Текст книги "Плач Стали"

Глава 19

Странный вопль, кого-то душат, затыкают рот, он кашляет, хрипит, но истерично верещит. Насторожившись, принюхиваюсь и прислушиваюсь, Светин запах, её дыхание. Открываю глаза, полумрак, бледнеет миленькое ушко, платина волос. Уткнулась носиком в плечо, пальчики подрагивают на груди. На улице снова заорало. – Кху-кха-курр-еку!

Вздыхаю грустно – совсем одичал в колдовских урочищах, со сна петуха не узнал! Цивилизация, чтоб её, хотя как ещё нормальным людям ориентироваться во времени, нет у них этого чувства. Только по природным явлениям и повадкам животных. Значит, селяне просыпаются и нам пора собираться. Тихонько касаюсь губами жилки на виске, Светлана прижалась теснее, отпустила, потянувшись. – Утро никак?

– Петухи заорали, – бормочу виновато, – наверное, утро.

– А! – зевнула, – торопиться некуда, у нас не меньше часу…

– До чего?

– Да пока очаг разожгут, сварят кашу. Поспим?

– Как знаешь, – шепчу на ушко, обнимая, – попробуй…

– Ну, началось! И что застыл? Не бойся, дурачок, большой уже…

* * *

Завтракать пришли в избу Совета, собственно сам Совет во главе с дедушкой Светы уже ждал нас в полном составе. Поздоровались, отвесив очагу поклоны, нас пригласили за стол. Исходила ароматом каша, со всеми взялись за ложки. Про себя отметил, что присутствие Светы не вызвало даже удивлённых взглядов – так и следует. Когда поели, бабушка убрала со стола и сразу вышла, разобрали кружки с клюквенным кваском.

Светлана приподняла бровку. – Что скажешь, деда?

– Да что ж сказать-то? – метнул на меня любопытный взор и вновь уткнулся в кружку. – Диковинные творятся дела. Парнишка твой…

Я оборачиваюсь к нему, смотрю в глаза по-волчьи, дед поперхнулся, закашлялся.

– Дедушка, советники! – Задушевно заговорила Света. – Поверьте! Горислав добрый! Потому лишь вы всё ещё живы!

Советники угрюмо повесили носы – точно поверили, даже если поняли её не совсем верно. Девушка смутилась, видимо, до самой дошло, что сказала. Растерянно посмотрела на меня, пожимаю плечами – мол, я-то что? Решительно вздохнула. – Давайте-ка на прямоту. Отбились бы вы сами?

Дядька с кудрявой бородой поднял лицо, хотел что-то сказать, напрасно – Света не собиралась давать им слово. – Надеялись откупиться? Так мы дадим вам возможность собственными глазами увидеть, что вас ждало. Просто вооружайтесь, да следуйте за бабушкой Листвяной!

– Кхе… а волки? – спросил неуверенно дед.

– А не было волков! В селе их не видели и не увидят! – Убеждённо, как на предвыборном митинге, заверила Светлана. – Можете рассказывать детям какие угодно сказки. Потом. А сейчас, если хотите, чтоб были у вас дети…

Девочка явно не умеет соизмерять силу собственных талантов, просто ни в чём не знает удержу. То есть я смущённо поднимаюсь, ни на кого не глядя, иду за ней. На улице уже сказал, – вот ты даёшь!

– Да ладно, – отмахнулась, – не люблю уговаривать. Твоих хоть не придётся?

– Попробуй, – пожал плечами, – заодно расскажи, что удумала сотворить?

– Всё по дороге, пойдём, – бросила не оборачиваясь. Опять плетусь за ней, как рохля, вот что за стерва!

* * *

Светлана решительно скрипела лаптями. Ночью выпал снежок, сверкающим пухом присыпало крыши, пустынные улочки, наши одинокие следы протянулись до ворот. Стражники на посту отсутствовали, видимо, грелись в сторожке. Света выразительно взглянула на запорный брус, я покладисто отпер, деревяшка ухнула в сугроб у забора. Поднатужившись, сдвинул воротину, как раз только нам со Светой протиснуться в щелку.

