Текст книги "Победители и побежденные. Полководцы СССР и Германии. 1941-1945"

Весной 1943 года начальник штаба ОКХ генерал Цейтцлер разработал план операции «Цитадель», согласно которому предполагалось срезать большой выступ, занятый советскими частями, вклинившимися в позиции вермахта на линии разграничения зоны действий групп армий «Центр» и «Юг» на глубину до 120 километров. С целью надежного окружения сил Красной армии планировалось использовать 7 танковых дивизий 9-й армии Вальтера Моделя, которые должны были ударить с севера, и 9 дивизий 4-й танковой армии Германа Гота, предназначавшиеся для удара с юга.

План операции «Цитадель»

«…как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» – первое наступление в этом году. Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года.

В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна стать факелом для всего мира.

3. ГА «Юг» сосредоточенными силами наносит удар с рубежа Белгород-Томаровка, прорывает фронт на рубеже Прилепы – Обоянь, соединяется у Курска и восточнее его с наступающей армией группы армий «Центр». Для обеспечения прикрытия наступления с востока как можно быстрее достичь рубежа Нежега – р. Короча – Скородное – Тим, однако при этом не допустить ослабления массирования сил на направлении Прилепы, Обоянь. Для прикрытия наступления с запада использовать часть сил, которым одновременно поставить задачу нанести удар по окружаемой группировке противника.

4. ГА» Центр» наносит массированный удар наступающей армией с рубежа Тросна – района севернее Малоархангельска, прорывает фронт на участке Фатеж, Веретиново, сосредоточивая основные усилия на своем восточном фланге, и соединяется с ударной армией группы армий «Юг» у Курска и восточнее. Для прикрытия наступающей группировки с востока необходимо в кратчайший срок достигнуть рубежа Тим – восточнее Щигр – р. Сосна, не допустив при этом ослабления сил на направлении главного удара. Для прикрытия наступающей группировки с запада использовать часть имеющихся сил.

Части ГА «Центр», введённые в бой на участке западнее р. Тросна до разграничительной линии с ГА «Юг», имеют задачу с началом наступления сковать противника путем проведения местных атак специально созданными ударными группами и своевременно нанести удары по окружаемой группировке противника. Непрерывным наблюдением и воздушной разведкой обеспечить своевременное вскрытие отхода противника. В этом случае следует немедленно перейти в наступление по всему фронту».

В первых числах мая 1943 года в Мюнхене Гитлер провел в Мюнхене двухдневное совещание, посвященное грядущей летней кампании. На заседаниях присутствовали Верховное командование вооруженных сил, представители главного штаба вооруженных сил, начальник Генерального штаба сухопутных войск, командующие группами армий «Юг» – фон Манштейн и «Центр» – фон Клюге, командующий 9-й армией Модель. Начальник Генерального штаба генерал Цейтцлер вновь озвучил свое предложение нанести удары по флангам советских войск на Курской дуге. Когда эта идея возникла в апреле, разгром под Сталинградом был еще слишком свеж в памяти немецких военачальников, и обсуждение крупного наступления быстро заглохло. Но теперь Цейтлер подчеркивал, что новые танки «тигр» и «пантера» способны стать залогом победы.

Модель стал возражать ему, указывая, что согласно информации разведки, как раз на этих участках фронта, на которых обе группы армий хотят предпринять наступление, Красная армия обустроила мощную глубоко эшелонированную и тщательно организованную оборону. Механизированные части из Курского выступа отошли, зато артиллерия и противотанковые средства находятся там в очень высокой концентрации.

«Модель сделал отсюда правильный вывод, что противник рассчитывает на наше наступление, поэтому, чтобы добиться успеха, нужно следовать другой тактике, а еще лучше, если вообще отказаться от наступления, – отмечал Гудериан. – По выражениям, в которых Гитлер преподнес мнение Моделя, можно было безошибочно определить, что оно сильно повлияло на него и что он не решается назначить наступление по плану Цейтцлера».

