Текст книги "Меч Господа нашего. Книга 6. Мрак под солнцем"

Российская Федерация, Москва. 23 июля 2015 года. За несколько дней до начала Третьей мировой войны

Вспомнились братья Гуаччарди со смехом игравшие в футбол головами османов…

Мика Валтари

«Черный ангел»

Последние дни перед началом Третьей мировой войны запомнились многим. Наверное, так же как и ночь бывает темнее всего перед рассветом – так получилось и тут, что перед десятилетиями беды Господь решил, как бы напоследок – подарить многострадальной стране под названием Россия небольшой кусочек праздника. Пусть и праздник этот был – сомнительным, и по сути своей – трагичным.

Но нет сомнений в том, что этот праздник, этот подъем и единение народа – сыграли значительную роль в том, что произойдет в будущем.

Это сложно описать… ведь мы привыкли к поражениям. Почему то в последнее время так получалось, что ракеты – падали, подводные лодки – тонули, ЕГЭ – списывали, бюджетные деньги – воровали, в общем, за что не возьмись – все получалось через пень – колоду. Даже то, что отлично работало в других странах – да тот же ЕГЭ, что далеко ходить – в нашей стране превращалось в какую-то злую карикатуру на себя же. Видимо, правильно подметил один аналитик и специалист по России – огромная концентрация злой воли, накопившейся обиды, общего ощущения несправедливости происходящего и полный крах моральных норм делает в принципе невозможным внедрение чего-либо прогрессивного в стране, нужно сначала разобраться с базовыми проблемами, найти некие общие принципы совместного существования, договориться о базовых понятиях и нормах – а потом заниматься уже конкретными нововведениями. Но в самые последние дни перед Третьей мировой войной – получилось так, что русские люди, россияне – сумели приподняться над мелкими обидами, над суетой и протянуть друг другу руку. Ведь мы – русские, соотечественники, дети России, кто бы не пытался вбить клин между нами.

Последний раз – такое было, когда мы вышли в одну четвертую финала на Еврокубке, победив сильнейшую сборную Голландии, одного из фаворитов. То ощущение как бы разлитого в воздухе тепла, криков, чувства общего единения, когда каждый из тех, кто сейчас размахивает флагами и кричит «Россия – вперед!» – его никогда не забудут те, кто в этот день был на улицах. Это очень ценное чувство… оно не проходит мимолетно, это – скрепляет нацию. И государство – если оно хочет быть сильным и единым – должно создавать поводы для таких моментов как можно чаще.

Достойные поводы…

Сейчас – повод был, по крайней мере, спорным – но он все-таки был. И самое удивительное то, что государство – попыталось, по крайней мере, замолчать его.

На месте боя в Ростове не велась съемка – сразу после того, как стало понятно, что бой выигран – местность оцепили солдаты Национальной гвардии. Никого из репортеров к месту боевых действий не пропустили. Однако – казаки снимали на собственные камеры, как минимум двое прикрепили «ган-камы[85]85
  Миниатюрные камеры, которые устанавливаются на цевье и ведут запись. Очень удобны при тренировках и для документирования действий, к примеру, полиции. По размерам они – не больше небольшого фонаря.


[Закрыть]» к стволам своего оружия. Несколько человек – снимали приземлившиеся или потерпевшие крушение американские конвертопланы на видеокамеры, а кое-кто – даже снял американских солдат. Все это – почти сразу же попало на Ютуб, а уже к утру – один из казаков выложил видео, на котором опознали мертвого «дивизионного генерала» Шамиля Басаева. Уже к вечеру – страна бушевала…

Надо было понять всю силу чувств, которая выплеснулась в эти дни на улицы. Про Басаева помнили уже немногие – хотя как только показали видео, все сразу вспомнили унизительные переговоры и то, как террористов с руками по локоть в крови – выпустили в Чечню безнаказанными. А вот плененные солдаты НАТО, элитных подразделений спасателей ВВС – вызвали просто бурю эмоций.

