Текст книги "Меч Господа нашего. Книга 6. Мрак под солнцем"

Российская Федерация. Ближнее Подмосковье. Осень 2014 года

На периметре государственной дачи, раньше принадлежавшей КГБ СССР (так называемый объект АБЦ) – ещё с утра заняли позиции бойцы Национальной гвардии. Дивизия Дзержинского, ныне переименованная. Рослые, под два метра парни, французские боевые костюмы, новейшее оружие, броневики от КамАЗа, которые держат выстрел КПВТ в упор с любой проекции, малогабаритный беспилотный летательный аппарат, подававший картинку сразу в штабной бронетранспортёр, снайперы на крышах. На всех подходах к зданию выставили униформированные и скрытые секреты, проштрафившиеся бойцы распихивали в разные стороны снег широкими, желтыми лопатами под окрики сержантов. Всю ночь шёл снег, тяжелый, мокрый, с утра в Москве было не проехать, техники не хватало – но на дорогу, ведущую к АБС, выделили два немецких снегоуборщика, которые проходили по ней каждые полчаса. Было тепло – излишне тепло для этой последней мирной зимы. Снег копился на ветвях могильно-чёрных деревьев шапками, потом падал на землю с глухим хлопком. Заполошно каркали вороны…

Примерно к 11:00 стали съезжаться гости. Это было нормальное время для государственных мужей и для Москвы вообще: раньше оно звалось сталинским, теперь – куршавельским. В отличие от обычных людей, которые в 7 часов утра толкались на станциях метро, ругаясь, лезли в автобусы и маршрутки, чиновники обычно просыпались в 9–9:30, ещё у них оставалось время не спеша позавтракать, сходить в спортивный клуб и сделать все другие нужные дела перед тем, как явиться на работу. Опытные люди знали – до обеда никакие дела чиновная Москва не решает. Она просыпается. При Сталине было то же самое – правда при Сталине в министерствах работали до 24:00 (с большим вечерним перерывом в три часа на то, чтобы съездить домой покушать или прикорнуть на кушетке). Сейчас же в Москве – в пять часов уже мало кого можно было найти на своем рабочем месте. Кому надо в банк, кому – прикупить недвижимость или решить вопросы по предприятиям, которые принадлежат жене, потом – в ночной клуб или обычный, дорогой и пристойный ресторан. Посиделки как раз и затягивались до 11, до 12 часов, а то и дольше. Да… не сталинские в Москве были времена. Не сталинские.

В съезжавшихся в это время к особняку кортежах и одиночных машинах люди были разные. Из старой гвардии один-два и обчелся, после событий горячего лета четырнадцатого года президент сменил почти весь силовой блок. В общем-то тот же министр обороны или директор ФСБ были не так уж виновны в провале, а российская армия показала себя далеко не с худшей стороны: достичь полного господства в воздухе НАТО так и не удалось, русские мотострелковые части было не разбиты наголову, а организованно отступили, прикрыв отход беженцев, потери польского контингента и остатков украинской армии значительно превысили запланированные, а замирить территорию центральной и восточной Украины так и не удалось – из открытого конфликта война перешла в состояние вялотекущей партизанской. Но Президент России потому и оставался ее Президентом – он почти инстинктивно чувствовал, когда и что надо сделать. Сейчас он понял, что весь силовой блок не то, чтобы не соответствует должности – он не соответствует тем задачам, которые придётся решать в ближайшем будущем. Вероятная война с НАТО за освобождение Украины – а ее планировали на 2016–2017 год – требовали совершенно других людей. Поэтому силовой блок был тщательно пересортирован, многие самостоятельно подали в отставку, не дожидаясь оргвыводов. К сожалению, в числе тех, кто был назначен на освободившиеся посты, был осведомитель МОССАД. Но это даже было на руку – специальная группа контролировала его активность, из канала информации он превратился в канал дезинформации. Совещание было подстроено так, что на нём этого человека не было – несколько подредактированную версию решений этого совещания – ему передадут позже.

Среди современного чиновничества хорошим тоном считалось накатить перед серьезным совещанием по рюмашке: это пошло ещё с позднесоветских времен, когда лояльность и разумность того или иного человека проверялась в том числе на пьянках – что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Но сейчас спиртное не подали, подали минеральную воду – а если бы даже и подали, мало бы кто осмелился. Страх в чиновной среде, вызванный самыми радикальными чистками за последние двадцать лет ещё не улегся, и вылететь можно было за буквально мелочь. К тому же среди тех, кто присутствовал здесь, многие ещё были непривычны к нравам высоких кабинетов, чувствовали себя скованно. Впрочем – тарталеткам с икрой и морепродуктами уделили внимание все – вряд ли в этом могли найти что-то плохое.

