Текст книги "Невиданные чудеса Дивнозёрья"

– Конечно, – кивнула Тайка. – Он не переставал быть твоим.

Она тоже улыбалась. Хорошо, когда всё хорошо заканчивается. А перемены всё равно будут – куда же без них. Главное, чтобы добрые да желанные.

Тут у вас упырь!

– Ох, Таюша, помоги! Опять ко мне в погреб упырина пожаловал, – дед Фёдор вертел в трясущихся руках погасшую трубку.

– Неужели Иваныч объявился? – удивилась Тайка. – Вроде в прошлый раз ему ясно дали понять, что с нами лучше не связываться.

– Нет, то другой упырь. Незнакомый. Хохочет, пальцем грозит и это… слова нехорошие говорит, в общем. Я уж, прости, повторять не буду. – От смущения у деда Фёдора покраснели уши. Видать, слова были и впрямь неприличные. – С Иванычем я уж почти сроднился. Сколько лет, почитай, он у меня выкапывался? Тебя ещё на свете не было. Бабка твоя мне тогда помогала. А новых упырей мне не надоть!

Тайка невольно улыбнулась. Раньше она недоумевала, почему Иваныча ещё тогда не упокоили, а потом поняла: дед Фёдор хотел, чтобы повод оставался к её бабушке в гости захаживать.

– Деда, ты только не волнуйся. Упырь, может, и новый, а схема – старая. Чесночок, водичка заговорённая. Для особо наглых – кол осиновый.

Пушок, всё это время сидевший под столом и притворявшийся котом, вдруг тронул её лапкой за штанину.

– Тая, тут что-то не сходится.

Тайка наклонилась – вроде как чтобы погладить котика – и сделала страшные глаза, мол, не лезь сейчас, не могу я с тобой разговаривать.

Но коловерша не унимался:

– Сама посуди: ну какой упырь? Сейчас же зима.

Тайка кивнула. Ну да, зима. Странные какие-то у Пушка доводы. Известное же дело, что заложные покойники с холодами только злее становятся.

– Разве вы с Алёнкой по осени Дивнозёрье колдовским кругом не обошли, чтобы всякая нечисть вредная не лезла? Упырю ваше заклятие нипочём не одолеть.

– Значит, кто-то нарушил круг.

– Ась? Что говоришь, Таюша? – дед подставил ладонь к уху. Пушка он, разумеется, слышать не мог.

– Ничего, дедушка. Это я просто вслух рассуждаю. А упырь этот не сказал, как его зовут, откуда взялся?

– Не. Иваныч, помнится, поболтать любил, а этот только глумиться горазд. Маячит в углу чёрной тенью, ругается и дулю мне кажет. Мол, накося выкуси, дед. Был твой погреб, стал упыриный. Ещё и картошкой в меня кинул, кровосос невежливый!

– По поведению – самый настоящий упырь, ты же знаешь, какие они наглые, – Тайка вроде как это деду Фёдору сказала, но на самом деле для Пушка.

– Я вот чего боюсь, Таюша, – дед Фёдор понизил голос до шёпота. – А вдруг он меня заест? Иваныч-то свой в доску был, угрожать угрожал, но не кусался. А энтот… кто знает, чего у него на уме?

– Всяко может быть, – вздохнула Тайка.

Дед, конечно, ещё больше испугался, аж лицом посерел. Но в таких делах ради успокоения врать не след. Чужой упырь определённо был опаснее знакомого.

– Значит, гришь, кол ему всадить? – дед размял кулаки, щёлкнув костяшками пальцев. – Ну с этим я справлюсь, коли подсобишь немного.

– Подсоблю, конечно. Я же ведьма. Безопасность жителей Дивнозёрья – моя главная забота, – Тайка принялась собирать рюкзак. Так, чеснока лучше взять побольше, а то в последнее время у кровососов привыкание к нему развилось – от частого употребления. – Всё, я готова! Идём.

Пушок, конечно же, увязался за ними. Смелый такой стал, аж завидно! А вот Тайка, спускаясь в погреб, на мгновение ощутила дрожь в коленках, но быстро взяла себя в руки. Уверенней надо быть, она уже не маленькая ведьма. И не с такими злодеями справлялась, что ей какой-то там упырина?

Но без неожиданностей всё же не обошлось.

– Деда! – Тайка обернулась. – Ты пошутить решил? Нет тут никакого упыря.

