Текст книги "Меч Господа нашего. Книга 6. Мрак под солнцем"

Бывшая Ливия. Заброшенная база ВВС Ливии. Ночь на 30 июля 2015 года

– Топлива совсем ни! Командир говорит – садиться треба! Тут база есть, он с неё давно летал, знает!

– Добро, садитесь!

Как всегда и бывает – после большого и резкого движняка наступил отходняк. Двое суток без нормального сна, как минимум две контузии, общая взвинченность делали свое дело. Николай едва держался, из последних сил, но все-таки держал себя в сознании. Ствол пулемёта был направлен на группу обезоруженных французов в хвосте самолета…

Микола был его союзником, вынужденным, но союзником. Постоянно появляясь в десантном отсеке, он с откровенной злобой посматривал на французов, но предпринимать что-либо боялся – словно чувствовал, что Николаю это не понравится.

Сели скверно, на последних литрах топлива – но сели. Самолет ударился о заваленную песком бетонку, подпрыгнул, потом его повело… из-за песка у колес не было нормального сцепления с бетоном ВПП. Пробег получился длинным… но эта полоса была построена для истребителей, транспортнику с коротким взлетом и посадкой этого хватило. Остановились ещё на полосе…

– Опускай рампу! – приказал Николай. Рисковать и пускать французов через боковые двери он не хотел – даже без оружия. Они были опасны…

– Зробымо! – привычно ответил Микола.

Когда рампа опустилась, Николай показал французам стволом пулемёта.

– На выход. Раненых оставьте. Попробуете бежать – пристрелю, на хрен.

Французы повиновались. Николай отдавал команды по-английски, чтобы создать впечатление того, что ничего не понимает по-французски. На деле же он понимал и достаточно много.

Они спустились на занесенную песком полосу – ноги утопали по щиколотку. Дул ветер – горячий, неприятный, играющий песком. Ветер Сахары.

– Так… Для начала – кто владеет английским, шаг вперед.

Четверо. Неплохо…

Подошел Мыкола, с автоматом.

– Помочь? – он кровожадно посмотрел на французов.

– Не нужно. Осмотрите самолет. Пошляйся по окрестностям, посмотри, что тут есть и как можно выбраться отсюда.

– Зробымо…

– Так, ты… – Николай показал пулемётом на одного из них, самого молодого – твое имя, откуда ты? На кого работаешь?

– Марсель Гара, из Лиона.

Что-то тихо вели себя французы… Николай бы давно попытался что-то сделать. Хотя… Европа есть Европа, там последние тридцать лет учат «позу эмбриона». Это когда тебя бьют или захватывают в заложники или делают ещё что-то плохое – ты не должен сопротивляться, ты должен принять эту самую позу эмбриона. Ага, и ещё жалобу написать. В БДИПЧ. Как не знаете, что это такое? Это Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека. Тебя от…дили, а они тебя пожалеют и непременно протест заявят.

Допротестовались, твою мать…

– На кого ты работаешь? Ты из Легиона?

– Нет, мсье. 17-й полк[46]46
  Семнадцатый парашютно-инженерный полк – малоизвестное за пределами Франции, но отлично подготовленное подразделение. Принимал участие во множестве локальных конфликтов по мандату ООН, от Ливана до Афганистана.


[Закрыть].

– Остальные тоже?

– Нет, мсье, сейчас мы работаем на «Глобал Риск Менеджмент».

– Это что за хрень такая?

– Частная военная компания. Регистрация – Марсель.

– Окей. Теперь вопрос на миллион баксов – кто были те уроды, которые стреляли в нас там, в аэропорту?

– Пакистанцы, мсье. Пакистанские коммандос.

– Окей, викторина продолжается. Вопрос на два миллиона долларов – откуда они там взялись, на хрен и какие у них дела были с генералом Пелье?

