Текст книги "Тупик во все стороны"

Макс приостановился и торопливо допил чай.

– Первые слова Джойс: «Ах, извините, я нашла ваш платок». Потом можно чуть задержаться, заговорив, например, о Керэлл, на которую она сама же накатала письмо. Сама же и сидела в той серой машине, патрон. Убедилась, что за Керэлл есть наблюдение, и отправила письмо Чилверу, чтобы столкнуть их вместе.

– Чилвер уже разыскивает этот автомобиль.

– Вот как? Я тоже отдал утром приказ проверить все наши прокатные бюро. Хотя, могла одолжить у знакомых. Ну, все равно найдем. Я продолжаю. Выстрел сзади из пистолета, который она принесла с собой. И уйма времени. Нужно только, чтобы все как следует заснули.

Макс приумолк, а потом, досадуя, произнес:

– Надо иметь запас печеньев или сухариков. Не получается.

– Купи большой пакет поп-корна.

– Я поп-корн не люблю.

– Выбирай что-то одно: либо – «люблю», либо – «запас».

– Ладно, я двигаюсь дальше. Джойс спокойно действует, после выстрела уже в перчатках. Камень и пистолет у нее. Из сейфа вынуты документы и раскрыты где попало на середине. Ей надо переместить время. Но с пепельницей, дурочка, не додумалась. Это ее первый мелкий прокол, второй – что не поспешила так же быстро прилететь на звон сигнализации, ну а главный, конечно, неряшливо протирала пистолет.

– А его тщательная упаковка в целлофан тебя не удивляет?

Макс победно взглянул:

– Ждал я этого вопроса, ждал. Я и сам думал, зачем, если можно привязать бечевку к дужке у курка?

– Интересно.

– Преступление она готовила серьезно, патрон.

– Мы это уже выяснили.

– Значит, подумал я, отрабатывала этот бросок. У них там за прудом березки – есть место где. Ну и я вчера не поленился, привязал конец бечевки к дужке курка и начал вертеть.

– Так-так.

– Мне самому, патрон, не понравилась близость курка – обойма-то в пистолете. Хоть и на предохранителе, а вдруг стрельнет.

– Да будет, с чего?

– А с того, что бечевка синтетическая, и узел на металлической дужке оказывается на свободном ходу. Но главное, сам пистолет в таком положении не центрирован и начинает бестолково крутиться.

– Ладно, пивом я тебя угощу.

– А в компактной упаковке все как у вашего, у Давида.

– Понял, двигайся дальше.

– Конечно, к Керэлл она не стучала, и та вылезла сама, отреагировав на общий шум в коридоре. А Лео слопал ее слова.

Макс чуть передохнул.

– И наконец, камень. Раз Джойс подставляла Керэлл, которая не услышала выстрела, значит, должна была и дальше так действовать.

– Подсунула его Керэлл?

– А та нашла. В ту ночь, помните, выругалась сначала, а потом стала марш насвистывать. Когда поняла, каким способом перебросить камень Шираку.

– То есть, вызвать его в кабинет ложным сигналом.

– Именно. А Ширак, обнаружив камень, решил сразу убить двух зайцев: избавиться от подставы и упрятать его на надежное хранение в одного из двух лебедей. Ручаюсь, в скором времени появится какая-нибудь вежливая морда, дескать – владелец частного зоопарка из другого города, и предложит за лебедей отличную цену. – Макс посмотрел на часы. – Время отланчевать, патрон. Помнится, вы что-то говорили про пиво.

Дождя не было, и решили прогуляться в закусочную за два квартала.

Когда уже выходили наружу, кто-то сзади хлопнул по плечу Макса так, что тот даже присел.

– Зверюга, трупов тебе мало?!

Здоровяк медэксперт улыбнулся и спросил, как у них дела.

– Отлично, чтоб тебя мыши съели.

А Блейк неожиданно поинтересовался:

– Скажи, пожалуйста, среди доступных снотворных есть такие, которые имеют нейтральный вкус.

– У него и так все спят мертвым сном, – недовольно пробурчал Макс.

– Есть, сэр. Например, донормил. Его пьет моя теща. Шипучая таблетка, получается вода с чуть минеральным привкусом. Существует еще нечто подобное. Если вам нужен подробный список…

– Спасибо, не нужен. А примерное действие?

