Текст книги "Тени иного. Повести"

20

С минуту в голове Сергея бушевало отчаяние. «Что теперь? – дико металась в голове одна-единственная мысль. – Чёрт, что же дальше-то делать?»

Но понемногу он успокоился и взял себя в руки. Сейчас эмоции только мешали трезво оценить ситуацию.

У него было две возможности: или идти на станцию, или возвращаться в избушку. В такую метель он был совсем не уверен, что обратную дорогу на «Приполярную» он найдёт самостоятельно.

Да, у него был компас, направление он знал. Подойти к речке, а там бы уже дошёл по руслу. Но сначала нужно выйти из тайги, а сейчас это было не так просто: дорогу он помнил плохо, их следы уже давно занесло, светлая часть суток заканчивалась, а пурга всё усиливалась. И даже Чоп тут плохой помощник.

Кроме того, не хотелось вот так оставлять тело радиста. Ведь потом будет не найти до весны. Нужно было оттащить и его в избушку. В компанию к двум другим погибшим.

И главное – не стать очередной жертвой того, кто убил людей – уже, вероятно, троих.

Да, придётся вернуться в избушку, утащив туда тело напарника. И самому переждать там снежный буран. К утру, насколько он помнил прогноз, вьюга должна утихнуть – не совсем, но уже пойдёт на спад. И тогда можно будет возвращаться на базу. У него будет достаточно светлого времени.

Если он переживёт эту ночь.

Там, на станции – те, кто остался, наверное, с ума сойдут, не дождавшись ушедших. Ведь они, ушедшие, собирались вернуться не позже шести вечера.

Двое из них сами не вернутся уже никогда.

Но его оставшиеся на станции пусть дождутся. Хотя бы его одного.

Сергей опустил руку в карман, нащупал пистолет. Вынул, снял с предохранителя, передёрнул затвор, досылая патрон в канал ствола. Теперь, если что, можно открыть огонь сразу, не мешкая. Как он правильно сделал, что прихватил штатное оружие следователя!

Затем стащил лыжи с ног мёртвого радиста, стараясь не смотреть на изуродованное лицо и растерзанную глотку. Связал крепким узлом ремешки креплений. Получилось что-то вроде санок. Перевалил тело на них, потом вытащил из брюк Юрия ремень, обхватил им тело и лыжи снизу, сверху затянул. Продел лыжную палку между креплениями, подёргал – должно выдержать. Подобрал валявшуюся двустволку, закинул за спину. Кажется, всё, можно идти.

Сергей медленно побрёл по сугробам, волоча за собой тело напарника. Чоп, который и рад был бы помочь хозяину, да нечем, поплёлся за ним.

– Как хорошо, что ты со мной, Чопа, – пробормотал Сергей, оглядываясь на пса. – Бди, мой хороший! Ты теперь мои вторые глаза и уши, куда более чуткие. Что б я делал без тебя…

Может, нападавший отстал от них или затаился на время именно потому, что рядом с Сергеем был Чоп? Пёс не позволял подкрасться незаметно, как к Юрию. А может, думал Сергей, я всё же ранил эту тварь? Можно было только гадать. Во всяком случае, пока никто их не преследовал.

Тем не менее, это была самая трудная лыжная прогулка в его жизни. Всего несколько сотен метров, но преодолевал их Сергей не меньше часа.

К концу маршрута он просто выбился из сил. Скинул ружья, которые уже начали ремнями с непривычки мозолить плечи. Снял лыжи, вместе с палками воткнул глубоко в снег рядом с входом. Тяжело дыша, втащил труп радиста в избушку.

После того, как за ним заскочил Чоп, Сергей сразу же закрыл дверь и задвинул массивную щеколду. Подёргал дверную ручку – кажется, держится достаточно крепко. Во всяком случае, никто вот так сразу не вломится. Если бы охотник заперся изнутри, им с Юрием пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы проникнуть внутрь. Сейчас это обстоятельство было Сергею как нельзя кстати.

«Господи, и в этой компании ещё придётся ночевать, – удручённо подумал он, окинув взглядом троих покойников, лежавших на грязном дощатом полу. – Да я заснуть не смогу!»