В четырнадцатом году – Россию, великую державу просто отхлестали по щекам. Стало понятно, что в противостоянии с оснащенной современной техникой, с современными ВВС – русская армия проигрывает даже при наличии у нас противовоздушного прикрытия. Гибель Черноморского флота и вовсе потрясла страну, оказалось – что флота у нас попросту нет[86]86
  А его и в самом деле нет. Флот, в котором нет авианосцев, настоящих, крупных, с хорошо подготовленными авиагруппами – это не флот. Случись сейчас нападение с юга – Черноморский флот просто расстреляют, как на полигоне.
  Книга писалась в 2011 году так что учитывайте.


[Закрыть]. Крым, который всеми считался частью России и городом русской морской славы – превратился в кладбище кораблей, братское кладбище русских и рассадник ваххабизма мирового уровня. А государство, армия, флот – ничего не могли с этим поделать…

Надо сказать, что для военных аналитиков в противостоянии четырнадцатого года было не все так однозначно. Части русской армии на этом направлении были не самыми боеспособными и хорошо оснащенными – самые боеспособные и оснащенные концентрировались либо южнее, либо в Сибири и на Дальнем Востоке – защищать страну от возможной агрессии Китая, либо в Средней Азии. Части русской армии шли выполнять, прежде всего, миротворческую операцию и над ними не был развернут полноценный «зонтик» из систем ПВО, не было стратегических систем типа С300 и С400 – ими никто не хотел рисковать. Силы НАТО нанесли внезапный массированный удар с воздуха, собрав в кулак практически всю авиацию, которая была на этом направлении, кроме того – удар наносили летчики морской авиации США, обладавшие огромным опытом. И даже при таких, весьма неблагоприятных для России вводных – решительное поражение русской армии нанести не удалось, удалось лишь переломить ситуацию и заставить русских отступать. Для сил НАТО воздушное наступление закончилось плохо – шестьдесят один потерянный летательный аппарат всех классов и типов, такого никогда не было. То, что как минимум половина из них – беспилотники, в основном тяжелые – ситуацию кардинально не меняло, таких потерь ВВС стран НАТО никогда не знали. Группировка ПВО России на этом направлении до конца подавлена не была, охота за спешно разворачиваемыми С300 кончилась плохо – восемь потерянных летательных аппаратов за один день при только одном подтвержденном уничтожении ЗРК. Огромное количество промахов, грамотно налаженная РЭБ, большое количество попаданий по ложным целям. Конфликт был урегулирован политическим путем, хоть и на условиях НАТО – но без решительного поражения России. По итогам этого конфликта – штабы НАТО провели несколько штабных игр. По результатам их выходило, что в случае, если бы воздушное наступление на Россию было бы продолжено – примерно через десять – двенадцать суток такого наступления запасы высокоточных боеприпасов были бы исчерпаны, а ВВС стран – участниц понесли бы неприемлемые потери и оказались бы не в состоянии продолжать борьбу за господство в воздухе. Попытка проиграть на картах вариант наземной операции с заходом хотя бы на Кавказ (для освобождения свободолюбивых, стонущих под русским игом народов Кавказа) да и вовсе разгромный результат. Уже на шестой – восьмой день наступление захлебывалось и русские свободно могли переходить в контрнаступление. А остановить их – хоть до Берлина, хоть до Парижа – было бы уже нечем, если не объявлять всеобщую мобилизацию. Для миролюбивой Европы и держащейся только «на таблетках» ее не совсем здоровой экономикой всеобщая мобилизация была бы катастрофой. Большая часть граждан просто уклонилась бы от нее, действующее в странах Европы исламское подполье и просто общины агрессивных инородцев моментально подняли бы голову и начался бы вал грабежей, изнасилований и расправ. Могло получиться и так, что люди обернули бы выданное им для защиты страны оружие против инородцев, мусульман – а то и против собственного правительства.

И это – в том случае, если Россия не решится применить тактическое ядерное оружие. Если решится – результаты будут ещё более катастрофическими.