Гитлер спросил фельдмаршала фон Манштейна, как тот относится к предложению Цейтцлера. Манштейн сказал, что наступление имело бы успех, если бы его смогли начать в апреле; теперь же он сомневается в успехе. Чтобы он мог провести планируемое наступление, ему требуются еще две боеспособные пехотные дивизии. Гитлер ответил, что двух дивизий у него нет, а значит, Манштейну придется обходиться теми силами, которые у него уже есть. Потом фюрер еще раз переспросил, что Манштейн думает о представленном плане, но тот отвечал уклончиво. А вот фельдмаршал фон Клюге энергично поддержал Цейтцлера. Гудериан назвал такое наступление бесцельным и указал на то, что новые танки имеют множество недостатков.

Впоследствии, когда немецкое наступление на Курской дуге всё же началось, Гудериан констатировал, что новая техника изрядно подвела Моделя: «90 танков «тигр» фирмы Порше, использовавшихся в армии Моделя, показали, что они не соответствуют требованиям ближнего боя; эти танки, как оказалось, не были снабжены в достаточной мере даже боеприпасами. Положение обострялось еще и тем, что они не имели пулеметов и поэтому, когда врывались на оборонительные позиции противника, буквально должны были стрелять из пушек по воробьям. Им не удалось ни уничтожить, ни подавить пехотные огневые точки и пулеметные гнезда противника, чтобы дать возможность продвигаться своей пехоте. К русским артиллерийским позициям они вышли одни, без пехоты… Продвинувшись около 10 км, войска Моделя были остановлены».

В операции «Цитадель» под командованием Моделя находилось пять танковых корпусов (21 дивизия, 900 танков, 730 самолетов), но его первоначальные опасения сбылись – Красная армия успела обустроить такие мощные рубежи, что 9-я армия полностью застряла в обороне войск Центрального фронта. Уже на второй день наступления Модель оценивал его, как безуспешное. К яростному сопротивлению советских частей прибавился фактор несогласованности между немецкими генералами. Клюге докладывал Манштейну, как тот впоследствии вспоминал, что «армия Моделя не может продвигаться дальше и потеряла 20 000 человек. Кроме того, группа вынуждена отобрать все подвижные части у 9-й армии, чтобы ликвидировать глубокие прорывы, сделанные противником уже в трех местах фронта 2-й танковой армии. Уже по этой причине наступление 9-й армии не может продолжаться и не может быть потом возобновлено». Манштейн же был уверен, что победа близка, а резервов у противника не осталось: «Остановить сейчас битву, вероятно, означало бы упустить победу! Если 9-я армия будет хотя бы только сковывать противостоящие ей силы противника и, может быть, потом возобновит наступление, то мы попытаемся окончательно разбить силами наших армий действующие против нас и уже сильно потрепанные части противника».

Кончилось дело тем, что Гитлер подчинил все немецкие войска, действовавшие на Курской дуге, самому Моделю. В приказе по 2-й танковой армии от 14 июля Модель писал: «Красная армия перешла в наступление по всему фронту орловского выступа. Мы стоим перед сражениями, которые могут решить все. В этот час, требующий огромного напряжения всех сил, я взял на себя командование также и вашей испытанной в боях армией».

Но в данном случае даже полководческие таланты и кипучая энергия Моделя оказались бессильны. «Пожарный фюрера» не смог предотвратить поражение в Курской битве. Отступление ознаменовалось новыми акциями против мирных граждан. «Он сжигал готовое к сбору зерно на полях и гнал в западном направлении 25 000 гражданских лиц, – пишет Сэмюел Митчем в книге «Фельдмаршалы Гитлера и их битвы», – которые брали с собой только то, что могли унести. По приказу Моделя у них отобрали скот и уничтожили всё, что немцы не могли захватить с собой. Модель был, бесспорно, крайне жесток в обращении с советским гражданским населением, он активно сотрудничал с карательными отрядами СС…»

Несмотря на проигрыш под Курском, Модель сохранил в полной мере доверие Гитлера. В конце января 1944 года Модель стал командующим группы армии «Север», сменив на этом посту фельдмаршала фон Кюхлера. Но перелом в ходе войны уже произошел, и Моделю пришлось не столько противостоять наступающим в ходе Ленинградско-Новгородской операции советским войскам, сколько по возможности задерживать их продвижение и отводить свои силы, которым грозило окружение, на заранее подготовленные рубежи. Особо ожесточенные сражения развернулись за город Луга и на линии Луга – Псков. Поначалу успех в отражении атак сопутствовал группе армий «Север» около Нарвы.

