Текст книги "Под небом Парижа"

– Больше никогда не смей касаться меня.

Я поднимаю руку, чтобы оттолкнуть его. Но он ловит мою ладонь и тянет на себя. Наши тела сталкиваются. Он продолжает молчать и этим сводит меня с ума. Я поднимаю голову и вглядываюсь в его лицо. Вижу каждую крапинку в светло-голубом океане глаз. Вижу линию мелких, едва уловимых морщин. Вижу трещинки на губах и щетину, покрывающую подбородок. Мое дыхание учащается. Его запах заполняет легкие, его взгляд пленяет и не отпускает. Его губы так манят… Он слишком близко.

– Пусти, – шепчу я ему в губы.

Он ведет носом вдоль моей скулы, медленно, осторожно, вдыхая меня, и я теряюсь в этом ощущении. Теряюсь в его прикосновениях и близости. Голова становится тяжелой, сердце выпрыгивает из груди, а руки дрожат. Я ненавижу то, как реагирует на него мое тело. Ненавижу, как предательски я льну к нему в поисках его тепла и объятий. Ненавижу ту бурю чувств, что испытываю.

И всей душой ненавижу его. За то, что он позволяет себе подобное, за то, что играет со мной, за то, что мучает меня. Я смотрю ему в глаза и вижу в них желание и потребность. И я знаю, что могу поиздеваться над ним, точно так же, как и он надо мной. Я знаю, что мне надо взять ситуацию под контроль. Потому что я больше никогда не позволю ему управлять мной, словно марионеткой. Поэтому я встаю на носочки и нежно касаюсь его губ. Едва уловимо, невесомо… Я хочу убить Алекса его же оружием.

Как только мои губы накрывают его, он замирает и не шевелится. А затем закрывает глаза… Я опускаю руку ему на затылок, притягиваю ближе. Веду языком вдоль его нижней губы, оттягиваю ее, посасываю, дразню и свожу его с ума… Но вместе с тем с ума схожу и сама. Его подбородок приятно колет мою кожу, его вкус сладко ложится на мой язык. Его мягкие губы словно созданы для моих. Так правильно это чувствуется. Поцелуй, уносящий на седьмое небо. Я продолжаю свою пытку. Дарю ему нежность и вижу, как он в ней растворяется. Глажу его скулу и оставляю маленькие, едва уловимые поцелуи на подбородке и опять легким прикосновением целую в губы.

Алекс обнимает меня за талию. Теплые крепкие ладони прожигают меня даже сквозь ткань футболки. Он отвечает на мой поцелуй, в медленном танце переплетает наши языки. Я злюсь на то, как приятно целовать его, на то, с какой легкостью он позволяет себе целовать меня. Я резко тяну его волосы и грубо кусаю. Кусаю до крови. Кусаю так, чтобы он почувствовал боль. Чтобы ощутил, каково это, быть на седьмой небе, а после полететь стремительно вниз. Мы оба ощущаем железный привкус крови. Я отстраняюсь и смотрю на него взглядом, полным ненависти.

– Запомни это ощущение, Алекс. Запомни этот поцелуй. Запомни, что именно ты чувствовал, когда мои губы накрыли твои. Запомни, как душа переворачивалась и как правильно это ощущалось… Запомни, – повторяю я.

Встаю на носочки и ласково шепчу ему на ухо:

– Потому что больше этого не повторится, Алекс. Больше никогда ты не поцелуешь меня и больше никогда не почувствуешь ничего подобного.

Я отстраняюсь и смотрю ему в глаза.

– И живи с мыслью, что это был твой выбор.

Большим пальцем он стирает кровь с губы.

– Спокойной ночи, Марион.

С этими словами он спускается на первый этаж.

– Хорошо накройся, я завтра с утра затоплю дом, и здесь будет тепло.

Мне хочется наброситься на него за все эти слова. За то, что делает вид, словно ничего не было. За то, что не отвечает на мою злость. За то, что врывается в мое сердце. Вновь. Но я не позволю ему этого.

Я оглядываю комнату. Поверх комода лежат ключи от машины и от входной двери. В голове сразу же мелькает план побега. Главное, чтобы Алекс уснул.