Нынешняя же победа – пусть символическая, всего над одной спасательной американской группой – стала настоящим триумфом русского оружия. Впервые за очень долгое время силы НАТО и конкретно, американцы – потерпели тяжелое, весомое, зримое поражение. И в Афганистане и в Ираке они тоже потерпели поражение – но это была война на измор, их поражение складывалось из очень мелких кирпичиков, и было не столько военным, сколько психологическим и политическим. В военном отношении американцы всегда выигрывали – они приходили куда хотели и делали что хотели, просто не могли потом выиграть мир. А вот сейчас они потерпели именно военное поражение – боевая задача не выполнена, группы выполнявшая задание частично погибла, частично попала в плен и с этим ничего не поделаешь. Потеряны несколько летательных аппаратов, причем как минимум один из них – не смогли уничтожить и русские добрались до секретной аппаратуры связи… да и вообще, сами по себе аппараты были значительной ценностью с технической точки зрения. И сели они удачны – как раз в этом городе русские производят вертолёты, есть вертолётостроительное КБ, есть кому изучать свалившиеся с неба трофеи.

Удивительно было то, что с американцами никто не расправился. Даже экипаж одного из аппаратов, совершивший посадку посреди одной из главных улиц города Ростов-на-Дону где было немало и автомобилистов и просто прохожих – дождался бойцов внутренних войск и после переговоров цивилизованно сдался в плен. Американцев избили только в одном месте – где терпящий бедствие летательный аппарат упал на дом, принадлежащий одному из местных жителей, видимо, связанному с криминалом. Не расправились с американцами, аппарат которых упал прямо в месте боя и казаки – даже оказали помощь раненым. Американцев уже показали по телевизионным каналам, и разогнавшейся на полную мощь машине американской пропаганды это вставило большую палку в колеса, ведь по первым сообщениям все американцы были растерзаны разъяренными русскими. Сложно представлять такого врага как «не совсем человека» – это не Могадишо, где американцев с двух упавших вертолётов растерзали разъяренные негры[87]87
  Не всех.


[Закрыть]. А появление информации о том, что в том же самом районе уничтожили банду террористов во главе с «убитым» Шамилем Басаевым – и вовсе породило острые и очень неприятные вопросы. Как получилось так, что Шамиль Басаев жив? Как получилось так, что он задействован в операции, в которой участвовала американская армия. Где он находился все это время, кому подчинялся? Какое отношение американская армия имеет к международным террористам, которые проходят по спискам террористических организаций Госдепартамента США? Конечно, сразу возникла версия, что Шамиль Басаев и вовсе не Шамиль Басаев, что тело кого-то, похожего на него русские подбросили на место боя, чтобы спровоцировать международный скандал, что русские спецслужбы за несколько дней до этого перебили банду террористов и выбросили тела в Ростове на Дону. Но американцев, которые уже достаточно наелись лжи за время GWOT – все громче и громче начали требовать расследования Конгресса и возможно – оно было бы объявлено.

Если бы не Третья Мировая Война.

Но вопрос с американцами – был далеко не самым главным в этой истории. Самым главным – был вопрос с чеченцами и с Кавказом вообще.

* * *

Его загнали вглубь пулями снайперов, ракетами с беспилотников, жестокими расправами казаков и ветеранов – но вопрос этот был. Он никуда не делся, его невозможно было решить точечными ликвидациями и масштабными денежными интервенциями, как нельзя было этими путями решить вопрос Сомали, Йемена, Ирака, Ирана, Ливии, Афганистана, Пакистана. Такое вопросы решаются лишь большой кровью.

