Текст книги "Герцог-грешник"

Наконец он перестал ходить по комнате и попытался как можно доступнее объяснить свою мысль:

– После того как мы с Вивьен стали...

– Вступили в особые отношения?

– Кончай шутить, Колин, – раздраженно приказал Сэм.

– Стали близки, – отчетливо произнес Уилл, бросив на друзей быстрый взгляд, – она сообщила мне, что ее шантажирует некий господин по имени Гилберт Монтегю, довольно известный актер шекспировского театра, требующий эти записи.

– Известный актер? – недоверчиво повторил Колин.

Уилл потер глаза, затем повернулся к друзьям.

– Я знаю, это звучит невероятно...

– Звучит как текст очень плохой пьесы, – поправил Колин, сделав глоток из своего бокала.

– Ну-ну, продолжай. – Сэм сделал нетерпеливый жест рукой. – Как же этот актер собирался шантажировать ее?

Уилл взволнованно зашагал по комнате, затем, взяв бокал с остатками вина, подошел к стеклянной двери.

Вечер превратился в плотную жуткую темень, которую к тому же окутывал низкий, густой туман, и это ему совсем не понравилось. Он посмотрел на тонкий хрусталь в руке, отчаянно желая сделать еще один глоток, но затем неожиданно решил, что выпил достаточно. Отвернувшись от темноты ночи, Уилл поставил бокал на крышку рояля, прекрасно зная, что если бы Элизабет был жива, она непременно отругала бы его за такую небрежность. Сейчас он сделал это нарочно, наслаждаясь тем, что все здесь теперь принадлежит только ему.

– Я еще не сказал, что Вивьен официально оформила раздельное проживание через лондонского поверенного. По ее словам, актер-шантажист каким-то образом сумел получить копию подписанного ею документа и теперь угрожает обнародовать его, если она не подчинится его требованиям.

– Копии, всюду копии. – Колин прижал кончики пальцев к бровям. – А кто делал эту?

– Откуда, черт побери, я могу знать?

– Но ты хоть видел эту копию? – задумчиво спросил Сэм.

– Нет, я просто поверил ей.

– Вот как? И почему же?

Вопрос заставил Уилла поежиться.

– Какой смысл ей что-то выдумывать? Вивьен ничего бы не выиграла, солгав относительно своего брака, и, кроме того, она живет в Пензансе уже десять лет; у нее здесь светские знакомства, бизнес...

– Бизнес? – встрепенулся Сэм.

Уилл положил ладони на холодную полированную поверхность рояля.

– Она флорист, поставляет цветы местной знати.

– Знатная леди выступает в роли цветочницы? Невероятно. – Колин, не выдержав, улыбнулся.

– Я не сказал, что она продает гвоздики на улице за несколько центов! – запальчиво воскликнул Уилл. – У нее настоящее дело, и все в городе уважают ее; у нее лучшие сорта орхидей в Корнуолле, хотя, по моему мнению, она продает их чересчур дорого.

– Ты сказал – орхидеи?

– Да, от самых простых до самых редких сортов. Некоторые из них весьма уникальны. – Уилл почувствовал, как его лицо неожиданно вспыхнуло, и постарался принять равнодушный вид. – Я часто покупаю цветочные композиции у нее и делаю это уже почти год.

Оба друга уставились на него так, словно он пообещал выкрасить конюшню в розовый цвет.

Чувствуя себя в высшей степени неловко, Уилл переступил с ноги на ногу, наконец, приняв неизбежное – ему таки придется признаться в том, что они, вероятнее всего, уже и так поняли. – Я ни в грош не ставлю цветы и никогда не ставил. Но я дважды видел ее до нашей встречи издалека и восхищался ею. Покупать у нее цветы показалось хорошей идеей. – Он вздохнул. – Это была единственная возможность встретиться с ней, не вызывая подозрений.

– Господи! – вырвалось у Колина. – Да ты никак влюбился!

Уилл бросил на приятеля гневный взгляд, что заставило Сэма громко фыркнуть, пока он пытался скрыть хитрую улыбку.

Уилл покорно развел руками.

– Конечно, сейчас это очень забавно, не так ли, джентльмены?

– Настоящая комедия ошибок. – Колин тщетно пытался укротить свое веселье.

Неожиданно Уилл стукнул кулаком по крышке рояля.

– Я любил ее, а она меня использовала!

Этот взрыв эмоций сразу отрезвил всех.

– Извини, – примирительно произнес Колин, поднося к губам бокал с виски.