Я забираюсь в постель и накрываюсь с головой. Детская привычка. Закрываю глаза, зная, что не усну. Слишком много эмоций бурлит внутри, слишком много событий произошло за один день… Наш первый же рабочий день. И вот мы здесь, под одной крышей. Уму непостижимо, как сложно держаться от него подальше. Мне хочется написать и рассказать все Валентину, но телефон все еще в тачке Алекса. Остается лишь лежать и гнать прочь мысли о нашем поцелуе. Главное – не проникаться теплыми воспоминаниями и не воспроизводить его в голове до мельчайших деталей. Это практически невозможно. Я вспоминаю его сладкий привкус, и мне хочется выть.

Я щиплю себя за руку, возвращаю на землю. И прислушиваюсь к дому. Стоит мертвая тишина. Даже дождь успокоился. Я тихо сажусь на постели и не шевелюсь, вслушиваюсь. Ничего. Тишина. Стараясь не произвести ни звука, вылезаю из теплого одеяла и тут же жалею об этом, когда босые ноги ступают на прохладный пол. Шорох одеяла неприятно шелестит в полнейшей тишине вокруг.

Встаю на носочки и маленькими шажками пробираюсь к ключам. Беру их в кулак, так чтобы они не соприкоснулись друг с другом и не звякнули. Затем направляюсь к лестнице и спускаюсь по ней, она слегка скрипит под моим весом. Я замираю и вновь прислушиваюсь. Ничего. Никаких звуков. Следующий шаг я делаю смелее. Стараюсь максимально быстро миновать лестницу с ее скрипучими ступеньками.

И вот я оказываюсь на первом этаже. Здесь так темно! Сквозь узкие, маленькие окошки вообще не поступает свет, они словно обвиты плющом на фасаде дома. Ночь очень темная. Я стараюсь ступать на носочках, молюсь всем известным мне богам, чтобы не наступить на что-нибудь на полу.

Неожиданно задеваю ногой Алекса.

Черт, черт, черт, черт! Я не видела его диван и задела его руку. Секунду я боюсь дышать. Но он не шевелится. Значит, я его не разбудила, с надеждой думаю я. Вглядываюсь в то место, где стоит диван. Вижу очертания его фигуры. Он действительно очень близко ко мне. Его рука в нескольких сантиметрах от моей икры. Я решаю возобновить побег. Однако, как только я делаю шаг, его ладонь обхватывает мою ногу, припечатывая меня к месту.

– Я бы очень удивился, если бы ты просто-напросто пошла спать.

– Я хочу спать в своей кровати.

– Порой надо довольствоваться тем, что есть…

Он садится на диване, но все еще продолжает держать меня под коленкой. Прикосновение нежное, но твердое. Он не отпустит меня.

– Ты холодный, – хмурясь, говорю я.

– Дров нет, завтра наколю.

– Здесь нет отопления?

– Здесь есть камин.

– Сейчас от него мало толку.

– Я не планировал эту поездку.

– Зачем же привез меня сюда?

Секунду он молчит, а затем честно отвечает:

– Я не знаю. – Его шепот тонет в окружающей тишине.

Я и не ожидала другого ответа… Прочищаю горло.

– Я так поняла, в доме одно одеяло?

– Верни мне ключи.

Он протягивает мне руку. Я не вижу выражения его лица, не знаю, каким взглядом он смотрит на меня. Темнота спасает, скрывает наши истинные эмоции и чувства. Например, она сейчас скрывает волнение, с которым я пытаюсь разглядеть Алекса. Она скрывает нервозность, с которой я сжимаю руки с ключами. Скрывает то, как я разглядываю диван, на котором он спит, и не вижу никакого покрывала, одеяла или даже пледа.

– Мы можем спать наверху вдвоем, – глухо произношу я. – Ты в одном углу, я в другом. Ты заболеешь, если останешься тут.

– А тебе не плевать? – неожиданно спрашивает он. Я замечаю, как его ладонь начинает вырисовывать невидимые узоры у меня под коленкой. Не думаю, что он отдает себе отчет в собственных действиях.

– Хватит, – устало произношу я и делаю шаг назад. Его рука падает в воздухе. – Это слишком выматывает. Вечные пикировки.

Я беру его ладонь свободной рукой и тяну вверх.

– Пошли, раз уж привез меня сюда, то переживем эту ночь вместе. Совсем скоро наступит утро, и ты отвезешь меня в Париж и больше не будешь делать таких глупостей.

– Сомневаюсь. Когда ты рядом, мой мозг отказывается здраво мыслить.