– Ну, эти легкие, дают хорошее засыпание. Их пьют обычно минут за сорок.

– Зачем вам про снотворные, патрон? Думаете, Джойс, для верности, могла их втюрить своей кузине?

– Не исключено. – Блейк придержал за локоть движимого понятным чувством Макса. – Сделай милость, не гони.

Хотя официально наблюдение за домом было снято, никто не запрещает делать это в оперативном режиме. Поэтому наблюдение началось уже с похорон. И Макс дал правильную установку сотрудникам – не напрягать себя маскировкой. Пусть видят, что наблюдение есть.

Макс рвался в бой, но Блейк все-таки уговорил отложить все на завтра. В конце концов, и прослушивание может еще что-то дать, санкция на него продолжает действовать.

В половине третьего Блейк подъезжал к зданию своего офиса и уже хотел зарулить на парковку, но пришла хорошая мысль – зачем эти лишние телефонные разговоры с кухаркой, когда его наверняка и с удовольствием проконсультируют в супермаркете, где он недавно расследовал кражи.

Встретили крайне любезно.

Сам директор вышел пожать ему руку и стал приглашать к себе в кабинет.

Блейк сказал, что пустяковое дело на пять минут. Есть какой-нибудь специалист по готовке мучных изделий?

Его тут же отвели в нужный торговый отдел и представили приятной средних лет женщине.

– Что вас интересует, сэр?

– Я, мэм, сам немножко вожусь на кухне. Но вот всякие пирожки, булочки – совсем не мой профиль.

– Зато это мой профиль, сэр, и рада, что вы заинтересовались. На мой взгляд, просто нет ничего интересней.

– Не совсем то, что вы подумали, мэм. – Блейк, впрочем, остановил себя правильной мыслью. – Не сегодня, но если потом у вас найдется время проконсультировать меня по пирогам с мясной и рыбной начинкой…

– С огромным удовольствием, сэр.

– А сегодня я лишь хотел спросить о тесте. Если использовать продающийся у вас полуфабрикат, сколько времени уйдет на приготовление из него, например, маленьких хлебных булочек?

– В микроволновой печи совсем быстро.

– Нет, на плите или в духовке.

– Маленькие… ну, минут пятнадцать потребуется.

– Совсем маленькие.

– Меньше десяти минут, сэр, никак не выйдет.

– Спасибо.

– Так я вас жду, сэр.

– Непременно, мэм, непременно.

На улице было немного ветрено, но прояснилось. И большие куски синего неба между быстрыми уже не грозовыми, а совсем белыми облаками, понравились Блейку. Светлеет все как-то и очищается…

В офисе он, как всегда, проверил сообщения: не было ни собак, ни неверных супругов – только рекламные предложения по электронной почте. Блейк, опасаясь вирусов, уничтожал их сразу, не раскрывая.

В давние годы он полагал, что думать надо с карандашом в руках и над листком бумаги. Слава богу, Макс не заразился этой привычкой. Очень вредной, потому что ничего кроме имен с идиотскими стрелочками на бумаге не остается. Зато постепенно к ним прибавляются всякие квадратики, кружки и прочая рисуночная белиберда, которая лишь потакает рассредоточению мысли. Со временем он понял, что мысль нельзя отпускать. Что-то похожее на прогулку с собакой – можно с кем-то разговаривать, думать попутно о мелочах, но главную мысль, как поводок, держать под контролем. И вдруг поводок сам куда-то возьмет и потянет.

В доме у них не было хлеба? Когда проживает четверо человек, наверняка есть остатки. А к завтраку можно хоть в шесть утра заказать. Ширак не хотел «светиться»? Допустим, но на кухне он пробыл всего лишь неполные семь минут. На приготовление чего-то, что он помешивал ложечкой, остается, следовательно, не больше шести. Торопился?.. А кто и куда его гнал?

Вот простенькая мысль, и ее нельзя отпускать с поводка.

Блейк написал два вежливых отказа по тем «непрофильным» для него предложением, потом выпил чашечку крепкого чая и сам поймал себя на мысли, что чего-то ждет.

Макс протрубил новость в манере спортивного диктора: «К нам едет гость! Французы сообщили, брат Ширака заказал билет на завтрашний нью-йоркский рейс!».

Вообще-то, он ждал другого звонка, и телефон снова зазвонил буквально через минуту.