Когда во дворе поднялась снеговая пыль – тяжелые, бронированные стекла с системой противодействия прослушиванию не пропускали ни единого звука – по людям шепотом пронеслась волна: «Президент…».

* * *

Президент Российской Федерации, чуть хромая – ещё не оправился от последствий покушения – вошел в зал, махнул рукой: садитесь. Невидимые ассистенты приглушили свет.

– Ну, всё, начнем… – сказал президент без особых предисловий – Иван Валентинович, сперва предоставим слово вам. Ваш доклад основной, дальше дискуссия и выработка решений…

Как это всегда и бывало, текст выступления был заранее отпечатан и роздан. Чиновники высшего ранга читали его в присутствии в кабинете спецкурьера, затем ему же и сдавали под роспись экземпляр доклада. Никаких копий, никаких заметок делать не дозволялось…

Иван Валентинович, бывший высокопоставленный сотрудник МИД, президент недавно организованной Академии национальной безопасности, встал, прошёл к новенькой, сделанной из прочного стекла прозрачной трибуне с золотым орлом. Это был достаточно пожилой человек, он начинал ещё при Андропове…

– К текущей ситуации товарищи… – глухим, хорошо поставленным голосом начал он. – Произошедшее на Украине несколько месяцев назад показало бесперспективность и бесплодность любых попыток нашего сближения с Западом, попыток встраивания в западную внешнюю политику, попыток вступления в институты, обеспечивающие безопасность западного мира. Вопрос сейчас уже стоит не в принципиальном противоборстве двух систем: капитализма и социализма – наш капитализм в некоторых вопросах даже более приближен к оригиналу, чем мутировавший западный с сильными элементами социализма. Вопрос не стоит в противостоянии: свобода – несвобода: наши граждане сейчас пользуются всеми основными правами и свободами, включая право на ведение бизнеса, право на временный или постоянный выезд за границу, право на обращение в международные суды, в том числе и против государства, право на личную неприкосновенность и неприкосновенность имущества. Вопрос не стоит и в ракурсе векового противостояния России и западного мира. Вопрос на сегодняшний день стоит так: события на Украине показали, что западные политические элиты расколоты по ключевым вопросам, не способны к рациональному целеполаганию и долгосрочному планированию, принимают решения, в основном исходя из сиюминутных соображений, не способны рационально просчитать последствия принимаемых решений. Более того – как выходит из последних публикаций в «Вашингтон пост» – решение об оказании военной помощи Польше в ее агрессии на Украине и массированном ракетно-бомбовом ударе по российским частям и соединениям принималось американской администрацией под сильным давлением, вероятно под угрозой опубликовать некоторые разоблачительные материалы и в обход законной процедуры, предусмотренной для таких случаев. Вскрытые журналистами факты столь серьезны, что сейчас решается вопрос о создании двухпалатной комиссии Конгресса и Сената для заслушивания свидетелей, рассмотрения имеющихся материалов и решения вопроса о возбуждении процедуры импичмента. Ещё до конца не исследованы деяния предыдущей администрации, но есть все основания предполагать, что и они принимались под давлением, в том числе коррупционного характера. Таким образом, следует признать, что у Российской Федерации нет иного выхода, кроме как решительно отмежеваться от полностью обанкротившейся на последнее время политики, проводимой Западом и, прежде всего США, и решительно заявить свои интересы как диаметрально противоположные американским.

За последние пять лет, товарищи, ситуация в регионе Среднего, Ближнего Востока и Северной Африки резко обострилась не только при попустительстве, но и при прямом содействии США. Впервые за всю историю современного человечества, мы близки к созданию агрессивного исламского Халифата. Его контуры: Синцзяно-Уйгурский автономный округ Китая – Пакистан – Афганистан – Иран – Ирак – Сирия – Йемен – далее Египет, Ливия, в перспективе – северный и южный Судан, Алжир, Марокко. На сегодняшний день во всех этих странах более половины, во многих случаях не менее 4/5 населения исповедует агрессивный ислам. Цель этого Халифата, явно и прямо провозглашаемая многими авторитетными проповедниками и богословами – исламизация всего мира, атаки на все христианские, католические, протестантские страны с целью их исламизации. Первоначальными целями этого Халифата видится захват власти на Аравийском полуострове – при этом в руки фанатиков попадет значительное количество сверхсовременного оружия, закупленного монархиями Залива в США и у нас. Далее – ликвидация Израиля как государства и массированное наступление на север. Цели – Кавказ, Средняя Азия, российские республики Поволжья, где уже наблюдается опасный рост экстремизма и сепаратизма. При этом у противостоящей нам стороны будет не только многократное численное превосходства в живой силе, но и ядерное оружие, которое они получат из Пакистана, а так же современные вооружения из стран Аравийского полуострова.