– Как это нет? – ахнул дед Фёдор. – Вон в том углу только что стоял. Ты проверь, может, закопался куда? Или за бочки с капустой спрятался?

– Нет. И не было. Я бы почувствовала. Может, тебе почудилось?

– Ничего мне не почудилось, – ворчливо отозвался дед. – У меня упыриный опыт – о-го-го! Поболе твоего будет.

Тайка глянула на Пушка. Тот повёл носом туда-сюда, принюхался.

– Ты права, тленом совсем не пахнет. Если кто и был, то его уже след простыл.

Дед, конечно, остался недоволен. Сказал, что всю ночь будет вражину караулить, а если кого увидит, сразу же напишет в ватсап. То есть теперь ещё и звук на ночь не отключать? Ну, блин…

* * *

К счастью, ночь прошла спокойно и по упыриной тревоге поднимать никого не пришлось. После завтрака Тайка села почитать книжку, но вскоре поняла, что уже давно не перелистывает страницы. В голове роились мысли, а поделиться было не с кем: домовой Никифор ушёл за водой, да, видать, с кем-то заболтался по дороге. Пушок – и тот умотал с утра пораньше.

Коловерша ни за что не признался бы, но неудача с упырём его расстроила. Значит, полетел не балбесничать по лесам, а опрашивать свою агентуру – диких коловершей. Они ведь по всему Дивнозёрью снуют. Любопытные, аж жуть – ничего от них не скроешь.

Тайка со вздохом отодвинула книгу и принялась рассуждать вслух:

– Не может быть, чтобы новый упырь объявился, когда колдовской круг целёхонек. Значит, это какой-то поддельный упырь. Ну-ка, посмотрим…

Она открыла старый бабушкин дневник, где та описывала все свои встречи с волшебным миром (эх, найти бы время да перенабить все на компе), полистала, но ничего про поддельных упырей не нашла.

По привычке Тайка подёргала себя за кончик косы – так лучше думалось. Но сегодня даже этот проверенный способ не сработал.

– Глюки какие-то… – ворчала Тайка себе под нос. – Упыри шляются, как у себя дома. Не деревня, а проходной двор! Для полного счастья не хватает только Кощеевых злыдней и танцующих скелетиков.

Стоило ей это сказать, как – бум-бабах – дверь хлопнула и в дом ворвался бледный как смерть Никифор:

– Таюшка-хозяюшка, там злыдень у колодца! Здоровенный! Хохотал, рожи мне корчил, сквернословил, а потом раз – и пропал. Идём скорей, ужо ему…

Домовой ещё не успел договорить, как в форточку ввалился полуобморочный Пушок и простонал:

– Беда-а-а!

– Только не говори, что тоже видел злыдня. Или это были танцующие скелетики? – нервно хихикнула Тайка.

Пушок глянул на неё как на чокнутую.

– Ка-ка-какие ещё скелетики, Тая? Там – са-са-собака!

– Чья?

– Ба-ба-баскервилей, – простонал Пушок и, закатив глаза, бухнулся в обморок.

Похоже, это была не шутка.

Когда одного страдальца откачали, другого – успокоили и всех напоили чаем, Тайка наконец поделилась догадкой:

– Я думаю, кто-то насылает морок. Все эти упыри-злыдни-собаки – ненастоящие. А теперь давайте подумаем, кто это на такое способен? Кто-то относительно безвредный, чтобы защитный круг пропустил…

– Бабая отметаем сразу, – укутанный в одеяло Пушок высунул нос и тут же нырнул обратно. – Он злобный, гад.

– Аука по той же причине не подходит, – вздохнул с печки Никифор. – Да и дрыхнет зимой.

– Может, полтергейст, беспокойный дух?.. Нет, он только дома бузит, не на улице, – Тайка почесала в затылке.

– И не кошмарица, – донеслось из одеяльного кокона. – Те во снах пугают, а не наяву.

– О-хо-хо, вот задачка из задачек, – Никифор заворочался и уронил плед. – Ой, Таюшка-хозяюшка, а ты…

– Кикимора! – вдруг выпалил Пушок.

Тайка рассмеялась:

– Так меня ещё не величали, – она подняла плед и вернула его домовому.

