Текст книги "Герцог и актриса"
Автор книги: Адель Эшуорт
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Колину было жарко. Поерзав на кожаном сиденье, он снял сюртук, закатал рукава рубашки и решил, что, пожалуй, пора поговорить с Шарлоттой.
– Мы можем поговорить откровенно, Шарлотта? – спросил он.
Шарлотта вздрогнула и обратила к нему лицо:
– Вы что-то сказали?
Колин смотрел ей прямо в глаза.
– Я не думаю, что происшедшее сегодня в театре было случайностью.
Пытаясь осознать услышанное, Шарлотта несколько минут сидела молча. В голове у нее была полная неразбериха. Она нервно одернула юбки и посмотрела в окно.
– Я уверена, что это случайность, – неохотно ответила она, словно каждое слово давалось ей с трудом, – В театре такие происшествия не редкость, ваша милость.
– Это было заранее спланированное покушение, – с нетерпеливой досадой возразил Колин, подумав, что Шарлотта или недооценивает серьезность угрожающей ей опасности, или не хочет показать ему, что боится.
– Происшествие это, по сути, не могло быть заранее подготовленным, – сложив руки на коленях, со вздохом сказала Шарлотта. – Вряд ли кто-то намеренно пытался убить меня. Подобное предположение, на мой взгляд, попросту нелепо.
Пожав плечами, Колин все-таки решил пояснить ей некоторые вещи:
– Вы не допускаете, что в труппе есть один или даже несколько людей, которые завидуют вашему успеху? Кто, по вашему мнению, выиграет, если вы… потеряете свое место на сцене?
Шарлотта снова раскрыла веер и, обмахиваясь им, произнесла:
– Бог мой, как же сегодня душно!
– Шарлотта, прошу вас, не уклоняйтесь от ответа.
Она ответила неожиданно резко:
– Вы хотите поговорить об этом? Тогда сначала потрудитесь объяснить, сэр, почему вы оказались в театре?
И тут Колин вдруг подумал, что она считает его причастным к случившемуся: во-первых, именно он своим криком предостерег Шарлотту, во-вторых, в этот час в театре он был единственным посторонним человеком, причем человеком, которому она не доверяет. Да, скорее всего сейчас Шарлотта рассуждает именно так. У нее есть все основания обижаться на то, что он следил за ней без ее ведома.
– Я был там исключительно потому, что обожаю театр, – совершенно спокойно ответил он. – А также потому, что моя жена – выдающаяся певица, которая должна блистать в новой постановке самой известной оперы Балфа. Я не вижу ничего противоестественного в том, что хочу знать, чем вы заняты.
Шарлотта слушала его объяснения, нервно наматывая на палец локон, выбившийся из прически.
– Вам ни в коем случае не следовало являться в театр во время репетиции.
– Не думаю, что на всем свете найдется хоть один человек, который согласится с вами, – с улыбкой возразил Колин.
Шарлотта вначале никак не отозвалась на его слова. Она смотрела на него, подозрительно сощурив глаза и склонив голову набок. Потом спросила:
– Неужели у вас нет никакого другого, более важного, занятия, чем следить за собственной женой?
Ему хотелось бы знать Шарлотту лучше, хотелось бы полностью доверять ей, только тогда можно будет рассказать ей, что он делает на службе Короне. Решив про себя, что еще рано открывать Шарлотте все свои секреты, он ответил:
– Да нет, просто у меня отличные сотрудники, которые вполне справляются с работой, позволяя мне наслаждаться лицезрением моей супруги на сцене.
Шарлотта усмехнулась и решила оставить его заявление без внимания. Колин отнес это к тому, что, считая его отъявленным бездельником, она не испытывает к мужу особого уважения. Но это ему было безразлично. В свое время Шарлотта узнает правду, он даже представлял выражение лица, с каким она выслушает его рассказ.
Колин попытался вытянуть затекшие ноги. Карета по-прежнему двигалась медленно, то и дело останавливаясь и пропуская пешеходов и всадников. Город жил своей жизнью, распространяя присущие ему звуки и запахи, которые проникали в карету через трещину в стекле. Супруги находились уже совсем недалеко от дома.