После падения «лужского рубежа» основные силы 18-й немецкой армии начали отступление в сторону Пскова. Возникла угроза выхода советских войск во фланг и тыл 16-й армии. Модель был вынужден отдать приказ начать общее отступление к линии «Пантера» – северной части Восточного вала, от Витебска до Нарвы. Для обеспечения организованного отступления части 18-й армии должны были удерживать оборону на линии Псковское озеро – Струги Красные – Шимск и только после отхода частей 16-й армии на запад двигаться отходить на Псков и Остров.

Отойти к линии «Пантера», заняв рубеж от Нарвы по западному берегу Чудского озера и реки Великой до расположения 3-й танковой армии Рейнгардта, и удержаться на ней, остановив советское наступление, Моделю удалось.

1 марта 1944 года Модель получил звание генерал-фельдмаршала и вскоре отправился спасать ситуацию на Украине, сменив Манштейна на посту командующего группой армий «Северная Украина». Советское наступление остановилось под Тарнополем, но военные историки сомневаются, что это можно считать явной заслугой Моделя: к тому времени Красная армия в этом направлении наступала более трех месяцев и прошла примерно тысячу километров, так что остановка продвижения выглядела вполне естественно.

Зато севернее как раз началось советское наступление на «белорусский балкон» – операция «Багратион». Группа армий «Центр» под командованием фон Буша к началу июля оказалась в отчаянном положении, и Модель был направлен сюда, сохранив за собой прежнюю должность. Фактически он теперь командовал большей частью немецких войск на Восточном фронте. Когда в августе 1944 года Красная армия остановилась на подступах к Варшаве, Гитлер провозгласил Моделя «спасителем Восточного фронта» и наградил его следующей степенью Рыцарского креста – с бриллиантами.

Эрих фон Манштейн о Вальтере Моделе

«Модель был, несомненно, очень способным штабным офицером. Он обладал ясным умом и способностью быстро оценивать обстановку. Среднего роста, скорее нежного, чем сильного телосложения, с густыми черными волосами и живыми глазами, взгляд которых иногда становился пронизывающим, он производил впечатление молодого и бодрого человека, упорного и усидчивого в работе. Его особым качеством была необычайная энергия, иногда даже граничившая с неосмотрительностью. Это качество сочеталось у него с уверенностью и способностью твердо выражать свое мнение. По своему характеру он был оптимистом, не признававшим трудностей. Эти качества, его огромная энергия и, наконец, его стремление добиться хороших личных отношений с главными деятелями режима (он попросил у Гиммлера себе адъютанта из СС, что вызвало резкую критику со стороны офицерского корпуса) импонировали Гитлеру. Нельзя отрицать также и того, что в таком его поведении определенную роль играло тщеславие. Но можно предполагать и то, что он был предан Гитлеру и идеям национал-социализма по убеждению. По отношению к режиму он был настроен менее критично, чем подавляющее число высших военных руководителей. Но Моделя нельзя все же причислить к тем немногим солдатам, которые во всем были послушны Гитлеру. Свои взгляды по военным вопросам он твердо отстаивал и перед Гитлером. Во всяком случае, Модель был храбрым солдатом, не щадившим своей жизни и требовавшим этого от своих подчиненных, хотя и нередко в грубой форме. Его часто можно было видеть на критических участках его фронта. Таким образом, Модель был солдатом в духе Гитлера.