Иван Валентинович прервался, чтобы глотнуть воды. Глянул – как Президент. Президент слушал с доброжелательным видом.

– … на сегодняшний день Соединенным штатам Америки, товарищи, удается удерживать ситуацию за счёт контроля над Афганистаном и странами Залива, ограниченного присутствия в монархиях стран Залива, дислокации крупной группировки сил в Кувейте, южном Ираке и небольшой части Западного Ирана. Однако, ситуация в странах описанной мною цепи не только не улучшается, но и продолжает ухудшаться, присутствие американских войск и сил НАТО расценивается, как присутствие оккупантов, и служит дополнительным мощным фактором мобилизации радикально настроенных масс, прежде всего молодежи. В то же время общественность США устала от войны, в которой не видно никакого победного конца, а американский государственный бюджет находится в самом худшем состоянии со времен Великой Депрессии. Следует предполагать, что в случае импичмента действующего или выборов нового Президента США – он будет вынужден под давлением общественности принять решение об экстренной эвакуации всего военного и гражданского персонала Соединенных штатов из стран Цепи – после чего ситуация начнет развиваться по неконтролируемому сценарию.

В этих условиях, товарищи, мы должны быть благодарны Соединенным штатам Америки за полученную нами передышку в пятнадцать лет, в течение которых мы смогли консолидировать ресурсы и запустить масштабную программу перевооружения. Но нам остался год, в лучшем случае два от этой передышки – после чего мы вынуждены будем принять всю ответственность за состояние дел на континенте на себя. В отличие от Соединенных штатов, нам некуда эвакуировать ни военных, ни гражданское население, а проигрыш грозит нам не сменой администрации – а полным уничтожением, как России, так и русского народа.

Нам следует понимать, с кем мы имеем дело. Организующаяся в странах цепи структура власти, общества, вооруженных сил аморфна – но в то же время чрезвычайно действенна и устойчива к агрессивным внешним воздействиям. Она состоит из двух частей – государства и внегосударственных объединений, основанных на этнической и религиозной общности его членов. Мы можем воздействовать на первое – но ни мы, ни НАТО понятия не имеем, что делать со вторым. При этом, наибольшую опасность представляют как раз внегосударственные формации.

Ислам, товарищи, если речь идет о классическом исламе – предполагает отрицание государства в западном его понимании и устроение жизни на основе самоуправляемых объединений жителей тех или иных территорий – так называемых умм. Умма – первичная ячейка самоуправления; она возглавляется местным муллой, который осуществляет и исполнительные и судебные функции на своих территориях в соответствии с законами шариата. В случае общей военной опасности шариатом предписано выступление всего мужского боеспособного населения в виде пешего и конного ополчения, при этом тем, кто пал в бою за ислам гарантируется высшая степень рая – так называемый шахидизм. Законодательная власть в данном государстве выступает в виде тех же мулл, но получивших более продвинутое образование по вопросам шариата и собранием высшего духовенства признанных муджтахидами – то есть людьми, имеющими право давать разъяснения по вопросам веры – так называемые фикхи. Таким образом, государство в традиционном исламе выступает в виде чрезвычайно рыхлой конфедерации, а некоторые функции, присущие современному государству, в таком государстве полностью отсутствуют.

Современный же ислам полностью извратил концепцию демократического государства и приспособил ее под свои нужды. Государство современной исламской умме нужно, чтобы воспользоваться всеми преимуществами международного права, в том числе и правом на суверенитет, невмешательство, правом легально закупать и производить оружие, в том числе оружие массового уничтожения. При этом государства, попавшие под власть исламских экстремистов, требуют уважения к себе, но ведут крайне агрессивную политику в отношении своих соседей: организуют на своей территории лагеря повстанцев – исламистов и сепаратистов, обучают и засылают бандгруппы с оружием, поддерживают и финансируют сепаратистскую и террористическую деятельность. В целом это похоже на действия коммунистического Интернационала: конечной, прямо провозглашаемой целью является распространение собственной доктрины на все страны мира, любые средства во имя этой цели признаются допустимыми – но в то же время существуют государства-укрытия, где скрываются от заслуженного возмездия боевики и террористы. Это образует пробел в современном международном праве, который не закрыт до сих пор: при каких условиях допустимо нападение на такое государство с целью пресечения его подрывной деятельности? И как быть, если подавляющее большинство населения этого государства такую деятельность поддерживает?