В комнате воцарилось молчание, и Уилл, закрыв глаза, прижал ладони к лицу. Легкость, с которой он минуту назад мог бы объяснить события последних нескольких часов, покинула его, и это значило, что ему придется забыть о гордости и откровенно рассказать все.

Вздохнув, он начал свой рассказ:

– Сэм попросил тебя ждать Вивьен у театра на тот маловероятный случай, если ее привезут туда помимо воли; ну а ты, Колин, должен был наблюдать за ней, если она появится в таверне. Вивьен не знает вас, ни один из вас не походит на полицейского или детектива, поэтому вы подошли для роли наблюдателей даже лучше, чем люди Гастингса. – Уилл искоса взглянул на друзей. – Я организовал это не потому, что не доверял Вивьен, а для ее защиты. Это показалось мне неплохой идеей, и я знал, что вы поможете мне безо всяких вопросов. Был ли я прав – не знаю, да, впрочем, теперь это уже не важно. – Прервав свой краткий отчет, Уилл сложил руки на груди. – Примерно за два часа до встречи с Гилбертом Монтегю в таверне я явился к ней домой и принес копию сонета. Все шло прекрасно, пока после продолжительного увещевания она, наконец, не сообщила мне, кем является на самом деле. Признаюсь, я был ошеломлен. Когда я уходил, мне показалось, что она взволнована предстоящей встречей с этим человеком...

– Актером?

– Да, – подтвердил Уилл.

Впервые за эту ночь его мысли стали выстраиваться в логический ряд, когда он перечислял детали недавних событий для своих друзей. – Я собирался наблюдать за ее домом, а затем проследовать за ней, когда она отправится в таверну, но не сказал о своем присутствии, не желая, чтобы она оглядывалась через плечо или же проявила слишком большую уверенность при обмене документами. Вивьен должна была нервничать и даже испытывать страх, чтобы справиться с этой операцией. Я знал, что она нуждалась во мне, но хотел во что бы то ни стало арестовать этого человека.

Неожиданно Уилл почувствовал боль в груди; определенно ему не следовало выпивать второй бокал.

– Это было благородно с твоей стороны, – заверил Сэм; его тон предполагал, что он по-прежнему серьезен и не собирается насмехаться.

Уилл продолжал вышагивать по комнате, плечи его были напряжены, в горле стоял ком.

– Да, но, как оказалось, Вивьен вовсе не нуждалась во мне.

– Ну вот, – Колин поднял палец, – мы и достигли точки в разговоре. Теперь пора сообщить нам, что же на самом деле произошло сегодня.

Глубоко вдохнув, Уилл остановился возле Сэма, который все еще сидел на вращающемся стуле перед закрытой клавиатурой рояля.

– Господи, какой же я идиот, – хрипло прошептал он и крепко зажмурился, пытаясь изгнать образ тех двоих, садящихся в неприметный экипаж. Актер укрывал Вивьен своим пальто и искренне смеялся чему-то.

– Прогуливаясь у дома, я быстро обнаружил, что Вивьен вовсе не собирается отправляться в таверну к семи часам. Не успел я устроиться в моем промокшем костюме между каменным колодцем и живой изгородью, как Вивьен и один из главных актеров в этой презренной пьесе вышли из ее садика, причем он обнимал ее за талию, а его пальто прикрывало ее плечи от дождя. Именно тогда я все и понял. Они разработали план, как приобрести рукопись, и когда это не сработало, изменили сценарий.

– Изменили сценарий? И что же они замыслили теперь? – Колин, казалось, был окончательно сбит с толку.

Уилл процедил сквозь зубы:

– Похищение человека.

– Что?

– Похоже, это становится слишком сложным для моего понимания, – ворчливо заметил Сэм.

Уилл раздраженно пожал плечами, затем достал из нагрудного кармана маленький голубой пригласительный билет и прочитал вслух то, что было написано на нем от руки:

– «Леди Вивьен в наших руках. Через три дня вы получите инструкции относительно платы за ее благополучное возвращение. Никому не говорите об этом, иначе я перережу ей горло, и сделаю это с удовольствием».

Сэм потянулся и осторожно взял приглашение из рук Уилла.

– В чем дело? – Колин попытался со своего места разглядеть текст.

Уилл хлопнул ладонью по крышке рояля с такой силой, что струны внутри зазвенели.

– Отлично придумано! Выманить у меня деньги с помощью женщины – что может быть проще!