– Мы не знаем, месье. Но они убили мсье генерала, мы сами это видели. Мы не смогли вытащить его тело…

Если честно. Николай не сильно удивился. Что-то подобное не могло не произойти. Пелье считал себя умным, настолько умным, что по его мнению он мог управлять Востоком только при помощи своего ума – но всё это чушь собачья. Именно так – чушь собачья. Востоком невозможно управлять и здесь не знают понятия «честная игра». Они могут пригласить тебя в свой дом, посадить тебя за свой стол – и зарезать сразу же, как только ты им станешь не нужен. Николай это понял ещё в Чечне… до печёнки прохавал. Всё это кавказское гостеприимство – чушь собачья, оно только для нужных людей. А попадись на дороге красивая девушка… или просто русский, за которого никто мстить не будет … вот тогда то они и узнают, что такое кавказское гостеприимство. И на всём Востоке – вряд ли по-другому. Когда они проигрывают в шахматы – они хватают доску и бьют ей противника по башке – как сейчас…

– Так… Какого хрена вам нужно было в аэропорту? Какого хрена вы там делали?

– Отличный вопрос, мсье. Посмотрите назад, только не оборачивайтесь резко…

С..и.

Николай уже знал, что там. Кто-то из раненых оказался ранен не так сильно, как это казалось. А оружие – считай целая гора – просто лежалона полу грузовой кабины. Подходи, бери. Только тихо…

– А зачем мне смотреть? Я лучше начну стрелять. Как думаете, ваш друг успеет? Кто успеет первым – проверим?

Французы занервничали – они явно такого не ожидали. А Николаю было важно потянуть время – выйдет кто-то из экипажа, у них наверняка оружие. Экипаж – скорее будет на его стороне…

Один из французов – шагнул вперед, встал рядом с молодым. Этот – выглядел старше всех. Типичный француз – чуть вытянутое лицо, волосы длиннее, чем обычно в армии, и бакенбарды, которые сейчас носят только французы.

– Ты из сил ООН? – спросил он. Его английский был плохим, выученным. Причем выученным плохо.

– И что?

– Мы… сожалеем о том, что случилось.

– Сожалеем? – переспросил Николай – Ты сожалеешь? Да мне проще пристрелить тебя и твоих друзей здесь, а потом тоже – сожалеть! Ублюдок! Дерьмо!

– Легче. Шарль, положи автомат!

Кто такой Шарль, Николай не знал, но догадывался.

– Ну? Можешь стрелять. Давай, расстреляй нас. Так поступают с безоружными в армии США, да?

– Я не американец.

Французы – кто переглянулся, кто занервничал. Николай понял, что они и в самом деле этого не знали. Генерал почему то не сказал им об этом.

– А кто ты такой?

– Я – русский. Бывший парашютист. Что в ящиках в самолете?

– Боеприпасы. Ракетная установка. Пайки. Мы готовились к серьезным столкновениям, и не успели их выгрузить…

Черт бы всё побрал…

– Последний вопрос – и ты выиграл. Что ты намерен делать дальше?

Француз пожал плечами.

– Теперь не знаю…

Николай опустил пулемёт.

– По меньшей мере, честно…

* * *

База была большой, засыпанной песком – на ней явно никого не было уже несколько лет. Николай знал, что Каддафи строил военные базы и закупал боевую технику с запасом. Ничем это ему не помогло…

Они сумели открыть один из ангаров для истребителей и обосноваться там – там было укрытие, там не было столько песка. Русский ООНовец, украинский экипаж самолета, французские наёмники… как-то так получилось… просто делить не получалось. И вражды – не получалось. Совсем. Ну вот не получалось видеть друг в друге врага – даже с учётом того, что случилось.

Они нашли самое главное – воду. В небольшом, но капитальном пристрое оказалась скважина. Мотор, который должен был качать воду – реанимировать не смогли, но украинцы сумели приспособить к делу дизель-генератор, который нашелся в самолете. Французы готовились расположиться в Сирте лагерем, и захватили с собой всё для этого необходимое…

Так что вода у них была – совсем не соленая. А это в пустыне было главное.

Темнело…

– Вы кто такие? – Николай смял обертку от шоколадки. Они сидели у разожжённого в пустыне костра, рядом был сломанный, почти ушедший в песок Миг-23, чуть дальше виднелась громада «Ильюшина», на хвостовом оперении которого занял позицию пулемётчик.

– Мы же сказали…

– Да хрен я положил на это вранье. Вы должны были понимать, что то, что вы делаете, добром не закончится. За нападение на силы ООН вас будут разыскивать – сколько же вам надо было заплатить за то, чтобы вы потом остаток жизни находились в бегах, а? Непохоже, чтобы вам платили…

– А тебе не всё ли равно…

– Заткнись… – сказал старший, с бакенбардами – ты прав, русский. Вот только скажи – а на хрена тебе это знать?