Этот вопрос был древним и простым, как честь и кровь. Была одна земля, одно государство. И было два народа. Первый – дикий, воинственный, быстро размножающийся, всегда стоящий на своем, плюющий на условности, помогающий друг другу – единый организм, состоящий из разных людей. Второй – большой, но давно уже потерявший воинственность, не живущий одним домом, разделившийся сам в себе и даже воюющий между собой, рассчитывающий только на закон и на государство. Правда, этот народ был большим – но ещё больше была земля, которой он владел. И у него было ядерное оружие, что оградило его самого и его землю от нападения на долгие два поколения живущих. Но эти два поколения – не пошли впрок, как не пошли впрок и Европе два поколения мирной, спокойной жизни без войны. Наглые, агрессивные, делающие чтобы все было «по их» и готовые любого без соли съесть за это чужаки – прибывали в страну, получали пособие, плодились и размножались. И постепенно – становилось уже непонятно, кто они в этих странах, все ещё гости или уже хозяева? Если хозяева – то почему в той же Франции проектируются или находятся на разной стадии строительства сто пятьдесят мечетей при двенадцати католических приходах[88]88
  Реальные данные на 2011 год.


[Закрыть]?

Раньше вопрос «кто здесь хозяин» решился бы просто: выехали в поле две ватаги и на мечах выяснили, кто прав, а кто… мертв. Нет человека, нет и проблемы. Но сейчас было не так. Было принято куча законов, куча условностей и принципов, основным и единственным смыслом которых было сохранение того положения, что есть сейчас. Но время идет, все меняется – и вот уже новые хозяева, расплодившись, окрепнув, научившись убивать в маленьких, жестоких войнах – стучались в двери «первого мира», предъявляя на него права – где в суде, где в собесе, где в темной подворотни или перед клубом…

Но и первый мир, а особенно – Россию – рано было списывать со счетов. В свое время – Гитлер создал части СС и в них потянулись добровольцы со всей Европы, которым надоел затхлый уют их маленьких, чистеньких городишек. Они и были Европой – белокурые завоеватели, идущие в дикие земли, чтобы мечом взять свое. Сейчас – долгая, жестокая афганская кампания, ливийская, йеменская и сомалийская эпопея, украинская «миротворческая операция» вкупе с сотнями замалчиваемых жестоких стычек на улицах древних городов – породили таких же людей. Людей, которые были такими же сильными, жесткими, жизнеспособными, как и пришельцы – и даже более сильными, потому что они родились в цивилизованных государствах и были посланцами цивилизации в мире варварства и дикости, в мире, где совокупляются с животными и топят в бассейне собственных дочерей за адюльтер. Они умели пользоваться современной боевой техникой, они умели стрелять намного лучше, чем варвары – и они ненавидели варваров. Ненавидели за то, что варвары отняли у них друзей, расстрелянных из засады, взорванных на фугасе, сгоревших в сбитом вертолёте, за то, что варвары обезобразили шпилями минаретов и собственными бородатыми мордами облик их древних городов. Они ненавидели и готовы были убивать – методично, осознанно и безжалостно.

Особенно много – таких людей было в России, стране, которая вела войну с варварами с семьдесят девятого года. Подлинным пророком был неизвестный советский солдат, который написал из Афганистана в коротком письме домой: «Мы первые солдаты третьей мировой войны». Жизнь подтвердила – правоту его жестокого пророчества: с Афганистана из войн уже не вылезали, и пламя страшного пожара постепенно охватило весь мир…

* * *

Николай Владимирович Пашутин, он же Паша, как его звали друзья – был почти что обычным молодым человеком двадцати одного года от роду. Обычным жителем Москвы – при том не коренным, деды с бабками жили на Урале, в Москву они перебрались давно, после того, как отец хорошо заработал и купил московскую квартиру. Сейчас – он учился в Московском государственном институте международных отношений и готовился к практике, которую отец определенно договорился устроить в Росвооружении – одной из крупнейших фирм мира, занимающейся торговлей боевым оружием. Конечно, многое будет зависеть и от него самого – но у отца были связи и директор департамента в Росвооружении, с которым отец ездил в последнее сафари в Африку – определенно пообещал, что если Николай не полный дурак, то его возьмут на работу.

А Николай полным дураком не был. Он честно, не «на отъе…сь» выучил два наиболее нужных в оружейной торговле языка, ходил на лекции, честно делал задания, какие давали преподаватели. Участвовал в дискуссиях и семинарах – в общем учился. Чем отличался от доброй половины своих сокурсников, для которых нужны были не знания, нужен был диплом.