Свирепость в его голосе пугала, и сам он был как готовая лопнуть натянутая струна. Колин и Сэм в изумлении уставились на него. Никогда прежде они не видели своего друга в таком возбужденном состоянии.

Минута или две прошли в напряженном молчании, а затем Сэм неожиданно спросил:

– Когда ты получил это приглашение?

В его вопросе отчетливо угадывались забота и обеспокоенность, и Уилл тут же пожалел о своей неуместной вспышке.

– Прошу меня извинить...

– Ради Бога, не извиняйся. Просто ответь на вопрос.

Уилл потер брови ладонью.

– Приглашение уже было здесь, когда я вернулся из города.

– И кто доставил его?

– Оно пришло по почте.

– Итак, кто-то знал, что ты увидишь их обоих, – продолжал рассуждать Колин, – и достаточно точно рассчитал, когда отправить это послание.

– Не обязательно, – возразил Уилл. Впрочем, он не мог предложить ничего более убедительного.

Глядя на приглашение, Сэм постучал по нему кончиком пальца.

– Они видели тебя?

Уилл не мог больше стоять спокойно и вновь принялся мерить шагами комнату, время от времени поглядывая на висевший на северной стороне огромный портрет своей бабки – женщины чрезвычайно самоуверенной и властной.

– Не знаю, – нерешительно ответил он. – На улице не переставая шел дождь, и к тому же я не говорил ей, что буду поблизости.

– Но когда ты увидел, как эти двое покидают дом, – продолжил Колин, – неужели Вивьен не попыталась подать тебе знак?

Уилл горько рассмеялся.

– Нет. Только быстрый взгляд вокруг, затем она опять посмотрела ему в лицо.

– Ага. Так она все-таки бросила быстрый взгляд, словно искала что-то?

– Возможно, Вивьен просто хотела убедиться, что я наблюдаю за ними... – опроверг он друга.

– Но ты сказал, она не могла тебя видеть и вообще не знала о твоем присутствии. – Колин с недоумением пожал плечами.

Уилл нахмурился.

Дотошность Колина начинала его злить. Обычно Колин никогда не упускал возможности пошутить, и во время традиционных посиделок втроем они не ожидали от него ничего другого. Тогда как он всегда умел разрядить обстановку. Сэм слыл мыслителем, а Уилл – человеком с проблемами. Так было все последнее время. Колин оказал неоценимую поддержку Уиллу, когда тот был обвинен в убийстве; его прекрасное чувство юмора спасало герцога от тяжелейшей депрессии.

Но сейчас, в совсем несвойственной ему манере, Колин задумчиво наклонился и, глядя на чайный столик, тихо постукивал по его поверхности указательным пальцем.

– О чем это ты задумался? – не выдержав, поинтересовался Уилл.

– Наверное, над тем же, над чем и я. – Сэм повернулся на вращающемся табурете.

Колин мгновение помолчал, затем задумчиво произнес:

– Все это представляется мне слишком умным, слишком хитро закрученным и... слишком хорошо сыгранным.

– И я тоже чего-то тут не понимаю. – Сэм привстал, затем снова опустился на табурет и положил одну ногу на другую.

Колин бросил взгляд на застекленную дверь, затем торопливо встал, и, сжав руки за спиной, направился к буфету. Однако не стал наливать себе виски, а просто стоял, рассеянно глядя на графин.

– Итак, что мы имеем? Прежде всего Вивьен не знала, что ты будешь там. – Он говорил так, словно собирал из отдельных кусочков картинку-загадку. – Вряд ли ей было точно известно место, из которого некий джентльмен тайно наблюдает за ней. – Колин, прищурившись, взглянул в лицо приятелю. – И уж конечно, она не могла знать, что ты предпримешь, увидев ее вместе с актером.

Уилл должен был признать, что в словах Колина есть определенная логика.

– Но они, в самом деле выглядели как любовники, – произнес он, словно защищаясь.

Сэм склонил голову набок и иронически заявил:

– Ты только что открыл нам, кто лишил ее невинности. За все эти годы замужества и раздельного проживания ты – ее первый любовник; и тут неожиданно, за какие-то несколько недель или даже дней, она вдруг заводит другого. Что-то тут не сходится.

Впервые за последние несколько часов Уилл почувствовал, как в его душу закрадывается сомнение.

– Ну что ж, возможно, они не любовники, а только сообщники. Учитывая их действия...

– Его действия, Уилл, а не ее. – Колин нахмурил брови. – Она продает цветы и живет в Пензансе многие годы, а он лишь недавно вошел в ее жизнь.