– Тая, не придирайся к словам, я не то имел в виду. У меня супер-новость: лучший сыщик Дивнозёрья отогрелся и уже почти раскрыл преступление. Смотри: не все кикиморы зимой спят – это раз. Любят прикалываться – это два. Ещё и разновидностей не счесть – это три. Предлагаю ловить преступницу на живца. Кто из нас выглядит самым безобидным?

Тайка с Никифором переглянулись и, уставившись на Пушка, хором выпалили:

– Ты.

– Вы это серьёзно?!

– Ну а кто? Я – ведьма, и все знают, что со мной лучше не связываться. У Никифора на лице написано, что он мужик суровый. А ты – котик.

– Ох, ладно, – Пушок скорбно пошевелил усами. – На что только не пойдёшь ради торжества правосудия. Значит, я делаю вид, что прогуливаюсь, вы тайно крадётесь следом. Собака Баскервилей, – ну, то есть кикимора в её обличье – появляется, вы её хватаете. И дело в шляпе!

Но злодейка точно подслушала их планы. Друзья дважды дошли до леса и обратно, потом кружили по деревне, пока совсем не стемнело, но так никого и не встретили. Пришлось ложиться спать несолоно хлебавши.

* * *

– Ничаво знать не знаю, ведать не ведаю, отпусти, ирод ушастый! – верещал до боли знакомый голосок.

Тайка подскочила на кровати как ошпаренная. С добрым утречком, называется… Солнце только встало, а главный детектив Дивнозёрья уже кого-то допрашивает на кухне.

– Нехорошо обзываться, гражданочка. Это, между прочим, подсудное дело – я же при исполнении. Могу в погреб засадить или исправительные работы назначить.

Тайка всунула ноги в тапки и бросилась на помощь. То ли гостью от Пушка спасать, то ли Пушка от гостьи – по обстоятельствам.

– Ведьма! Наконец-то! – её встретил радостный визг кикиморы Киры. – Я уйти собиралась, а энтот дефектив меня не пущает. Ну скажи ему!

Коловерша и впрямь растопырился в дверях, преграждая кикиморе путь.

– Тая, не слушай её, у меня есть вещдоки! – он кивнул на придверный коврик.

– Кикиморин след, – ахнула Тайка. – Кира, мы же договаривались, что ты не будешь так делать!

– Он меня хитростью в избу заманил и заставил в муку вступить, – наябедничала Кира. – А таперича шантажорит… фу, забыла слово такое вумное.

– Шантажирует, – Тайка вздохнула. – Пушок, это нечестно.

– Тая, она врёт. Ну, то есть про муку всё правда. А вот что ничего не знает – точнёхонько врёт!

– А ты бы по-хорошему спросил, тады, может, я бы и ответила, – кикимора вздёрнула острый нос. – А таперича – шиш тебе, морда рыжая-бесстыжая. Тьфу на тебя, тьфу-тьфу!

Тайка закатила глаза.

– Хватит ругаться! Пушок, неси тазик с тёплой водой. Кира, мой лапы. Потом вместе стираете коврик, а я ставлю чайник. Оладушки, надеюсь, все будут?

– Меня оладушками не купишь! – фыркнула кикимора.

– А если с яблочным джемом?

– Ой, ведьма, ну ты кого хошь уболтаешь. Согласная я. Нешто мы чужие, нешто не договоримся? Давай суда свой джем.

– Будет тебе целая банка за правдивый рассказ. Но сначала – лапы!

Когда водные процедуры были закончены, коврик выстиран, а оладушки готовы, все уселись за стол.

– Кума ко мне на праздники приехала, – Кира придвинула баночку с джемом к себе поближе. – Галкой зовут. Городская, панимаешь, фифа. Я думала, посидим, как родичи, покалякаем, а она над нами с Кларой смеяться стала. Дескать, деревенщины мы неотёсанные. Всё ей не так, не эдак. Уж и жалею, что пригласила.

– Поругались, значит? – Тайка участливо сунула кикиморе ложку, но та, мотнув головой, запустила в баночку палец.

– Хуже – поспорили. Я грю: может, Дивнозёрье и маленькое, зато люди у нас добрые да отважные – не то што в твоём городе. А она мне: смертные везде одинаковы, токмо о себе думают. Вот увидишь: начну пужать да глумиться, никто соседу на помощь не придёт.

– Выходит, это было испытание? – нахмурился Пушок. – А нам с Никифором за что досталось? Мы ведь не смертные.