– Вы сегодня пели замечательно, впрочем, как и всегда, – сказал Колин, надеясь перевести разговор на другую тему; как-никак они были наедине и никуда не спешили.
Посмотрев в окно, Шарлотта ответила:
– Я хорошо знаю партитуру, но никак не могу чисто взять верхнюю октаву в первом акте в дуэте с Порано. Он винит меня в неумении петь, но на самом деле мы оба прекрасно знаем, что у него самого сложности с речитативом и правильным ритмом.
– У Порано сложности с ритмом? – удивился Колин. Шарлотта посмотрела на него с некоторым недоверием. Колин не мог отвести глаз от ее прелестных губ.
– Бог с ним, это все мелочи. Думаю, вам все это безмерно скучно, – сказала Шарлотта.
Колин выждал с минуту и спокойно возразил:
– Это не так. Я прекрасно осведомлен и о способностях нашего итальянского друга, и о его нелепых выходках. Не забывайте, Шарлотта, что я истинный ценитель оперы.
Шарлотта кивнула, уголки ее губ приподнялись – она поняла, что муж ее дразнит.
– Этот человек очень талантливый фигляр, но только помните, я вам этого не говорила, сэр.
Колин усмехнулся, радуясь тому, что беседа приобрела доброжелательный характер.
– Ах вот как, фигляр! А что вы скажете насчет остальных артистов?
Шарлотта раскрыла веер и начала им рассеянно обмахиваться.
– С большинством из них я пела раньше и хорошо знаю, на что они способны и как интерпретируют музыку.
– Понятно.
На самом деле Колина совершенно не интересовало, что Шарлотта думает про остальных членов труппы, талантливы они или нет, хорошо поют или плохо. Он пытался использовать возможность и выяснить, кто из них мог таить обиду на его жену или имел достаточно оснований ненавидеть ее настолько, чтобы отомстить столь изощренным способом.
– Расскажите мне о ваших коллегах, какие они? – настоятельно попросил он.
– Какие?
– Да, ваши коллеги по сцене. Например, какую роль в опере Балфа исполняет каждый из них. – Колин приготовился внимательно слушать.
Несколько секунд Шарлотта в сомнении смотрела на Колина, стараясь угадать, какое ему дело до ее коллег, но решила не обострять отношения и начала рассказывать:
– Порано поет партию Таддиуса, это главная мужская роль. Мне кажется, что он слишком стар для этой роли, хотя считается, что в опере возраст исполнителя не важен. Анна Бальстоне, замечательное контральто, исполняет партию Королевы цыган. Я с ней пела только один раз. Она очень милая и приятная особа. Разве что излишне заносчивая и тщеславная.
– Мне кажется, все артисты тщеславны, или я не прав? – спросил Колин с нескрываемой насмешкой.
– Это всего лишь защитная маска. Мои наблюдения показывают, что большинство талантливых певцов, даже знаменитых, на самом деле неуверенные в себе и беззащитные люди.
– А вы?
– Ко мне это не относится, – отрезала Шарлотта.
Колин несколько минут вглядывался в ее лицо, упиваясь полным, как ему казалось, взаимопониманием. Шарлотта была очень красивой и прекрасно выглядела даже в простом светло-коричневом повседневном платье и без изысканной прически. Полюбовавшись ею еще немного, он решил не переводить столь серьезный и важный разговор в узкое русло.
– Продолжайте, – попросил он. – Кто еще играет в этом спектакле?
Шарлотта поджала губы и потерла нос пальцем.
– Я играю роль Арлины, как вам известно, это партия ведущего сопрано. Роль Буды, подружки Арлины, играет Сэди Пьяже, молодая француженка с хорошим сопрано. Мы уже три года выступаем с ней вместе в Лондоне. К сожалению, в этой опере у Буды нет сольной партии, Сэди поет только вместе с хором. Пожалуй, Сэди единственный член нашей труппы, кого я действительно могу назвать своим другом. – Шарлотта с минуту постукивала по руке открытым веером, обдумывая, что сказать дальше, потом продолжила: – У нас есть еще один итальянец, бас Рауль Кальвелло. Он выступает на английской сцене уже тридцать пять лет и считает себя больше англичанином, чем итальянцем. Рауль очень спокойный и милый джентльмен.