– Просто я хочу знать, в какое дерьмо я опять вляпался.

– Не привыкать, да? – поддел один из французов.

– Не привыкать, точно… – согласился Николай.

Помолчали. Было тихо, луны не было – совсем. Только отблески костра…

– Хорошо, – сказал француз – ты слышал про ОАС?

– Нет.

– Армейская секретная организация освобождения. Создана ещё при де Голле, когда мы уходили из Алжира[47]47
  Несмотря на сведения о том, что она уничтожена – кто-то же зажег огонь 5 июля 2006 года в память об Оранской бойне. Во Франции есть ультраправые, которые не хотят и не будут мириться с тем, что происходит со страной. Марин ле Пен на последних выборах набрала 18 % голосов, это очень много, учитывая то, что она женщина и у нее нет массовой партии.


[Закрыть].

– И кого вы собрались освобождать?

– Свою страну. Я слышал, что русские делают нечто подобное у себя.

– Не слышал.

На самом деле – Николай слышал. Но не хотел говорить.

– А генерал?

– Он был очень умным человеком, русский… Очень умным человеком…

– Да, таким умным, что его убили… – подколол украинец, командир корабля, сидящий тут же…

На него неодобрительно посмотрели со всех сторон, – и он помолчал.

– Какие планы на завтра? – спросил один из французов. – Мы так и будем здесь сидеть?

– Надо обойти окрестности, посмотреть что есть на самой базе – сказал Николай – здесь может много чего интересного найтись. Каддафи обожал прятать всё в песке. Возможно, найдем медикаменты или что-то в этом роде.

– Надо сваливать отсюда… – сказал один из украинцев.

– Пешком? Иди…

– С раненым на руках не уйдем… – согласился один из французов.

В темноте послышался осторожный звук шагов, все вскинули оружие.

– Три! – крикнул один из французов в темноту.

– Два! – мгновенно ответили…

Все нормально, контрольная сумма – пять.

Из темноты появился один из французов, Дидье. Стащил с себя шлем с монокуляром ночного видения, протянул его Николаю.

– Твоя очередь, русский. Желаю удачи.

– Пробовал? – спросил его Жорж, старший среди французов.

– Пробовал – ответил Дидье, устраиваясь у костра – Что-то неладное случилось. Связи нет вообще ни с кем. Эфир вымер. GPS ни хрена ещё не работает…

– Может, песчаная буря?

– Может и так…

За несколько часов до этого. Бывшая Ливия, Сирт. Футбольный стадион «2 марта». Вечер 29 июля 2015 года

Несколькими часами ранее, первым военным днем 29 июля 2015 года – Сирт бесновался.

Сотни, тысячи мужчин с автоматами Калашникова, винтовками и ружьями сбежались в западную часть города, где был сильно разрушенный компаунд Каддафи и городской госпиталь. Приветственными криками и стрельбой в воздух, они встречали медленно ползущие по разбитым улицам зелёные уродливые машины. Это были не СКАДы. НОДОНГ-С, последнее поколение северокорейских ракет средней дальности, способных доставить ядерный заряд на расстояние до 1900 километров. В отличие от более старых образцов, которые часто разваливались в полете – эти изготавливались на современном оборудовании.

Откуда оно взялось в Северной Корее? Да откуда же, откуда в Ливии взялись эти ракеты. Северным корейцам хотелось есть, им нужна была нефть. Ливийским придуркам – трайбалистам, которые променяли социальное государство на гражданскую войну, хотелось мстить. Тем, кто дергал за ниточки – у них были свои замыслы…

Два транспортера, которые до поры до времени скрывались в бункерах, отрытых между компаундом и больницей (силы НАТО не посмели бы бомбить больницу) – остановились у стадиона Сирта, у которого уже собрался народ. Палили в воздух…

И снимали. В толпе шныряли люди с камерами, кому было нужно – тот снимал. Это должно было быть запечатлено на пленку, это должны были увидеть тысячи мусульман – как начало священного джихада, как начало всемирного Халифата, когда на всей земле не останется ни единого уголка, где бы не славили Аллаха…

Ракеты начали подниматься, становясь в боевое положение, чем вызвали новый прилив энтузиазма у собравшихся. Они даже не понимали, что играют роль живого щита: идиоты из НАТО, увидев, что ракетные установки окружает несколько тысяч человек будут несколько часов совещаться относительно того, допустимы ли подобные жертвы, подобный побочный ущерб. За это время – будет слишком поздно…

Окруженный телохранителями человек с короткими, седыми, офицерскими усами и глазами ловчего сокола поднялся на самый верх, там, где бы его видели все.