– А запирать кто за вами должен? – донеслось из-за ворот. Наверное, это что-то из-за энергетики таких мест – во всех мирам самые охреневшие охранники встречаются на всевозможных проходных.

Светлана, не обернувшись, пошла по снежной целине к лесу. Иду за ней, ехидно улыбаясь. И точно – наступила на чуть приметную снежную кочку. Боец вскочил на лапы, с остервенением встряхнулся. Света плюхнулась на попу, закрываясь руками от снежного взрыва. Волк потянулся, зевнув протяжно, из сугробов показались любопытные носы.

Я подал руку, Светлана поднялась, идём, взявшись за ручки. С ней рядом независимо шагает Старшая, справа от меня трусит Боец. Со стороны, наверно, неплохо смотримся! Не сговариваясь, оглянулись на посёлок, поверх забора чернеют головы – бородатые, в платках, даже детские головки.

– Кажется, сказки про нас селяне будут рассказывать внукам, – заметила Света.

– Описаться от умиления! – Бормочу невпопад.

Бука как в ответ нахально задрал лапу, мы дружно отворачиваемся.

– Свет, что такое должны увидеть селяне? – нарушаю её нарочитое молчание.

Она выглядит искренне удивлённой. – Горик, ты же умник у меня! Припомни сам, что сказали девочки вестницы.

– Ну…, – голову немного кружит от сказочности происходящего. Иду в заснеженном лесу с красивой девочкой за ручки в компании волков, это если вчерашнее забыть. Каждый новый день как новая сказка, так что же было вчера?

– Они сказали, что большой отряд разделился, чтоб выйти к деревням разом…

– Мы вчера едва успели к твоей бабушке, – мне всё ясно. – Я понимаю, везде нам было не успеть…

– И целиком с отрядом мы бы не справились, даже если бы не задержались у Остромысла, – сухо заметила Света.

– Хорошо… то есть плохо, конечно, – пытаясь сохранять спокойствие, вкрадчиво спрашиваю. – Почему же не попробовали помешать уродам веселиться?

– Миленький, пожалуйста, держи себя в руках! – взмолилась Света. – Обещаешь не взбеситься?

– Стараюсь изо всех сил, – честно признаюсь.

– Волкам нужен был отдых, добыча, – начала она извиняющимся тоном. Я остановился, пристально прищурившись ей в глаза.

Света виновато опустила голову. – Извини, всё из-за тебя, конечно. – Взглянула с вызовом. – Что ты творил тогда в деревне, не забыл?

Впиваюсь взглядом в её глаза, испуганно лепечет. – Ну, подумай – что такого там могло случиться? Даже если кого-то убили… снасильничали…, – брызнули слёзы. – Да им специально столько не наделать, как тебе!

Заплакала, закрыв лицо ладошами, – не смотри так на меня! Я не виновата! И никто не виноват!

– Жителей погонят в рабство? – демонстративно равнодушно уточняю. Руки упали плетьми, молчит и явно злится.

– Да, они ж после такого станут кровниками! Никто их в покое уже не оставит! – Холодно, с вызовом отчеканила милая девочка.

– А что будет с деревней Радока? – задаю главный вопрос.

– Ты сам не оставил им выбора, – спокойно напомнила Света. – Будут сражаться или поголовно погибнут.

Вот ничёссе девчата нынче рассуждают! Напоминаю себе, что именно эта волшебная фея стреляла в меня, вела на съедение волкам, таскала за бородёнки и елозила по столу рожами почтенных старейшин.

Смотрю во все глаза на это чудо, переполняет гордость, восторг, уважение. Я видел, как подобный выбор ломает суровых бойцов, словно спички, да все железные леди и стальные канцлеры просто куча металлолома рядом с моей принцессой!

