосновений жарко. Тепло концентрируется в месте касания, а затем распространяется по всему телу. Проникает под кожу, в кровоток, словно неизвестный вирус.

Градус неловкости повышается, когда Тан пытается стащить с меня штаны, которые я напялила перед просмотром фильма. Знала бы, что все равно не устою – не стала бы одеваться. Все равно останусь без одежды в конечном итоге. Все равно паду жертвой его ласк и прикосновений.

Оставшись голой, порываюсь закрыться. Мне немного неловко, и я никак не могу избавиться от этого чувства. Оно проходит, лишь когда следом за моей одеждой Тан стаскивает свою. Его красивый упругий член предстает перед моим взором. Большой и ровный, он вынуждает меня дрожать от нетерпения. Я помню ту боль, которая возникла, когда Стас впервые оказался во мне. Но я также помню и то, как хорошо нам было. Как его член скользил внутри меня. Это чувство ни с чем не сравнимо. Незабываемо. Желанно.

Тан проводит по члену рукой, глядя мне в глаза. Я с шумом втягиваю в себя воздух и смотрю не без интереса. Я мало знаю о сексе, но, думаю, именно такими движениями Тан себя удовлетворял, когда был… один.

– Блядь, когда ты так смотришь…

– Что?

– Я готов кончить только от этого.

Я чувствую что-то похожее. Когда Тан простреливает меня своим взглядом, все внутри меня дрожит, а между ног становится тяжело и томительно.

Забравшись на кровать, Тан широко разводит мои ноги и устраивается между ними. Раскрывает упаковку с презервативом, раскатывает его по всей длине члена и несколько раз проводит им по моему клитору. Я выгибаюсь от переизбытка чувств, рвано стону, почувствовав соприкосновение наших тел. Горячий и возбужденный Тан оказывается на мне. Через мгновение он проникает в меня членом. Резко, ошеломляюще и совсем не больно. Тесно и безумно, но ни капли не дискомфортно.

Замерев на несколько мгновений, Стас начинает двигаться. Медленно, плавно, будто растягивая удовольствие. Я обхватываю его ногами и выгибаюсь. Закрываю глаза, утопая в переизбытке ощущений. Ногтями царапаю спину Тана, явно оставляя на его коже красные следы. Я себя не контролирую. После длительной разлуки, после обид и ссор, после всего, что между нами было, мы наконец вместе. Рядом. Занимаемся сексом.

Тан начинает двигаться быстрее, резче, жестче. Уловив, как мне приятно, повторяет раз за разом движения бедер. Я взрываюсь первой. Издаю протяжный стон, чувствую, как барабанит сердце о грудную клетку, а тело бьется в конвульсиях. Следом к пику приходит и Тан. Его оргазм не менее яростный. Он сдавливает меня в объятиях и что-то рычит, но из-за шума в ушах я совсем не могу разобрать слов.

На несколько мгновений замираем. Останавливаемся. Тан переносит вес своего тела на руки, чтобы мне не было тяжело, но с меня не слезает. Продолжает лежать сверху и покрывать поцелуями мое лицо.

– Надеюсь, утром мы проснемся вдвоем, – не могу не прошептать.

Несмотря на то, что мы все выяснили, внутри остается малюсенький, но очень настойчивый червячок сомнения. И я никак не могу подавить его тоненький раздражающий голосок.

– Вдвоем, конечно, – обещает, оставляя поцелуй на моем виске. – В обнимку. Обещаю.