Он поднимается с дивана, и я продолжаю тянуть его в сторону лестницы.

– Так заставь его, Алекс, – говорю я и поднимаюсь на ступеньку.

– У тебя получилось?

– Что?

– У тебя получилось отключить сердце и слушать разум?

Его вопрос застает меня врасплох. Однако я быстро беру себя в руки.

– Мое сердце к тебе ничего не чувствует, – бормочу я и выпускаю его ладонь из своей. – Поэтому с разумом проблем нет.

Алекс наклоняется близко ко мне, я чувствую его крепкую грудь своей спиной. Он шепчет мне на ухо:

– Я чувствую, когда ты врешь. Но если хочешь, занимайся самообманом.

Я резко разворачиваюсь.

– Не делай вид, что ты самый умный, Алекс. Я ничего к тебе не чувствую.

– Зачем ты вернулась, Марион? – напряженно спрашивает он.

– Потому что здесь мой дом, – не выдержав, я повышаю голос. – Мир не крутится вокруг тебя, как бы тебе этого ни хотелось. Здесь моя семья, мои друзья…

– Друзья… – Он выплевывает это слово как какое-то ругательство.

– Да, Алекс. Друзья. Я соскучилась по Валентину, Эль, Лео и даже Квантану! Которому ты никак не хочешь дать шанс из-за своей уязвленной гордости.

– Ты серьезно думаешь, что дело в гордости? – В этот раз вспыхивает он.

Я устало прикрываю глаза.

– Алекс, хватит, – шепчу я, и мой голос дрожит. Ненавижу себя за слабость, но я так устала бороться с ним. Я так устала от наших споров. – Просто пошли спать, умоляю тебя.

– Идем, Марион, – тихо отвечает он и аккуратно приподнимает меня.

– Пусти…

– Позволь мне отнести тебя.

Он несет меня так, словно я ничего не вешу. Словно я легче всех перьев на земле. Алекс внушает мне доверие, ощущение, словно он никогда не уронит меня. Я будто бы снова становлюсь той маленькой Марион… Он кладет меня на кровать и сразу же отстраняется.

– Я в одном углу, а ты в другом, – напоминаю я ему. Накрываюсь с головой одеялом, прячусь от него, но чувствую, как матрас прогибается под его весом и как натягивается одеяло.

– Доброй ночи, Марион, – говорит он.

– Доброй ночи, Алекс, – эхом отвечаю я.

Я все еще сжимаю в руке ключи. Понимаю, что оставаться здесь невозможно. Но знаю, что Алекс еще не спит. Ощущаю напряжение, исходящее от него.

– Я рад, что ты вернулась, – неожиданно признается он.

Его слова разрезают ночную тишину, и я вжимаюсь в матрас. Притворяюсь спящей.

– Я скучал по тебе. – Тихо, едва уловимо. – Я знаю, что ты не спишь. И я знаю, что тебе нечего мне ответить. Просто знай, мне очень жаль, что я обидел тебя тогда.

Я продолжаю молчать. Ни за что на свете не отвечу на подобное заявление. Несмотря на то, что моя душа переворачивается от сказанных им слов. Я не позволяю себе проникаться ими, не позволяю себе верить ему. Не могу. Не готова. Один раз я уже пробовала, больше никогда в жизни я не разрешу себе пройти через эту боль.

– С одной стороны, я хочу, чтобы ты простила меня. С другой, молюсь, чтобы этого никогда не произошло. – Тихо, приглушенно.

– Я никогда не прощу тебя, – шепчу я, но знаю, что он меня слышит. Минуту он молчит.

– И правильно сделаешь.

Я вжимаюсь в матрас сильнее… Хочу спрятаться и быть как можно дальше отсюда. В глазах появляются слезы, я крепко зажмуриваюсь и с силой кусаю кулак. Никогда. Я больше никогда не заплачу из-за него. Как можно простить его?