– Горик, пожалуйста, – прошептала Светлана, зардевшись, – смотри на меня так почаще.

* * *

Так, с этим что-то нужно делать. А то ж как в сказке, забрался Иван-царевич на волка и подумал, да нафиг мне эта царевна? Я не Иван, в остальном же всё примерно так и происходит, сижу с братцами в засаде, вглядываюсь в лес и размышляю о Светлане.

Это ж… не знаю, что и думать. Пусть она знает о противнике всё важное, примерно два десятка всадников в броне и с оружием, санный обоз, пешие пленные. Наверняка, конвой вооружен луками, главная задача не дать разбежаться живой добыче. Нападения не ожидают, засад не опасаются, значит, держат плотный строй. Тут я со Светланой согласен.

Допустим, местность она представляет себе топографически, просто на память выбрала подходящее место встречи. Но как она может быть настолько уверенной в союзниках? Бабушка Листвяна приведёт ополчение!

Это ладно, но дальше – волки лишь обозначат присутствие! Она это «обозначить присутствие» как собирается волкам объяснять? И я на полный уже финиш не должен свалиться в боевой транс, вернее, в трансе-то я почти с утра – мне нужно всего лишь не слететь с нарезок!

Спрашивается, ради всех богов, зачем это нужно?! Светочка рассчитывает напугать карателей так, что они сдадутся. Мальчишке с мечом, девчонке с луком и толпе деревенских оболдуев с трофейными мечами. Только для того, чтобы избежать ненужных смертей!

А если… да тут достаточно одного «если» из десятка, и деревенские станут трупами, погибнут пленные – волки озвереют… вообще-то, достаточно будет озвереть только мне.

Самое простое – внезапная атака, и будь, что будет, что тут думать-то ещё?! Она не может этого не понимать – Света такая умная девочка! Такая отважная, решительная, невероятная…

Да отмороженная просто, а я творю себе кумира, как заворожен ею. Вот всё понимаю, полностью отдаю отчёт, на что подписываюсь, но ничего не могу поделать. И не хочу, мне просто нравится её план – с детства обожаю вестерны.

Широкая лесная тропа огибает край замёрзшего болота, в хвосте обоза не увидят, куда влезет голова. Стая залегла среди болотных кустиков, хилых деревцев. Гиблое место, отсюда точно никого не ждут.

Боец напрягся, замерев, прислушиваюсь – есть лёгкий шум, словно шорох камушков и плеск волны. Шум усиливается, я положил ладонь на волчью спину. Боец поклокотал ворчливо глоткой, но сел. «Я не Иван»! – строго говорю себе, устраиваясь на волке.

Тронулись шагом к тропе, уже различаю скрип полозьев, топот, говор, конский всхрап. Серые тени заворачивают вдоль тропы, крадутся меж деревьев. Я еду на Бойце, пытаюсь убедить себя, что стая бросится лишь после моей атаки, что Старшая умница из умниц… вроде бы, получается.

Боец выходит на тропу позади обоза, звуки внезапно включаются на полную мощь, мешаются в какофонию. Замыкающие останавливаются, мы приближаемся неспешно, над лесом звенит девичий голосок.

– Захватчики злые! Нет вам прощения! Вы исчерпали терпенье богов! Духи леса, земли и воды желают погибели вашей! Оглянитесь!

Тут на нас с Бойцом обратили внимание, действительно оглянулись. Я такой героический пацан с обнажённым мечом на громадном волке. Братцы «обозначают присутствие» среди деревьев. Старшая решилась дебютировать перед человеческой публикой с лучшей песенкой, волки поддержали на несколько голосов. Аж мурашки по спине! Только у меня от восторга, а как у других, не знаю.