– Братья мои! – крикнул он на арабском, и его слова услышали все, кто здесь собрался…

Генерал Шахбаз Джалим выучил арабский, пусть два года назад и не знал его совсем. Должность обязывала…

– Аллах с нами!

И снова – крики, стрельба в воздух.

– Пусть я не брат по крови вам, но я такой же правоверный, как и вы! Раб Аллаха!

Стрельба.

– Сегодня мы вместе, каждый из нас, нанесем смертельный удар гегемонии яхудов[48]48
  Евреев.


[Закрыть] на Востоке! Мы уничтожим их с именем Аллаха на устах!

Крики «Аллах Акбар!» Стрельба.

– Яхуды виноваты в том, что происходит! Яхуды держат в унижении и рассеянии сто миллионов мусульман! Яхуды плюют нам в лицо семьдесят с лишним лет.

Грохот стрельбы, канонада такая, что слова едва слышны.

– Волей, Аллаха, мы испепелим их города! Мы уничтожим их армию! Мы поразим каждого из них! Мы сделаем так, чтобы о них не осталось даже памяти. Смерть яхудам, Аллаху Акбар! Аллаху Акбар!

Стадион содрогнулся от слитного рева тысяч осатаневших, потерявших человеческий облик существ.

Один из сопровождающих генерала незаметно прикоснулся к нему – время. Время реагирования сил НАТО – французы держат авианосец у побережья и, разобравшись, что происходит, должны послать несколько истребителей-бомбардировщиков для того, чтобы устранить все источники угрозы.

– Аллах с нами Братья! Будьте свидетелями его воли! Аллах с нами!

С этими словами – генерал передал мегафон местному проповеднику, чтобы тот спел ободряющую нашиду[49]49
  Песня религиозного содержания.


[Закрыть]. Про себя он отметил, что люди стоят слишком близко к пусковой установке, многих из них сожжет пламенем ракетного двигателя. Но ему на это было плевать.

Почти бегом – по ступенькам стадиона генерал пакистанской армии спустился на давно опустевшее поле стадиона, где его ждали три «Тойоты Ланд Круизер» и вооруженный ДШК пикап. Генерал сел в одну из «Тойот», хлопнул дверью.

– Поехали быстрее, – приказал он водителю. – Дави всех.

– Слушаюсь, эфенди…

Машина резко взяла с места…

В корме идущего по дороге на запад конвоя полыхнуло пламя – первый карандаш ракеты со специальной головной частью вырвался с направляющих, чтобы лечь на боевой курс. Курс этот вел ракету на северо-восток, на Тель-Авив.

Часть 2
Час негодяев

Афганистан, Кабул. Район Вазир Акбар Хан. 28 июля 2015 года

Сайгон… пал тихо и без особого сопротивления. Для миллиона американцев, которые сражались, истекали кровью и умирали в Сайгоне и в других частях Южного Вьетнама… этот день и поныне служит напоминанием о перенесенном унижении.

Шелби Стэнтон, «Падение Сайгона»,

«Солдат Удачи» № 8 за 1995 г.