Поступило вежливое приглашение от Чилвера – он звонит из «Леопарда», прямо с теннисного корта, его люди только что сообщили о выполненном задании.

Чтобы попасть в ту загородную зону, надо было проехать полгорода в неудобное для этого время – закончился рабочий день.

«Чик-чик», – скребла ложечка, когда Блейк стоял на очередном светофоре, – «чик-чик-чик».

Его ожидали уже на площадке клубной парковки. Сначала показалось, тот парень, который демонстрировал ему цветовые оттенки. Нет, оказался другой. На удивление, они какие-то похожие все.

– Мистер Чилвер уже закончил игру и просил передать, что ожидает вас в баре.

В баре Чилвер весело болтал с двумя девицами, с теми же, что и в прошлый раз. Или тоже с похожими.

Но завидя Блейка, поднялся, пошел ему навстречу и показал на свободный столик.

– Здесь не помешают.

Достал из кармана и расправил веером фотографии размером с четверть листка. Лицевой стороной к себе.

– Я ведь, грешным делом, что подумал, – в его глазах мелькнула смешливость, – зачем мне, будь я… вы понимаете, брать напрокат машину в нашем городе. – Он укоризненно качнул головой. – Неосмотрительно. Можно ведь прокатиться куда-нибудь. Тут есть соседи. Вот я и не стал терять времени на проверки в городе и разослал эти фотографии своим заклятым друзьям. Или закадычным врагам – это одно и то же. Они никогда не отказывают в мелочах.

Чилвер начал одну за другой разворачивает фотографии и класть перед Блейком на стол.

Четыре фото.

– Сняли утром на похоронах?

Чилвер кивнул и внимательно посмотрел на Блейка.

– Интересно, совпадет ли это с вашими подозрениями?

– А вот и проверим. – Блейк еще раз скользнул глазами по четырем снимкам и поднес к одному указательный палец: – Вот.

– Браво!

Улыбка на лице Чилвера появилась лишь на миг.

– Вы найдете камень?

– Уже завтра.

«Чик-чик», – весело подтвердила ложечка.

Блейк сразу позвонил Максу по телефону из холла:

– Приезжай ко мне минут через сорок. Только, знаешь, сегодня по строгой программе. И вот еще что, попроси дактилоскописта об одной услуге…

Утром не было никакого дождя.

Блейк бежал как всегда – по асфальтовой чистой дорожке, мимо привычных глазу особнячков.

А у прокурорского дома начал заключительный спринт. Но успел помахать маленьким сыновьям прокурора, которые ответили ему тоненькими веселыми голосами.

Сегодня особенно нужна спортивная форма.

И хладнокровие.

Они ехали по уже очень знакомой дороге. Макс нервничал, хотя «делал вид».

– Значит, без церемоний?

– Без. И держись свободнее, они в наших руках.

Ворота, площадка тускло-красного гравия, и у дверей их уже ожидает Ширак.

Блейк взглянул на часы – ровно одиннадцать.

Они вылезли все втроем, сержант направился с ними.

Поздоровались со слугой, тот сообщил, что все собрались и ожидают их в зале.

Как в первый раз, троица расположилась в креслах, спиной к не зашторенным сейчас окнам. И впечатление от залы в дневном, проникающем через большие окна свете было уже не торжественным, а каким-то золотисто-веселым.

В середине маленькой группы помещался Лео Гринвей, справа от него – Керэлл, а слева – Джойс Хьют, которая сразу издали сделала им пальчиками «хай!».

Поспешивший вперед Ширак стал подносить кресла и ставить их по другую сторону столика, назначенного разделять своих и чужих.

– Третьего кресла не надо, – повелительно произнес Макс, – оставьте его для себя.

Ширак приостановился и удивленно посмотрел за их спины. Сержант, следуя инструкции, закрыл двери и встал перед ними, закинув руки назад. В этой позе, как-то сама собой, привлекала внимание на его боку кобура.

– Садитесь, Ширак, садитесь, – приказал Макс застывшему с креслом слуге и указал рукой: – Вот, рядом с мисс Хьют.

– Но…

– Никаких «но». Вы здесь для меня такой же подозреваемый, как и все прочие.

Судя по тому, как у слуги дернулась бровь, подобное «равенство» не показалось ему приятным.