– Да вишь, далеко зашли шуточки, – вздохнула Кира. – Галка увидела, што ведьма наша всем помогает, и сбежала. Не хочет проигрыш признавать, прячется. А пугать да глумиться продолжает, потому што такова уж ейная суть. Она же кикимора-глумница.

– Выходит, дело раскрыто! – Пушок на радостях затанцевал, перебирая лапами. – Осталось найти эту Галку и провести воспитательную беседу. Ума не приложу, где может прятаться глумница? Особенно расстроенная…

Вдруг у Тайки запиликал ватсап, и на экране высветилось новое сообщение от деда Фёдора. Вот это удача!

Она хлопнула в ладоши:

– Я знаю, где Галка. Идёмте, мсье детектив!

* * *

Из приоткрытого погреба деда Фёдора доносились сдавленные рыдания:

– Тут все друг дружке помога-а-ают. А мне никогда никто не помога-а-ал. Всё сама. Вот энтими лапками! Никто со мной не дру-у-ужит…

Пушок собрался было нырнуть в погреб, но Тайка ухватила его за шкирку.

– Погоди. Давай затаимся и послушаем, о чём они говорят.

– Ну-ну, Галчонок, не реви, – пробасил дед Фёдор. – Зачем же ты тогда над всеми глумишься, ежели на самом деле дружить хочешь?

– А шобы знали! Как они ко мне, так и я к ним!

– Месть, значит? Обидели тебя, бедолагу, и ты теперь тоже всех обижаешь?

– Нет! Я глумница, мне по натуре глумиться положено!

– Так ты глумись, но по-доброму. Промеж друзей хорошая шутка знаешь как ценится? На вес золота.

– Правда? – Галка перестала плакать.

– Чесслово!

– Но для этого надо сначала найти друзей… а как? Все только и знают, что гонять меня да за спиной шептаться. Даже кума!

– Для начала перестань притворяться упырём поганым, – дед Фёдор многозначительно кашлянул. – Жесты обидные не показывай, слова пакостные не говори. Вот увидишь, люди сами к тебе потянутся.

– Но если я буду вести себя по-доброму, все решат, что я слабая, – вздохнула Галка.

– Эка, подруга, тебя жизнь помотала. До чего ж надо было довести человека… то есть кикимору. – Что-то громко скрипнуло. Наверное, дед Фёдор уселся на бочку. – На других будешь оглядываться – себя потеряешь. Ну решат они, и что с того? Плюнь да разотри. Вот моя внучка Маришка такая же. Всё время беспокоится, что там другие скажут. Защищаться начинает раньше, чем напали. Эх, молодо-зелено…

– Слышь, дед, а какая она, твоя внучка? – Галка шмыгнула носом.

– Хорошая девочка. Порой глядит букой, но в душе – добрая. И кудрявая, как ты. Хочешь, фотокарточку покажу? Сейчас, только бумажник достану. Вот, смотри.

– Ух, красивая. С тобой живёт?

– Не, в городе.

– Как я, значит… Скучаешь по своей Маришке?

– Ещё бы!

– Что ж тогда сам в город жить не поедешь?

– А чего я там не видел? – усмехнулся дед. – Жил я там когда-то. По молодости уехал счастья искать, да вишь – вернулся. Кстати, ты не думала в Дивнозёрье поселиться, Галчонок? У Маришки там друзья, учёба, а у тебя что? Начни всё сначала.

– А так можно? – ахнула Галка.

– Конечно. Хочешь, вот в погребе живи. Иваныч съехал, место как раз освободилось. Только с условием: никого не пужать, глумиться по-доброму, по-соседски, с пользой. Смех, говорят, жизнь продлевает. И с кумой помирись. Подумаешь, спор проиграла! В другой раз выиграешь.

Тайка хорошо знала этот нравоучительный тон. Дед не только оседлал любимого конька, но и, кажется, наконец-то нашёл благодарную слушательницу.

– Я не понял, мы преступницу хватать будем или нет? – Пушок заёрзал у неё на плече.

– Не надо никого хватать, – улыбнулась Тайка. – Мне кажется, воспитательную беседу уже и без нас провели. Идём домой чай с плюшками пить.

– Ну, если с плюшками… Но я эту Галку всё-таки возьму на заметочку. Тем более, она теперь местная. Значит, находится под нашим надзором и ответственностью.