Три года назад, в ту самую ночь мы были у него в квартире. Ужинали после череды долгих совещаний. Он приготовил стейки, я салат. Из колонки доносилась приятная музыка, Алекс разлил по бокалам вино. Мы над чем-то очень громко смеялись. А я парила в собственных мечтах. Готовить с ним на его кухне, говорить обо всем на свете и быть с ним… Это был сон наяву. В какой-то момент мы оказались слишком близко друг к другу. Он потянулся за бутылкой вина, которая стояла около меня. А я не смогла сдержаться и… поцеловала его. Слабо приникла к его губам, поддавшись секундному порыву. И он… ответил на этот поцелуй. Я притянула его ближе, он углубил поцелуй. Все в одну секунду вышло из-под контроля. Ни он, ни я до конца не отдавали себе отчет в том, что происходило. Нам просто-напросто снесло крышу. Он начал раздевать меня, я начала стягивать вещи с него. Мы оказались в одной постели… Наши стоны заполняли комнату, наше громкое дыхание эхом ударялось по стенам. Его руки творили со мной такое, о существовании чего я даже не подозревала. Он заполнял всю меня и ощущался внутри так правильно. Словно я наконец нашла то, что искала. Ту часть, которой не хватало. Я кончила быстрее него, громко крича в подушку и хватая ртом воздух. Он усилил темп, и его содрогания прошли волной по моему телу. После мы лежали в тишине, не шевелясь, не произнося ни звука. Он был все еще внутри меня. И я не могла отделаться от мысли, что хочу его навсегда рядом с собой, внутри меня, повсюду, где только можно. Я была так счастлива купаться в его прикосновениях и отдавать ему всю себя. Вот только ему это не было нужно. Для него случившееся оказалось ошибкой. А мне было так больно собирать себя вновь по кусочкам. Никогда в жизни я не позволю ему сотворить с моим сердцем подобное вновь.

Он засыпает с рассветом, я слышу его спокойное, размеренное дыхание. Вылезаю из-под одеяла и оглядываю спящего Алекса. Он такой красивый, умиротворенность написана на его лице, напряжение покинуло тело. Мне хочется нежно провести рукой по его лицу. Но я не позволяю себе этого. Слишком ранили меня слова, которые он сказал мне перед сном. Слишком сильна обида. Слишком сильно мое сердце жаждет победить и послать здравый смысл подальше. Но я не позволяю этому случиться. Злюсь… Я опять так сильно злюсь на него и ничего не могу с этим поделать.

Выбираюсь из кровати, тихо ступаю на ступеньки. Подкрадываюсь к двери. Руки немного подрагивают, но я заставляю себя успокоиться. Подбираю ключ к замочной скважине, открываю дверь. В лицо ударяет холодный утренний воздух, и я ежусь. Смотрю на свои босые ноги… Алекс, козел, оставил мои лабутены прямо под дождем.

Взгляд падает на черные классические туфли, которые стоят прямо у двери. Они сорок четвертого размера… Недолго думая, я просовываю в них ноги и решаю, что угоню не только машину, но еще и сопру туфли этого негодяя. А не надо было красть меня и портить мои планы с друзьями. Я выхожу из дома, мои ноги тридцать седьмого размера хлюпают в огромных мужских туфлях, я выгляжу, конечно, на миллион долларов. В его майке, шортах и, плюс ко всему, в его туфлях.

Кое-как дохожу до машины, по дороге подбираю свои расклеившиеся и разбухшие лодочки. Бормочу под нос ругательства и запрыгиваю в его машину. Сразу же тянусь за телефоном. Включаю его, на меня сыпятся многочисленные оповещения, но мне нужен GPS, чтобы понять, как выбраться отсюда. Нахожу приложение, строю маршрут, а у самой в груди нервно щекочет. Так и хочется в голос расхохотаться. Но я ставлю телефон на панель, снимаю огромные туфли, выбрасываю их в окно, надеясь, что дождь пойдет снова и Алекс найдет их в том же состоянии, что и я свои.

И мстительно и с огромным удовольствием нажимаю на газ. Прав с собой нет, машина принадлежит не мне. Искренне надеюсь, что стражи порядка не остановят меня.

Мотор круто шумит под капотом, и я срываюсь с места. Отдала бы что угодно, лишь бы увидеть реакцию Алекса на мое исчезновение. А самое главное, любопытно, какими словами он меня вспомнит, когда поймет, что остался без машины среди зеленых нормандских холмов. К тому же без телефона… Вспомнив о его испорченном айфоне, я не выдерживаю и начинаю хохотать в голос. Мамочки, он захочет меня убить.

С этими мыслями я громко включаю музыку и радостно давлю на газ.