Современные исламские партии взяли на вооружение такой инструмент, как выборы. При этом – исламистская партия, идя на выборы, провозглашает, что все, кто проголосуют против ее кандидатов – голосуют против Аллаха, а значит – подлежат уничтожению. Точно так же оказывается давление на военных и гражданских чиновников такого государства: поддержи нас, наш приход к власти неизбежен, и если ты нас не поддержишь, то, придя к власти, мы убьём тебя и всю твою семью. Произошедшие в десятом, одиннадцатом и двенадцатом годах события показывают, что классическая государственная машина западного типа, построенная в условиях Востока, совершенно не отвечает вызовам времени и способна разрушиться в течение месяцев или даже недель. Особенно, если действенную помощь в этом окажет международное сообщество.

Произошедшие на Ближнем Востоке и в Северной Африке события показали принципиальную неспособность международного сообщества ответить на новые вызовы. Понятия «демократия», «права человека», «право на протест» фетишизируются, решения принимаются исходя из западных принципов и ценностей, при этом совершенно не учитывается складывающаяся обстановка. Как показала практика: захват стран исламистами происходит по одному и тому же принципу. Первоначально в ход идут мирные массовые протесты и демонстрации. На них выходят все и по самым разным мотивам: начиная от длительного отсутствия работы и заканчивая простой усталостью от правящего много лет диктатора и желания перемен. Данные страны не могут существовать в условиях длительных массовых протестов, в этих странах силен вождизм, такие протесты считаются вызовом власти и лично диктатору. Одновременно такие протесты дестабизилируют государственную машину, армию и правоохранительные органы страны: часть военных, полицейских и чиновников начинают задумываться о своём будущем, часть могут даже присоединиться к протестам. Диктатор приказывает применить силу против восставших, а если не приказывает, то его доводят до этого совершением террористических актов. После чего с одной стороны вступают в дело радикалы, с другой стороны – международное сообщество, которому предъявляются явные доказательства произвола и подавления. В результате власть переходит к исламистам либо по мягкому, как в Египте, либо по жёсткому, как в Ливии, варианту. При этом, взяв власть, исламисты уже не собираются проводить регулярные выборы и отказываться от нее…

В нашем случае, товарищи, нам придется иметь дело с разносторонними и разноплановыми угрозами. Во-первых, нам придётся иметь дело с опасными проявлениями предательства, с деятельностью пятой колонны, которая сильна не только на Кавказе, но уже и в Поволжье. Во-вторых, нам придется иметь дело с государственными образованиями, захваченными исламистами, и тут нам придётся делать выбор: либо мы официально объявляем им войну и попадаем под огонь международной критики, либо мы ведем против них необъявленную войну и снова попадаем под огонь критики. В третьих, нам придётся иметь дело с исламскими партиями и организациями, в которые будет объединены наступающие на нас враги. Это опаснее всего. Мы не сможем одержать против них победу как в классической войне – разрушив их инфраструктуру, разгромив их армию, даже взяв их столицу. Если мы, к примеру, решим занять место американцев в Афганистане, мы сможем оккупировать страну максимум за месяц, но всё, чего мы добьёмся – ещё многих лет войны, уже против нас. Противостоящий нам враг спаян общей, очень сильной идеологией и целью, он не нуждается в тыловом обеспечении, в военной промышленности и классическом армейском командовании. Это небольшие, спаянные группы фанатиков, которые могут воевать без поддержки и готовы при этом погибнуть – но нанести ущерб нам. Остается только понять – какой ущерб для нас неприемлемый. А для нас неприемлем практически любой ущерб, я прав, товарищ Президент?

– Правы, Иван Валентинович.

– Таким образом, товарищи, мне видится, что затормозить или даже сделать невозможным наступление на Россию с юга мы можем только одним способом. Тем, которым не воспользовались ни американцы, ни НАТО в полной мере. Это столкнуть лбами агрессивный национализм и агрессивный ислам.