Но выбор был невелик. Раз уж решил не оставлять их там, на снегу за порогом…

У Сергея ещё хватило душевных и физических сил оттащить тела в дальний угол, накидать поверх звериные шкурки. Хотя бы не видно.

Теперь нужно было позаботиться о том, чтобы не замёрзнуть.

Возле печки валялось несколько поленьев, да и в топке оставались не до конца сгоревшие дрова. Сергей пошарил на полках, нашёл спички, бумагу, бересту. Ещё нашёл небольшой туристский топорик, который, вероятно, принадлежал охотнику.

– Ну что, Чопа, по крайней мере, мы с тобой тут не околеем до утра, – усмехнулся Сергей.

Пёс ответил ему протяжным скулением. И ему трудно дался этот поход.

Сергей быстро расколол поленья, затопил буржуйку. Скоро дрова весело затрещали, заплясали огненные языки. От печки повеяло живительное тепло, постепенно наполняя мёрзлое пространство избушки. Сергей протянул к печке онемевшие пальцы, приблизил лицо, которое ещё продолжало саднить от мороза. Несколько минут он сидел, наслаждаясь покоем и тем, как к промёрзшим частям тела возвращается чувствительность. Пожалуй, за сегодняшний день это было самое приятное ощущение.

Чоп тоже лёг поближе к источнику тепла, свернувшись калачом.

Бедная моя собака, в который раз подумал Сергей. Никак она не приспособлена для таких вот похождений. Прости, меня, Чопушка, за то, что привёз тебя сюда…

За окном не унималась вьюга, со свистом и стонами бросая пригоршни снега на стекло. Уже начинало темнеть.

Хорошо, что я решил вернуться сюда, сказал себе Сергей. Он представил, каково сейчас там, снаружи. Его передёрнуло от мысли о том, что он мог бы до сих пор плутать почти наугад среди деревьев, на пронизывающем ледяном ветру.

Здесь они с Чопом хотя бы согрелись и отдохнули. И были в относительной безопасности. По крайней мере, всё же в большей, чем если бы находились посреди леса, кромешной мглы и злой вьюги. И наедине с тем, кто…

С кем же, чёрт побери?

Сергей, глядя сквозь приоткрытую дверцу печки на огонь, мучительно размышлял обо всём, что произошло с момента его прибытия на «Приполярную». В который раз он спрашивал себя: согласился бы он ехать, если бы знал, чему станет свидетелем уже на третий день? И отвечал себе: нет, конечно, уж никак не за этим он сюда собирался.

О том, чтобы оставаться тут дальше после всего, что случилось, уже и речи не могло быть. Да и какая, к дьяволу, дальнейшая работа? Всякую деятельность на станции теперь наверняка прикроют до полного расследования. А оно может затянуться надолго… И что откроется в результате этого расследования?

Но сейчас для него, Сергея, главное – вернуться живым и невредимым. Сначала на базу, а потом домой. Конечно, нужно дождаться помощи с «большой земли». Кто её, правда, вызовет? Радиста нет уже… Но ведь из оставшихся кто-нибудь да умеет. Как говорил Марченко, между сотрудниками должна быть хотя бы частичная профессиональная заменимость. Ситуации всякие случаются… Да, тут он прав, безусловно.

В любом случае, другие люди всё равно ведь рано или поздно здесь появятся. Долгое отсутствие связи – само по себе тревожный сигнал. Так что это вопрос нескольких дней.

Несколько дней… Как они, оставшиеся, их проживут?

Вдруг Чоп, который, казалось бы, мирно дремал, разморённый теплом, поднял голову и глухо заворчал.

Сергей вздрогнул. Все мысли моментально улетели прочь. Вместо них вернулось тревожное, звенящее напряжение внутри, которое не отпускало его с того момента, как погиб Парфёнов. И казалось, начало отпускать только сейчас, но…

Он прислушался: сквозь вой вьюги доносилось тихое поскрипывание снега. Кто-то ходил около избушки.

21

Сергей замер, сжимая в руках ружьё. Похоже, это были шаги не животного. Тогда кого – человека? Или, может быть…

Ему вспомнилось, что рассказывала Антонина Ивановна о злом «лесном человеке». Неужели всё это правда? И в здешних лесах бродит неизвестное науке кровожадное существо, похожее на человека? И расправляется с ними поодиночке?