Глава 5

Дорога не проходит без приключений, мне надо трижды пройти платные шлагбаумы. Я лезу в сумочку, вот только налички хватает лишь на один проезд, а карточку я благополучно забыла в другой сумочке. Приходится лезть к Алексу в бардачок в поисках денег. С облегчением выдыхаю, когда нахожу пару купюр. У него там куча флаеров и визиток, на меня вываливаются бумажки, в которых я узнаю билеты на паром, который пересекает Ла-Манш… Я прекрасно знаю, как они выглядят, так как Антуан тоже приезжал ко мне на машине и я видела такие у него. «Неужели он приезжал ко мне?» – первая мысль, которая посещает меня во время этой находки, но я быстро прогоняю ее. Он мог приехать в Англию по тысяче других, более реальных причин. Не факт, что он посетил Оксфорд.

И только я готова свято поверить в это, как на меня вываливается визитка. Алекс неряшливым почерком написал на ней время – 16:30. Но меня привлекает сама белая карточка. Она из отеля в центре Оксфорда. Господи… Он действительно приезжал в Оксфорд. 16:30, до пандемии по четвергам в это время у меня заканчивались лекции.

Я решаю спрятать визитку туда, где нашла, но до конца поездки не могу успокоить волнение в груди. Эта новость выбивает меня из колеи.

Я паркую машину перед домом. В Париже опять идет дождь. Свинцовое небо слилось с серыми крышами. У меня нет обуви. Я выбегаю из машины и босыми ступнями разбиваю лужи. Ключей у меня нет, так что звоню в домофон и жду, пока мне откроют, минуту ловлю на себе любопытные взгляды прохожих. Да, я без обуви, в мужской одежде, которая в три раза больше меня. Будто это самое странное, что можно увидеть в Париже! Эти люди вообще гуляли вечером вдоль Булонского леса или Пляс Пигаль?

Дверь наконец открывается, и я, продрогшая под ливнем, спешу к лифту, к квартире. Стоит мне переступить порог, как Антуан и мама застывают в коридоре при виде меня.

– Марион? – глядя на меня во все глаза, начинает мама. – Где ты была вчера ночью? Что с тобой случилось?

– Алекс не звонил вам? – бросаю на ходу и мчусь в свою комнату, мечтая о горячем душе и своей собственной одежде.

– А при чем здесь он? – спрашивает Антуан. Родители идут следом за мной.

– Он не написал тебе? – возмущенно спрашиваю я, и Антуан пожимает плечами.

– Мне написала Эль, когда я спросил ее, где ты, сказала, что ты с ней…

– Ничего не понимаю, – хмурится мама. – Почему ты в таком виде? Чьи это вещи?

– Долгая история, – нехотя говорю я и открываю дверь в свою комнату. – Не хочу рассказывать.

Антуан и мама теряют дар речи и неестественно застывают на пороге. По лицу мамы я вижу, как сильно она злится. По лицу Антуана я вижу, что он растерян и не знает, что делать.

– Как это ты не хочешь рассказывать? – взрывается мама.

– Мари, оставь ее. Она не должна отчитываться.

Видимо, отчим ощущает, насколько сильно я сейчас раздражена происходящим, и решает не давить на меня.

– Я в душ. – С этими словами закрываю дверь перед их носом и прислоняюсь к ней лбом.

Козел, он сказал мне, что напишет. Но не написал. Конечно! Что именно бы он написал? «Я везу Марион в свой домик в деревне. Не знаю, зачем и с какой целью…»

Ставлю телефон на зарядку и бегу в душ. Надо принять убойную дозу витамина C. Если я не заболею после этих приключений, то это будет чудом. Встаю под горячие струи, и они так приятно согревают холодное тело.

Алекс… Думаю о нем и начинаю дико злиться. Но меня успокаивает мысль о том, что он там совсем один. Без машины, без телефона и даже без обуви! Пусть мучается.

Выбираюсь из душа и смотрю на себя в зеркало. От горячей воды мои скулы покрыл румянец, мокрые волосы кажутся темнее, чем есть на самом деле, зеленые глаза смотрят устало. Я практически не спала уже две ночи подряд.

Надеваю халат и выхожу из ванной. Беру телефон в руки и падаю в кровать. Так приятно укутаться в пушистое одеяло. Прячусь под ним и наконец решаю просмотреть оповещения. Там много сообщений от Эстель, она спрашивает, все ли в порядке.

«Марион, я переживаю, ответь мне… Куда вы, черт возьми, запропастились?»