– Я с ним знаком, – сообщил Колин. – Мне он всегда казался немного скучноватым. Он холостяк и обожает возиться у себя в саду.
Шарлотта не могла скрыть удивление.
– Вы с ним знакомы? – Она улыбнулась и добавила: – Рауль мне нравится, он никогда не сердится, у него всегда хорошее настроение.
Колин знал, что бас Кальвелло «сажает розы по обе стороны изгороди», но этого Шарлотте не сказал.
– Есть, конечно, и немало других ролей, – продолжала Шарлотта, – их исполняют солисты со всей Англии, например, Стэнтон Ллойд, он поет партию Цыганского Барона, или Джон Маркс, он играет роль племянника Рауля.
– Но опера была бы невозможна без музыкантов, рабочих сцены, режиссера, дирижера, директора театра… – перечислял Колин, загибая пальцы один за другим.
– Совершенно верно, – согласилась Шарлотта, – но далеко не все присутствуют на каждой репетиции. Полный состав соберется только через несколько недель, когда начнутся репетиции в костюмах. А пока мы все бываем в театре в разное время.
Колин подался вперед, увидев, что они подъехали к дому. Он буквально истекал потом от изнурительной жары. Ему очень хотелось вернуться к самому главному вопросу до того, как остановится карета и Шарлотта исчезнет до самого вечера, оставив его наедине с тяжелыми мыслями и неудовлетворенным любопытством.
– И все же скажите мне, – попросил он, понизив голос и скрещивая перед собой пальцы рук, – кому из тех, кого вы упомянули, было выгодно, чтобы вы временно или навсегда покинули оперу?
Шарлотта откинулась на сиденье и с обидой в голосе ответила:
– Никому, сэр. Именно поэтому я и старалась доказать вам, что утреннее происшествие было не чем иным, как несчастным случаем.
На самом деле это было далеко не так, но Шарлотта старалась отогнать от себя страшную мысль, и Колин чувствовал это всем своим существом.
– Скажите, а если бы вам все же пришлось покинуть сцену, смогла бы та же Сэди петь ваши партии и стать примой?
Шарлотта не могла скрыть усмешку:
– Сэди? Мы с ней друзья.
– Это не ответ.
– Нет, Сэди не способна на подлость, – рассудительно произнесла Шарлотта; собравшись с мыслями, она пояснила: – Если бы я оказалась… лишенной возможности выступать, на роль Арлины пригласили бы ведущее сопрано из Ирландии или с континента, – кого-нибудь, кто уже исполнял эту или подобную партию. Если бы никого не нашли, то скорее всего отменили бы постановку. Сказать честно, у Сэди нет ни опыта, ни имени, чтобы петь с тенором такого уровня, как Порано, и собрать кассу. Если спектакль не делает сборов, то нечем платить артистам, оркестрантам и всем остальным. Если Сэди получит ведущие роли, то в театре упадут сборы и поползут слухи о скверном финансовом положении труппы. Лучшие певцы начнут отказываться от предложений петь в опере, опасаясь, что им не заплатят. Они не захотят петь с кем попало: с тем, кого не знает публика, да и кому захочется выступать перед пустыми ложами? Покровители театра перестанут посещать представления, и в конце концов Королевская итальянская опера утратит репутацию одного из лучших театров не только в Великобритании, но и во всей Европе. – Все это Шарлотта проговорила спокойно, чуть ли не торжественно. – Поверьте мне, сэр, любой человек, занятый в спектакле, скажет вам то же самое.
Колин не удержался от улыбки:
– Вы все представили так, будто вы одна отвечаете за судьбу и успех оперы в Англии.
Шарлотта посмотрела на носки своих туфель.
– Я такого не говорила и даже не имела в виду, и вы это прекрасно знаете.
– Хорошо, допустим, что так, – примирительно сказал Колин. – Кстати, вы совершенно правы. Если вы не сможете выступать, то я буду первым, кто откажется от ложи. Зачем ходить в оперу, если на сцене нет великолепной Лотти Инглиш?