Остальные не отреагировали на слово «подозреваемые», хотя Лео уж точно знал, что юридически они по-прежнему только «свидетели».

– Если у кого-то из вас есть оружие, предлагаю немедленно сдать, – буднично и почти скороговоркой произнес Макс. – Ни у кого? Тогда начнем.

Блейк заметил, что Ширак никак не может найти удобное положение в кресле.

Прочие, однако, беспокойства не выказывают.

– Начну с простого. – Макс сначала отметил взглядом сидящего в центре Лео, затем перевел его вправо на Джойс Хьют. – В доме стреляют. В таких случаях даже мы, полицейские, принимаем все меры предосторожности, чтобы не оказаться на мушке у вооруженного человека. А вы мисс, извините за выражение, стремглав несетесь. Не боялись получить от преступника пулю?

Джойс ответила не сразу.

Спокойно, откинувшись на спинку кресла, она обдумала вопрос, оценивая его, несомненно, как «ход противника».

– Вы, безусловно, правы, лейтенант, и в следующий раз я не поддамся естественному человеческому импульсу. Буду действовать осмотрительно. Как полицейские.

Хьют вытянула из нагрудного карманчика очки, надела и посмотрела на Макса через их модные овалы с выражением: «ты у меня где сядешь, там и слезешь».

– А я, – Лео Гринвей с недоумением к себе самому развел руками и застыл так… потом, не решив внутреннюю проблему, проговорил вполне невразумительно: – Возможно, и следовало как-то… да, на предмет осторожности.

– У вас большая близорукость? – неожиданно обратился Блейк к Хьют. – Я заметил, очки вы постоянно не носите.

– Приличная, около минус четырех. А не ношу постоянно, потому что мне нравится цельное мировосприятие. Детали, знаете ли, не главное.

Макс с сомнением качнул головой:

– Не скажите, мэм, смотря, какие детали. – Он опять качнул головой: – Вы говорили, что видели пистолет миссис Линч только один раз. В руках у мистера Гринвея?

– М-да, кажется.

– И никогда не брали его в руки?

– Не брала.

– Здесь нет ошибки в вашем мировосприятии? Я вынужден повторить вопрос: вы точно никогда не брали пистолет в руки?

– Абсолютно точно, лейтенант.

– Очень жаль, мэм.

– Почему?

– Потому что миссис Линч была убита именно из этого оружия.

– И что?

– На щечке пистолета отпечаток вашего большого пальца.

– Вы… не говорите чепухи, лейтенант.

– Это не чепуха, мэм. Это дактилоскопическое заключение.

Женщина вздернула брови и несколько секунд в упор смотрела на лейтенанта…

– Перестаньте. Что за глупенькое «фу-фу»?

Ширак подался вперед в своем кресле, а у Лео Гринвея на секунду появилось выражение, о котором говорят, что «отвисла челюсть». Только Керэлл Адамс, заметил Блейк, сохраняет ко всему равнодушие. Или – уверенное в себе спокойствие?

– Насчет «фу-фу», мэм, вы меня обижаете. – Макс сделал вид, что огорченно вздохнул. – Ну, да ладно. Есть еще одно обстоятельство, которое мы можем хоть сегодня объективно задокументировать следственным экспериментом. Выстрел, мэм, из этого пистолета не слишком громок. Это не кольт, и не наган, у которых большие пороховые заряды. В вашей комнате выстрел слышен таким звуком, который можно уловить только напрягая слух. Но! – Макс поднял указательный палец. – Даже мы с мистером Блейком, едва бы поняли, что это выстрел. И! – Палец пошел еще выше. – Совершенно невозможно определить, откуда именно этот ничтожный звук исходит.

Глаза Хьют сощурились и остались видны только большие потемневшие зрачки.

– Дьявол! Я слышала этот выстрел – громкий, отчетливый! Вы плетете гадкие сети, лейтенант! Я больше ничего не произнесу без присутствия адвоката.

Макс мирно и успокаивающе покивал:

– Можно и так. Можно, мэм. Тогда сержант наденет на вас наручники, мы отвезем вас в полицейское управление, в камеру предварительного заключения. – Он посмотрел на женщину вполне доброжелательно, как учитель на непонятливого школьника. – Статус адвоката, мэм, это статус прямого обвинения в преступлении. Мы готовы вам предоставить все вместе. Ордер на ваше задержание, – Макс сунул руку во внутренний карман куртки…

– Секунду, лейтенант, – Лео выставил вперед ладонь, – ты, Джойс, помолчи, пожалуйста. Лейтенант просто выясняет факты. Нам надо сотрудничать.