То, что начинается дерьмово, ничем другим, кроме дерьма, закончиться и не может…

За время, пока в Афганистане не было мира, боёв за столицу страны, город Кабул – почти никогда не велось. Столица сама падала в руки победителю, который до этого уже доказал свою силу и вселил страх в своих врагов. Советские войска вошли в Кабул тихой декабрьской ночью почти без сопротивления, положив начало кровавой, не прекращающейся уже тридцать пять лет войне. В девяносто втором – в город без боя вошли моджахеды – правительство Наджибуллы обанкротилось настолько, что город просто некому было защищать. Потом отдельные горе-патриоты скажут – мол, правительство Наджибуллы пало, потому что Россия прекратила ему оказывать помощь, которую оказывал СССР. На самом деле всё было совсем не так. Правительство Наджибуллы пало потому, что с самой апрельской революции не прекращалась грызня. Тем, кто пришел к власти – наплевать было и на революцию и на народ – им было не наплевать на себя в революции. Это были троцкисты самого худшего пошиба, они самозабвенно грызлись между собой, убивая друг друга и забывая об ордах варваров, стоящих уже под стенами города. Две партии – Хальк и Парчам – сначала истребляли друг друга, но стоило только Хальку одержать промежуточную победу – как в ней самой разгорелась грызня, закончившаяся казнью Тараки и декабрьским штурмом дворца Тадж-Бек. Но стоило привести к власти Парчам – как грызня началась и там. И даже после вывода советских войск, когда стало понятно, что Пакистан и США продолжают поддерживать моджахедов, нарушая Женевские договоренности – даже в этих условиях правящая партия, переименованная в Ватан, умудрилась расколоться – и более хитрый Наджибулла сумел спровоцировать своего давнего врага, генерала Таная на мятеж. Это и стало пирровой победой и окончательным крахом режима.

Единственный раз, когда в городе были бои – это были бои между людьми Раббани и его сторонника Масуда с одной стороны и людьми Гульбеддина Хекматьяра – с другой. Они начались уже после свержения Наджибуллы, когда победители начали делить власть. Эти бои были большим, чем просто разборкой – это были бои не-пуштунов (Раббани, Масуд) и пуштунов (Хекматьяр), бой за выбор умеренного (Раббани, Масуд) или агрессивного (Хекматьяр) ислама в качестве пути развития нового Афганистана. Кабул на тот момент был все ещё цивилизованным городом. Уходя, советские люди оставили в Кабуле новостройки, несколько промышленных предприятий и Академию наук – его население говорило на дари, а не на пушту. Хекматьяр потерпел поражение, был вынужден отступить в Кандагар и заняться выращиванием наркотиков, а пакистанская разведка начала искать новый вариант взять под контроль эту страну.

Талибы – проект пакистанской разведки – взяли город в 1996 г., взяли практически без боя. Опытный военачальник Масуд отлично понимал, что Кабул для обороны не подходит и нельзя подставлять свои войска и себя самого под угрозу окружения. Он отступил в родной Пандшер, который не смогла взять советская армия, и принялся наблюдать за развитием событий.

Как известно, американская оккупация Афганистана началась с трех миллионов долларов в мешках. Сотрудники ЦРУ прилетели в Таджикистан, взяли напрокат вертолёт, перелетели через границу и раздали доллары местным племенным вождям, заручившись их поддержкой. Три миллиона долларов – совсем немного. В 2015 году – на четырнадцатый год оккупации – в ходу были гораздо большие суммы…

* * *

Большой, белый микроавтобус «Форд Эконолайн» – двигался по одной из улиц Кабула, в районе Вазир Акбар Хан. Машина была с афганскими номерами, но необычная для Афганистана. На вид почти новенькая, с массивным хромированным радиатором, защищенным таранным бампером и кенгурятником впереди. Такую машину могли себе позволить либо очень богатые люди, либо те, кто тратит не свои деньги, а государственные…

Кабул ещё не бомбили, нападение началось буквально два часа назад – но на улицах уже царила самая настоящая паника. Район Вазир Акбар Хан считался районом для среднего и «выше среднего» класса, здесь было немало довольно привычных домов-новостроек. С одной стороны американское посольство и штаб-квартира сил безопасности, с другой – район Ширпур, застроенный виллами и самыми настоящими восточными дворцами. В этом районе было много приличных магазинов и банков, были представительства западных компаний, которые осмеливались работать здесь. Было тут и много ещё чего интересного…

Необычный для Афганистана автомобиль свернул вправо на забитом машинами перекрестке, попутно столкнув мешающее проехать такси. В ответ раздались крики, проклятья и даже выстрел, оставивший мутную, с расходящимися разводами кляксу на стекле на задней двери микроавтобуса…

– Ник?