Эти слова застали ее врасплох. Шарлотта подняла брови и неуверенно проговорила:
– Вы хотите очаровать меня, ваша милость?
Колин со смехом откинулся на подушках:
– Для этого мне не надо делать никаких усилий. Я всегда очарователен.
Шарлотта отрицательно покачала головой, пренебрежительно усмехнулась и сделала вид, будто ее что-то заинтересовало за окном.
Колин продолжал смотреть на нее и, минуту помолчав, спросил:
– Похоже, вы на меня немного сердитесь?
– Мне есть за что сердиться на вас, сэр, – скороговоркой ответила Шарлотта, даже не взглянув в его сторону. – Теперь в театре все будут говорить, что мы с вами любовники.
– Но мы вовсе не любовники в подлинном смысле этого слова, и вы не погрешите против истины, если станете это отрицать, – язвительно возразил Колин.
Он хотел задеть самолюбие Шарлотты, и это ему удалось. Она нервно передернула плечами и поправила юбки. Немного помедлив, сказала:
– Слухи остановить уже невозможно.
– Ваша репутация в безопасности, – ответил на это Колин. – Оперные примадонны всего мира имеют любовников, Шарлотта, и публике это нравится.
Шарлотта бросила на Колина весьма выразительный взгляд.
– Я сама выбрала профессию певицы, но это не мешает мне оставаться леди.
Колин согласно кивнул:
– С этим никто не спорит. Более того, вы замужняя леди. Если кто-нибудь узнает, кто вы на самом деле, то быстро убедится, что вы замужем за собственным любовником.
Шарлотта несколько долгих минут молча смотрела на Колина, пытаясь по выражению его лица догадаться, что он думает на самом деле. Поняв, что это ей не удастся, она закрыла глаза и откинула голову на подушку. На ее лице появилось странное выражение злорадства и одновременно удовольствия.
– Как мало все они знают.
Небрежность, с которой она произнесла последнюю фразу, больно задела Колина. Шарлотта была его женой, но не любовницей. Весь тон их беседы свидетельствовал о том, что создавшееся положение ее вполне устраивает, но Колин твердо решил, что не может все так оставить.
Он легко поднялся и пересел на сиденье рядом с Шарлоттой, немного потеснив ее. Шарлотта от неожиданности и удивления широко открыла глаза и попробовала отодвинуться от него как можно дальше.
– Что это вы…
Неоконченный вопрос повис в воздухе. Колин взял ее лицо в ладони и впился губами в ее губы.
Шарлотта не оттолкнула его. Более того, к его удивлению и радости, ее губы дрогнули, и она ответила на страстный поцелуй, обняв Колина за шею. Он вздрогнул от вспыхнувшего, как порох, желания, Шарлотта негромко застонала и всем телом прижалась к нему. Колин продолжал нежно целовать ее, стараясь осторожно сползти вместе с ней на пол кареты. Он был готов овладеть Шарлоттой прямо здесь. Боже праведный, если бы она только могла предположить, на что он готов ради того, чтобы она принадлежала ему!
Колин начал мелкими горячими поцелуями покрывать ее шею. Шарлотта откинула голову назад, отдаваясь невероятно возбуждающей ласке. Колин положил ладонь на ее бурно вздымающуюся грудь, почувствовав тепло шелковистой кожи, поцеловал Шарлотту за ухом и нежно потерся щекой о ее щеку, стараясь сильнее разжечь ее желание. В ответ Шарлотта застонала громче. Ее упругая округлая грудь наполнила его ладонь, и Колин тоже застонал от предчувствия близкого наслаждения, высшей радости страстного любовника…
И тут карета остановилась у ворот дома.
Шарлотта вздрогнула и резко отпрянула от Колина.
– Перестаньте, прошу вас, прекратите это, – словно в горячке зашептала она, отворачивая лицо.
Колин разочарованно вздохнул, но руку с ее груди не убрал. Шарлотта отчаянно нетерпеливым движением отбросила его руку.
Не постучав, кучер распахнул дверцу кареты, и Шарлотта дернулась, пытаясь вырваться из объятий мужа. Обеими руками она уперлась ему в грудь и с неожиданной для ее хрупкой фигуры силой оттолкнула его.