– Ведьма! – прорычал кто-то яростно басом. – Смерть ведьме! Сме…

Мелькнула мысль – ну, всё – сознание пустеет, грозный сдвоенный рык, Боец в прыжке, навстречу ринулись искажённые ужасом лица людей…

– Оружие наземь! Спешиться! – Властно звучит Светкин голос.

Успеваю отвести правую с мечом в сторону, левой хватаю Бойца за холку, останавливаемся в шаге от саней. Все взгляды на меня – испуганные, злые конвойных, и восхищённое сияние глаз какого-то мальчишки! Вот она слава! Света, ты прелесть!

Меч на плечо, ору с издёвкой. – Ну, что сказано было, убогие? Бросайте луки, сползайте с кляч! Не злите волка, бараны!

Короткая речь получила потрясающий отклик. Наверно, просто потому, что никто не думал, что я могу разговаривать, злым духам, вроде бы, не положено. Конвойные подчинились, спешились, по наитию пытаются встать рядом с пленными. Холопьи души, опора любой власти, презрению не хватает слов. – Держите лошадей, придурки!

Боец вальяжно двинулся вдоль обоза, небрежно поглядываю с высоты, ловлю взгляды – мальчишки запомнят на всю жизнь.

Подошли к авангарду. Двое в доспехах стоят отдельно, угрюмо поникли, у ног лежит третий с чёрной стрелой в груди. Понятно, заорал: «Убейте ведьму!». Не так уж был не прав – стрела пробила бронзовый панцирь. Вот и Светочка с луком в окружении почтенных старейшин.

– Весомый аргумент, – киваю на убитого, – не ожидал!

– Лучше поверь – аргумент не последний, – отвечает, задорно взглянув мне в глаза.

– Верю-верю! – Я действительно ей восхищён, но восторги пока подождут. – Что дальше?

– Да вот сейчас Листвяна обоз поведёт в деревню, позже мужики отдельно злодеев проводят. Покараульте пока, хорошо?

– Хорошо. Мы забираем двух лошадей…

– Подождите только, когда детей уведут, – неожиданно строго сказала бабушка Листвяна.

Волчий пир недетское шоу, а для карателей самое то. Да и лесовикам полезно напомнить, что лучше дружить с сытыми волками. Чисто по-человечески я это одобрить полностью, конечно, не мог, беспокоила мысль, что слишком легко братцам стало доставаться пропитание. К хорошему привыкают быстро.

Но это именно с человеческой точки зрения – звери не помнят зла, не питают надежд на будущее, радуются жизни лишь здесь и сейчас – лесное приволье, родная стая, добыча с нами! Свободному народу просто важно пережить зиму… так хочется остаться с ними навсегда.

Увы, лесовики увели мародёров, и нам пора – уходим со Светой, не прощаясь, волкам не нужны извинения. Идём в её село, проведать, как понял лесной люд моё слово… кто там остался в живых. Шагаем молча, друг на друга не смотрим.

Два подростка в дремучем лесу – дух мести с легированной королевой.

Глава 20

Скрипели лапти на снегу, от мороза потрескивали деревья, стучало гулко сердце, урчало брюхо сырой кониной. В свете пасмурного дня среди надменных чопорно стройных лесных красавиц едва угадывалась тропа.

Бледный профиль Светланы с поджатыми губами, заострившимся вздёрнутым носиком, сердитый прищур, весь её трагически-романтический вид уже забавлял. Первую часть пути я, как она, напряжённо прислушивался – ждал встречи с карателями, им по всем расчетам пора возвращаться.

Потом прислушиваться перестал, понял, что и так различаю мирный пересвист синиц или треск веток под копытами оленей на очень большом расстоянии, да и поразмыслил спокойно.

Света не смогла долго игнорировать ироничные взгляды, поняла, конечно, неправильно. – Никто тебя за шкирку не тащит, оставался бы со своими ненаглядными братцами!

Притворно вздыхаю, ничего не собираясь говорить, она всё-таки резко перебивает. – Не могу привести туда стаю! Если все погибли… а мы с волками!