Не стоит забывать, товарищи, что большинство стран, о которых идет речь, которые вошли в состав Цепи – это страны, ранее входившие в социалистический лагерь. БААС, партия арабского социализма – до сих пор популярна на Востоке, в разных странах есть люди, которые разделяют ее воззрения. До сих пор на этой территории есть люди, которые учились в СССР и России, помнят что такое социализм, жаждут модернизации. В то же время ислам, тем более агрессивный ислам, не может предложить никакой позитивной программы модернизации, товарищи. Всё, что он может – это обвинять Запад, отправлять против него боевиков и террористов, молиться Аллаху и отрезать головы на площадях. Чаще всего, после свержения нормального, цивилизованного пусть и диктаторского государства, к власти приходят малограмотные, не имеющие никакого опыта люди, которые к тому же начинают использовать власть для сведения счетов с врагами своей религии и с личными врагами. Всё это видят люди, и доверие к исламистам. как к новой силе, быстро утрачивается. Нужно просто предложить этим людям альтернативу. Альтернатива будет – в единении на основе одной национальности, а не одной религии. Возможно, в других территориальных границах – но всё же. У многих стран Востока, у многих народов Востока существуют давние споры и счеты между собой; и в этом случае исламисты, с их программой исламского интернационализма и верности исламу, а не роду, племени, народу – полностью противоречат тому, что знают люди. Люди могут временно согласиться – но в душе всё равно будут думать по-своему. Если мы выявим и соберём этих людей, дадим им оружие, предоставим иную поддержку, исламским правительствам придется сражаться у себя в тылу, а не посылать орды боевиков на джихад против России. Таким образом, в худшем случае мы выиграем некоторое время, в лучшем – полностью сломаем игру и восстановим диктатуру БААС или аналогичных партий в Ливии, Египте, Сирии, Ираке, возможно даже, в Афганистане. В большинстве этих стран времени прошло немного, люди помнят, как они жили до насильственной исламизации и шансы у нас, я считаю, хорошие…

Президент вежливо похлопал.

– У вас всё?

– Да, всё, товарищ президент.

– Вопросы, возражения.

Поднялся человек с седой бородой.

– Разрешите?

– Конечно.

Человек откашлялся. Это был профессор МГУ, один из специалистов по вопросам ислама. В течение двадцати лет он был сотрудником различных посольств в регионе, доработался до должности Чрезвычайного и Полномочного посла.

– Господа, – здесь обращались по-разному, кто «товарищи», а кто и «господа», – я прочел этот доклад и наложил его на собственный опыт работы в странах, о которых идет речь. А я работал, по меньшей мере, в половине этих стран – и бывал едва ли не во всех. Так вот, господа, прочитанный нам доклад затрагивает только геополитические проблемы, но не затрагивает главного. Мы, как и американцы, пытаемся манипулировать людьми, но при этом не задаемся вопросом – а что им нужно на самом деле. Что они хотят? Почему – они так ненавидят этот мир, что они готовы подорваться, пожертвовать своей жизнью, только чтобы убить кого-то из нас?

– Потому что они террористы, Александр Дмитриевич – сказал президент.

– Да, они террористы – но что их заставляет быть террористами? Что их заставляет становиться террористами, бросать свой дом, покупать автомат и идти туда, где их, скорее всего, убьют?

– Низкий уровень образования, недостаток земли, неработающие социальные лифты, наличие иностранных войск как раздражающего фактора, просто неграмотность и примитивность, – ответил стоящий на кафедре Иван Валентинович. – Александр Дмитриевич, позвольте узнать, к чему вы клоните?

– Я клоню к тому, господа, что мы повторяем ошибку американцев. Они тоже пытались добиться своего манипуляциями, но потерпели неудачу. В нашем случае цена ошибки будет намного выше, – мы можем потерять Россию. В нашем случае, господа, мы должны понять, что этими людьми движут два чувства – ненависть и жажда справедливости. Ненависть к тем, кто наживается на беде и жажда справедливости – это очень схоже с временами первых лет советской власти. Совершенно не случайно то, что в первые годы правления Талибана талибы категорически отказывались от сотрудничества с держащими юг Афганистана наркоторговцами. Им было бы гораздо проще начать сотрудничество и получить практически нескончаемую денежную подпитку… как колумбийская FARC, из боевой организации троцкистско-маоистских взглядов выродившаяся в боевые отряды колумбийской наркомафии. Но они этого не сделали. Наоборот, современные исламские радикалы не только подрывают и убивают, но и собирают деньги на помощь пострадавшим от наводнений как в Пакистане или бомбардировок как Ливане. И поэтому они пользуются поддержкой населения, это надо признать.