Я быстро строчу ответ:

«Я уже дома, твой братец в нормандской деревне. Умираю хочу спать, все подробности расскажу позже».

Она сразу же читает.

«Слава богу, что все в порядке. Когда Антуан написал мне, я не знала, что ответить… Позвони мне, когда выспишься».

Я громко зеваю и открываю сообщение от Валентина.

«Искренне надеюсь, что ты стойкая железная леди и прибьешь его. Иначе это сделаю я».

Он написал это сообщение еще ночью. Подавляю улыбку.

«Я дома, оставила его без тачки и телефона. Думаешь, достаточное наказание?»

Вал читает мое сообщение.

«Я наберу или ты на работе?»

«Какая работа? Я еле дотащилась до кровати… Давай позже поговорим».

«Нет, я умру от любопытства. Как именно ты оставила его без машины?»

Приходится писать огромное сообщение, рассказывая о случившемся. Я пишу Валентину практически обо всем. Умалчиваю лишь о личном. О нашем поцелуе, о наших разговорах, о ситуации в ванной. О таком невозможно рассказать. Даже мысли об этом заставляют мое сердце биться чаще и быстрее.

«Как это увез тебя? О чем он только думал??? – возмущается Вал и тут же добавляет: – Хотя я знаю… он не думал. За тачку получаешь высший балл!»

Я отбрасываю телефон и закрываю глаза. Я устала думать и анализировать. Устала чувствовать. Хочу лишь забыть обо всем… Навсегда и бесповоротно. Но это невозможно. К сожалению, невозможно.

Я проваливаюсь в беспокойный сон. Мне снится Алекс. Его лицо надо мной, его щетина царапает мою кожу, его запах окутывает меня. Это настолько восхитительно. Это настолько больно… Мои руки на его крепких плечах, его теплые ладони на моей коже.

Я резко сажусь на постели. Вырываю себя из грез и глупых мечтаний. Сердце колотится в груди. Ненавижу его. Ненавижу за все мои сны, за все мои рухнувшие надежды, за все мои чувства к нему. Резко встаю с постели и переодеваюсь в домашние вещи. Не могу находиться в этой комнате, в этой постели. Я так часто лежала на ней и представляла, как все может быть. Рисовала идеальную жизнь. Какая глупость… какая наивность, аж стыдно от собственного идиотизма.

Я выхожу в коридор и иду на кухню. Надо отвлечься, приготовить что-нибудь, чем-то занять руки. Время близится к ужину, на кухне Джерардо, как всегда, готовит. В комнате пахнет свежими помидорами и базиликом.

– А, Марион, что, проголодалась? Могу приготовить для тебя ризотто с креветками. Смотри, каких красоток мне привезли.

Он показывает мне креветки и довольно улыбается. Джерардо переехал в этот дом вместе с нами. Он в разводе, у него трое детей и, сколько себя помню, он готовит всегда со счастливой улыбкой на лице. Возможно, действительно есть люди, которые находят любимое дело.

– Давай я почищу креветки?

Повар бросает на меня удивленный взгляд.

– Если хочешь. Подожди, подам тебе перчатки.

Он подает мне одноразовую эластичную пару, и я принимаюсь за дело.

– А ты неплохо их чистишь, кто научил?

– У меня был парень из Марселя. Он обожал готовить морскую кухню.

– А, значит, подцепила гурмана! Правильно-правильно, мужчина, который умеет готовить, знает толк в жизни!

Я усмехаюсь.

– Мы довольно быстро расстались. Кулинарные шоу каждый вечер не особо входили в мои планы.

Джерардо недовольно качает головой.

– Ах, женщины такие женщины. Хотите быть единственной страстью в наших жизнях, а когда добиваетесь своего, вам становится скучно.

– А мужчины такие мужчины. Все ваши беды – всегда наша вина.

Он смешно жестикулирует, поднимает руки в воздух и утвердительно кивает.

– Конечно!

– Согласен, Джерардо. Все беды от них, – Голос Алекса врывается в нашу уютную кухню. От неожиданности я опрокидываю кастрюлю с креветками. Вода выливается на столешницу и на меня, а затем стекает прямиком на пол.

– Черт… – вырывается у меня. Джерардо тем временем одной рукой спасает креветки, а второй предотвращает потоп.