Моделю не удалось пожинать лавры победы в качестве руководителя какой-либо смелой операции. Он во все большей степени стал играть роль человека, которого Гитлер ставил на угрожаемом или на пошатнувшемся участке фронта, чтобы восстановить положение, и Модель добивался многого при выполнении этих задач. Гитлер, очевидно, думал, что Модель был командующим, который «не размышлял над операциями, но твердо стоял». Когда Модель увидел, что битва в рурском котле проиграна, он покончил с собой. Он это сделал не для того, чтобы – как это делали многие деятели партии – избежать ответственности, а потому, что он не мог пережить уничтожения своей группы армий».

В августе 1944 года Модель стал главнокомандующим войсками на Западе. Поначалу ему сопутствовал успех, но потом немецкие войска были разгромлены силами союзников в битве при Арденнах (декабрь 1944 – январь 1945) и в Маас-Рейнской операции (февраль – март 1945). В начале апреля 1945 года Модель со своими подразделениями попал в окружение во время Рурской операции. 17 апреля Вальтер Модель, отдав приказ о прекращении сопротивления, застрелился.

Гюнтер фон Клюге. «Умный Ганс»

Гюнтер фон Клюге, известный в рядах вермахта под прозвищем «Умный Ганс», родился 30 октября 1882 года в городе Позен (сейчас это Познань в Польше). Он был сыном генерал-лейтенанта и продолжил семейную традицию военной службы, которую начал в качестве фанен-юнкера в 46-м артиллерийском полку. В кадетском корпусе он получил прозвище «Умный Ганс» («Кluge Hans») в честь знаменитой тогда «умной» цирковой лошади. Впоследствии он даже почти официально называл себя Гансом. В марте 1901 года был произведен в лейтенанты. В 1911 году окончил Военную академию, после чего вскоре был переведен в Генеральный штаб.

Во время Первой мировой войны служил в штаб 21-го армейского корпуса, штабах Южной армии и Альпийского корпуса. Весной 1918 года стал начальником оперативного отдела штаба 236-й пехотной дивизии. В октябре 1918 года был тяжело ранен под Верденом.

После войны продолжил службу в рейхсвере. В феврале 1933 года получил звание генерал-майора, через год – генерал-лейтенанта, а в августе 1936 года – звание генерала артиллерии. С 26 августа 1939 года фон Клюге стал командующим 4-й армией.

Именно в этом качестве он и действовал в начале Второй мировой войны – во время Польской кампании. Отличился тем, что за считаные дни его войска перекрыли так называемый Польский коридор.

По итогам успешной для вермахта войны с Францией, в июле 1940 года, Клюге получил звание генерал-фельдмаршала.

Во время вторжения в СССР 4-я армия под командованием фон Клюге находилась в составе группы армий «Центр» и вела наступление западнее и северо-западнее Бреста.

Вскоре у фон Клюге начались постоянные разногласия с другими высшими офицерами, поскольку фюрер приказом от 26 июня распорядился, чтобы фельдмаршал передал командование пехотными дивизиями штабу 2-й армии, а сам взялся за руководство 2-й и 3-й танковыми группами.

Это вызвало недовольство командующего группой «Центр» Фёдора фон Бока, который тщетно пытался переубедить Гитлера. Фон Бок в конце июня записал в дневнике: «Когда утром я с тяжелым сердцем передал в распоряжение Клюге 10-ю танковую дивизию с тем, чтобы он побыстрее справился с трудностями в своем секторе, Клюге сказал: «Я еще не думал о том, как ее задействовать». Когда он наконец надумал, время для эффективной атаки было упущено».

Рассудительность, граничащая с может быть излишней осторожностью, стремлением тщательно продумать и организовать боевые действия, – такие черты замечал в характере фон Клюге командующий 9-й армией генерал-полковник Штраус.

Впрочем, Гудериан утверждал обратное: мол, фон Бок сам хотел передать 2-ю и 3-ю танковые группы под общее командование фельдмаршала фон Клюге, чтобы избавиться от непосредственной ответственности за управление ими.