– Не отвечать… – сказал сидевший рядом с водителем невысокий бородач. – Едем…

Раньше – в таких случаях по явно американской машине не стреляли.

– Назавтра здесь всё покатится ко всем чертям… – меланхолично сказал водитель, пережевывая антиникотиновую жвачку.

– Заткнись.

Машина повернула ещё раз, въехала во внутриквартальный проезд, потом ещё раз повернула – и въехала в небольшой дворик. Трехэтажный, прилично выглядевший, хорошо отремонтированный, с решетками на окнах. Официально – это был бизнес-центр, часть его занимала некоммерческая организация Halo Trust, частично – одна из расплодившихся во множестве частных охранных контор, собиравших здесь обильную жатву государственных, частных и полугосударственных контрактов на обеспечение безопасности. А реальности же здесь – сидели люди DEA, американского правительственного агентства, занимавшегося борьбой с наркотиками. Несмотря на то, что Афганистан считался дружественным государством – представительство DEA существовало здесь нелегально. Легальное тоже существовало – но работавшие там люди не покидали зеленую зону, потому что в том же Кандагаре их немедленно бы убили.

В охраняемом дворике – въезд в него был перекрыт привычной для Кабула линией мешков HESCO высотой выше человеческого роста – их встречали два человека и несколько автомобилей. Автомобилей было семь – Субурбаны, Тойоты Ланд Круизер и Ниссан Патруль. Один пикап с пулемётом ДШК на турели, раскрашенный под цвета афганской полиции. Все – с афганскими номерами и карточками под стеклом – пропуска…

Из Эконолайна – выбралось несколько человек. Все с автоматами. Бородатые, одетые в «гражданскую тактическую униформу», обвешанные подсумками с запасными магазинами, фонарями, рациями. Они выглядели как небольшой взвод, вошедший несколько лет назад в джунгли, и так и не вышедший оттуда…

Старший среди этой группы людей – вышел из машины. Поздоровался с одним из охранников за руку.

– Босс здесь?

– Да. Ссыт кипятком.

– Его обычное состояние. Помоги разгрузить.

– Окей…

Из машины – начали один за другим доставать мешки. Большие, тяжелые, солидно позвякивающие сталью. В большинстве мешков, судя по очертаниям – были или ручные гранатометы РПГ-7 или гранаты к ним…

– Где разжились?

– К Хасану подскочили, успели. Продал оптом…

– Живем…

Брат Хасана – был полковником афганской национальной полиции. Ведал многим, в том числе складами изъятого оружия…

– Брифинг?! – кивнул старший, тот самый, невысокий, на здание.

– Пока не начинали.

– А Абу подъехал?

– Нет. Не видно было.

Взгляд охранника остановился на отметине от пистолетной пули, он кивнул на нее и присвистнул.

– Весело на улицах?

– Ещё как. Сущий балаган. На ходу подметки рвут…

Главный босс всей этой конторы – у него были документы на имя Майкла О‘Лири и наверное стоит звать его именно так – располагался на втором этаже окнами во двор – и именно туда направился невысокий. Звали его, кстати, Дэвид Дункан и у него были легальные документы: паспорт, карточка и журналистская аккредитация от журнала Солдат Удачи от американской редакции. Эта карточка была большой ценностью – она позволяла совать всюду нос и задавать не самые удобные вопросы, а так же ездить по провинциям Афганистана, в том числе и по тем, в которых американцам делать особо и нечего. Эту карточку он сделал сам, у него был друг в редакции, которого он очень сильно выручил в свое время. Наличие этой карточки он скрывал даже от своих друзей, равно как и русского паспорта на имя Ивана Леонидовича Скляра, уроженца города Перми, Россия. По этому паспорту – он собирался рвать когти, когда запахнет паленым, до поры до времени он держал его в сейфе, но сейчас он был у него в нагрудном кармане. Потому что паленым не просто пахло – воняло.

Дункан – зашел в маленькую приемную, где никогда не было секретаря, но зато была большая. Почти промышленная кофеварка. Взял большой, одноразовый пластиковый стаканчик и налил себе кофе – вполне приличного для общественного кофейного аппарата. Только немного встряхнувшись, пошел в кабинет Босса. Именно так, с большой буквы.