Хмыкаю, покрутив головой. Света почти кричит. – А если живы – тем более! Я их волхва, мне не нужна защита в моём селении!

Вздыхаю ещё горестней, нарочито глядя в сторону. Встала, смотрит в упор, молчит. Спокойно жду вопроса, в принципе ненужного – и так же скоро всё станет ясно. Не выдерживает. – Ну, что с тобой? Чего ты веселишься?!

– Остромысл, – сказал небрежно, отвернулся и продолжил путь.

– Что Остромысл!? – не сразу поняла, что ждать её я не намерен. Догнала, протягиваю руку. Взяла ладошку и сразу дёрнула, – ну, говори!

Начинаю издалека. – Не помнишь, во что одет кудесник? Он, кажется, таскает чью-то шкурку?

– Медвежью, – проворчала Света.

– Как думаешь, мишутка добровольно с ней расстался? – Светлана засопела, вводная дошла. Развиваю. – Так то медведи, они же слов не понимают…, – беру паузу.

Резко оборачиваюсь. – А как с людьми?

Ворчит. – Да как ему вздумается.

– Остромысл знал, куда и зачем мы пошли, – улыбаюсь снисходительно. – Конечно же, колдун во всём положился на пацана с девчонкой! Сидит себе в логове – о чём ему беспокоиться, так?

Света растеряно проговорила. – Ты хочешь сказать…

– Только то, что ты напрасно себя накрутила, а в остальном – на месте будет видно.

Чуть сжала ладонь. – Спасибо, любый, успокоил.

Всхлипнула, разворачиваю её к себе, обняв, глажу волосы. – Всё хорошо, мы вместе, а будет ещё лучше!

– Обещаешь? – спросила робко.

– Конечно! – пылко заверяю. Она опять меня купила. – Вот все вы только обещаете!

Обидно рассмеялась, опускаю руки, ладно – не держу. Сама взяла ладонь. – Пойдём.

* * *

На подходе к селу, фыркнул, кривясь. – Фу! Опять прёт гарью!

– Откуда? – испуганно прошептала Света.

– Да вон от ёлки! – махнул рукой. – Дозорные, видать, засели.

– То пихта! – Она вгляделась. – Точно, а ну-ка подойдём.

Подходим к ёлке, то есть пихте, чуть сдерживаем смех, сверху доносится осторожное сопение, кто-то старается дышать через раз. Узнали, понятно, только лень слезать, потом вести в деревню.

– Ой! Там белка! – Звонко воскликнула Светлана. – А вот я стрелой её сейчас!

– Да не! – Говорю в сомнении. – Что-то задница у белки, кажись, великовата.

– Вот и проверим! – Света натянула лук.

Сверху проговорили ломким баритоном. – Ну, будет тебе, Свет! Сами что ль дорогу не найдёте?

– Слезайте. – Света непреклонна. – Не видите разве, что я с чужим?!

– Что-то плохо видно, не разглядеть никак! – ответили ехидно. Ну, сами напросились – срываюсь с места. Два шага по голому стволу, хватаюсь за кору, поджимаю ноги.

– Горик! – возглас Светы. Прыгаю к нижней ветке, подъём с переворотом, встал на корточках, прыжок…

– Да вон же белка, стреляй, Светлана! – развеселились наверху. Хватаюсь за ветку, задираю голову – вот они, красавцы. Один парнишка прямо надо мной, смеётся, другой совсем ещё мальчишка прижался спиной к стволу. Подтягиваюсь и тот же подъём, только ногами балагуру в поясницу – первый пошёл. Снова на корточках, спрашиваю второго. – Помочь?

Тот гулко сглотнув, помотал головой, собрался уже прыгать, говорю. – Просто слезай.

Понятливый – шустро полез вниз. Спускаюсь следом. Весельчак пострадал, стоит сам, но баюкает руку. Светлана посмотрела строго.