– Что и следовало доказать, – с наглой ухмылкой заявляет мой сводный брат и, подмигнув, добавляет: – Карма – та еще стерва, да?

Алекс стоит, оперевшись о стену, руки сложены на груди. Он в джинсах и простой черной кофте с длинными рукавами. Без костюма он выглядит моложе. Кофта обтянула его красивые плечи и бицепсы. Я отворачиваюсь от него.

– Знаешь, мы стали встречаться слишком часто… И не скажу, что мне это нравится, – бормочу я и беру тряпку, чтобы помочь убрать созданный мной же беспорядок.

– Именно поэтому ты устроилась на стажировку в мою фирму.

Я бросаю на него испепеляющий взгляд.

– Хочешь поговорить о том, что именно сделал ты вчера вечером?

Рядом возится Джерри, пытаясь спасти своих драгоценных креветок.

– Джерардо, прости ради бога, я не планировала разносить твою кухню.

Повар добродушно усмехается:

– Все нормально, не бери в голову. Иди переоденься, я сам уберу.

– Спасибо, – неловко благодарю я и направляюсь к двери.

Алекс перекрывает мне дорогу.

– Я пришел за ключами, – заявляет он.

Я же чувствую, как от меня несет креветками, и так злюсь на него. Если он думает, что я так просто верну ему ключи, то он просто тупой мечтатель.

– За какими ключами? – хлопая ресницами, невинно интересуюсь я.

Он закатывает глаза и тяжело вздыхает.

– За ключами от моей машины.

– С чего ты решил, что они у меня?

– Интуиция, Марион… – с сарказмом отвечает он.

– Она тебя подвела, – равнодушно пожимаю плечами. – Мне надо переодеться.

Я пихаю его в бок, выхожу из кухни и иду по коридору в сторону своей комнаты. Алекс следует за мной.

– Марион, я не шучу. Верни мне ключи от машины.

Я продолжаю свой путь молча, прохожу в свою спальню и громко хлопаю дверью. Но этого наглеца это не останавливает. Он следом за мной заходит в мою комнату и закрывает за собой дверь.

– Где они?

Он бесится, его нервирует мое поведение. К сожалению для Алекса, мне дико нравится раздражать и злить его.

– Как ты вообще вернулся?

– Дошел до ближайших соседей.

– Без обуви?

Он поджимает губы.

– У меня были там кроссовки. Но я нашел свои испорченные туфли.

– Один – один.

– У меня нет времени на эти игры. Верни ключи, и я поеду.

– Значит, запасная обувь была, а вот запасных ключей не оказалось?

Он устало трет лоб. Похоже, и правда запасных ключей нет… Не могу поверить в собственное счастье.

– Марион, чего ты хочешь? – наконец спрашивает он. – Хватит издеваться надо мной.

– Я издеваюсь? – в неверии переспрашиваю я. – Напомни, пожалуйста, это я тебя похитила? Я закинула, как пещерный человек, себе на плечо и заставила ночевать неизвестно где?

Алекс припечатывает меня взглядом… Взглядом голубых глаз такой интенсивности, взглядом столь пристальным, что я невольно делаю шаг назад.

– Прекрати. Верни ключи, – твердо произносит он.

Если Алекс думает, что сможет поставить меня на место, то он абсолютно меня не знает. Я задираю подбородок повыше и нагло улыбаюсь.

– Я их потеряла, Алекс. А теперь пошел вон из моей комнаты. Мне надо принять душ и переодеться.

– Мне нужны ключи сейчас же.

– А мне вот надо переодеться, а для этого необходимо немного приватности.

– Марион…

Я не даю ему договорить и стягиваю с себя майку. Руки дрожат, волнение волной накрывает все тело. Но я стараюсь сдержать эмоции. Не показывать ему, насколько сильно нервничаю, стоя перед ним в своем домашнем спортивном лифчике. Распрямляю спину и бросаю на него прямой, открытый взгляд, полный равнодушия и безразличия.

– Ты, конечно, можешь остаться и посмотреть… В конце концов, мы это уже обсудили, – на мгновение замолкаю и, подмигнув, заканчиваю: – Это же будет не впервые.

Я откидываю свои длинные волосы за спину и жадно вглядываюсь в его лицо в поисках реакции. Ноль эмоций. Чертов робот.

– Такие игры плохо кончаются, – тихим предостерегающим шепотом говорит он.

Я подхожу к нему ближе.