Колин молниеносно наклонился вперед, захлопнул дверцу перед самым носом обескураженного кучера и крепко прижал Шарлотту к себе.
– Мы еще не закончили, – хрипло проговорил он, свободной рукой поднимая ее подбородок.
– Вы с ума сошли, сэр, – сдавленно прошептала она. В ее глазах застыл неподдельный ужас.
Колин осторожно коснулся пальцем ее губ.
– Это вы меня вынуждаете вести себя таким образом, Шарлотта. Я хочу вас, и вы это знаете.
Шарлотта несколько мгновений смотрела на него не мигая. Овладев собой, она выпрямилась и отвела его руку от своего лица.
– Мы играем отвратительную комедию, ваша милость, и даем слугам возможность судачить…
– Мне наплевать на слуг, – перебил ее Колин. – Мы с вами женаты, моя дорогая. И никому нет дела до того, как мы ведем себя здесь или в спальне. Ваши губы говорят сами за себя, вы так же хотите меня, как и я вас.
Кровь бросилась Шарлотте в лицо.
– Вы прекрасно знаете, что нужны мне вовсе не для этого, – задыхаясь от переполнявших ее эмоций, прерывисто выговорила она.
Колин рассмеялся:
– Да, я знаю, чего вы хотите от меня, но мне нужно, чтобы вы сами сказали мне об этом.
Шарлотта сделала попытку еще раз оттолкнуть его, но Колин ее и не удерживал.
– Сказать о чем? – сквозь зубы процедила она. – Сказать, что мне нужны только ваши деньги? Да, мне нужны деньги. А теперь оставьте меня в покое.
– А еще вы нуждаетесь во мне физически, Шарлотта, – продолжал настаивать Колин.
Он попытался коснуться ее щеки, но она со злостью ударила его по руке.
Колин даже не пошевелился.
– Рано или поздно вам придется согласиться с этим.
– Не будьте смешным, ваша светлость, – парировала Шарлотта.
– Но позвольте, – заговорил Колин, всем своим видом показывая, что не верит ей, – вы же не станете отрицать, что я вам нравлюсь и вы хотите близости со мной? Разве это не так?
Шарлотта бросила взгляд на закрытую дверцу кареты, как бы оценивая возможность отворить ее ударом ноги.
– А что, если я откажусь от близости с вами?
– Я овладею вами прямо здесь и сейчас.
Шарлотта со страхом поняла, что он не шутит.
– Вы… не посмеете!
– Вы не станете сопротивляться. Я чувствую это, – невозмутимо заявил Колин и медленно провел пальцем по ее открытой шее до верхнего края глубокого декольте.
Шарлотта даже не пыталась удержать его руку, но Колин с беспокойством увидел, что глаза ее полны слез, что она вот-вот разрыдается.
– Я не так глупа, Колин, как выдумаете, – прерывисто прошептала она. – Вы же меня хотите. Вы хотите обладать чувственной и беззастенчивой Лотти Инглиш, героиней ваших любовных фантазий, той, с которой встретились за кулисами. Вы всегда желали только ее, а не меня. А теперь позвольте мне уйти.
Наступил решающий момент, но Колин был ошеломлен ее признанием и не мог произнести ни слова. Шарлотта воспользовалась его замешательством и, высвободившись из объятий, открыла дверцу кареты. Гордо подняв голову, она оперлась на подставленную руку кучера, который с бесстрастным выражением лица продолжал стоять возле кареты.
– Я очень устала, ваша светлость, – через плечо бросила Шарлотта. – Спокойной вам ночи, сэр.
Колин вышел из кареты. Не обращая внимания на почтительно склонившегося перед ним кучера и не сказав более ни слова, он последовал за Шарлоттой в дом. Первый раз в жизни Колин был до глубины души потрясен эмоциями женщины.
Глава 10
Званый обед в доме герцога Ньюарка проходил в обычной обстановке и без особых происшествий, но в воздухе чувствовалось некоторое напряжение. Все уже приступили к десерту, но если бы Колина спросили, что он только что ел, жареную индейку или утку, он бы ответить не смог.