Профессор с вызовом оглядел собравшихся.

– Мы, русские, до сих пор занимаем сильные позиции на Востоке и в Африке именно потому, что мы несли туда справедливость, а не манипуляции, и не кнут, как другие белые народы. Нам важно не только не растерять, но и приумножить этот капитал сейчас. Мы должны предложить Востоку альтернативу – справедливость без экстремизма. Мы должны решительно выступить против демонизации ислама, потребовать от основных игроков соблюдать правила игры, в частности прекратить бомбовые удары с беспилотников. Мы должны понимать, что радикализация ислама идет рука об руку с радикализацией Запада. Война превратилась в самоподдерживающийся реактор, жестокость влечёт жестокость, месть влечёт месть. Мы должны стать посредником, приемлемым для обеих сторон и помочь разработать формулу мирного и взаимоприемлемого выхода из патовой ситуации, в которой находятся сейчас и Запад и Восток.

– Здорово… – мрачно сказал кто-то.

– Я прекрасно понимаю многих собравшихся здесь, – не сдавался профессор, – я дипломат и гражданский специалист, а многие из вас участвовали и возглавляли спецоперации, вы не можете смотреть на мусульман иначе, чем через прорезь прицела. Но я жил с ними два десятка лет бок о бок. Поверьте, экстремисты там составляют далеко не большинство, многие ненавидят Запад – но ненавидят за конкретные дела, за оккупацию и пролитую кровь. Вспомните, как наши деды в сорок первом году ненавидели…

Президент решил вмешаться.

– Спасибо. Иван Валентинович, что думаете?

– Бред, – резко отозвался не сошедший с кафедры Иван Валентинович, – прекраснодушный интеллигентский бред. Вы пытаетесь снова начать помогать им строить социализм – спасибо, проходили. Слишком дорого выходит. Для того, чтобы поднять уровень благосостояния, нужно работать – а эти ублюдки не желают работать категорически. Откройте глаза, товарищи. Когда исламский мулла говорит, что после того, как страны дар-аль-харб, земли войны, будут повержены, всё имущество и женщины неверных будут разделены по справедливости между воинами джихада – это что значит? Это значит, новый виток фашизма! Исламский фашизм! Эти люди забыли классовые противоречия – только ради того, чтобы совместно участвовать в ограблении тех, кто богаче и их вожди уже открыто обещают добычу тем, кто пойдет в набег. Их справедливость касается только их, нас она не касается, а значит, я не вижу ни малейшего повода проявлять хоть какую-то справедливость в отношении их. Скорее, я бы порекомендовал как можно скорее возобновить производство химического оружия, как наиболее дешевого и эффективного средства резкого усиления нашей военной мощи! Против слабоворуженных, укрывающихся на местности бандитов, самое то!

– И много ли химическое оружие помогло Саддаму Хусейну? – с горечью сказал Александр Дмитриевич. – Мне больно слышать вас, вы же русский человек. Когда – русские проводили геноцид и бомбили химическим оружием слабых?

– Хватит, догуманились! НАТО у Смоленска, ваххабиты у Казани – вот цена нашей гуманности! Вот цена нашей интеллигентности. Вот цена нашего прекраснодушия!

– Господа!

Все замолчали.

– Ещё желающие выступить есть?

Желающих не было.

– Мне, как президенту Российской Федерации, тяжело принимать это решение. Но я принимаю его с полной ответственностью за будущее нашей страны и нашего народа. Мы не можем позволить себе ни капли гуманности перед лицом нависшей над нами смертельной угрозы. Мы должны понимать, что впервые со времен Великой Смуты над нами, над русскими, – нависла угроза полного уничтожения. Мы несем ответственность перед нашей страной, перед нашими избирателями, а не перед всем миром. Поэтому я принимаю следующее решение: изложенный Иваном Валентиновичем план принимается за основу. Приказываю создать рабочую группу по реализации этого плана, которую возглавлю лично. Лица, включённые в группу, будут извещены дополнительно, равно как и о времени первого заседания. Соображения, высказанные Александром Дмитриевичем, мы примем во внимание, но только с тем расчётом, чтобы помочь реализации нашего плана и не более того. Время честной игры прошло, речь идет о нашем выживании.

Президент осмотрел собравшихся.

– Всё, что касается данного совещания, прошу держать в тайне. У меня всё.