– Сломал? – спрашиваю виновато.

– Подвернул. – Серьёзно говорит Света. – А мог и шею свернуть.

– Мог. – Я не стал возражать. – Да пока не буду, авось поумнеет.

Пацан некультурно фыркнул в рукавичку, пострадавший страдальчески поморщился. Света резко обернулась к нему. – А ведь свернёт!

Опустил повинную голову, пробурчал, – ладно тебе. Понял.

– Тогда ведите и рассказывайте новости, – повелела Светлана.

Ребята толком ничего не знали. Говорят, вчера пришёл большой конный отряд. Мужики, кто посильней, надели трофейные доспехи, встали на защиту стен. О чём-то разговаривали, парни не слышали, их близко не допустили. Потом почему-то чужих пустили в село, те с дороги пошли в баню, поели, да их почивать уложили. Что было дальше неизвестно, парней с утра отправили в дозор.

– А что Остромысл? – растерялась Светлана.

– Кудесник-то? – Удивился паренёк, – а он тут причём?

– Конечно же, он не причём! – я подарил Свете насмешливый взгляд.

* * *

В воротах старший дозорный доложил дородному дядьке в кольчуге, что ими встречены и задержаны до выяснения вот эти двое, он случайно вывихнул руку, ничего страшного, только сильно болит. Ребят отпустили по домам. Светлану, да и меня, конечно, узнали, но без разрешения сверху радость проявлять не решились, нарочито неторопливо повели к избе Совета.

Увидав в «управе» Остромысла, мы не особенно удивились. Скорее, немного удивлённым выглядел он. Наверное, не ожидал нас так рано. Впрочем, Радок сразу взял верный тон, повёл церемонию на официальный лад. Первым делом этот амбал поклонился мне в ноги как спасителю селения.

Приятно, конечно, я аж смутился – кого-то спасать и в мыслях же не было. За мечом заглянул, остальное само получилось. В ответ ему сказать ничего не успел, почтенные старейшины разом нагнулись до пола в знак признательности. Я к Свете обернулся, спрашиваю взглядом – мне-то что теперь делать?

Она улыбнулась глазами, певуче проговорила торжественное приветствие от нас обоих. Если сократить обороты, речь сводилась к высказанной ею ранее в другом селении мысли: «Мы добрые, потому только вы всё ещё живы». Ну и «кстати, здравствуйте», само собой. Радок принял всё как должное, пригласил к столу.

Очень это правильный обычай, сразу кормить гостей, правда, в моём мире из-за развития транспорта немного забытый, но здесь, слава богам, всё ещё актуальный. За едой разговоры прекратились, хозяева учтиво ждали нашего слова, а нам стало не до болтовни. После трапезы Радок предложил отдохнуть с дороги у него дома, послушно отправились за ним. Я подумал только, что ж он сразу не позвал, наверно, стали выделяться административные фонды для представительских нужд.

В избе кузнеца я тоскливо огляделся, Радок нахмурился – тоже вспомнил Карислава. Светлана сказала резковато. – Никак закруничился, глава Совета?

Я присел на лавку, буркнул. – Прекращай.

Взглянула на меня изумлённо. – О чём это ты?

– Замолкни, – говорю раздельно. – Давай помянем брата, Радок. Добрый был кузнец.

Светлана густо покраснела, хозяин вышел из горницы. Вернулся с кувшином, Остромысл уже приготовил кружки, запахло выдержанным мёдом. Света, наморщив носик, отвернулась, никто не отреагировал – баб это не касается. Ополовинив кружку, говорю. – Рассказывайте.

Остромысл хмыкнул, взглянул юмористически. Жду без комментариев, я ему, действительно, что ли пацан? Улыбочка сползла с его лица. – Извини, что-то я развеселился. У вас-то как прошло?

– Одно селение отбили, другое не успели, но обошлось почти без жертв. Пленили оба отряда.