И неужели это оно сейчас там, снаружи?

Шаги слышались вдоль стен. Тот, кто был там, обходил домик по периметру, словно обследуя его со всех сторон.

В избушке стоял полумрак, только отсветы пламени из-за печной дверцы плясали на окружающих предметах. За окошком уже почти ничего не было видно: сумерки быстро сгущались. Но всё же Сергей успел заметить массивный тёмный силуэт, на пару секунд заслонивший небольшой прямоугольник просвета.

Тот, кто стоял рядом с окном, заглядывал внутрь. Видел ли он что-то оттуда?

Изнутри Сергей не мог различить никаких черт этого существа. За исключением того, что незваный гость был большой и тёмный. Да, он мог показаться медведем, если бы стал на задние лапы. Но медведи не ходят на задних лапах…

Разве что в цирке. Однако цирком тут и не пахло.

Чоп вскочил на ноги и тихо, но угрожающе зарычал. Его внимание тоже было приковано к окошку.

Но там уже никого не было. Мгновение спустя хруст снега возобновился: неизвестный перемещался всё так же вдоль стены.

По направлению к двери.

Сергей вынул пистолет, опустил флажок предохранителя вниз, осторожно положил оружие рядом с собой на чурбак. Так, чтобы было удобно схватить в любой момент.

Он никогда не считал себя трусом, да и знавшие его не считали. Но сейчас чувствовал в руках противную мелкую дрожь. Нервы его были натянуты, как струны. Сердце заколотилось так, что каждый удар отдавался в висках.

Шаги остановились возле двери. Через мгновение старые доски затрещали, заскрипели: тот, что стоял там, пытался открыть дверь, толкая её от себя.

Чоп бешено залаял, бросился на дверь передними лапами.

– Кто там? – заорал Сергей что было мочи. Неизвестный не отвечал, а только сильнее давил на дверь. Похоже, он навалился на неё всей своей массой, пытаясь выдавить. Доски выгнулись, заскрежетала щеколда, но дверь пока выдерживала давление.

Сергей вскинул ружьё, целясь в дверь на уровне груди. Чоп продолжал метаться перед ним, наскакивать на дверь, заходясь неистовым, злобным лаем. Сергей уже держал палец на спусковом крючке, но стрелять медлил: мог попасть в собаку.

– Кто ты? Чего тебе надо? – опять из последних сил прокричал он.

И снова тот, кто рвался к нему, не ответил, упорно продолжая преодолевать преграду, отделяющую его от человека и собаки. Сергей слышал только тяжёлое, с присвистом то ли дыхание, то ли сопение.

И ещё до него донёсся запах. Незнакомый и чужой. Похожий на то, как пахнет мокрая шерсть, но ещё с какой-то неприятной примесью.

Какое-то шестое чувство, вероятно, оставшееся от далёких пещерных предков и всколыхнувшее дремучие слои генетической памяти, кричало сейчас ему, что это запах даже не зверя, а кого-то или чего-то более страшного…

Это был запах смертельной опасности.

Сергей сам не ожидал, что его палец нажмёт на спусковой крючок. Прогрохотал выстрел, обдав его облаком кислой пороховой гари. Во все стороны брызнули щепки. Крупнокалиберная пуля, которой можно было свалить медведя или лося, пробила в двери дырку.

И сразу вслед за тем Сергея оглушил рёв боли и ярости. Он разнёсся далеко по округе, дробясь эхом между мёрзлых деревьев. Такого рёва Сергей не слышал ни от одного живого существа – ни в жизни, ни в кино, нигде. Но было ясно, что он попал.

Вопль смолк, несколько секунд существо никак не давало о себе знать. Сергей перезарядил ружьё, сунул пистолет за пояс. Подкрался к двери и замер около неё, прислушиваясь, всё ещё боясь открыть. Он совсем не был уверен, что хочет увидеть того, кого ранил. А главное, не было уверенности в том, что это существо не представляет теперь угрозы.