Со дня беседы в карете прошло уже больше трех долгих недель, во время которых супруги виделись урывками. Но сегодня Колин был всецело поглощен своей женой. Шарлотта надела шелковое платье персикового цвета, ее роскошные волосы были перевязаны лентой на затылке и ниспадали до самых плеч. Она смеялась и беззаботно болтала с Вивиан и Оливией, женами друзей Колина. Ее лицо раскраснелось, и глаза оживленно блестели. Она вела себя так, словно Колина в комнате не было. Впрочем, Шарлотта едва удостоила внимания и двух других мужчин. Все три миловидные леди были поглощены беседой о разной ерунде, столь важной для любой женщины. Они обсуждали новые духи, последнюю моду, у кого какая портниха, словом, все то, что недоступно пониманию мужчин.
Присутствие Уилла и Сэма немного подняло настроение Колина. Они старались развлечь его рассказами о забавных случаях из далекого детства, но Колин, слушал их вполуха. Обычно активный участник любой беседы, сегодня Колин был явно не похож на себя. Напряженный и рассеянный, он порой отвечал невпопад и не сводил глаз с Шарлотты, словно видел ее в первый раз. При вечернем освещении Шарлотта выглядела особенно красивой.
– Джентльмены, а не выпить ли нам бренди в кабинете? – спросил Сэм, обращаясь к мужской половине стола.
Колин посмотрел на недоеденную малину со взбитыми сливками и как-то неуверенно улыбнулся в ответ.
– Отличная идея, – тем не менее отозвался он.
– Вам давно пора оставить нас одних, – поддержала идею Вивиан. – Вы нам ужасно наскучили.
– Так, выходит, это мы вам надоели? – с напускным возмущением спросил Уилл, тотчас вставая со стула и бросая салфетку на стол. – А я сегодня узнал о духах больше, чем за всю свою жизнь.
Сэм тоже встал из-за стола.
– Согласись, это интересная, но совершенно бесполезная информация.
Колин продолжал сидеть, сжимая пальцами ножку бокала с вином.
– Может, парфюмер твоей супруги предложит что-нибудь и для моей жены, Самсон? Моя несравненная Лотти, право, должна благоухать чем-нибудь экзотическим.
Колин произнес это с нескрываемым сарказмом. В комнате повисла неловкая тишина, и все посмотрели на него в недоумении, включая Шарлотту. Потом ее лицо медленно залилось краской, и Лотти опустила глаза. Этого было достаточно, чтобы унять его раздражение.
Колин допил вино и встал, шумно отодвинув стул. С театральной почтительностью он склонил голову и произнес:
– Надеюсь, дамы извинят наше отсутствие?
– Можете в этом не сомневаться, – заносчиво ответила Оливия.
Засим все трое молча вышли из столовой и направились в кабинет хозяина. Колин прошел к своему дубовому письменному столу, обойдя стоящее на самой середине комнаты пресловутое фортепьяно.
– Какой старый инструмент, – сказал Уилл, поднимая крышку. – Это фортепьяно Шарлотты?
– Само собой, – усмехнулся Колин. – Ты когда-нибудь слышал, чтобы я музицировал?
– Нет, Бог уберег меня от этого.
Колин удовлетворенно хмыкнул в ответ.
– Если хотите знать, Шарлотта играет замечательно, – добавил он.
Сэм уселся в глубокое кресло с высокими подлокотниками и раскурил трубку.
– Она хорошая жена?
– Странный вопрос, – сказал Колин, разливая по бокалам бренди из хрустального графина. – Что это значит – быть хорошей женой?
Уилл подошел к столу и взял бокал с ароматным напитком, затем обошел фортепьяно и встал спиной к холодному камину.
– Ты спрашиваешь об этом потому, что недавно женился? Вот я, например, до сих пор пытаюсь понять, что значит быть хорошим мужем.