О‘Лири, невысокий, рыжебородый – сидел за большим, обшарпанным столом, на нем был не костюм, а такая же, как и у всех остальных «гражданская тактическая униформа». Он одновременно болтал по Турайе[50]50
  Система спутниковой связи, оператор находится в Дубае. Телефоны очень удобны тем, что они одновременно и сотовые и спутниковые. Если есть сотовое покрытие – говоришь по нему, не тратя лишних денег. Если нет – система автоматически подключает спутник. Сейчас есть покрытие уже и на Россию.


[Закрыть] и ел какую-то местную жареную дрянь из выставленной на стол большой тарелки. Все были здесь. Джек, Карло, Стив… несмотря на не совсем обычную ситуацию не было заметно, что они чего-то боятся. Не было Рика, точнее Рикардо – он должен был подскочить из Хоста, который уже бомбили. И не было Санни с Алексом – они находились в Кандагаре и тоже должны были подъехать. И почему-то не было Александра…

Свободной рукой – босс обозначил что-то вроде приветствия и продолжил говорить по телефону на пушту. Дункан – присел за свободный стул, вопросительно взглянул на Карло. Тот скривил свою хитрую итальянскую физиономию – мол, все будет чики-пуки…

Все были на каком то … гоне, что ли. Настроение какое-то, возвышенно-хищное, злобно-радостное. Все понимали, что именно сейчас, когда враг у ворот – здесь можно хапнуть столько, что не то, что детей – до десятого колена себя обеспечишь.

У всех было оружие, его уже не сдавали внизу, не складывали в приемной в железный ящик. Карабины М4А3 – орудие их труда – стояли небрежно прислоненные к стенке, а Стив – положил свой автомат на стол.

Босс, наконец, закончил разговор, нажал на отбой.

– Привез? – спросил он Дункана.

– Десять ракетниц РПГ, нормальные, сам отбирал. По четыре заряда на каждую, один так и три в подсумке. По два – осколочные и кумулятивные. Десять Калашей, пять пулемётов, все – двести сороковые, новые почти. К пулемёту – по тысяче в лентах, к автомату – по два БК. Тоже все отбирал.

– Дорого дал?

– Две цены…

Босс захохотал.

– Когти рвет. Идиоты… Окей, джентльмены. Расклад такой – эти уроды… наши соседи – сейчас рванут кто куда. Я ожидаю, что к русской границе, больше некуда. Нам надо быть готовыми ко всему. Я позвонил кое-кому в аэропорту и отправил туда Александра – он разузнает насчет самолетов. Надо быть готовыми подобрать то, что свалится к нам под ноги. Правил сейчас нет, и у нас – максимум пара дней до того, как…

Открылась дверь – и все схватились за оружие, потому что больше никого не знали…

В дверь – прошел невысокий, аккуратно одетый человек с аккуратными, как у голливудских кинозвезд тридцатых усиками и римским, точеным профилем лица. На вид – за сорок, проседь в волосах. Если бы не рост – всего пять футов восемь дюймов – этого парня можно было бы назвать красавцем.

– Нико… – сказал О‘Лири, опуская пистолет, и не вставая, как он непременно сделал бы до этого – ты не вовремя. Очень не вовремя.

– Это не тебе решать. Я хочу предложить вам работу – сказал этот человек, которого назвали Нико. На пальце у него – был массивный золотой перстень.

– Мы больше не работаем, Нико, ты ошибся дверью. Время сматывать удочки.

– Даже за пятьдесят лимонов?

Босс положил пистолет на стол.

– Повтори.

– Пятьдесят лимонов за одну работу. Пятьдесят миллионов евро на любой счет по вашему выбору.

Банда…

Все началось давно, ещё в Колумбии, в конце девяностых. Легальные и нелегальные удары по основным колумбийским картелям – Кали, Медельину – привели к их почти полному разгрому и аресту всех основных лидеров. В то же время – в США никуда не делись миллионы наркоманов, которым каждый день нужна была доза зелья. Тогда – нескольким людям в DEA, американской спецслужбе по борьбе с наркотиками – пришло в голову не просто продать спрятанною на черный день заначку порошка – а заменить картели…

Потом – место Колумбии заняла Мексика. Мексиканские картели изначально строились не как производственные, а как транзитные – но после того, как колумбийцев лишили оборотного капитала – они стали кредитовать колумбийских крестьян деньгами под залог будущего урожая. Так, за несколько лет – из обычных транзитеров живущих на проценте мексиканские картели превратились в главного игрока на этом рынке, снабжающего деньгами все звенья цепочки. Потом – картели начали выдвигать уже и политические требования, оседлав волну народного гнева, поднявшуюся в Мексике на волне массовой безработицы, злоупотреблений правительства и экономического кризиса. К две тысячи пятнадцатому году – основные картели насчитывали больше сотни тысяч человек и оперировали суммами в миллиарды долларов.