Он оказался прав. Чоп, который затих было, снова с гавканьем кинулся к дверному проёму. Ранение не остановило эту тварь, и она, похоже, избрала другую тактику.

Неизвестный теперь не давил снаружи, – он с размаху ударил в дверь всем туловищем. От этого удара, казалось, содрогнулся весь домик. Раз, другой, третий, – от досок отлетали кусочки древесины, с верхнего косяка сыпалась мелкая труха и высушенный мох.

Сергей ещё раз выстрелил, теперь находясь уже прямо перед дверью. И снова окружающее пространство огласилось жутким, душераздирающим рёвом, от которого леденели внутренности.

– Да кто же ты такой? – завопил Сергей, стараясь перекричать и этот рёв, и неистовый лай пса.

Опять несколько секунд снаружи не было слышно ничего. Потом послышалось царапанье и скрежет: существо не оставляло дверь в покое. Сергей с ужасом заметил, что вдоль по краю двери от этих мощных ударов отщепился длинный фрагмент доски, образовав щель. И сквозь эту щель тот, кто находился снаружи, пытался просунуть свою конечность. Щеколда была немного выше – похоже, неизвестный знал это и намеревался отодвинуть её.

Пару секунд Сергей, не веря глазам, в оцепенении смотрел на часть волосатой лапы, похожей одновременно и на обезьянью, и на медвежью. Она отчаянно протискивалась внутрь, но пролезали только два пальца, размером с сосиску каждый. Покрытые тёмно-коричневой шерстью, с чёрными и загнутыми, устрашающего вида когтями, они яростно царапали внутреннюю сторону двери, оставляя на древесине борозды.

Мгновенный ступор от увиденного прошёл, и Сергей скорее инстинктивно, чем сознательно, бросился к печке, где лежал топорик. Сжимая в руке оружие, тут же метнулся назад.

Пальцы уже нащупали металлическую задвижку, когти бренчали по её поверхности. Сергей подскочил и с размаху рубанул остриём топора по этим страшным пальцам. Тёмная кровь брызнула струёй, обдав лицо и одежду Сергея.

И в третий раз существо заревело – так, что у Сергея заложило уши. Снег захрустел – существо бесновалось и металось по снегу перед избушкой.

Чоп продолжал бешено, без остановки лаять.

Сергей вложил новый патрон и взвёл курок, намереваясь выстрелить в третий раз.

В голове у него крутилась только одна мысль, застрявшая то ли из какого-то давно смотренного кино, то ли из какой-то давно прочитанной книги.

«Если его можно ранить, то можно и убить».

Он вогнал в это существо две пули, и оно не только осталось живо – оно продолжало нападать. Это было что-то невероятное, немыслимое, вселяющее иррациональный страх. Но может быть, он попал не столь удачно. И к тому же стрелял через дверь, а она уменьшает убойную силу пули.

Во всяком случае, кем бы оно ни было, оно уязвимо, как любое другое живое создание. Два отрубленных пальца, валяющиеся у порога, были тому свидетельством.

Шум снаружи утих. Только ветер продолжал завывать и снег шуршал по стеклу. Немного погодя успокоился и Чоп.

Сергей ещё несколько минут стоял у двери, напряжённо вслушиваясь и чувствуя, как дрожат ноги от перенесённого стресса. Отодвинуть щеколду он не решался.

Больше никто не пытался вломиться к нему. Похоже, тот, кто его пытался достать, решил, что с него хватит и ушёл. Но Сергей знал, что даже если это так, и никто не вернётся, этой ночью уж точно ему не заснуть. Даже несмотря на крайнюю усталость.

– Что ж, Чопа, – сказал он, переводя дух, – мы с тобой не такая лёгкая добыча, правда?

Пёс заскулил на тоскливой ноте, прижавшись головой к ноге хозяина.

Потом, преодолевая страх и отвращение, Сергей поднял с пола два окровавленных обрубка. Внимательно рассмотрел. Похоже, они с левой конечности… Да, с левой стороны через щель протискивалась лапа… или рука? Но чья? Какому монстру такие пальцы могли принадлежать? Сергей не мог назвать ни одно из известных ему животных.