И жил он неплохо. Для московского мажора у него была необычная машина – G500 Brabus восьмого года выпуска, машина осталась от отца, он ее не продал, отдал сыну кататься. Старая, даже старомодная, выделяющаяся в московском потоке машин угловато-мрачной внешностью. Была у него и отдельная однокомнатная квартира – девчонок водить, но он ее использовал редко, девчонка у него теперь была одна, съезжаться с ним она не хотела – ее семья жила на Новой Риге в коттедже площадью тысяча двести квадратов. Были у него и необычные друзья.

Те, по кому плачет двести восемьдесят вторая статья.

Дело в том, что Николай все ещё был уральцем. Ездил к бабушке – дедушке, отдыхал летом в горах – там и познакомился. Не то чтобы скинхеды, немодно это было в мажористой среде. Но парни дельные, не лезущие ни за словом в карман, ни за кастетом, если в рыло. И без кастета – с ног долой…

Последние события не то чтобы оставили Николая равнодушными – просто не до того немного было. В то время, как в Ростове-на-Дону стояли насмерть, убивали и умирали люди – Николай в компании сидел в спортивном баре и смотрел в записи матч английской премьер-лиги.

Место было… не то чтобы плохое, просто в Москве последних лет хороших мест для молодежи мало осталось. Если взрослые ходили в цивильные заведения, где нерусских было не так и много, а кто был с Кавказа – те вели себя подчеркнуто цивилизованно – то вот количество кавказской молодежи в Москве было уже таким, чтобы в лоб противостоять русским. Начала срабатывать демографическая мина, которую старательно закладывали в столице уже двадцать лет. Когда в кавказской семье четверо – пятеро детей, то в русской – один, хорошо если два. В поколении, которое такое допускает этого не заметно, одна семья и ещё одна семья – а вот как дети подрастут. Эти – росли хоть и в Москве, вроде даже коренными москвичами, но слишком во многих семьях говорили: вот подрастете и станете здесь хозяевами.

Они и подросли.

Играли Манчестер и Барса. «Цивильным» дядям полагалось болеть за «почти свой» Челси – а молодежь в основном болела за МЮ. Тем более, что в нем играл русский игрок по фамилии Дерябин. А в Барсе русских не было никого.

Шел второй тайм. Игра была тяжелой – конкретно тяжелой. В первом – британцы провели мяч в ворота Барсы, но судья не засчитал – офсайд. От этого – в далекой Москве чуть стекла бить не стали. Второй тайм начался с того, что обе команды ушли в глухую, вязкую оборону и не вылезали из нее. Матч был принципиален для обеих команд – но обе понимали, что в игре такого класса, скорее всего дело ограничится счетом ноль – один и не рисковали, огрызаясь контратаками. Смотреть стало менее интересно, и в Москве заказали ещё по пиву. Итальянцы выглядели более живыми – две замены и вообще первый тайм они в обороне отсиделись, сохранили силы…

Опасный прострел Барсы почти с середины поля – вызвал судорожный вдох – и разочарованный выдох. Вратарь мяч не взял – но он пролетел над самой штангой и ушел за ворота…

– А… мазила.

– Сам с такого расстояния попади… – авторитетно заявил Санек. Он играл в футбол на уровне первенства города и знал, что говорит.

– По пиву ещё что ли?

– Давай…

За пивасиком направили Димыча…

– Ну?

– Ноль – ноль.

– Ноль два.

– Ерунда. Один не забьют. Кто забьет?

– А Дерябин.

– Смеешься, что ли? Физилеро не пробить.

Вернулся Димыч с пивасиком на всех. Отхлебнули…

– Ну, чо?

– Можно домой идти. Облом.

– Не, досмотрим. А то как наши ползают – не посмотришь.

– Тут то же самое.