– Спокойно, детектив, – Тайка приложила палец к губам. – В некоторых делах лучше просто не мешать. Я уверена, что всё образуется.

До самой калитки их провожал дружный смех – тоненький Галкин и басовитый деда Фёдора, – такой заразительный, что так и хотелось рассмеяться за компанию.

Непрошеная помощь

– Алëн, а этот ваш Семëнов тебя больше не задирает?

Тайка спросила не из праздного любопытства. Алëнка последнее время ходила какая-то смурная. А ну как её опять в классе обижают?

– Не-а, – подруга мотнула светлыми косичками. – Семëнов в школу не ходит, ногу сломал.

– Надеюсь, это не ты его сглазила? – Тайка хоть и шутливым тоном спросила, а всё-таки с намëком. Вроде ей в прошлый раз удалось объяснить Алëнке, что уважающая себя ведьма не должна опускаться до порчи, но уточнить лишний раз не помешает.

– Нет, конечно! – Возмущение подруги было вполне искренним.

– Тогда чего куксишься? С учëбой не ладится?

– Да что там учить-то во втором классе? Легкотня!

– Не отпирайся, я же вижу, что-то не так.

Алëнка быстренько отвела взгляд и закусила губу.

Не доверяет, значит? Тайка даже не обиделась, просто удивилась. Вроде раньше у них не было секретов друг от друга.

– Не хочешь, не говори, – она махнула рукой. – Допытываться не стану. Просто знай: если что, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

– Это все из-за Юли, – со вздохом призналась Алëнка. – Помнишь, может? Самая маленькая в нашем классе. Мальчишки от меня отстали, а на неё переключились. Семëнов, естественно, в первых рядах.

– И ты не вступилась?

– Попыталась. Но Юля сказала: не лезь. Мол, сама разберусь.

– Гордая, значит.

– Сложно сказать, – Алëнка пожала плечами. – Думаю, она не умеет помощь принимать. Друзей в классе у неё нет. Ни с кем не общается. На переменке читает в уголке. Мы с девочками пытались с ней заговаривать, она ответит односложно – и снова нос в книжку. Такое ощущение, что ей с нами не интересно.

– Что ж, насильно мил не будешь.

– Угу, я пыталась не навязываться. Вот только… может, совпадение, конечно… со всеми её обидчиками что-то нехорошее случается. Борька Семëнов с лестницы навернулся, Димона Федулина собака покусала, а Ваня Касаткин в лесу заблудился – еле нашли.

– И ты считаешь?..

– А какие ещё варианты, Тай? Все трое одновременно слегли. Похоже на порчу, – Алëнка по привычке потянула пальцы ко рту.

– Не грызи ногти, – одëрнула её Тайка. – Чего разнервничалась? Попроси Снежка, он тебе любую порчу вмиг унюхает. Симаргл всё-таки.

– Я уже просила. Он возле каждого дома покрутился, сказал, мол, у мальчишек ничем дурным не пахнет. А вот возле Юлиного дома пахнет. И пренеприятно. А Юля ещё заподозрила что-то. Посмотрела на меня как на врага и сказала, что у неё на собак аллергия. Выходит, заметила слежку.

Хм… а вот это уже было подозрительно. Симаргл наверняка приходил в невидимом обличии.

– Снежок не сказал, что именно он учуял?

– А он сам не знает. И я не знаю… что будем делать, Тай? Может, понаблюдать за домом втихую? Или пойти к Юле и поговорить начистоту. Может, у неё мать – ведьма. Или бабка.

– А где твоя Юля живёт? В Ольховке?

– Угу.

– Случайно не бабы Липы внучка? Хотя у той, кажись, родные в городе живут, не приезжают… Но это я к чему: в Ольховке, кроме бабы Липы, других ведьм нет, – Тайка усилием воли заставила себя расслабить плечи. Стоило вспомнить о старухе, уже напряглась. Их прошлая встреча, помнится, вышла не из приятных…

– Это та, что ль, которая на тебя упыря натравить хотела? – ахнула Алëнка.

– Она самая. – И Тайку вдруг осенило: – Слушай, а может, Юля к ней за советом пошла? Вот тебе и источник порчи.

– Вряд ли. Говорю же, дикая она.

– Зато у бабы Липы язык как помело. Кого угодно разговорит.

Алëнка почесала в затылке и с явной неохотой кивнула.