Взаимная неприязнь между фон Клюге и фон Боком постоянно давала о себе знать. «Когда я на минуту вышел из комнаты, он воспользовался представившейся возможностью, чтобы пожаловаться Браухичу на то, что я вмешиваюсь в сферу его компетенции! – сетовал фон Бок. – Это обвинение безосновательно. Я всегда старался избегать подобного вмешательства, щадя чрезмерно развитое самолюбие и самомнение Клюге. Но он был столь красноречив, что Браухич ему поверил и попросил меня предоставить Клюге необходимую самостоятельность. Я ответил, что у меня нет ни малейшего желания втягивать Главнокомандующего в ссору между двумя генералами, но уж коли дело зашло так далеко, я готов прояснить этот вопрос. После этого я рассказал Браухичу о странном поведении Клюге в Позене, о его тогдашних нападках на меня, о странном телефонном разговоре между нами, имевшем место 19 июля, и тому подобных вещах. В заключение я сказал Браухичу, что Клюге при его тщеславии и самомнении может оскорбить любой пустяк».

Иногда противоречия принимали почти водевильный характер: «Вернувшийся с фронта Грейффенберг привез мне письмо от Гудериана, – отмечал в дневнике фон Бок. – Оказывается, Клюге жаловался Гудериану на то, что я якобы не удовлетворен его, Клюге, командованием, в связи с чем позволил себе оскорбительные выпады в его адрес в присутствии Главнокомандующего. В ответном письме Гудериану я написал, что это не соответствует действительности и что сдержанное недовольство, которое я тогда продемонстрировал, не стоит воспринимать всерьез».

Так что оба командующих танковыми группами, Гудериан и Гот, были новому начальству однозначно и категорически не рады. Еще до начала войны с СССР Гудериан отмечал, что «фельдмаршал фон Клюге был неприятным начальником». Теперь же генералы-танкисты не скрывали своего мнения, что фон Клюге не умеет должным образом распоряжаться танковыми войсками. Именно его они считали ответственным за то, что под Смоленском часть советских войск смогла избежать окружения или вырваться из него.

«Господин фон Клюге был прилежным солдатом, хорошим тактиком небольшого масштаба, – язвил Гудериан, – но он ничего не понимал в вопросах применения танковых соединений в условиях маневренной войны. Его влияние на управление танковыми соединениями там, где мне с ним приходилось сталкиваться, было отрицательным…»

В результате Гудериан случайно или намеренно, но то и дело игнорировал приказы фон Клюге, или же делал вид, что понял их по-своему, а фельдмаршал грозил Гудериану трибуналом…

В начале августа эксперимент фюрера закончился, и фон Клюге снова стал командующим армией.

«Умный Ганс» выступал против осеннего наступления на Москву, подозревая, что оно затянется, а к зиме войска не готовы. В результате у него разыгрался новый конфликт, теперь уже с командующим 4-й танковой группой Гёпнером, который считал, что фон Клюге слишком медленно наступает, и из-за этого его собственным подразделениям приходится тяжелее.

«Разговаривая по телефону со своим непосредственным начальником фельдмаршалом фон Клюге, Гепнер с негодованием отозвался о «дилетантском военном руководстве». Фон Клюге сообщил об этом разговоре Гитлеру, который пришел в ярость», – утверждал Гудериан.

Фон Бок в это время записывал происходящее: «Вечером у меня состоялась продолжительная беседа с Клюге, который в весьма мрачных тонах обрисовал положение XIII корпуса и сказал, что в обозримом будущем корпус наступать не сможет. Он, Клюге, будет рад, если корпусу удастся удержать свой фронт. Атака на его левом крыле – группы Гепнера и частей XII корпуса – должна начаться 17 ноября, как и было запланировано. Возникает вопрос: следует ли VI, XX и частям XII корпусов подключиться к атаке в случае, если она будет успешно развиваться. Я лично стою за подключение. Но это еще больше увеличит проблемы со снабжением, поэтому я сказал Клюге, что дать ответ на этот вопрос предстоит армии, которая лучше, чем кто-либо, знает местные условия, а также свои возможности в плане материального обеспечения операции».

Когда московское наступление провалилось, а Красная армия начала теснить части вермахта, Гитлер 18 декабря 1941 года снял с должности командующего группой армий «Центр» Федора фон Бока и назначил на его место фон Клюге. В первую очередь новый командующий потребовал убрать Гудериана.