Другие столики – занимали в основном кавказцы. Отличить их можно было по недобро зыркающим во все стороны глазам, модной небритости и откровенной, вызывающей наглости. Русские, даже пьяные – никогда так себя не вели, выпив, они оставались в своей кампании. А вот кавказцам – постоянно требовалось что-то доказать другим людям.

Прозвякал телефон. Николай посмотрел – отец. Сбросил.

– Чо?

– Зов предков…

В этом поколении – модно было родителей не уважать…

Хлебая пивасик – все снова уставились на большой экран монитора над баром, на который давали изображение. Обе стороны – никак не могли выйти из обороны.

– Слышь, а Маринка твоя где?

Маринку свою Николай ценил. Красивая, пусть и балованная девчонка, дядя – зам. федерального министра понятное дело, что брат, он же отец Маринки – при делах. И при деньгах. Но у Маринки были свои закидоны. Одним из них было то, что она долго училась в Англии. Потом вернулась сюда – и понятия о жизни у нее было совсем не русские.

– Уехала, где…

– В Монако, что ли?

– Да какое Монако… – с раздражением сказал Николай – на Ставрополье, волонтером каким-то. Чтобы это все волонтерство…

Николай был подлинно русским – волонтерство он считал опасным бредом, тем более – на юге. Спросите у него про волонтерство и Кавказ – он вас расскажет, что к чему.

– Смотри, вот вернется…

Санек дал словоохотливому Генке локтем в бок. Тот все время под…вал, в том числе и не в дело. Начнется разборка, а тут и кавказцев полно – то-то они порадуются, смотря, как русские друг друга мутузят.

– Чо ты сказал…

– Да ничо.

– Проехали…

Снова зазвонил телефон. Ник глянул – опять. На сей раз материн.

– Опять зов предков?

– Не говори. Забодали уже.

– Смотри!

Опоздали. Красивый фланговый прорыв одного из игроков Барсы завершился взятием ворот. Размочили…

– Твою мать…

Переживали все – и чеченцы и дагестанцы и русские. Как то получилось, что в этом баре все болели за МЮ.

– Теперь все.

– Точняк. Восемнадцать минут.

– Не каркай. Ещё покажут…

В этот момент – Николай заметил, что в соседней компании – говорят по телефонам сразу трое, лица серьезные – совсем не под стать отдыху под пивко да под футбол. Но он этому значения не придал – мало ли у черных какие терки.

– Черт… – попытка прорыва Манчестера была безжалостно пресечена ещё за десяток метров до штрафной.

– Все, сдулись…

* * *

– Батя?

– Ты где? – сухо спросил отец.

– В баре. Матч смотрю тут…

– Ты на машине? Бери машину и немедленно домой. Живо!

Отец говорил так же четко и жестко, как ставил задачи подчиненным.

– Бать, какого хрена…

– Поговори! Немедленно домой! Неладное начинается!

Николай знал отца. И знал, что такой сухой, холодный тон, скупые фразы – у него начинаются тогда, когда действительно что-то неладно.

– Щас приеду…

Николай спрятал телефон в карман, поднялся.

– Ты куда?

– Домой. Батя зовет. Случилось что-то.

– Привет семье. Завтра идем.

– Точняк.

– А телку для тебя.

Николай прикинул.

– Не, не надо. Просто за компанию посижу.

– Как знаешь…

Хорошо, что Николай не столкнулся в дверях с кем-то из кавказцев, спешно покидающих бар. Иначе его могли бы убить, прямо там.

Брабус завелся «с полпинка» – так говорили потому, что раньше заводили мотоциклы ножным стартером, а они обычно не заводились, вот и пошло выражение – с полпинка. Тронувшись, он газанул и проскочив переулок – выехал на улицу, не заметил, что в баре – разлетелось стекло. Если бы заметил – остался бы тут, впрягся бы за друзей, и дело кончилось бы плохо.

Эта улочка особо никуда ни вела, ни к офисам, ни к моллам – поэтому, она была полупустой. Газанув, он проскочил ее в мгновение ока, победно сверкая ксеноном выкатился на Волоколамку, покатил в сторону Садового кольца.