– Добре. У нас тут тоже виктория, хех. Спрашиваешь, как? Каратели не допускали мысли о сопротивлении лесовиков. Им просто нет смысла сопротивляться – проще уйти. Когда увидели здесь людей в доспехах и при оружии, у них было лишь два предположения: Это бойцы пропавшего отряда, или другие пришлые мародёры. Сражаться они не собирались, сами предложили переговоры…

– Договаривался ты? – я позволил себе понимающую улыбку.

– Ну а кто ж кроме меня? – Кудесник забавно вздёрнул брови. – В общем, о технике этого дела вы имеете представление. Важно другое… спрашивай!

– Если проще уйти, что держит здесь лесовиков? – я сразу уловил недосказанность.

– Молодец, зришь в корень. Света, может, расскажешь мужу? – Он обернулся к девушке.

– Да что тут непонятного? – Она явно растерялась. – Ещё скажи, что сам только вчера узнал!

– Вчера и узнал, – угрюмо кивнул кудесник, – от пленных. Голод их держит. Весной приходят люди из Обвального, меняют зерно на пушнину.

– Вот не меняли б, и не было недоимки по дани! – брякнул Радок кулаком по столу.

– Не было бы дани, не хоронили каждую весну детей и стариков! – сурово отрезала Света.

– Всё! Нет больше дани, и не будет никогда! – Грозно возвестил Остромысл. Обернулся ко мне. – Ты не забыл ещё, что являешься главой рода?

– Спасибо, что напомнил. Есть предложения? – я заинтересовался.

– Да. Как волхв рода советую тебе, глава, начать отстраивать селение на старом месте.

Я мёдом поперхнулся. Он что, не мог помолчать, пока я пью? Таращу на него глаза с открытым ртом, Светлана врезала промеж лопаток.

– Приветим обездоленных, накормим, – вкрадчиво продолжил волхв.

У меня сорвался вопрос. – Чем накормим?

– Зерном из Обвального. Там должно быть зерно на обмен.

– А что не с Луны? Вообще-то для меня без разницы…

Кудесник не обратил внимания на подначку. – В Обвальном ждут возвращение отряда мародёров, сопротивления, тем более нападения дикарей и представить не могут!

– Осталось уговорить дикарей, – я внимательно посмотрел на Светлану.

– Кстати, мне обещали представить волхвов селений. – Напомнил Остромысл.

– Вы заберёте оружие? – Света приподняла бровку. Я уверенно кивнул.

– И всё зерно в Обвальном? – Сказала с неприкрытой издёвкой.

– Не всё, конечно, мы ж не звери! – Беру её ладошку в руки. – Оставим немного, чтоб не передохли.

– Чудесно! Только непонятно, лесовикам оно зачем?! – Немного истерично воскликнула Светлана.

Подношу к губам её ладонь. – Ну, пожалуйста, придумай что-нибудь за глупого мужа. Ты же умница, волхва, жена главы рода!

Светлана не нашлась, что на это ответить, так и замерла с открытым ртом.

– Кхе-кхе. – Откашлялся Радок. – Если в новом селище поставишь кузню, да станешь мечи ковать, пришлём подмастерьев… и сейчас так и быть – отпустим с тобой мужиков и оружие отдадим.

– Оружие и так отдадите! – Обернулась к нему Света. – А чтобы Горик учил твоих сынов ковать мечи, ты обеспечишь кузню углём и железом!

Улыбаюсь довольно. – Ещё глиной и прочим, если хочешь, чтоб ребята учились мастерству, а не надрывались на грязной работе.

– Гм. – Радок задумчиво поскрёб подбородок. – Кажется, нам нужна другая волхва.

– Хорошо, – Света пожала плечами, – подберу учениц. Потерпи немного, глава Совета, лет за пять подготовлю замену. Доживи только.

И подарила ему лучезарную открытую улыбку.