Всю первую половину ночи, после того как Уилл увидел Вивьен, и до тех пор, пока полчаса назад не появились его друзья, он стоял в темной музыкальной комнате, чувствуя себя отвергнутым, снедаемый такой ревностью, какой никогда не испытывал раньше. Он не мог думать ни о чем, кроме тех двоих. Актер обнимал ее, а она... что она? Там, у ее дома, ему показалось, что на лице Вивьен сияла радостная улыбка, но теперь, когда они начали все так подробно анализировать, Уилл уже не был столь уверен в своих выводах.

– Она отнюдь не казалась испуганной, – осторожно заметил он.

– Хорошо, давай теперь установим точно, что ты видел и чего не видел, – спокойно произнес Сэм. – Как я понял, Вивьен прижалась к мужчине, а он прикрыл ее полой своего пальто, верно?

У Уилла засосало под ложечкой; он не мог пошевелиться, так внимательно друзья смотрели на него.

– Да, верно.

Сэм, пристально уставившись в пол, продолжил свою мысль:

– Итак, актер прижимал ее к себе, но ты не нашел их вместе в постели, ты не видел их обнимающимися, произносящими слова любви или целующимися. Они вышли из дома и сели в карету – это все. – Он поднял глаза. – Не забывай, что шел дождь, а ты находился на другой стороне улицы. Насколько ясно ты мог их видеть?

Действительно, насколько? Уилл невольно поежился. Холодное предчувствие начало окутывать его, накрывая словно одеялом, давя на грудь с каждой убегающей секундой. Смущение и тревога, охватившие его, теперь переросли в панику – глубокую и пугающую, так что у него вдруг ослабели ноги.

Уилл ухватился за спинку кресла-качалки и крепко сжал ее обеими руками.

Баритон Колина нарушил воцарившуюся тишину.

– Скажи мне, – требовательно спросил он, – может ли хорошо воспитанная леди, у которой пробудился романтический интерес к тебе, герцогу с немалым состоянием и возможностями, вдруг увлечься ничтожным актером? Что она получит от этих взаимоотношений? И где им было встречаться, чтобы обсудить план шантажа? Кроме всего прочего, зачем ей было ждать все эти годы тебя, чтобы отдать свою невинность, если она любит другого? – Колин покачал головой и укоризненно посмотрел на друга. – Откровенно говоря, все эти подозрения в низости и гнусности ее поведения абсолютно абсурдны.

– Полностью согласен, – ни секунды не медля, поддержал приятеля Сэм.

Уилл стоял не шевелясь, едва дыша. Сердце молотом стучало у него в груди, и это было единственным звуком, прерывающим тишину ночи. Он закрыл глаза и попытался представить Вивьен такой, какой он ее знал. Его голова готова была вот-вот расколоться от напряжения. Действительно знал. Или она была честна с ним с самого начала, придя к нему исключительно потому, что нуждалась в помощи, чтобы сохранить секрет своего прошлого в неприкосновенности, или же лгала ему и строила хитроумные планы так искусно, что он поверил ей. Он живо представил себе Вивьен сидящей на траве, шепчущей: «Мне так нравится касаться тебя... Мне нравится, как ты смотришь на меня...» А та их первая ночь, когда она прошептала: «Если вы захотите, это будет конец...» Все это не могло быть игрой, притворством. Неожиданно все стало так ясно, что Уилл, почувствовав внезапную слабость, без сил опустился в кресло.

– Вы не понимаете всей ситуации. – Он нервно потер лицо ладонью. – Мой детектив сообщил, что Гилберт Монтегю, чье настоящее имя Гилберт Герман, был другом детства Элизабет.

– Господи! – вырвалось у Сэма. – Почему ты не сказал этого сразу?

Уилл почувствовал себя так, словно только что выпрыгнул из собственной кожи.

– Потому что я только сейчас понял все связи! Это заявление заставило друзей насторожиться.

– И что это за чертовы связи? – Колин для большей устойчивости облокотился на буфет.

– Вивьен села в экипаж со Стивеном Честером, – произнес Уилл чуть слышным шепотом.

Никто из присутствующих не шевельнулся и не издал ни звука.