Колин не особенно вслушивался в их болтовню. Он взял по бокалу в каждую руку, потом подошел к Сэму и вручил один ему, а со вторым тяжело опустился в кресло-качалку. В кабинете воцарилась тишина. Колин сидел, положив одну ногу на подлокотник и опершись локтем на край стола. Он чувствовал, что друзья сгорают от любопытства. Его сегодняшняя несобранность была вызвана исключительно тем, что Колин не представлял себе, как станет отвечать близким друзьям на вопросы о новой жизни. В возрасте тридцати пяти лет он оказался в безвыходной ситуации и не знал, как наладить отношения с женщиной, которая ему очень нравилась и которая по закону принадлежала ему, но, по сути, была так же далека, как и год назад. Ее присутствие в доме ничего не меняло, и Колин по-прежнему оставался каждую ночь наедине с собственными чувственными фантазиями.
– Не хочешь ли ты сказать, что Лотти сводит тебя с ума своими капризами? – полюбопытствовал Сэм. – Ты получил то, чего хотел, или нет?
– И да, и нет. – Колин отпил глоток бренди и вяло пробормотал: – И более того.
– Более того? – Сэм закинул ногу на ногу. – И что в этом плохого?
– Разве я сказал, что это плохо? – возразил Колин. Он всеми силами стремился скрыть от друзей нарастающее раздражение.
– Судя по сегодняшнему вечеру, я бы сказал, что далеко не все идет гладко.
Колин горько усмехнулся, поднял бокал и, надеясь, что голос его звучит достаточно бодро, произнес:
– В том и заключается главный секрет брака, мои дорогие друзья, что он сам по себе непредсказуем. Тут уж как повезет, никаких гарантий. Эта дорожка не всегда бывает гладкой, но надо ее выравнивать по мере сил.
– М-да… – промычал Сэм и тут же сделал вид, что закашлялся. Спустя минуту он продолжил: – Видишь ли, Колин, насколько я понимаю, ты единственный из знакомых мне мужчин, который ни разу не потерпел поражения в отношениях с женщинами, которых добивался. А вот с собственной женой, мне кажется, дело у тебя обстоит иначе…
Колина смутил этот прямой удар. Он пожал плечами и довольно сухо сказал:
– Что-то я тебя не совсем понимаю.
– Видишь ли, – пустился в объяснения Сэм, – несмотря на то что ты глаз не сводишь со своей Шарлотты, она делает вид, что не замечает твоего внимания и даже твоего присутствия. А ведь со дня вашей свадьбы прошло немногим больше месяца. Вместо того чтобы поухаживать за ней или хотя бы подразнить и тем привлечь ее внимание, ты весь вечер был язвительным и мрачным, что на тебя совсем не похоже. – Сэм пожал плечами и добавил: – Ни Уилл, ни я никогда не пользовались таким успехом у женщин, как ты. Здесь что-то не то.
Первым порывом Колина было желание немедленно поведать друзьям о своих затруднениях, но он сумел подавить в зародыше это, как ему показалось, лишенное смысла желание.
В конце концов, даже самых близких друзей не должно касаться, как складывается его семейная жизнь. Но их неподдельный интерес и душевное участие немного успокоили Колина. Солгав, он без труда мог ввести их в заблуждение или удовлетворить их любопытство, дав какое-нибудь ни к чему не обязывающее объяснение. Уилл и Сэм были самыми близкими Колину людьми. Он понимал, что в сложившейся ситуации они пытаются деликатно намекнуть, что готовы помочь, только не знают в чем и как. Колин никогда и ни с кем не обсуждал свои сугубо личные проблемы, считая, что подобные разговоры унижают его достоинство. Друзей трудно было заподозрить в желании его унизить, тем более что опыт их семейных отношений мог оказаться полезным для налаживания взаимопонимания с женой. Шарлотта умело избегала его общества днем и полностью отказалась от близости ночью. Если Колин хотел получить совет, то его единственной надеждой оставались два его друга. Вивиан уже родила Уиллу сына, а Оливия была беременна, так что, судя по всему, друзья умели обращаться со своими женами. Колин решил рискнуть и довериться им.
Чувствуя нарастающую неловкость, Колин размял шею рукой, опустил ногу, выпрямился в кресле и оперся локтями на стол. Еще минуту он сидел, погрузившись в свои мысли, вращая за ножку хрустальный бокал с ароматным бренди.
– Должен признать, что женитьба на знаменитой певице в результате оказалась для меня несколько… более сложным событием, чем можно было заранее представить, – подавленно произнес наконец Колин.