– Святые слова, мистер Гринвей, благодарю вас за понимание. – Макс трогательно, на восточный манер, сложил на груди руки. – Вы ведь тоже слышали выстрел?

– Я? Да-а…

– Который нельзя было услышать. А вы, мисс Адамс, не слышали?

Не сама улыбка, а какое-то внутреннее к ней побуждение скользнуло по лицу девушки.

– Нет, я не слышала.

– Вот ведь история какая, – Макс огорченно вздохнул, – я прямо не знаю… И пистолет этот тоже никогда в руки не брали?

– Зачем?

Тот едва скрыл свою радость.

– Как говорил один из умнейших людей старой Европы: «Нет лучшего ответа, чем правильно поставленный вопрос».

– Кто так говорил?

– Вольтер, мэм. Пистолет лежал сверху платков, закрывая собою стопку. Под ним был виден оранжевый платок. А как вы определили, что внутри стопки нет красного?

– Что значит «как»?

– Ящик узкий, мэм. Нельзя, взглянув сбоку, увидеть бордюрные края.

– Ах, вот вы о чем…

– Об этом, мэм. Вы просто уже знали, что красного платка там быть и не может. Не так ли?

Черные глаза девушки выстрелили в лейтенанта.

– Не так.

– А как?

– До окончания учебы в студии остается меньше месяца, лейтенант, поэтому мне было уже наплевать на все платки в этом доме.

– Хотите сказать, просто не стали его искать?

– Очень рада за вашу сообразительность.

– Спасибо. Только вот не могу сообразить, как вы умудрились пролить акварельную краску на площадке третьего этажа? Акварельную краску сейчас никто не разводит водой в больших банках. Мы, знаете ли, с коллегой, – он указал на Блейка, – иногда рисуем акварелью. Наперегонки. – В глазах Макса появилась издевка. – Ей-богу, мэм, трудно пролить, даже если очень захочешь.

В глазах девушки тоже вдруг появилась издевка.

– А кисти как отмываете?

Макс понял, что что-то не так.

– Продолжайте, мэм, продолжайте.

– Я пролила банку с водой, где отмокали кисти.

– Ах, такой простой выход?

Он не успел услышать ответа.

– А ты дрянь, Керэлл, – негромко, но очень отчетливо, произнесла Хьют. – Я теперь понимаю, как ты все это проделала.

Наступила тишина…

Но вот кто меньше всего собирался ее нарушить, была сама Керэлл – девушка сидела в кресле, равнодушно глядя куда-то перед собой.

Пауза стала грозить потерей инициативы. Но Макс вовремя спохватился:

– Будьте любезны, мэм, – он приглашающе взглянул на Джойс Хьют, – выскажите свои соображения поконкретнее.

Блейку три минуты назад показалось, что после того, как над женщиной нависло обвинение, за которым может последовать лишь щелчок наручников, она впала в какой-то внутренний паралич. Ничуть, ее мозг в это время активно работал.

– Да все просто! – Хьют громко выдохнула и схватила со стола сигаретную пачку. – Где-то через полчаса после отъезда тетушки с Лео, – она прервалась на полуслове и чиркнула зажигалкой, – эта чертовка…

– Очень попрошу вас без резкостей, мэм.

– Хорошо. Эта поганка встречается мне в коридоре с каким-то в руках подносиком. Я только заметила на нем кучку дерьма – ну, что-то вроде рисовальных карандашей, лекал – и все это дерьмо слетает мне под ноги. – Хьют уничтожала сигарету быстрыми затяжками с короткими струями дыма. – Вы понимаете, лейтенант?

– Слетает вам под ноги, – поощрительно подтвердил тот.

– И словечки произносит – дескать, какая она сегодня неуклюжая. – Понадобилась еще затяжка. – Я, как вежливый человек, начинаю поднимать это дерьмо и укладывать ей на поднос. Пистолетная щечка, вы говорите? Я еще обратила внимание на небольшую черненькую пластинку с двумя дырочками по краям. Ну и зараза, ты Керэлл! Чтобы тебя настоящий вервольф поимел!