Основной мексиканской наркомафиозной организацией стал Лос Зетас – транснациональная мафиозная группировка, отличающаяся изуверской жестокостью и использованием в работе техники, методов и людей правоохранительных органов. Основная как отряд профессиональных убийц выходцем из мексиканского спецназа лейтенантом Артуро Гусманом Десенной, эта организация взяла власть сначала в картеле Залива, руководство которого было арестовано – фактически речь шла о рейдерском захвате наркомафиозного бизнеса этого картеля. Потом – им удалось взять под контроль три четверти пограничных штатов и полностью – транспортировку наркотиков через Мексиканский залив. После массовых беспорядков и попытки революции – они замахнулись уже и на политические цели и сейчас – требовали отторжения южных штатов от США, в частности – отторжения Техаса. Это было организованное по законам спецслужбы мафиозное подполье – с отрядами профессиональных убийц, с закупаемой за огромные деньги шпионской аппаратурой, с тайными тюрьмами и пыточными, с фабриками по уничтожению трупов в каждом городе – трупы просто растворяли в кислоте – с собственными банками и легальными бизнесами. У них были даже броневики, вооруженные пулемётами. В Мексике одного за одним судили киллеров – сотня трупов за спиной, две, три. Были дети, которые к возрасту уголовной ответственности успевали совершить несколько десятков заказных убийств. Зетас не считала нужным каким-либо образом считаться с интересами DEA, наоборот – Зетас смело шли на разборки и никогда не сдавались без боя и крови. Операции по взятию лидеров наркомафии и разгрому нелегальных точек – превращались в настоящие бои с бронетехникой и вертолётами [51]51
  Для справки в 2010 году в уличных боях, в расправах в Мексике были убиты 15273 человека, столько же, сколько за все время нарковойны. Наркомафия контролирует целые города, численность банд составляет десятки тысяч человек. В приграничье есть городки, которые в ходе нарковойны были уничтожены полностью.


[Закрыть].

Второй, конкурирующей организацией был картель Синалоа. Он был основан в семидесятом – но корни его уходят в тридцатые, когда в бедном мексиканском штате Синалоа начали выращивать в горах марихуану на тайных делянках. В конце девяностых – они начали активно перехватывать поставщиков из Колумбии, причем не без тайной поддержки властей. В отличие от Лос Зетас, торговцев смертью. – эти позиционировали себя как респектабельных деловых людей и никогда не отказывались от контактов с властями.

Поскольку – значительную часть мексиканско-американской границы держали Зетас и картель Хуареса – картелю Синалоа пришлось искать новые поставки и новые способы доставки. Так в Соединенных штатах Америки появился героин, которого тут никогда не было и большая часть которого – происходит из Афганистана. Картель Синалоа договорился с некоторыми людьми в высшем руководстве DEA о сотрудничестве – теперь уже не в вопросах прикрытия и борьбы с отморозками Зетас, которые теперь явно брали власть в Мексике в свои руки – а в вопросах организации поставок героина на территорию США. Первоначально – героин из Афганистана поставлялся только в Россию через Среднюю Азию и через базу Бондстил – в Европу. Но примерно к восьмому году – случилось затоваривание героином в Афганистане, цены по отношению к кокаину резко упали. И начались поставки уже в США – американские федеральные служащие брали на себя вопросы доставки, а картель Синалоа – распространения. Для лучшей координации действий – в кабул под видом гуманитарных организаций, связанных с Римской Католической Церковью были направлены полномочные люди Синалоа очень высокого ранга. В их числе – был и сотрудник американского посольства в Кабуле, мексиканец по происхождению, Николас Салмано…