– Я увидел их вместе и не поверил своим глазам. – В оцепенении глядя в пол, Уилл до боли сжал кулаки. – В первую секунду я предположил, что мной манипулируют ради моих денег. Помимо рукописи, принадлежавшей Элизабет, Стивен и Элинор хотели от меня именно денег. Итак, пока я стоял под дождем и наблюдал, как Вивьен заботливо обнимают руки красивого титулованного брата Элизабет, у меня в голове возникло предположение, что они любовники, потому что тогда все, казалось, вставало на свои места и обретало смысл. – Тыльной стороной ладони Уилл смахнул капли пота с верхней губы. – Стивен, Элинор и Гилберт Герман направили Вивьен ко мне, и она была всего лишь пешкой в руках тех, кто пытался, манипулируя ею, отнять у меня записи, но когда мы стали любовниками и Вивьен рассказала мне все, они решили изменить свой хорошо продуманный план. А я, идиот безмозглый, сижу здесь, ничего не предпринимая, почти шесть часов... – Его охватил такой гнев на самого себя, что он не мог продолжать.

– Черт возьми, ну и дела, – еле слышно пробормотал Сэм, а Колин, подойдя к Уиллу, решительно заявил:

– Ты не можешь ждать, пока они свяжутся с тобой.

– Конечно, нет. – Уилл быстро поднялся. – Не думаю, что Элинор опасна, но Стивен убьет Вивьен, если решит, что она ему больше не нужна.

– Это означает...

– Что она совершенно одна и абсолютно беспомощна, и я обязан спасти ее, во что бы то ни стало.

Некоторое время приятели молча смотрели друг на друга, и вдруг Сэм с грохотом уронил кулак на крышку рояля:

– Мы спасем ее – спасем, чего бы это ни стоило. Одному тебе не справиться.

Колин кивнул и выпрямился:

– Я знал, что ты это скажешь.

Губы Уилла вытянулись в тонкую линию, ноздри раздувались. Он попытался не думать о том, как она, должно быть, напугана сейчас.

– Мы зря теряем время. Нам надо спешить.

– И куда мы направимся? – спросил Колин, когда Уилл двинулся к двери.

– Мы сейчас же едем в Труро.

Глава 20

Уилл постучал в высокую дверь дома Честеров, когда еще не рассвело. Колин и Сэм стояли позади на каменных ступенях, под решеткой для вьющихся растений. Герцог знал, что Честеры нуждаются в деньгах, но только сейчас понял, до какой степени. А ведь когда-то это была весьма достойная семья.

Уилл бросил взгляд назад. Когда они во весь опор мчались на северо-запад от Пензанса, дороги были пустынны и время, проведенное в молчании, дало ему возможность поразмышлять о последних нескольких неделях и задуматься о будущем. Чем ближе он подъезжал к дому Элинор и преследующему его прошлому, тем больше разгоралась в нем ненависть к унижению, которому эта женщина и ее семья подвергли его и тех, кого он любил. Теперь в их руках оказалась Вивьен, единственная невинная женщина во всей этой истории, украденная, словно бриллиантовое ожерелье, и спрятанная где-то на юге Англии. Сейчас она нуждается в нем, как ни в ком другом.

Потеряв терпение, Уилл принялся стучать в дверь кулаком. Он мог бы взломать ее, но дверь выглядела толстой и тяжелой, и, как он разумно рассудил, слишком многое было поставлено на карту, чтобы он мог позволить себе сломать лодыжку.

Неожиданно звякнула задвижка, и тут же Уилл очутился в слабо освещенном холле, где на него сонно уставился Стоккард, поднятый с постели, – дворецкий семейства Честер.

– Немедленно разбудите леди Элинор, – потребовал Уилл тоном, не терпящим возражений.

Дворецкий отступил и удивленно заморгал.

– Но, ваша светлость...

– Немедленно, или я поднимусь наверх и сам вытащу ее из постели!

Колин и Сэм последовали за другом и встали за его спиной, причем Сэм прикрыл дверь, давая понять, что это отнюдь не светский визит и, как бы пренебрежительно к ним ни отнеслись, они не скоро покинут дом Нестеров.

Дворецкий, быстро пробежав глазами по лицам прибывших, кивнул:

– Я сейчас посмотрю, дома ли госпожа.

– На вашем месте я сделал бы это немедленно, – настойчиво подсказал Уилл, которого терзали беспокойство и тревога.

Им не пришлось долго ждать; как только Стоккард повернулся к лестнице, ведущей вниз из главных покоев, на верхней ступеньке появилась Элинор в розовом пеньюаре с оборками. Она смотрела сверху вниз на мужчин, и на ее губах играла фальшивая улыбка.