Он содрогнулся, представив размеры и силу их обладателя. Да, такой вполне мог одним махом распороть горло среднему человеку. Или вообще оторвать голову.

Нужно показать это Варваре, подумал Сергей. Заберу их собой. Может, это вызовет ещё один, как она сказала, переворот в биологии.

Он нашёл какую-то тряпку, завернул в неё обрубки, сунул в карман. Конечно, лучше бы их сохранить в снегу, на морозе. Но мало какая сила сейчас заставила бы его выйти наружу.

Он сел на лавку, привалился спиной к стене, лицом к двери, вытянул ноги. Два заряженных ружья, пистолет и топорик лежали рядом.

И ещё Чоп, который тоже не мог уснуть.

Так Сергей просидел до самого утра, клюя носом и вздрагивая при малейшем звуке.

Но это только Чоп ворочался и вздыхал, да ещё свистела и шуршала снегом за стенами пурга.

22

Тяжёлая сонная одурь оставила Сергея, лишь когда через окошко стал пробиваться слабый утренний свет. Он посмотрел на часы: половина десятого. Те, кто остались на станции, вероятно, не находят себе места.

Как он им всё расскажет? И поверят ли ему?

Но разве есть альтернатива? Ведь у него всё-таки есть доказательства. Удостоверение и оружие погибшего следователя. А главное – то, что лежит в кармане его бушлата, завёрнутое в тряпку. Нечто такое, что на него самого наводит ужас.

Главное – самому прийти живым и невредимым. А потом он уже никогда больше не отправится в эту дьявольскую тайгу. Во всяком случае, добровольно.

Он выглянул в окно: вьюга утихла, снег почти перестал падать. Как и предвещал прогноз.

Нужно было возвращаться.

Хотя выходить наружу всё ещё было боязно. Может, это страшное существо затаилось где-то поблизости и ждёт, когда он покинет своё убежище?

А с другой стороны, не сидеть же и дальше в этом домике!

Надо вооружиться, быть начеку и двигаться как можно быстрее.

Наконец Сергей решился: держа взведённым «Макаров», с трудом отодвинул погнутую задвижку, потянул на себя продырявленную выстрелами дверь. В лицо ему ударил свежий ветер.

Его ждал неприятный сюрприз. Снега вокруг избушки за ночь намело аж по пояс. Когда дверь распахнулась, ему на ноги, вползая в помещение, обильно сыпанулась морозная белизна.

Теперь Сергей понял, почему дверь установили открывающейся вовнутрь. Сейчас открыть её наружу было бы ему не под силу. Просто не позволила бы снежная масса, нагромоздившаяся до половины высоты двери. Видимо, зимой здесь такое было обычным явлением.

Чоп высунулся, покрутил головой, принюхался. Всё вроде бы тихо, ничего подозрительного. Это было главное, а снег – не препятствие, расчистим.

Сергей взял лопату, которую заприметил в хозяйстве охотника ещё вчера, и принялся разбрасывать снежный завал. Скоро выход наружу был проделан. И тут Сергей заметил ещё одну неприятную неожиданность… Впрочем, не такая уж это была неожиданность после того, что произошло.

Обе пары лыж – свои и радиста, которые он накануне оставил, воткнув их в снег вертикально – теперь были разломаны и разбросаны. Обломки торчали кое-где из-под снега. Палки тоже были согнуты в дугу так, что уже были совсем непригодны к использованию, и брошены в сугроб. Существо, которое не смогло добраться до Сергея и, будучи им раненым, видимо, сделало это в припадке ярости.

Да, разломать руками… или лапами, – что у него там? – прочные берёзовые лыжи, будто это были тонкие дощечки, из которых делают ящики… Какую же силищу надо иметь?

Он, Сергей, допустил большую оплошность, что оставил их снаружи. Но, по большому счёту, потеря лыж – ерунда по сравнению с участью, которая постигла остальных его спутников. Он остался жив и невредим, это главное.

Правда, где-то неподалёку должны остаться ещё те, на которых шёл Парфёнов. Но их ещё надо отыскать, и то, если это злобное чудовище не сделало с ними то же самое.