– Ты права, проверить стоит. Спросим всё как есть. В лицо. Юля знаешь какая? Прямая, как шпала. Всегда говорит, что думает.

– Вот потому мальчишки на неё и взъелись, – вздохнула Тайка. – Люди не любят слышать правду. Особенно неприглядную. Так что, идём? И лучше на этот раз без Снежка.

* * *

Когда они подошли к Юлиному дому, уже наступили сумерки. А что поделать, зимние дни коротки.

Алëнка тихонько постучалась.

– Чего стесняешься? – подбодрила Тайка. – Будешь скрестись, как котик лапкой, никто не услышит.

Но Юля услышала. Распахнула дверь и встала на пороге: ни здрасьте, ни как дела. Взгляд у неё был тяжëлый, тëмный – даже Тайка слегка оробела.

– Привет, – Алëнка улыбнулась. – Ты сейчас не занята? Поговорить бы.

Юля даже не подумала пригласить их на чай, так и оставила на пороге. Сама же, ссутулившись, сплела руки на груди, словно хотела защититься от незваных гостей.

– О чём?

Алëнка облизала пересохшие губы.

– Ты случайно в последнее время не разговаривала с бабой Липой?

– Нет.

– А она к вам не заходила?

– Нет.

– И ты у неё ничего не брала?

– Нет.

От односложных ответов Юли Тайке стало не по себе. В них как будто не было эмоций. Чего она как робот отвечает? Может, её заколдовали? Тайка пригляделась, но никаких чар не обнаружила.

Тем временем Алëнка продолжила расспросы:

– Признайся честно, ты – ведьма?

– Нет, – впервые в голосе Юли послышалось удивление. – С чего ты взяла?

– А почему тогда с Семёновым, Федулиным и Касаткиным всякие несчастья случаются?

Юля пожала плечами и хотела закрыть дверь, но Алëнка не позволила – уже вошла в раж.

– Нет уж, погоди. Они ведь тебя бесят?

– Бесят. И ты тоже бесишь. Я же говорила: мне не нужна твоя помощь. И вообще ничья не нужна.

– А я уже и не предлагаю! – Алëнка гневно зыркнула из-под чëлки. – Может, ты их сглазила. Может, это им теперь помощь нужна!

– Они плохие люди. Зачем им помогать?

– Затем, что они ещё могут перевоспитаться. И не фыркай на меня. Я верю, что могут! А даже если и нет, не нужно им уподобляться. Колдовством такие проблемы не решаются!

– Ты. Несёшь. Чушь.

Голос Юли оставался спокойным, тогда как Алёнка распалялась всё больше. Тайке пришлось кашлянуть, чтобы напомнить подруге про необходимость держать себя в руках. Только это не помогло.

– Кто бы говорил! Сама-то в прошлом году всем уши прожужжала своим Тимошей! Вот где настоящая чушь!

Юля вдруг побледнела. Её губы превратились в тонкую линию. Прежде чем Тайка успела вмешаться, она выкрикнула:

– Заткнись! – и толкнула Алëнку в грудь обеими руками.

Та наверняка скатилась бы с крыльца кубарем, если бы Тайка не успела подхватить её под мышки.

Бам! У них перед носом резко захлопнулась дверь.

Алëнка встала, отряхнулась и наморщила нос: вот-вот заплачет.

– Больно? – Тайка поправила на ней шапку.

– Немного. Кажется, я ногу подвернула.

– Пойдём домой.

– Нет, я…

Тайка взяла подругу за руку и потащила прочь.

– Ты чего разоралась?

Алëнка, насупившись, молчала, но Тайка не отставала:

– И, кстати, кто такой Тимоша?

– Юлин воображаемый друг. Она в первом классе про него всем рассказывала. Мы не сразу поняли, что никакого Тимоши не существует, – Алёнка шла медленно, прихрамывая. – Ой, Тай, нога всё сильней болит.

– Дойдëшь до меня? Я тебе мазь дам. Или лучше сразу в травмпункт?

– Давай до тебя, – Алёнка вздохнула. – Я правда по-хорошему хотела. А потом слово за слово… сама не понимаю, что на меня нашло. Юля как сказала, что я её бешу, так и всё…

Тайка остановилась, покачала головой.

– Хочешь всем нравиться, да? Не получится. Какой бы ты хорошей-распрекрасной ни была, всегда найдëтся кто-то, кому ты не по душе.

– И что тогда делать? – всхлипнула Алёнка.