То, что дело неладно – он понял почти сразу. Троллейбус стоял чуть в стороне от остановки, в тусклом свете было видно, как разбегаются люди. От чего – непонятно. Чуть дальше – стояла черная Приора, перегораживая путь к остановке. Он только пожал плечами и прокатил мимо, не зная, что двое кавказцев ворвались в салон троллейбуса, ударили по голове водителя и расстреливают русских из травматических пистолетов, а ещё двое – избивают продавщицу в торгово-остановочном комплексе. Так – кавказцы выражали свое негодование по поводу гибели Шамиля Басаева и реакции русских на форуме. Он прокатился мимо, заметил синие всполохи дальше по трассе – полиция спешила на помощь…

А вот чуть дальше – происходило уже такое, от чего он притормозил от изумления.

Какой-то внедорожник въехал в низко расположенную витрину торгового центра, дело в принципе обычное – но это было ещё не все. Стояла машина, шмыгали какие-то люди – грабили. Ещё двое – что-то делали – он понял, что, когда шарик хлестко ударился о боковое стекло, хорошо, не разбил. Эти двое – расстреливали проезжающие машины.

– Твою мать, вы что, охренели?!

Какая-то разумная сила – раньше она не проявлялась – заставила его нажать на газ вместо того, чтобы нажать на тормоз, взять биту и пойти разбираться. Как и многие московские водители – Николай возил в машине бейсбольную биту, чтобы прибегнуть к ней в случае дорожного конфликта. Возможно – он вспомнил предупреждение отца.

Доехал до Садового кольца. Обратил внимание на стоящие патрульные машины полиции, присвистнул – машины было две, четверо полицейских смотрели по сторонам, у каждого из них был автомат. Его пропустили – такие тачки как у него не останавливали разве чтобы дань срубить. Чуть дальше – ещё полицейские кого-то шмонали, поставив у машины враскорячку.

Они жили в старом доме, советской ещё постройки, сейчас благодаря близости к Кремлю и проделанному ремонту квартиры там неимоверно поднялись в цене. Если раньше – во дворе играли дети и гуляли старушенции – божьи одуванчики, то сейчас вход во двор был перегорожен массивной, трехметровой стальной решеткой, отделяющей их двор от всей остальной Москвы. Сверху, не слишком заметные с земли были часто посаженные штыри – лезвия, перелезть через нее было почти невозможно. На машине можно было въехать, открыв ворота, а не шлагбаум.

Ворота надо было открывать самому, но сейчас они открылись, стоило только ему подъехать. За воротами – стоял Витек… да, Витек, бывший десантник, который устроился охранником, у него была сторожка рядом с воротами. Сейчас Витек – надел на себя черную разгрузку и держал в руках Сайгу-12К, свое штатное оружие. В отличие от большинства обычных домовых охранников, вооруженных разве что травматом – здесь не шутили.

Николай тормознул, опустил стекло.

– Что делается то?

– Басаева мочканули в Ростове.

– Кого?!

Николай не сразу понял, о ком идет речь. Когда Басаев захватил больницу в Буденновске – он был ещё маленьким. А потом – все забыл, если все помнить – голова лопнет.

– Басаева. Говорят, он мертвый был, а сейчас по телеку показали. Они там целой бандой пришли, их казаки в хлам рас…ачили.

– Ладно…

Николай нажал на газ – все равно, он не понял, о чем идет речь. Дома сядет в Интернет, там все и узнает…

Машину он припарковал нормально, его место было свободно – а вот подняться в квартиру было проблемой. По лестнице, узкой по советским ещё норма построенной – тащили вещи. Много вещей, какие-то баулы. Внизу стоял Mercedes R500, Николай знал эту машину. А вот и он сам.

– Уезжаете, Самуил Аронович…

Дорогой московский адвокат ничего не ответил, тяжело дыша, он протиснулся мимо. Он жил под ними, можно сказать, сосед. Дом был полностью перепланирован, на площадках, где раньше было по четыре квартиры – осталось по две, а то и по одной.