Однако в избушке была ещё одна пара. Наверное, они принадлежали охотнику, а может, были ничьи – так сказать, общего пользования. Покороче, чем были у Сергея, да и палок не было. Но ничего, можно дойти до станции и на таких, и без палок. Это всё же лучше, чем продираться через сугробы вообще без лыж. Сергей примерил крепления к своим валенкам – нормально, держатся.

Он собрал все оставшиеся патроны, закинул за спину двустволку. Обратно пойду с одним ружьём, решил он, с двумя будет тяжело. И пусть это будет двустволка. Если что, можно выстрелить из обоих стволов сразу.

Проверил пистолет – на месте, патрон в патроннике, опять-таки в случае внезапного нападения должен успеть выстрелить, и даже не раз. Это с ружьём на короткой дистанции можно замешкаться.

Из хозяйства покойного Васи Сергей ещё взял себе длинный узкий нож в кожаных ножнах – видимо, предназначенный для добивания попавшего в капкан пушного зверя. Прицепил к поясному ремню. Не тяжёлый, идти не мешает, а в схватке с более крупным зверем очень может пригодиться.

Но лучше бы избежать такой схватки…

Теперь можно было отправляться назад. Направление он помнил, времени было достаточно. Главное – преодолеть этот чёртов лес и выйти к руслу речки.

– Ну что, Чопа? Пошли!

Сергей двинулся, пёс затрусил за ним, то и дело проваливаясь по самое брюхо в снег и фыркая.

23

Им с Чопом пришлось поплутать в лесу около часа, однако к реке вышли. Сергей узнал то место, где они вчера поворачивали, где выбирались из русла и заходили в тайгу.

Из людей возвращался он один…

Он и так спешил выйти из зарослей, а тут ускорился по полной. Здесь уже заблудиться было невозможно. Ветер на обратном пути дул в лицо, и без палок идти было труднее. К тому же Сергею приходилось постоянно озираться по сторонам, оглядываться: как там пёс, и не преследует ли их кто.

Но на сей раз всё было спокойно. Никто их не потревожил.

Около двух часов дня Сергей с Чопом вернулись на станцию.

Вокруг было тихо, никого из людей не было видно.

Первым делом Сергей отправился в комнату начальника. Хорошо, хоть его искать не пришлось. Сразу же объявились Равиль, Варвара, даже Антонина Ивановна, заслышав голоса, пришла с кухни. Только врача Сахнова не было.

Присутствующие, почти не перебивая, слушали рассказ Сергея. Ему пришлось повторять некоторые моменты снова и снова, возвращаясь к жутким подробностям. Поражённые страшными новостями женщины только ойкали и качали головами. Известие о гибели радиста вызвало у хозяйки слёзы. Равиль подавленно молчал.

Марченко то и дело тяжело переводил дух. Ему, как руководителю коллектива, придётся отвечать за всё произошедшее. У него в глазах застыло выражение, как у подсудимого, которому огласили суровый приговор.

И понимал это не только он – все понимали.

Когда Сергей поведал о том, как до него пытался добраться некто страшный и опасный, он видел, что его рассказ особого доверия у слушателей не вызывает. Но никто вслух этого не высказал.

– Я всё же думаю, это был медведь, – глухо произнёс Марченко.

– Нет, Владимир Николаевич, это не медведь, – ответил Сергей. – Я ж те два пальца, которые отрубил, принёс. Смотрите.

Он достал из кармана тряпку, положил на стол, развернул.

Все ахнули. Замер, удивлённый, и сам Сергей.

То, что лежало перед ним на куске серой ткани, мало походило на то, что он подобрал вчера у порога.

Во-первых, сами пальцы заметно уменьшились в размерах – словно съёжились и усохли.

Во-вторых, и когти на них изменились за прошедшую ночь и половину дня. Сергей готов был поклясться, что вчера они были толще и длиннее, и были тёмно-коричневого, почти чёрного цвета – почти как на медвежьей лапе.

А сейчас они больше напоминали человеческие, хотя и сильно отросшие и запущенные.

– Слушайте, – ошеломленно пробормотал Сергей, – они были другие. Точно другие! Они меньше стали за ночь.

– Господи… – прошептала Антонина Ивановна и перекрестилась. – Я же говорила, это лесной человек!