Тайка задрала голову к небу. Снег, кружащийся в свете фонарей, сразу облепил её ресницы.

– А ничего, – ответила она после недолгого раздумья. – Ты ж не слиток золота. Главное, что есть друзья, которым ты дорога. И мама, которая в тебе души не чает.

Алёнка сперва хмуро глянула из-под шапки, потом кивнула.

– Наверное, ты права. Юля не обязана со мной дружить, если не хочет. А я почему-то решила, что обязана, если я к ней с добром пришла… И про Тимошу зря напомнила. Над ней из-за этого ребята смеялись. А может, она его от одиночества выдумала. Может, вернёмся? Я хочу извиниться.

– После каникул извинишься, – Тайка сомневалась, что Юля сейчас обрадуется гостям.

– Ладно.

Они продолжили путь по заметëнной дороге. В другое время Тайка наслаждалась бы снегопадом и мягкой зимней тишиной, но сейчас сердце было не на месте. Порой ей казалось, что за ними кто-то следит. То тень какая-то мелькнëт, то снег скрипнет не в такт шагу…

Когда она обернулась уже в третий раз (опять никого!), Алёнка тоже забеспокоилась.

– Что-то не так, Тай?

– Сама не пойму…

Темнота казалась живой. Словно дышала им в затылок.

– Я Снежка кликну, – Алёнка закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Симаргл мог слышать зов своего человека даже на расстоянии.

А Тайкина тревога вдруг усилилась – и не зря. Потому что фонарь, мигнув, погас, а на дороге прямо перед ними появился силуэт огромного кота. Тот словно соткался из зимней темноты и снега. Вместо глаз на морде зверя сияли две яркие звезды, взгляд казался колючим и недобрым.

– М-мамочки! – пролепетала Алëнка.

Тайка решительным жестом задвинула её себе за спину. Несмотря на холод, лицо обдало жаром, на лбу выступил пот. Она понятия не имела, что это за существо. Но в голове мелькнула идея.

– Ты и есть Тимоша?

Зверь мигнул глазами-звëздами. Должно быть, это означало «да».

– Тебя Юля прислала? Она хочет, чтобы ты напал на нас?

– Меня нельзя пр-рислать, я сам пр-рихожу, когда хочу, – пророкотал кот. Или скорее даже рысь – Тайка заметила кисточки на ушах зверя.

Уф, ответил. Это добрый знак. С каждым, кто разговаривает, можно договориться.

– Зачем ты пришёл?

– Чтобы пр-роучить девочку, – Тимоша продемонстрировал острые как ножи когти. – Она обидела мою подр-ругу.

– Алëнка никого не хотела обидеть. Люди ругаются и мирятся – это часть человеческих отношений. Если ты крался за нами всё это время, то наверняка слышал, что она хочет извиниться перед Юлей. Так что не лезь не в своё дело, они сами разберутся!

Сердце билось часто-часто. Тайка чувствовала страх, но в то же время сгорала от любопытства. Они явно встретили Юлиного духа-хранителя. Но что это за дух? Откуда он взялся? Почему решил защищать диковатую девочку? Вопросов было больше, чем ответов.

– Очень даже моё, – фыркнул Тимоша. – Я защитник.

– Значит, несчастья с теми тремя мальчишками – твоя работа? – Тайка была в этом почти уверена.

Тимоша выпятил грудь. На его сумеречном теле замерцали мелкие звёздочки – словно пятнышки на рысьей шкуре.

– Чья же ещё!

– Нашёл чем гордиться. Они же дети!

– Если котёнок пакостит, его стоит пр-роучить.

– Не проучить, а научить себя вести, – голос Тайки стал твëрже. Пусть этот зверь большой и опасный, но явно не злой. – Тебе не кажется, что наказание было слишком суровым?

– А тебе не кажется, что ты слишком добр-ренькая? – парировал Тимоша. – Думаешь, я не пытался по-хор-рошему? Они не понимали. Пр-ришлось по-плохому. И заметь, я каждому сохр-ранил жизнь. Пр-росто напугал хор-рошенько, а дальше они сами.

Ох и тяжко было спорить с духом-защитником. Со своей стороны он был кругом прав.

– Раз так, можешь меня наказать, – Алёнка вышла из-за Тайкиной спины, раскинув руки. – Только знай: я правда не хотела зла и пыталась помочь.