Вздохнув, Николай пропустил дородную супругу адвоката, тащившую прозрачные коконы с упакованными внутри меховыми шубами, пошел дальше – к себе наверх.

Открыть не успел. Встретила мать.

– Господи. Живой…

– Кто там? – раздался бас отца.

– Коля пришел! Живой, господи!

– Николай! Сюда иди!

Николай пошел на зов отца. На пороге большой комнаты, которую они использовали как залу – остановился в изумлении.

Владимир Павлович Пашутин был человеком крепким – таких и не осталось почти, после семидесяти лет советской власти то. Больше всего – ему подходило определение «кулак».

Родом из крестьян, один из прадедов Николая был генерал-полковником, дед – просто полковником, но полковником государственной безопасности. Ещё один дед – секретарь обкома партии в Сибири. Отец закончил институт нефти и газа, хорошо устроился при Газпроме – потому что для того, чтобы воровать – нужно, чтобы кто-то ещё и работал, однако. Работал Владимир Павлович добросовестно, его что в тундру зашли, что в Германию – встал и поехал. В Германии он организовывал для Газпрома подземные хранилища газа, немцы предложили ему уехать из России и перевезти в Германию семью – но он наотрез отказался. Деньги размещал в основном в недвижимости, последней – был приобретен доходный дом на двадцать четыре квартиры в Берлине. Гордым был – не прогибаться совсем нельзя – но прогибался мало и неохотно. Воровать… воровал, конечно, все воровали – но воровал в меру.

Несколько лет назад – он деловито принес домой ружье. Сказал – раскулачивать придут – отведают свинца. Потом еще. Потом – еще…

Сейчас – Владимир Павлович деловито, словно только этим и занимался – проверял и заряжал разложенное на столе оружие. Его было много – два полуавтомата Вепрь-12 в штурмовом варианте, Бенелли М4, больше похожий на СВД Тигр и Orsis-5000, высокоточная винтовка триста тридцать восьмого калибра. Все это было куплено заранее, с большим количеством патронов, с разгрузочными жилетами для ношения. Сохранивший в себе посконное, крестьянское, руководитель строительной фирмы сейчас спокойно делал все, чтобы защитить себя и свою семью от кого бы то ни было.

– Что уставился, как баран на новые ворота. Как добрался?

– Да нормально… – Николай присел на стул – только бузят на улицах. Ты не перебарщиваешь?

– Иди, в сеть выйди, посмотри, что делается. Марина! Марина!

В комнату вышла мать.

– Ты чего так одета, оденься нормально, может щас бежать придется! – окрысился отец – где Лизка? Звонила?

– Звонила… – сказала мать, с трудом сдерживая следы – не отвечает. Недоступна.

– Опять с хахалем своим. Звони еще…

– Вова!

– Я пятьдесят лет уже Вова! – рявкнул отец – пошла звонить!

Мать вышла. Из прихожей – послышались сдавленные рыдания.

– Ты чего так?

– Раскрылилась! Тут убивать сейчас будут, а она в халате своем ходит, сняла бы хоть! Давай… выбирай себе. И переоденься. Надень костюм джинсовый.

Николай не служил в армии – но представлял себе, что такое оружие. Отец заставил его пару раз сходить на стрельбище, это была вся его практика. Он взял себе Вепря, удивился, насколько он тяжелый. На нем стояла рукоятка и американский прицел – подарили друзья отца, как раз с Росвооружения.

– Я в инете посижу.

– Только оденься. Если Лизка не ответит, придется ехать к ней. Дура, нашла себе урода, прости господи…

Лиза была на три года старше Николая – но отец был ей недоволен. Ушла из дома, работала фотомоделью, сейчас сошлась с каким-то. Отцу не представила, но он прознал – и был недоволен. Вмешиваться, впрочем – не стал.

Николай – вышел в комнату, которая когда-то была его. Тут стоял его старенький ноут, новый стоял в его квартире. Включив, он морща лоб начал вспоминать пароль. Ага, вспомнил…