Сэм и Уилл даже не улыбнулись, что искренне обрадовало Колина, он ожидал услышать в ответ громкий смех.
– Брак всегда очень сложен в начале, – спокойно заговорил Уилл. – Особенно в твоем случае, ведь ты женился на женщине, которую практически не знал.
– В любом браке нужно время, чтобы муж и жена привыкли друг к другу, – добавил Сэм.
Колин с заметным унынием смотрел на игру света в хрустальных гранях бокала. Вместо совета, который немедленно разрешил бы все его вопросы, он услышал стандартный набор банальных житейских истин. Колин нервно провел рукой по волосам.
– Благодарю вас за столь тонкие замечания, но у вас нет ни малейшего представления о том, что я хочу вам сказать.
Сэм усмехнулся:
– Почему ты уверен, что у нас не было таких же трудностей, как и у тебя?
Колин залпом проглотил содержимое бокала, резким движением поднялся из кресла и принялся мерить шагами кабинет.
– Да нет, – с наигранной веселостью сказал он, – вот уж не думаю, что вы переживали то же, что и я.
– Не темни, Колин, выкладывай всю правду.
Колин остановился и мрачно уставился в пол.
– Мне очень трудно объяснить…
– Господи, Колин! – нетерпеливо воскликнул Сэм.
Колин вздернул голову:
– Ну что «Колин»?
– Да то самое! Не намекаешь ли ты на то, что тебе уже нужна любовница?
Вопрос был настолько неожиданным, что Колин расхохотался:
– Ты в своем уме? Разве это сложно? Дело в том, что перед тем, как Шарлотта и я…
Колин недоговорил. Неловкое молчание прервал Уилл:
– Может быть, дело в Шарлотте? – весьма озабоченно спросил он.
Колин зажмурился и ущипнул себя за кончик носа.
– Дело в том, что я, похоже… ошибся в ней.
– Ошибся? – в один голос проговорили оба его друга.
Бог мой, так они ничего не поймут! Колин выпрямился, заложил руки за спину и сказал, понизив голос, чтобы никто из слуг не мог его случайно услышать:
– Она возненавидела меня и после первой брачной ночи отказывается со мной спать.
Сэм и Уилл застыли, будто молнией пораженные, услышав подобную новость. В полном недоумении они оба смотрели на Колина. Наконец Сэм недоверчиво покачал головой, всем своим видом показывая, что не верит ушам. Неужели Колин мог оказаться несостоятельным в постели?
Колин и сам понимал всю нелепость сказанного им, ведь в высшем обществе у него была репутация коварного соблазнителя, перед сладкими речами которого не могла устоять ни одна женщина. О его любовном мастерстве и неотразимых приемах соблазнения ходили легенды. Если истинная причина его фиаско с Шарлоттой станет известна в Лондоне, его славе настоящего мужчины конец!
Неожиданно Колин начал негромко смеяться, что вывело его друзей из ступора. Через минуту во все горло хохотали уже все трое. Они смеялись отнюдь не над Колином. Как настоящие и понимающие друзья, они смеялись над всей нелепостью положения, в котором против своей воли оказался Колин.
– Боже праведный, – отсмеявшись, произнес Сэм. – А ты не шутишь?
Наконец все успокоились. Колин с безнадежным видом покачал головой и ответил:
– Отнюдь нет. Самое ужасное, что я не знаю, как мне теперь быть.
В кабинете опять наступила тишина, вызванная на этот раз серьезностью тона, которым Колин произнес последние слова. В доме тоже стояла тишина. Судя по всему, дамы так и продолжали сидеть в столовой, обсуждая предстоящие роды Оливии, последние светские новости и сплетни. Колин стоял посреди собственного кабинета, измученный неделями бесплодных попыток найти подход к собственной жене, которая отвергла его как мужчину. Все, на что он мог теперь рассчитывать, это на совет друзей. Как ему соблазнить собственную законную супругу? Случай поистине оригинальный!
– Ничего себе дела, – со вздохом произнес Уилл, после чего уселся в кресло и вытянул длинные ноги.
– Да, вот именно, – уныло согласился с ним Колин, который, впрочем, немного приободрился и снова начал ходить из угла в угол по кабинету.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.