Джойс, забивая окурок в пепельницу, посмотрела на противоположный фланг, но там, по-прежнему, не было ни одного шевеления.

Вопрос Блейка прозвучал так неожиданно, что Хьют не смогла понять его смысл, Ширак озадаченно сдвинул брови, а брови Лео Гринвея сами поднялись вверх:

– Если я правильно догадываюсь, мэм, пропавший у вас лак был белого цвета?

– Кто?

– Тот лак, что вам подарил мистер Гринвей, а потом лак пропал.

– Лак… белого цвета… Ну да, белого цвета. – Она возмущенно посмотрела на Блейка и перевела взгляд на Макса. – При чем тут лак, лейтенант, вы мне не верите? Эта зас… хорошо, без эпитетов, она подбросила мне пистолетную щечку!

И только теперь на другом фланге на секунду вздернулись плечи – понять следовало: «да пусть говорит, что хочет».

Ширак прокашлялся от всего услышанного и словно этим привлек на себя внимание лейтенанта.

– Вы не скажите нам, где камень?

Слуга еще кашлянул пару раз в продолжение… принужденно уже, «не от чистого сердца».

– Простите, сэр, я, кажется, не понял вопрос.

– Алмаз. Где он?

– Тот что?.. – Ширак покрутил в воздухе пальцем.

– Тот самый.

– Как странно, сэр…

– Не знаете?

– Не знаю.

– Тогда объясните, что вы там варили на кухне позапрошлой ночью? – Макс тут же обратился ко всем: – Да, господа, мы вели санкционированное прокуратурой прослушивание дома. – И снова перевел взгляд на слугу: – Аппаратура зафиксировала процесс готовки. Так что это было?

– М-мм… когда, вы говорите?

– Когда вы устроили ложную тревогу.

Противник простоват лишь до крайнего для него случая. Лицо слуги сделалось строже и умнее.

– Аппаратура зафиксировала, что это именно я устроил тревогу?

– Потом поднялись в кабинет, где пробыли около минуты.

Ширак снова оценил ситуацию:

– Это правда, из своей комнаты я вышел на кухню. Но кто потом устроил тревогу, и кто входил в кабинет, – он быстро покрутил головой, – об этом, сэр, я не имею никакого представления.

– А что варили?

– Э… кашку. У меня ночью бывают состояния голодного беспокойства. Нечто психическое, сэр. Это не наказуемо?

Макс повернулся в кресле к стоящему сзади у дверей сержанту:

– Сходите на третий этаж в кабинет. Пошарьте внутри сейфа рукой, скорее всего камень прилеплен к верхней стенке.

И снова обратился к слуге:

– Не получается, Ширак. Хотя спланировано было тонко. Вы поняли по одному моему неосторожному вопросу, что прослушивание в доме ведется. И решили пустить нас по ложному следу. Мы должны были подумать, что камень оказался в желудке у одного из лебедей. А ваш брат, который уже летит сюда, должен был усилить это впечатление попыткой купить лебедей. Но мы подумали – что может варить человек, так часто поскребывая ложечкой по посуде? Ни кашка, ни что-либо из теста не выходило. И явно то, что делалось, делалось в малых количествах. Мы быстро пришли к выводу, что это… крахмальный клей.

Лео от удивления приоткрыл рот, а Керэлл Адамс впервые изменила равнодушному выражению и посмотрела в их сторону.

Однако слуга подчеркнул свой ответ снисходительной улыбкой:

– В доме и так есть отличный клей, сэр.

– Вот именно, наша химиндустрия дошла до таких вершин, что склеенное место становится крепче самого предмета. А вам, в нужное время, требовалось просто оторвать камень рукой.

Макс чутко поднял вверх голову…

Сержант не прикрыл, уходя, дверь, и было слышно, как по лестнице быстро спускаются.

Еще через несколько секунд появился он сам.

– Как вы и сказали, сэр, на верхней стенке. Куда мне его?

– Положите пока в карман. – Макс сурово уставился на слугу. – А вы, Ширак, можете быть уверены, мы не дадим вам возможности предупредить брата, а ваш разговор с ним, который вы провели по мобильному телефону служанки, прослушан французской полицией. Рассказывайте, как прикончили миссис Линч.

Блейк увидел замелькавшую в глазах у слуги панику.