А Тайка поддакнула:

– Кстати, твоя подопечная в курсе, что ты тут ради неё кого-то наказываешь?

– Нет, – Тимоша помрачнел, и звезды на его теле погасли. – Моя задача – защищать.

– Ох, влети-и-ит тебе, если Юля узнает, – протянула Алёнка.

– Почему?

– Я тоже хотела навязать помощь, и видишь, чем всё кончилось?

– И, кстати, именно из-за твоих действий мы подозревали Юлю в злом чародействе. Выходит, ты её подставил, – Тайка развела руками.

Тимоша крепко задумался. И тут на дороге появилось белое облако. Вздымая снег, маленький симаргл со всех лап спешил на помощь своей хозяйке. Он залаял ещё издалека:

– Прочь! Прочь! Гадкий! Кот!

Тимоша резко развернулся к противнику и зашипел, хлеща себя хвостом по бокам.

Ох, ну почему так не вовремя? Они же почти договорились!

Тайка, зажмурившись, выбежала и встала между ними. Теперь ей стало по-настоящему страшно. Снесут – не заметят, защитнички.

– Снежок, фу! – пискнула Алёнка.

– Ха! Это же тот пëс, что шпионил возле нашего дома, – прошипел Тимоша.

– Так. Вот. Кем. Там. Воняло. – Симаргл остановился в паре метров и зарычал совсем по-взрослому.

– Хочешь испр-робовать моих когтей?

– Только. Попробуй. Укушу!

– Перестаньте ругаться! – отчаянно крикнула Тайка. – Вы же оба хранители и делаете одно дело. Каждый пытается защитить свою подругу.

– Хм… если симар-ргл выбр-рал тебя, значит, ты не плохой человек, – Тимоша обернулся к Алëнке.

– Даже хорошие люди порой совершают дурные поступки. От обиды. Из страха. Из-за недопонимания. Или просто по глупости, – Алёнка встала рядом с Тайкой. – Обещаю, мы с Юлей сами разберëмся. Станем после этого подругами или нет – время покажет. В любом случае, я извинюсь. Но ты тоже поговори с ней начистоту. Возможно, разговор будет непростым. Но это намного лучше, чем действовать за спиной.

– Мы уже давно не разговариваем, – буркнул Тимоша. – Она решила, что меня не существует. Молчит – и я молчу. Пф!

– Слушать. Друзей. Надо, – тявкнул Снежок. – А ерунду. Не. Слушать!

Тимоша сперва вытаращился на него, а потом усмехнулся.

– Никогда не думал, что скажу такое, но псина дело говор-рит. Ладно. Больше я не стану никого наказывать. И с Юлей помур-рлычем. Нравится ей или нет, но я – не вообр-ражаемый, а настоящий.

– Кстати, а кто ты? Я таких прежде не видела, – Тайка сказала это быстро-быстро: побоялась, что рысь сейчас исчезнет и она так и не узнает правду.

– Это потому, что мы не любим показываться людям, – звёздные глаза сощурились. – Я – ведогонь.

Ого! Тайка аж раскрыла рот:

– Ой, вы же духи, которые не только защищают, но ещё и вдохновение дарят, да? Типа, если человек талантлив, значит, его ведогонь любит? Надо же! Я понятия не имела, что вы выглядите как рыси.

– Мы выглядим по-разному. Говорят, обличье ведогоня отражает характер его подопечного. Да-да, не удивляйся. Мы есть у каждого смертного. Потому что каждый в чём-то талантлив. Ладно, мне пора, – Тимоша подмигнул ей и исчез. Даже следов на снегу не осталось.

* * *

На обратном пути Снежок носился туда-сюда. То просил Алёнку бросить ему палку, то требовал поиграть с ним в снежки. Ведь это так весело – ловить пастью снег.

Тайка в их забавах не участвовала. Она шла чуть позади и размышляла над словами Тимоши: «Каждый в чём-то талантлив».

Интересно, а в чём тогда заключается её талант? Уж точно не в алгебре. Может, в колдовстве? Тоже вряд ли. Бывают ведьмы и посильнее. Сложный это вопрос, оказывается.

А ещё ей безумно хотелось увидеть своего ведогоня. Ну хоть одним глазком…

Вдруг – словно на заказ – по небу чиркнула звёздочка-мечта, и Тайка успела загадать желание. Значит, однажды сбудется!