Марченко, мельком покосившись на неё, обратился к Варваре:

– Варвара Андреевна, что скажете?

Женщина-биолог, которая пришла, как и была, в белом халате, вынула из кармана пинцет, взяла один из пальцев, поднесла поближе к глазам. Несколько секунд она рассматривала жуткий образец, и выражение её лица постепенно менялось с брезгливо-боязливого на недоуменное и растерянное.

– Даже и не знаю… – сказала она медленно. – Никогда такого не видела… Одно можно сказать точно: принадлежит крупному млекопитающему, скорее всего хищнику. А какому – надо исследовать.

– Так вы сможете здесь, в вашей лаборатории, это определить? – нетерпеливо спросил Владимир Николаевич.

– Видовую принадлежность вряд ли смогу выявить… – замялась Варвара, – тут всё-таки нужен специалист. Но кое-что постараюсь определить. По крайней мере, состав крови, строение тканей, гистологию посмотрю. И тогда, может, скажу что-то более определённое.

– Ну а где доктор? Нашёлся? – спросил Сергей.

– Появился сегодня с утра, – угрюмо усмехнулся Марченко. – Но пока не выходит из своего кабинета. Даже дверь не открывает. Говорит, что ему нездоровится. На расспросы, где был, что случилось, не отвечает. Просит, чтобы его оставили на время в покое. Странно всё это как-то… На него вообще всё это не похоже.

– Да более чем странно, – кивнул Равиль. – Обычно к нему всегда можно зайти с любой проблемой, а тут закрылся… Что хочешь, то и думай.

– Я думаю, это он, – полушёпотом сказал Сергей.

– Что «он»? – начальник станции ошалело посмотрел на него.

Сергей собрался с духом и выдал:

– Он и дизелиста прикончил бывшего, и охотника.

– Что вы такое говорите, Сергей Владиславович? Вы в своём уме? – Марченко аж потемнел. – С чего бы Геннадию убивать их?

Равиль и обе женщины тоже недоумённо уставились на Сергея, словно бы ожидая объяснений тому, что от него сейчас услышали.

– Не знаю, – Сергей пожал плечами, – но понимаете, как бы дико это ни выглядело, всё указывает на него! И этот обмен амулетами с Васей-охотником, и это его загадочное исчезновение… И чего он не хочет показываться?

– Об этом мы ещё с ним побеседуем, – произнёс Марченко веским тоном, – но то, что вы говорите, это уж чересчур…

– Мы подозревали этого Васю, а он сам оказался жертвой, – быстро заговорил Сергей. – И он тоже каким-то образом понял, что это доктор! Установил самострел, чтобы себя обезопасить. Но тот обошёл и всё равно проник в избушку. Может, обманом. А может, зашёл, когда Васи не было, дождался его там, а потом убил. А на самострел нарвался следователь. Трагическая случайность, понимаете?

– Допустим, – Марченко нахмурил лоб, – но тогда Юру кто убил в лесу? Кто нападал на вас, когда вы сидели в избушке? Тоже доктор, по-вашему?

– И мне бы хотелось знать! – воскликнул Сергей. – Но у нас, по крайней мере, есть одно вещественное доказательство, – он кивнул на обрубки, лежавшие перед ними. – Пусть Варвара для начала посмотрит. А потом будем говорить.

– Пожалуй, да, – отозвалась Варвара, – я сейчас это заберу и пойду в лабораторию.

– А я бы чего-нибудь съел, – сказал Сергей. – Со вчерашнего утра ничего… Да и Чопа бы не отказался.

– Да, идите на кухню… Антонина Ивановна, покормите их, пожалуйста, – механически ответил Марченко. – А я ещё раз попробую передать радиосообщение на большую землю. Сюда теперь целый десант нужен. Оперативная бригада, как минимум.

Он тяжело вздохнул и заговорил, ни к кому не обращаясь:

– Вот уж не думал, что такое тут начнётся… Как я обо всём этом доложу руководству, как сообщу родственникам… Все работы теперь к чёрту!

– Да, Владимир Николаевич, тут не до работы, самим бы выжить! – отозвался аспирант.

Начальник смены молча сидел, уронив лицо на сложенные руки.