Парализовавшую вдруг его.

Желая что-то сказать, тот сначала выдал неуправляемый горловой звук, потом захотел коснуться рукой воротника… раздумал, и вместе с выдохом произнес более высоким, чем собственный, голосом:

– Мне подбросили этот камень. Я лишь хотел избавиться… мне просто подбросили.

– Когда?

– Я думаю, – он нервно проглотил слюну, – в ту ночь, когда кто-то сделал звонок из кабинета.

Макс словно вспомнил:

– А, да-да-да. Мисс Адамс, – он повернул голову, – вы в это время как раз покидали свою комнату.

Если бы Блейк не был по другую сторону барьера, он бы зааплодировал – своим спокойствием девушка ставила их в исключительную обязанность предоставлять ей информацию для обдумывания.

Но Макс уже приноровился:

– Не тороплю вас с ответом, потому что быстрее расскажу все сам.

И после небольшой паузы начал:

– Итак. Вы действительно свинтили пистолетную щечку, которая у этой старой модели фиксируется двумя маленькими шурупчиками. Мисс Хьют рассказала правду о том, как появился ее отпечаток пальца. Это правда, потому что на внутренней стороне щечки тоже есть ее отпечаток, – Макс свел большой и указательный пальцы, как если бы держал что-нибудь между ними. – Отпечаток не мог там оказаться, если бы щечка была не свинчена. Но чтобы проделать такой фокус, вам надо было, во-первых, не участвовать в поездке с миссис Линч в город и, во-вторых, сделать так, чтобы ваша кузина тоже осталась дома. Для этого вы на время припрятали ее очки. Но началось все с того, что вы увидели под пистолетом красный платок. Это был отличный предлог, чтоб зайти вечером с ним в кабинет.

Теперь девушка уже не смотрела в сторону. Ее глаза погуляли по лицу Макса, потом переместились на Блейка. Тому стало ясно, что она сейчас заговорит.

– Хорошие фантазии, господа. – Она снова обвела их глазами. – И так могло быть, и не так. Вот, например… вот, например, как быть с выстрелом, который слышала Джойс, а я не слышала, потому что и не могла услышать?.. Или еще. Камень из сейфа мог забрать только убийца. Если это сделала я, а стрелки перевела на Джойс, зачем мне прятать камень у Ширака, а не у Джойс? Это было легче сделать, и без ночных вылазок. Теперь, лейтенант, поговорим теоретически?

– Это как?

– Как бы порассуждаем в форме, не пригодной для протокола.

– Согласен.

– Предположим, что как-то у меня произошла странная встреча с неизвестным человеком. И мне она не показалась случайной.

– У бассейна.

Девушка кивнула:

– Пусть, у бассейна. И к этому добавилось ощущение, что за мной наблюдают. И к этому еще, что тетушка стала относиться ко мне со странной подозрительностью. И вдруг, когда я увидела в тумбочке пистолет… – умные глаза, подумал Блейк, встретившись сейчас с ней взглядом, – я ведь действительно могла взять его в руки, чтобы посмотреть, нет ли в стопке красного платка. Вдруг я подумала – какая может быть ловкая подставка с моими на нем отпечатками. А что если протереть пистолет и использовать против того, кто все это проделал?

Хьют как раз начала раскуривать сигарету и поперхнулась.

– Кха… благодарю тебя, дорогая.

– Не стоит. Ты ведь могла взять его потом в перчатках, полагая, что там мои отпечатки, а не твои.

Макс успокоил Хьют дружелюбной улыбкой:

– Это всего лишь теория.

И опять повернулся к Керэлл:

– А воду с краской разлили, чтобы проконтролировать, не сунется ли кто к пистолету?

– Почему бы не предположить, лейтенант.

– И в следующую ночь после убийства могли обнаружить у себя камень?

– В принципе и такое могло случиться.

Вдруг слуга поднял руку, чтобы что-то сказать:

– Сэр, могу я рассчитывать, что моя попытка избавиться от камня…

– Это зависит, Ширак, это зависит.

– Сэр, я тоже услышал тогда выстрел.

– Вот! Теперь что-нибудь смогу для вас сделать. Точнее, не делать.

– Я просто не хотел спешить на выстрел, мало ли что.