– Именно. Почаще напоминай себе об этом, братишка.

«Это моя игра… Мои правила. Ты здесь всего лишь пешка», – говорит ему мой нахальный взгляд.

– Я жду тебя завтра в офисе вместе с ключами, – грубо бросает он и стремительно покидает мою комнату.

Я точно буду завтра в его офисе. А вот ключи… Сомневаюсь. Смотрю на закрытую дверь. Хочется швырнуть в нее чем-нибудь тяжелым. Точнее, что-то тяжелое хочется запустить в Алекса. Наглый, заносчивый, самоуверенный засранец! Ключи ему подавай. Я ему такие ключи устрою!

Мне нужно в очередной раз принять душ, от меня несет креветками, и если бы не этот придурок, то я бы ничего не опрокинула. Я быстро принимаю душ и переодеваюсь. Выхожу из комнаты, иду по коридору. Из зала доносится голос Антуана, он с кем-то громко ругается.

– Как это отель закрыли? Что значит вспышка! Да вы надоели, я понимаю, какая ситуация сейчас в мире. Но что мне теперь прикажете делать?

Я иду на звук его голоса. Отчим стоит около камина и устало трет висок.

– Я понял, Ирис. Но что это за сервис? Постарайся найти альтернативное решение.

Антуан поднимает голову и, завидев меня, слабо улыбается.

– Позвони, если получится. – Он заканчивает звонок и садится на диван.

– Что-то случилось? – спрашиваю я.

– Юбилей твоей мамы. В отеле вспышка вируса, и остров закрыли. Мы должны были улетать сегодня утром… Но – сама понимаешь.

Со всеми событиями я совсем забыла об их отъезде, поэтому, увидев утром, даже не удивилась тому, что они дома. Я сажусь напротив Антуана. Он выглядит действительно расстроенным.

– Мы можем организовать все в Париже… Снимем ресторан только для нашей семьи. Отметим все вместе, это не так уж и плохо…

Антуан задумчиво трет подбородок.

– Она мечтала отметить свое пятидесятилетие с размахом. Мы должны были ужинать в каком-то ресторане под водой. Я столько всего подготовил…

Я улыбаюсь ему и сжимаю его руку.

– Какой же ты романтик у нас. Но, поверь, мы можем найти крутое местечко и здесь. Она не сильно расстроится.

– Что именно мы сможем организовать к завтрашнему дню? От Ирис пользы, что с козла молока, такая нерасторопная!

– Ирис – это твоя новая личная ассистентка?

– Именно… Так не вовремя ушла Валери.

– Послушай, я помогу. Во-первых, не к завтрашнему дню, к завтрашнему вечеру. Во-вторых, утром подаришь ей букет цветов и новое платье, скажешь, чтобы надела его… А вечером будет сюрприз в ресторане.

Антуан тяжело вздыхает:

– За один день в этом городе можно что-нибудь организовать?

– Можно попытаться. – Я ободряюще улыбаюсь.

– Если у тебя получится, то ты будешь просто волшебницей.

На самом деле я не была в этом городе три года. У меня нет ни связей в тусовке, ни знакомых организаторов. Но я не подаю вида. В конце концов, у меня есть Эль и Валентин. Что-то мы сможем придумать все вместе.

– Мне нужно сделать пару звонков.

Я встаю и мчусь в свою комнату… Сразу же звоню Валентину. Он берет трубку после первого же гудка, и я облегченно выдыхаю.

– Вал, мне нужно организовать день рождения мамы.

– Хорошо, а он когда?

– Завтра.

Вал замолкает.

– Ты шутишь?

– Нет, у них с Антуаном накрылась поездка на острова. А у мамы юбилей. Надо хотя бы что-то организовать.

– Мы сейчас даже торт на завтра не закажем, Марион.

– Вал…

Он тяжело вздыхает:

– Хорошо, подожди, дай подумать… Какого типа ресторан ты хочешь?

– Помнишь ресторан MUN?

– Тот, что на крыше, на Елисейских?

– Да, он принадлежит знакомому Алекса. Как думаешь, есть шанс, что они закроют его на вечер?

– Не думаю, там обычно бронирование столиков на несколько месяцев вперед идет.

– Я сейчас позвоню ему, а ты скажи, у тебя есть знакомые флористы?

– Надо звонить Квантану. Он же благотворительные вечера организовывает. У него должны быть контакты.