– Боже мой, вы здесь так рано, ваша светлость! – промурлыкала она с язвительной сладостью в голосе. – Вы выглядите... просто потрясающе.

При одном звуке ее пронзительного, тонкого голоска в груди Уилла поднялась волна ненависти. Он не видел Элинор со дня суда, и все то отвращение, которое он накопил за эти годы, неожиданно накрыло его бурным потоком.

– Где она? – тихо спросил он, стиснув кулаки.

Элинор медленно двинулась вниз по ступеням, опираясь рукой о перила; ее лицо исказило презрение, а взгляд напоминал взгляд королевы, обращенный на своих ничтожных подданных.

– Вижу, вы и друзей с собой прихватили... – небрежно заметила она. – Как мило. Вот только вы не находите, что для завтрака еще рановато?

Уилл предпочел не замечать сарказма.

– Где миссис Раэль-Ламонт? – Его голос сотряс окружавший их затхлый воздух. – Немедленно говорите, иначе я вырву ваш гнусный язык!

Дворецкий ахнул и, устремив на Уилла негодующий взгляд, сделал шаг вперед, но Сэм погрозил ему пальцем.

– Стой на месте и не вмешивайся.

Стоккард замер, а Элинор помедлила, но тем не менее, продолжала спускаться по лестнице.

– Подумать только, ваша светлость, – брезгливо произнесла она, – вы прибегаете к угрозам в мой адрес! Впрочем, это и неудивительно – ведь теперь ваше некогда славное имя сильно запятнано. Полагаю, что и меня вы с удовольствием убили бы...

Уилл бросился к Элинор, схватил за косу, намотал на руку и оттянул голову назад, приблизив свое лицо.

– Единственная женщина, которую мне когда-либо хотелось убить, – это вы, Элинор, – прошептал он угрожающе. – Правда, вы пока еще живы, но это легко исправить.

Элинор никак не ожидала столь решительных действий от мужа сестры. Она хотела плюнуть ему в лицо, но Уилл не обратил на это внимания; его пальцы крепче сомкнулись на ее шее, и теперь она не могла даже пошевельнуться.

– Говорите, где она? – потребовал он, и его тон не сулил ничего хорошего.

– Вы убили Элизабет! – прошипела Элинор, упершись ладонями ему в грудь в попытке оттолкнуть.

Уилл покачал головой и сильнее сжал руку у нее на горле.

– Речь сейчас не об этом.

– Убийца! – Ее лицо побагровело. Без малейшей жалости Уилл произнес:

– Это было убийством лишь для вас, потому что вы и ваша семейка никогда не смогли бы перенести стыд ее самоубийства. Вы и ваш брат скорее солжете перед судом и перед Богом, чтобы засадить за решетку безвинного человека, чем признаете правду о болезни Элизабет. – Уилл ниже склонился над своей жертвой. – Но все это уже позади, и я окончательно порываю с вами.

Неожиданно Элинор стала вырываться, пытаясь разжать его руку.

– Помогите! – взмолилась она. – Он сумасшедший.

Однако Сэм и Колин, словно не слыша ее, бесстрастно скрестили руки на груди.

Уилл крепче сжал горло Элинор и сильнее потянул за волосы.

– Где она?

Элинор хватала ртом воздух, давясь слюной, ее глаза наполнились слезами.

– Стоккард...

Уиллом овладела несвойственная ему жестокость, и он крепко прижал ее к перилам.

– Последний раз спрашиваю, где она? – Его голос, эхом отскочив от стен, ошеломил всех.

Элинор задрожала; по ее щекам текли слезы. Наконец, она выдохнула, словно признавая свое поражение:

– Она... со Стивеном.

– Где? – Уилл снова встряхнул ее.

– В Ли... В Лизарде.

Уилл ослабил хватку и дал ей возможность вздохнуть, но не выпустил.

– Там у него коттедж... – судорожно добавила она, сглатывая слюну. – На западе мыса.

Когда Уилл, наконец, отпустил Элинор, ее ноги подкосились и она осела на пол, кашляя, потирая шею и тяжело дыша.

– Подонок! – Она с ненавистью взглянула на зятя.

– Если Вивьен причинили хоть какой-то вред, вы проведете остаток вашей жалкой жизни в тюрьме, где и сгниете.

Он повернулся и направился к двери.

– Не сомневаюсь, ты сейчас же забудешь, что здесь произошло, – заявил Колин, обращаясь к дворецкому, и тот слабо кивнул, после чего трое мужчин в молчании вышли из дома и, вскочив на коней, устремились на юг.