– Правильно. А выстрел и нельзя было не услышать. Стреляли ведь на лестнице, где-то на площадке между четвертым и третьим этажами.

И только теперь в лице Керэлл Адамс промелькнула растерянность.

– Но я не слышала.

– Еще бы. При хорошей дозе снотворного, которое вам подмешал в джин-тоник мистер Гринвей.

Блейк ожидал чего-то совсем другого: наивно-растерянных глаз, возгласа удивления… Гринвей лишь коротко взглянул в их сторону и взял в руки давно приготовленную для курения трубку.

Макс очень правильно не стал выдерживать паузу.

– Мы почти сразу поняли, что миссис Линч не была убита в половине первого ночи – это произошло примерно часом-полутора раньше. Потом мы поняли, что хозяйка дома не работала с деловыми бумагами в тот вечер. Она их вообще не читала, а следовательно, и не вынимала из сейфа. То есть код к сейфу кто-то успешно, и, видимо, давно, подобрал. Я даже скажу точнее, когда именно. – Макс упер взгляд в Гринвея, от трубки которого в воздухе поплыл приятный аромат. – Вы нашли нужный код более года назад, незадолго до того, как совершили недельную поездку на место своей старой работы в Сан-Диего.

Лео даже не ответил на это взглядом.

Его лицо было спокойным, однако очень не походило на то привычное, прежнее. Вот именно с такими внимательными, фиксирующими каждое слово лицами адвокаты и слушают обвинительную сторону на процессах.

Макс тем временем продолжал:

– Никто никогда не видел пистолета ни в тумбочке, ни на тумбочке. Его даже не видела старая горничная, которая всюду совала нос. Потому, господа, что миссис Линч и не вынимала пистолет из сейфа. Его видели только в ваших руках, мистер Гринвей. И запомнились ваши слова о том, что хозяйка дома забывает иногда класть пистолет на место.

Лео изменил положение в кресле, подавшись немного вперед, и чуть повернул набок голову. Что-то вроде повышенного внимания обозначилось в этой позе.

– Убить миссис Линч из ее пистолета можно было, только имея точно такое же второе оружие. Его вы и достали в Сан-Диего с помощью своих старых клиентов из уголовного мира.

– Зачем? – несвойственным ей тихим голосом произнесла Хьют.

– Во-первых, мисс, в вечернее время, когда ваша тетя работала с деловыми бумагами, очень трудно было задержаться у нее в кабинете, а тем более – залезть за ее спиной в сейф. Который, кстати сказать, вполне мог стоять и на запоре. К тому же, даже ребенку пришла бы мысль, что много лет провалявшийся пистолет может дать осечку или вообще не сработать. Во-вторых, нужно было создать легенду о пистолете в тумбочке, а для этого хоть несколько раз продемонстрировать его. Однако отсутствие пистолета могло быть обнаружено, стоило только миссис Линч зачем-нибудь открыть сейф. В-третьих, при таком серьезном преступлении требуется техническая подготовка. Прежде всего, нужно было убедиться, что выстрел в комнате третьего этажа не слышен на четвертом этаже и вообще в доме. Мистер Гринвей наверняка проделал пару раз такой эксперимент где-нибудь в библиотеке, стреляя, как это сделали и мы, в небольшой деревянный брусок. И надо было поупражняться бросками пистолета на раскрученной веревке, дабы иметь навык и быть уверенным, что он долетит из окна до пруда. – Макс, глядя на Хьют, не удержался от комментария: – Чувствуется, мисс, вы никогда не замышляли убивать человека. Это ж серьезное мероприятие.

Хьют не откликнулась, зато Гринвей показал легкой улыбкой, что комментарий ему понравился.

– Итак, в сейфе хозяйки дома лежал пистолет, но это давно уже был другой пистолет. В то известное утро, зная, по привычкам своей тети, что она уже не поднимется перед поездкой в город наверх, мистер Гринвей положил подлинный пистолет на стопку платков, предварительно умыкнув из нее красный-субботний. Мисс Адамс, в ожидании своих шоферских обязанностей, находилась рядом с тетушкой и, естественно, была послана за платком. Таким образом, на пистолете должны были остаться ее отпечатки пальцев. Но ее спасла сообразительность. – Макс бросил взгляд на Керэлл. – Хотя, мисс, ваши дальнейшие действия все равно следует квалифицировать как уголовно наказуемые.